Текст книги "Столкновение трех судов (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)
– Спутник, – выдохнула она.
Ник кивнул. – Связанный душой партнёр. Это не закон Хайфэрроу, а закон Унгардии, выкованный так давно по соглашению, что не может быть лучшего соответствия павшему монарху, чем его спутник. Равный по силе. Если бы мы были связаны кровью, им пришлось бы осмелиться свалить нас обоих, чтобы законно претендовать на любой трон. Но Тория... – Ник, казалось, боролся с конфликтом, который так долго разрывал его на части. Осознание, что она была причиной, почти выбивало землю из-под её ног. – Это опасно. Я никогда не стану принуждать тебя, и знай, что прежде чем я предложу это, мы всегда можем найти другой путь. Мы можем уехать сегодня ночью. Я хочу, чтобы ты знала, что я пошёл бы на
войну ради тебя. Потому что ты – Фэнстэд, но ты также и Хайфэрроу. И что бы ты ни выбрала, я твой. Даже если ты не можешь быть моей.
Её рука сжалась вокруг его руки у её щеки, и её лицо исказилось, слыша слова, которых она жаждала всю жизнь. – Каков твой план, Ник?
Его глаза были полны ужаса. И тоски. И отчаяния. Затем его слова, как стих долгожданной, но запретной любви, заставили её сердце застыть.
– Мы заявляем узы.
Тишина. Неподвижная, зависшая тишина. – Сегодня ночью.
ГЛАВА 44
Тория
ТОРИЯ ДЁРНУЛАСЬ ОТ Ника от шока его заявления. Она обдумывала его. Снова и снова. Она хотела этого. Боги, никогда ещё ничто не пело в ней с таким ликованием и наслаждением. Она хотела его с той первой ночи. До уз Тория поняла, что выбрала его в ответ. Но они никогда не были двумя душами, свободными предаться такому благословению без опасности, следующей по пятам. Осуждение и страх преследовали путь их счастья.
– Если это сработает... это также единственная линия связи, которую нельзя подавить. Они не могут отнять её у нас, даже когда я вернусь в Хайфэрроу. Узы спутников – единственное, что достаточно сильно не только для поддержания связи, но и чтобы позволить мне чувствовать, если ты в опасности.
– Они узнают, – выдохнула она, пытаясь собрать воедино остальную часть плана Ника, которая сделала бы их узы спутников приемлемыми.
Взгляд Ника упал на её запястье, и взгляд Тории последовал за ним, к браслету, который она носила, помолвочному подарку от него. – Марлоу практиковала магию заклинаний, – сказал он. Бровь Тории приподнялась при этом, неуверенная, к какому выводу он ведёт, но ошеломлённая, узнав, что её подруга способна на такое. – Он скрывает мой запах на тебе. На балконе вчера, ты должна знать, я никогда не планировал пробовать это так опрометчиво. Мой запах уже был на тебе с танца, но после... никто не уловил, чем мы делились за этим.
Её щёки потеплели при воспоминании, вспыхнув желанием, и Ник, возможно, почувствовал это со сдвигом его глаз.
– Надеюсь, он достаточно силён, чтобы скрыть запах уз спутников. Как ни бесит сама мысль об этом, потому что я хочу, чтобы мир знал, что ты принадлежишь мне, а я тебе. Что ты всегда была и всегда будешь моей.
Тория моргнула, глядя на предмет. Блеск его мерцал с лёгкой нотой неуверенности. Если окажется, что магия недостаточно сильна для уз... это обречёт их обоих на то, чтобы сражаться отсюда. Огромный, пугающий риск.
– У нас не так много времени сегодня ночью, – продолжил Ник мягко. – Жаль, что я не могу дать тебе больше времени.
Страх в его голосе, в его глазах, хоронил корень реальности их ситуации. Совершенно меняющий жизнь, необратимый выбор, который она должна была сделать в тот момент. Она поймала те изумрудные глаза. Её друга. Её спасителя. Её защитника. Её любовника.
Её спутника.
– Да, – сказала она, не громче тихого шёпота. Потому что она всегда это знала...
Его лицо сморщилось, и серебро заструилось в его глазах. Теперь её очередь было сокращать расстояние между ними. Ладонь Тории встретила его лицо, и рука Ника сомкнулась поверх неё.
– Мне не нужно время, ни секунды, чтобы знать, что я выбираю тебя, Никалиас. Что я буду бороться за тебя. За нас и за наши королевства. До последнего вздоха я хочу быть твоей.
– Если бы я знал другой путь... – Мне не нужен никакой другой путь. – Я не заслуживаю тебя.
Тория встала на цыпочки, пока их губы не коснулись. Её следующие слова были освобождением от мира misery. – Мы заслуживаем этого. – Неповиновение искривлённому пророчеству. – Друг друга. – Прощение, когда достаточно времени было украдено и никакое время не было обещано. – Независимо от того, сколько времени потребовалось, чтобы дойти до этого.
Ник начал расслабляться, и она ценила редкое облегчение его ноши. Его рука обвилась вокруг неё.
– Я люблю тебя, Ник. С того первого дня я выбрала тебя.
Их рты столкнулись, и то, что изверглось внутри неё в момент их соединения в освобождении, было похоже на первую ночь, когда они предались друг другу; выравнивание созвездия, которое они нанесли на карту, но никогда не следовали. До сих пор. Каждое тоскующее чувство, подавлявшееся так долго, было
высвобождено в страсти такой же яростной, как и поглощающей. Она не могла сдерживаться – ни свои движения против его тела, ни необузданные звуки, которые он извлекал из неё. Тория молилась проклятым Духам, чтобы его чары сработали и заставили их замолчать за этими стенами, и она умоляла о времени. Времени, которого они заслуживали, чтобы исполнить этот момент.
Что станет с ними после этого... Было битвой вместе.
Никогда больше не разлученными, никогда больше не одинокими.
Ник не отрывался от неё, пока возился с застёжками её куртки. Её собственные пальцы были неуклюжи, помогая ему, отчаянные почувствовать его руки на её обнажённой коже. Куртка упала с её плеч, открывая, что под кожей Тория ничего не надела.
– Я не переставал думать о том, как я взял тебя в первый раз, – простонал Ник, позволив себе секунду провести своим горящим взглядом по её полуобнажённому телу. – Греховные вещи, которые я хочу с тобой сделать, Тория Стагнайт. Я планирую поклоняться каждому дюйму тебя, внутри и снаружи, как своей королеве.
– Тогда возьми меня, Ник. Ты мучил меня слишком долго.
Она вытащила его рубашку из-за пояса, и он быстро стащил её. У Тории потекли слюнки при виде напряжения его мышц, его рук, каждого отточенного дюйма его тела, который был её.
– Я планирую загладить вину. На коленях, между тех бёдер, каждый день, если потребуется. – Его руки сжали её бёдра, притягивая их тела вплотную, и Тория ахнула от удивления. Твёрдость его заставила её запрокинуть голову, и она прижалась к нему, одна рука вцепилась в его волосы, когда его рот встретил её воротник. – Я никогда не думал, что получу это. – Его голос упал с нотой боли, но его губы продолжали оставлять поцелуи на её плече. – Но если бы я когда-либо представлял, это не так, как я воображал. Ты заслуживаешь гораздо больше времени, чтобы позволить мне обожать тебя, прежде чем я заявлю права. У нас будет это время, я обещаю тебе. У нас будет вечность.
– Это идеально, – прошептала она. – Ты здесь. Ты пришёл за мной.
– Я всегда буду приходить за тобой. – Его рот двинулся обратно к её шее. Её вены пульсировали, каждый инстинкт и желание приливали к коже, пульсируя в её крови. Крови, которую ему было предназначено заявить. Обмен, который свяжет их навечно.
Потребность Тории в этом сводила с ума. Она балансировала на грани кульминации, а он едва выпустил на свободу малую часть того, на что, как она знала, он был способен. Его твёрдость терлась о её низ живота, и она была так потеряна в моменте, что не знала, чего хочет.
Его рот, чтобы заявить права. Его твёрдость внутри неё. Его руки, чтобы поклоняться ей. Ей нужно было всё это.
– Ник, пожалуйста, – простонала она, отчаянно нуждаясь в каком-то освобождении.
Он низко зарычал, и её дыхание перехватило, когда он наклонился, заведя руки под её бёдра. Прохлада стены, когда её спина встретилась с ней, была блаженным шоком в контрасте с удушающим жаром, охватившим её тело.
– Ты моя, – простонал он. Его бёдра дёрнулись против её центра, и её голова откинулась назад от трения. – Скажи это.
– Я твоя, – задыхалась она, не в силах выпрямиться.
Он снова двинулся против неё – долгие, мучительные толчки, которые почти заставили её умолять его выпустить то, что напрягалось в его штанах. – Я слишком близок к потере контроля. – Его голос был напряжённым, почти неузнаваемым, в то время как его тяжёлое дыхание превращалось в первобытные рычания, сотрясавшие её изнутри.
– Я хочу тебя. Я всегда хотела тебя. – Она знала, что должна сказать, и не будет в её жизни более драгоценных слов. – Свидетелями пусть будут Боги и по моей воле, я заявляю права на тебя, Никалиас Сильвергрифф. Я твоя.
То, что последовало, раскололо и заново сформировало её мир. Как раз когда она достигла освобождения, рот Ника открылся и сомкнулся на её шее, щипок его острых зубов, вонзающихся в её кожу, был ничто по сравнению с наслаждением, извергнувшимся внутри. Блаженство поглотило её, их, подняв их совсем из той комнаты. Её рука крепко вцепилась в его волосы, пока Ник пил из неё, и это было наслаждение, какого она не знала и не узнает снова. Только не без него. Тория кончила снова. И снова. Волны трепещущего освобождения истощали и будоражили каждую нервную клетку. Её ногти впились в него, и она поняла тогда, зачем он использовал стену в помощь, пока его руки крепко сжимали её яростно содрогающуюся форму.
Когда он отстранился, Тория достигла вершины абсолюции, прежде чем пасть. Экстатично и разом. Её грудь тяжело вздымалась, когда звёзды рассеялись, возвращая ей зрение. Что-то новое и ярко пульсирующее разгорелось внутри неё, что-то, что она будет лелеять до дня своего угасания. Но это было не завершено. Не до тех пор, пока она не заявит права на него в ответ.
Ник тяжело дышал, когда прижал лоб к её. Его губы блестели рубиново-красным, и в его глазах почти не осталось изумруда, чтобы разбавить темноту. Её шея пульсировала там, где была его метка, тёплая и покалывающая, но это была самая сладкая боль.
– На вкус ты... лучше, чем я когда-либо представлял. – Он отодрал её от стены, перенеся к длинному креслу, где сел. Она оседлала его колени. – В этой ночи недостаточно часов, чтобы сделать с тобой всё, что я желаю. Но я сделаю, Тория. – Его руки сжали её бёдра, подталкивая снова двигаться на нём. Одежда, остававшаяся между ними, была мучительной. Он облизал губы прямо перед тем, как его язык лизнул её грудь, и она застонала. – Много раз. Во многих местах. Нет границ тому, что я хочу исследовать с тобой.
Его слова, греховные мысли, нарисованные в её воображении, пробежали искрами по её груди и вниз между ног. Боги, она не знала, сколько ещё сможет вынести, но не хотела, чтобы он останавливался. Её руки распластались на его груди, и его могущественный взгляд поднялся на неё с сигналом.
– Ты мне нужен, – сказала она, не отрывая взгляда, слезая с его колен.
Ник следил за каждым её движением, пока она шла к пуговицам своих штанов, её позвоночник изгибаясь, когда она расстёгивала их. Внимание, которое он уделял ей, чувствовалось невероятно вдохновляюще, те глаза обожания, которые он имел для неё и только для неё. Полностью раздетая, Тория смотрела на твёрдое напряжение в его штанах с ожиданием. Лицо Ника было как в трансе, пока он продолжал наблюдать за ней, пожирая её, его руки пошли к пуговицам, читая её сигнал.
Тория почти развалилась при виде перед ней. Ник, идеально высеченный, откинувшийся без усилий, обнажённый и великолепный. Воин, закалённый в битвах. Яростный защитник. Могущественный король.
Мой спутник, твердил её разум, ликуя. Мой спутник. Мой спутник.
Ник оставался неподвижным, ожидая, позволяя ей выбирать каждое движение, каждый путь, которым это пойдёт. – Сделай меня своим, Тория. – Его голос был лишь хриплым шёпотом, и её глаза дрогнули от ощущений, пробежавших по ней.
Бёдра Тории раздвинулись над ним, когда она снова забралась к нему на колени. Там она ожила. Её обнажённая кожа против его была электризующей, откликом, который не мог сравниться ни с каким другим – тот, который болел внутри и мучил её с их первого раза. Она наблюдала, как её пальцы скользят по каждой отметине битвы, каждому идеальному контуру его груди и плеч. Её золотистая кожа на фоне его
бледного оттенка была завораживающей. Она восхищалась им, будто эта реальность могла в любой миг исчезнуть, как ещё один жестокий сон.
Ник был здесь. Он полностью отдал себя ей. И оставался только один последний шаг, прежде чем они будут связаны навечно.
Её глаза остановились на его воротнике. Острота её клыков скользнула по её нижней губе, когда она представляла, как попробует его на вкус. Оставит свою метку.
– Ты мой, – прошептала она.
Его губы захватили её. – Да, – сказал он ей. – Всегда. – Его твёрдость между её бёдер усиливала боль пустоты. Её бёдра покачивались против него, и он застонал, уткнувшись лбом в её шею. Их движения дразнили обоих до безумия. Но этой ночью, в этот момент, она не хотела, чтобы это когда-либо заканчивалось.
– Вот так, любовь.
Тория гналась за новой высотой, двигаясь на нём. Затем его язык провёл по его метке на её шее, и она не смогла сдержать громкий крик, когда её голова откинулась назад. Это было так грубо и ново, и ощущение от этого довело её до грани нового пика. Она протянула руку между ними, взяв его длину в свою руку. Он наблюдал за её лицом, когда она издала мягкий стон, и она не могла не восхищаться ощущением его, двигая рукой медленными, плотными движениями. Его лицо исказилось желанием. Дыхание участилось через его приоткрытый рот.
– Мне нужно быть внутри тебя. – Его голос был страдальческим, и ей ничего не нужно было больше, чем это признание, прежде чем она поднялась на коленях, позиционируя его у своего входа.
Тория медленно опустила бёдра, привыкая к его размеру. Дюйм за дюймом она принимала его, плавное скольжение от её возбуждения, покрывавшего их обоих, пока он не заполнил её полностью. Ничто ещё не чувствовалось таким полным, таким правильным. И пока каждый инстинкт требовал от неё двигаться, заставить Ника выпустить на свободу то, на что, как она знала, он был способен, она должна была сделать неподвижную паузу с ним, полностью сидящим внутри неё, чтобы вспомнить своё собственное проклятое богами имя.
– Тория, – прохрипел Ник, взглянув на то, где их тела соединились, его глаза дикие. – Каждая частичка тебя подходит мне так идеально.
Тория наблюдала, как он борется с сдерживанием. Он сдерживался, сдаваясь, чтобы позволить ей решить, каким будет темп, и она знала почему. Его прекрасное лицо расплылось, когда воспоминания нахлынули на неё. Более века рядом с ним... и она никогда не знала о бремени знания, которое он нёс.
Когда он поднял взгляд, то заметил её слезящиеся глаза. Руки Ника обвились вокруг неё, прижимая её грудь вплотную к его, когда он выпрямился. – Что случилось? – мягко спросил он, готовый остановить всё, если бы она того пожелала.
– Все это время... ты хотел меня?
Глаза Ника ненадолго закрылись от облегчения. Он поцеловал её в челюсть. – Всем, чем я являюсь.
– Мне жаль.
Ник отстранился, нахмурившись, но не с печалью или удивлением. Он разозлился из-за её извинений.
– Я не видела этого. Все это время я думала, что ты не хочешь меня. Ты...
Его губы плотно прижались к её. – Никогда не извиняйся передо мной. Не за это. Я не вынесу этого, когда это я заставил тебя поверить, что не хочу. Каждую минуту с этого дня, Тория, клянусь загладить вину. Теперь, когда могу.
– Я люблю тебя, – прошептала она. Потому что это было всё, что она могла выговорить, когда любовь, которую она к нему чувствовала, была так сильна, что слова никогда не смогут выразить прекрасную боль от неё.
– Я люблю тебя, Тория. Вечной, как луна, я люблю тебя.
Улыбка озарила её лицо с такой подавляющей радостью, что вырвался нервный смешок. Ник отразил её выражение, его большой палец скользнул по её губе.
– Я скучал по этому, – сказал он. – Улыбнись для меня снова.
Его слов было достаточно, чтобы вызвать подъём уголков её рта, и она была так эйфорична в тот момент, что блаженство заставило её забыть обо всём, что лежало за пределами этой забытой комнаты. Её не волновали ни корона, ни страна. Война, конфликт или мир. Всё, о чём она заботилась, был он. Редкая радость на его лице, возвращавшая её к той первой ночи, которую они разделили вместе. Свободные от бремени.
Тория задвигалась на нём, и напоминание о его полноте разожгло её похоть и задало темп. Руки Ника на её бёдрах помогали трению, но этого было недостаточно.
– Ник, – задыхалась она, нуждаясь в том, чтобы он взял контроль.
Однажды он предупреждал её о том, насколько страстным он может быть, но ей было дано всё, чего она не знала, что жаждет. И прямо сейчас он был всем, что ей было нужно.
Руки Ника взяли её грудь, и затем его рот сомкнулся вокруг одной, его язык лакая сосок и вызывая необузданные звуки из неё, когда она прижималась к нему, безмолвно умоляя о большем. Он мрачно усмехнулся. – Обожаю, когда ты умоляешь о том, что могу дать только я. Но один из нас должен помнить, где
мы находимся. Так что, хотя я планирую дать тебе всё, каждый раз, как ты этого захочешь, сегодняшняя ночь имеет один смысл превыше всего.
Осознание, что ей всё ещё нужно заявить права на него, было инстинктом настолько сильным, что его напоминание заставило её думать ни о чём другом. Ник откинулся, и глаза Тории упали на его шею, раздражённая, что её метки там ещё нет. Пока нет.
Её ладони распластались на его груди. Её лицо сморщилось. Она не могла справиться с потребностью чувствовать, как он движется внутри неё, так же, как ей нужно было попробовать его на вкус. Тория задвигала бёдрами, покачиваясь к забвению, и новое освобождение сформировалось у неё в животе, заставляя каждую нервную клетку в её теле дрожать. Ник соответствовал каждому её движению, но этого было недостаточно.
– Сильнее, – прохрипела она, её бёдра разъезжаясь дальше. – Пожалуйста.
Ник выругался сквозь стиснутые зубы, корректируя хватку, чтобы удержать её на месте. Затем он взял контроль. Тория ничего не могла поделать, кроме как вцепиться в его грудь, его плечи, хватаясь за что угодно, пока напряжение пронзало её тело его сильными толчками. Это была чистая, дикая вседозволенность. Она была близка – так близка. И его стоны наслаждения участились, усилились, сигнализируя, что он тоже приближался к концу. Пальцы Тории впились в его волосы, и когда его голова наклонилась, так жадно открывая шею для неё, всё, что она могла сделать, это поднести рот к его воротнику. Её острые зубы с лёгкостью прокололи кожу, и его кровь, стекающая по её горлу, была самым захватывающим вкусом в этом мире. Эйфорический личный наркотик, ставший её пожизненной зависимостью в ту секунду.
Ник вогнал в неё одним последним мощным движением, когда он проревел своё освобождение, и Тория вскрикнула. Полностью сидя на нём, его хватка граничила с болью. Но она любила это. Любила почти зверское высвобождение его.
Собственный пик Тории разнёс её на куски, и она блаженно задрожала. Когда она отвела рот и увидела метку, которую оставила на его воротнике, ей было трудно собраться. Вспомнить, кто она, где они находятся и что они только что сделали. Всякое чувство реальности и рассудка было далёким, пока она парила на невероятном подъёме.
Оба они тяжело дышали в хватке друг друга, их кожа покрасневшая и скользкая от пота. Она не хотела отпускать его, и на секунду она испугалась, что они прошли точку невозврата... и он может пожалеть об этом.
Они стали спутниками.
– Посмотри на меня, любовь, – мягко сказал он. Тория прочитала его собственный страх в его тоне, будто их мысли совпали. Или это было внутри, что она чувствовала ту взаимную неуверенность? Этот яркий канал, широко открывшийся между ними. Они были двумя сердцами, одной душой. Только смерть могла теперь разлучить их.
Она не ответила и не двинулась сразу, держа голову наклонённой к его шее, пока мир с грохотом обрушивался обратно вокруг них. Всё тёмное и безрадостное, с чем им предстояло столкнуться, что жестоко затмевало их момент. Рука Ника сомкнулась на её затылке, другая лениво поглаживала позвоночник, и она содрогнулась от этого ощущения, теперь, когда холодность тёмной комнаты вернулась в её осознание.
Тория нашла в себе волю отстраниться, и когда их взгляды встретились, что-то зажглось и забилось в её груди. Узы вспыхнули жизнью с обещанием вечного пламени. Изумрудные глаза Ника сверкали настолько преследующим страхом, когда его большой палец коснулся её щеки.
– Как я теперь должен отпустить тебя? Как я должен оставить тебя здесь с ними, с ним, и вернуться в Хайфэрроу без тебя?
Она не могла поверить своим глазам, когда лужицы выступили на изумрудном, и единственная слеза скатилась по закалённому в битвах лицу Ника. Тория потянулась, её большой палец смахнул её.
– Мы должны сделать это. Потому что у нас также есть королевства, которые нужно защищать. Есть люди, которые зависят от нас.
– Возможно, у нас на руках битва со злом, но что бы они ни могли, я не боюсь стать гораздо хуже, если они положат на тебя руку. – Его ожесточённый взгляд потряс её тело. В этих словах было обещание. Его свирепость пугала, но также и укрепляла её.
– До этого не дойдёт. – Это было всё, что она могла предложить в слабой попытке утешить его о том, что им предстояло сделать. Боль от его ухода заставила её схватить его немного крепче.
Ник двинулся, наконец выскользнув из неё, и она застонала в знак протеста. Она была совершенно истощена, её мышцы слабы, но она не могла объяснить потребность в нём, которая хотела снова и снова, пока они блаженно не уничтожат друг друга. Он прижал её к себе и улёгся, ширина кресла была достаточной только для того, чтобы разместить их в переплетении. Но даже если бы у них было бесконечное пространство, она не променяла бы его на это, когда лежала на его груди и закрыла глаза в довольстве.
– Никаких сожалений? – прошептала она.
Рука Ника лениво гладила её волосы. – Только одно, – признался он. При её напряжении губы Ника прижались к её голове. – Что я так долго отрицал это. Спасибо тебе, Тория.
– За что?
– За то, что ждала меня.
Её брови сдвинулись, и её пальцы растянулись по его животу. Больше нечего было сказать, но его ужас был густым и ощутимым.
И она знала почему.
Ник верил всем сердцем, что обречён причинить ей вред. Убить её. И всё же не было ни капли в её сердце, что верила в это. Может быть, ей следовало быть более осторожной, хотя бы учитывать риск, но она не могла. Не тогда, когда она приняла всё, что было хорошего и правильного в её жизни.
Тория не знала, сколько времени прошло, но усталость накрыла её, пока она цеплялась за него, с силой открывая веки против частого моргания, и нежное прикосновение Ника только способствовало её потребности задремать. Но каждая секунда была драгоценной, когда она не знала, когда снова увидит его.
– Что нам теперь делать? – Она с трудом выдавила свой вопрос, отрицая, что они будут разлучены за пределами этой комнаты.
– Мы заставим их поверить, что мы отвергли узы. – Его боль нельзя было скрыть при этой мысли. – Это единственный путь. Завтра, после встречи, я объявлю, кто ты для меня. – Пальцы Ника зацепили её подбородок, подняв её усталые глаза, чтобы встретиться с его. – Мы родились и учились играть роли всю нашу жизнь. Что ещё за одна роль? – Он поцеловал её, и это искрой вернуло её к осознанной потребности. Но затем он отстранился и захватил её взгляд яростной тьмой.
– Если я почувствую малейшее ощущение, что всё летит к чертям, я вернусь за тобой. Заклинание на твоём браслете ослабнет, если узы будут использоваться чрезмерно. Разговоры какое-то время должны быть короткими, чтобы не рисковать, но этим ублюдкам никогда больше не представится шанс скрыть тебя от меня. – Он взял её руку, направляя её к своему лицу. Ник оставил единственный поцелуй на её ладони, прежде чем прижать её к своей щеке. – Но мне также нужно, чтобы ты пообещала мне не закрывать свои эмоции полностью. Ты умна. Я знаю, ты скоро поймёшь как. Но если ты когда-либо окажешься в непосредственной опасности, мне нужно чувствовать это. И если ты не ответишь мне достаточно убедительной причиной на любое мерцание страха, мне всё равно, что потребуется – я приду за тобой.
Она знала, что он придёт. Но сама мысль о том, что он рискнёт всем, чтобы защитить её, была более губительной, чем согревающей. Нику это было нужно.
– Обещаю.
Ник наклонился, чтобы коснуться её губ своими, и он окинул её изучающим взглядом. – Я так горжусь тобой, Тория, – сказал он приглушённо. – Не думаю, что когда-либо говорил тебе, насколько ты, чёрт побери, сильна. Стойкая. Невероятно храбрая. Ты бросаешь мне вызов, и я люблю тебя за это. Ты сопротивляешься, и я обожаю тебя за это. Это останавливает меня страхом настолько опасным, желанием убить их всех вместо того, чтобы снова оставить тебя здесь. Но ты должна знать, что я полностью уверен в тебе. В том, чтобы перехитрить их, выяснить, что тёмные фэйри могут планировать. Я знаю, ты сможешь это сделать.
Тория перекатилась, пока не оказалась частично поверх него. Её рука начала обводить его грудь. Она никогда не устанет чувствовать его. – Я горжусь тем, что принадлежу тебе, – сказала она, молча нанося на карту его торс со сдвинутыми бровями, осознавая, что пройдёт какое-то время, прежде чем у них будет ещё один такой момент. – Спасибо, что верил в меня, как всегда верил. Из тебя получается великий король, Ник, но я ни на секунду в тебе не сомневалась. Не могу дождаться, когда буду править рядом с тобой. Как Фэнстэд и как Хайфэрроу. – У его воротника она не могла удержаться от желания провести пальцами с благоговением по своей метке спутников. Сырая, завораживающая. Он подавил стон в горле, когда всё его тело напряглось. Тория улыбнулась, её глаза вспыхнули от удовлетворяющей реакции. Она хотела приложить туда губы. Или зубы. Боги, мысль снова попробовать его на вкус снова разожгла огни её желания. И вместе с их замутнёнными запахами возбуждения твёрдое ощущение его у её бедра ничего не делало для её растущей боли.
Но рука Ника взяла нежный путь вдоль её позвоночника, расслабляя её мышцы так, что её голова стала такой тяжёлой, что ей пришлось положить её на его грудь. Здесь было больше, чем можно было бы извлечь из любого количества часов, которые они могли бы исчерпать в похоти. Вместеness в таком простом, успокаивающем объятии.
– Надеюсь, ты готова, любовь, – его голос прогрохотал под её ухом, – к величайшему представлению в нашей жизни.
ГЛАВА 45
Настоящее время
Никалиас
– СРАБОТАЛО.
Марлоу отразила его мысли, когда он вошёл в заднюю часть комплекса, чтобы поприветствовать её. Она едва могла подавить свой триумф, роясь на полках, и это, как часто бывало, беспокоило Ника – знать, что она видела его приближение.
Он усмехнулся. – Неужели у тебя были хоть малейшие сомнения?
– Конечно, были. – Но её кошачья улыбка говорила, что скромное отмахивание было ложью. – Но ты, казалось, был не в лучшем расположении духа, когда вернулся. Я почти боялась, что ты выбрал иначе.
Это привлекло его внимание к раздражающей стороне ситуации. Инстинкты настолько сильные, что он не мог ничего поделать с тем, что его нервы балансировали на лезвии бритвы из-за оставления спутницы в другом королевстве, где кружила опасность. Он должен был быть сильным для неё.
– Трудно объяснить...
– Тебе не нужно, – тепло предложила Марлоу. – Я даже не могу начать понимать, каково это – быть разлученными прямо сейчас, особенно при таких обстоятельствах. Это не поможет, но я полностью уверена в Тории, что у неё есть план на случай необходимости. Она сразу же приедет домой.
Ник кивнул в знак признательности. – Да. Она невероятно умна и храбра, – сказал он, представляя её лицо с такой гордостью, что это вспыхнуло светом внутри него. Ему пришлось сменить тему, прежде чем он рисковал вывести на поверхность своё накопившееся раздражение от опасности и разлуки. – Где Джэкон? – Ник осмотрел
пространство, зная, что Джэкон будет не на дежурстве в такой поздний час. Он использовал покров ночи, чтобы выскользнуть и застать Марлоу заканчивающей работу, и был искренне удивлён найти её одну.
– Он, э-э... – Марлоу попыталась использовать своё праздное перебирание инструментов, чтобы выиграть время, пока искала ответ. – Ищет кое-что для меня.
Ник поднял бровь и позволил тишине выявить её ложь. Но Марлоу повернулась к нему, её лицо весёлое.
– Зачем ты пришёл сюда?
Его глаза сузились при её уклонении, но он решил, что должен объяснить свой визит, а не совать нос в их личные дела. – Зелья Феникса – я пришёл посмотреть, как продвигаются дела.
Марлоу выдохнула. – Я пробовала уже дважды, и я близка. Чувствую это. – Её выражение исказилось. Разочарование в себе было тем, что Ник не мог вынести.
Он пересёк расстояние до неё, положив руку на её руку, когда она наклонилась над столом. – На тебе нет давления, чтобы делать это, – заверил он её. – Мы справимся и без этого.
Она покачала головой. – Ты говорил, что у магии есть колодец, и у этого колодца есть дно, но я не могу его найти. Он кажется бездонным.
Он знал Марлоу достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не готова принять поражение.
Насколько это ни терзало его ужасом продолжать помогать ей.
– Он такой. Дар магии будет испытывать своего носителя. Тот, кто слишком поглощён силами, которыми обладает, перейдёт пределы, и магия с радостью заберёт его жизнь за жадность. Тебе нужно распознать собственное дно и знать, когда пора остановиться. – Ника охватило чувство дежавю, когда безнадёжные глаза Марлоу переместились на его. Вспышка памяти показала золотые глаза вместо синих. Было время, когда Фэйт выглядела так же потерянной, как сейчас Марлоу, отчаянно пытаясь овладеть тем, на что была способна. И тогда Ник понял, что это никогда не были просто зелья, что приводили его обратно к Марлоу; это было то, что ей нужна была помощь, ободрение, и Ник не мог успокоиться, зная, что, возможно, способен предложить ей мудрость, какую бы малую она ни была.
– Тогда, думаю, я недостаточно сильна, – сказала она, чуть слышно, будто не желая признавать слабость.
Ник был в раздумьях, что сказать ей. Он хотел настаивать, что им не нужны зелья. В конце концов, то, что они пытались создать, было запрещено тысячелетия назад по веской причине.
– Ты напоминаешь мне Фэйт, – поразмышлял Ник, вспоминая долгие дни, проведённые в помощи ей тренироваться через её разочарования. – Много раз она была готова сдаться или принять поражение, желая заглушить свою магию вместо того, чтобы увидеть, кем она могла бы стать с ней.
