Текст книги "Столкновение трех судов (ЛП)"
Автор книги: Хлоя Пеньяранда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)
Голова Ника наклонилась, пока кончик его носа не коснулся её скулы. «Ты чувствуешь это, – прошептал он. Её дыхание споткнулось. – Гравитация так освобождает, когда ты просто... отпускаешь.»
Её брови сжались, и она попыталась кивнуть.
Рука Ника скользнула внутрь через разрез её платья, и её вздох заставил её сжать кулаки, когда его кончики пальцев провели едва ощутимое прикосновение вдоль её бедра.
«Зачем ты это делаешь?» – прохрипела она с ускользающей рациональностью.
Нак вдохнул, долго и глубоко. «Почему солнце восходит каждое утро, а луна пересекает ночь? Почему огонь пожирает, а лёд сохраняет?» Он отстранился, впечатывая свой взгляд в каждый дюйм её лица, прежде чем удержать её глазами, которые обещали мир. «Некоторые вещи не остановить.»
Она выдохнула, жаждая быть безрассудной хоть раз. «А когда луна встречается с солнцем?»
Нак медленно улыбнулся, глаза опускаясь к её губам. «Время – оно не имеет значения.»
Это было всё, что ей нужно было услышать, чтобы заглушить ту последнюю ноту вины. Тория отдалась каждому инстинкту, встав на цыпочки, её пальцы вплелись в его волосы, когда они столкнулись. Сырая страсть, которая мгновенно окутала их, заставила её забыть всё, кроме него. Не о людях внизу, которые могли бы услышать тихие звуки, которые Нак вытягивал из неё своим блуждающим прикосновением по её телу. Не об её обмане с Тарли, в который Ник, возможно, никогда по-настоящему не верил. Их руки могли быть проданы, но их сердца уже давно сделали свой выбор. Её сердце никогда не пело с таким ликованием, как в этот запретный момент сдачи.
В её потребности быть невозможной близко, её нога ощутила прохладный ветерок, когда выскользнула из высокого разреза в её сиреневом платье. Как будто Нак знал, не разрываясь ни на секунду, он провёл жар от своих пальцев вдоль её бедра, вытягивая тихий стон из неё прямо в его рот. Мольбу, просьбу, не заботясь о том, насколько это неприлично или постыдно. Где они находились. Кто они были. Это не имело значения. Что-то низкое и завораживающее завибрировало в его груди прямо перед тем, как его рука зацепилась под её бедром, и он обвил её ногу вокруг себя. Бёдра Ника двигались против неё. Угол прижал его к её центру, и было сводящим с ума, насколько она хотела его тогда. Это было так неправильно, так безрассудно.
И она любила каждую дикую секунду.
Уже не собранная принцесса. Уже не уважаемый монарх. Кем они были, было не более чем двумя необременёнными, непрощающими душами. Среди всего притворства в их жизнях они заслужили это, независимо от того, что это означало, когда их кожа остынет и маски будут возвращены. Здесь, на открытом месте, где кто угодно мог увидеть – их могли застукать на месте преступления, и всё равно не было бы возможности обуздать лесной пожар, который разразился бы – это только усиливало стягивающую боль между её ног.
Рука Ника прошлась выше по её бедру, и она с трудом могла подавить задыхающиеся звуки, которые ласкали её горло от того, куда он направлялся. Она начала чувствовать головокружение от одышки в сочетании с её учащённым пульсом, предвкушая его прикосновение. И затем его рука остановилась, так близко к её центру, что она почти развалилась. Он вырвался из поцелуя со стоном.
«Тория, – сказал он прямо в её губы, низкий шёпот чистой похоти, – ты так невинно, так прекрасно собираешь себя для окружающего мира» – когда он провёл своим ртом по её шее, горячее ощущение заставило её сжать кулак в его волосах – «чтобы никто не мог заподозрить, насколько ты поистине грешна и порочна. Почему меня не удивляет обнаружить тебя голой под этим платьем?»
Она прикусила губу, чтобы подавить свой визг от удивления, когда Нак зацепил рукой её другое бедро, подняв её, пока она не села на широкий плоский выступ перил. Её хватка упала на его куртку, крепко вцепившись, когда он снова прильнул к ней. Опасность была захватывающей, оба полагаясь на его удержание, чтобы предотвратить смертельное падение, и, более того, слыша толпу внизу, совершенно не подозревающую об их предосудительной игре прямо в пределах их досягаемости.
«Тебе это нравится, не так ли, любовь?» – взгляд Ника пылал диким и притязательным. Тёплый ветерок развевал его тёмные волосы надо лбом, его зелёные глаза светились, и никогда не было более захватывающего дух зрелища. «Тот факт, что кто-нибудь может высунуться через балкон внизу, и всё, что потребуется, – это взгляд вверх, чтобы увидеть тебя.» Его рука снова прошлась по её бедру вверх. Он ни на мгновение не отрывал взгляда. «Но этого недостаточно. Это мысль о том, что они увидят, что я с тобой делаю, возбуждает тебя, не так ли? Клянусь Богами, Тория, вещи, которые я хочу с тобой сделать прямо здесь.»
Она не могла сказать ему остановиться. Она не хотела, чтобы он останавливался. Тории было всё равно, насколько это неправильно или почему он делает это сейчас; когда её жизнь была парадом для других, её желания заглушены, чтобы демонстрировать то, что прилично для двора, она хотела, чтобы эта ночь бросила вызов всему, что от неё ожидали.
Всплеск осознания споткнул её пульс, присутствие, которое она почуяла, что скоро найдёт их, и не будет нужды строить догадки о том, что они делали, поскольку их положение не оставляло ничего для воображения. И всё же, несмотря на отдалённое приближение, голова Ника опустилась, и резкий вдох Тории выгнул её спину, когда его губы прижались к её обнажённому бедру.
«Нак, – прошептала она. Им нужно было расстаться. Их поймают, и не будет никаких оправданий для возмущения, которое последует, независимо от того, кто на них наткнётся.
Он оставил второй поцелуй выше, и её ноги попытались сжаться, но он мягко раздвинул их вокруг себя.
«Кто-то идёт.» Но, несмотря на её слова, пульс в её ушах, покалывание тела, заглушило протест. Ей было всё равно. Она не хотела, чтобы он останавливался.
«Захватывающе, не правда ли? Мысль о том, что тебя поймают в таком скандале, – сказал Нак, вибрация каждого слова устремляясь прямо в её центр. Как будто он знал это, он не переставал говорить. Слова похвалы. Благоговения. Желаний, которые рисовали яркие образы в её сознании и доводили её удовольствие до пика от желания, чтобы они стали реальными. «Ты так собрана и вежлива для двора. Если бы они только знали...» Её дыхание участилось, и голова откинулась назад. Её пальцы вплелись в его волосы, словно направляя его рот прямо туда, куда она хотела.
Что-то тёплое и нарастающее сформировалось внизу её живота, медленно ползя по её коже.
Тория поёрзала, отчаянно нуждаясь в любом трении, пока она поднималась и поднималась.
Его третий поцелуй приземлился на верхнюю часть её бедра, и его дыхание пронеслось по её влажности под платьем, так близко к её центру, что его порочная пытка в сочетании с адреналином довела её прямо до края, даже без необходимости касаться её. Это было настолько неожиданно, что звёзды зажглись у неё за глазами, которые зажмурились. Рука Ника обвилась вокруг её спины, пока она дрожала, его рот захватил её, чтобы заглушить её крик.
У неё едва была мгновение, чтобы осмыслить, что произошло, когда, по мере того как её ударные волны начали стихать, Нак опустил её вниз. Её ноги были бескостными, но он не отпускал её, пока она не выпрямилась, её дыхание было неровным, и наконец она нашла в себе волю посмотреть на него. Недоумение расширило её глаза, но изумление и триумф танцевали в его.
Его костяшки провели по её раскрасневшейся щеке. «Так прекрасна.» Затем он сделал долгий вдох, откинувшись назад и оглядывая её. «Надеюсь, ты помнишь, как себя вести, любовь.»
Это вернуло её к их окружению.
О Боги, она позволила ему...
И всё же он не сделал ничего, кроме как дразнил и соблазнял её. И этого было достаточно. Её лицо разгорелось, но не от смущения. Это был опыт, который она никогда не забудет – тот, за которым её разум и тело уже жаждали повторить. Так безрассудно, дерзко. Так грешно, невероятно неправильно.
То присутствие, которое она почуяла, стало сильнее, и Тория выпрямилась, впопыхах пытаясь собрать себя обратно, когда Нак разбросал все её мысли и приличия за считанные минуты. Она оценила себя, поправив платье, хотя оно оставалось совершенно целым. Она не могла отделаться от чувства, что то, что они сделали, было написано на каждом её дюйме.
«Ты помолвлен», – сказала она в недоумении.
Нак поймал её подбородок, ища её глаза, читая, а также напрягаясь, чтобы сказать ей что-то через этот твёрдый взгляд. «И ты тоже.»
Это было невысказанным, но смысл задержался здесь. Он подозревал всё время, что это неправда. Так же, как она сохраняла свои сомнения в правдоподобности его и Самары сейчас, когда наблюдала их вместе. Только она не могла быть уверена, насколько это ложно. Или почему.
Тория дёрнулась прочь. Нарушитель был так близок, почти в пределах вторгающегося расстояния. Когда она узнала, кто это был, по их запаху, она ахнула. Её паника достигла тошнотворной точки, когда она осознала одну ключевую вещь.
Запах.
Они могли привести в порядок свой внешний вид, но то, что они сделали, было бы равносильно признанию, когда их переплетённые запахи выдадут их.
«Это может разрушить всё.» Это было всё, о чём она могла думать.
Нак отошёл от неё, оставив расстояние в длину руки между ними, пока он поворачивался, чтобы посмотреть через балкон.
«А вот и ты.»
Её голова закружилась к Тарли в дверном проёме, но её бешено колотящееся сердце украло её речь. Она ждала на острие ножа, чтобы он обличил их. Чтобы немедленно уловить каждое безрассудное, скандальное прикосновение, которым они делились.
Он этого не сделал. Тарли продолжил прогуливаться к ним. Его взгляд метнулся к Нику, который продолжал стоять спиной к принцу, но в конечном счёте его внимание было на ней. След его глаз вниз по её телу сковал каждую мышцу. Она была так напряжена, что это было больно. И всё же на его выражении, казалось, не было различимо ничего обвинительного. Совсем ничего.
«Минутку наедине?» – тон Тарли был обвиняющим, когда он приближался, выявляя её отговорку для ухода с бала и заставая её не только в компании, но и наедине с Ником.
Её рот открылся, но её слова запнулись.
«Ты можешь проводить её обратно. Я лишь украл минутку, чтобы наверстать упущенное со своей подопечной после того, как увидел, как она выскользнула, но мы закончили здесь», – сказал Нак, поворачиваясь к Тарли, его холодное выражение таким внезапным и мастерским.
Они оба уставились друг на друга в течение нескольких напряжённых секунд, пока Тория стояла словно камень, словно Тарли увидит сквозь ложь. Это было долгожданным освобождением от предвкушения, когда он сдался, его лицо смягчилось, когда он поднял ладонь.
«По тебе скучали.»
Тория посмотрела на его ладонь. Она не знала, почему украдкой взглянула на Ника. Она не сожалела о том, что они сделали, но, возвращая своё внимание обратно на Тарли, который терпеливо ждал, она была охвачена виной. Между ней и Ником была явная напряжённость, и он направлял её во враждебность, а не в скандальную правду. Это было блестяще. И облегчением. Он даже не удостоил её взгляда, и его отсутствие желания быть рядом с ней было настолько правдоподобным, что сжало её грудь.
Тория укрепила собственное выражение. Её всю жизнь учили, как скрывать свои истинные чувства, что сейчас означало отход от её пика похоти и адреналина. Скользнув рукой в руку Тарли, она позволила принцу вести её обратно внутрь, не давая Королю Хайфэрроу обещания, что она снова увидит его наедине.
ГЛАВА 38
Никалиас
Затмение закончилось, но Нак не мог быть уверен, сколько времени прошло с тех пор, как Тория оставила его на том балконе. Он не последовал за ними обратно на вечеринку. Ему нужно было мгновение, чтобы принять сделанный им выбор. Тот, который, к лучшему или к худшему, освободит его и его пару.
Нак не знал, что он будет делать, когда впервые прибыл. Он желал, чтобы был другой путь. Он кричал и мучился внутри своего собственного сознания так сильно, что ему было всё равно, что станет с ним самим, но Тория не заслуживала этого.
«Ты пропустил большую часть празднований.» Голос Самары был осторожным, когда она вышла присоединиться к нему. Он почувствовал её нерешительное приближение минутами ранее.
Король Хайфэрроу стоял, наблюдая, как наступают сумерки, красивое смешение розовых и оранжевых оттенков напоминало ему о летних цветах. Тория среди цветов... его мать... блаженные, беззаботные дни, по которым он тосковал вместо этого жестокого поворота судьбы. «Я никогда не был поклонником помпезности», – прокомментировал он, не поворачиваясь, когда она подошла к нему.
Её глубокий вдох был исполнен понимания. «Что ты будешь делать?»
Именно агония этого вопроса укоренила его на этом самом месте с тех пор, как он наблюдал, как Тория уходит с принцем. Решение, которое было запечатано в тот момент, когда она в последний раз взглянула на него. Так же, как и у ворот замка Хайфэрроу.
«То, что должен был сделать давным-давно.»
ГЛАВА 39
Ник
ПРОШЛО два дня с Бала Солнцестояния, и к следующему утру Ник покинет Олмстоун. Он едва слышал слова на последнем совете, который посетил. Он покрутил шеей в высоком воротнике своего жакета, его кожа покрылась мурашками от ужасного зуда, но он сохранял внешнее самообладание, уставившись на короля-волка, пока тот излагал свои заключительные мысли по поводу пустого договора, веря, что они все ещё безмозглые дураки в его игре. Нику было не до этого тоже, ведь он мог думать только о Тории. О том, что ему нужно сделать, и как он покинет её. Каждая минута отсчитывала время до его ужасного заявления.
– Я рад, что мы уладили все эти вопросы, чтобы позволить нам продвинуться вперёд с браком, как только мы сможем подготовиться, – сказал Варлас. Первые слова, которые прозвучали ясно, когда разговор в последний час отдалился до бормотания в сознании Ника.
Призрачные часы пробили последний удар. Ник желал, чтобы они остановили и его сердце, которое грозило выдать звук своего разбиения. Воздух был слишком густым, чтобы дышать; мир был потерян. Но это то, что им нужно было сделать. Грандиозный финал шоу, в которое они родились.
– Есть ещё одна последняя вещь, – выпалил Ник.
Взгляд Тории был на нём. Потребовались все его силы, чтобы не встретить его с извинением. Бровь Варласа приподнялась от удивления, но он лишь кивнул, чтобы Ник продолжил и обратился к совету.
Его стул заскрипел по полу, когда он поднялся, привлекая все взгляды к себе, пока он оглядывал всех. Дворяне с лицами, жаждущими новостей или сплетен, всего, что добавит вкуса их иначе жалкому существованию, лишь бы это не причиняло неприятностей им самим. Встать над ними всеми было жестом важности, утверждающим, что то, что он собирается сказать, – не пустяк. Его взгляд упал на Торию, или он намеревался на неё смотреть, но всё, на чём он мог сосредоточиться со сдерживаемым раздражением, была рука, которую Тарли держал в утешении. Она держала глаза опущенными как можно дольше, демонстрируя своё безразличие или ненависть к нему. Но когда Тория заставила себя поднять взор, те сверкающие карие глубины были конфликтом прощения и сердечной боли.
В комнате воцарилась тишина, но она гудела статикой заряженного предвкушения.
Ник сделал долгий, глубокий вдох.
– Я не был полностью честен в причинах моего приезда сюда, так как то, что мне ещё предстоит уладить, является делом глубоко личным и важным. Но это касается нас всех.
Её драгоценное сердце забилось чаще, и он хотел бы помочь ей.
Утешить её. Но вместо этого он стоял, чтобы сломать её.
– Мы союзники, Никалиас. Я уверен, что каким бы ни было это дело, мы сможем уладить его вместе, – заверил его Варлас.
Ник жёстко кивнул. Он не мог отвести от неё глаз, желая, чтобы она прочитала его извинение, так как окружение не оставляло ему выбора, кроме как выглядеть бессердечным и жестоким. – Тория Стагнайт не только моя подопечная...
Время замедлилось до ползания. Но он сделал свой выбор. – Она мой спутник.
При его заявлении губы Тории разомкнулись. Рука Тарли отпустила её, и вздохи закружились, словно тени осуждения и шока, над смелым заявлением Ника. Он не мог определить её чувства, но только на них и сосредоточился. Гнев – нет, ярость. Это казалось более уместным. Ожидаемым. Не из-за секрета, который он хранил, а из-за унижения слышать этот термин, брошенный так небрежно в комнате королевских особ и незнакомцев. Словно он ничего не значил.
Словно она ничего не значила для него.
Тория поднялась, и он задался вопросом, чувствовал ли кто-нибудь ещё её гнев так же осязаемо, как он, в её пристальном взгляде, устремлённом на него.
– Это действительно неожиданный удар, – сказал Варлас, его тон соответствуя всеобщему настроению недоверия. – Ты не знала, Тория?
Её глаза дрогнули от смущения. – Нет, – проскрежетала она.
Король издал долгий вздох. – А ты, Никалиас. Как давно ты знал об этом?
Он поморщился в извинении только для неё, в то время как его выражение окаменело для собравшихся. – Какое-то время, – холодно сказал он, отрывая глаза от её кинжалов муки. – Это не связь, которую я был готов так нагло разорвать, пока не знал, что в ней не будет толку. Как вам известно, отвергнутая связь спутников не может быть отменена. – Его грудь разрывалась изнутри.
– И ты ждал до сих пор? – допрашивал Варлас, его тон острый с ноткой подозрения.
Уверенность Ника была непоколебима. – Я не хотел упоминать об этом по приезде и отвлекать внимание от вопросов, которые продвинут наши королевства вперёд. Это последнее препятствие на пути. Я приехал в Олмстоун, чтобы обеспечить этот союз, да. И это начинается с разрыва связи между Торией и мной, чтобы мы были свободны вступать в брак по велению сердца.
– Тогда покончи с этим, – прошипела Тория, словно яд.
Он заслуживал агонии раны в глубине души, к которой прикоснулся этот тон. Его кулаки были сжаты по бокам, напрягаясь от того, чтобы не выпустить высокомерие, которое он должен был носить для стервятников двора.
– Варлас, могу ли я попросить минутку наедине с Торией.
– Не думаю, что это было бы мудро, – осторожно ответил Варлас. – Это деликатное и личное дело, как я уверен, вы можете понять.
– Понимаю. Но я также знаю, что притяжение связи – могущественная вещь. – Короткая вспышка боли приглушила его голос. – Думаю, для защиты вас обоих было бы лучше, если бы за этим наблюдали.
Потребовались усилия, чтобы не протестовать дальше от вспышки оскорбления. Они не дети, нуждающиеся в наблюдении. Ник думал, что гнев и презрение, которыми был пропитан воздух между ними, будут достаточной гарантией, но Варлас не собирался соглашаться на их полное уединение.
– Мне не нужно уединение для этого, – ледяно пробормотала Тория. Она не стала ждать ничьего разрешения и не взглянула, кого пошлют следовать за ними, когда вышла из зала.
Каждый её шаг было мучительно наблюдать. Его сердце билось, но только наполовину. Затем Ник последовал за ней, задаваясь вопросом, как он вынесет покидание этого королевства в виде половины души.
ГЛАВА 40
Тория
ТОРИЯ ВЕЛА путь в сад павильона. Её грудь тяжело вздымалась, она боролась, чтобы ухватиться за нити контроля и не сломаться полностью. Она остановилась перед деревянной постройкой. Едва, поверх стука в груди, она почувствовала только Ника, задержавшегося у неё за спиной. Но она знала, что кто-то – или несколько человек – будут иметь скрытые глаза и уши, направленные на них из-за стеклянных дверей.
Ник приблизился осторожно, но она не могла заставить себя смотреть на него, когда говорила.
– Всё, о чём я могу думать... как я могла быть такой тупой, чтобы не заметить этого?
– Ты не —
– Пока не осознала, что это из-за тебя. Теперь всё обретает смысл. – Она повернулась к нему, первая предательская слеза разбитых чувств скатилась по её щеке. Она не скрывала, как глубоко рана поразила её.
Лицо Ника было опустошённым.
– Ты знал, кем я была для тебя с той ночи, что мы провели вместе. Возможно, я тоже могла бы заподозрить это, но ты был так хорош в том, чтобы убедить меня, что я ошибаюсь. Ни один из нас не произнёс этого слова. Спутники. И всё же мы оба знали это. И ты заставил меня поверить, что я просто тоскующий дурак, ещё одна из твоих обожающих куртизанок. – Она дрожала от боли, когда свет ясности пролился на их запутанные отношения. Ник сделал шаг к ней, но Тория в ответ отступила на шаг. Не без сопротивления той связи между ними, и она подавила свой стон. – Я не хочу этого, —
прошептала она. – Но у тебя и не было желания этого в любом случае. Просто связь силы, верно?
– Неверно.
Голос Ника был так разбит, что ей было трудно сохранять самообладание. Он боролся с желанием высказать больше; его глаза дрогнули, словно вспоминая зрителей, которые наблюдали за ними.
– Не делай этого, – тихо взмолилась она, поражение было так близко, чтобы заставить её согнуться.
Ник сделал ещё один шаг вперёд, и при лунном свете она мельком увидела серебро, подступающее к его глазам. Тория никогда не видела его плачущим. Не когда он потерял мать, ни когда его рука была вынуждена убить отца. Никалиас Сильвергрифф прошёл через так много и ни разу не проронил слезу на людях, несмотря на свои страдания.
– Делать что?
– Не веди себя так, будто это легко для меня. – Её голос возвысился от негодования. – Не притворяйся, будто я не ждала тебя. Десятилетиями. Оставаясь с тобой, когда ты этого не заслуживал... ты не заслуживал меня.
– Ты права. Не заслуживаю. Не уверен, что когда-либо заслуживал или заслужу.
– Ты трус, – проскрежетала она сквозь болезненный всхлип. – Лгун.
– Да.
– Ты эгоистичен и жесток.
Ник только кивнул, но каждое её слово вызывало у него гримасу, которую она чувствовала как удар кинжалом. Его боль – она чувствовала её всю.
– Хватит со мной соглашаться!
Воздух вокруг них зашевелился от её нарастающего гнева. От того, что он сдавался без сопротивления.
– Не могу.
– Тогда скажи мне, почему! – Она не могла остановить вспышку утраченного контроля, когда её руки взметнулись и ветер собрался вокруг них. Ник прикрыл глаза, но она с неловкостью обуздала свою магию, от которой дрожало её тело.
– Я люблю тебя.
Голос Ника можно было принять за шёпот её ветра, который немедленно стих при его словах. Её руки опустились, а лицо побелело, не веря, что правильно расслышала.
– Прежде чем я узнал, какая связь соединяет нас, я влюбился в тебя. За твою стойкость, твоё терпение, за каждый изъян и каждую победу. Я люблю тебя достаточно, чтобы отпустить.
Тория качала головой. Она не верила, что он признается в этом сейчас. Это было лишь жестокой и злой пыткой.
– Я причинил тебе зла больше, чем когда-либо смогу искупить. Я отталкивал тебя в своём высокомерии и эгоизме. Возможно, в своём отрицании. Я не заслуживаю тебя и никогда не заслужу.
Что-то в глубине души болезненно вскрикнуло, перехватывая её дыхание и останавливая сердце, когда она предугадала его следующие слова прежде, чем он их произнёс.
– Отвергни связь, Тория.
Дыхание покинуло её тело. Она боролась с отказом когда-либо снова вдохнуть. – Это нельзя взять обратно. – Её тон предавал её гнев, и она ненавидела просьбу, прозвучавшую в нём.
Кивок Ника расколол её мир пополам. – Так будет лучше. Для нас обоих.
Её губы задрожали, и она плотно сжала их. Тория знала, что должна сказать. Слова кружились, мучили и танцевали, словно пепел, на её языке, грозя излиться. Она могла это сделать. Ради него, ради Фэнстэда – она должна была это сделать.
– Я хотела, чтобы это был ты, – призналась она, зная, что не получит другого шанса. Зная, что это больше не имеет значения. – Я хотела вернуть всё, с тобой у своего бока в конце всего этого.
Боль. Столько боли наполнило те изумрудные глаза, когда он прошептал: – Я знаю.
Её сердце колотилось в протесте.
Её разум метался между протестом и мукой.
Её тело напряглось, кулаки сжались так сильно, что жгучая боль от впившихся в ладони ногтей была желанным отвлечением, но совершенно недостаточным, чтобы противостоять тому, что разрывало её душу в агонии.
Губы Тории разомкнулись, её слёзы текли, когда она начала произносить слова, которые никогда не сможет взять обратно. Слова, которые всё изменят.
– Свидетелями мне боги и по своей воле... – Её голос сорвался. Она потеряла всю силу, всю храбрость, глядя на образ, который будет преследовать её до конца её дней.
Зелёные радужки Ника сверкали от несчастья, его разбитое сердце было высечено на его прекрасном лице. И всё же он кивнул, чтобы она продолжала. Осторожно приблизившись, он обнажил короткий кинжал. Его холодная рука взяла её дрожащую, прижав рукоять к её ладони и сомкнув её пальцы вокруг неё. – Всё в порядке, – прошептал он.
Он отпустил её.
Тории потребовалось несколько секунд, чтобы вынырнуть с этим меняющим мир заявлением. Она посмотрела на лезвие, дрожащее в её крепкой хватке, отражающее спокойную луну и звёзды. Тория медленно моргнула, чтобы успокоиться, а затем направила остриё поперёк плоти своей ладони. Тёплая кровь заструилась по её пальцам, капли упали на каменный пол. Тория пролила кровь, которая должна была принадлежать ему, чтобы забрать... чтобы разорвать всё, что могло бы связать их навеки.
– Я отвергаю душевную связь с Никалиасом Сильвергриффом, королём Хайфэрроу, первым его имени. Я освобождаю и тебя, и себя от того, что связывает нас, чтобы мы могли быть свободны выбирать свою собственную судьбу власти и сердца.
Ник стиснул зубы, медленно опускаясь на одно колено, словно связь разрывалась в муках внутри него. Но он не издал ни звука. Он не сводил с неё глаз, слёзы текли, пока его голова не склонилась в поражении. Тория не смогла сдержать рыдание, вырвавшееся из неё. Она приблизилась к нему в последний раз и не смогла остановить свою другую руку, которая потянулась, чтобы коснуться его щеки, заставив эти потерянные глаза смотреть на неё. Лунный свет залил его черты, делая их прекрасно мягкими. Уязвимыми. Её большой палец стёр влагу там, и рука Ника закрыла её, призрачное прикосновение к её тёплой коричневой коже.
– Ты свободен, Ник. – Тория подняла подбородок, её взгляд поймал Тарли за стеклянной дверью. Его лицо было каменным, совершенно нечитаемым. Она предположила, что он слышал каждое слово. Взгляд принца упал на Ника лишь на секунду, прежде чем он развернулся и ушёл.
Её рука безвольно упала. – Я не хочу тебя больше видеть, – сказала Тория, её голос лишённый какой-либо радости, какого-либо подобия её прежнего «я». – Возвращайся в Хайфэрроу. Забудь обо мне. Мы оба научимся двигаться дальше.
Расправив плечи, Тория оставила его на коленях, каждый шаг прочь был отягощён разрушающим мир горем. В её сердце открылась пустота, которую никогда не заполнить. Не без него. Её беззвучные слёзы текли, не в силах выкинуть из головы разбитый образ. Но она подняла подбородок, заполняя эту дыру решимостью делать то, что должна.
Тория оставила Ника и не оглянулась.
ГЛАВА 41
Тория
Т ОРИЯ НАБЛЮДАЛА за потоком королевского синего цвета, готовящегося к отъезду, с балкона, выходившего на передний двор. Возможно, это было трусливо с её стороны настаивать, что она не может вынести встречи с Ником после прошлой ночи. Но впервые с её просьбой не стали спорить.
Она смотрела вслед лошади, на которой уезжал Ник. В её груди была боль, которая усиливалась с каждым увеличением расстояния. Она провела каждую минуту с момента расставания с ним, погружаясь в холодное оцепенение. Это был единственный способ довести это до конца.
Тарли стоял у неё за спиной, но она не повернулась к нему, наблюдая, как Самаре помогают подняться в карету, которая поедет следом за королём.
– Разве тебе не следует заняться проводами? – спокойно спросила она, пытаясь собрать какое-то подобие нормальности.
– Мой отец прекрасно справляется. – Он подошёл к ней, и по его осторожным шагам было странно представить, что принц боялся спровоцировать её эмоции. – Это был бы нелепый вопрос, поэтому я не буду спрашивать, как ты себя чувствуешь.
Рот Тории слабо искривился в благодарности. – Не буду утруждать себя ложью и говорить, что всё в порядке.
Тарли лёгко фыркнул, встав рядом с ней, и они оба наблюдали за процессией внизу. – Ты уверена, что знаешь, что делаешь? – осторожно спросил он.
– Не думаю, что кто-либо из нас это знает.
– Справедливое заявление.
Она сделала долгий вдох. – Это то, что лучше для наших королевств. Даже Ник знал, что долг всегда будет превыше всего. – Тория перевела всё своё внимание на принца и тут же осознала свою ошибку по его вздрагиванию. – Прости, я не это имела в виду —
– Ты права, – ледяно прервал он. – Я был молодым дураком за то, что пытался сделать. Но, полагаю, у судьбы есть способ направлять нас на верный путь, когда мы отклоняемся. Даже самыми безысходными средствами.
Тория не ответила. У неё не было слов утешения или согласия. Рядом они стали двумя потерянными и трагичными душами. Она думала, что оттолкнёт принца в тот момент, когда он придёт искать её, и вот теперь она рада его обществу. Его сердце не оттаяло для неё, и, возможно, никогда и не оттает. Но она начала осознавать, что, несмотря на это, её собственное, возможно, всегда соответствовало его.
– Мне жаль, что я никогда не рассказывала тебе о своём прошлом с Ником. Мы были молоды и глупы. Это была одна ночь и не больше. – Тория легко говорила правду в своём нынешнем принятии.
– Не могу сказать, что удивлён. Но у всех нас есть прошлые ошибки. Не извиняйся за это.
Слово «ошибка» не легло правильно в её желудок, но она не показала внешней реакции. Вместо этого она обнаружила, что спрашивает: – Могу ли я тебе доверять?
– Снова это?
Тория улыбнулась, и в улыбке звучала подлинная игривость.
– Я имел в виду то, что сказал ему. – Тарли смотрел вслед королю Хайфэрроу с выражением, которое было трудно определить. – Я не знаю, что мы обнаружим здесь, но надвигается тьма. Я показал тебе выход, и если до этого дойдёт, я ожидаю, что ты воспользуешься им и не оглянешься. Не ради меня.
Она покачала головой. – Не могу этого обещать.
– Можешь, и сделаешь это. Если не ради меня, и не ради него, тогда сделаешь ради Фэнстэда, иначе жертва твоих родителей ради твоей жизни будет напрасной. – Тарли бил глубоко и без колебаний, намереваясь поразить её волей к выживанию, но это было перекрыто уколом вины. Принц в последний раз провёл глазами по двору, и она последовала его взгляду как раз вовремя, чтобы увидеть, как точка Ника полностью исчезла.
Тарли отвернулся от балкона, засунув руки в карманы, собираясь уходить. – Возьми несколько дней, чтобы залечить раны, Тория, но ни на секунду не ослабляй бдительность. – Его голос был шёпотом на ветру. – Я скоро найду тебя.
