Текст книги "Божья кузница (сборник)"

Автор книги: Грег Бир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 60 страниц)

По учебной комнате пронесся утробный стон, когда они почувствовали, что опустились и сомкнулись поля. Мартин ощутил боль во всем теле, все внутренние процессы организма замедлились.

Волны темноты прошли перед глазами, поля подавили физиологические чувства.

Однако кое-что сохранилось в памяти. Что способствовало этому? Проблески сознания? Воображение? Кто мог сказать, когда включилась память? Во время их изолирования полями или позже – когда уравновесились химические реакции мозга?…

То, что осталось в его памяти, мозг сохранил каким-то волшебным образом – в виде обрывочных фрагментов, в которых умирающая планета представлялась, как живое существо, и в виде притчи. Но от этого воспоминания не стали менее мучительными…

Полынь

распустившаяся, как нарцисс

с двумя ниспадающими каскадами светлых волос

и следы нейтрино, фантом частиц такого количества, что их воздействие было в миллионы раз мощнее ураганного ветра

боль во всем теле, воздействие нейтрино, стремящегося изменить его физиологию; едва различимый шепот молитвы погрузившихся в нирвану детей и внезапно – крик, оглушающий крик, пронзительный вопль радости детей, получивших свободу

перекроенный «Спутник Зари», достигнувший точки южного полюса, двигающийся сначала – медленно, исчерпав горючее, затем – стремительно, под напором нейтрино; экипаж, старающийся сохранить право на существование в этом бешенном урагане, сопротивляющийся субъядерной силе, навязывающей смерть.

Лис обратился к урагану: «Я собираюсь в дальнее путешествие. Можешь ты подхватить меня для скорости?» Ураган бесстрастно посмотрел на хилого Лиса своим огромным глазом и спросил: «Чем ты отплатишь мне за это?» «Я позволю тебе нашептывать свои мечты.» «Но я должен уничтожить все, что несу. Ты живое существо и не захочешь умереть.» «Если ты оставишь меня в живых, я узнаю о тебе самое сокровенное и расскажу всем живым существам, чтобы они почувствовали симпатию к тебе.» «Зачем мне их симпатия? Я всемогущ.» «Это так. Но однажды твои ветры стихнут. Но даже когда ты исчезнешь, мои потомки будут рассказывать историю о пра – прадедушке Лисе, который был унесен ветрами, выжил и познал секреты урагана.» «Тогда они перестанут бояться меня. А кто я есть, если не внушаю страха?» «О, ни одно живое существо не может быть настолько сильным, чтобы не бояться тебя. Я дам тебе нечто большее. Я дам тебе голос, неподвластный времени. Это гораздо больше, чем бессловестный бешенный рев.»

«Спутник Зари» поднимался по спирали через клубы газов, исходящие от погребального костра Полыни, и собирал горючее. Как пчела, добывающая пыльцу, он вычерпывал сотни тысяч тонн водорода, гелия, лития – сжимая и размещая их на своей талии.

Это бегство из умирающей системы приносило своего рода удовлетворение; последняя смертоносная попытка убийц провалилась. Их ловушка оказалась спасительным кругом.

В молчаливом бездействии команда преодолела этот отрезок времени – для них длящийся целый год.

Позади них оставалась краснеющая дыра – туманность Полыни поглощалась пространствами соседних систем. Все следы прошлых преступлений были уничтожены – планеты, следящие орбитальные системы, остатки первичного облака, корабли – снайперы.

Дитя тьмы превратилось в космическую пыль. Только ради этого можно было пожертвовать жизнью, но они не погибли.

Газовые скопления присутствовали повсюду, и они вдыхали их полной грудью, как тонущий человек делает глотки спасительного воздуха.

Мартин принял из рук Ганса стакан воды.

По периметру учебной комнаты лежало десять тел. Ганс стоял над ними, сжав подбородок в кулак и не произнося ни слова. Это продолжалось уже полчаса. Каждые несколько минут он встряхивал головой и издавал неопределенный звук, как будто с новой силой удивляясь происходящему. Погибли Джордж Кролик, Давид Снежный Человек, Мин Муссон, Томас Фруктовый Сад, Кис Северное Море, Сиг Мотылек, Лиам Антилопа, Джорджио Ливорно, Радж Ганг, Иван Эллада. Следы насилия отсутствовали, только на ногах и руках виднелись неяркие багровые пятна. Глаза умерших были закрыты.

Они погибли в изоляции ограничительных полей.

Двадцать трое из оставшихся в живых – ошеломленные случившимся – преклонили колени перед телами.

С того момента, как очнулся, Мартин сразу же понял, что они находятся в условиях полной гравитации. «Спутник Зари» вновь ускорялся.

– Как это случилось? – спросил Мартин, все еще ощущая сухость и боль в горле.

Хаким сделал большой глоток из своей фляжки.

– Должно быть, ослабели объемные поля. Поток нейтрино мог изменить их составляющие. Они стали менее вязкими или… – Хаким запнулся, – или самоуничтожились. Но мое мнение поверхостно. Здесь нет момов, чтобы проконсультироваться.

– Момы не могли спасти их?

Хаким покачал головой.

Роза Секвойа ходила кругами – странно и бессмысленно жестикулируя, но никто не обращал на нее внимания. Только Жанетта Нападающий Дракон и Кимберли Кварц, опустив головы, следовали за ней по пятам.

Чэм приблизился к Мартину и указал на Сига Мотылька:

– Один из наших.

– Они все – наши, – одернул его Мартин.

– Я не это имел в виду, – поморщился Чэм. – Мы теряем наших лидеров. Следует провести полное расследование и разобраться в том, что случилось. Почему момы снова подвели нас?

– Я не думаю, что они подвели нас, – возразил Мартин. – Большинство же выжило.

– Нам нужны факты, – все более и более раздражаясь, настаивал Чэм.

– Не спорю. Но Пэн – Ганс, он отдает распоряжения.

– Он слишком подавлен, чтобы действовать, – возразил Чэм. – Где Гарпал?

Они поискали Кристофера Робина, но его нигде не было. Большая часть экипажа разбрелась – возможно, чтобы в уединении прийти в себя.

Мартину не терпелось начать действовать, но он воздерживался.

– Пойду поищу Гарпала, – сказал он. – Хаким, передай Гансу, что нам необходимо проверить носовой отсек и звездную сферу. – Он кивнул в сторону Ганса, – Надо занять его чем-то конкретным.

– Я соберу исследовательскую команду, – откликнулся Хаким.

В коридорах корабля стоял запах гари, как будто по «Спутнику Зари» прошелся огонь. Нейтринный шторм причинил больше вреда, чем Мартин мог предположить. По-видимому, последствия их внезапного бегства оказались непредсказуемыми и для момов.

Но они могли бы понести и гораздо большие потери.

Я должен позаботиться о захоронении тел, – подумал Мартин. Раньше момы всегда убирали тела. Почему же сейчас они оставили их на месте?

Он остановился в коридоре и достал жезл. Где момы? Он позвал одного из них. Но никто не появлялся. Жезл слабо мерцал и работал неустойчиво – видимо, что-то случилось с контактами.

Мартина охватил новый прилив страха: ему показалось, что корабль существенно поврежден, ресурсы истощены, и все они умрут без поддержки мозгового центра корабля и момов.

Он уже собирался продолжить движение в направлении каюты Гарпала, когда в нескольких метрах от него появился один из момов.

– Благодарю тебя, Господи! – воскликнул Мартин. Он бережно обнял мома, словно опасаясь, что тот исчезнет. Мом никак не отреагировал на этот жест Мартина.

– Я ищу Гарпала, – объяснил Мартин. – Нам надо многое предпринять… Впереди много психологической работы.

– Необходим перечень повреждений, – сказал мом. – Мы ознакомим с ним весь экипаж.

– Тела…

– Время невозможно повернуть вспять. Главная задача сейчас – восстановительные работы. Пока они не выполнены, наши возможности ограничены. Мертвые будут содержаться в полях…

Мартин покачал головой и поднял руку, останавливая мома, не желая выслушивать подробности.

– Нам необходимо обрести уверенность, – сказал он. – Если в ближайшее время мы не проведем собрание, можно ожидать плохих последствий.

– Понимаю, – кивнул мом.

– Где Гарпал?

– В хвостовой части.

– Пойду за ним.

Ариэль подошла к ним сзади и встала вполуоборот к мому, явно игнорируя его присутствие. Обращаясь к Мартину, она произнесла:

– Ганс не в себе. Он будоражит всю команду. Надо, как можно быстрее, найти Гарпала.

Они устремились в кормовую часть корабля и не произнесли не слова, пока не достигли второго дома-шара. Здесь запах гари был особенно ощутим.

Ариэль поморщилась:

– Тебе не кажется, что мы все провоняем этим запахом насквозь?

– Ты слышала, что сказал мом?

– Тебе же известно, как я к ним отношусь.

Мартин пожал плечами:

– Они спасли нас.

– В первую очередь, они не посчитались с нами. Разве после этого могу я испытывать благодарность?

– Мы сами выбрали…

– Давай не будем спорить, – оборвала его Ариэль. – По крайней мере, сейчас, когда Ганс продолжает сосать палец, а Роза вещает, как жрица. Мы должны действовать, если не хотим попасть в еще большие неприятности, из которых момы уже не вытащат нас, так как не будут знать, как это сделать.

– Ганс вовсе не сосет палец, – возразил Мартин. – Он… собирается с мыслями.

– Ты готов защищать всех и вся, не так ли? – произнесла она с улыбкой. Но восхищение, появившееся на ее лице, быстро приобрело оттенок жалости.

Гарпал Опережающий Время встретил их появление с безразличием, причиной которому был просто страх – он прятался за плотным плетением труб.

Нервы Мартина были на пределе, он злился на Гарпала, на всех – в том числе на женщину, находящуюся рядом – женщину, которая высмеивала каждый его поступок и в тоже самое время по непонятной причине не отходила от него ни на шаг.

– В чем дело? – спросил Гарпал чересчур громко, по-видимому, используя вопрос, как прикрытие или защиту.

– Мы должны собраться всей командой, – опередив Мартина, ответила Ариэль.

– Идите вы все к черту! – огрызнулся Гарпал. – Мы чуть не погибли, пока торчали в этих проклятых полях.

– Большинство из нас выжило, – заметил Мартин.

– Господи, я был совсем рядом с Сигом. Смерть никогда не подходила так близко. То, что убило Сига, могло убить и меня.

– Я была рядом с Джорджио Ливорно, – отозвалась Ариэль. – Момам придется все объяснить.

– Корабль поврежден, – вставил Мартин.

– Скажи им, пусть катятся к дьяволу! – закричал Гарпал. Слезы покатились по его щекам. – Или никто не должен был умереть, или все!

Мартин и Ариэль молча стояли между массивных изогнутых труб, тишина прерывалалась только слабыми всхлипываниями Гарпала. Ариэль посмотрела на Мартина. Что-то в ее взгляде изменилось, она повернулась и подошла к Гарпалу. Она обняла его и начала покачивать, словно убаюкивая в своих руках. Ее брови выгнулись, губы шевелились – казалось, Ариэль напевает колыбельную.

Мартин был поражен. Он не мог предположить у Ариэли таких душевных качеств.

Его жезл зазвонил. Связь заработала. Он ответил и услышал Чэма.

– У нас проблемы, – говорил Чэм. Его голос заглушался каким-то шумом, сквозь который можно было различить выкрики Ганса. – Пэн чудит.

Гарпал освободился из объятий Ариэль.

– Вот дерьмо! – выругался он. – Пора прекращать все это. – Выбравшись из лабиринта труб, он устремился к выходу. Мартин и Ариэль последовали за ним.

Когда они добрались до учебной комнаты, Ганса уже там не было. Десять тел лежали беспорядочно, словно кто-то разбросал их. На лицах пятерых членов экипажа, включая Жанетты Нападающий Дракон и Эйрин Ирландки, красовались свежие синяки. Половина команды отсутствовало.

Мартина охватило дурное предчувствие. Это было началом того, что когда-то предсказавал Теодор, то, чему Мартин отказывался верить – взрыв запредельного эмоциального напряжения.

Роза Секвойа осталась, Ганс не тронул ее. Когда Гарпал, Мартин и Ариэль появились в учебной комнате, Роза принялась приводить в порядок тела, аккуратно выпрямляя руки и ноги, закрывая глаза тем, у кого они были открыты, оддергивая одежду.

Наблюдая за ее действиями, Мартин с трудом сдерживался, чтобы уберечься от крайних поступков. Он с силой сдавил кожу у себя на бедре, пока та не посинела.

– Что случилось? – спросил Гарпал.

Чэм держался за разбитую скулу:

– Венди начали похоронную церемонию. Роза руководила ими. Ганс приказал остановиться. Они не послушались, и некоторые из Потерянных Мальчиков присоединились к ним. Когда, оплакивая, начали выносить тела, Ганс… набросился на сопровождающих. Дэвид Аврора оттолкнул его, но Ганс в результате так его отделал… Дэвид…

– Где он сейчас? – прервав рассказ Чэма, спросила Ариэль.

– Он в порядке, правда, в синяках и следах от побоев. Как я уже говорил, ему крепко досталось. Ганс просто отыгрался на нем.

– Где Аврора? – снова спросила Ариэль.

– Думаю, в своей каюте.

Мартин встряхнулся, стараясь преодолеть оцепенение, и усилием воли заставил себя действовать. Обращаясь к Ариэль, он сказал:

– Раздобудь чистой воды и бинтов, и помоги Розе ухаживать за экипажем. Постарайся не подпускать ее к телам.

– Хорошо, – кивнула Ариэль.

– Но я не Пэн, – подчеркнул Мартин, проясняя ситуацию. Присутствующие члены команды повернулись к нему, ожидая, что он скажет. – Гарпал, разыщи Ганса и давай соберем всех бывших Пэнов вместе. И надо пригласить мома.

– Кто здесь отдает приказы? – спросил Гарпал, но без злости, без укора.

– Извини.

– Не надо извиняться, – остановил его Гарпал. – Приступим к делу.

Вкрадчиво беседуя, Ариэль отвела Розу от тел. Не было ли это стремлением произвести впечатление на Мартина? Он не мог думать об этом сейчас. Мартин позволил себе на несколько секунд закрыть глаза, пытаясь воскресить образ Терезы, но отдельные черты никак не складывались в портрет.

Он последовал за Гарпалом.

Ганс не запер дверь. Они переступили порог его каюты, готовые ко всему, но не к тому, что увидели. Ганс сидел посреди возвышающейся части пола и потягивал воду из фляги. Он встретил их слабой улыбкой.

– Я их всех поимел, – почти дружелюбно сказал он.

– Да, это у тебя получилось, – согласился Гарпал.

– Но зачем? – спросил Мартин.

Ганс отвел взгляд:

– Они причитали по мертвым. Женщины и мужчины. Это было невыносимо. Я сам не поверил своим глазам, когда, очнувшись, увидел бездыханные тела. Это было выше моих сил. Я сожалею.

– Вот иди и скажи им об этом, – резко сказал Мартин.

– Я говорю это вам.

В каюту вошли Чэм и Джой Плоский Червяк.

– Ты – ублюдок, Ганс, – прошипел Джой. – Ты мерзкий ублюдок. Мы расправимся с тобой. Передадим власть Мартину, а тебя вышвырнем, как крысу.

Лицо Ганса вспыхнуло, челюсти сжались, но он не сдвинулся с места и не произнес ни слова.

– Мы все прошли через ад, – попытался разрядить обстановку Мартин. Он ощутил, как катастрафически тает количество лидеров на «Спутнике Зари». – Ганс согласен принести извинения.

– Пусть катится к чертовой матери со своими извинениями. С ним все кончено. Мартин, ты снова станешь Пэном.

– Нет, этого не будет, – возразил Мартин. – Ганс, объяснись, и немедленно.

– Я не звал этого несчастья на нашу голову, – тихим голосом проговорил Ганс. Он приподнялся и вытянул вперед обе руки. – Я предлагаю применить наказание наших великих древнейших предков – отрубить мне оба запястья, и на этом покончить. – Он взглянул на Мартина. – Я считаю, что момы не решат наших проблем. Мы только орудие в их руках.

– Не думайте, что я удовлетворюсь этой душещипательной сценой, – прорычал Джой. Казалось, он вот-вот ударит Ганса: согнутые руки сжались в кулаки, подбородок выдвинулся вперед.

– Постойте, – вмешался Гарпал. – Давайте прекратим копаться в этом дерьме и поговорим откровенно. Ганс, скажи нам, что ты собираешься делать? Но не играй больше своим «Я».

Ганс слегка поморщился от резкости тона и нелицеприятности услышанных слов.

– Хорошо, я попробую еще раз, – сказал он. – Я знаю, мы окажемся в затруднительном положении, если пустим все на самотек. Я понимаю свою ответственность за происходящее.

– Хорошее начало, – заметил Гарпал. – Ну и что дальше?

– Я покаюсь перед народом и после этого проведу неделю в уединении. Когда мы все немного встанем на ноги, я поговорю с детьми…

– С экипажем, – поправим его Мартин.

– Я поговорю с экипажем. И если…

– Что если? – не выдержал Джой.

– Я хотел бы, чтобы все, принимающие участие в оплакивании, тоже провели день в уединениии. Всего один день. Именно те, кто выступил против меня.

– Мы вынуждены были защищаться, – сказал Джой.

– Они просто отреагировали по ситуации, – поддержал его Гарпал.

– А нельзя было отреагировать по-другому, – начал горячиться Ганс, но вовремя остановился. – Хорошо, пусть будет так. Что касается меня – как я уже говорил, я уединяюсь на неделю. Но Пэн – все еще я, и мне отдавать приказы. А с вашими доводами я абсолютно согласен… Гарпал, могу я по-прежнему расчитывать на твою помощь?

– Я сделаю все, что в моих силах, – мрачно произнес Гарпал.

– О большем я и не прошу, – поставил точку Ганс.

Наступает отрезвление, – подумал Мартин, чувствуя некоторое облегчение. Они резко порвали с губительным прошлым. Ганс нашел верный путь: начать с покаяния и искупления греха, и, в первую очередь, лидеру. Очищающая пауза. После этого начнется новый этап их жизни.

Если Ганс все это предвидел, значит, он оказался намного хитрее, чем кто-либо мог предположить.

Мартин вздрогнул. Он надеялся, что это было не так.

Единственный мом, которого мог предоставить теперь корабль, рассказал им, что случилось со «Спутником Зари» и его экипажем. Во время взрыва Полыни, под воздействием сильнейшей нейтринной бомбардировки, были повреждены ограничительные поля. Десять членов команды погибло. Только после цикла обработки тела были возвращены оставшимся в живых. У «Спутника Зари» осталось достаточно горючего, чтобы продолжать движение к Левиафану – если же, конечно, экипаж придет к такому решению в результате голосования. Путешествие займет минимум год корабельного времени.

– Но из-за повреждения мы даже теоретически не в состоянии противостоять возможному нападению, – продолжил мом. – Нам нужна поддержка, поэтому мы предлагаем объединить силы и ресурсы.

Мартин широко раскрыл глаза. Пока он ничего не понимал. Какие еще силы имеются в виду? Какие ресурсы?

– Существует еще один Корабль Правосудия. Он находится на расстоянии двух световых лет от нас. Мы можем пересечься с ним и объединить наши силы. Он также поврежден, оба корабля только выиграют от такого слияния.

– Откуда вам известно об этом? – спросил Ганс. – По «ноучу» вы не могли получить подобную информацию.

– Мы обнаружили последствия столкновения и проследили возможный путь отхода корабля. Дистанционные датчики помогли нам уточнить его путь.

– И вы не сообщили нам об этом, – укоризненно произнес Ганс.

– Всему свое время.

Ганс пожал плечами и уставился в пол.

– Если бы нам знать то, что известно убийцам… – пробормотал он.

– Убийцы не знают, что нам удалось вырваться. А вот о спасении второго корабля им, возможно, известно. Но им не известно его местонахождение. Если два корабля объединятся, мы сможем воссоздать полноценный Корабль Правосудия.

– На том, другом корабле… Есть ли там люди? – спросила Эйрин Ирландка.

– Нет, там не люди, – ответил мом.

– Необходимы ли этим существам те же условия жизни, что и нам? – поинтересовалась Паола Птичья Трель. – Я имею в виду кислород для дыхания и тому подобное?

– При незначительной корректировке возможно существование в идентичных условиях, – сказал мом.

– Как они выглядят? – спросил Дэвид Аврора.

– Всю информацию о корабле и его обитателях вы получите перед объединением.

– Мы будем голосовать? – Этот вопрос задала Ариэль.

– Голосование не воспрещается. Но вы должны понять, что мы не сможем выполнить нашу миссию при теперешних условиях.

– Ну и черт с ней, обойдемся и без этого дерьма, – раздался за спиной Мартина чей-то голос, – кажется, Рекса Дубового Листа.

– Вы что, считаете, что действительно нуждаетесь в голосовании? – возмутился Ганс. – По-моему, я все еще Пэн, и я готов сражаться. Если это единственный шанс, следует им воспользоваться.

– И все же мы настаиваем на голосовании, – не уступала Ариэль. Роза Секвойа вторила ей глубоким спокойным голосом, звучавшим, как будто из пещеры.

– Хорошо, – Гансу ничего не оставалось, как согласиться. – Мартин, Гарпал, считайте голоса.

Команда проголосовала быстро, без излишних эмоций. Из шестидесяти пяти человек тридцать проголосовали «против», тридцать пять – «за». Что удивительно, Ариэль проголосовала за объединение. Роза – против каких-либо дальнейших действий.

– Ну что ж, больше не будем к этому возвращаться, – сказал Ганс и встал перед командой. – Теперь я должен покаяться и получить по заслугам. Сегодня я вышел из себя и осквернил наше гнездо. Неделю я проведу в уединении. За Пэна остается Гарпал. Мартин будет помогать ему. Я полагаю, всем нужен отдых. Пусть момы закончат свою работу в отношении погибших. Мы говорим им «прощайте». Но жизнь продолжается.

Он кивнул тем, кто стоял рядом, когда, направляясь к двери, проходил мимо них. Гарпал взглянул на Мартина: речь Ганса прозвучала более жестко, чем они ожидали. Мартин ощутил себя больным; его мучила старая неутихающая боль и вновь появившееся предчувствие распада, висящего над командой.

– Нам следует поговорить, – сказал Гарпал.

Но Мартин отказался:

– Нет, прежде всего нам необходимо отдохнуть. Мы перенесли слишком многое, и я не способен сейчас здраво рассуждать об альянсе. – Внезапно его охватила дрожь. Что это было: перевозбуждение или изнеможение, трудно было сказать. Но он превозмог себя и бережно тронул за руку поникшего Гарпала. – Нам нужно время для отдыха. И для скорби.

Каюта Мартина была холодной и голой, в ней все еще присутствовал запах гари. Он вошел, и дверь мягко закрылась за ним. В этот момент, несмотря на запах, он мог почувствовать себя, как в начале их путешествия, – когда первый «Спутник Зари» был представлен детям, и они обрели в нем свой дом.

С тоской, а отчасти и с облегчением, он заметил, что комната изменилась и не похожа на ту, в которой они с Терезой любили друг друга. Корабль был заново отремонтирован и значительно переустроился; возвышение, которое поддерживало их кровать, теперь могло сдвигаться на несколько метров в сторону или быть убрано совсем. Что теперь связывало его с прошлым?

Ничего.

Мартин свернулся на полу и закрыл глаза, прижав щеку к гладкой холодной поверхности, кончики пальцев согнутой руки касались пола.

В его полусонном воображении возникло покореженное тело Джорджа Кролика. Мартин вспомнил, каким тот был когда-то – болтуном, весельчаком, надежным другом, любимцем всей команды.

Джордж Кролик и другие погибшие вскоре окажутся в воздухе, которым еще недавно дышали, из которого добывали пищу и воду. Они – да, но только не Тереза и Вильям.

Мартин потянулся рукой к Терезе. Он почти чувствовал ее присутствие, его пальцы искали ее рядом и, казалось, поймали едва уловимое ощущение прикосновения. Вернувшись к здравому смыслу, Мартин отдернул руку и прижал ее к груди. «Прощай, – прошептал он и уснул.

Позади «Спутника Зари» останки Полыни образовали разноцветные клубы дыма, похожие на бурлящее молоко, подсвеченное многочисленными огнями.

Хаким, скрестив руки на груди, наблюдал за умирающей звездой с холодным любопытством. Рядом с изображением на звездной сфере мелькали цифры, диаграммы, отражающие состояние останков звезды. Измерения производились с внутренних срезов значительной глубины.

– Если бы я снова оказался на Земле, – сказал Хаким Мартину, – я бы стал астрономом. Но, все равно, никогда в жизни я бы не увидел ничего подобного. Как ты думаешь: все же, где бы я предпочел быть? Здесь, сейчас, наблюдая эту сцену, или…

– Ты предпочел бы быть на Земле, – не дослушав вопроса, убежденно ответил Мартин. Они находились в носовой части корабля, остальные члены экипажа в это время ожидали окончания самозаточения Ганса. Но не только у Пэна, в душе каждого проходила переоценка ценностей.

Хаким молча кивнул, соглашаясь с Мартином. Его лицо сильно изменилось со времен Стычки, как Эйрин Ирландка называла их трудную победу. Выражение лица стало суровым, появился блеск в глазах, улыбка казалась натянутой, глубокие линии пролегли вокруг губ и глаз.

– Воэможно, это был бы справедливый обмен. – сказал Хаким. – Интересно, сколько Кораблей Правосудия было загнано в ловушку Полыни и разрушено?

– Нам еще повезло, что ловушка оказалась ненадежной, – заметил Мартин.

– Ты знаешь не хуже меня, что в войне важна не только стратегия, но и удача. Мы можем только радоваться, что столкнулись с более слабым врагом.

– Не стоит надеяться, что враг слабый, – остановил его Мартин. – Они могут быть все еще сильными.

– Тогда почему они скрываются за ловушками?

– Чтобы избежать неприятностей. Возможно, это не более значимо для них, чем потеря жука заппера в саду.

На лице Хакима появилась озорная улыбка.

– Мне нравится метафора, – сказал он. – Мы москиты, но мы несем желтую лихорадку… Теперь, когда жук заппер повержен, мы летим домой…

– Чтобы соединится с группой бабочек, – поддержал Мартин.

– Я бы предпочел ос, – хихикнул Хаким. Неожиданно его голос осекся. Он отвернулся. – Извини меня, – глухо произнес он немного позже.

– Кто-то, кого ты любил? – спросил Мартин, выдержав паузу. Он никогда не интересовался любовными делами Хакима, отчасти из-за уважения, отчасти из-за того, что Хаким и его партнеры всегда были очень осмотрительными.

– Мне трудно назвать это любовью, – ответил Хаким. – Мин Муссон… Она была мне ровней, и я не мог… Не знаю, как объяснить в двух словах. Она много значила для меня. Мы не были слишком откровенны друг с другом. – Огромная боль прозвучала в этих словах.

Мартин смотрел на красочный экран. Доминировали красные и зеленые цвета. На таком расстоянии догорание планет можно было оценить только по диаграммам и при большом увеличении. Спирали плазмы, исходящие от полюсов, быстро распространялись и собирались в дуги, образующие огромную сферу; искусственные поля, контролирующие Полынь, придавали направление всему динамичному и сами преобразовывались в движущую силу. Тело Полыни приобретало вид естественно умершей звезды. Возможно, это тоже было спланировано убийцами.

Если ты в лесу, не разжигай огня ярче, чем это необходимо.

– Однако ты любил. Ты любил … – проговорил Мартин.

Хаким ответил ему слабым кивком головы. Они вновь немного помолчали.

– Надеюсь, наш новый Пэн укрепит свою позицию, – произнес Хаким тихо, словно опасаясь, что Ганс услышит.

– Это не легко.

– Мы еще не достигли места назначения, а уже существует масса сомнений. Не знаю, как я буду общаться с новыми коллегами нечеловеческой природы, можно сказать, нелюдями.

– Корабль и момы не знают о них ничего дурного, – заметил Мартин. – Иначе они сказали бы нам об этом.

– Согласен, – кивнул Хаким. – Я никогда не верил, что момы скрывают от нас какую-нибудь информацию.

– О, я не настолько доверяю им, – поморщился Мартин. – Они сообщают нам то, что необходимо знать, но…

– Извини за такие слова, но ты рассуждаешь, как Ариэль.

Мартин нахмурился:

– Пожалуста, не надо.

– Не обижайся, – Хаким заговорил с прежним оттенком шаловливости.

Роза Секвойа в окружении двадцати двух членов экипажа сидела в столовой. Она руководила церемонией памяти по умершим, следуя – как Мартин понимал – своим собственным правилам и ритуалам. Мартин не стал вмешивается: ритуал обладал целебным действием.

Она то ли придумала слова гимнов, то ли позаимствовала их из старых песен и сочинила музыку, чтобы экипаж мог подпевать. Мартин наблюдал за происходящим со стороны, стоя возле двери. Он не пел, но чувствовал, как сердце забилось сильнее, ему передалось волнение поющих.

Роза взглянула на него, и их глаза встретились. Она улыбнулась открытой широкой улыбкой, в которой не было и тени обиды.

Она находит себя в нашей боли и в нашем горе, – подумал Мартин. Хотя, возможно, это были слишком злые мысли.

Ганс вышел из изоляции через шесть дней, мрачный и небритый, со торчащей белесой щетиной на лице. По его хмурому выражению никто не мог догадаться, о чем он думает, и меньше всех Мартин. Ганс назначил закрытое заседание с Хакимом и остатками исследовательской группы. Затем он резко покинул носовой отсек – без слов стремглав промчавшись по коридору мимо Мартина и Эйрин Ирландки.

– У него не было любовных отношений с тех пор, как он стал Пэном, – заметила Эйрин.

Мартин удивленно посмотрел на нее:

– Ну и что?

Эйрин взмахнула ресницами:

– А то, что это странно. Раньше он не отличался целомудренностью. Многие Венди предпочитают мышцы мозгам.

– Он не тупица, – заступился за Ганса Мартин.

– Он все еще ведет себя как сопляк, – не унималась Эйрин.

– Может быть, он ждет свою девушку, – сказал Мартин, сознавая, как глупо звучат его слова.

Эйрин язвительно захохотала.

– О, да. Ту, которую не встречал раньше.

– У нас скоро будут гости, – сказал Мартин, сохраняя непроницаемое выражение лица.

– Слушай, избавь меня от этого, – уходя, бросила через плечо Эйрин и состроила гримасу.

В столовой Ариэль поставила свой поднос с едой на стол, напротив Мартина. Новое часовое расписание дня, установленное Гансом, определяло для каждого свой индивидуальный цикл чередования сна и бодроствования: Мартин, к примеру, сейчас ужинал, а Ариэль завтракала. Но поглощаемая ими пища почти не различалась. Корабль еще не мог представить им то разнообразие блюд, какое они имели раньше. Члены экипажа получали калорийную, но простую еду: чаще всего пудинг, напоминавший хлеб грубого помола, иногда пудинг заменялся супом.

Они обменялись небрежными приветствиями. Мартин старался не смотреть в сторону Ариэль, но постоянно чувствовал на себе ее взгляд, от которого ему становилось не по себе.

– Что ты теперь думаешь о Гансе? – спросила она, когда их взгляды все же пересеклись.

– Он делает все правильно, – ответил Мартин.

– Лучше, чем ты?

– В некоторых вопросах – да.

– В каких именно? Прости мое любопытство, я вовсе не хочу тебя обидеть.

– Я и не обижаюсь. Он более осторожен, чем я, и, возможно, лучше чувствует настроение экипажа.

Она покачала головой, но по выражению ее лица нельзя было угадать, согласна она или нет.

– Что ты думаешь обо всем этом? – в свою очередь спросил Мартин.

– Не берусь судить. Он более осторожен, чем все предыдущие Пэны. Роза поддерживает его. В своих выступлениях она теперь постоянно напоминает о наших обязанностях.

– Выступлениях?

– Я не была ни на одном, но наслышана о них.

– Она проповедует?

– Пока нет, – ответила Ариэль. – Она дает советы, помогает некоторым понять причины и последствия Стычки.

– Она осуждает момов?

– Не совсем.

– Отрицает их участие?

– Она даже не упоминает о них, как мне говорили. Она говорит об ответственности и свободе выбора, о нашей роли в широком проекте перестройки Вселенной. Мне кажется, тебе стоит пойти и послушать.

– Возможно, и стоит, – согласился Мартин.

– Хорошо бы пойти и Гансу.

– Не хочешь ли ты, чтобы я шпионил за ней для Ганса?

Ариэль сделала отрицательный жест.