Текст книги "Безупречный элемент (СИ)"

Автор книги: Ирина Северная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 41 страниц)

– Умру от переполнения оргазмами, – она сняла его руку со своего тела, поднесла к губам и поцеловала ладонь. – Я же человек, Рейн, мне нужно немного отдохнуть. Забыл?

– Невозможно быть с тобой и не быть в тебе, – проговорил вампир, но более настойчивым не стал. Услышав его слова, Фреда блаженно улыбнулась.

– Так что за Александрия такая? И какое отношение это имеет к цвету твоих глаз? – снова спросила она.

– Так называется генетическая мутация, довольно редкое явление. В результате у человека не растут на теле волосы, кроме волос на голове, бровей и ресниц, а глаза приобретают фиолетовый оттенок.

– Так вот почему у тебя там нет волос… – она посмотрела на его пах и тут же зажмурилась, увидев какой очевидный отклик вызвал ее взгляд в теле мужчины.

– Да, у меня их нет поэтому, – усмехнувшись, ответил Рейн.

– Женщина бы позавидовала такому, – хмыкнула Фреда.

Они замолчали, и Фреда почувствовала, что засыпает. Сон потихоньку затягивал ее в свою глубину, тело тяжелело, говорить больше не хотелось. Как сквозь вату до нее донесся голос Вагнера.

– Фреда, я должен сказать тебе кое-что сейчас.

Она встрепенулась и попыталась удержаться на плаву, не погружаясь в омут забытья.

– Что? Говори же, не томи…

– Мы обменялись кровью, и между нами установилась прочная связь. Но без проведения ритуала эта связь не будет иметь силы, укрепленной магией. Она будет другой. Только нашей, между мной и тобой. Понимаешь, о чем я? – Серьезный голос Рейна почти совсем вернул ее в реальность.

Фреда приоткрыла глаза.

– Понимаю. Между мной и тобой.

– Но через меня Смотрящие все равно смогут ощущать тебя. Не так сильно, как после ритуала, который связал бы всех, но все же смогут. Они узнают о нас. Рано или поздно, но узнают.

– И пусть узнают, – пробормотала Фреда. – Ты должен закончить это, проведя ритуал. Пусть знают, что я уже связана с тобой. И отцепятся от меня.

Вагнер посмотрел на Фреду, в глазах его плеснулось что-то скрытое, что прорвалось из самых глубин.

– Мы все сделаем как надо, как будет правильно, – тихо проговорил он. – Верь мне.

Рейн придвинулся к ней, погладил по голове, поцеловал в щеку и прошептал:

– А теперь отдыхай, моя девочка… И с Новым годом тебя.

Она улыбнулась и прошептала в ответ:

– И тебя. С Новым миром. Нашим миром…

______

*Происхождение Александрии – Фиолетовый цвет глаз имеют люди, которые подверглись генетической мутации, носящей название «происхождение Александрии». При рождении такие люди обладают обычным цветом глаз – синим или серым. Но после полугода цвет глаз начинает меняться в сторону фиолетового. Этот процесс занимает порядка шести месяцев. В период полового созревания цвет этот углубляется до темно-фиолетового или фиолетово-синего и остается таким. Это происходит вследствие появления двойного ряда генов. На само зрение такой цвет никак не влияет. Зато он может повлиять на сердечные заболевания у «фиолетовоглазого» человека. Объяснение данного феномена не имеет научного подтверждения.

Конец первой части.

Часть 2. Глава 1. “Как корабль назовете…”

Часть вторая

Глава 1. “Как корабль назовете…”

“Каждый в пределах своей пусть остается судьбы”

Овидий

Все поначалу двигалось, как в театре теней: черно-белый мир, ни лиц, ни красок, одни смутные контуры мебели, светящиеся прямоугольники окон и силуэты незнакомцев на их фоне. Слышно, как сквозь вату, видно, как сквозь туман.

Ошеломленный Эйвин наблюдал, как его незваные гости, внезапно оскалившиеся по-звериному, вновь синхронно обрели вполне человеческий облик. Длинноволосый блондин сдержанно, но настойчиво попросил осторожно поднять “кровожадную” штуковину и положить на столик. Эйвин, отлепившись от стены, автоматически выполнил просьбу. Потом прошагал к дивану и уселся на него в позе послушного мальчика.

Некоторое время все трое смотрели как треугольный предмет на столике загадочно поблескивает в свете уличных фонарей. Молчание нарушил высокий блондин;

– Снова вскакивать, махать руками и орать не станешь?

Эйвин хотел ответить, попытавшись проглотить комок в горле, но, не справился и только отрицательно помотал головой.

– Ну, тогда для начала прими тот факт, что мы не совсем люди.

– Не люди? – голос Эйвина сорвался на хрип, и он закашлялся. – Только не говорите, что пришельцы.

– Почему же не говорить? – долговязый парень криво усмехнулся.

Ухмылка оголила длинный белый клык, совсем как у волка. Взгляд Эйвина прилип к этой ухмылке, словно она загипнотизировала его своим «животным обаянием».

– Мы как раз и есть пришельцы. С того света, – добавил он бодро. Потом на миг задумался.

– Слушай, Эйвин – обратился он к парню, поморщившись, – а может у нас получится пропустить всю эту херню, вроде «так не бывает, я в это не верю, вы сошли с ума, я вызову полицию» и так далее. До бесконечности. До истерик. Поверь, это будет пустой тратой времени, которого у нас в обрез. И напрасной тратой драгоценных остатков твоих и без того потрепанных нервов.

– А… можно как-то поточнее? Ваши слова как-то слишком… пространны, – прохрипел Эйвин, сглатывая.

– А поточнее будет так – мы вампиры, – заявил длинный парень. – Эй, там, на шхуне! Ты меня слышишь? – вдруг рыкнул он, увидев, что Эйвин впал в ступор.

Юноша вздрогнул, и смог только приоткрыть рот.

– Вампиры, значит… – выдавил он.

– Они самые. Только не говори, что тебе легче поверить в свою стихийную эмпатию, чем в существование вампиров, – сказал ему Лео.

– Я ничего такого и не собирался говорить, – мотнул головой Эйвин. – Вы, конечно, уж очень похожи на чокнутых. Но и я недалеко ушел…

– Да ты нас далеко обогнал в плане чокнутости, уж поверь, – сообщил ему Лео. – Делать многокилометровые заплывы в ледяной воде, чтобы отключить восприятие. Это ты гениально придумал. Лучше бы уж сразу в прорубь головой.

– Борегар, полегче! – рявкнул Тайлер.

– А чего церемониться? Парень и сам знает, что творил. И чем быстрее эту болячку сдерем, тем лучше. Ну что, ты готов к конструктивному общению с выходцами с того света? – обратился он к юноше.

Эйвин снова глубоко вздохнул.

– Ну, если я вас слышу и вижу, и вы не плод моего свихнувшегося сознания, тогда я к общению готов, – уже более уверенно отозвался юноша. – Выкладывайте, что у вас есть.

– А ты мне почти нравишься, – одобрительно сказал Лео. – Тогда слушай, а заодно прикидывай, что возьмешь с собой в поездку. Быстро, четко. И не забудь загранпаспорт, – заявил он.

Первым делом незнакомцы еще раз подтвердили, что они вампиры, заявили, что не причинят вреда, представились, повторили, что оба знали его биологическую мать. Высокий, назвавшийся Лео, заявил, что подробности рассказывать сейчас не будет, только «немного обрисует ситуацию».

Далее последовала краткая информация о наличии у Эйвина здравствующей родной сестры-двойняшки и неких странностях, вдруг приключившихся с ними обоими. Если верить его словам, то недели бурного помешательства, окунувшие Эйвина в ад, оказались ничем иным, как приступами неконтролируемой эмпатии, а к его неизвестной сестре совсем не просто так проявляли интерес вампиры-маги.

Как бы это не звучало, но уж если с ним случилась эмпатия, то почему бы, в самом деле, его спасителям не оказаться вампирами, а где-то на белом свете не отыскаться и его потерянным родственникам.

– Судя по всему, с твоей сестрой и с тобой что-то этакое стало происходить в одно время, – заключил Лео.

– Ясно, – Эйвин покусал пересохшие губы. – Не хотите для начала рассказать, почему это вдруг мы с сестрой оказались порознь и ничего друг о друге даже не знали? И почему вам… вампирам все это так интересно? И уж если на то пошло – кто мы и откуда? И почему я должен узнать про сестру теперь, когда происходит вся эта хрень?!

– Нет сейчас времени расписывать подробности, – отрезал Лео. – Все потом.

– Потом, это когда?

– Когда доберемся до Норвегии. Там вы родились и жили в детстве. Вот, кстати, тебе и ответ на вопрос откуда вы. Собирайся! Возьми запас теплой одежды, документы, деньги, сколько есть.

– Налички мало, – просипел Эйвин, с трудом поднимаясь с дивана и направляясь в спальню, – только кредитки. И я хочу одну оставить Линне…

– Благородно. Но сомневаюсь, что она придет сюда за кредиткой, – отозвался вампир.

– Я позвоню ей и скажу… и оставлю записку. Она же придет… за вещами…

– Сейчас праздники. Не надо сегодня никому звонить и записки оставлять не нужно, – снова донесся до Эйвина голос долговязого. – А сейчас настоятельно прошу собраться поскорее. До восхода мы должны быть на месте.

– Но у меня работа… – попытался возразить юноша.

– С работой и девушкой разберешься позже, – отрезал Лео раздраженно.

Эйвин вздрогнул от его приглушенного рыка и едва сдерживаемой ярости, отчетливо слышимой в голосе.

– Я быстро, – прошелестел парень, чувствуя, что ноги вдруг стали дрожать и подгибаться. – И почему я позволяю всему этому происходить…

Кажется, у него начался озноб.

Борясь с искушением послать всех и всё подальше, завалиться на кровать в позе эмбриона и отключиться, юноша побросал в спортивную сумку кое-какую одежду, белье, взял свой iPad, все флешки, в том числе и с информацией, нужной ему по работе. Шатаясь, поплелся в ванную, где, не зажигая света, накидал в дорожный несессер зубную пасту, щетку, бритву, что-то еще из косметики и лекарств, хранившихся в зеркальном шкафчике. Вытряхнул из баночки прямо в рот две таблетки тайленола и проглотил их, запив водой из-под крана.

Увидев Эйвина, похожего на призрака, в дверях спальни с сумкой в руках, оба его гостя хмуро переглянулись,

– Возьми-ка эту штуковину с собой, – скомандовал Лео, мотнув головой в сторону стола, на котором лежал серебристый треугольник. – Занятная это вещица и я очень хочу знать, что это такое.

Эйвин, покосившись на штуковину, сходил в ванную за чистым полотенцем, завернул предмет в него и убрал в сумку, заложив одеждой. Двое его новых знакомых наблюдали за действиями парня с одобрением.

Затем оба незваных гостя опять, как по команде, заняли места по обе стороны от парня и, чуть притиснув, почти вынесли на улицу.

Дорогу в аэропорт и посадку в самолет Эйвин практически не помнил, разве что момент, когда проходил паспортный контроль, и требовалось, чтобы одухотворенное, красивое и молодое лицо на фото совпадало с тем мертвенно бледным, совершенно потухшим образом, коим он являлся сейчас.

Полет в удобном кресле полупустого салона самолета и приземление тоже прошли, как в тумане. Затем была неизвестный временной отрезок, занятый поездкой на машине, и путь по воде на большом катере.

Ледяная вода за бортом все звала, как старый друг и враг…

Движение по водной глади и мерное покачивание едва не погрузили его в гипнотическую дрему, но Эйвин не позволил себе поддаться, подставляя пылающее лицо холодному ветру. Лео и Тайлер почти всю дорогу молчали, лишь поглядывали на парня и обменивались короткими взглядами друг с другом. Рядом с ними было некомфортно, и искушение сбежать не покидало юношу.

Впрочем, так же, как и досада, вызванная тем, что позволил распоряжаться собой, как неодушевленным предметом, этаким мешком с хламом, который неизвестные ему мужики, назвавшиеся вампирами, перетаскивали, как и куда им вздумается.

Но, если подумать – зачем кому-то играть с ним в игры, лишенные смысла и затевать все эти хлопотные спектакли с переездом? Чего с него можно взять?

Да и хотели бы убить, не стали бы вытаскивать из воды.

Хотя ведь маньяки и сумасшедшие разные бывают…

Эйвин покосился на своих спутников, сидевших напротив, и увидел только два бледных застывших, непроницаемых лица.

Небо начинало чуть светлеть, когда они добрались до берега какого-то скалистого острова, склоны которого были покрыты снегом и редкими порослями искривленных невысоких елей. Неровный каменистый берег уходил направо и налево, обозначая границы острова, но, не давая представления о его размере. Огни пристани освещали дощатый причал на высоких сваях и здание, похожее на большой красный сарай под серой металлической крышей. Вдалеке виднелись огни поселка, расположенного вдоль прибрежной линии на разных уровнях; малоэтажные дома стояли чуть выше, на склонах, и ниже – на отлогом берегу, подступая к воде.

Эйвин остался с Тайлером неподалеку от пристани, когда Лео куда-то ненадолго исчез, а затем снова появился, подрулив к ним на компактном внедорожнике. Молодой человек не дожидаясь, пока его снова погрузят в машину, уселся сам, заняв место позади водителя.

Они двинулись по улице, пролегавшей через поселок к горе и постепенно забиравшейся на нее. Узкая дорога петляла по склону, поднимаясь все выше. Лео вел машину уверенно и аккуратно, ловко следуя изгибам пути.

С изменением высоты ветер становился все сильней, пошел снег, а дорога то пролегала по краю отвесной пропасти, освещаемая луной, то вдруг они оказались на отрезке пути, проложенному по широкому склону, между низкорослых сосен и елей.

Через несколько минут Лео затормозил, прижав машину к каменистому выступу, на котором росла разлапистая искривленная сосна. Сосна одиноко возвышалась над обрывом, будто печальный наблюдатель, вечность вглядывающийся вдаль.

Эйвин выглянул в окно – узкая дорога впереди оказалась завалена камнями и снегом. По ней не то что проехать, но и пройти невозможно.

Чуть вдалеке видны контуры то ли строения, то ли нагромождение камней: разобрать в темноте, да еще и за снежной пеленой, взметаемой ветром, было сложно.

Не дожидаясь команды, парень вышел из машины. Тайлер достал из багажника сумку Эйвина и еще какой-то багаж, а Лео окинул юношу оценивающим взглядом.

– Дальше не проехать, дорога перекрыта. Так что придется еще немножко по-ле-тать, – проговорил вампир, и прежде, чем Эйвин успел что-то понять, сдавил его талию в мощном борцовском захвате, и…взмыл с ним вместе вверх.

Эйвин успел только открыть и закрыть глаза, почувствовать, что выдох застрял где-то у него в груди, а Лео вместе с ним уже ловко опустился на засыпанное снегом крыльцо большого, одиноко стоящего, бревенчатого дома.

Приземлившись, вампир отпихнул парня от себя, чем мгновенно привел того в чувство. Лео тут же стал копаться в кармане своей парки, звенеть извлеченными на свет ключами и открывать замки на двери.

– Заходи, – бросил он и первым шагнул внутрь. Следом за Эйвином неслышно вошел Тайлер с сумкой и большой картонной коробкой.

Внутри было темно, тихо, пахло холодом и… отсутствием жизни. Дом большой, пустой и словно погружен в летаргический сон.

Едва перешагнув порог, Эйвин содрогнулся всем телом, уловив будто бы отголоски того, что здесь еще витало в воздухе, что хранили стены, и чем когда-то было наполнено пространство.

Здесь жили, любили, ждали и берегли.

Здесь заботились, дорожили и надеялись.

Он чувствовал это, как свое собственное, как знакомое и пережитое. Это похоже на воспоминание и в то же время проникает словно бы извне, а не зарождается внутри.

– Здесь… Здесь мы жили? – спросил юноша. Он стоял в темноте и впитывал нахлынувшие ощущения, словно умывался чистой водой.

– Да, – не сразу отозвался Лео. – Вспомнил или догадался?

– Скорее почувствовал, – ответил Эйвин. – Я ничего не помню.

– Ясно. Ну, проходи, осваивайся, – сказал вампир и продолжил после паузы, – электричество пока отключено, но завтра я все улажу. Едой для тебя и себя мы запаслись, воды мало, но на улице полно чистого снега. Камин растопим. С мебелью и прочими бытовыми удобствами придется как-то устроиться постепенно – дом пустой совершенно. Хотя нет, на кухне есть мебель и что-то еще. Кухня налево, можешь осмотреться, а я пока займусь камином.

Почувствовав себя на удивление уверенно и спокойно, Эйвин двинулся налево и без труда нашел широкий проем в стене, ведущий в просторную кухню-столовую. Приходилось действовать больше на ощупь, но стандартное расположение подвесных шкафчиков, столешницы, тумб, стола и стульев помогли сориентироваться. Вскоре через проем пробился рассеянный свет – Лео растопил камин. Тишина наполнилась звуками: потрескиванием дров, приглушенными шагами, скрипом половиц.

Эйвин нашел в кухонном шкафу большую керамическую миску, зачерпнул в нее чистого снега прямо у крыльца и поставил миску у камина. Снег быстро подтаивал, и юноша с наслаждением отпивал прохладную талую воду.

Эйвин впервые за долгое время вдохнул полной грудью и невольно улыбнулся, почувствовав облегчение. Здесь, за сотни километров от дома и привычной жизни, в незнакомом, занесенном снегом, одиноко стоящем доме на горе, в компании двух… вампиров?

После этого немногое может показаться еще более странным.

…Они втроем сидели на полу у камина, и Эйвин слушал, чувствуя, что информация валится на него, словно град из булыжников, не позволяя увернуться.

Узнавая историю своего появления на свет, парень словно погрузился в просмотр фантастического фильма. В его роду были ведьмы, его мать, обладавшая уникальными способностями, любила человека-волка, а ее единственными друзьями были вампиры. Потом эти же самые вампиры укрыли ее, беременную, в одиноком доме на севере Европы, и они вместе с сестрой родились и жили в этом доме уединенно, но спокойно и счастливо первые пять лет своей жизни.

Цена за безопасность матери и детей была уплачена весомая. Но, наверное, есть на свете вещи, ради которых можно отказаться от многого.

Лео замолчал, и в доме снова стало тихо. Тайлер поднялся, чтобы подложить дров в камин. Леонар тоже встал, подошел к одному из окон, повозился, открывая и распахивая ставни. На какой-то миг в успевшее нагреться помещение проникла волна морозного воздуха. Быстро захлопнув окно, Лео остался стоять возле него, глядя вдаль – в комнату проникал бледный предутренний свет.

Эйвин тоже смотрел, как рассвет становится все ярче, заливая прояснившееся небо розоватым сиянием.

– Вы не боитесь солнечного света? – нарушил молчание Эйвин, глядя на прямую спину и разворот мощных плеч вампира.

– Что, засомневался, что мы и правду вампиры? – хмыкнул Лео, не поворачиваясь. – Солнце опасно для вампиров, но не в этом доме. Окна здесь с защитой от ультрафиолета.

– Значит, живя в этом доме, вы могли смотреть на солнце?

– Могли и смотрели, каждый раз, – он бросил быстрый хмурый взгляд на Тайлера. – Здесь мы могли спать ночью и бодрствовать днем, и вообще чувствовать себя до тошноты… почти людьми, – ровным голосом отозвался Борегар. – А больше ты ничего не хочешь спросить?

– Я спрошу, – ответил юноша, – как только смогу немного уразуметь, что все рассказанное вами действительно имеет хоть какое-то отношение ко мне.

– Ты рос в приемной семье. Помнишь, как тебя усыновили?

– Мне было семь, когда меня усыновили. Что-то я помню, что-то нет. Только со слов воспитателей в приюте знаю, что потерял родителей в раннем детстве, а других родственников не нашлось. Было странно, что я ничего не помню о том, что было до того, как мне исполнилось пять. В приюте сделали вывод, что это вследствие психологической травмы, но теперь мне кажется, что на то имелась иная причина, и она вам известна. Ведь так? – обратился он к спине Лео.

Вампир ответил ему легким наклоном головы, и юноша продолжил:

– В целом у меня осталось стойкое ощущение, что я воспитывался в родной семье. Мне не на что жаловаться. Мои родители были уже не молодыми людьми, когда взяли меня. Своих детей у них не было, точнее, была дочь, но она погибла за много лет до того, как появился я. Мне повезло, что я попал к ним. Теперь уже их обоих нет: отец умер давно, матери не стало два года назад. Для меня они были и останутся единственными родителями, которых я знал и любил.

Эйвин посмотрел на нахмуренного Тайлера, который непрестанно ворошил чугунным крюком с деревянной ручкой дрова в камине и молчал, не вступая в разговор.

– Так как же получилось, что нас с сестрой раскидали по разным странам, и мы ничего не помним о том, кто мы такие? – заговорил парень. – Вы сказали, у матери не было родственников. А у отца? У них не возникло желания поинтересоваться судьбой осиротевших детей? – вопросы посыпались сами собой, и Эйвин говорил так, будто не ждал ответов от кого-то, а хотел найти их сам.

Долговязый блондин повернулся к парню.

– Чтобы рассказать все, понадобится немало времени и твоя ясная голова, – сказал Лео. – Предлагаю сделать перерыв и отдохнуть.

– Шутите? Какой отдых, после того, как вы навалили на меня столько всего? – нервозно усмехнулся Эйвин.

– Нормальный отдых. Поверь, тебе он необходим. К тому же, если ты обратил внимание, здесь тебе крышу, похоже, не сносит от приступов эмпатии. Возможно, в этом имеется интересный нюанс…

– А поподробнее?

– А поподробнее потом, – отрезал Лео. – Нам, кровососущим, тоже не помешает подкрепиться и отдохнуть. Кстати, в коробке полно человеческой еды, отнеси-ка ее на кухню, разберись там, – скомандовал вампир.

– Издеваетесь? – вскинул брови Эйвин.

– Не шучу и не издеваюсь, – невозмутимо ответил Борегар. – Я только выгляжу молодо, но мне от роду больше десяти веков. Так что не мешало бы тебе слушаться старших, – он улыбнулся одними губами и сразу помрачнел.

– В детстве ты был очень серьезный, невозмутимый и молчаливый пацан. Хозяйственный такой, деловитый. Твоя мать удивлялась тому, что вы с сестрой совсем не похожи. Она непоседа, любопытная, пяти секунд на месте не могла усидеть, как ураган носилась, все раскидывала и разбрасывала, а ты ходил за ней и терпеливо наводил порядок.

Короткий экскурс в неизвестное прошлое вызвал приступ острого раздражения. Эйвин скрипнул зубами и легко вскочил на ноги.

– Ну и к чему это вы? Похоже на сентиментальные воспоминания занудного дядюшки. Пойду, разберу, – проворчал он, подхватывая стоящую на полу картонную коробку.

Лео довольно усмехнулся ему вслед.

В коробке оказались продукты и сверток, плотно закрученный в целлофан. Его Эйвин трогать не стал, подозревая, что в нем может находиться. Для «кровососущих».

Глядя на упаковку свежего хлеба, нарезанного сыра и ветчины, Эйвин вдруг почувствовал, что зверски проголодался. Торопливо соорудил себе огромный многослойный сэндвич и жевал его, сидя за кухонным столом и раздумывая над тем, что следует делать теперь – настоять, чтобы дядьки-вампиры рассказали всё сейчас же или действительно отдохнуть сначала.

Ответ пришел сам собой. Усталость взяла свое, когда адреналин окончательно испарился, еда и тепло расслабили и разморили, и юноша задремал прямо за столом, уронив голову на руки.

Вампиры не стали тревожить его. Лео поднялся на второй этаж, а Тайлер остался внизу, в гостиной, присев на пол возле прохода в кухню и привалившись спиной к стене.

***

Все трое снова сошлись, когда короткий зимний день уже близился к закату.

Уселись за кухонный стол, и Лео рассказал юноше про их жизнь в этом доме и историю гибели Мэдисон.

– Когда-то Мэдди, кхм… то есть ваша мать согласилась, что будет лучше уехать как можно дальше, жить в уединении, по крайней мере, пока все не успокоится и точно не выяснится, обладаете вы с Леоной какими-то особенными талантами или нет, – говорил Лео. – Вы с сестрой стали проявлять странности года в четыре. Мэдди начала дергаться, ведь держать вас всю жизнь взаперти стало казаться не самой правильной идеей. Несмотря ни на что, я думаю, она надеялась, что когда-нибудь все наладится, и вы сможете вернуться в большой мир. А пока она обучала вас дома и изредка вывозила в поселок. Местные думали, что у вас с сестрой аутизм или какое-то там иммунное заболевание, потому вы и живете уединенно. Никто здесь толком не понимал, что это такое, но и вопросов особо не задавали.

– И все же «здесь» – это где? – спросил Эйвин. – Норвегия? Но где именно?

– Мы в Норвежском море, на небольшом острове к востоку от побережья. Таких клочком каменистой суши здесь множество. На острове – поселок, в котором жители занимаются в основном рыболовством. Жизнь тут течет неторопливо и размеренно, а люди не заражены суетой большого мира. Этот дом я… Словом, этот дом был предназначен специально для Мэдисон и вас, – ответил вампир.

– Ясно, – отозвался юноша. – Ну, а как получилось, что нас с сестрой разлучили, дали другие имена и мы начисто забыли, кто мы есть? Вообще-то, в пять лет дети обладают уже достаточным запасом памяти. Я же не помню ничего. И, кстати, где сейчас моя сестра?

– Мы добрались до момента, откуда начинаются вопросы не только у тебя, – заметил Лео. – Но кое-что я поясню. После гибели вашей матери изменилось абсолютно все. Вы остались одни. Естественно встал вопрос, что делать с вами. У вашего погибшего отца имелись родственники, но Мэдисон не общалась с ними и ничего не сказала им о вашем рождении. Она и слышать не хотела о том, чтобы вы к ним попали.

– Но почему? – удивился Эйвин.

Взгляд Лео стал усталым, каким бывает взгляд у изрядно пожившего человека, которому в какой-то момент больше всего хочется просто покоя и тишины.

– Все, что я сейчас скажу, ты естественно подвергнешь сомнению. Но доказательств у меня нет. Так что хочешь – слушай, хочешь – нет.

– Я выслушаю, – спокойно отозвался Эйвин. – Выслушаю все, что скажете.

– Отлично, – кивнул Лео. – В таком случае я скажу. Люди-волки – это особый обособленный клан, – монотонно начал он. – Со специфическим укладом, своеобразными традициями и способами выживания. И с очень непростой непредсказуемой генетикой. Старшая дочь вашего отца, от первого брака попала в поганую историю потому что обладала кое-какими особенностями.

Лео кратко рассказал историю Джейка и его дочери от первого брака.

– И родственники ничем помочь не смогли и не придумали ничего лучше, чем сделать из отца и дочери наживку, заставив их рисковать жизнями, – отчеканил Лео. – Мэдисон такой участи для вас не желала. Поэтому предпочла принять нашу помощь.

Он помолчал, тяжелым взглядом исподлобья изучая Эйвина.

– Ну что, достаточно весомый аргумент непростого решения вашей матери? – поинтересовался он, наконец.

– Весомый, – кивнул Эйвин. – Давайте дальше.

– А дальше, после гибели Мэдисон, вопрос об отправке вас обратно в Америку даже не стоял. К тому же сбывался кошмар Мэдди – в вас стало проявляться нечто необычное.

– Например? – нахмурился Эйвин.

Лео посмотрел на Тайлера, словно передавая ему эстафету в разговоре.

– Ты временами словно слышал, видел и понимал больше, чем остальные, – сказал Вуд. – Мэдисон мне говорила пару раз, что только подумает о том, что нужно сделать, а ты либо заговариваешь про это, либо делаешь. Здесь многое приходилось делать самим. Однажды она сказала, что весь день думала о том, чтобы заменить масло в машине, не произнося это вслух и не обсуждая этого с вами, с детьми. Закрутилась и так и не сделала ничего. Так ты вечером поинтересовался у нее «Мам, а ты масло поменяла?» Тебе тогда еще и пяти не исполнилось, – рассказал Тайлер, глядя прямо на Эйвина.

– И что это такое было со мной? – спросил Эйвин. – Телепатия, как у биологического отца? Ничего подобного сейчас я не чувствую…

– Понятия не имею, – покачал головой Леонар.

– Допустим, не имеете, – устало вздохнул парень. – А что сестра?

– Она… – снова вступил Тайлер. – Она была, как барометр окружающего пространства. Как парфюмер с обостренным обонянием ко всему на свете. Ей все было интересно. Неутомимая, везде лезла, во все совала нос, но ни разу не попала в неприятности с этим своим любопытством, не поранилась, не набила шишку, будто заговоренная. Она отскакивала от падающего с крыши снега или сосульки за секунду до их падения. Как-то весной, примерно за год до гибели матери, ты бродил снаружи. Снег таял и стекал вниз по склонам, а ты ушел от дома и пошлепал по дороге, ведущей к поселку, таращился на текущие ручьи. Леона была дома с нами, как вдруг выскочила за дверь и понеслась за тобой. Она оттащила тебя за шиворот за миг до того, как с уступа скалы, прямо туда, где ты стоял, сорвался водяной поток вперемешку с камнями. Благодаря ей твоя голова осталась цела, и тебя не смыло вниз.

– Да уж. Непростые мы оказались сиротки. Ну и что сделали добрые дяди вампиры, когда нашей матери не стало? – тон Эйвина изменился.

Брови Леонара сошлись к переносице, глаза приобрели льдисто-голубой оттенок и он ответил:

– «Добрые дяди вампиры» не могли взять вас себе человеческих щеночков и воспитывать по своим «добрым вампирским понятиям». Поэтому я принял решение дать непростым сироткам шанс жить в этом мире нормальными жизнями нормальных людей, став самыми обычными детьми. Жить человеческими жизнями, не соприкасаясь ни с чем сверхъестественным и не проявляя никаких экстраординарных способностей. Вы не были бы никому интересны и вас не стали бы искать и пытаться использовать. Именно этого больше всего боялась ваша мать. А помня судьбу вашей сводной сестры, то вообще все рисовалось довольно печальным. Так вот, поразмыслив, я уговорил одну ведьму наложить заклинание, которое стирало у вас память о прожитом и о вас самих. Вы начинали жить, словно с нуля, ничего не зная, не помня. Более того, и все ваши странности были заблокированы в новых, созданных ритуалом личностях. И все, кто мог знать вас, исключая участников ритуала, также забывали о вашем существовании.

– То есть для всех, кто знал или когда-либо встречал Мэдисон Саттон, у нее словно никогда и не было детей? – уточнил Эйвин.

Лео медленно наклонил голову.

– Никто и так не знал, что у нее были дети, кроме жителей этого поселка. А в результате ритуала все событийно-временные линии, связанные с тобой и твоей сестрой были стерты из жизни каждого, кто хоть как-то соприкоснулся с вами.

– Что же это за ритуал за такой? И что нарушилось сейчас? – лицо Эйвина накрыла тень, глаза – синие, как у его матери – стали почти черными.

– Я мало смыслю в магии, но знаю, что этот ритуал сложный и неограниченно мощного воздействия. Замешан на крови, действует наверняка и только на тех, кого касается.

– На крови? Чьей?

– Вашей. Моей. Того, кто ритуал проводит и еще одного, посвященного, – Лео мотнул головой в сторону Тайлера.

Вуд ответил Лео тяжелым взглядом.

– Только для нас двоих ваше существование осталось никоим образом не измененным фактом.

– А та ведьма, что проводила ритуал? – спросил Эйвин.

– Ведьма умерла вскоре после того, – невозмутимо ответил вампир.

– Из-за ритуала? – нахмурился юноша.

– Возможно. Она знала, на что шла, – отвечая Эйвину, Лео в упор встретил издевательски-вопросительный взгляд Тайлер. – И не надо заводить шарманку о том, что это я ее… уговорил. Он, в конце концов, согласилась – и это факт. Она знала, чем для нее это может обернуться и это тоже факт. Остальное лишь домыслы.

Леонар говорил, обращаясь скорее к Вуду, нежели к Эйвину, и юноша, заметив это, с любопытством поглядывал на свирепые лица вампиров.