Текст книги "Андрей Боголюбский"

Автор книги: Георгий Блок

Соавторы: Александр Кузьмин,Георгий Северцев-Полилов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 49 страниц)

XLIX

Князь суздальский ещё больше принялся украшать Владимир. Возводил новые храмы, монастыри и даже первый на Руси сделал попытку устроить богадельню для престарелых дружинников.

По утрам он чинил суд у себя на крыльце, при чём челобитчики излагали перед ним свою просьбу. Князь допрашивал истца и ответчика с их свидетелями (послухами), а затем, разобрав дело, он, стараясь быть справедливым, приказывал дьякам дать правой стороне грамоту.

В новом городе Владимире он учредил особое управление, которое было поручено тысяцкому, такой же распорядок был и в Боголюбове.

– Эх, горе какое, – говорил он, – кого бы мне тысяцким поставить? Просто и ума не приложу… Не знаешь ли ты? – обратился он к старому Михно.

– Из своих старых дружинников бери, княже: всё вернее…

– А и впрямь ты говоришь! А только кого?!

– Взял бы ты Фоку аль Василько: испытанные люди будут…

– Нет, Фоку мне нельзя взять из Новгорода: он мне там при сыне нужен…

– Тогда Василько…

– Да, он к разу придётся!.. Жена его, Марина, изографное искусство хорошо знает, писать иконы будет. В Боголюбове для неё не мало работы найдётся.

– Так спосылать за ними?

– Пошли! Да, вспомнил… Пусть с ними и Мирон сюда вернётся: он тоже нужен… Придел задумал я в храме пристроить, так много новых икон писать придётся… А при нём и Марине работать сподручнее будет: он ведь её и учил изографному искусству.

Но посылать за Василько не пришлось. В тот же день под вечер он прискакал во Владимир с тайным известием от молодого князя.

– Лёгок на помине, молодец! – приветливо встретил князь дружинника. – А мы тут за тобою посыл делать хотели…

Василько низко поклонился князю.

– Сказывай, какие вести привёз?..

Юрий сообщил отцу о происках Ростиславичей в Новгороде, не имевших никакого успеха у новгородцев.

– Ишь, хитрые лисицы! – недовольно проговорил Андрей. – А сами сюда послов засылают, помощи просят… Пускай пождут её!..

– Ты был прав, – продолжал он, обращаясь к Михно, – когда советовал уклониться от прямого ответа! А я чуть было не помог им…

Старый мечник уверенно посмотрел на князя.

– Ну, молодец, – продолжал князь, – довольно тебе в Новгороде сидеть! Задумал я взять тебя обратно.

– Как поволишь, княже! Из приказа твоего выходить не смею…

– Поди-ка, думаешь, – усмехнулся Андрей, – без жены здесь будешь?! Нет, пусть и она сюда приезжает, да и старого Мирона захватит! – и князь рассказал просиявшему от последних слов дружиннику о своём намерении сделать его тысяцким.

На другой день Василько отправился в Новгород, чтобы возвратиться сюда вместе с Мариной и Мироном.

Назначение дружинника тысяцким обидело многих приближённых князя, в особенности считал себя обиженным зять Кучковичей, Пётр Курков: он ожидал, что будет назначен на это место.

– Кого назначил-то?! – злобно говорил он. – Без роду без племени…

– Любимый дружинник его! – отозвался Семён Кучкович.

– Негоже так поступать! Кажись, и я не меньше его служу?

– Должно быть, хуже служишь! – посмеялся над ним тесть.

Курков злобно повёл глазами.

– Эх, кабы мог я всё высказать князю!..

– А что? – пытливо спросил его Семён.

– Да, много есть чего пересказать…

Кучкович близко наклонился к зятю и шёпотом сказал:

– Коль хочешь, приходи сегодня вечером ко мне! Мы что-нибудь и надумаем.

Изумлённо взглянул на него Пётр.

– Что ж? Ладно, я, приду…

– Но только помни! Никому ни полслова!

Неприязнь между приближёнными князя всё росла и росла, недовольных им было немало. В то время как Василько ехал в Новгород, Кучковичи и другие недовольные совещались, как убить нового тысяцкого. Ожидали только его возвращения.

L

Нельзя сказать, чтобы повышение Василько пришлось по сердцу Марине и остальным, последние сжились между собою, старик Акинфий привык к ним: расставаться ему было тяжело.

Ещё более тосковала Евфимия, полюбившая горячо Марину.

– Как нам привольно жилось здесь всем вместе! – говорил Акинфий. – А теперь вот все опять в разные места разойдёмся…

– Разве не мог ты отказаться? – говорила Елена зятю.

– Из воли князя выйти я, матушка, не смею… Коли приказал он мне что, то я и должен исполнить!..

Один только старый изограф радовался возвращению во Владимир.

– Матушке Царице Небесной мне, старику, поклониться ещё раз приведётся!

Сборы были недолги. Не прошло и недели, как из Новгорода потянулся поезд, увозивший Марину с мужем и Мирона. Провожать их за городские стены вышли не только их близкие, но и многие дружинники молодого князя, товарищи Василько.

– Удастся ли нам снова свидеться?! – говорил Акинфий, вместе с Еленой благословляя отъезжающих.

– Бог даст, свидимся, дедушка! – отозвался новый тысяцкий.

– Стар уж я стал больно, парень… Не два века жить мне.

Заскрипели тяжёлые возки, увозившие добро молодых во Владимир. Почти неделю были они в пути. Во Владимире встретил их сам князь, весело приветствовавший своего старого дружинника.

– Ну, тысяцкий, постарайся! Послужи на новом деле!

Отдохнув немного с дороги, Василько отправился в Боголюбове. В последнем ему уже было готово помещение, и молодые супруги быстро устроились вместе с Мироном, поселившимся у них.

Василько ретиво принялся за дело, не давая никому потачки и приводя в посаде всё в порядок.

Мирон вместе с Мариной занялись писанием икон для нового придела, устраиваемого князем. Занимались они изографным искусством дома, где было отведено особое помещение для работы.

Боголюбово обстраивалось.

Князь всё чаще и чаще оставался в нём, во Владимир он ездил только для "вершения дел", а в Суздаль и Ростов почти не заглядывал.

Сыновья его от первого брака сидели на своих столах, детей же от Ясинки у него не было.

Старый мечник оказался прав: Василько вполне годился для должности тысяцкого. С народом он был ласков, хорошо обходился с гостями торговыми и шапку гнул перед боярами, хотя ни перед кем не кривил душою. Боголюбовцы были очень довольны своим новым тысяцким, и только одни Кучковичи со своими ближними ненавидели всей душою Василько.

– Чего с ним стесняться! – говорил Пётр Курков. – Наткнётся на нас в ночь потемнее, так не сносить ему головы!

– Ой, поберёгся бы ты, господине! – говорили Василько преданные ему жители. – Слухи идут, что вороги тебя сжить со свету хотят…

Молодецки тряхнул русыми кудрями молодой тысяцкий и смело ответил:

– Что ж? Пусть попробуют! Посмотрим, чья возьмёт? Авось с ворогами справлюсь!..

– Дай Бог, чтобы так… А всё опаску иметь не мешает… Бережёного и Бог бережёт.

Василько усмехнулся.

– И меня Он сбережёт…

Те же слухи дошли и до Марины. Беспокоясь за мужа, она старалась удержать его по вечерам дома, когда же это ей не удавалось, она вспомнила прежнее и, переодевшись в мужской кафтан, отправлялась с ним вместе.

– Ишь, какой у меня товарищ выискался! – шутил Василько.

Опоясавшись мечами, смело шли супруги по тёмным и пустынным закоулкам Боголюбова. Зорко всматривалась Марина в окружавшую их темноту, опасаясь предательского нападения. Но счастье благоприятствовало Василько: он каждый раз благополучно возвращался домой. Постепенно Марина успокоилась и перестала сопровождать мужа в его ночных обходах.

LI

Но враги Василько не дремали, они искали только случая убить его, и последний скоро им представился. Напасть на него открыто они боялись и подговорили одного из служивших у Кучковичей затеять с ним ссору.

Ничего не подозревавший Василько проходил по торгу. Навстречу ему попался Кирилл, слуга Кучковичей, и грубо толкнул его. Не стерпел обиды бывший княжий дружинник и ударил нахала. Заранее предвидевшие ссору Кучковичи находились невдалеке, один из них, Иван, бросился на Василько и мечом нанёс ему рану в плечо.

Пошатнулся тысяцкий, кровь хлынула из раны, он упал без чувств на землю.

– Бросьте его: всё равно не очнётся! – сказал Ивану Курков.

Довольные делом своих рук злодеи, оставив тысяцкого, поспешили скрыться.

Поражённые неожиданной расправой торговые люди подняли раненого и снесли к нему в дом. Перепуганная Марина встретила в воротах бесчувственное тело мужа. Кое-как приведя его в чувство, молодая женщина оставила раненого на попечение Мирона, а сама бросилась с жалобою к князю.

Рана хотя была и глубока, но не представляла опасности. Василько был очень слаб: благодаря большой потере крови, он не мог говорить.

Об имени обидчика Марина узнала от принёсших раненого мужа торговых людей. С плачем вбежала она на княжий двор. Изумлённый её неожиданным появлением старый Михно тотчас же пропустил её к князю.

– Что с тобой, милая? – ласково спросил её Андрей. – Аль беда какая приключилася?..

– Батюшка, князь милостивый! Убили злодеи моего Василько!..

Грозно сдвинулись седые брови князя.

– Кто? Сказывай по порядку!.. А я слушать буду… Прерывающимся от волнения голосом передала Марина князю всё, что слышала от торговых гостей. Темнее тучи стал князь Андрей, выслушав жену тысяцкого.

– Успокойся! Злодеи понесут кару… В пример другим строго накажу я их… Будут помнить, как обижать моих ставленников! – засверкали гневом глаза суздальского князя. – А ты, Марина, иди домой… Выпользуй своего мужа! – продолжал он. – Мне такие люди нужны…

По уходе молодой женщины Андрей велел мечнику взять дружинников и привести к нему Ивана Кучковича. Последний был тотчас же приведён на княжий двор. Князь созвал своих ближних бояр, дружинников и в присутствии их сам начал судить виновного.

Иван старался свалить всю вину на Василько.

– Он первый ударил моего слугу верного, а я к нему только на помощь пришёл!

– Не должно тебе лгать перед твоим князем! – сурово оборвал его Андрей. – Не так дело было, как ты сказываешь… Слуга подослан был тобой на разор идти! Иван продолжал оправдываться.

– Приведите ко мне слугу Кучковичей! Привели Кирилла.

– Сказывай по правде, парень! Как всё дело было?.. А не то я на правёж тебя поставлю!

Последнее обещание заставило Кирилла принести повинную.

Он подробно рассказал князю о подговоре своего боярина.

– Не побоялся ты Бога солгать, Иван! – обратился Андрей к свояку. – Когда б ты во всём мне покаялся, пожалуй, наказал бы я тебя легко, а теперь, прости, не снесёшь ты своей буйной головы!

Кучков побледнел.

– Помилуй, княже!

– Хотел бы, да не могу… Простить тебя – другим повадно будет, – и, не слушая больше просьб и слёз обвинённого, князь приказал казнить его утром на плахе.

Ни Семён Кучкович, ни Курков не могли вымолить у князя прощение обвинённому.

Решение Андрея было непоколебимо.

LII

Василько поправлялся быстро, крепкая натура способствовала быстрому выздоровлению. Заботливый уход жены и старого Мирона тоже не мало помогали скорому заживлению раны.

Навестил своего любимца и князь.

– Ворог твой казнён, Василько! – сказал Андрей раненому.

Лицо Василько затуманилось.

– Коли б был я в чувствии в те времена, княже, стал бы я тебя просить пощадить виновного!

– А почему так?.. – пытливо спросил князь.

– Господь заповедал нам прощать ненавидящих нас… А кроме того, ты бы не нажил себе, княже, новых врагов!..

Задумался над словами дружинника Андрей.

– Прав ты, сам я вижу, но сделанного не воротить! К тому же он мне ещё и родичем приходился…

– А ведь, княже милостивый, Василько-то прав… Не следовало казнить свойственника! – подтвердил и старый Мирон.

Скоро Василько совсем поправился и опять принялся за свои занятия тысяцкого. Теперь ему больше нечего было бояться нападения врагов, хотя Курков по-прежнему сильно его ненавидел.

Весть о несчастии с Василько дошла до Новгорода. Навестить зятя поспешила приехать и Елена. Погоревала и поохала старуха, узнав все подробности.

– Просись лучше у князя в Новгород! Там спокойнее…

– Нет, матушка, не покину князя, пока сам он меня не отпустит!

Вдова прогостила у дочери больше месяца, её уговаривали остаться ещё.

– Нет уж, милые, отпустите! Там меня дома Фока с Евфимией, чай, заждались… Да и старичок Акинфий, поди, заскучал!..

И, не сдаваясь ни на какие уговоры, старуха уехала в Новгород.

Василько ежедневно бывал на княжем дворе, получая распоряжения от самого князя.

Временно заснувшее стремление Андрея покорить под свою власть всю Южную Русь снова пробудилось, он начал задумывать новый поход на Киев, чтобы отомстить за поражение союзной рати под Вышгородом. Его отношения к собственной Ростово-Суздальской волости были таковы, что он смотрел на неё как на особую землю, которая, по его мнению, должна была властвовать над всей Русью.

Андрей понимал хорошо, что, не изгнав братьев и тех из бояр, которые ему недостаточно были покорны, он не может править землёю самовластно. Князь суздальский был верным предшественником Иоанна III, но удельные князья были ещё настолько враждебны друг другу, что собрать их не было никакой возможности.

Враждебное отношение к себе его приближённых чуткий Андрей заметил сейчас же и вместо них окружил себя иноземцами, на которых он мог вполне положиться. Приближёнными Андрея в последнее время были один из родственников его второй жены, Амбал, и еврей Ефрем Моизич. На всякий случай в опочивальне князя постоянно находился его кощей, то есть мальчик на побегушках. На пороге княжей опочивальни спал преданный ему отрок Прокопий. По-видимому, князь опасался недовольных им бояр и родственников покойной жены.

Рано утром к князю являлся Михно, а затем Василько, и каждый из них передавал Андрею, что делается в Боголюбове. После них князь обыкновенно принимал гонцов, посылаемых ему почти ежедневно из Владимира, Суздаля и даже Новгорода. Со своими сыновьями Андрей, кроме Юрия, сидевшего в Новгороде, очень редко сносился.

Ростиславичи притихли, новых просьб о помощи против Святослава они не присылали, но Андрей сам не забыл о них. В широкие планы его входил новый поход на юг.

Княжий двор был окружён высоким тыном, у ворот постоянно на вышке находился страж, зорко оглядывавший всех входящих во двор. Князь по-прежнему рядил суд на своём крыльце в присутствии бояр и дружинников, но он меньше слушал мнения своих приближённых и решал дела по собственному побуждению.

Миновала весна, наступило жаркое лето, в конце которого Андрей решил предпринять поход на юг. Он уже не раз советовался с мечником, подготовлялась новая дружина, и были разосланы вестники к союзным князьям.

LIII

Казни Ивана не могли забыть Кучковичи, свою ненависть к Василько они перенесли на самого князя. Дружба, которую они питали к Андрею, перешла теперь в ненависть.

– Сегодня одного, завтра другого казнит, потом и за нас примется. Лучше предупредим-ка мы его, разделаемся с ним!

– Да, нужно с ним покончить! – согласился Пётр.

– Много из наших недовольны князем. Боятся только идти против него…

– Оповести-ка наших! Пусть соберутся сегодня ко мне в дом! – сказал Курков. – А только смотри, чтобы было потайно, никто бы не узнал…

– Разумеется, чего болтать-то! Чай, своя голова на плечах!

Решено было сойтись вечером.

В назначенное время заговорщики собрались в доме Куркова. Всех их было около двадцати человек. Пётр с изумлением заметил среди них приближённых князя, Амбала и Ефрема.

– Как можешь ты им верить? – шёпотом спросил Курков тестя.

– Будь спокоен, я знаю их… Они нас не выдадут…

– Смотри, так ли? – всё ещё с сомнением в голосе продолжал Пётр.

– Коли так, давайте протянем руки и поклянёмся не изменять!

Заговорщики исполнили требование и принесли клятву.

– Покончить с князем днём на улице опасно! – сказал Кучкович. – Народ разорвёт нас…

– Порешим его лучше ночью…

– А как его из княжего двора вызволить?!

– Произведём шум на улице… Ведь он сам всегда выходит узнавать.

– Нет. Лучше, братцы, что-нибудь другое придумаем! – сказал Пётр.

– Я княжий ключник, – заметил Амбал, – все ключи от княжих хором у меня находятся.

– Так ты нам и отворишь…

– В хоромы-то пустить – я вас пущу, а в опочивальню-то не войти: князь изнутри запирает её.

– Дверь сломаем! – уверенно сказал Кучкович.

– Нельзя… Всполох случится… Испугаете князя, уйдёт он от нас.

– Так как же быть?..

– Подумать нужно!

Долго совещались заговорщики, не зная, на что решиться.

– Эх, чего тут медлить? Идёмте сегодня! – воскликнул Курков. – Была не была! Отзвонил да и в сторону!..

– Что ж? Идёмте!.. – послышались голоса.

– Повременим немного… Пусть стемнеет.

– Тогда без опаски идти можно будет… А то невзначай тысяцкий заметит!..

– Ну, уж тогда всё пропало!..

– Зорок Василько больно…

– Скоро и ему придёт конец!..

Чуткая июньская ночь спустилась на землю. Месяц ярко освещал уснувшее село, где-то глухо тявкали собаки да ночной сторож бил в доску. Стояла удушливая погода. Ночная свежесть не сменила жаркого дня.

Заговорщики осторожно, один за одним, вышли из дому и направились к княжим хоромам. Никто из них не промолвил ни слова. Тихо ступая по пыльной дороге, они медленно приближались к цели.

– Особенно торопиться нечего! – шепнул на ухо Петру Амбал. – Пусть князь покрепче заснёт…

– Мы ему дадим долгий сон! – глухо усмехнулся Курков.

Кучкович испуганно обернулся и укоризненно прошептал:

– Ну, чего разболтались-то! И опять всё смолкло.

Скоро показался и палисад княжего двора.

Знойный день сморил стражника, опершись на рукоять бердыша, он мирно дремал на вышке. Просвистела меткая стрела, пущенная верною рукою, и задремавший страж уснул навеки.

Один из заговорщиков перебрался через тын и отворил ворота. Заговорщики осторожно пробрались во двор, Амбал отворил хоромы и впустил их.

В доме всё мирно спало. Заговорщики в темноте добрались до дверей опочивальни; крепко спавший Прокопий зашевелился во сне.

LIV

– Уйдём пока! Переждём лучше! – тихо сказал Пётр и вместе с Амбалом спустился вниз.

– Пойдёмте, друзья, в медушу! Там для храбрости выпьем!

– Дело говорит ясин! – подтвердил один из заговорщиков.

Все вошли в погреб. Здесь они начали пить мёд и вино.

– Ты бы посторожил, Ефрем! – обратился к еврею Кучкович. – Как Прокопий разоспится, ты нас и позови!

Недолго пришлось им пробыть в медуше. Выпитое вино придало больше смелости. Не дожидаясь ответа от Моизича, Курков стал опять подниматься к дверям опочивальни.

– Идите! – шёпотом сказал ему Ефрем. – Прокопия нет, князь услал его на двор.

Курков подошёл к дверям опочивальни и громко постучал.

– Господине, господине! – крикнул он, стараясь изменить свой голос.

– Кто там? – спросил Андрей.

– Прокопий! – отвечал тем же голосом Пётр.

Изменил ли ему голос или в душу князя закралось подозрение, только вместо того, чтобы отворить дверь, Андрей уверенно проговорил:

– Нет, ты не Прокопий!

В опочивальне послышался шум, князь искал меча. Этот меч был святого Бориса, которому князь приписывал особую силу.

– Не упустите, други! – боязливо сказал Кучкович. – Он, кажись, меч ищет…

– Не найдёт, – уверенно проговорил Амбал, – я его ещё с вечера унёс!..

– Тогда чего же медлить, ломайте дверь! – приказал Курков и первый стал ломиться.

Недолго выдержала под напором убийц тяжёлая дверь: она сорвалась с петель и упала внутрь опочивальни. Толпа бросилась на князя, но в темноте не могла его сразу поймать и ранила нескольких своих.

Андрей был крепкого сложения и долго боролся с убийцами. Наконец он изнемог и пал под их ударами.

Убийцы, убедившись, что покончили с ним, стали поспешно уходить из горницы. Когда они ушли, князь, собрав последние силы, выполз из горницы, спустился с лестницы и спрятался под сени. Не будучи в силах преодолеть боль от ран, он начал стонать. На его несчастие, убийцы услышали стоны.

– Князь, кажется, жив! – испуганно вскрикнул Кучкович.

Убийцы бросились обратно в опочивальню.

– Беда! Его здесь нет! – послышались испуганные голоса.

– Ищите, други! Куда он мог деваться?..

– Кажись, он сошёл вниз! – проговорил Курков.

– Мы погибли… Скорее, скорее ищите его! – раздались восклицания.

Амбал нашёл у божницы свечи, их сейчас же зажгли и по следам крови на лестнице стали отыскивать князя.

Найти его было нетрудно. Он сидел, прижавшись, за лестничным столбом и молился. Заговорщики снова бросились к нему.

– Горе вам, нечестивцы! – пророчески проговорил он. – Зачем хотите вы походить на Горясера [78]78
  …походить на Горясера? – Горясер – слуга Святополка Окаянного, организовавший по приказу хозяина убийство Глеба Владимировича.


[Закрыть]? Какое зло я вам сделал? За мою кровь Бог вам отомстит на небе-си!..

Убийцы ничего на это не ответили и стали поражать мечами и копьями израненного князя. Кучкович отсёк ему правую руку.

Истекая кровью, князь нашёл в себе ещё силы прошептать:

– Господи, в руци Твои предаю дух мой! – и умер.

Брезжил рассвет, занималась заря, ночь, покрывшая такое ужасное злодеяние, улетала.

Кто-то вошёл из сеней в хоромы и стал подыматься по лестнице. Злодеи испуганно притаились.

– Прокопий! – зашептал Курков и, не дожидаясь других, бросился на юношу и ударил его мечом.

Остальные добили княжеского отрока. Покончив с ним, они снова вошли в княжеские покои и стали грабить золото, драгоценные камни, жемчуг и разное имущество. На дворе уже было совсем светло.