Текст книги "Столкновение трех судов (ЛП)"

Автор книги: Хлоя Пеньяранда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

«Никалиас умен. Он знает, что Хайфэрроу в более выгодном положении, если их воспитанница вступит в брачный союз с Олмстоуном. Это может стать началом великого союза между тремя дворами, а не двумя».

«Так вы согласны». Приподнятая бровь Кейры была заманчива. «Вы всё ещё воспитанница Хайфэрроу, превыше того, что вы принцесса Фэнстэда».

Тория вспыхнула от гнева, пытаясь подавить свои способности, которые грозили проявиться при постоянном принижении. Но никогда настолько открыто, чтобы осуждать королеву за коварство или бессердечие, пока та откалывала от Тории кусочек за кусочком.

Она не отступит.

Тория отдала своё вино и осторожно, целенаправленно поднялась, не отрывая глаз от королевы. Она высоко подняла подбородок. «Я – королева Фэнстэда, превыше всего остального. То, что я делаю, – на благо моего народа и для возвращения моего королевства. Я здесь по своей воле, а не по воле какого-либо короля, и меня не сдвинуть с места рукой ни одного из них». Она быстро окинула взглядом других дам, с облегчением и торжеством отметив, что их лица стали бесстрастными. Возможно, некоторые даже блестели от благоговения, глядя на неё.

Океанские глаза Серены стали каменными, ноздри раздулись, но Торию мало волновало её мнение. Только у королевы уголки рта дрогнули почти незаметно – в знак согласия или возбуждения, она не могла быть уверена.

Тория сказала доброжелательно: «Я рада, что у нас была возможность встретиться. Уверена, мы скоро снова увидимся». Затем она повернулась и зашагала прочь от собрания, от самых знатных дам двора, едва

ускользнув от поглощения стервятниками, которые жаждали её низвергнуть.

ГЛАВА 20

Никалиас

«ВХОДИТЕ».

Ник стоял у камина в своих покоях, точно зная, кто находится за дверью по короткому, робкому стуку. Он выпрямился, когда она медленно вошла, зная, что его вызов в свои покои должен был стать для неё неожиданностью.

«Вы хотели меня видеть, Ваше Величество?» – заколебалась Самара, оставаясь на расстоянии.

Сделав глубокий вдох, Ник натянул улыбку, поворачиваясь к ней. «Да. Спасибо, что согласилась». Он мог бы поверить, что румянец, рассыпавшийся по её щекам, был искренним и милым, но что-то давило на его сознание, и он не чувствовал ни капли желания, чтобы она была здесь. Он засунул руки в карманы и зашагал к ней.

Он изучал нервозность, сковавшую её осанку. «Вы хотели что-то обсудить, Ваш–?»

«Я думал, мы договорились оставить формальности», – перебил он, останавливаясь, когда они оказались почти плечом к плечу, чтобы он мог смотреть на неё сверху вниз. «Особенно в личных покоях».

Застенчивость Самары от его близости и ласка, которую он добавил в свой тон, обычно были бы удивительны для кого-то, кто привык к вниманию. Это лишь подтверждало подозрения Ника: она действительно нервничала. Не из-за его ухаживаний, а из-за того, что таила внутри.

«Мои извинения, Никалиас».

«В конце концов, я ещё не король. Не по закону, пока не пройдёт коронация».

Самара наконец подняла глаза. Приманка была почти слишком лёгкой, выдавая её политические интриги. «Вы – король в ожидании».

Рука Ника поднялась, и резкий вздох Самары был слышен. Его пальцы едва коснулись её кожи, но её сердце забилось в быстром ритме. «Есть причина, по которой ты так нервничаешь, Самара?» – спросил он тихим хриплым голосом.

Её грудь глубоко вздымалась и опускалась. Смена её запаха, которую он уловил, отдавала слабо похотливыми нотками, но больше пахла человеком, которому есть что скрывать. «Это просто...» – когда он перекинул её волосы через плечо, её дыхание споткнулось – «...неожиданно».

Рука Ника опустилась на её талию, и он повернул её к себе. Её глаза-оленят расширились с оттенком неуверенности, но он счёл, что это не было связано с его прикосновением. Он окинул её взглядом с головы до ног. Затем он сделал шаг вперёд, и она в ответ отступила на шаг назад. Он сделал ещё один, и ещё, пока Самара не упёрлась в стену, и он остановился, не делая дальнейших попыток прикоснуться к ней, но его оценка была вычисляющей.

«Хочешь остаться со мной на ночь?»

Вопрос заставил её полные губы запыхаться, раздумывая, как отказать такой просьбе. «Мы не так давно встречаемся», – выпалила она.

«Многие сказали бы, что достаточно долго».

Самара молчала. Он намеренно хотел вывести её из равновесия, чтобы вынудить выложить то, что он подозревал.

«Как ты спала?»

Её горло сдвинулось при глотании, и ему показалось, будто он видит её мысли. Суетливый поиск выхода. «Достаточно хорошо», – выдохнула она. «А почему вы спрашиваете?»

Ник перестал играть. Он стиснул зубы, пригвоздив её предупреждающим взглядом. «Думаю, ты знаешь почему».

«Вы... вы не заходили внутрь–»

«Твоего разума? Нет. Но, полагаю, ты не могла бы сказать мне, почему это так?»

Впервые в чертах Самары появилась жёсткость. Гнев. Может, даже обида. «Как вы смеете!» Она попыталась выскользнуть от него, но Ник упёрся рукой в стену рядом с её головой.

«Ночной тоник, да?» Ответом ему стало сжатие её губ. «Что он тебе предлагает?»

Она моргнула, переводя взгляд с его предупреждающего взгляда на руку, что держала её в заточении. «Я не знаю, о чём вы говорите–»

«Я не хочу причинять тебе вред, Самара. Я не хочу угрожать тебе, чтобы получить то, что мне нужно, но сделаю это, если придётся. Поэтому я даю тебе один шанс рассказать мне добровольно и поверить, что ты получишь мою защиту от него». Ник позволил предложению повиснуть в воздухе. По правде говоря, он мучился, как подойти к своим подозрениям. «Он привёл тебя ко мне. Зачем?»

Мерцание её глаз и побледнение лица выдали, что она точно знала, о ком он говорит. Но всё же она не говорила. Возможно, из страха, смятения. Ник был готов проявить терпение в надежде, что она поверит в его желание защитить её, если она расскажет всё.

«Зариас будет следующим в очереди на трон, если я паду без наследника. Что он тебе обещал? Жизнь рядом с ним – вот и всё? Нет. Если бы он испытывал к тебе привязанность, я бы учуял это. Я бы–» Ник остановил свои несущиеся мысли, пытаясь собрать всё воедино. Но перемена в чертах Самары заставила его остановиться на одном конкретном факте. «Ты испытываешь привязанность к нему». Ник не оставил факту шанса быть отвергнутым. Но в лёгком подъёме её подбородка была дерзость. Защитная вспышка по отношению к нему. Это был единственный необходимый ответ.

Ник оттолкнулся от стены, фыркнув смешком, далёким от юмора, и отошёл, потирая рукой лицо. «Он, должно быть, знал, что я попытаюсь войти в твой разум ночью». Его мысли метались, раздумывая, как сделать свой ход на шахматной доске с новым пониманием.

«Ты никогда бы не отдал своё сердце мне. Или кому-либо ещё», – наконец сказала Самара. «Зариас любит меня».

Тени, кружившие у его груди, вспыхнули гневом. Он медленно обернулся, надеясь, что те же тени передадут послание в его глазах. «Как он скрывает свой запах на тебе?»

Её губы истончились в знак протеста, но терпение Ника уже опасно иссякало.

«Я могу заключить тебя в тюрьму за измену. Казнить». «Я ничего не сделала».

«Заговор против короля, даже невольный, – причина для задержания. Но это не важно». Тон Ника понизился. Он не хотел использовать свою власть, но ради спасения своего королевства он сделает всё, что потребуется. «Помни, кто я. Зариас, возможно, обещал тебе всё, но всё это зависит от одного решающего факта». Затем он увидел подёргивание боли, когда сканировал её нежное лицо, думая, что тихая фэйри, которую он в некотором роде

стал уважать, способна на убийство... «Скажи мне одно: стоило ли жертвовать своей человечностью ради этого?»

Её сопротивление сгладилось с лица, вернув ему мягкую невинность. «Он только сказал, что я должна обеспечить твою руку. Что когда мы поженимся, он позаботится об остальном. Мы наконец сможем быть вместе».

Ник мог лишь пожалеть её за её детское сердце. За то, что она купилась на романтическую сказку о роли королевы. «Он намерен использовать тебя, Самара», – мягко сказал он, сдерживая собственное негодование, зная, как его обвинение будет воспринято. Но если она действительно не знала, то Самара стала всего лишь трагической жертвой.

«Ты ошибаешься. Ты понятия не имеешь, что между нами».

«Ему нужен был кто-то, на кого можно свалить вину за мою казнь. Кто-то, кто мог бы подобраться достаточно близко, чтобы указать мотив и обвинение. Он просто выжидал время».

«Ты ошибаешься!»

Ник преодолел расстояние, зажав рукой её рот, почувствовав, как её голос повышается. Её глаза расширились в ужасе.

«Мы не можем позволить никому ни малейшего подозрения, что здесь есть что-то нечистое», – быстро объяснил Ник. Видя, что она признала свою ошибку, он отпустил её. «Послушай меня, Самара. Может, его чувства к тебе и искренни, но такой мужчина, как Зариас, никогда не поставит ничего выше своего стремления к власти». Он боролся с протестом, подёргивавшим её лицо, умоляя его не пытаться вразумить её.

«Он не послушает меня», – прошептала она, словно случайно признаваясь.

Ник не мог винить её за её сердце, так же как и не мог постичь, что можно любить в этом злом лорде. Он отступил от неё. «Ты заслуживаешь лучшего».

Её брови сдвинулись при этих словах. «Я люблю его. И он любит меня. Он хочет подарить мне весь мир».

«Обещание – всего лишь пустые слова, когда за ними не стоят поступки. Если бы он любил тебя, он никогда не захотел бы поставить тебя на линию опасности».

«Если можно что-то сказать, Ваше Величество?»

Плечи Ника расслабились в надежде, что он доносит до неё свою мысль. Он позволил кивком.

«Леди Тория – вы отпустили её. А Зариас клянётся, что вы любите её, что, выдав её замуж за принца Олмстоуна, вы станете наиболее уязвимы».

Вот на что надеялся лорд. Ник не мог отрицать, что одна лишь мысль об этом делала именно это: ослабляла его. Но Самара не знала, что дала ему бесценное понимание планов Зариаса. И его гнев вскипел, разряжая его страдания от осознания, что действия лорда касаются Тории.

И тогда всё обрело смысл.

Блокировка разума Тории, которую он так глупо был готов принять за её собственную затею. Холодный удар провала осенил его при мысли, что они всегда были на шаг впереди, когда он считал, что они отстают в игре.

«Такова ли любовь?» – голос Самары вернул его внимание.

«Да», – выдохнул он. «Это ставить её счастье выше своего собственного. Её безопасность превыше всего. Это желание отпустить её, что бы это для тебя ни значило». Он зашагал к балкону, засунув руки в карманы, обдумывая всё. Каждый элемент его и Ториного плана, который требовал срочного пересмотра, когда в него ворвался прилив адреналина, смешанный с такой осязаемой яростью, что он хотел обрушить Потусторонье на них всех. Зариаса, Варласа, даже Тарли, если принц знал, как они не дают ему связаться с ней. «Это – тёмная сторона, о которой ты и не подозревал. Потому что если кто-то попытается причинить ей вред...» Боги, он оставил её там. И теперь он не мог быть уверен, что происходит. В безопасности ли она вообще. Руки Ника сжались в дрожащие кулаки. «Нельзя сказать, на что способен человек».

ГЛАВА 21

Тория

НА СЛЕДУЮЩИЙ день после её далеко не восхитительного ланча с королевой и её дамами Тория решила укрепить ещё одни пошатнувшиеся отношения в её

плане по обретению влияния в Олмстоуне.

Тарли Вулверлон сидел один на широком балконе атриума, где завтракал. Шаг Тории замедлился при виде этого. Он не ел, а лишь лениво вращал нож, упирая остриём в стол. Он небрежно откинулся на спинку стула, солнце целовало его загорелую кожу и осветляло тёмно-русые волны его волос до золотистых, пока он смотрел на каменный двор. На секунду она увидела совершенно другого человека. Того, кого никогда не встречала. Тарли казался отстранённым, печальным, словно снял маску, когда думал, что за ним никто не наблюдает. Затем, уловив её присутствие, его глаза скользнули, чтобы встретиться с её взглядом, и он мгновенно выпрямился. Перемена в его лице была настолько внезапной, что Тория несколько раз быстро моргнула, чтобы убедиться, что не вообразила последние несколько мирных секунд до того, как его выражение стало суровым.

Она вышла, тёплое летнее солнце обняло её, и она сделала глубокий вдох сухого воздуха, окинув взглядом сцену, в которой Тарли потерялся мгновение назад. Она простиралась захватывающим дух лабиринтом из песка и камня, столько бежевого, но прекрасно обработанного. С их точки обзора было видно множество высоких куполообразных строений, солнечный свет играл на стёклах, отражая полосы цвета.

«Не ожидал увидеть вас этим утром», – сказал Тарли в качестве приветствия.

Её глаза опустились на него, когда он поднялся.

К ним приблизился слуга, чтобы предложить ей место в противоположном конце стола, но Тория переместилась на место рядом с Тарли. Его карий взгляд мелькнул от удивления, а затем небольшая улыбка смягчила его суровость. От этого у неё ёкнуло в груди.

«Я думала о том, что ты сказал. Проводить время вместе. Выглядеть парой», – начала она и не пропустила осторожный взгляд Тарли на их окружение, всегда внимательный к тому, кто подслушивает. Это было предостережением для неё в той же мере, как и привычкой для него.

Тарли подошёл, отодвинув стул, чтобы Тория заняла его. Она не успела прочитать его реакцию, но напряжённый момент молчания сделал её скованной. Чем дольше она размышляла о его странном поведении, тем больше начинала подозревать, что Тарли что-то знает или, по крайней мере, имеет собственные соображения насчёт дел своего отца. Но он не доверял ей настолько, чтобы делиться своими мыслями. Это стало её новым курсом действий: показать Тарли, что она на его стороне, если, конечно, в этом было дело. Если он был в конфликте со своим отцом во всём этом.

«Я слышала упоминание о Ливр де Вэр и поняла, что оно находится недалеко от замка».

На лице Тарли вспыхнула искра неподдельного интереса и энтузиазма. «Да. Короткая поездка в карете через город. Почему вы об этом спросили?»

«Я хотела попросить, чтобы ты отвёз меня туда».

Бровь Тарли взметнулась от удивления, но его жёсткий взгляд смягчился.

«Думаю, народ должен видеть нас вместе, если он вообще сможет представить этот союз истинным и процветающим». Тория подняла руку, осторожно положив её поверх его на столе, словно он мог тут же отшатнуться от её прикосновения. Он этого не сделал. На самом деле, она не могла игнорировать лёгкий всплеск в груди и покалывание кожи, когда её рука была принята, а его ладонь повернулась, чтобы встретить её.

«Мне нравится эта идея», – согласился он. Но Тория обратила внимание на то, что его улыбка никогда не была полной, словно он терял способность полностью наслаждаться моментом счастья каждый раз. «Как насчёт сегодня после полудня? Полагаю, других планов у вас нет».

«Никаких». Она мягко сжала его руку. «С нетерпением жду возможности провести время вместе за пределами этих душных замковых стен».

Наблюдая, как тоскливо его глаза задерживаются на мире за пределами, Тория поняла, что это именно та общая почва, которую стоит исследовать. Её лёгкий юмор

казалось, сработал, и ей пришлось приложить усилия, чтобы подавить своё восхищение, когда принц улыбнулся. Прекрасно. Он был прекрасен. Когда он позволял радости, пусть и недолгой, осветить мрачность, которая часто омрачала его лицо.

«Согласен», – сказал он, но сохранил оттенок осторожности, чтобы не выдавать слишком много о себе. Защита Тарли была прочной, настолько укреплённой, что она задавалась вопросом, знает ли даже он сам, как её опустить. «Не часто нам удаётся покидать территорию замка».

Тории нужно было быть умной в своём расследовании. «Ты не посещаешь свой народ?» «Столица, Вэсмаер, – одно из немногих безопасных мест, где мы можем бродить среди людей. Не проси меня отвезти тебя дальше, я предупреждаю тебя

сейчас, я не стану».

Горячий и холодный. Тарли был балансом обоих, который требовалось понять, чтобы не перевесить чашу весов слишком сильно в ту или иную сторону.

«Твой отец упоминал, что земель для твоего народа не хватает и что они становятся беспокойными».

Тарли фыркнул. «Он говорит правду». Он бросил взгляд назад, внутрь, туда, где четверо стражей стояли, словно статуи. «Но правда нечасто бывает столь прозрачной». Это было неясное замечание, но принц не смотрел на неё, словно не соглашаясь с собственными последними словами.

«Каменные люди...» – Тория ступала осторожно. «Они занимают перевалы». Она знала это из совещаний королей прошлой зимой. Хотя её и не пригласили, Ник не был так склонен оставлять её в стороне от придворных дел. Одна из вещей, из-за которой Варлас вышел из себя, была его ненависть к Каменным Людям после того, как Райэнел отказалась уступить землю безвозмездно.

«Да, они делают это уже некоторое время, и их число растёт». «Никто из них не живёт в городе?»

«Они слишком дики для упорядоченной жизни». Тарли говорил фактически. Но затем он пригвоздил её взглядом настороженности и предупреждения, который поколебал её стремление настаивать.

«Почему у них такое название?»

«Неужели вас не учили о других королевствах, кроме вашего собственного?» – прищурившись, он уличил её.

Тория пересказала то, что знала. «Давным-давно они начали как небольшая группа, стремившаяся свергнуть последнего короля Олмстоуна».

Тарли кивнул, добавляя к знаниям. «Они не соглашались с налогами и навязанным им распорядком. Король Хектас Вулверлон был правителем дисциплины и следования. Он очень гордился королевством, которое работало

систематически. Налоги росли для всех, независимо от доходов домохозяйств. Многие больше не могли позволить себе жить в городе, но он верил, что создаёт королевство процветающих граждан, отсеивая слабых и бедных. Он хотел, чтобы Вэсмаер стал завидно богатым и послушным городом».

Тория без усилий удерживала внимание на нём, полностью поглощённая уроком Тарли, который рассказывал это как сказку. То, как он говорил, было завораживающим. Она знала смутные обрывки знаний, которыми он делился, но Тарли добавлял так много скрытых деталей прошлого.

«Город погрузился в период хаоса и разрушения, когда многие собрались, чтобы выступить против короля в борьбе за классовую справедливость. Это чуть не привело город к краху. Их называют Каменными Людьми, потому что они были слишком бедны, чтобы позволить себе стальные или кожаные доспехи. Вместо этого они изготовляли всё, что могли, из камня. Оружие, различные защитные элементы для тела, но никогда полную защиту, так как это сделало бы их слишком тяжёлыми. Но оружие, которое они делали – оно было невероятным. Катапульты, камнемёты, укрепления. Они были очень изобретательны с тем, что имели».

«Но они так и не преуспели».

«Нет, но они были близки. Королю Хектасу был дан выбор – или, скорее, шанс – прекратить гражданскую войну соглашением. Каменные Люди получат перевалы, свободные жить и править, как пожелают, без его вмешательства, но договор также означал, что они не могут требовать никаких товаров из города. Олмстоун давно разделённое королевство».

«Тогда почему они сейчас становятся беспокойными?»

«Прошло много времени. Их число выросло, как и число жителей города. Они уже некоторое время пытаются пересмотреть условия с моим отцом, но он был слишком занят, чтобы срочно заняться этим, и они теряют терпение».

Тория сама заполнила значение термина «занят», решив, что со смертью его пары и с его новым путём мести это было далеко не в приоритете Варласа. Она не ожидала, насколько разорено королевство, возможно, даже на грани новой гражданской войны, если ничего не предпринять. Это не должно было быть её заботой, но она не могла отрицать, что им всем нужна сила каждого королевства, чтобы сохранить их союз против гораздо большей угрозы. Угрозы Унгардии.

«Ты не можешь вести переговоры от его имени?» – спросила она, но лицо Тарли исказилось.

«Они не станут слушать принца, у которого нет реальной власти для проведения изменений. Да и мой отец вряд ли уделит время, чтобы выслушать это от меня».

Её сердце дрогнуло за него. Потому что осознавал он это или нет, но в его тоне Тарли проговорился, что это гораздо более личное, чем политическое. Наблюдая за ним, его глазами, смотрящими на каменные земли, в неё вплелась надежда. Необъяснимая вера в него, которая сформировала её следующие слова, словно ему нужно было, чтобы кто-то сказал то, что она видит.

«Ты стал бы великим королём, Тарли Вулверлон. Тем, кто мог бы исцелить сломанное здесь».

Его глаза скользнули к её, удерживая их. Пульс Тории неожиданно участился, и она задалась вопросом, было ли намеренным движение его большого пальца по её руке. Тарли приоткрыл свою защиту лишь для того, чтобы передать утверждение, вдохновившее её своей продуманностью.

«Ты станешь милостивой королевой, Тория Стэгнайт. Той, что вернёт и восстановит отнятое».

В тот день все чувства сдержанности рассеялись, когда Тория выпорхнула во внутренний двор, где ждала карета. Даже её улыбка была искренней, когда она встретилась глазами с принцем, ожидавшим у неё, и когда он ответил ей, в животе закружились бабочки от волнения.

Стены замка медленно смыкались вокруг неё, возвращая её к заточению при дворе Хайфэрроу. При правлении Орлона у неё не часто была возможность бродить по городу, и даже когда она была, это всегда казалось всего лишь продолжением её каменной клетки, с городской стеной, скрывающей любые более скромные окрестности за её пределами. Она жаждала попробовать разнообразие Олмстоуна в слабой надежде, что оно может напоминать Фэнстэд или иметь сходство с городом, который Ник пытался отстроить заново при своём правлении.

«Ты выглядишь прекрасно, Тория», – сказал Тарли, взглянув на неё, его рука протянулась, чтобы помочь ей сесть в карету. У неё заколотился пульс, и она не могла не полюбоваться им в ответ, обнаружив лёгкий сдвиг во всей его манере держаться, которого раньше не видела. Возможно, уехать подальше от замка было именно тем, что нужно им обоим, чтобы начать строить настоящие отношения. Тория оберегала свою надежду, что принц мог приоткрыться, пока они

были вдали от стен, у которых есть уши и глаза. Она должна была надеяться, потому что до сих пор принц, с которым она общалась, был далёк от того, рядом с кем она могла бы представить себе счастливую жизнь.

В карете Тарли устроился напротив неё, его внимание смущало. Но он не рассматривал её пристально; вместо этого в его карих глазах сверкал редкий проблеск удивления.

«Не могу передать, как я рада, что мы увидим город», – тихо сказала Тория.

Взгляд Тарли на мгновение стал страдальческим, прежде чем он перевёл внимание на маленькое окошко. «Думаю, нам обоим нужен свежий воздух», – вот и всё, что он сказал.

Карета дёрнулась с места.

«У меня было удовольствие присоединиться к королеве на ланче на днях», – сказала Тория, пытаясь завязать разговор.

Тарли фыркнул, его бровь взметнулась в лёгком веселье, когда он взглянул на неё. «Тебе не нужно притворяться здесь. Или со мной. Могу представить, что ланч с Кейрой был чем угодно, только не приятным».

Тория прикусила губу, чтобы подавить улыбку. Глаза Тарли мелькнули на её губах, и искра желания в его интенсивном взгляде заставила её сглотнуть. Она глубоко вздохнула, что, в свою очередь, казалось, вернуло Тарли из чего бы то ни было, что пришло ему в голову. Она не могла игнорировать покалывание кожи. Не могла отрицать, что ей это нравилось.

«У неё есть способ с словами, это точно», – прокомментировала Тория. «Бьюсь об заклад, она многое за тобой наблюдала».

«Не думаю, что она пока что ко мне особенно расположена». «Она чувствует угрозу».

Тория моргнула от удивления, что Тарли будет так смел. Но она предположила, что у него мало причин быть осторожным здесь. Стражи, следовавшие за ними верхом, были, вероятно, слишком далеко, и их слова искажались скрежетом кареты по камням и цоканьем конских копыт.

«Это нелепая мысль».

«Разве? Ты потенциально следующая королева Олмстоуна. Если бы мы поженились, её позиция стала бы излишней».

«Не похоже, что ты слишком высокого мнения о своей мачехе», – проверила Тория. Но она осознала свою ошибку по быстрой вспышке злобы, промелькнувшей в его чертах.

«Моя мать мертва. Кейра для меня ничто». Кулаки Тарли были сжаты на коленях, но Тория не дрогнула. Потому что в тот момент его поглотило горе, а не гнев. Тория видела это, потому что сама много раз сражалась с ним. Она задавалась вопросом, трагично это или освобождающе, что их связь могла происходить не из множества общих занятий и интересов, а из их двух тёмных и пустынных прошлых.

«Мне жаль», – тихо сказала она, но знала, что её слова – слабая попытка утешить его. В тот день, учитывая безумие, охватившее его отца после потери пары, возможно, Тарли тоже стал сиротой по духу. «Тебе не нужно прятаться от меня».

Его выражение лица поникло. В нём появилась уязвимость. Всего лишь краткий проблеск, прежде чем он взял себя в руки, но лоб Тории сморщился от сильного облегчения при виде этого. Как бы ни было коротким, она ценила значимость того, что, осознавал принц это или нет, он доверился ей достаточно, чтобы позволить этому проскользнуть. Однако Тория знала признаки, когда разговор становился слишком тяжёлым, поэтому она сменила тему.

«Сад хорошо продвигается. Опал – тот ещё садовник».

Тарли уступил маленькой ухмылке, добавив желанную лёгкость в атмосферу кареты.

Тории нравилось затрагивать тему его сестры, находя, что его забота об Опал была единственной вещью, которая оставалась в нём неизменной. Когда Тарли находил что-то, что стоило защищать, Тория обнаруживала, он скрывал это и охранял частью себя, не тронутой тьмой. Он боролся за это против всего, через что прошёл, что заставляло его ненавидеть мир.

«Так я и думал», – сказал он. «Она всегда была творческой, свободной душой. Не часто ей удаётся быть такой практичной».

«Она очень стремится учиться и участвовать, но не могу сказать того же о её наставнице, Серене». Тория намеренно упомянула фэйри и изучала реакцию Тарли под отголоски её слов с королевского ланча.

Его лицо стёрлось от всех эмоций. «Не думаю, что вы найдёте здесь многих, кто понимает ваши способы обращения с природой, Тория. Не принимайте это близко к сердцу». «Поверь, я не обижаюсь», – заверила она его. «Хотя у неё, кажется, есть особая... привязанность к тебе».

Тарли перевёл взгляд на неё, и они, казалось, оценивали друг друга. Его челюсть напряглась, но она не могла быть уверена, было ли это раздражение её заявлением или

тем фактом, что Тория сочла уместным упомянуть его личные дела. «Это тебя беспокоит?» – испытал он её в ответ.

Беспокоит ли? Тория не могла быть уверена. В желудке упал камень от осознания, что это не тот ответ, на который она надеялась. «Твоё прошлое не моя забота».

«Не верю, что тебе интересно моё прошлое. Почему бы тебе не спросить то, что хочешь знать: сплю ли я с придворными дамами, пока ты здесь как моя потенциальная невеста? Ты так низко обо мне думаешь, Тория?» Он был ранен. Это была не та реакция, которую она ожидала. Но прежде чем она успела почувствовать вину, Тарли ударил её более болезненными словами. «Возможно, да, а возможно, и буду. Какая разница, сплетни это или правда? И то и другое часто одинаково губительно для тех, кто слишком закрыт, чтобы отличить одно от другого».

Тория не знала, почему почувствовала необходимость сказать следующие слова. Может, через Тарли она начинала понимать, как один монарх другому, что придворная жизнь одинока. Слухи и заявления неумолимы. «Я верю тебе».

Тарли пригвоздил её этими карими очами, и они сузились.

Она объяснила: «Если ты скажешь мне, что между тобой и Сереной ничего нет, я поверю тебе. Если ты захочешь рассказать мне что-либо о себе, я поверю тебе».

«Почему?»

Его вопрос рассек что-то у неё в груди, словно он не ожидал этого. «Как мы можем ожидать, что станем чем-то, если не доверяем друг другу? Для наших королевств этот союз – всё. Но мы – люди, а не просто политические маркеры. Мои родители не были парами. Они поженились по долгу. Мой отец должен был стать королём Фэнстэда, а моя мать – высокородной леди из Далруна. Сначала они не слишком любили друг друга, только потому, что их союз был не по их выбору, но постепенно они научились любить друг друга. Они стали преданными».

«А что, если мы встретим своих пар?»

Тория отвела взгляд на долю секунды от глубоко укоренившейся боли. Но она заставила себя улыбнуться. «Пара – это всего лишь связь силы. Мне хотелось бы верить, что если бы мои родители встретили своих пар, то то, что они нашли друг в друге, было достаточно сильным, чтобы ни один не захотел от этого отступить. Связь пары можно отвергнуть».

Тарли отвернулся от неё, и смена настроения, ощутимая в карете, украла летнее тепло, врывавшееся через открытые окна.

Этот холод просочился в её кости вместе с его следующими словами.

«Тебе не пришлось бы беспокоиться об этом со мной». Его тон проплыл, как тень, далёкое эхо. «Моя пара мертва».

ГЛАВА 22

Тория

ПЕРВЫЙ ШАГ из кареты вдохнул столь необходимый свежий воздух после упавшей тяжести печали. После душераздирающего

признания Тарли беседа заглохла, когда он отмахнулся от её вопроса о том, что он имел в виду.

Потерять пару... Сердце Тории сжалось от его непостижимой боли. Но было ясно, что принц ещё не был готов или не хотел открываться ей, и Тория не стала бы настаивать на истории, которую ей не положено знать. За исключением того, что теперь она чувствовала себя обязанной заставить его захотеть открыться ей. Тарли Вулверлон потерял гораздо больше, чем кому-либо следует за одну жизнь. Свою мать и свою пару. Она не знала, какая утрата случилась первой, и один этот факт обременял её чувством вины.

Её рука задержалась в его, когда он протянул её, чтобы помочь ей выйти из кареты, и она предложила улыбку, чтобы передать свою благодарность в надежде развеять мрачное напряжение. Великое облегчение ослабило её осанку, когда он отразил её теплоту, казалось, рад, что разговор можно оставить позади, в той карете, пока он не будет готов поделиться большим.

«Я велел остановиться на коротком расстоянии от библиотеки, чтобы вы могли пройтись по городским улицам», – сказал он, когда они начали идти, летнее солнце палило жарко и ярко – но она не стала бы жаловаться на жёсткие материалы её платья, заставлявшие желать быть в чём-то более невесомом, как её наряды в Хайфэрроу. «Надеюсь, вы не против». Когда их руки разъединились, Тарли сложил свои за спиной.

«Нисколько», – доброжелательно ответила она, наблюдая за ним новыми глазами.

Тарли был загадкой, которую она не могла разгадать. Она пыталась представить жизнь с такими днями, как этот. Рядом с ним, бесцельно прогуливаясь по улицам его королевства. Что могло стать их королевством. И Фэнстэдом тоже, как она пыталась представить его там. Как бы он выглядел в изумрудно-зелёном. Будущее, которое она представляла, не казалось таким уж плохим. Возможно, она даже нашла радость в этом представлении. Пока она могла изгнать другое лицо, которое каждый раз пыталось занять его место. Тёмные волосы побеждали светлые. Зелёные глаза заменяли карие. Тория сглотнула, заставляя свой разум ослабить мучения. Она должна была научиться отпускать.