Текст книги "Музыка под занавес"

Автор книги: Иэн Рэнкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 33 страниц)

Ребус припомнил день, когда он видел Андропова возле муниципалитета. Никакой блондинки с ним тогда не было.

– Но некоторые вроде бы не нуждаются в переводчице… – проговорил он.

Фредди кивнул:

– Да. Мистер Андропов говорит по-английски достаточно бегло.

– То есть значительно лучше, чем сам Кафферти.

Ребус фыркнул.

– Мне тоже иногда так кажется. А еще мне показалось, что мистер Андропов и мистер Кафферти были знакомы раньше. Во всяком случае, встретились они как люди, которые уже знают друг друга.

– Да? И почему тебе так показалось?

– Потому что, когда я впервые увидел их вместе, они не представлялись друг другу. Мистер Андропов просто протянул руку, а мистер Кафферти… – Фредди пожал плечами. – Нет, не знаю. Но впечатление было такое, словно они встречаются не в первый раз.

– Хорошо. А что ты знаешь об Андропове?

– Не много. Дает хорошие чаевые, пьет умеренно. Чаще всего заказывает просто минеральную воду, причем непременно шотландскую.

– Нет, я имел в виду – что тебе известно о его прошлом?

– Ничего. Абсолютно.

– Мне тоже. – Ребус покивал. – И сколько раз встречались Кафферти и Андропов?

– Лично я видел их вместе раза два. Мой сменщик – Джимми – тоже как-то видел их вдвоем.

– И что они делали?

– Разговаривали.

– О чем?

– Понятия не имею.

– Ты мне лучше не ври, Фредди.

– Я не вру.

– Пять минут назад ты сам сказал, что Андропов говорит по-английски лучше, чем Кафферти.

– Но я так решил вовсе не потому, что слышал их разговор.

– Ну, допустим… – Ребус пожевал нижнюю губу. – А о чем наш уважаемый «мистер» Кафферти говорил с тобой?

– В основном об Эдинбурге: о том, каким он был раньше… и как все изменилось теперь.

– Довольно интригующая тема. А о русских он что-нибудь говорил?

– Ни слова. – Фредди покачал головой. – Я помню, он рассказывал, что лучшие дни в его жизни – это когда он вышел из тени и занялся легальным бизнесом.

– Его бизнес такой же легальный, как золотой «Ролекс» за двадцать фунтов.

– Мне такие часики предлагали, – задумчиво проговорил бармен и нахмурился, словно что-то припоминая. – Кстати, я обратил внимание, что у всех русских джентльменов очень хорошие, дорогие часы. И костюмы тоже. А вот ботинки выглядят дешевыми, словно они их на барахолке покупали. Даже странно как-то… – Он снова пожал плечами. – Люди, особенно такие богатые, должны заботиться о своих ногах. Моя подружка работает мозольным оператором, – добавил Фредди, решив, что Ребус нуждается в пояснениях.

– Интересные у вас с подружкой разговорчики… – пробормотал Ребус, оглядывая пустой зал и представляя веселящихся в нем русских магнатов и их длинноногих переводчиц.

И Морриса Гордона Кафферти.

– В тот вечер, когда к вам зашел этот русский поэт… Он действительно выпил с Кафферти только одну рюмку и ушел? – спросил Ребус.

– Точно. Так и было.

– А что делал Кафферти потом? – «Одиннадцать порций спиртного», – припомнил он квитанцию. – Тоже ушел? Когда?

Фредди задумался.

– По-моему, он задержался… Да, кажется, Кафферти оставался до самого закрытия.

– Кажется или точно?

– Ну, возможно, он выходил в туалет. Я видел, как он перешел за столик к мистеру Андропову. С ним сидел еще один джентльмен, похожий на какого-то политического деятеля.

– Кого именно?

Фредди рассмеялся.

– Когда по телику показывают политиков, я выключаю звук.

– Но лицо-то ты узнал?

– Так я же говорю… Кажется, этот тип имеет какое-то отношение к парламенту.

– Где именно они сидели?

Бармен указал на дальний полукабинет, и Ребус, соскользнув с табурета, направился в ту сторону.

– Здесь? – спросил он. – Андропов сидел здесь?

– В следующем… да, тут.

Из этой кабинки был виден только один конец бара. Высокий табурет, с которого Ребус только что встал и на котором, по словам бармена, сидел в свой последний день Федоров, остался вне поля зрения. Убедившись в этом, Ребус вернулся к стойке.

– Здесь точно нет ни одной видеокамеры?

– Они нам ни к чему.

Ребус задумался.

– Сделай мне одолжение, – сказал он. – У вас тут есть компьютер?

– Да, конечно. В деловом центре есть целый компьютерный зал.

– В следующий раз, когда у тебя будет перерыв, зайди на сайт шотландского парламента. Там ты увидишь список членов парламента с фотографиями – сто двадцать девять человек, если я ничего не путаю. Найди мне того человека, который был здесь в среду.

– Мой перерыв длится всего двадцать минут, – возразил бармен, но Ребус не обратил на его слова ни малейшего внимания.

Вручив Фредди свою рабочую визитку, он сказал:

– Позвони мне, как только сделаешь это, договорились?

Не успел он это сказать, как дверь широко распахнулась, и в бар вошли два бизнесмена в костюмах. Судя по их виду, они только что совершили крайне удачную сделку.

– Бутылку «Круга»! – распорядился один, не обращая ни малейшего внимания на то, что бармен занят с клиентом.

Фредди посмотрел на Ребуса, и тот кивнул, давая понять, что бармен может возвращаться к своим обычным обязанностям.

– Готов поспорить, чаевых ты от этих субчиков не дождешься, – негромко сказал детектив.

– Может и нет, – согласился Фредди. – Но они, по крайней мере, заплатят за выпивку.

19

Разговаривая с Ребусом по мобильнику, Шивон специально вышла в коридор, чтобы Гудир не слышал, как она спрашивает напарника, не сошел ли он с ума. Но даже там она говорила вполголоса.

– Макрей и так не слишком доволен, – сказала она в трубку. – А теперь еще это твое предложение… Какие у нас вообще основания вызвать его на допрос?

– Каждый, кто пьет с Кафферти, что-то скрывает, – был ответ.

Шивон вздохнула достаточно громко, чтобы Ребус услышал.

– В общем, так, Джон: я хочу, чтобы ты не приближался к русской делегации и на пушечный выстрел, пока у нас не появится что-то конкретное.

– Не понимаю, почему ты вечно портишь мне все удовольствие?

– Подрастешь – поймешь.

Шивон дала отбой и вернулась в отдел, где Гудир устанавливал магнитофон, позаимствованный в одной из комнат для допросов. Кэти Гласс привезла с собой два мешка пленок, и Гудир помог ей донести их от машины до зала.

– У нее, оказывается, «тойота-приус», – прокомментировал он.

Когда мешки были открыты, зал сразу заполнился вонью горелой пластмассы, однако некоторые кассеты действительно остались неповрежденными – как и пара цифровых записывающих устройств. Одну из кассет Гудир тотчас затолкал в приемник магнитофона и нажал кнопку воспроизведения как раз в тот момент, когда Шивон вернулась из коридора. Динамик у магнитофона был не ахти какой, поэтому им пришлось наклониться, чтобы что-нибудь услышать.

На пленке были записаны металлическое звяканье, звон посуды и где-то на заднем плане – едва различимые голоса людей.

– Похоже на паб или кафе, – заметил Гудир.

Ресторанный шум лишь изредка прерывался чьим-то покашливанием, которое микрофон зафиксировал куда отчетливее.

– Это, наверное, сам Риордан, – предположила Шивон и велела Гудиру перемотать пленку вперед, но и там были все те же звуки, которые они и сами слышали чуть не каждый день.

– Под это не потанцуешь, – заключил Гудир, и Шивон попросила его перевернуть кассету. Когда пленка снова закрутилась, они оказались на железнодорожном вокзале. За громким свистком дежурного по платформе раздались шипение и лязг отходящего поезда. Потом оператор направил микрофон в сторону вокзального вестибюля, где собрались пассажиры, по всей вероятности следившие за расписанием прибытий и отправлений, отображавшимся на большом электронном табло. Кто-то чихнул, и голос Риордана сказал «Будьте здоровы». Затем последовал записанный с середины разговор двух женщин, обсуждавших своих партнеров; микрофон следовал за ними, пока те не остановились возле палатки с сэндвичами и не заговорили о бутербродной начинке. Голоса женщин заглушило жужжание кофеварки и раздавшееся из громкоговорителей объявление по вокзалу, причем Шивон удалось разобрать только название городов Инверкитинг и Данфермлин.

– Похоже, записано на вокзале Уэверли, – сказала она.

– Или на Хаймаркет-стейшн, – возразил Гудир.

– На Хаймаркет нет киоска с сэндвичами.

– Вы правы, сержант. Склоняюсь перед вашим авторитетом.

– Вам полагается склоняться перед моим авторитетом, даже когда я не права, – сказала Шивон.

Гудир незамедлительно изобразил подобие придворного поклона: выставив вперед ногу и нелепо согнувшись, он несколько раз взмахнул воображаемой шляпой, заставив Шивон улыбнуться.

– У Риордана был настоящий пунктик записывать все, – сказала она, и Гудир кивнул.

– Вы действительно считаете, что его смерть как-то связана с гибелью Федорова? – спросил он.

– На данный момент официально считается, что это просто совпадение… С другой стороны, в Эдинбурге убийства происходят довольно редко, а тут – сразу два подряд, причем жертвы были знакомы между собой.

– Вы хотите сказать, что лично вы не считаете это совпадением? – продолжал допытываться Тодд.

– Видите ли, Риордан жил в Джоппе, которую контролирует подразделение Д, а мы – подразделение Б. И если мы промедлим, смерть Риордана будут расследовать наши коллеги из Лита.

– Значит, нужно забрать это дело к себе!

– Но для этого нужно убедить старшего инспектора Макрея, что эти убийства связаны между собой. – Шивон остановила кассету и нажала кнопку «извлечь». – Как вы думаете, на всех пленках записана подобная ерунда?

– Есть только один способ это узнать.

– Да здесь, наверное, несколько сот часов записи!

– И тем не менее… Огонь мог повредить некоторые пленки, поэтому мне кажется, что один из нас должен прослушать все, что удастся, а остальное передать криминалистам или звукоинженеру со студии Риордана.

– Вы верно рассуждаете, но…

Шивон покачала головой. Она не разделяла юношеского пыла Тодда. Когда она сама носила форму – а это по большому счету было не очень давно, – ей так же все время хотелось куда-то бежать и что-то делать. Тогда Шивон свято верила, что ее участие в том или ином деле способно что-то изменить, может быть даже стать решающим. И иногда такое действительно случалось, но вся слава доставалась другим – тем, кто был старше по должности или по званию. Другим, но не Ребусу, потому что сейчас Шивон вспоминала о тех временах, когда они еще не были напарниками. В Сент-Леонарде ее учили, что главное в полицейской работе – умение быть членом команды. Это, в свою очередь, подразумевало, что, если она хочет стать хорошим детективом, ей придется забыть о самолюбии и не стремиться стать «звездой сыска». Шивон уже почти решила, что ее старшие коллеги правы, но тут появился Ребус. Он пришел работать в Сент-Леонард, когда его прежний участок сгорел дотла после короткого замыкания в проводке.

Вспомнив об этом, Шивон чуть-чуть улыбнулась. Короткое замыкание в проводке – эти слова прекрасно подходили к самому Ребусу, который принес с собой в Сент-Леонард и свое недоверие к «работе в команде», и свой почти двадцатилетний послужной список, где вместо наград присутствовали многочисленные выговоры за неподчинение приказу вышестоящего начальства, нарушение правил и инструкций, превышение полномочий и тому подобные проступки.

Сейчас Шивон добавила бы к этому перечню сведение личных счетов – то, что сам Ребус называл «вендеттой».

Задумавшись, она не сразу поняла, что Гудир что-то говорит, и попросила повторить. Оказалось, он предлагает проверить, что записано на одном из цифровых диктофонов. Динамика у диктофона не было, но к нему подошли наушники от айпода Гудира. Шивон не особенно хотелось засовывать себе в ухо крошечный телефон, поэтому она сказала, чтобы он сначала послушал сам. Гудир надел наушники и принялся нажимать на различные кнопки, но через минуту сдался.

– Этот диктофон придется отправить к специалистам, – сказал он, втыкая штекер наушников в гнездо второй машинки.

– Я вот что хотела спросить, Тодд… Что вы почувствовали, когда встретились лицом к лицу с Кафферти?

Гудир долго обдумывал свой ответ, потом произнес:

– Одного взгляда на этого человека достаточно, чтобы понять: он порочен до мозга костей. Это видно по его взгляду, по тому, как он держится, как говорит…

– И часто вы судите людей по их внешности?

– Вовсе нет. – Он нажал на диктофоне несколько кнопок, прислушался и поднял палец в знак того, что ему удалось воспроизвести одну из записей. Примерно минуту он слушал, потом повернулся к Шивон.

– Вот это да! Послушайте-ка!..

Он снял наушники и протянул ей. Шивон, однако, просто поднесла их к голове, стараясь не прикасаться к черным, блестящим головкам. Гудир перемотал запись немного назад и снова включил воспроизведение. Шивон услышала голоса; они имели неприятное, «металлическое» звучание, но слова можно было разобрать:

«Сразу после того, как вы расстались, мистер Федоров отправился в «Каледониан». У нас есть сведения, что там он с кем-то разговаривал…».

– Это я, – сказала Шивон. – Вот паразит! Он же сказал, что не будет записывать!

– Значит, соврал. Люди иногда врут, как вам известно.

Шивон окинула его мрачным взглядом, но, решив, что Гудир не имел в виду ничего оскорбительного или нарушающего субординацию, послушала еще немного, потом велела ему промотать запись вперед, но услышала только тишину.

– Назад, – сказала она.

Что она надеялась услышать? Голос убийцы? Запечатленное для истории последнее прости Риордана? Его мольбу о справедливости, доносящуюся даже с того света? Тишина.

– Еще назад.

Снова зазвучали голоса самой Шивон и Гудира, допрашивавших Риордана в его гостиной.

– Наши голоса здесь последние, – подвела итог Шивон.

– Значит, теперь мы – подозреваемые?

– Будете и дальше так шутить, мигом вернетесь назад к синим мундирам, – отрезала Шивон.

У Гудира сделалось виноватое лицо.

– К синим мундирам? – повторил он. – Никогда не слышал такого выражения.

– Я подцепила его от Ребуса, – призналась Шивон.

Как много он ей дал, подумала она. И полезного и… бесполезного, вроде этого давно вышедшего из употребления прозвища патрульных полицейских.

– Кажется, я ему не очень нравлюсь, – сказал Гудир.

– Ребусу никто не нравится.

– Вы нравитесь, – возразил Тодд.

– Меня он только терпит, – поправила Шивон. – А это совсем другое. – Она посмотрела на диктофон и снова покачала головой. – Не могу поверить, что Риордан нас все-таки записал!

– Ну, если бы он нас не записал, – заметил Гудир, – это было бы, наверное, из ряда вон выходящим событием.

– Это точно.

Гудир поднял с пола прозрачный пластиковый мешок и встряхнул.

– Послушаем еще?

Шивон кивнула, потом похлопала его по плечу.

– Вы послушаете, Тодд, – сказала она.

Он вздохнул.

– Часть подготовки детектива? – уныло спросил Гудир.

– Важная часть, Тодд.

– Ну, какие у нас планы на сегодняшний вечер? – спросила Филлида Хейс.

Она вела машину, Колин Тиббет сидел рядом на пассажирском сиденье и держался за ручку двери, что безмерно ее раздражало. Казалось, он готов выпрыгнуть из салона, если она вдруг не справится с управлением или совершит еще какой-нибудь промах. Чтобы заставить его понервничать, Филлида время от времени специально нажимала на газ, стремительно нагоняя идущую впереди машину и притормаживая или сворачивая в сторону, только когда столкновение казалось неминуемым. Тиббет бледнел и крепче вцеплялся в дверцу, а Филлида злорадно думала: «Так тебе и надо! Будешь знать, как сомневаться в моих способностях!» Она была почти уверена, что вот-вот он не выдержит и выпрыгнет на полном ходу, но Тиббет заметил только, что она ведет машину так, словно они только что ее угнали.

– Можно сходить в паб, пропустить по стаканчику, – предложил он.

– Ничего умнее не придумал? – едко осведомилась Филлида.

– Можно не пить. Для разнообразия. – Он немного подумал. – Какую кухню ты предпочитаешь в это время года, индийскую или китайскую?

– Ей-богу, Колин, с такими радикальными идеями тебе стоит обратиться в правительство. Тебя наверняка назначат руководителем «мозгового треста» по оздоровлению экономики.

– Я вижу, ты сегодня в сволочном настроении, – заметил он.

– Вот как? – осведомилась она ледяным тоном.

– Извини.

Вместо того чтобы отстаивать свою точку зрения, Колин зачастую предпочитал соглашаться со всем, что она говорила, и это тоже раздражало Филлиду.

Еще два месяца назад все было иначе. У нее был любовник, или, точнее, партнер, который у нее жил. У Колина было несколько случайных связей и девушка, с которой он встречался на протяжении почти целого месяца. Но три недели назад после одной крутой попойки Филлида и Колин каким-то образом оказались в одной постели. Проснувшись, но еще не протрезвев, оба с ужасом осознали произошедшее.

Это была просто случайность.

Случайность, о которой нужно забыть.

Забыть и никогда не вспоминать, словно ничего не произошло.

Но они не смогли. Это произошло. Хуже того, Филлида была не прочь, чтобы произошедшее повторялось. И досаду, вызванную этим обстоятельством, она срывала на Колине, рассчитывая, впрочем, что он что-нибудь предпримет. Но Колин воспринимал ее шпильки с тем же спокойствием, с каким губка впитывает воду.

– Не удивлюсь, – проговорил он, – если сегодня вечером Шивон пригласит нас всех в какую-нибудь забегаловку. Всякий хороший руководитель должен заботиться о сплоченности своей команды.

– Ты имеешь в виду, что так будет лучше, чем когда она имела дело только с Ребусом?

– Может быть.

– С другой стороны, – добавила Филлида, – не исключено, что на самом деле она хочет иметь дело только с этим новичком, Гудиром…

– В каком это смысле? – Колин повернулся к ней. – То есть… ты правда так думаешь?

– Женщины – загадочные существа, Колин. Никогда нельзя сказать, о чем они на самом деле думают.

– Я это заметил. Кстати, как ты считаешь, зачем она вообще подключила его к расследованию?

– Наверное, не устояла перед его обаянием.

– А если серьезно?

– Макрей назначил ее руководителем следственной группы. Это означает, что Шивон сама может набирать себе помощников, а Тодд, не будь дурак, предложил свою кандидатуру.

– Неужели ее было так легко уговорить? – Тиббет нахмурился.

– Только не рассчитывай, что сумеешь убедить Шивон вписать тебя в рапорт о продвижении по службе.

– Я об этом даже не думал, – уверил ее Тиббет. – Нам, кажется, на следующем перекрестке направо?

Не включая поворотник, Филлида крутанула руль и проскочила прямо перед носом несущегося навстречу автобуса.

– Напрасно ты так рискуешь, – сказал Тиббет.

– Я знаю. – Филлида холодно улыбнулась. – Но когда ведешь только что угнанную машину…

По распоряжению Шивон они ехали на квартиру к Нэнси Зиверайт, чтобы расспросить ее о женщине в колпаке. Шивон так и сказала – «в колпаке». Филлида на всякий случай даже уточнила, в колпаке или в капюшоне. «Какая разница, Фил?» – огрызнулась Шивон, и Филлида еще раз убедилась, что в последние пару недель сержант стала на редкость раздражительной.

– Вон там, слева, – сказал Тиббет. – Кажется, там есть место, где можно приткнуться.

– Можно подумать, я сама не вижу, констебль! – рявкнула в ответ Филлида, но Тиббет безропотно проглотил и это.

Дверь подъезда была распахнута и даже подперта обломком кирпича, поэтому они решили не звонить по домофону, а сразу подняться в квартиру. Едва переступив порог, оба оказались в полутемном, холодном вестибюле. Белая кафельная облицовка стен была во многих местах оббита и размалевана граффити, откуда-то сверху доносилось гулкое эхо нескольких голосов. Один голос, высокий, визгливый, похоже, принадлежал женщине, второй – басовитый, мужской – звучал почти умоляюще.

– Отвали от меня, понял? Почему ты не понимаешь, когда тебе говорят?!

– Мне кажется, ты знаешь – почему.

– Да мне насрать на твои проблемы. Ясно?..

Спорщики так разошлись, что, похоже, даже не замечали появления посторонних, которые поднимались к ним по лестнице.

– Если бы ты только меня выслушала…

– Что здесь происходит? – спросил Колин Тиббет, вступая на площадку. Полицейское удостоверение он держал раскрытым, чтобы избежать недоразумений.

– Господи, что там еще?! – раздраженно воскликнул мужчина.

– Этот вопрос я сама задавала себе тридцать секунд назад, – вежливо сказала Хейс. – Мистер Андерсон, если не ошибаюсь? Мы с напарником записывали ваши показания.

– Да-да, конечно, я припоминаю… – Роджер Андерсон изобразил смущение.

Хейс посмотрела вверх вдоль лестничного пролета и увидела на следующей площадке распахнутую дверь – квартира Нэнси Зиверайт, по всей вероятности. Потом она посмотрела на худую, плохо одетую девушку.

– Мы и вас допрашивали, Нэнси, – сказала она.

Нэнси Зиверайт согласно кивнула.

– Одним выстрелом – двух зайцев, – констатировал Тиббет.

– А я и не знала, – продолжала Хейс, – что вы знакомы.

– Ничего мы не знакомы! – взорвалась Нэнси. – Просто он все таскается и таскается сюда!..

– Это не так! – прорычал Андерсон. – Я…

Тиббет и Хейс переглянулись. Они знали, как надо поступить.

– Идемте, я отведу вас в квартиру, – сказала Филлида Нэнси.

– Давайте спустимся вниз, сэр, – предложил Тиббет Андерсону. – Мы как раз собирались задать вам один вопрос…

Сердито протопав вверх по лестнице, Нэнси Зиверайт вернулась в квартиру и направилась прямиком на крохотную кухню. Там она наполнила электрочайник и включила в сеть.

– Я думала, те двое копов обо всем позаботятся. Они обещали! – сказала она.

«Те двое» – догадалась Хейс, это Ребус и Шивон.

– Зачем он к тебе ходит? – спросила она.

Нэнси подергала себя за прядь волос над ухом.

– Понятия не имею. Он говорит, что просто навещает меня: мол, хочет убедиться, что у меня все в порядке. Я уже сто раз ему говорила, что все в порядке, но он снова приходит! Мне кажется – он хочет застать меня в квартире одну… – Нэнси принялась накручивать волосы на палец. – Козел!.. – с вызовом добавила она, выбирая среди стоявших на сушке чашек ту, которой можно было воспользоваться без риска получить расстройство желудка.

– Ты могла бы написать официальное заявление, – посоветовала Хейс. – Обвинить его в причинении беспокойства…

– Вы думаете, это его остановит?

– Не исключено, – сказала Филлида, хотя верила в это не больше чем девчонка.

Нэнси ополоснула чашку и бросила внутрь заварочный пакетик, потом потрогала ладонью чайник.

– Вы просто так зашли? – осведомилась она.

– Не совсем. – Филлида изобразила дружелюбную улыбку. – У нас появилась кое-какая новая информация…

– Значит, до сих пор никого не арестовали?

– Нет, – призналась Хейс.

– И что это за информация?

– Еще один свидетель видел напротив автомобильной стоянки какую-то женщину в плаще с капюшоном… – Детектив предъявила Нэнси фоторобот. – Это было незадолго до убийства. Ты никого не видела?

– Я не видела никакой женщины и вообще никого! Я вам уже говорила!..

– Спокойно, Нэнси, не надо нервничать, – сказала Хейс негромко. – Успокойся, пожалуйста.

– Я спокойна!

Филлида снова улыбнулась.

– Кстати, насчет чая – это ты неплохо придумала.

– По-моему, чайник накрылся. – Девушка снова приложила к нему ладонь.

– Нет, он работает, – возразила Хейс. – Я слышу, как он шипит.

– Иногда мы соревнуемся, кто дольше удержит на нем руку, пока он закипает, – неожиданно сказала Нэнси, разглядывая свое отражение в блестящей поверхности чайника.

– Мы – это кто? – уточнила Филлида.

– Я и Эдди. – Она грустно улыбнулась. – И я всегда выигрываю.

– А Эдди – он тебе кто?

– Сосед. Мы вместе снимаем эту квартиру. – Нэнси посмотрела на Хейс. – Нет, мы не спим вместе.

Дверь квартиры, скрипнув, отворилась. Вошел Тиббет.

– Уехал, – сообщил он.

– Скатертью дорога!.. – пробормотала Нэнси Зиверайт.

– Что он сказал? – поинтересовалась Хейс.

– Мистер Андерсон однозначно заявил, что ни он, ни его жена не видели на Кинг-стейблз-роуд никакой женщины в капюшоне или без. Этот наглец даже предположил, что, возможно, наш свидетель видел призрака.

– Я имела в виду, – проговорила Хейс без всякого выражения, – объяснил ли Андерсон, почему он преследует мисс Зиверайт?

Тиббет пожал плечами.

– Он сказал – девочка, мол, пережила серьезное потрясение, и ему хотелось убедиться, что она в состоянии с этим справиться. Потому что, если она не даст выхода своим эмоциям, впоследствии это «может ей аукнуться» – примерно так он выразился.

Нэнси, все еще прижимавшая ладонь к пофыркивающему чайнику, презрительно хохотнула.

– Весьма благородно с его стороны, – заметила Хейс. – Ну а как насчет того, что Нэнси не нуждается в его христианском милосердии?..

– Он обещал держаться от нее подальше.

– Черта с два! – Нэнси снова усмехнулась.

– Осторожнее! Чайник уже почти закипел, – счел нужным предупредить ее Тиббет, который только что заметил, что она делает. В ответ Нэнси не то улыбнулась, не то поморщилась.

– Не желаете ко мне присоединиться? – спросила она.