Текст книги "Божья кузница (сборник)"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 60 страниц)

– Боже мой, они действительно, как змеи, но им нельзя отказать в некотором шарме.

– Змеи очаровали нас, не так ли? – усмехнулся Чэм.

– На все сто. Это получилось быстрее и легче, чем я думал. Мне кажется, с ними можно работать.

Когда они вошли в каюту, они нашли там Ганса мрачным. Гости присели по-турецки, Ганс опустился на корточки рядом с ними. Рекс Дудовый Лист держался несколько в стороне ото всех.

– Каменщик и я поговорили немного, – сказал Ганс. – У него из Братьев лучший английский. Я задал ему несколько вопросов о структуре их команды. И вот что я узнал. Каждые пять дней – наших дней, не их – они созывают Командный Совет для обмена веревками, каждая коса жертвует двумя. Из пожертвованных веревок они делают одну толстую затраханную косу, называя ее Соглашателем или что-то в этом роде. Эта коса использует память всех веревок и принимает решения. Веревки эти решения передают в свою очередь своим косам. И никаких приказов. Это тревожит меня.

– Почему? – спросил Джой.

– Потому что при этом нет никакой гибкости. Представьте себе, что мы попали в кризисную ситуацию, и что мы будем собирать какие-то советы? Я думаю, что они теряют массу времени с этим Соглашателем, они не способны постоянно отслеживать изменение условий и обстоятельств… Да… Система несовершенна… Но окончательные выводы я сделаю после того, как я поговорю с самим Соглашателем.

– Ты думаешь, они действуют подобным образом и при сражении?

Ганс пожал плечами:

– Пока не знаю. Вот и все, что я вам хотел сообщить.

– Нам следует выяснить, где произошла катастрофа с ними, – глядя в пол, произнес Чэм. – где они потерпели неудачу.

– Хорошо, я займусь этим, – сказал Ганс. – Мартин, я заметил, ты почему-то еще не обзавелся другом из компании Братьев… Брал бы пример с Паолы и некоторых других.

– Я тоже еще ни с кем ни подружился, – сказал Джой.

– Чем большее количество уз нас скрепит, тем лучше мы узнаем друг друга. Это как в браке.

– Нам следует помочь им изучить английский, – сказал Джой.

– Они шустрые, не сомневайтесь в этом, – заметил Ганс. – Они могут быть намного шустрее, чем мы. Но, черт побери, нам придется еще многое узнать друг о друге, прежде чем мы сумеем объединиться для борьбы с убийцами. Я прав?

– Абсолютно, – громко подтвердил Рекс, по-прежнему держащийся в стороне.

– Я хотел бы узнать, каким образом сольются мозговые центры обоих кораблей. Также я хотел бы знать, останутся ли у нас момы. Или их заменят аналогичные роботы с того корабля…

– Библиотека стала прямо-таки огромной, – сообщил Мартин.

– И мы можем всем пользоваться?

– Прямо уже сейчас. Перед нами открываются необъятные просторы знаний. Я надеюсь, что материалы Братьев реально перевести.

Ганс кивнул:

– Я тоже очень доволен таким прогрессом. Но мне не хотелось бы, чтобы наша команда с излишней восторженностью отдалась общению с Братьями и забыла о своих собственных проблемах.

Чэм и Джой кивнули. Мартин молча ковырял пальцем в комбинзоне, будто бы хотел проделать в нем дыру.

– Кто-нибудь еще хочет что-то добавить? – Ганс обвел взглядом всех присутствующих.

– Я знаю, это ты управляешь Розой, – неожиданно и явно не к месту сказал Мартин.

Ганс минуту колебался, затем утвердительно кивнул со злобным выражением лица:

– Да, я руковожу ею. Это не трудно, поверь мне.

Рекс фыркнул. Ганс неодобрительно взглянул на него, Рекс покраснел и отвернулся.

– Как Роза свяжет присутствие Братьев со своим мировозрением… со своей религией?

– Роза найдет способ. Ей в этих вещах нет равных.

– Я знаю, – сказал Мартин. – Но мне кажется, ты затеял опасную игру. В любой момент может создаться взрывоопасная ситуация.

– Но это лучше, чем позволить ей и дальше терять себя. Я прав?

Никто из экс-Пэнов не ответил.

– И это лучше, чем избавляться от нее, – продолжил Ганс. – Конечно, я ненавижу такие вещи. Но если ситуация будет становиться все хуже и хуже, и это возможно.

Мартин побледнел. Долгое время никто не мог вымолвить ни слова. Десять минут – весьма выразительное затишье для подобного разговора.

– Это было бы и не очень умно с твоей стороны, – заговорил наконец Джой. – Это сделало бы из нее великомученицу.

– Хорошо, все это дерьмо. Давайте оставим эту тему, – сказал Ганс. – У нас есть проблемы и поважнее, чем Роза.

Ганс пригласил Каменщика встретиться со всей командой «Спутника Зари». Он хотел побольше узнать об истории Братьев, и особенно об их столкновении с убийцами.

Он проводил Каменщика в учебную комнату. Команда ожидала в вежливой тишине, наблюдая как Каменщик с помощью лестничного поля цилиндрической формы поднимается к центральной звездной сфере.

Мартин научился различать Каменщика по цвету – две его веревки в верхней части были окрашены полосами – в черный и ярко-желтый цвет.

– Каменщик – наш друг, – объявил Ганс, обнимая косу за шею. Запах жаренной капусты означал – Мартин уже понял это – сильное волнение. В учебной комнате не один он желал, чтобы этот волнительный момент побыстрее прошел.

Те, кто уже встречался с Братями, понимающе морщили носы. Нельзя сказать, что выслушивать подобные сказки было для них делом привычным.

– Мы мы имеем похожую жизнь, похожую историю, – сказал Каменщик.

Повторение слов у Братьев было неизбежным. По лингвистическим и культурным обычаям, а в этом случае они значили даже больше, чем религиозные, язык Братьев использовал два местоимения, первое имело отношение к индивидуальной косе или группе кос, второе к их компанентам – веревкам. Я мы, мы мы. С притяжательными местоимениями дело обстояло сложнее: мы мое – обозначало принадлежность индивидууму, первое относилось к веревкам, второе к косе; мы наше или мы наши – принадлежность группы. Другие притяжательные местоимения – это мы, я мы мое, мы наш мы сами – вообще употреблялись непонятно в каких случаях. Интересно, что в отношениях с людьми Братья старались употреблять более простые словосочетания.

– Я мы будем рассказывать вам многое из мы наших жизней, – сказал Каменщик. – Мы мы будем работать вместе, убивать тех, кто убивал мы наше прошлое, – ощутилось появление запаха, нечто напоминающее скипидар, – мы мы будем находить общие мысли, общую силу.

Мы мы верим: мы наши миры много похожи, как Земля и Марс.

В это время на звездной сфере появилось изображение двух планет: первой – почти полностью зеленой, второй – цвета охры.

– Мы наш вид расти молодыми в мире, который вы можете называть Листовщиком. Мы наше прошлое время было давно – сотни тысяч назад. – Запах пыли и освещенной солнцем грязи. – Мы наше время проходит короче, чем ваше. Но мы мы можем путешествовать между мирами часто, вы – нет. Мы мы были молодыми и на второй планете. Мы мы называли ее Сухой Песок. Десять тысяч раз лет мы жили там, не делая оружия, не имея врагов.

Убийцы пришли к мы нам, как друзья. Они пахли мы наша невинная радиация. Да, да они приходили к нам, как друзья.

Каменщик спроектировал изображение нескольких блестящих сфер, соединенных вместе, напоминающих гигантскую гусеницу. Мартин тотчас же вспомнил австралийских роботов, так называемых «шмусов». Они вполне могли быть одной из разновидностей этих форм.

– Друзья были как ваши машины, но живые, живые внутри, – продолжал Каменщик. – Они рассказали мы нам о далеких мирах, очень интересных, они звали мы нас туда, учиться. А потом… потом… мы мы почувствовали мы наш мир больной оружием, он умирает. Мы мы сделали мощный корабль и оставили мы наш вид погибать. Мы мы не можем путешествовать между звездами, но оставить всех и наблюдать, как мы наш мир съедают миллионы убийцы – машины. Затем пришли другие, Благодетели имя, и была война. Мы наши миры исчезли, несколько остались, но мы мы были взяты Благодетелями на войну, искать убийц. Это короткая версия, длинную вы можете понюхать в мы нашей библиотеке.

Мы наш корабль получил слабость, когда нашел звезды и миры убийц. Мы мы попали в течение, которое поздно обнаружили, многие мы из нас погибли, а «Странствующий дом» получил поломку. Сотни раз лет прошло. Мы мы опять лететь. – Запах скипидара.

Мартин заметил слезы на щеках и Венди и Потерянных Мальчиков.

– Мы мы услышали другой Корабль Правосудия. – Запах сирени и свежевыпеченного хлеба. – Услышали, что мы мы будем работать с теми, которые не пахнут, как я мы, и которые не рассоединяться, как я мы. Я мы горды, что я мы можем работать вместе, сражаться. Мы мы состоим из многих частей, я мы агрегат, но мы мы группа сильная, смелая.

Каменщик, подумалось Мартину, выбрал правильную политику.

– Мы наш Корабль Правосудия думает, что мы наши машины можно объединять с вашими, они гибкие и мало отличаться. Наши библиотеки объединятся, и мы мы будем учить друг друга пахнуть, читать, видеть.

Мы наши корабли будет один корабль. Мы мы сделаемся вместе сильная храбрая группа. – Запах тушеных кабачков, но не горелых. – Мы все мы будем ждать в одном пространстве, пока корабли не станет агрегат, – закончим свою речь Каменщик.

Команда людей смущенно зашушукалась. Мартин разобрал в шепоте слова уверения, увидел, как люди и Братья обмениваются легкими ободряющими толчками. Не так уж плохо. Ждать и наблюдать.

Роза выступила вперед и подняла руки. Мартин хотел сразу же уйти, он почувствовал неловкость и за нее, и за окружающих.

– Они действительно наши Братья, – изрекла Роза. – Вместе мы будем вдвое сильнее.

Ганс обнял Розу за талию и, улыбаясь, сказал:

– Мы соберемся вот здесь, в учебной комнате. Она достаточно большая, чтобы вместить всех нас. На «Спутнике Зари» возможно приготовить пищу для Братьев. Мы останемся здесь – все мы – и люди, и Братья – и будем ждать, когда воссоединяются корабли.

Команда не выказала никакого неудовольствия. Однако Мартин не испытывал энтузиазма, он ощущал лишь слабые уколы страха.

Они дожидались появления команды Братьев в полном составе. Рядом с Мартином стоял Джой.

– Мы называем их мужским местоимением, – заметил Джой. – Это как-нибудь оправдано?

– Нет, – ответил Мартин. – Но они нам Братья, разве не так?

Джой, прищурив глаз, подарил Мартину насмешливый взгляд.

– Послушай, ты же уже получил один сильный удар… – он поморщился, – Извини за цинизм. Но разве я не прав?

Мартин приложил палец к губам, прося Джоя замолчать.

– Я говорю о Гансе и Розе…

Мартин бросил многозначительный взгляд в сторону команды. Джой и до этого говорил шепотом, теперь же он с жалостью посмотрел на Мартина, вздохнул и больше ничего не сказал.

Пятьдесят Братьев и шестьдесят пять Потерянных Мальчиков, и Венди стояли посреди учебной комнаты по обе стороны от звездной сферы, показывающей состыкованные хвостами корабли – они напоминали спаривающихся насекомых.

Воздух был перенасыщен запахами капусты, сирени и другими разнообразными ароматами, которые оказалось трудно иденфицировать.

Появились момы и роботы Братьев, моментально прозванные Матерями Змей, по два от каждой стороны – момы выпуклые, как медные куклы, роботы Братьев походили на гибких бронзовых змей, два метра длиной и полметра в диаметре.

Наружное и внутреннее давление учебной комнаты уравновесились.

– Мы это уже проходили, – пронеслось в голове у Мартина. – Это не внове для нас.

Хаким сказал ему:

– Я изучаю их астрономию. Дженнифер сказала, что они прекрасные математики. Это же богатство, Мартин! – Хаким был, беспорно, счастлив.

Ариэль не подходила близко к Мартину – держала фиксированную дистанцию. Но она пристально наблюдала за ним, когда он не мог этого заметить.

То ли я циничен, то ли испуган, не могу понять. Мы похожи на сухой лес, которому достаточно искры, чтобы …

Звуки издавал только корабль, среди людей воцарилась тишина. Отсутствовали и запахи; чистый воздух – эквивалент молчания Братьев. Лишь пол вибрировал под ногами.

Роза, – безмятежная, чувствующая свою силу, стояла на коленях рядом со звездной сферой. Ее поза представлялась Мартину теперь театрально наигранной.

Один из Братьев на глазах всех буквально развалился на части. Веревки подергивались, их щупальца вытянулись, будто бы выискивая кого-то, и начали царапали пол. Другие косы засуетились, видимо опасаясь той же участи, и поспешили стянуть свои веревки посильнее, перезавязывая узел на голове.

Щебетание, взвинченность присутствующих, комментарии; запахи скипидара и бабанов.

– Боишься? – спросила Ариэль у Мартина, поближе поддвигаясь к нему.

– Я ни с чем подобным не сталкивался в жизни, – пробормотал Мартин.

Она подняла бровь.

Посмотри, они распадаются на части, – кивнул он в сторону Братьев.

Она подняла другую бровь и покачала головой, затем неожиданно захихикала. Мартин никогда не слышал, чтобы Ариэль хихикала прежде. Да, она смеялась, улыбалась – но не хихикала.

– Я не вижу тут ничего смешного, – огрызнулся он.

– А я и не говорю, что это смешно, – Ариэль до сих пор улыбаясь. Но улыбка быстро сошла с ее лица, когда она заметила, что он даже не делает попытки улыбнуться ей в ответ. Она отвернулась и тихо сказала, – Мне ничего от тебя не нужно, Мартин.

– Извини, – сказал он, внезапно почувствовав себя виноватым.

– Я не изменилась, – покраснев, продолжала она. – Когда ты был Пэном, я всегда говорила тебе то, что думала. Мне казалось, тебе это необходимо.

– Я знаю.

– Так тогда какого черта ты ведешь себя так? – выкрикнула ему в лицо Ариэль и быстро отошла, растворившись в толпе людей.

Другие веревки тоже распадались на части. Хаким склонился над ними. Один из Братьев щелкал клешнями, пытаясь ухватить веревки, голова его вытянулась, тело извивалось. Остальные его веревки тоже были близки к тому, чтобы развязаться. Хаким хотел ему помочь, но Брат четко произнес:

– Я мы сам.

– Не мешайте ему, – предупредил Ганс. – Нам еще многое нужно узнать о них. Нам не следует действовать необдуманно.

– Воссоединение началось, – констатировал мом, передвигаясь поближе к центру. Мартин внимательно смотрел на сферу, наблюдая, как один корабль растворяется в другом, он не мог не восхищаться Благодетелям, освоившими подобные технологии.

Змеиные Матери щебетали, пели, слагали оды. Сознание у Мартина поплыло – от напряжения и изобилия ароматов – в основном, это были запахи бананов, смолы, легкого гниения и капусты. Голоса Змеиных Матерей звучали, как миниатюры струнного оркестра, косы что-то отвечали им, развязанные веревки упаковывались вновь, Братья беспрерывно извивались.

Все так дьявольски странно, – подумал Мартин, чувствуя, что близок к истерике от нервного истощения. – Слишком многое сразу навалилось. Я хочу, чтобы все поскорее закончилось.

Он парил в воздухе, одной рукой ухватившись за лестничное поле, глаза его блестели, голова тряслась, он не мог вымолвить ни слова. Рядом, тоже на лестничном поле, с закрытыми глазами висел Хаким. Кажется, он предпринимал попытку уснуть. В самом деле, это было разумно. Мартин тоже закрыл глаза.

Джакомо слегка похлопал его по плечу. Глаза резко раскрылись, неспособные что-либо толком разглядеть после сна – Как долго я спал? Секунды? Минуты? – Мартин повернулся к Джакомо и увидел рядом с ним Дженнифер.

– Окончательное воссоединение произойдет через пять минут, – объявил мом, его голос прозвучал откуда-то издалека.

– Мы ждем не дождемся, когда же мы познакомимся с их математикой и физикой, – взволнованно сказал Джакомо. Его круглое лицо блестело от пота. Люди добавили запахов в комнате. – Дженнифер разговарила с их лидером, если, конечно, Каменщик, действительно является их лидером.

– Умная говорящая змея, – громко захихикала Дженнифер.

– Фантастические вещи! – продолжал Джакомо. – В их математике нет рациональных чисел, только иррациональные.

– И это пока все, что мы можем сказать, – охладила его пыл Дженнифер.

– Нет, вы подумайте, только иррациональные дроби, пятна, как они называют, – не унимался Джакомо.

Математика Братьев интересовала Мартина сейчас меньше всего, но он слишком устал, чтобы хоть как-то попытаться уклониться от этого разговора.

– Я думаю, они рассматривают целые числа, и даже рациональные дроби, как аберрации. Они любят все иррациональное. Я жду не дождусь, когда можно будет узнать об этом поподробнее, – повторил Джакомо, но вдруг заметил отсутствующий взгляд Мартина и отрезвел.

– Извини, – пробормотал он.

– Я очень устал, – оправдываясь, сказал Мартин. – Впрочем, как и все. А вы разве не устали?

– Мервецки устали, – вновь захихикала Дженнифер. – Но пятна! О боже, это просто невероятно! Я не вижу никакого смысла в этом.

Мартин почувствовал запах сирени. Он вспомнил, что именно так пахло лицо бабушки в его снах. Это был аромат ее пудры, которая словно снег, летала по всей ванной комнате после бабушкиного посещения, а затем медленно опускалась на ковер. Во сне он лежал на этом ковре, свернувшись в клубок и крепко зажмурив глаза.

Когда он проснулся, в учебной комнате царила тишина, лишь изредка раздавался шепот. Поблизости спал Хаким. Джакомо и Дженнифер лежали, обнявшись, на расстоянии руки от Мартина. Джой Плоский Червяк спал в позе лотоса, укрепившись на лестничном поле. Момы и Матери Змей летали в бездействии.

Братья все разделились на части. Веревки висели на лестничных полях, словно сушащееся белье на неоновой одежной сетке.

Чэм уже тоже проснулся. Мартин спросил у него:

– Это так они спят?

– Да, я тоже был поражен.

– Где Ганс?

– В другом конце комнаты. Спит, а Роза держит его голову на своих коленях.

Мартин повернулся к звездной сфере и увидел их корабль, намного увеличившимся в размерах. Возможно, теперь он не уступал оригиналу «Спутника Зари» – вновь с тремя домами-шарами, но в этот раз передний был больше остальных. Не увидев резервуаров для хранения запасов горючего на их обычном месте, Мартин предположил, что теперь они располагаются в первом доме-шаре. Чем больше он видел, тем больше понимал, что корабль Братьев был более поздней моделью, и имел преимущество в оборудовании, тактике, возможно, даже генеральной стратегии.

– Ты думаешь, они спят? – спросил Чэм.

– Спят ли они? – повторил Мартин и осмотрелся вокруг. Он не видел целых кос, только разрозненные веревки.

– Интересно, что будет, если веревки смешаются и косы их перепутают? Это даже пугает, как много мы еще должны узнать.

Торможение началось. Постоянно прибегая к помощи Корабля Правосудия, люди и Братья изучали новый порядок вещей. В первых двух домах-шарах площади были разделены на секторы Братьев и секторы людей. Свободные помещения и общие коридоры давали веревкам пространства, в которых они прятались и занимались какими-то своими делами. Были предусмотрены меры предосторожности для захвата отбившихся от своих кос веревок; в холлах на территории людей стояли ящики, наполненные особенными ароматами ( запахом чая и кочанной капусты), для того, чтобы перенести туда веревки, которые заползут на чужую сторону и успокоить их.

Предпринимались и практические шаги сближения: Мартин, к примеру, выяснил, за какое место у веревки нужно было браться, чтобы она не успела обдать тебя каким-нибудь сногсшибающим запахом. Лучшим местом считался участок гладкого и твердого «тела», ближе к клещеобразным ногам, за щупальцами. Основная опасность, к счастью, еще не имевшая места в жизни, заключалась в том, что веревка, отделенная от своих приятелей, сама могла начать защищаться, если процесс ее подхвата и укладки в ящик не производился по всем правилам. Она могла ущипнуть или укусить человека, и алколоиды ее слюны могли дать токсическую реакцию – возможно в виде сыпи или чего-нибудь похуже. Так зачем рисковать?

Пища Братьев была простой, и выяснилось это довольно быстро. Они питались бульоном, приготовленным из небольших организмов зеленого и фиолетового цвета, не имеющих ничего общего ни с растениями, ни с животными, скорее они походили на водяных червей. Эти организмы – Каменщик предложил назвать их «простаками» – произрастали под ярким светом, свободно передвигались в наполненных жидкостью сосудах. Большую часть питательных веществ они извлекали из простых химических препаратов, но на какой-то стадии роста начинали поедать друг друга и остатки от этих пиршеств в основном и жертвовались на бульон.

Братья всегда ели в разобранном виде. Отдельные веревки собирались вокруг бака, как змеи вокруг мисок с молоком. Во время обеда их охраняли две или три косы.

Матери Змей не занимались приготовлением бульона. Выращивание пищи было у Братьев особенно важным ритуалом, а место старшего у бака с бульоном являлось, по-видимому, почетной привилегией.

Большего людям увидеть не разрешили, в других сторонах жизни Братья были более осторожными. Так как веревки умирали, как отдельные организмы – это считалось у Братьев естественным процессом, как сбрасывание кожи у змеи – то можно было с большой вероятностью предположить, что воспроизводство у кос продолжалось непрерывно. Но размножение веревок и их жизнедеятельность скрывались от людей.

Похоже на то, что три косы действовали как мозговой центр для всей группы Братьев. Внешне мало чем отличающиеся от других, они появлялись на глазах людей весьма редко и совсем не общались с ними. Создавалось впечатление, что они не говорили на английском. Случалось, что они делились на части, и некоторыми из составляющих какое-то время пользовались другие косы. Эйрин Ирландка назвала их три «Б» – Благоразумие, Благородство и Благотворительность, и эти прозвища прилипли к ним, по крайней мере, среди людей.

Каменщик познакомился со всеми в команде людей, Корабельщик и Небесный Глаз вращались среди людей тоже свободно, да и другие Братья мало-помалу продвигались вперед во взаимодействии с людьми. В течение двух недель двадцать три Брата регулярно общались со своими новыми партнерами. Их английский быстро прогрессировал.

Через десять дней после объединения они уже могли обмениваться элементарными шутками. Чувство юмора Братьев выражалось достаточно просто: тошнотворно-сладкий цветочный запах означал смех, кульминационный момент анекдотов всегда вызывал их внезапное разделение на части. Помимо анекдотов им очень нравилось имитирование падения в обморок и пускание газов.

С одобрения Ганса Паола Птичья Трель взяла на себя ответственность за изучение языка и поведения Братьев.

Джакомо и Дженнифер предложили свою помощь в координации взаимного пользования библиотеками людей и Братьев. Вместе с ними работали Небесный Глаз и Корабельщик. Ганс посоветовал им в первую очередь перевести и обобщить материалы, которые должны были прояснить историю галактики, а также стратегию и тактику сражения Братьев. Дженнифер была расстроена такой первоочередностью, вызванной практической необходимостью: ей-то безумно хотелось начать с математики.

Во время посещений библиотеки Мартин пришел к выводу о том, что мозговой центр корабля представлял из себя систему, самопереводящую и самокорректирующую информацию.

Роза Секвойа держалась в стороне, внимательно за всем наблюдая, взвешивая и оценивая новую ситуацию.

Остатки панического настроения Мартина прошли, как туман. Часами он мог не думать о Терезе и Вильяме.

Хаким, Гарпал и Луис Высокий Кактус объединились с Братом по прозвищу Шелковистый – большим, более пяти метров длиной, всегда опрятно и щегольски выглядившим, чьи косы были составлены из веревок, которые, соответствуя кличке, действительно были шелковистее, чем у других. Объединившись, они организовали сборную исследовательскую команду.

Джакимо и Дженнифер активно работали в этой команде, несмотря на то, что они и без того были загружаны библиотечной работой и иной теоретической деятельностью.

Устройства дистанционной связи были активно задействованы – Левиафан тщательно изучался. С головой погрузившись в изучение загадочной звездной системы, Хаким провел так четыре дня. На пятый день он попросил Мартина переговорить с ним наедине.

Они уселись на корточки и потягивали крепкий, сладкий, горячий чай, который Хаким очень любил.

Хаким волновался.

– Через какое-то время мне придется говорить об этом с Гансом, – начал он, опустив глаза вниз. – Я понимаю, неловко в этом признаваться, но я действительно не знаю, как он отреагирует. Я и сам-то не знаю, как на это реагировать. Надеюсь, ты дашь мне совет.

– О чем ты? – недоуменно спросил Мартин.

– Сейчас Шелковистый пошел к Братьям, и как я понимаю, они обсуждают ту же проблему. Информация, получаемая с дистанционных устройств, обескураживает.

– То есть?

– Я в полном замешательстве.

– Ради бога, Хаким…

Осуждающий упоминание бога всуе Хаким гневно взглянул на него.

– Ну, извини, извини. Расскажи мне все, – попросил Мартин.

– По-видимому, наша прежняя информация о Левиафане полностью ошибочна. Я не знаю, как это могло случиться, но у нас большие расхождения. Наши новые данные совершенно не совпадают с предыдущими.

– Поконкретнее, пожалуйста.

– В Левиафане пятнадцать планет, а не десять.

– Пятнадцать?

Хаким поморщился и кивнул:

– Сама по себе звезда имеет те же характеристики. Но изменились спектральные составляющие, причем радикально.

– Как же могли так ошибиться?

– Трудно сказать, чья это ошибка.. Но меня бросает в холод, когда я начинаю думать, что нас подвело оборудование корабля – это пугает больше, чем просто наша личная ошибка.

– Пятнадцать планет – это же чудовищная скученность.

– Да, так оно и есть. Я переслал момераф Дженнифер и Джакомо. Орбитальное окружение системы, такое, каким мы его видим, ошеломляет. Мы полагаем, что это искусственно созданное и искусственно поддерживаемое сооружение, которое постоянно потребляет огромное количество энергии.

– Что еще?

– Система богата необработанными материалами. Две планеты, а не четыре, газовые гиганты, и они не истощены. Четвертая планета – настоящая загадка. Примерно сто тысяч километров в диаметре, с четко выраженной и, вероятно, устойчивой поверхностью – не как у газовых гигантов, а по плотности сравнимая с ними.

– Хаким, я знаю, ты проверял это десятки раз…

– Мы так часто делали замеры по отдельности и вместе – бессчетное количество раз. По-видимому, последняя информация верна, Мартин. Я просто подавлен. Неужели мы могли так ошибаться?

– Беглецы Красного Дерева были внутри системы, они видели десять планет. Их карты не соответствуют тому, что мы наблюдали издали… Но еще меньше они совпадают с тем, что мы видим сейчас…

– Да, такое впечатление, что мы находимся в разных Вселенных… Расхождения очень большие.

– В разных Вселенных… – Мартина сморщил лоб, напряженно раздумывая. – Хаким, а что если…

– Значит, мы не ошибались! – воскликнул Хаким и изо всех сил ударил по мату. Он выжидательно смотрел на Мартина.

– Я тоже думаю, что вы не ошибались. Братья делали измерения Левиафана. Вы сравнивали результаты?

– Они измеряли еще до наших первых попыток.

– И что они увидели?

– То, что перевели Паола и Дженнифер, и что сказал нам Каменщик, довольно трудно интрепретировать! У них другая система исчисления. Как мы поняли, они видели систему из десяти планет, четыре из которых – газовые гиганты.

– Значит, они получили картину, похожую на ту, что видели Беглецы Красного Дерева? А Братья обнаружили признаки цивилизации?

Хаким отрицательно покачал головой:

– Нет. Также они не заметили никаких следов разрушения после взрыва Полыни. Даже в том, что мы видим сейчас, ничто не свидетельствует о каких-либо боевых передислокациях или иных приготовлениях к обороне.

Внезапно Мартин ощутил озноб – это были страх и возбуждение перед неожиданностью, и еще что-то такое, что сам он не мог определить. О, эти изменения о многом говорят, эти планеты не подсадные утки. Мы рядом!

– Я почти уверен, что Левиафан замаскирован, – сказал вслух Мартин.

– Я знал, я надеялся, что согласишься с моей догадкой! – воскликнул Хаким, хлопнув его по плечу.

Мартин не стал смеяться над вздохом облегчением Хакима, он понимал причину его радости.

– Никто не ошибался! Мертвый корабль видел то, что он видел! И данные Братьев тоже верны!

– Но как ты замаскируешь целую звездную систему?

– Только планеты, – поправил Хаким.

– Они что, планеты-приведения?

– Возможно, – ответил Хаким, подняв палец. – Ну и как ты сформулируешь свою версию, Мартин?

– Это хитрая система маскировки, варьируемая в широких пределах… В течение ряда лет система меняется через довольно короткие промежутки времени.

– Точно! – воскликнул Хаким, и его лицо вспыхнуло от возбуждения. – Чертовым убийцам не удастся нас одурачить!

Мартин потер пальцем кончик носа.

– Очевидно, мы имеем дело с какой-то широкомасштабной перестройкой планеты… Они хотят, чтобы по мере приближения наблюдателя, система выглядела все более пустой.

– Если ты поддержишь меня, я пойду с этим к Гансу, – сказал Хаким, поднимаясь с кушетки. – Он не так будет сердиться, если ты подтвердишь мои слова.

Мартин тоже встал.

– Ты боишься его? – спросил он.

Смутившись, Хаким отвел взгляд в сторону.

– Я не доверяю ему так, как тебе. Ты одобряешь его, Мартин?

– Не мое дело критиковать Пэна.

– Мне не нравятся некоторые его действия, к примеру, эти соревнования с половыми партнерами в награду. Мартин, я молчал до сих пор, но всегда думал, что это неправильно.

– Хорошо, оставим эту тему. Скоро мы начнем тренироваться вместе с Братьями.

– А тебя не беспокоит, что может случиться?

– Конечно, беспокоит.

– Но действия Ганса тебя не тревожат, так?

– Хаким, я знаю, как трудно быть Пэном. Когда им был я, погибли люди. Теперь избрали Ганса. Вот и все, что я могу сказать.

Хаким с грустью посмотрел на него, затем не спеша расправил складки на своем комбинзоне.

– Я пойду к Гансу прямо сейчас. Надеюсь, что он будет таким же понимающим, как и ты.

– Он же не дурак.

– … Он не станет нас наказывать, – продолжал Ганс. – Он тоже поймет, что это не было нашей ошибкой.

– Уверен, что поймет, – кивнул головой Мартин.

Когда Хаким ушел, Мартин энергично протер глаза, затем окинул взглядом каюту, как будто видел ее в первый раз. Узкие полоски света, голые коричневые и серебристо-серые поверхности, кушетка, которой вполне бы хватило на двоих. Зачем он запросил такую большую?

Он был свободен в течение часа. Потом состоится встреча бывших Пэнов с Гансом, Рексом и с двумя представителями Братьев. Они должны разработать план по боевому обучению и согласовать стратегии.

Братья и люди могут и будут работать вместе.

Мартин лениво потянулся за жезлом и настроился на уже переведенную часть библиотеки Братьев. Многие области были еще не постижимы. Жезлы не передавали запахов, он и наполовину не мог представить, что там могло храниться. Наилучшие переводы не были идеальными. А как выяснил Хаким, даже такая простая вещь, как система исчисления, может быть двухсмысленной. Он так и не смог до конца понять, как же Братья считают…