Текст книги "Музыка под занавес"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

34

Когда такси высадило Ребуса возле Лемингтонского моста, Шивон уже поджидала его. Она стояла сложив руки на груди и выглядела точь-в-точь как вышибала, охраняющий вход в клуб для очень важных персон.

– Тебе сюда нельзя, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Неужели ты не понимаешь?!

– Я все понимаю, – кивнул Ребус, оглядываясь.

Несмотря на поздний – или уже ранний – час, зевак собралось порядочно: жители ближайших домов, возвращавшиеся с ночной смены работники и даже парочка с одного из стоящих на канале катеров. Выйдя на палубу, они прихлебывали из чашек горячий чай или кофе и о чем-то переговаривались.

– Почему у тебя волосы мокрые? – спросила Шивон.

– Некогда было сушиться, – ответил Ребус.

Он уже убедился, что подходить ближе к месту преступления не имеет смысла – ему и так все было хорошо видно. Вдоль пешеходной дорожки на противоположном берегу бродили, словно духи, эксперты-криминалисты, освещая фонариками асфальт под ногами в поисках следов. Мощные дуговые лампы, заливавшие окрестности слепящим светом, были подключены к распределительным щитам на причале – скорее всего, к тем самым, от которых питались электричеством стоящие на якоре катера. Полицейские в белых комбинезонах занимались каждый своим делом. Несколько человек стояли тесной группой у дальнего конца моста.

– Там его и нашли? – спросил Ребус, и Шивон утвердительно кивнула. – Именно там я видел его в последний раз.

– На него наткнулась парочка, возвращавшаяся с ночной прогулки, – сказала Шивон. – Они и вызвали «скорую». Один из санитаров узнал Кафферти и позвонил в Вест-Эндский участок. Ну а Шэг решил известить меня…

Ребус повернул голову. Несколько человек из экспертной бригады зашли в канал чуть не по пояс. Вместо белых костюмов на них были непромокаемые резиновые полукомбинезоны на подтяжках, какие носят рыбаки.

– Боюсь, они найдут там один из моих окурков, – сказал Ребус. – Если только он никуда не уплыл или его не сожрала какая-нибудь утка.

– Смеяться будешь, когда они сделают анализ ДНК.

Повернувшись к ней, Ребус взял ее за руку.

– Я же не утверждаю, что меня здесь не было, – сказал он. – Я только хочу сказать, что, когда я ушел, Кафферти был жив и здоров!

Но Шивон смотрела в сторону, и в конце концов Ребус выпустил ее руку.

– Я знаю, что ты думаешь, – сказал он негромко. – Не надо…

– Нет, не знаешь!

Ребус бросил еще один взгляд в сторону моста и узнал Шэга Дэвидсона, который отдавал какие-то распоряжения группе полицейских из Вест-Эндского участка. Сразу позади него стояли Стоун и Проссер и разговаривали о чем-то своем.

– Они могут заметить тебя каждую секунду, – прошипела Шивон, и Ребус отступил назад, надеясь затеряться среди зевак. Шивон следовала за ним, пока оба не оказались позади толпы. Где-то здесь, вспомнил Ребус, он ставил машину в ту ночь, когда следил за Кафферти и Андроповым.

– У тебя нет с собой аспирина? – спросил он, чувствуя, что голова буквально раскалывается.

– Нет.

– Ничего, я знаю, где всегда можно достать пару таблеток.

Шивон сразу поняла, что он имеет в виду.

– Ты что, шутишь?

– Я еще никогда в жизни не был так серьезен, – заверил ее Ребус.

Шивон обернулась назад, посмотрела на мост, потом снова на Ребуса. Наконец она решилась.

– Моя машина стоит на Гилмор-плейс, – сказала она. – Я тебя отвезу.

По дороге в больницу «Уэстерн дженерал» они почти не разговаривали. Кафферти доставили туда не только потому, что до нее было ближе всего, но и потому, что врачи «Уэстерн дженерал» специализировались на травмах головы.

– Ты его видела? – спросил Ребус, когда они сворачивали на стоянку возле больницы.

Шивон покачала головой.

– Когда Шэг позвонил мне, он был уверен, что принес добрые вести.

– Дэвидсон знает, что у нас с Кафферти свои счеты, – подтвердил Ребус.

– Но он сразу догадался, что я что-то знаю.

– Ты не говорила ему, что я встречался с Кафферти?

Она снова покачала головой:

– Я никому не говорила.

– Напрасно. Похоже, для тебя это единственный способ не оказаться в дерьме с головой. Стоун и компания довольно скоро выяснят, как все было на самом деле.

– Подожди, вот они узнают, что я смылась… – Шивон остановила машину на стоянке, выключила зажигание и повернулась к нему. – Ну, – сказала она, – теперь рассказывай…

Ребус посмотрел ей прямо в глаза:

– Я его не трогал.

– А о чем вы говорили?

– Об Андропове и Бейквелле, о Зиверайт и Соле Гудире… – Он пожал плечами, решив не рассказывать Шивон о вырвавшемся с бойни быке. – Ты не поверишь, но я чуть было не предложил Кафферти подбросить его до дома.

– Жаль, что ты этого не сделал.

Шивон, похоже, немного смягчилась.

– Теперь ты мне веришь?

– Что еще мне остается? После всего, через что мы с тобой прошли… Если не верить тебе, то кому же?

– Спасибо, – серьезно сказал Ребус, пожимая ей руку.

– Ты еще не рассказал мне, как ты встретился с полицейскими из НОПа.

Шивон отняла руку, которую Ребус продолжал держать в своей.

– Они установили за Кафферти наружное наблюдение. Когда им стало известно, что я тоже за ним слезку, они решили меня предупредить. Ну, чтобы я им случайно не помешал. – Он снова пожал плечами. – Вот, собственно, и все.

– Но ты, будучи упрям как бык, наплевал на их предупреждение?

Перед мысленным взором Ребуса встала картинка: огромный черный бык, который, получив пулю между глаз, медленно и грузно оседает на землю… Ему потребовалось приложить немалые усилия, чтобы отогнать видение.

– Идем посмотрим, что они с ним сделали, – сказал он.

В больничном покое у них первым делом спросили, не родственники ли они пострадавшему.

– Я его брат, – не моргнув глазом заявил Ребус.

Этого оказалось достаточно: Ребусу и Шивон предложили подождать в холле, в котором, по счастью, никого не было. Опустившись на клеенчатый диван, Ребус взял со столика какой-то журнал. От первой до последней страницы он был посвящен слухам и сплетням из жизни знаменитостей, а поскольку вышел он полгода назад, существовала очень большая вероятность, что упомянутые знаменитости уже канули в безвестность. Небрежно пролистав журнал, Ребус протянул его Шивон, но она покачала головой.

– Брат, значит?.. – проговорила она.

Ребус неопределенно пожал плечами. Его настоящий брат умер полтора года назад, и сейчас Ребусу пришло в голову, что в последние два десятка лет он думал о нем куда реже, чем о Кафферти… И вероятно, реже встречался.

Родных не выбираешь, подумал он. Выбирать можно только врагов.

– Что будет, если Кафферти умрет? – спросила Шивон.

Обхватив себя за плечи и вытянув перед собой скрещенные ноги, она сидела, откинувшись на спинку продавленного кресла, и смотрела на него.

– Вряд ли мне настолько повезет, – ответил Ребус, и Шивон нахмурилась.

– Кто, как ты думаешь, за этим стоит?

– Я думаю, что ответов может быть несколько.

– Например?

– Например, Кафферти мог чем-то не угодить своим русским друзьям…

– Значит, Андропов?

– Может быть и он. С другой стороны, Стоун упомянул, что НОП готов со дня на день арестовать Кафферти, но есть немало людей, которым очень бы этого не хотелось…

Ребус замолчал, так как из качающихся дверей в конце коридора проявился неправдоподобно молодой врач в традиционном белом халате. Держа в руке пачку каких-то бумаг и зажав в зубах ручку, он решительным шагом направился прямо к ним. Подойдя почти вплотную, врач убрал ручку в нагрудный карман.

– Это вы – брат пострадавшего? – спросил он, и Ребус, поднявшийся ему навстречу, с готовностью кивнул. – Что ж, мистер Кафферти, должен сообщить вам, что у вашего брата Морриса на редкость крепкий череп.

– Мы зовем его Гор, – сказал Ребус. – Большой Гор.

Врач заглянул в свои бумаги и кивнул.

– Значит, он хорошо себя чувствует? – уточнила Шивон.

– К сожалению, нет. Через пару часов мы сделаем еще одну томограмму, тогда картина прояснится. Ваш брат… – он снова обращался к Ребусу, – пока без сознания, но первичное обследование показало достаточно высокий уровень мозговой активности, так что можно надеяться… – Врач заколебался, словно решая, что еще он может сказать «родственникам». – Видите ли, когда человек получает сильный удар по голове, срабатывают заложенные природой защитные механизмы, и мозг самопроизвольно выключается. Так организму легче справиться с повреждением. Проблема заключается в том, что в некоторых случаях отключившийся мозг приходится, э-э… стимулировать, чтобы он снова начал работать.

– Это как перезагрузить компьютер? – спросила Шивон.

– Да, вроде того, – согласился доктор. – К сожалению, сейчас сложно сказать, насколько серьезно пострадал ваш дядя. На первой томограмме мы не увидели признаков гематомы, но… Повторное обследование покажет, как обстоят дела.

– Он мне не дядя, – сухо сказала Шивон, и Ребус потрепал ее по руке.

– Она слишком расстроена, – пояснил он.

Шивон сердито отодвинулась.

– Значит, – продолжил Ребус, – Гора ударили по голове чем-то тяжелым?

– Да, – согласился доктор. – Причем, похоже, не один раз. Два или три раза, я думаю.

– На него напали сзади?

– Удары приходятся на затылочную часть черепа.

С каждым новым вопросом врач, похоже, чувствовал себя менее уверенно.

Ребус многозначительно посмотрел на Шивон. На Александра Федорова тоже напали сзади, ударили с такой силой, что проломили голову.

– Можно нам его повидать, доктор? – спросил Ребус.

– Как я уже сказал, сейчас ваш брат без сознания.

Врач, казалось, еще больше встревожился.

– И все-таки?.. – не отступал Ребус. – Или с этим какие-то проблемы?

– Прошу прощения, но… Мне сказали, кто такой мистер Кафферти. Он пользуется в Эдинбурге определенной репутацией…

– И?

Врач нервно облизнул губы.

– Вы его брат, но… вы задаете такие странные вопросы. Надеюсь, вы не собираетесь разыскивать того, кто это сделал? Наша больница и без того переполнена, – предпринял он неловкую попытку ослабить напряжение.

– Нам просто хотелось увидеть Гора, вот и все, – спокойно сказал Ребус и дружески похлопал врача по руке, надеясь, что это произведет благоприятное впечатление.

– Что ж, я узнаю, что можно сделать. Подождите, пожалуйста, еще немного.

– Конечно.

Ребус снова сел.

Молодой врач ушел, но не успела дверь в конце коридора закрыться за ним, как в ее застекленной части промелькнуло знакомое лицо.

– Вот и они, легки на помине… – негромко сказал Ребус, предупреждая Шивон о появлении инспектора Калума Стоуна и сержанта Энди Проссера. – Ты должна рассказать им всю историю, Шив. И именно сейчас – другого такого шанса может не быть. Если ты этого не сделаешь, я сам все расскажу…

– Так-так… – проговорил Стоун, подходя к ним. – И что привело вас сюда, инспектор Ребус?

– Думаю, то же, что и вас, – ответил Ребус, поднимаясь ему навстречу.

– А я думаю – не совсем, – возразил Стоун и, засунув руки в карманы, принялся раскачиваться на каблуках. – Вы, наверное, хотели проверить, не испустила ли несчастная жертва последний вздох. Что касается нас… Нам хотелось убедиться, действительно ли несколько тысяч человеко-часов напряженной работы пошли псу под хвост.

– Жаль, что вы так несвоевременно сняли наружное наблюдение, – ханжески посетовал Ребус, и лицо Стоуна покраснело от гнева.

– Это все из-за вас, Ребус! Это вы потребовали срочной встречи с нами. – Он ткнул пальцем в сторону Шивон. – И вы заставили свою подружку позвонить нам и сказать, что вы якобы ждете нас в Грантоне!

– Не стану отрицать, – спокойно сказал Ребус. – Я действительно приказал сержанту Кларк сделать этот звонок.

– И зачем это вам понадобилось, позвольте спросить? – Стоун впился в него злым взглядом.

– Кафферти неожиданно позвонил мне и сказал, что ему необходимо срочно со мной встретиться. В чем дело, он не объяснил, но мне, сами понимаете, вовсе не хотелось, чтобы вы околачивались поблизости, пока мы будем беседовать.

– Это почему же?

– Если бы я знал, что вы находитесь где-то поблизости, я бы стал непроизвольно высматривать вас, а это могло насторожить Кафферти. У этого подонка замечательно развита интуиция.

– Интуиция не спасла Кафферти от удара по башке, – заметил Проссер.

Ребус кивнул:

– Верно. В свое оправдание могу сказать только одно, – продолжил он. – Как я только что объяснил сержанту Кларк, если бы я собирался избить или убить Кафферти, я бы не стал никому рассказывать о нашей с ним встрече. Остаются два варианта: либо кто-то очень хотел меня подставить, либо мы имеем дело с совпадением…

– С совпадением?

– Ну да… – Ребус лучезарно улыбнулся. – Не исключено, что кто-то из врагов Кафферти собирался с ним разделаться и по чистой случайности выбрал тот же день и час, когда с ним встречался я.

Стоун повернулся к напарнику:

– Ты в это веришь, Энди? В совпадение?

Энди Проссер отрицательно качнул своей огромной головой, и Стоун снова обратился к Ребусу:

– Видите, Энди не верит, да и я, признаться, тоже. И главным образом нас смущает то, что вы очень хотели покончить с Кафферти лично. Мысль о том, что гангстера отправит за решетку кто-то другой, не давала вам покоя. До пенсии оставалось рукой подать, и вы решили действовать. Для начала пригласили Кафферти встретиться, потом… потом что-то произошло, и вы вышли из себя. Потеряли над собой контроль. Вот почему Кафферти оказался в глубоком нокауте, а вы – в беде.

– Все было совершенно не так.

– А как?

– Мы разговаривали, потом я уехал домой и оставался там, пока мне не позвонили и не сказали…

– Вы говорите, Кафферти сам настоял на срочной встрече. Что такого важного он вам сообщил?

Ребус пожал плечами:

– Ничего особенного, как ни странно.

Проссер недоверчиво фыркнул, Стоун ухмыльнулся:

– Знаете, Ребус, ведь в этом канале течет вовсе не вода.

– А что же?

– Дерьмо. И ты в нем по уши!

Ребус повернулся к Шивон:

– А еще говорят, будто водевиль умер!

Шивон ответила именно так, как он и ожидал.

– Он не умер, – сказала она. – Просто от него странно пахнет.

Стоун снова ткнул в нее пальцем.

– Вы тоже вряд ли останетесь чистенькой, сержант Кларк!

– Я уже говорил… – поспешно перебил Ребус. – Это был мой приказ, так что вся ответственность лежит на мне.

– Подумали бы лучше о себе, Ребус!.. – прошипел Стоун. – Сейчас не самый подходящий момент, чтобы выгораживать свою подружку!

– Я не его подружка!

Шея и лицо Шивон пошли красными пятнами.

– В таком случае вы просто дура, которую он водит за нос, а это еще хуже!

– Эй, Стоун! – прорычал Ребус. – Клянусь богом, я сейчас…

Не договорив, он сжал руки в кулаки.

– Сейчас, – перебил Стоун, – тебе следует сделать соответствующее заявление и молиться, чтобы нашелся дурак адвокат, который согласится взяться за твое дело.

– Калум, – предостерег Энди, – по-моему, он собирается тебя вздуть…

С этими словами Проссер слегка выдвинулся вперед, словно предлагая Ребусу ударить сначала его. На мгновение все четверо застыли в напряженных позах… И тут позади них стукнули створки распашной двери. Повернувшись в ту сторону, они увидели медсестру, которая рассматривала их с выражением легкой брезгливости на лице. Ребусу отчаянно захотелось, чтобы она провалилась сквозь землю, но – увы! – его желанию не суждено было сбыться.

– Мистер Кафферти? – сказала сестра, глядя прямо на него. – Вы можете повидать вашего брата…

24 ноября 2006 года. Пятница
День восьмой

35

Ребуса разбудил настойчивый сигнал домофона. Перевернувшись на другой бок, он поглядел на часы. Время приближалось к семи. За окнами было еще совсем темно, и до момента, когда таймер включит центральное отопление, оставалось несколько минут. В комнате было холодно, а пол в коридоре, куда Ребус вышел босиком, чтобы снять трубку переговорного устройства, казался ледяным.

– Надеюсь, у вас действительно важное дело, – прохрипел он в трубку. – В противном случае – берегитесь!

– Важное или нет – зависит от точки зрения, – услышал он в ответ. Голос показался знакомым, но кто это – Ребус вспомнить не мог. – Давай, Джон, открывай… Это Шэг Дэвидсон.

– Ты что, встал с петухами?

– Еще не ложился.

– Не рановато ходить по гостям?

– А по-моему, в самый раз. Так ты впустишь меня или нет?

Ребус потянулся к кнопке, открывавшей замок в подъезде, но в последний момент едва не отдернул руку. Что-то подсказывало ему: стоит нажать эту кнопку, и мир начнет стремительно меняться, и скорее всего – не в лучшую сторону. Но никакой другой альтернативы он не видел. И он нажал кнопку.

Детектив-инспектор Шэг Дэвидсон принадлежал к тем, кого принято называть «хорошими парнями». Полицейские в большинстве своем уверены, что мир можно разделить на две категории – на «хороших» и «плохих». У Дэвидсона было мало врагов и много друзей, среди которых он слыл человеком честным, практичным, добродушным и в меру жизнерадостным. Сегодня утром лицо у него, впрочем, выглядело озабоченным, если не мрачным, и совсем не потому, что Шэг не выспался. И он был не один – позади него стоял патрульный констебль в форме.

Пропустив ранних гостей в квартиру, Ребус вернулся в спальню, чтобы одеться. Натягивая брюки, он крикнул Дэвидсону, что тот может заварить чай, если хочет. Но детектив и его спутник остались в коридоре, и по дороге в ванную Ребусу пришлось протискиваться мимо обоих. Вычистив зубы тщательнее обычного, он долго смотрел на свое отражение в зеркале, потом вытер рот полотенцем и вернулся в коридор.

– Ботинки!.. – сказал он, подняв палец, и заглянул в гостиную. Как он и думал, ботинки валялись на полу рядом с его любимым креслом. – Неужели, – проговорил он, сражаясь со шнурками, – Вест-Эндскому полицейскому участку зачем-то понадобились мои отточенные детективные навыки? Что-то не верится…

– Стоун рассказал нам о твоем свидании с Кафферти, – отозвался Дэвидсон. – А Шивон упомянула о сигаретном окурке. Впрочем, кроме окурков мы нашли в канале еще много всего…

– Могу себе представить. – Ребус стал завязывать второй ботинок. – Что, например?

– Например, мы нашли там тонкую полиэтиленовую бахилу, а на ней – следы крови.

– Ты имеешь в виду бахилы, которыми пользуются наши эксперты?

– Такие бахилы надевают не только эксперты, но и полицейские – все, кому по долгу службы приходится работать на месте преступления.

Ребус кивнул:

– Да, конечно. Я держу несколько пар в багажнике «сааба».

– А я – в бардачке «фольксвагена».

– Так, конечно, удобнее, – согласился Ребус, затягивая последний узел. Выпрямившись во весь рост, он встретился взглядом с Дэвидсоном. – Ты меня подозреваешь? Я правильно понял?

– Если бы ты сейчас ответил на несколько вопросов, это могло бы помочь делу… и кое-кого успокоить.

– Буду рад помочь, инспектор Дэвидсон.

Ему еще нужно было найти мобильник и ключи и накинуть куртку поверх пиджака. Когда все было готово, Ребус тщательно запер квартиру и вслед за Дэвидсоном стал спускаться по лестнице. Констебль замыкал шествие.

– Слышал о русском парне из Лондона? – спросил Дэвидсон.

– О Литвиненко?

– Да. Он скончался. Врачи исключили версию об отравлении таллием… Я, кстати, так и не понял, что это такое.

Внизу констебль сел за руль патрульного «пассата», оба инспектора разместились на заднем сиденье. От Марчмонт-роуд до Торфихен-плейс было минут десять езды. Утренний час пик еще не наступил, и машин на Мелвилл-драйв почти не было. В свете фар «пассата» мерцали только полоски на костюмах и кроссовках любителей бега трусцой, совершавших свой утренний ритуал на аллеях Медоуз-парка. У светофора на перекрестке с Толлкросс им пришлось подождать, пока красный сигнал сменится зеленым. По улице с односторонним движением они добрались до Фаунтинбридж и вскоре оказались в конце канала напротив винного бара. В ту ночь, когда Ребус следил за Кафферти и Андроповым, он поджидал обоих именно здесь. Сейчас он старался припомнить, были ли установлены камеры видеонаблюдения на самом канале. Вряд ли, подумал он с сожалением. Это могло бы существенно упростить дело. Впрочем, снаружи винного бара камеры должны были быть, правда, он их не видел, но это ничего не значило. Опять же, он мог и не попасть в их поле зрения, но кто знает? Наконец, по вечерам Лемингтонским мостом мало кто пользовался, но все же это место нельзя назвать совершенно безлюдным. Пьяницы приходили сюда, чтобы надраться в спокойной обстановке, шнырял туда-сюда не знающий, чем заняться, молодняк… Кто-нибудь мог что-то видеть. Например – убегающего человека… Кроме того, дома-новостройки на Лемингтон-роуд находились не слишком далеко, и если кто-то из страдающих бессонницей жильцов подошел в нужный момент к окну…

– Мне кажется, Шэг, что меня кто-то круто подставил, – негромко сказал Ребус, когда автомобиль свернул на кольцевой развязке направо и, протиснувшись под низкой аркой Гарднерз-Кресент, повернул налево, на Моррисон-стрит. Здесь они снова угодили в лабиринт улочек с односторонним движением и вынуждены были еще дважды сворачивать направо, чтобы в конце концов попасть к зданию полицейского участка, в котором базировалось подразделение С.

– Я знаю немало людей, которые наградили бы парня, едва не прихлопнувшего Кафферти, медалью или орденом, – сказал Дэвидсон, пристально глядя на Ребуса. – Но должен предупредить сразу: я не отношусь к их числу.

– Я этого не делал, Шэг.

– Тогда тебе незачем волноваться. Ведь мы полицейские, и мы знаем: невиновный не должен пострадать ни в коем случае.

После этого они молчали до тех пор, пока патрульный автомобиль не остановился перед участком. Поблизости не было ни одного репортера, за что Ребус был глубоко признателен Шэгу, однако первым, кого он увидел, когда вошел в вестибюль, был Дерек Старр, который о чем-то вполголоса совещался с Калумом Стоуном.

– Прекрасный день для линчевания, – сказал им Ребус.

Дэвидсон, однако, не остановился, и ему пришлось последовать за ним.

– Кстати, – заметил Шэг, оборачиваясь к нему через плечо, – ребята из отдела внутренних расследований тоже хотят переброситься с тобой парой слов.

Ребус поморщился. В отделе внутренних расследований работали полицейские, которых хлебом не корми – дай посадить кого-нибудь из коллег.

– Мне сказали, что несколько дней назад тебя вроде бы отстранили от расследования, – добавил Дэвидсон, – но ты продолжал работать как ни в чем не бывало. – Он остановился перед дверью одной из комнат для допросов. – Сюда, Джон…

Дверь открывалась наружу – это было сделано специально, чтобы подозреваемый не мог забаррикадироваться изнутри. Стандартная обстановка камеры состояла из стола, двух стульев, магнитофона и видеокамеры, которая была привинчена к стене высоко над дверью и смотрела на стол.

– Неплохо, – заметил Ребус. – Как насчет завтрака в номер?

– Попробую раздобыть рулет с беконом.

– С коричневым соусом, если можно, – попросил Ребус.

– Чай, кофе?

– Чай с молоком, гарсон. И без сахара.

– Схожу спрошу, что нам могут принести.

Дэвидсон ушел, прикрыв за собой дверь, а Ребус сел на стул и подпер подбородок руками. Итак, кто-то из криминалистов нашел под мостом пластиковую бахилу. Ну и что? Быть может, сами криминалисты ее там и потеряли. Следы крови после химического анализа могли оказаться пятнами ржавчины или грязи – и того и другого в канале хватало. Интересно, кто еще использует пластиковые бахилы кроме криминалистов и полицейских? Врачи в некоторых больницах, служители в морге… вероятно, работники столовых и других мест, где важна чистота. Ребус вздохнул и подумал о багажнике «сааба», который он давно хотел починить, да так и не собрался. Закрывался багажник с большим трудом, зато открывался на раз, и иногда – сразу после того, как его закрыли. Об этой особенности его машины знал Кафферти, знали Стоун и Проссер. Может, и водитель Андропова заметил, что с багажником что-то неладно – он мог понять это, еще когда видел Ребуса у здания муниципалитета. Нет, это вряд ли – рассудил детектив. Ведь тогда они с Шивон были на ее машине…

Ребус хорошо помнил, что, пока он следил за Кафферти и Андроповым, «сааб» оставался без присмотра. Именно тогда шофер русского мог взять из багажника все, что угодно. В конце концов, ведь предупреждал же Кафферти: в тот вечер его заметил и узнал именно андроповский водитель. Интересно, какова вероятность того, что на бахиле эксперты найдут следы, ведущие прямиком к некоему Ребусу?.. Он этого не знал, да и не мог знать.

– Последние деньки полицейской работы, Джон, – сказал сам себе Ребус. – Наслаждайся ими, пока можешь.

Дверь приоткрылась, и в комнату вошла женщина-констебль с дымящимся полистироловым стаканчиком в руках.

– Чай? – спросил Ребус и принюхался.

– Если угодно, – ответила женщина и, поставив стаканчик на стол, удалилась.

Ребус сделал глоток и решил, что чай вполне приличный.

Когда дверь снова отворилась, он увидел Шэга Дэвидсона, который тащил третий стул.

– Никогда не видел таких странных рулетов с беконом, – заметил Ребус.

– Рулет сейчас принесут.

Отдуваясь, Дэвидсон поставил стул к столу, достал из кармана две новенькие кассеты и, освободив их от прозрачной упаковки, вставил в магнитофон.

– А не позвонить ли мне адвокату, Шэг? – спросил Ребус, внимательно следивший за его манипуляциями.

– Решай сам, ты ведь тоже детектив, – ответил Дэвидсон.

Дверь опять отворилась, и в комнату вошел Калум Стоун. Он был мрачен и держал в руке внушительных размеров папку с какими-то бумагами.

– Ты передал это дело им?

Ребус адресовал свой вопрос Дэвидсону, но ответил на него Стоун.

– НОП в данном случае пользуется приоритетом, – сказал он. – Мы решили взять это расследование на себя.

– Может, возьмете на себя и пару дел из моего участка? А то у нас ребята зашиваются, – заметил Ребус.

В ответ Стоун лишь притворно улыбнулся и раскрыл свою папку. В ней лежали листы следственного дела – засаленные, с загнутыми уголками, в пятнах от кофе. Судя по всему, их много раз внимательно просматривали в надежде найти хоть малейшую зацепку, чтобы, наконец, ущучить хитроумного Кафферти. Очень похожее дело хранилось у Ребуса дома, но сейчас это совпадение вовсе не показалось ему знаменательным.

– Итак, инспектор Дэвидсон, – сказал Стоун, поправляя пиджак и манжеты и устраиваясь поудобнее. – Включайте запись и давайте займемся делом.

Примерно через полчаса принесли рулет. Пока Ребус и Дэвидсон подкреплялись, Стоун, о котором никто не позаботился, расхаживал по комнате из стороны в сторону, изо всех сил стараясь скрыть свое недовольство. Рулет оказался холодным и не с коричневым, а с томатным соусом, однако Ребус поглощал свою долю с отменным удовольствием.

– Вкусно, – говорил он время от времени. – И масло отличное… Где вы их только берете, ребята?

Дэвидсон в конце концов предложил кусок своего рулета Стоуну, но тот отмахнулся.

– Теперь бы еще по чашечке чая! – мечтательно заметил Ребус, и Шэг, зубы которого вязли в липкой тестообразной субстанции, поспешил с ним согласиться. Спустя какое-то время женщина-констебль принесла чай, и детективы запили им остатки рулета. Только после этого Ребус, смахнув налипшие в уголках губ крошки, заявил, что теперь он, пожалуй, готов «к раунду номер два».

Дэвидсон снова включил магнитофон, и Ребус продолжил расписывать роль, которую сыграла Шивон в событиях предыдущего вечера.

– Шивон Кларк делает все, что вы ей скажете, – возразил Стоун.

Ребус покачал головой.

– Инспектор Дэвидсон не даст соврать: сержант Кларк вполне самостоятельная женщина. Инспектор Дэвидсон согласно кивает, – добавил он специально для записи, когда Шэг кивнул головой. Выдержав небольшую паузу, Ребус потер переносицу. – Мне бы хотелось, чтобы вы поняли самое главное, – сказал он. – Я ничего от вас не скрываю. Я признаю, что встречался с Кафферти вчера вечером. Он назначил мне встречу возле канала, и я туда приехал, но я на него не нападал.

– А ты признаёшь, что вчера вечером ввел в заблуждение сотрудников полиции, осуществлявших наружное наблюдение, в результате чего в критический момент они не смогли контролировать объект слежки?

– С моей стороны это было глупо, – согласился Ребус.

– Но ты это сделал?

– Да, я это сделал.

Стоун посмотрел на Дэвидсона, потом снова на Ребуса.

– В таком случае… Надеюсь, инспектор, вы не будете возражать, если мы перейдем к стандартной процедуре?

Ребус уставился на Стоуна:

– Вы намерены предъявить мне обвинение?

– Мы только просим тебя добровольно пройти процедуру дактилоскопии.

– И сдать образцы для анализа ДНК, – добавил Стоун.

– Только для того, чтобы исключить возможность ошибки, Джон…

– А если я откажусь?

– С чего бы невинному человеку отказываться? – спросил Стоун и снова ухмыльнулся.