Текст книги "Музыка под занавес"
Автор книги: Иэн Рэнкин
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)
36
Шивон Кларк отлично знала, что на парковке возле участка свободного места нет и быть не может: слишком много дополнительных сотрудников было привлечено к расследованию. Некоторым из них приходилось ездить сюда с другого конца города. Именно поэтому она оставила машину на стоянке возле дома и отправилась на работу пешком, благо ее квартира находилась всего в пяти минутах ходьбы от Гейфилд-сквер. С собой она взяла компактный CD-плеер, который нашла под кроватью, где он валялся среди пыли и прочего мусора. Плеер работал – ей пришлось только заменить батарейки и приладить к нему наушники от айпода.
По пути Шивон остановилась, чтобы выпить кофе в полуподвальной бакалее на Бротон-стрит. Ей казалось, прошло уже очень много времени с тех пор, как она встречалась здесь с Тоддом Гудиром. К счастью, Дерек Старр до сих пор не обратил внимания на ее новобранца: в рабочем зале отдела уголовного розыска постоянно толкалось столько детективов, что заметить среди них одного патрульного было нелегко. В глубине души Шивон надеялась, что Гудиру и дальше удастся остаться незамеченным.
Когда она добралась до Гейфилд-сквер, то обнаружила, что за ее столом кто-то сидит. Подойдя к своему рабочему месту вплотную, Шивон бросила на пол висевшую у нее через плечо спортивную сумку, надеясь, что это послужит коллеге сигналом, но тот и ухом не повел. Тогда она похлопала детектива по плечу и, когда тот ненадолго отвлекся от телефонного разговора, жестом велела ему проваливать. На лице детектива появилось недовольное выражение, но он все же поднялся и отошел куда-то в угол, таща за собой телефон. Шивон тоже нужен был аппарат, но когда она подняла голову, чтобы окликнуть коллегу, то увидела перед собой Тодда Гудира, который принес ей очередную порцию расшифрованных записей с заседания Комитета по возрождению городов.
– Сегодня у нас посвободнее, – проговорила Шивон, заметив, что Старр и Макрей о чем-то беседуют в кабинете старшего инспектора. – Что-нибудь случилось?
– Нам разрешили использовать две из трех комнат для допросов, – объяснил Гудир. – Номера первый и второй – в третьем чересчур холодно. Что там насчет Кафферти?.. – добавил он после небольшой заминки.
– Тебе что, подружка рассказала?
Шивон нахмурилась.
Гудир кивнул.
– Вчера ее смена выезжала на канал, – сказал он.
Шивон хмыкнула:
– Испортил он тебе вечер, этот Кафферти…
– Это часть нашей работы, – серьезно сказал Гудир. – Кстати, Соня вас там видела… Скажите, что я должен отвечать?
Сначала Шивон не поняла, что он имеет в виду. Только потом она вспомнила, что Гудир присутствовал при их с Ребусом разговоре и знал, что из паба инспектор отправился на встречу с Кафферти.
– Если тебя кто-то будет спрашивать, – ответила она, – говори все как есть. Впрочем, не думаю, что до этого дойдет: следственная группа наверняка уже побеседовала с Джоном.
Гудир чуть слышно вздохнул – с облегчением, как показалось Шивон.
– Значит, инспектора Ребуса подозревают в?..
Шивон отрицательно покачала головой, хотя почти наверняка знала – именно о возможной причастности Ребуса к нападению на Кафферти беседуют сейчас Старр и Макрей. Как только Гудир ушел, она достала из сумки CD-плеер, а из ящика стола – диск с выступлением Федорова для книжного магазина. Надев наушники, Шивон включила проигрыватель и закрыла глаза.
Федоров выступал в кафе. На заднем плане раздавалось шипение кофеварки-эспрессо и позвякивание чашек. Сам Риордан, по всей видимости, занял позицию в одном из первых рядов. Вот Шивон услышала, как Федоров слегка откашлялся, потом один из книготорговцев произнес приветственное слово и сделал несколько коротких вступительных замечаний, и вечер начался.
Шивон знала это кафе. Оно находилось неподалеку от старого кинотеатра «Одеон» и пользовалось популярностью у студентов университета. Большие, удобные диваны, спокойная музыка – уютное место, где хотелось заказать что-нибудь, обязательно экологически чистое.
Федоров выступал без звукоусилительной аппаратуры, но микрофон Риордана оказался очень чувствительным. Когда Чарльз немного изменил его положение, Шивон стала различать даже звуки, производимые отдельными слушателями: покашливание, шарканье ногами, шорох бумаги, шепот и разговоры вполголоса. Казалось, эти звуки интересуют Риордана едва ли не больше, чем выступление поэта, и вывод, который сделала Шивон, только подтверждал ее первоначальные подозрения: покойный владелец музыкальной студии любил подслушивать.
Само выступление мало чем отличалось от вечера в Поэтической библиотеке. Федоров почти слово в слово повторил свою речь, включая несколько острот, призванных разбить первоначальный холодок, а также произнес дежурную похвалу гостеприимному характеру шотландцев. Слушая его, Шивон почему-то представила, как глаза русского поэта скользят по лицам собравшихся в поисках привлекательных женщин, которые, возможно, подтвердят его тезис о шотландском гостеприимстве. Впрочем, пару раз Федоров отклонялся от «библиотечного» сценария: так, он вдруг заявил, что хотел бы прочесть одно из стихотворений Роберта Бернса. Стихотворение называлось «Шотландская слава», и читал его Федоров с сильным английским акцентом. Он, впрочем, заранее извинился перед публикой за «англификацию» некоторых слов.
Навек простись, Шотландский край,
С твоею древней славой.
Названье сáмое, прощай,
Отчизны величавой!
Где Твид несется в океан
И Сарк в песках струится, —
Теперь владенья англичан,
Провинции граница.
Века сломить нас не могли,
Но продал нас изменник
Противникам родной земли
За горсть презренных денег. [21]21
Перевод С. Маршака.
[Закрыть]
Когда он закончил, раздались аплодисменты, кто-то даже завопил от восторга. Затем Федоров перешел к стихотворениям из сборника «Астапово-блюз» и завершил вечер, сказав, что у выхода можно приобрести экземпляры книги. Когда стихли овации, микрофон Риордана снова обратился в зал, фиксируя реакцию слушателей:
«Будешь покупать книгу?» – «Десять фунтов – дороговато… К тому же большинство стихов мы уже слышали». «В какой, говоришь, паб ты собирался?» – «В «Грушевое дерево». «Ну как тебе?» – «Несколько высокопарно, но в общем ничего…» «Как насчет субботы?» – «Приеду, если дети не разболеются». «Интересно, дождь уже пошел?» – «Я оставил собаку в машине».
Потом послышалась трель мобильного телефона. Она почти сразу прервалась – владелец аппарата ответил на вызов, и Шивон услышала голос, произнесший несколько слов на неизвестном языке, который показался ей похожим на русский. Дальнейший разговор был заглушён скрежетом отодвигаемых стульев.
Чей это мобильник? Федорова? Насколько Шивон знала, это было маловероятно. Значит, среди слушателей затесался кто-то из соотечественников поэта… В том, что ее догадка верна, Шивон убедилась через несколько секунд, когда микрофон в очередной раз повернулся, и она услышала голос Федорова, который разговаривал с представительницей книжного магазина.
«Не согласитесь ли вы подписать несколько экземпляров?» – спрашивала она.
«Конечно. С удовольствием».
«А потом давайте заглянем в «Грушевое дерево», отметим сегодняшний вечер. Кстати, вы уверены, что не хотите отужинать?»
«Соблазнительное предложение, мисс, но я стараюсь избегать подобных вещей. Для поэта в моем возрасте это не полезно. Я хочу сказать… – Но тут Федорова отвлекли. – А-а, мистер Риордан? Как запись? Все получилось?»
«Все просто отлично, благодарю».
Разговор двух мертвецов, подумала Шивон.
Больше на диске ничего не было – она услышала негромкий щелчок выключаемого микрофона, после чего в наушниках воцарилась тишина. Взглянув на таймер плеера, Шивон увидела, что запись длилась почти целый час. Кабинет Макрея был пуст, Дерек Старр тоже куда-то ушел. Шивон спрятала наушники и проверила мобильник: сообщений не было. Тогда она сама позвонила Ребусу домой, но попала на автоответчик. Мобильный тоже не отвечал. Шивон в задумчивости постукивала своим аппаратом по выпяченным губам, когда перед ней снова возник Гудир.
– Моя девушка сообщила мне кое-что интересное, – проговорил он, заговорщически понизив голос.
– Как ее зовут, кстати?
– Соня.
– И что же сообщила тебе Соня?
– Когда эксперты обшаривали канал, они нашли пластиковую бахилу – знаешь, такие, на резинке…
– Знаю… – Шивон кивнула. – Вечно эти криминалисты вопят, что мы, мол, оставляем на месте преступления всякий мусор, а сами…
Гудир покачал головой:
– Соня сказала – эксперты ни при чем. На пластике обнаружили кровь. Во всяком случае – что-то похожее на пятна крови.
– Ты хочешь сказать, что нападавший был в бахилах?
Гудир кивнул, и Шивон глубоко задумалась. Специальные комбинезоны, пластиковые колпаки и бахилы, одноразовые перчатки – криминалисты использовали все это, чтобы не оставлять на месте преступления следы, которые могли бы исказить картину происшедшего. Но если нападавший тоже облачился в подобный костюм, он мог не бояться, что на его одежде останутся следы крови, волокна, волоски жертвы. Выбросить такой костюм, а еще лучше – сжечь, и шансы преступника остаться безнаказанным существенно повышались.
– Ну-ка, перестань думать о том, о чем ты думаешь! – резко сказала Шивон, обратившись к Гудиру со словами, которые сама много раз слышала от своего старшего товарища. – Это нападение не имеет никакого отношения к инспектору Ребусу. Вернее, это он не имеет к нему отношения.
– Я и не говорил, что имеет, – обиделся Гудир.
– Ладно, проехали… Что еще сказала Соня?
В ответ он пожал плечами. Шивон прищурилась и взмахнула рукой. Гудир понял намек и обернулся, но стол, за которым он работал, за время его отсутствия обрел нового владельца. Кипя праведным гневом, Гудир отправился на поиски захватчика, а Шивон подхватила сумку, надела куртку и спустилась на первый этаж. Выйдя из участка, она сразу увидела машину Ребуса, припаркованную у тротуара. Коротко улыбнувшись, Шивон открыла пассажирскую дверцу и забралась в салон.
– У тебя телефон выключен, – сказала она.
– Позабыл включить, – ответил Ребус.
– Ты уже слышал? В канале нашли пластиковую бахилу.
– Шэг меня уже допрашивал, – кивнул Ребус, доставая и включая мобильный телефон. – Стоун тоже присутствовал. По-моему, мерзавец получал от этого изрядное удовольствие.
– Что ты им сказал?
– Правду, одну только правду и ничего, кроме правды.
– Это очень серьезно, Джон!..
– И я знаю это лучше, чем кто бы то ни было, – пробормотал Ребус. – Но по-настоящему опасной ситуация станет, только когда они выяснят, что раньше эта бахила хранилась в багажнике моего автомобиля.
– Ты сказал «когда», а не «если»…
Шивон с ужасом уставилась на него.
Ребус кивнул:
– Сама подумай… Эту несчастную бахилу подкинули на место преступления только затем, чтобы вернее привязать меня к происшествию с Кафферти. Замок в моем багажнике испортился несколько месяцев назад – именно поэтому я держу там только костюм для работы на месте преступления.
– И старые туристские ботинки, – добавила Шивон.
– И старые туристские ботинки, – согласился он. – И можешь быть уверена: если бы для их целей понадобился мой ботинок, они бросили бы в канал его.
– Кто это – «они»? – уточнила Шивон. – Ты по-прежнему считаешь, что это Андропов?
Ребус с силой потер ладонью лицо. Только сейчас Шивон обратила внимание на темные тени под глазами, покрасневшие белки и отросшую седую щетину.
– Только доказать это будет чертовски сложно, – сказал он наконец.
Шивон кивнула в знак согласия. Довольно долго оба сидели молча, потом Ребус спросил, как дела в участке.
– Как обычно. Старр и Макрей целый час о чем-то трепались.
– Не о чем-то, а о ком-то. Я, во всяком случае, уверен, что мое имя упоминалось неоднократно.
– Я не знаю. В это время я слушала ту, другую запись выступления Федорова.
– Приятно узнать, что и ты иногда работаешь.
– Кроме самого Федорова, Риордан записал кое-какие разговоры в публике, и мне показалось… показалось, что там кто-то разговаривал по-русски…
– Вот как?
– Да. Я решила съездить в «Силу слова» и уточнить, кто из соотечественников Федорова мог присутствовать на их вечере.
– Тебя подвезти?
– Конечно.
– Но сначала сделай мне одно одолжение. Мне нужна запись выступления Федорова в Поэтической библиотеке. Ты сможешь ее взять?
– Да. А зачем?
Ребус рассказал о Скарлетт Коулвелл и о последнем стихотворении Федорова, которое та хотела перевести.
– Хочешь попасть к ней в друзья?
– Принеси лучше запись.
Ребус вздохнул. Шивон уже открыла дверцу, но на секунду замешкалась.
– На вечере для «Силы слова» Федоров читал «Шотландскую славу» Бернса, – сказала она.
– Я знаю это стихотворение. – Ребус кивнул. – Оно о том, как англичане нас купили. Когда панамская колония [22]22
Попытка основать на Панамском перешейке шотландскую торговую колонию, которая служила бы связующим звеном между богатым регионом Тихого океана и торговыми странами Западной Европы, была предпринята в 1698 г. При этом шотландцы рассчитывали на поддержку Англии, но англичане, не желая ссориться с Испанией, довольно скоро отказались от участия в проекте. В результате попытка провалилась, причем Шотландия потеряла около одной трети совокупного дохода нации и была вынуждена в 1707 г. подписать с Англией «Акт об унии». Большинство шотландцев до сих пор уверены, что англичане намеренно отказали им в помощи, дабы унизить Шотландию и сделать унию неизбежной.
[Закрыть] прекратила свое существование, Шотландия потеряла колоссальную сумму. Англичане согласились заплатить наши долги, но только при условии, что мы объединимся в одно государство.
– И что в этом плохого?
– Я все время забываю, что ты англичанка… После этого объединения мы перестали быть нацией, Шивон.
– И превратились в сборище жуликов и негодяев?
– Если верить Бернсу, то да.
– Похоже, Федоров тоже был шотландским националистом.
– Может быть, история Шотландии напомнила ему родную страну, проданную за горсть презренных денег…
– Андроповым проданную?
Ребус пожал плечами.
– Принеси же, наконец, этот диск, Шивон!
37
Книжный магазин «Сила слова» оказался небольшим и довольно тесным. Ребус постоянно боялся, что если он не будет осторожен, то опрокинет какую-нибудь полку или рекламный стенд. Женщина за кассой уткнулась носом в какую-то книжку под названием «Лабиринт». В ответ на вопрос Ребуса она сообщила, что работает здесь неполный день и на поэтическом вечере Федорова не была.
– Но у нас есть его книги, – сообщила она.
Ребус посмотрел в ту сторону, куда указывала женщина.
– А они подписаны автором? – спросил Ребус, и Шивон тут же ткнула его локтем в бок, чтобы не отвлекался.
Сама она спросила кассиршу, фотографировал ли кто-нибудь выступление Федорова. Женщина кивнула и пробормотала что-то насчет веб-сайта магазина.
Шивон повернулась к Ребусу.
– Я должна была сообразить раньше, – сказала она с досадой.
Из магазина они поехали к ней домой. Там Ребус припарковался во втором ряду, потому что в этот час искать свободное место можно было до второго пришествия.
– Давненько я у тебя не был, – сказал он, когда Шивон провела его в узкую и длинную прихожую. По планировке ее квартира была такой же, как у него, но отличалась более скромными размерами.
– Извини, – отозвалась она. – Не то чтобы я не хотела тебя видеть, просто в последнее время мне было не до развлечений.
Ребус кивнул и вошел в гостиную. На ковре возле дивана валялись обертки от шоколадных батончиков и пустой винный стакан. В углу дивана сидел на подушках облезлый плюшевый медведь. Ребус осторожно взял его в руки.
– Это настоящий «Стейф», – объяснила Шивон. – Мне его подарили, когда я еще была маленькой.
– А имя у него есть?
– Да.
– Скажешь какое?
– Нет.
Шивон подошла к компьютерному столу у окна и включила ноутбук.
У нее был специальный S-образный стул, якобы способствующий сохранению правильной осанки, но Шивон сидела на нем так, что упиралась ступнями как раз в ту часть, которая предназначалась для коленей. Через несколько секунд она уже вошла на сайт магазина «Сила слова», кликнула «Последние новости», потом «Галерею», и на экране появились фотографии Федорова, обращавшегося к слушателям с приветственным словом. Слушателей было много: они сидели не только на стульях, но и на полу, стояли в проходах, взирая на поэта с рвением новообращенных.
– И как мы узнаем, кто из зрителей русский? – спросил Ребус, наклоняясь к экрану. – По казацким шапкам? Или по спрятанным под полой ледорубам?
– Надо посмотреть список, – напомнила Шивон.
– Какой список? – не понял он.
– Список проживающих в Эдинбурге русских, – сказала Шивон. – Тот, который привез Стахов. Он даже себя внес в список, помнишь? Интересно, а своего шофера он не забыл?..
И она показала на экран кончиком пальца. Водитель сидел на низком кожаном диване в углу, почти полностью заслоненный расположившимися перед ним на полу любителями поэзии. Фотограф явно не был профессионалом – у всех, кто попал в кадр, были красные глаза, но, несмотря на это, узнать водителя не составляло труда.
– Когда русские приехали в морг, чтобы забрать тело Федорова, он был со Стаховым, – сказала Шивон уверенно и постучала по экрану ногтем.
Ребус всмотрелся.
– Но это же… водитель Андропова, – проговорил он. – Я столкнулся с обоими в вестибюле гостиницы «Каледониан».
– Должно быть, этот парень служит сразу двум господам, потому что, когда русские уезжали из морга, я видела, как он сел за руль стаховского «мерседеса». – Шивон повернула голову и посмотрела на Ребуса. – Как ты думаешь – стоит с ним побеседовать?
– Я думаю, что он сошлется на дипломатический иммунитет.
– Интересно, он был с Андроповым в баре, когда убили Федорова?
– Никто о нем не упоминал.
Ребус пожал плечами.
– Может быть, он ждал снаружи в машине.
Шивон посмотрела на часы.
– Какие планы? – спросил Ребус.
– У меня назначена встреча с Джимом Бейквеллом.
– Где ты с ним встречаешься?
– В здании парламента.
– Скажи ему, что тебе хочется выпить кофе. Я буду за соседним столиком.
– Разве у тебя нет более важных дел?
– Каких, например?
– На твоем месте я бы постаралась как можно скорее выяснить, кто стоит за нападением на Кафферти.
– А тебе не кажется, что одно может быть связано с другим?
– Это только наши предположения.
– Может быть, мне просто хочется выпить эспрессо, который пьют наши уважаемые парламентарии, – заявил Ребус, и Шивон не сдержала улыбки.
– Хорошо, – сказала она. – Кстати, я намерена пригласить тебя поужинать. В самое ближайшее время.
– Только постарайся предупредить меня пораньше – думаю, в самое ближайшее время у меня будет очень насыщенное расписание.
Шивон снова улыбнулась:
– Для некоторых уход на пенсию – самая что ни на есть заря новой жизни, Джон.
– Ну, я тоже не собираюсь бездельничать, – уверил он ее.
Шивон встала и, повернувшись к Ребусу, очень серьезно взглянула ему в глаза. Оба долго молчали, потом Ребус улыбнулся. Этот разговор без слов был очень нужен обоим.
– Ну идем, – сказал он.
Из машины они позвонили в «Уэстерн дженерал», чтобы справиться о состоянии Кафферти.
– Он еще не пришел в себя, – сообщил Ребус Шивон. – Сегодня ему будут делать еще один рентген. Кроме того, ему дают специальные препараты, предотвращающие образование тромбов.
– Как ты считаешь, может, послать Большому Гору цветы?
– Он же еще не умер.
По Колтон-роуд они добрались до Эббихилла и, припарковавшись на одной из жилых улочек, отправились к парламенту пешком. Прежде чем войти внутрь, Шивон попросила Ребуса дать ей минут пять форы. Ребус не возражал – он как раз успевал выкурить сигарету.
По улице толпами фланировали туристы. Большинство любовались Холирудским дворцом, стоявшим на противоположной стороне улицы, и лишь некоторые рассматривали здание парламента. Одного или двух туристов всерьез озадачили вертикальные бамбуковые прутья, закрывавшие несколько окон. Они так и застыли с приоткрытыми ртами, словно гадали, зачем понадобилась эта декорация.
– Я тоже этого не знаю, ребята… – пробормотал Ребус и, отбросив окурок, вошел в вестибюль. Перед металлодетектором, – выкладывая из карманов мелкие металлические предметы, – он спросил охранника, зачем на окнах бамбуковые решетки.
– Понятия не имею, – ответил тот чуть ли не с гордостью, выдававшей в нем местного жителя, и Ребус кивнул.
– Вот и я тоже…
Миновав рамку металлодетектора, он рассовал по карманам свое имущество и направился к буфету. Шивон уже стояла в очереди, и Ребус пристроился за ней.
– А где Бейквелл? – шепотом спросил он.
– Сейчас спустится. Он, по-моему, не кофеман, но я сказала, что кофе мне необходим.
Шивон заказала капучино и вынула деньги.
– Закажи уж и мне заодно, – предложил Ребус. – Можешь, кстати, и заплатить.
– Я могу даже выпить его за тебя, если хочешь.
Ребус покачал головой:
– Не шути так. Разве ты не понимаешь, что это может оказаться последний эспрессо, которым ты меня угостишь? – поддразнил он.
Они нашли два стоявших рядом столика и сели. Машинально оглядываясь по сторонам, Ребус подумал, что до сих пор не знает, как относиться к этому просторному, гулкому помещению. Если бы кто-нибудь сказал ему, что это – аэровокзал, он бы мог с легкостью этому поверить. Насколько он знал, новое здание парламента должно было что-то символизировать, – вот только что? Несколько лет назад журналист одной из газет писал – и это застряло в памяти у Ребуса, – что новое здание выглядит столь экзотично, потому что является своего рода прообразом будущего независимого парламента. В это было сравнительно легко поверить, поскольку спроектировавший здание архитектор был каталонцем.
– Детектив Кларк?..
Джим Бейквелл пожал руку Шивон, и она спросила, не хочет ли он взять что-нибудь себе.
– Нет, но вы можете взять чашку в мой кабинет, – ответил министр.
– Но раз уж мы здесь… – возразила Шивон.
Бейквелл со вздохом сел напротив нее и поправил очки. Он был в твидовом костюме, рубашке в мелкую клетку и галстуке, который Ребусу тоже показался сделанным из твида.
– Это не займет много времени, сэр, – сказала Шивон успокаивающим тоном. – Мне необходимо задать вам пару вопросов об Александре Федорове.
– Его гибель меня глубоко потрясла, – ответил министр, любовно разглаживая складки на брюках.
– Вы вместе были на передаче «Время вопросов»…
– Совершенно верно.
– Могу я спросить, какое он произвел на вас впечатление?
Взгляд Бейквелла на мгновение затуманился. Прежде чем ответить, он некоторое время молчал, потом кивнул проходившему мимо официанту.
– Я приехал на передачу довольно поздно, – проговорил он наконец. – Застрял в пробке. Мы едва успели познакомиться, прежде чем нас провели в зал. Помню только, что Федоров отказался гримироваться… – Бейквелл снял очки и принялся протирать их носовым платком. – В целом… в целом он показался мне несколько резковатым, почти грубым, но перед камерами вел себя безупречно. – Министр снова надел очки и убрал носовой платок.
– А после записи? – спросила Шивон.
– По-моему, Федоров сразу уехал. Я тоже. Не было никакого смысла задерживаться, чтобы болтать о всяких пустяках со случайными знакомыми.
– И с политическими противниками? – уточнила Шивон.
– Да, если угодно.
– Значит, именно так вы воспринимаете Меган Макфарлейн? Как противника?
– Мег – очаровательная женщина, но…
– Но вы не ездите друг к другу домой, чтобы поговорить о том о сем за рюмочкой хереса?
– Вы совершенно точно описали ситуацию. – Бейквелл слабо улыбнулся.
– Мисс Макфарлейн, похоже, уверена, что Шотландская национальная партия выиграет майские выборы.
– Чушь!
– То есть вы считаете, что, несмотря на наше военное присутствие в Ираке, Шотландия все равно проголосует за Блэра?
– Шотландия вовсе не жаждет независимости – во всяком случае, не настолько сильно, как это кажется некоторым, – отчеканил Бейквелл.
– Но и американские подлодки ей тоже ни к чему.
– Лейбористов не так легко свалить, детектив, так что не стоит так за нас волноваться.
Шивон сделала вид, будто пытается собраться с мыслями.
– Ну а как насчет вашей последней встречи с Федоровым?
– Я что-то не понимаю…
– Перед тем как его убили, Федоров выпивал в баре «Каледониан». Вы тоже там были, сэр.
– Разве? – Бейквелл нахмурился, словно припоминая.
– Вы сидели в одной из кабинок с русским бизнесменом Андроповым.
– Разве это было в тот день, когда погиб мистер Федоров?
Шивон кивнула.
– Что ж, раз вы так говорите, придется вам поверить, хотя сам я, честное слово, не помню…
– Андропов и Федоров вместе выросли. Вы об этом знали?
– В первый раз слышу.
– И вы не видели Федорова в баре?
– Нет.
– Один наш гангстер угощал Федорова коньяком. Его фамилия Кафферти. Моррис Гордон Кафферти. Это имя вам что-нибудь говорит?
– Мистер Кафферти действительно к нам присоединился, но он был один, насколько я успел заметить.
– Вы встречались с Кафферти раньше?
– Нет.
– Но вы знали, какой он пользуется репутацией?
– Я знал, что Кафферти… Нет, «гангстер» – это, пожалуй, чересчур. Когда-то у него были трения с законом, верно, но теперь он отошел от криминала. – Министр немного помолчал и добавил: – Если, конечно, вы не располагаете иными сведениями.
– О чем вы говорили с Андроповым и Кафферти?
– О торговле… об обстановке на рынках. – Он пожал плечами. – Ничего интересного.
– А Кафферти не упоминал имени Федорова?
– Нет, насколько я помню.
– Когда вы в тот день ушли из бара, сэр?
Бейквелл надул щеки, припоминая.
– В четверть двенадцатого… где-то в это время.
– А Андропов и Кафферти остались?
– Да.
Шивон пришла на ум новая мысль.
– А вам не показалось, что мистер Кафферти и Андропов хорошо знают друг друга?
– Трудно сказать…
Бейквелл пожал плечами.
– Но ведь это была не первая их встреча?
– Нет, разумеется. Фирма мистера Кафферти представляет интересы мистера Андропова в нескольких крупных проектах.
– Почему, как вы считаете, мистер Андропов выбрал именно его?
Бейквелл раздраженно хмыкнул.
– Спросите об этом у Андропова.
– Я спрашиваю вас, сэр.
– У меня такое ощущение, детектив, что вы пытаетесь получить от меня какую-то информацию, причем делаете это не очень умело. Как вам известно, я являюсь министром экономического развития, и моя работа – обсуждать деловые вопросы с бизнесменами, пользующимися доверием правительства.
– Значит, с вами были ваши советники? – Шивон с удовольствием наблюдала, как Бейквелл подыскивает слова для ответа. – Если вы действительно пришли на встречу как официальное лицо, с вами должны были быть ваши помощники, консультанты, секретари…
– Это была неофициальная встреча, – отрезал министр.
– И часто вам в вашей работе приходится проводить такие неофициальные встречи? – продолжала наступать Шивон, и Бейквелл растерялся. Он явно не знал, что сказать; ему оставалось либо возмутиться, либо встать и уйти. Министр уже начал подниматься, когда сбоку к их столику кто-то приблизился.
– Джим? А я-то гадаю, куда ты подевался!.. – Меган Макфарлейн повернулась к Шивон, и ее лицо вытянулось. – Это вы… – проговорила она.
– Меня расспрашивают об Александре Федорове, – пожаловался Бейквелл. – И Сергее Андропове.
Макфарлейн покраснела от гнева. Она уже готова была броситься в атаку, но Шивон опередила ее.
– Как хорошо, что я вас встретила, мисс Макфарлейн, – деловито сказала она. – Я хотела спросить вас о Чарльзе Риордане.
– О ком?
– Чарльз записывал заседания вашего Комитета для некой авангардистской инсталляции.
– Вы имеете в виду проект Родди Денхольма? – В голосе Макфарлейн послышались нотки любопытства. – А что с ним такое?
– Мистер Риордан был другом мистера Федорова. А теперь они оба убиты.
Но Шивон тщетно старалась отвлечь внимание Макфарлейн. Взмахнув рукой, она ткнула пальцем в сторону Ребуса:
– А он что здесь делает?
Бейквелл взглянул туда, куда показывала Макфарлейн, но лицо Ребуса было ему незнакомо.
– Не знаю, – сказал он. – А кто это?
– Ее начальник, – объяснила Макфарлейн. – Похоже, Джим, этот тип подслушивал ваш милый разговор тет-а-тет.
Недоуменное выражение сползло с лица Бейквелла, министр побелел от ярости.
– Это правда? – спросил он Шивон, но Макфарлейн, явно наслаждаясь ситуацией, не дала ей и рта раскрыть.
– Конечно правда, – сказала она и презрительно фыркнула. – Кроме того, я слышала, что инспектора Ребуса отстранили от работы до самого его ухода на пенсию, который тоже не за горами.
– И где вы это слышали, мисс Макфарлейн? – осведомился Ребус.
– Вчера я встречалась с вашим начальником полиции и упомянула вашу фамилию… – Она покачала головой и несколько раз прищелкнула языком. – Думаю, он будет очень недоволен, когда узнает, что здесь произошло.
– Это возмутительно! – воскликнул Бейквелл и рывком поднялся из-за стола.
– У меня есть телефон Джеймса Корбина, – подсказала Макфарлейн, размахивая зажатым в кулаке мобильником. – На твоем месте я бы позвонила ему прямо сейчас.
– Возмутительно! – громко повторил Бейквелл, и сразу несколько человек повернулись в их сторону, – в том числе двое дежуривших у входа в вестибюль охранников.
– Ну что, идем?.. – спросила Шивон.
У Ребуса в чашке оставался еще примерно глоток кофе, но он вспомнил о хороших манерах и следом за ней направился к выходу.
