Текст книги "Божья кузница (сборник)"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 60 страниц)

– Да, – прошептала Дженнифер. – Я знаю это.

– Можешь ты мне дать совет, что мы можем сделать?

– Конечно же, мы не можем позволить им узнать, что мы понимаем «ноуч».

– Ну, это будет легко. Но я не понимаю, почему?

– И даже то, что мы подозреваем о его наличии. Шелковистый работает сейчас над другими выводами, и один из них… Ты собираешься натравить на меня Ганса? – задала она неожиданный вопрос.

– Не понял?

– Я собираюсь рассказать тебе действительно важное, действительно пугающее. Признайся честно, ты не собираешься втягивать в это Ганса? Или сам спрятаться в раковину самца?

– Я обещаю, что не сделаю этого.

– Мы предполагаем, что двенадцатая планета сейчас меняет свой характер, цвет, – и это более, чем достаточное доказательство того, что части этой системы – обманчивы, что это камуфляж. Ну, спроектированные или что-нибудь в этом роде… Мартин, если они способны сделать то, что я предполагаю… это ужасно… Они могут сделать раковину из фальшивой материи вокруг планеты, и даже вокруг звезды, такую же твердую, как наш корабль. Они могут смоделировать любое представление о своей системе, какое только желают.

– Они имеют энергию для этого?

– Думаю, да. Они могут перехватывать ее у звезды. Из того, что мы видели, мы можем сделать вывод, что система не испытывает недостатка в газообразных веществах. Может быть, они держат свои источники в запасе, ожидая главной атаки.

– А есть ли у тебя хорошие новости? – поинтересовался Мартин.

Дженнифер нахмурилась:

– Рассказать что-нибудь из сказочек о Давиде и Галиафе?

– Ну хотя бы.

– Обойдемся без этого. Я не придумываю возбуждающих задницу идей для ободрения. Я хочу связаться по «ноучу» с Джакомо и вместе с ним поработать над момерафом. Так же я хочу связаться с мозговым центром корабля. Надеюсь, мы сможем сотрудничать. Братьям, момам и людям необходимо объединиться.

– Я предоставлю тебе личное время для разговора с Джакомо. Но чтобы никаких лишних слов, никаких сюсюканий и воркований, – проворчал Мартин.

– Только о деле, – уверила его Дженнифер.

Мартин представил «Троянский Конь – Двойное Семя» ползающим в кухне муравьем, с изумлением таращившимся на незнакомые гигантские приспособления, рабочие инструменты неизвестного предназначения, технологии которых невозможно было понять его скудненьким умишком…

Вокруг слишком много того, что трудно осмыслить.

Двенадцатая планета изменялась каждый час, принимая по очереди три различные формы – одного и того же размера, во всех случаях оставаясь каменистой, но различной по остальным параметрам.

Девятая планета имела орбиту. эксцентричную по отношению к десятой планете. Она была небольшой и напоминала луну Солнечной системы, хотя без ее поверхостных особенностей. Альбедо девятой планеты равнялось единице – зеркало, идеально отражающее сигналы всех частот.

Восьмая планета – ярко-оранжевый газовый гигант с диаметром семьдесят пять тысяч километров, с тремя большими орбитальными лунами. От лун к газовой поверхности планеты тянулись кабели, диаметром в два-три километра, создающие вокруг себя спутную вихревую зону, подобно миксеру в фантастической пекарне.

Шестая планета, восемь тысяч километров в диаметре, представилась их взору покрытой одуванчиковым пухом, правда, каждое семя было около тысячи километров в высоту. Прибывающие космические суда вряд ли рисковали проходить ниже короны одуванчика. При приближении можно было различить, что пространство между столбами семян, содержащее кислород, нитроген и водные испарения, бурлило, как при шторме. Хаким высказал предположение, что это гигантское хозяйство для создания каких-то невообразимых форм или растений. Но Мартину его гипотеза показалась несколько архаичной. Его же самого необычайно интересовало, сколько же пищи потребляет этот поразительный гигант.

– Да, любопытно, какое же применение находят этим созданиям? – у Хакима возбужденно заблестели глаза.

– Мы можем о нем и догадываться, – предостерег его Георг Демпси.

– Позволь нам хоть немного порадоваться, – проворчала Эйрин.

В глубине системы Левиафана располагалась пятая планета, девять тысяч километров в диаметре, с шестью лунами; размеры трех из них превышали земные. Темная, красновато-коричневая поверхность планеты непрерывно излучала тепло в космос. Она была покрыта акваториями океанов и узкими лентами материков, вид сверху на эту планету ассоциировался с размеченной баскетбольной площадкой.

– Площадь тридцать два миллиардов квадратных километров, – удивилась Ариэль. – Если суша составляет хотя бы десять процентов – это все равно более трех миллиардов квадратных километров. Земля тоже имела три миллиардов квадратных километров суши. Интересно, сколько людей могли бы разместиться здесь?

– Нет, эти два g – не для меня, – покачал головой Чэм.

– Наука физика говорит нам, что жизнь на этой планете невозможна, – сказал Хаким. – Здесь недостаточная плотность для поддержания твердой поверхности… Для создания твердой оболочки плотность должна быть меньше, чем полтора грамма на один кубический сантиметр. Как это сделать?

– А как все тут сделано? – вопросом на вопрос ответил Георг Демпси.

Вся информация была послана по «ноучу» «Борзой» и «Дятлу». Голос Ганса отвечал:

– Мы почти достигли планируемой орбиты. Скоро на время выйдем из зоны общения. Как вы?

– Думаю, им придется обращаться с нами, как школьным медсестрам с детьми. В голову еще приходит сравнение с отбившимися от стаи насекомыми.

– Мы рассматриваем сейчас физиономии жителей Левиафана, – сказал Ганс. – Те, что с гребнями уж слишком наглые. Но они повторяются, не так ли? Ну как, вы готовы принять решение?

– Думаю, мы близки к этому.

– Что вам еще нужно?

– Поставить точки над i.

Ганс захихикал:

– О, я тоже ждусь не дождусь, когда можно будет убраться из этого ада.

– Ну, до этого еще далеко, – заметил Мартин. – Нас пригласили на орбиту четвертой планеты, и мы уже поменяли курс. Через двадцать семь дней мы будем там.

– Желаю успеха, – сказал Ганс.

– Как бунтари-политиканы? – спросил Мартин.

– Это мое дело, а не ваше, Мартин.

– Это простое любопытство.

– Мы приготовили все, о чем вы просили нас.

– Есть предположения, кто убил Розу?

– Для следствия будет достаточно времени после того, как выполним Работу.

– Дженнифер хочет поговорить с Джакомо. Она думает, что сможет узнать что-то полезное, войдя в контакт с мозговым центром корабля.

– Я не могу ждать, – сказал Ганс. – В мире не существует супер-физических законов и задач, в которых невозможно разобраться, по крайней мере, я надеюсь на это. Мы и здесь обрабатываем достаточно количество информации, каждую минуту мы, не отрываясь, глазеем на эту чертову планету.

– Дженнифер говорит, что могут быть хорошие новости.

– Тогда позови ее. Джакомо со мной, в носовом отсеке.

Подошедшая Дженнифер неожиданно твердо заявила, что она хотела бы, чтобы все вышли из помещения командного пункта, когда она будет говорить с Джакомо. Все вышли, за исключением Шелковистого, которого эти проблемы касались непосредственно.

– Мне кажется, с Гансом не все в порядке, – сказала Эйрин Мартину, когда они вышли в холл.

Ариэль кивнула в знак согласия, но добавила:

– Надеюсь, он не показывает этого на людях.

– Я думаю, он в депрессии из-за предстоящего и уже не может этого скрывать, – заметила Эйрин. – И его чувства понятны мне.

– Может быть и так, – не стал возражать Мартин. Сам он не испытывал никаких эмоций – ни оптимизма, ни уныния. Явное преимущество в весе мира Левиафана затрудняло дыхание, но и освобождало от необходимости думать.

Шелковистый и Дженнифер покинули кабинет «ноучевой» связи только через три часа. Дженнифер с трудом могла говорить. Она упала в гамак в общем для всего экипажа помещении и с жадностью накинулась на утоляющий жажду джус. Когда рядом появился Мартин, Дженнифер бессильно подняла руку и покачала головой.

– О пожалуйста, – сказала она, – Моя голова совершенно не работает. Джакомо…

– Не говори, если не хочешь, – остановил ее Мартин.

– Прибегнув к математическим методам Братьев, Джакомо нашел путь понять физику «ноучевой» связи Левиафана. Шелковистый и мозговой центр корабля помогли ему в этом… О, это быстро не объяснить… Мы кое-что поняли. Кажется, мы можем объяснить теперь, почему изменяется двенадцатая планета, и почему восьмая имеет такие кабели… Шелковистый представил гипотезу… Джакомо сейчас рассматривает ее… Я лишь бегло ознакомилась. О боже… Как я устала…

Дженнифер слабо взмахнула рукой, закрыла глаза и моментально уснула.

– Думаю, мы прорвемся, – сказал Хаким. – Я предоставил им всевозможные кредиты. В свою очередь, они выслали нам основные математические формулы, – а это означает, что они понимают символы… символы людей.

– Есть что-нибудь интересное в их математике? – поинтересовался Шелковистый.

– Все выглядет очень невинно, так… детские игрушки, – заметил Хаким. – Ближе скорее к математике людей, а не Братьев.

Шелковистый издал звук, похожий на шорох падающих на асфальт листьев.

Небесный Глаз знакомился с записанными сигналами с четвертой планеты. Дженнифер, до сих пор не пришедшая в себя после четырех часов сна, стояла рядом с Братом и всматривалась в информацию.

– Они повторяют многое из того, что мы послали им, но есть и различия, некоторые… усовершенствования, не так ли? Система обозначения изменена немного… вот здесь… и здесь, – она указала на уравнение неэвклидовой геометрии. Мартин не смог понять, что она имеет в виду.

– Они обучаются очень быстро, – заметил Небесный Глаз. – Мы мы можем бросить семена в почву сейчас.

– Пришло время узнать, каким языком они пользуются, – сказал Мартин. – Передайте им лексикон Братьев и английский словарь, и аудиозаписи с разговором на том и другом языке.

– Мы раскрываем наши книги перед ними, – заметила Ариэль.

– Нет, скореет насаживаем наживку на крючок, – возразил Мартин. Он повернулся к мому и Матери Змей. – Сможем мы сымитировать на «Троянском Коне» несколько повреждений – будто бы полученных при взрыве суперновой?

– Да, можем, – ответил мом.

– Чэм, ты и Эйрин сделайте эскизы повреждений и, когда все будет готово, сообщите Небесному Глазу.

– Хорошо, – откликнулся Чэм, и они с Эйрин покинули командный пункт.

– Она выглядит странной, непонятной, – задумчиво произнесла Ариэль, рассматривая изображение четвертой планеты. – Я придумала ей имя, если вы, конечно, не возражаете.

– Какое? – спросил Мартин.

– Спящая. Другие планеты… Ощетиневшаяся выглядит, как Гриб-дождевик. Меняющийся мир…

– Маска, – предложил Мартин.

– Лучше Занавес, – сказала Эйрин. Спустя десять минут каждая из планет получила имя, соответствующее своим характеристикам:

Проститутка – белый диск, диаметром семьсот двадцать километров, быстро вращающийся по орбите в полмиллиона километров от Левиафана, ее окружность была обрамлена спутанным клубком развевающихся «волос» – неизвестного предназначения и содержания.

Большой Город – окруженный красноватым кислотным атмосферным облаком, с богатой архитектурой на глубине четырех сотен километров.

Газон – покрытая голубовато-зеленой растительностью, разделенная искусственными реками, похожими на земные с той разницей, что средняя температура поверхности была около трехсот градусов Цельсия, русла глубоководных рек были заполнены фальшивой жидкой материей (так, по крайней мере, считали Джакомо и Небесный Глаз), атмосфера планеты содержала избыток двуокиси углерода и пары.

Спящая – похоронный букет черных увядших роз, упакованных в шар в сто две тысячи километров диаметром…

Биллиардный шар – бесформенная серость.

Гриб-дождевик – с зернами, тысячекилометровой высоты.

Горный Хрусталь Первый – с серыми скалами и льдом а ля натураль.

Миксер – с висящими кабелями от трех лун, с бурлящей газовой поверхностью, прекрасная абстракция водоворота и вихрей.

Зеркало – идеально отражающая поверхность.

Гофре – напоминающая огромную лаву из вулкана, освобождающуяся через скважину невообразимой глубины и ширины. Зеленые огни подмигивали как манящие, зовущие к верной гибели глаза.

Горный Хрусталь Второй – очень похож на Первый, – фактически, точная копия.

Занавес до сих пор щелкал, как часы на атомной бомбе, поочередно трижды изменяя свой характер.

Горный Хрусталь Третий – дубликат Первого и Второго.

Газовый Насос – голубовато-зеленый, жидкий шар из метана, аммиака, водорода и гелия, его жаркое топло каждый час выбрасывало на орбиту отбрасывал миллиарды тонн газообразных веществ.

И наиболее удаленная – Магический Фонарь – с океанами, застывшими абсолютно гладким льдом, с разбросанным то тут, то там кусками отшлифованного железа и кристаллических масс. Суша и застывшие океаны на сотни километров были усеяны черными сводами.

Но процесс присвоения имен планетам системы Левиафана не принес ни чувства удовлетворения, ни чувства большего контроля над ними.

* * *

Мартин висел в гамаке и сквозь полуприкрытые веки наблюдал за изображением Спящей. Каноэ дикарей с Гудзона подходят к Нью-Йорку. Взгляните на линию горизонта. Лапы в мокасинах вступили на асфальт. Угрозы разрушить город луками и стрелами. Посмеиваясь, правители пригласили их в офис.

Дженнифер, Хаким, Чэм и Ариэль, летающие, как ангелы, в помещении командного пункта одновременно повернули головы в сторону вошедшего Мартина. Все до единого они бросили на него тот полуиспуганный выжидательный взгляд, которым постоянно встречали его вот уже несколько дней.

– Они ответили, – сообщил Чэм.

– Десять минут назад, – добавил Хаким.

Переведенный голос звучал ровно, безэмоционально, – невозможно было определить, мужской он или женский, немного хрипловатый, но тщательно выговаривающий слова.

– Здравствуйте, – начал он. – Вы вступили на территорию объединившихся разумных существ звездной системы и приглашаетесь встретиться с ее обитателями.

– Да, до душевной встречи тут далеко, – прокоментировала Дженнифер. – Но для начала неплохо.

– В союзе работают много различных видов разумных существ. Вы можете присоединиться к нашей работе, можете просто посетить нас. Здесь нет никаких требований к гостям, кроме требования мирных намерений. Как вы сами понимаете, локальная звездная группа – привлекательная территория для агрессивно настроенных роботов и иных разумных существ. Поэтому при посещении нашей системе запрещено иметь при себе оружие. Если вы имеете его, даже незначительное количество, даже небольшой мощности, вы все равно должны известить нас об этом и избавиться от него под нашим наблюдением, согласно нашим инструкциям. Это понятно?

Небесный Глаз слушал то же самое, но передаваемое через передатчик Братьев.

– Оно пахнет пустотой космического пространства, – заметил он. – Но не вполне ясно.

– Они сомневаются в том, что мы совершенно безоружны, – подсказал Чэм.

Мартин кивнул:

– Я думаю, нам следует изготовить какое-то оружие и передать им. Ничего впечатляющего. Снаряды для защиты, химическое…

– И кораблю следует тоже что-то иметь, – напомнила Эйрин.

Мартин бросил взгляд на Ариэль.

– Может быть, лазерное, – предложил он.

– Верно, – кивнула Ариэль.

– Тогда ты, Ариэль, направляйся прямо к мому и Матери Змей, – указал он ей. – Мы нуждаемся в нечто подходящем для того, чтобы предъявить для выброса за борт, и как можно быстрее. В это время мы переоденемся в маскарадные костюмы и начнем входить в роль. Через десятидневку, или что-то вроде того, мы очутимся под их контролем… – Он взглянул на Небесного Глаза, – Итак, чем мы ответим им?

– Энтузиазмом, – отрапортовал тот. – Мы все мы должны страстно желать учиться. Мы все мы молоды, любим брызгаться на берегу, и они будут учить нас.

Мартин улыбнулся:

– Кто кого лучше обманет?

Небесный Глаз перекрутился так, что стал походить на цифру восемь:

– Давайте надеяться на лучшее, – предложил он.

Не было времени думать. Измученный бессонницей, Мартин все же старался подготовиться, как можно лучше самому и подготовить команду, – делая то, что Эйрин прозвала «зубрежка, и еще раз зубрежка».

Роли, которые они играли, не далеко уходили от правды, но отражали помесь культур – людей и Братьев – имитировали отношения, до сих пор непритертые, с потенциальными конфликтами, что, впрочем, было недалеко от правды. Напряжение было высоко, и люди постоянно горячились, часто критиковали друг друга, добиваясь идеального исполнения ролей.

В этой обостренной атмосфере Братья не раз и не два, неожиданно, безо всякого предупреждения, рассыпались на части, с яростью то заплетали, то расплетали косы, правда, по-прежнему избегая при этом взглядов людей, удаляясь в свободные помещения.

Шелковистый извинился перед Мартином за причиненные неудобства и конфуз; Мартин, как всегда, не позволил своему раздражению выплеснуться наружу… Он знал, что и люди могут выкинуть что-нибудь подобное – например, разразиться слезами, поссориться друг с другом или что-нибудь похуже.

Но перестройка закончилась, и, к удивлению Мартина, люди держали себя все это время весьма достойно.

На «Троянский Конь-Двойное Семя» нанесли следы повреждений от взрыва суперновой: радиакционную эррозию на корпус, покорежили работающий мотор, изуродовали его электронную часть. Корабль был снабжен подходящими оружием и лазерами. Мартин запер его, только он и Небесный Глаз знали комбинацию цифр, необходимую для открытия двери в арсенал.

Он с трудом раскрыл глаза, чтобы рассмотреть растущий диск Спящей, удлинняющиеся хребты гор, расширяющиеся акватории беспокойных морей. Он представил себя сплавляющимся на плоту вниз по реке шириной в сотни километров, с грохотом его несло вместе с потоком вниз меж отвестных стен черного обсидиана…

День назад Мартин беседовал по «ноучу» с Гансом.

– У нас все в порядке. Мы знаем наши роли. Чэм и Эйрин разработали легенду и для людей, и для Братьев. Она достаточно занимательная. Мы передадим ее вам по «ноучу»…

– Минуту внимания, – попросил Ганс, – У Джакомо проблемы. Я бы назвал это нервным срывом, но он говорит, что это просто утомление. Он до сих пор пытается разгадать то, что ему прислала Дженнифер.

– Она опять хочет поговорить с ним…

– Мартин, он действительно не в себе.

– То, что они делают, может оказаться очень важным.

– Я попробую заставить его поговорить с вами, если сумею. Он, как Зомби, сейчас. Достаточно самой малости, и он окончательно сломается.

– Тогда Дженнифер придется расчитывать только на свои силы.

Ганс произнес двухсмысленное «гм!».

– Я получил по дистанционной связи дополнительные сведения, – сообщил Мартин. – Вся система – это цирк. Не говори никому, что я так сказал, но я думаю, мы вряд ли имеем дело с равными. Момы не хотят смущать нас своими предположениями.

– Я не могу понять только одного, – отозвался Ганс, – Почему в целях собственной безопасности они не уничтожают подряд всех захватчиков и визитеров? Особенно после взрыва суперновой. Ведь они знают все, что происходит по соседству.

– У меня есть несколько догадок по этому поводу, – сказал Мартин. – Думаю, да, они могли бы уже уничтожить нас, но они ждут нашего появления у себя перед глазами. Пусть они не верят в нашу маскировку, но у них пока не может быть никаких доказательств, что это маскировка. Возможно, они просто сверх осмотрительны, и предпринимают меры предосторожности в случае, если мы обратимся к более мощной поддержке.

Но никакие дискуссии не могли избавить их от чувства неуверенности, сделать так, чтобы им было легче.

Дистанция между кораблями все увеличивалась, связь с «Дятлом» и «Борзой» становилась нереальной. «Троянский Конь» мого надеяться только на себя.

Дженнифер постоянно вынашивала какие-то мысли и все свободное время проводила в каюте, которую она делила с Эйрин Ирландкой. Мартин тревожился – не пошла ли она по пути Джакомо.

Братья открыли для себя шахматы, и эта игра увлекла их. Однажды они проиграли полный день, отказавшись от сна и пищи. Проигрыш в игре вызывал шок и моментальное разделение кос на веревки. В конце дня, к удивлению Мартина, Братья начали играть разделенными веревками. И, что удивительно, веревки, казалось, играли лучше, чем косы. Они ловко передвигали спроектированные шахматные фигуры своими клешнями и возмещали слабый интеллект совершеннейшим сосредоточением внимания, не отвлекаясь ни на какие заумные вещи. И все-таки, не слишком ли это много для веревок, не имеющих интеллекта, – задумался Мартин.

Первое полноценное общение – лицом к лицу – началось за три дня перед выходом на орбиту Спящей. Мартин и Небесный Глаз находились в кабине командного пункта, когда перед ними, с плоского экрана монитора, что-то слегка зашипело, видеокамера сфокусировалась на них – все это было подогнано к техническому уровню развития людей. Мартин чувствовал себя, как дома. Как и «Троянский Конь – Двойное Зерно» – это было нечто на человеческом уровне, нечто, что он мог представить – могли бы построить или сделать люди.

Стандарты передачи обговаривались четыре дня назад. До сих пор общение было нерегулярным – довольно формальным, сухим и осторожным, никакой существенной информацией они не обменивались.

Говорящий голос зазвучал с экрана, по-прежнему слегка трещащего, затем воцарилась тишина – был получен многорядный цифровой, дискретный сигнал и трансформирован в аналоговый. Говорил холодный, нейтральный голос, мелодичный и сухой, похожий на шелест уносимого ветром песка. Символы и числа появлялись на экране, и сразу же корректировались в понятную для людей речь.

– Мы говорим с вами от имени четвертой планеты. Наша первая встреча произойдет на орбите. Если вы хотите, вы будете препровождены на поверхность четвертой планеты. Мы готовы передать не только голос, но и изображение.

Живая двигающаяся фигура появилась на экране. Это был одно из наиболее человекоподобных существ из того множества, что обитали в системе – украшенные гребнем, бледнозеленые создания, с которыми люди первыми столкнулись на Земле, когда их заманивала Долина Смерти. Существо подняло свою маленькую голову. Три янтарных мерцающих глаза размещались по периметру небольшого треугольника в неглубоких раковинах плоти «лица». Шишковатые плечи за гребнем медленно перемещались назад и снова вперед. Две шестипалые конечности ухватались за перегородку перед ним.

Крошечная голова склонилась вбок.

– Предвосхищая нашу встречу, мы изготовим снаряжение, которое воспрепятствует расстройству физиологической работы вашего организма. К тому времени, как вы перейдете на орбиту четвертой планеты, мы уже изучим состав и другие основные характеристики вашей атмосферы и подберем снаряжение, в котором вы будете нуждаться. Мы расскажем, куда поместить имеющееся на борту вашего судна оружие, прежде чем вы перейдете на орбиту.

Как ни старался Мартин избавиться от прошлого представления об этих мелкоголовых созданиях, этого ему не удавалось. Вновь и вновь одолевали воспоминания, руки покрылись гусиной кожей. Одна только эта форма символизиравало обман и предательство, хотя нельзя было отрицать, что фактически, на Земле, подобные создания говорили правду, предостерегая американских ученых о потенциально возможном разрушении их планеты. Однако это ведь просто входило в сценарий дьявольской игры, которую затеяли с землянами убийцы.

Они использовали это на Земле, используют и сейчас. А ведь прошли тысячи лет с тех пор, как они запустили зонды-убийцы… Не говорит ли это об их творческом истощении?

Было время подумать о том, как обставить первую встречу. Мартин склонялся к тому, что лучше всего создать атмосферу церемониального ритуала, которая приличиствует свершению действительно историческому событию: первому общению разумных существ различных звездных систем. Ведь уже много воды утело с тех пор, как встретились люди и Братья.

Красный свет камеры ослепил Мартина. Очнувшись, он глубоко вздохнул и начал составлять ответ: «Мы благодарны за прием. Все присутствующие на „Двойном Семени“ готовы следовать вашим инструкциям. Ваша цивилизация кажется нам более развитой, чем наша собственная, поэтому мы полностью доверяемся вашим более совершенным технологиям.» Пусть переварят наше смирение – пусть презреют нашу отсталость.

Он шагнул в сторону и позволил Небесному Глазу отправить послание на языке Братьев. Паола стояла рядом с Мартином и переводила: « Мы мы на корабле учимся работать с мы нашими партнерами, два разных вида разумных существ, два различных интеллекта. И мы мы надеемся получить полезные знания и от вас.».

Хаким повернулся к ним лицом.

– Послано, – констатировал он.

Мартин обвел взглядом людей и Братьев, присутствующих на командном пункте. Мом и Мать Змей, как только заработала камера, сразу же исчезли, слившись с кораблем.

Мартин не мог думать о себе и своих товарищах иначе, чем как о жертвах, а о «Троянском Коне» – как о трясущемся на бойне ягненке, ожидающем удара ножа.

Сам он был готов к этому. В конце концов, смерть принесет покой. Но слишком многих он потерял, чтобы умереть, потерпев поражение.

Вильям и Тереза. Пять миллиардов смертей на Земле.

Застывшее изображение гребнеголового создания оставалось на экране. Ариэль парила рядом с Мартином, слегка взмахивая рукой, чтобы вращаться вокруг одной оси.

– На Центральном Ковчеге мы прониклись ненавистью к ним, – заметила она. – Надеюсь, нам удастся скрыть эту ненависть.

– Два часа до начала очередного торможения, – напомнил Чэм. – Мы должны быть готовы – оно будет происходить при четырех g и без ограждающих полей. Думаю, это станет испытанием для нас.

Небесный Глаз и Шелковистый выделили по одной веревки, которые тут же приступили к шахматной игре. Дженнифер, Георг Демпси, Донна Изумрудное Море с сонными лицами наблюдали за их игрой.

Дженнифер последнее время говорила очень мало, но глаза ее постоянно были широко раскрытыми, щеки впали. Как говорила Эйрин, Дженнифер спала урывками и не больше часа, во сне часто вздрагивала, а иногда и вскрикивала.

– Что убийцы сделали вашим людям, когда пришли? – спросила Ариэль у Сухой Кожи – Нормана. Он был единственным из Братьев, кто взял человеческое имя, и, казалось, с большей, чем остальные, охотой рассказывал об истории Братьев.

– Мы наша система уже обменивалась информацией с другими мирами. Все знали, когда у мы нас появляются луны, когда планеты. Смерти была мгновенными и многочисленными. Но мы мы скрылись. Благодетели разыскали мы нас и рассказали о Законе. – Норман слегка извивался, издавая запах миндаля и скипидара – говорящий о том, что он страдает. Да, это был не тот разговор, что приносил радость.

– Это все мы уже знаем. Но, скажи, они старались прятаться или… они играли с вами? – продолжала допытываться Ариэль.

Норман внезапно воткнул свою голову в шахматную доску. Играющие веревки сразу же задергались, сплелись друг с другом и, раздраженно защелкав клешнями, начали подводить итог игре.

– Нет, они не обманывали мы нас, не играли.

– Интересно, почему? – задумчиво произнесла Ариэль.

– Да, действительно, почему с нами они играли в кошки-мышки, а с вами – нет? – воскликнул Георг Демпси.

– Возможно, они не изучали мы нас. Возможно, им уже встречался такой вид, и они уже достаточно знали о мы нас.

– Вы были сильнее и более развиты, чем мы, – сказал Чэм. – Вы ведь сами убежали от них.

– Но мы мы ненавидим их так же, как и вы, – подчеркнул Норман. – ненавидим до распадения косы на части в ярости.

Мартин впервые слышал, как представитель Братьев говорит о ненависти. Его лицо раскраснелось, сердце забилось чаще, когда он услышал эти слова: люди не одиноки в своем гневе.

– Мы партнеры, – сказал Мартин. – Мы испытываем одни и те же чувства.

– Веревки умеют ненавидить, – заметил Норман. – Мы все мы должны брать с них пример сейчас. Они играют лучше в шахматы, с бешенством и яростью. Объединившись, мы мы в чем-то становимся слабее.

– Ненависть – большая сила, – согласился Чэм. – Я чувствую это… без ненависти это… не ненавидя их… – глядя на экран он оскалился, подобно волку.

Норман потеребил веревки и издал запах жженого сахара и свежескошенной травы.

– Я мы верим, что сила в вас, а не в нас. Я мы никогда раньше не говорили таких вещей другим, но знайте мы мы опасаемся их.

Паола нашла нужным добавить:

– Норман и раньше говорил мне, что он думает, что в данной ситуации мы можем действовать эффективнее. Он понял из нашей литературы, что мы можем целенаправленнее использовать наш гнев. Сможем эффективнее убивать.

– Я мы надеемся, что научимся у вас, – пообещал Норман.

– Я мы думаем, мы все нашей агрессивности достаточно, – сказал Небесный Глаз, наблюдая его веревка передвигает голографического слона на три клетки по диагонали.

– Как мы назовем этих… созданий? – спросила Донна, прерывая тишину, которая последовала после слов Небесного Глаза. – У меня приготовлено одно подходящее имя.

– Какое? – поинтересовалась Паола.

– Грифы – стервятники, – сказала Донна. – Ханжеская дипломатия, пожиратели падали. Цвет рвоты.

– Фу, гадость! – поморщился Георг Демпси.

Дженнифер пришла на командный пункт после нескольких часов отсутствия, взглянула на процесс шахматной игры, затем повернулась к Мартину и, вынув жезл, показала ему несколько схематических изображений.

– Они способны изготавливать огромные куски фальшивой материи, – сказала она. – Они могут преобразовывать материю в антиматерию на дистанции в миллиарды километров. Возможно, они превосходят нас и в «ноучевой» связи. Они обезвреживают нейтрониумные бомбы. Они или имеют все, или хотят убедить нас в том, что имеют все.

– Это то, над чем ты работала с Джакомо? – спросил Мартин.

– Да, с ним, и с мозговым центром корабля.

– Тогда мы не сможем ничего сделать, тогда мы бессильны.

Команда – люди и Братья – безмолвно замерли.

Дженнифер, медленно оборачиваясь, обвела всех взглядом, в котором прочитывалось извинение.

– Простите, – тихо произнесла она. – Но именно в этом мы и убедились в результате наших вычислений и исследований – перед тем, как прервалась связь.

– Есть шанс, что вы ошибаетесь? – спросила Ариэль.

– Конечно, – скромно согласилась Дженнифер. – Каждый может ошибиться.

– Ты говорила, что и мозговой центр работал вместе с вами, – вспомнил Чэм. – Они согласны с вами?

– Последнюю часть работы я выполнила уже после прерывания связи, после того, как растворился мом, поэтому я не могу с уверенностью сказать, согласились бы они или нет.

– Тогда есть надежда, да? – жалобно спросила Паола. Братья хранили молчание, издавая запах травы, потревоженной легким ветерком.

Дженнифер поджала губы.

– Я же не могу утверждать, что я в этих вещах – само совершенство, – запальчиво произнесла она.

– Но, тем не менее, ты в них чертовски хороша, – польстил ей Чэм.