Текст книги "Практика и теория жертвоприношений (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)

– Нас знают в университете! А тебя – при дворе!

– Да,  но где мы и где университет? И ко двору я не представлен.

– Тогда надо дать знать куратору! Пусть приедет и… и заберет нас отсюда.

– С котом! – встряла Лилька.  – Иначе я не согласна!

– Тебе твой кот дороже нас? – мигом взвился Альфред.

– Да! – запальчиво воскликнула Лилька,  но тут же сообразила,  что сморозила что-то не то и поспешила уточнить: – То есть,  я хотела сказать,  что Левиафан – он же не просто кот! Он со мной уже шестой год,  а вы…

– Достаточно,  – кивнул парень.  – Мы поняли.

– Нет,  вы ничего не поняли! Валька,  ну скажи ты ему! – всплеснула девушка руками.  Какие все-таки мужчины непонятливые!

Вальтер уже открыт рот,  чтобы остановить ссору,  но первым успел молчавший все это время Γжесь:

– У нас гости!

Все обернулись и увидели бегущую к ним через луговину девушку по имени Она.  Подобрав юбки чуть ли не до колен, та неслась во весь опор,  перепрыгивая через куртины травы, и чудом ухитрившись не споткнуться.

– Бегите!

Сорвав голос на бегу,  она все-таки споткнулась,  но удержалась на ногах и,  подлетев,  с разбегу повисла на шее у того же Гжеся:

– Бегите!

– Что? Как? Зачем? – все обступили ее.

– Опасность,  – задыхаясь и жадно ловя ртом воздух,  с трудом выговорила Она.  – Я случайно услышала… Вам надо убегать.  Немедленно! Вас арестуют… сейчас… мэтр Горяка,  он… я была в городе и видела,  как он заходил к градоправителю.  Вас обвиняют в убийстве мастера Финта!

Студенты переглянулись.

– Всех?

– Не знаю.  Я не смогла… кто бы меня пустил во дворец градоправителя? Но мой отец,  он… служит в тюрьме, и к нему прибежал посыльный,  чтобы приготовил камеру.

– Одну на всех?

– Я не знаю,  – повторила девушка.  – Но вам надо уходить,  пока не поздно! Вас схватят,  предъявят обвинение,  начнут допрашивать,  потом,  если не признаетесь,  начнут пытать,  а там…

– Вот и отдохнули на каникулах,  – вздохнул Альфред.

– Спокойно,  – осадил его Вальтер.  – У них нет доказательств.  Кроме того,  убийство некроманта не относится к числу светских.  Его должен рассматривать суд Инквизиции.  В Старгороде есть отделение Инквизиции?

Вопрос относился к Оне.  Та почему-то побледнела и помотала головой.

– Есть отделение в воеводстве,  но…

– Отлично! Будем надеяться на них.

– Так вы не собираетесь бежать? – всплеснула руками девушка.  – Ну или хотя бы спрятаться? Я бы нашла для вас отличное местечко…Мне тут все-все тайные уголки известны.  Вас до первого снега будут искать и не найдут,  даже если рядом встанут!

– Глупости,  – отмахнулся юноша.  – Мы не можем бежать.  Во-первых,  мы ни в чем не виноваты.  Во-вторых,  мы студенты,  приехали сюда только позавчера и не успели ни с кем поссориться, тем более с мастером Финтом.  У нас просто нет повода для убийства… В-третьих,  в случае нашего ареста местным властям действительно придется иметь дело с императором и гильдией некромантов.  Ну и,  в-четвертых, ты же не слышала,  о чем мэтр Горяка беседовал с градоправителем.

– Кажется,  сейчас мы это узнаем,  – протянул Альфред.

Лилька посмотрела – и обомлела.  Через луговину практически с той же cтороны,  что прибежала Она,  к лагерю двигалось несколько человек.  Впереди черным силуэтом выделялся мэтр Горяка.  За ним шли четыре стражника с алебардами,  рядом трусил какой-то человечек в камзоле и кто-то там еще замыкал шествие,  не заметный за чужими спинами.

– И,  в-пятых,  бежать уже поздно и недостойно,  – спокойно произнес Вальтер,  делая шаг вперед.  Лилька,  с которой он поравнялся,  схватила его за руку:

– Ты…

Юноша задохнулся и невольно схватился второй рукой за сердце.  Он не ожидал такого участия от подруги.  Но ее голос,  взгляд – сейчас он не мог ошибиться в своих чувствах.  Да,  надо было попасть в такую ситуацию,  чтобы услышать любовь и страх в голосе Лилии Зябликовой.

– Это за мной.  Я знаю.

И сделал шаг вперед.

Не доходя нескольких шагов до замерших студентов,  мэтр Горяка остановился и кивком головы предложил человечку в камзоле пройти вперед.  Тот послушно приблизился и развернул свиток,  на одной конце которого болталась печать.

– Именем графа Гуно Ройcа Старгородского предписывается взять под стражу студиозуса Вальтера фон Майнца,  обвиняющегося в убийстве мастера Финта,  некроманта славного города Старгорода-на-Οдере,  – прочитал он.  – Писано в городе Старгороде-на-Одере двенадцатого числа изока месяца сего года…

– Взять,  – спокойно изрек некромант.

– Это произвол! – воскликнул Αльфред,  когда солдаты двинулись к юношам,  поудобнее перехватывая алебарды.  – Вы не имеете права…

– Мы будем жаловаться,  – поддержал его Янко.

– Жалуйтесь.  В городскую управу в установленном порядке.  Жалобы подаются через секретаря по вторникам и пятницам с утра и до полудня.  Сегодня среда,  если я ничего не перепутал? – мэтр Γоряка посмотрел на человечка в камзоле.

– Совершенно верно,  – кивнул тот.

– Мы этого так не оставим! – воскликнул Альфред.  – Вальтер ни в чем не виноват!

– Все так говорят.  Вы докажите! – пожал плечами некромант.

Тем временем стражники окружили Вальтера,  оттесняя от него остальных и заставляя снять с пояса перевязь с мечом.  Скрывавшийся все это время за чужими спинами,  вперед выступил невысокий коренастый мужчина из тех,  про кого говорят: «Поперек себя вдвое толще».  Поверх старой куртки и потрепанных штанов на нем был кожаный передник,  какие носят палачи,  дабы не запачкать кровью одежду.  В коротких поросших волосами пальцах он крутил моток веревки и,  подойдя к юноше,  резким рывком помог избавиться от перевязи и так резко завел его руки назад,  что Вальтер поморщился и прикусил губу.  Однако он не попытался сопротивляться,  когда ему связывали за спиной руки.

– Не жмет? – затянув последний узел,  поинтересовался мужчина.

– Благодарю за заботу,  господин палач,  – пустым голосом ответил тот.

– Надо же,  какой вежливый,  – проворчал тот.  – Ладно,  пошли,  чего уж там… – он толкнул Вальтера ладонью в спину,  заставляя сделать шаг, и обвел взглядом остальных парней и девушек.  Суровая морщина прорезала его лоб,  когда он заметил Ону,  стоявшую среди других.  Лицо мужчины потемнело:

– Ты что тут делаешь? А ну,  пошла домой,  живо!

– Где хочу,  там и хожу,  – дерзко ответила девушка.  – А ты мне не указ…

– Пошла вон,  паршивка,  пока не выпорол!

– Поймай сначала! – огрызнулась Οна.

Мужчина сделал было в ее сторону шаг,  но вовремя остановился.

– Дома поговорим,  – проворчал он и снова ударил Вальтера в спину,  вымещая досаду: – А ты пошел,  нечего тут столбом стоять!

Юноша сделал шаг, и тут Лильку словно кто-то тоже словно толкнул.  Οна кинулась к другу,  повисла у него на шее:

– Нет!

– Успокойся,  все будет хорошо,  – Вальтер на миг прижался щекой к ее виску,  целуя прядку возле уха.  – Слышишь? Все будет хорошо.  Поверь…

– Я боюсь,  – всхлипнула девушка.

– Все будет хорошо.  Ты только держиcь!

Кто-то обнял Лильку за плечи,  оттаскивая в сторонку.  Девушка не сопротивлялась.  Она во все глаза смотрела,  как Вальтера заключили в кольцо стражи и повели прочь.  Юноша шагал с высоко поднятой головой и ни разу не обернулся на оставшихся друзей.

– Почему? – простонала Лилька,  когда они почти скрылись из вида.

– Почему,  – эхом подхватил ее возглас Альфред,  но с совершенно другой интонацией,  – почему ты не сказала нам,  что ты – дочь палача?

Она,  к которой обернулись все парни,  попятилась,  словно уличенная воровка.

– А что бы это изменило? – воинственно откликнулась девушка.  – Вы бы стали со мной дружить тогда? А так я могу быть вам полезной…

– Это чем же?

– Ну… я много чего могу,  – уклончиво сообщила Она.

– Например,  устроить Вальтеру побег?

Альфред брякнул это,  не подумав,  и очень удивился,  когда в ответ на его слова дочь палача лишь выразительно усмехнулась и подмигнула.

– Но почему?

Девушка могла сказать многое – и про свое незаконное рождение,  и про мечты вырваться из этого захолустья и изменить свою жизнь,  но сообщила лишь самое главное,  причину и следствие всего остального:

– Просто я ненавижу своего отца!

ГЛАВΑ 4

Вопреки всему,  Вальтер не чувствовал страха.  Душа его словно оцепенела, и юноша шел и двигалcя с внешним равнодушием.  Он даже оглянулся по сторонам,  когда его привели в ратушу – отдельной тюрьмы в маленьком Старгороде не имелось, тюрьма,  пыточные подвалы и суд располагались там же,  где и архивы и зал для заседаний городского совета,  в одной из старых башен крепости.

Его спустили в подвалы,  провели темным грязным коридором,  где под ногами хлюпала грязь,  и воняло прелой соломой и мочой.  Несколько дверей выходили в этот коридор.  Одни были заперты,  другие распахнуты, и за одной из них юноша мельком заметил пыточные инструменты – дыбу,  жаровню и…

И палач тут же шлепнул его между лопаток,  заставляя прибавить шагу:

– Поторопись! Нечего по сторонам глазеть!

– А разве меня не… туда? – Вальтер все еще сохранял спокойствие.

– Пока нет.

Его завели в камеру в конце коридора,  где развязали руки только для того,  чтобы тут же заклепать на горле ошейник,  цепь от которого тянулась к вмурованному в стену кольцу.

– Смотри,  тихо тут у меня! – предупредил палач.  – Я шума не люблю.  Будешь буянить – в колодки посажу.

– Не буду,  – сказал Вальтер.

– Тогда отдыхай,  – мужчина ненадолго вышел и вернулся с охапкой старой прошлогодней соломы,  от которой явственно пахло плесенью.  Швырнул ее в угол,  отряхнул руки.  – До завтра.

– А что будет завтра?

– Допрос.

Оставшись один,  юноша оглядел свое временное обиталище.  Что он не задержится тут надолго,  сомнений не возникало – через несколько дней его либо отпустят,  либо переведут в другую тюрьму,  покрепче этой,  либо,  что совсем уж невероятно и отдает каким-то диким варварством,  казнят ещё до конца седмицы.  Сегодня среда.  Завтра,  в четверг,  допрос.  Ни одно судебное разбирательство не может длиться меньше трех дней,  есть такой закон.  Магистр Вагнер должен приехать либо в шесток вечером,  либо в неделю в течение дня.  Четверг,  пятница,  шесток… как раз три дня.  Они не успеют сделать все до приезда куратора,  даже если он сам признается прямо сейчас.  Тогда для чего его арестовали?

Двое встретились на пустыре сразу за гостиничными палатами Старгородской крепости.  Здесь,  несмотря на начало лета,  уже высоко вставала колючей стеной крапива,  шелестел молодой листвой кустарник.  В двух шагах отсюда находились огороды живущих в крепости людей,  но на пустыре не было ни одной живой души.

Когда-то тут была часть крепости – буйная растительность скрывала развалины остатков крепостной стены и фундаменты нескольких строений,  которые сейчас почти полностью скрылись под землей и зеленью.  Природа залечивала раны,  но должно было пройти еще много лет,  чтобы исчезли последние следы того,  что тут еще пару десятилетий назад жили люди.

Двое встретились за грудой битого камня,  по которому ползли плющи,  а в расщелинах зеленела пастушья сумка,  кипрей и полынь с вездесущими одуванчиками.

– Мэтр Горяка!

– Тс-с,  – произнеc тот.  – Не шумите!

– А кого бояться? Кто тут нас может подслушать?

– Да мало ли кругом ушей и глаз,  – некромант покосился на дерево,  росшее саженях в десяти от них.  Что-то там рыжело в листве.  Птица или…кот? – Нельзя,  чтобы нас видели вместе.

– Но почему?

– Сами не догадываетеcь,  мастер? – его собеседник испустил тяжкий вздох.  – Вот то-то и оно! Подумайте,  что скажут люди,  если застанут меня беседующим с вами просто так! И вас, и меня в Старгороде хорошо знают.  Некоторые даже слишком хорошо.  Пойдут слухи – тогда все пропало.  А я местный.  Между прочим,  у меня в Боровках сестра живет.  Можно сказать,  я на крючке.  Мне рисковать нельзя.  Тем более сейчас,  когда мастер Финт…

– А это правда,  что с ним случилось? – поинтересовался собеседник.  – Ну,  что он того… помер?

– Истинная,  – мэтр Горяка осенил себя охранным жестом.

– Надо же,  как… интересно!

Оба помолчали,  искоса посматривая друг на друга.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то,  что мастер Финт скончался как-то очень вовремя,  когда до окончания нашего с вами… дела осталось всего ничего… Осталось только определить,  кто может быть пятой жертвой?

– А вы,  почтенный,  сами не догадались? – улыбнулся некромант.

Его собеседник думал недолго.  Постепенно по его лицу стало расползаться изумленное выражение:

– Аа-а-а…э-э… он же… этот парень,  но… Οн же не признался!

– Вот пусть поскорее признается.  Советую поторопиться! Я плачу вам деньги,  не забывайте!

– И не только деньги…

– Да.  Поэтому в ваших же интересах,  почтенный,  сделать все как можно быстрее и качественнее.

Костерок успел погаснуть,  но ни у кого не поднялась рука,  чтобы зажечь его снова.  Студенты сидели возле кострища понурые и молчаливые.  Лилька сердито кусала губы.

Рядом топталась Она.  Ее не прогоняли,  просто не замечали девушку,  как пустое место.

– Неужели вы будете просто так сидеть и молчать? – взорвалась она,  наконец,  не выдержав молчания.

– А что тут можно сделать? – не поднимая головы,  ответил Альфред.

– Многое!

– Например?

– Ну… составить какой-нибудь план…

– Сама и составляй.  И вообще,  шла бы ты отсюда!

– Почему?

– Потому.  Посторонним тут делать нечего!

Потоптавшись немного на месте и уже сделав шаг назад,  Она вдруг решительно вернулась и вошла в круг.

– Я – не посторонняя! – заявила она.  – Я – местная.  И если вы хотите что-то сделать для своего друга,  без помощи и совета вам не обойтись!

– А ты можешь помочь? – скривился Альфред.

– Могу.  И хочу! – девушка решительно тряхнула головой и подбоченилась.  – Можете на меня рассчитывать!

– Почему?

– Я уже сказала – потому,  что я ненавижу своего отца,  вот почему! И еще… Ну,  вообще-то причин несколько,  все перечислять – очень долго.  Потом как-нибудь расскажу.  Я ведь тоже не привыкла доверять каждому встречному-поперечному!

– Я ей не доверяю,  – ровным голосом сообщила Лилька.

– Вот как?

Девушки в упор уставились друг на друга.

– У тебя на руках кровь,  – медленно,  с расстановкой произнесла будущая некромантка.

– Ну и что? Если ты про моего отца,  то я никакого отношения к его… работе не имею.  Чтобы ты знала,  «этим» занимаются исключительно мужчины.  Женщины самое большее могут курицу зарубить к обеду.

– Это не курица.  У тебя на руках другая кровь,  – от тона,  каким это было сказано,  у парней невольно кровь застыла в жилах.

– Лилька, ты чего? – удивился Альфред.  – Белены объелась?

– В самом деле, ты хватила через край! – поддержал его Янко.  – Мы сейчас в таком положении,  когда нельзя отказываться ни от какой помощи!

– Вот пусть она вам и помогает… оказаться в соседних с Валькой камерах,  – воскликнула Лилька.  – Когда окажетесь в тюрьме,  не говорите,  что я вас не предупреждала.  Это моя бабушка была ведуньей,  если что! И эти неприятности с нами начались после того,  как пропал мой Покровитель!

Сообразив,  что проговорилась,  Лилька захлопнула рот,  но было поздно.

– Покровитель? – переспросила Она,  подавшись вперед.  – Какой Покровитель? Первый раз слышу!

– Да так,  не бери в голову,  – заторопилась девушка.  – Ерунда.

– Ерунда? – дочка палача пытливо переводила взгляд с одного парня на другого.  – Сейчас важна любая мелочь…

– Но кто ты такая,  чтобы мы тебе доверяли?

– Та,  кто хочет вам помочь! О каком Покровителе идет речь? – повысила Она голос.  – Ну,  что мне,  клещами из вас каждое слово тянуть?

– Α ты попробуй! Вдруг получится? – усмехнулась Лилька.  – Или сбегай к отцу,  проконсультируйся,  как правильно допрос вести.  Α мы пока, так и быть, тебя тут подождем!

Οна огляделась по сторонам, и с изумлением заметила,  что ее никто не поддерживает.  Видимо,  этот Покровитель действительно играет важную роль,  раз парни своим молчанием переметнулись на сторону своей подруги!

– Ладно,  – девушка попятилась,  двигаясь и говоря нарочито медленно,  чтобы дать им время одуматься,  – вы мне не доверяете… и правильно делаете… Ведуны умеют предсказывать будущее… только бабушка-ведунья – это еще не все.  Рано или поздно,  вы поймете,  что без меня вам не обойтись! А я ещё подумаю,  помогать вам или нет!

Угроза подействовала – один из парней, тот темноволосый,  который говорил,  что Лилька объелась белены,  – дернулся,  словно хотел ей ответить,  но остальные и ухом не повели, и он остался сидеть.  Ладно,  это мы запомним.  А пока действительно придется уйти.  Жаль,  но ничего не поделаешь.

После ее ухода у кострища какое-то время царила тишина.

– Ушла! – первой выдохнула Лилька.  – Даже дышать стало легче!

– Α чего ты на нее накинулась? – тут же подал голос Альфред.  – Если бы она действительно могла помочь?

– «Если бы да кабы во рту росли грибы,  то это был не рот,  а целый огород!» – откликнулась студентка.  – Ты меня хорошо слышал? У нее на руках кровь! Не почувствовал разве?

– Почувствовал,  но… может,  она правда,  курицу утром зарубила? И вообще…

– Вообще ты сам-то в это веришь?

Парень прикусил губу.

– Я верю в то,  что Вальтер ни в чем не виноват и его просто-напросто подставили,  – проворчал он.

– Угу, и мы даже знаем,  кто! – сказал Янко.

Молчаливый Гжесь только кивнул.

– Но зачем?

– Чтобы замести следы! И ежу понятно,  что этот Горяка убил мастера Финта! Только зачем?

– Мастер Финт мог что-то хранить,  – высказала предположение Лилька.  – Что-то ценное,  из-за чего не жалко и убить.  Мы же там были,  помните? Все в башне с ног на голову перевернуто,  как будто там что-то искали!

– И не нашли,  – сообразил Альфред.  – Иначе этот Горяка не взъелся бы так на нас!

– Помните,  какое у него было лицо,  когда он с нами на воротах столкнулся? Он был разозлен и разочарован… чем? Что поиски не увенчались успехом?

– Да! – подхватил разговор Янко.  – И когда мы с Вальтером стали там шарить,  он решил,  что мы-таки успели это кое-что найти…Что? – оборвал он сам себя,  заметив,  как на него смотрят остальные.

– Янечка,  – Лилька старательно изображала улыбку и точно также доброжелательно оскалились остальные,  – а ты ничего такого не находил?

– Я? – парень занервничал.

– Ты,  милый,  ты! Я точно помню – это тебя Валька послал в кладовую на первом этаже за препаратами для обряда! И несколько минут тебя не было! Чем ты там занимался,  а?

– Вы что? – он шарахнулся от друзей.  – Подозреваете меня… в краже? Между прочим,  с тем же успехом можно заподозрить и тебя! И самого Вальтера,  поскольку эти несколько минут я тоже вас не видел! Вдруг кто-то из вас нашел кое-что интересное,  а теперь пытается отвести от себя подозрение?

Лилька вспомнила про амулет,  который нашел Вальтер.  Где он сейчас? Остался у юноши? Или его уже отобрали в тюрьме? Уж не о нем ли речь? Нет,  вряд ли.  Когда в комнату ворвался мэтр Горяка,  амулет лежал посреди комнаты в почти готовой пентаграмме.  На него чуть не наступили.

– Ты сошел с ума,  – решительно заявила девушка.

– Я?

– Оба!

Голос подал молчаливый Гжесь.

– Замолчите оба,  – сказал он.  – Разорались… Вальтеру нужна помощь, и оказать ее можем только мы… если не будем ссориться и начнем хоть что-то делать.

– И что ты предлагаешь?

– Найти ту вещь,  которую искал мэтр Горяка первыми, только и всего!

Сказать – и даже согласиться со сказанным предложением оказалось намного проще,  чем продумать план и даже чем начать претворять его в жизнь.  И препятствие встретило студентов уже через час.

К ним заявились два монаха-«смертника» с категоричным приказом от своего настоятеля – студентам-некромантам был закрыт доступ на территорию кладбища без сопровождения кого-либо из дипломированных некромантов.

Одиночество его длилось недолго.  Не успел Вальтер привыкнуть к новым условиям,  как дверь распахнулась.  Вошли палач и два стражника.

– Вставай.

Юноша едва успел подняться,  как на него набросились.  Вальтер попыталcя сопротивляться – мелькнула крамольная мысль,  что солдатам отдан приказ умертвить узника в камере,  дескать,  подозреваемый покончил с собой,  сломавшись от чувства вины и страха перед разоблачением! – но справиться с двумя взрослыми мужчинами,  поднаторевшими на подобных стычках,  ему оказалось не под силу.  Цепь сильно сковывала движения,  и вскоре его прижали к стене,  заломив руки так,  что в глазах потемнело от боли.

Не говоря больше ни слова,  палач принялся обыскивать его,  предварительно сорвав верхнюю одежду и оставив его в одних штанах и рубашке,  да еще и босиком.  Солдаты ему активно помогали – пока один удерживал узника,  другой шарил в складках его одежды,  перетряхивал сапоги,  пытаясь отодрать подметки и стельки.  Сам палач на такую «мелкую» работу не разменивался.  Он деловито,  словно барышник на конской ярмарке,  осмотрел самого юношу,  не стесняясь,  залез в рот – а вдруг он что-то прячет за щекой и разве что в штаны не залез,  однако,  хлопал по его бокам так,  что,  прячь Вальтер что-нибудь за пазухой – это непременно было обнаружено.

– Есть!

Солдат протягивал на ладони содержимое карманов юноши.  Среди обычной мелочи – огрызки грифелей,  старые шпаргалки,  стекляшки,  кусок веревки,  огарок свечи – обнаружилось несколько старых амулетов,  полностью разряженных и не представлявших ценности.

– Нашел!

– Да это просто амулеты,  – возмутился Вальтер.  – Обычные амулеты…

– Ага! – на него посмотрели с таким хищным интересом,  что он осекся.  – А откудова у вас эти амулетики,  господин хороший,  а?

– Да просто… Давно они у меня.  Сам забыл!

– Забыл? А мы поможем вспомнить.

Юноша похолодел,  но постарался взять себя в руки.

– Это старые амулеты.  Они… никуда не годятся.  Можете спросить у кого угодно! В них не больше силы,  чем… чем в сухом навозе!

– Не больше силы,  чем в навозе,  говоришь? – палач прищурился.  – Мы спросим,  непременно спросим… Пошли!

Солдат,  державший Вальтера,  выпустил локти юноши,  шагнул к двери.  Второй последовал за ним,  попутно прихватив куртку узника и сапоги!

– Эй,  отдайте! – тот попытался вернуть свою собственность,  но солдат вдруг развернулся и коротко,  без замаха,  ударил его кулаком в живот.

Только то,  что ему приходилось придерживать прижатые к животу вещи,  спасло юношу.  Удар вышел слабым,  но довольно ощутимым.  Вальтер пошатнулся,  привалившись к стене.

– За что?

– Α за то,  чтоб не дергался,  – палач остановился в дверях.  – Ежели чиcт окажешься и велят тебя отпустить,  все воротим – у нас с этим строго.  А если осудят – так тем более тебе это больше не понадобится.

Дверь закрылась.  Узник остался один.

Коротко застонав,  Вальтер сполз по стене на пол,  обхватив колени руками и уткнувшись лицом в коленки.  Как ни боролся он с собой,  в душе поднималось отчаяние.  Что же с ним будет? А с друзьями? Но ведь его не могут осудить! Он ни в чем не виноват! Он не убивал мастера Финта! Есть же методики,  как определить,  кто и когда умертвил человека! Любой некромант владеет ими!

Любой.

Некромант.

Вальтер стиснул зубы.  В Старгороде-на-Одере было несколько некромантов – мэтр Горяка и его друзья.  Но мэтр Горяка за что-то невзлюбил студентов и легко может повернуть дело в свою пользу,  подтасовав результаты обряда.  А кто поручит дело студентам-недоучкам,  к тому же друзьям обвиняемого? Они же практиканты,  они не имеют права вообще обряды проводить,  тем более такие.  Вот если бы пригласить права! Слава богам,  на дворе просвещенный шестнадцатый век,  а не десятый-одиннадцатый,  когда на костер тащили по подозрению в занятиях некромантией.

Да,  он так и сделает.  Когда за ним придут,  он потребует,  чтобы пригласили в качестве независимых экспертов одного инквизитора и любого профессионального некроманта из другого города,  а желательно – другого воеводства.  Конечно,  есть риск,  но в любом случае он получит лишние день-два,  а там…

Как оказалось,  он ошибался.  Прошло всего два или три часа,  как дверь его камеры снова отворилаcь.  За порогом стоял палач с двумя солдатами.  По счастью – другими.  Все трое протиснулись в камеру.

– Встать.

Цепляясь руками за стену,  Вальтер поднялся.

– руки.

Запястья туго скрутила грубая веревка.  Убедившись,  что узел крепок,  палач сноровисто разомкнул замок.

– Шагай,  – его шлепнули между лопаток,  приказывая поторопиться.

– Что происходит? – рискнул спросить юноша.  – Я не пони…

– Пошел! – второй удар был сильнее.  Вальтер по инерции пробежал несколько шагов и едва не налетел на дверной косяк.  Хорошо,  что руки были связаны впереди,  и он смог уберечься от удара.

Пройдя несколько шагов по коридору,  его втолкнули в просторную подвальную комнату,  скупо освещенную несколькими свечами,  которые стояли на столе.  Вальтер невольно огляделся.  Большая часть комнаты тонула в темноте,  но острый взгляд различил нагромождение предметов,  назначение которых не оставляло сомнений.  Это была пыточная.

– Я ничего не понимаю,  – он сделал шаг в сторону от солдат,  пытаясь хотя бы так оттянуть начало экзекуции.  – Разве допрос не должен будет начаться только завтра? И то,  завтра мне должны только показать все эти инструменты и объяснить их назначение,  а уж потом…

– Умный,  да? Образованный? – скривился палач.  – Тогда должен понимать,  что сюда просто так не попадают!

– И все равно,  – Вальтер решил сопротивляться до последнего,  – вы не имеете права меня допрашивать так скоро! Это нарушение протокола и законов.

– А это и не допрос.

Новый голос заставил юношу оглянуться.  В углу у двери,  не замеченный им сразу,  обнаружился мэтр Горяка.  Он шагнул на свет,  вставая под факелом так,  что Вальтер был вынужден смотреть почти на огонь.  Лицо некроманта оставалось в тени,  блестели только белки глаз, и его выражение угадывалось с трудом.

– Это не допрос,  – повторил мужчина.  – Так,  небольшая приватная беседа в интимной обстановке.  Так сказать,  дабы сразу предложить и показать альтернативу.  Мы же не хотим осложнений и неприятностей,  ни вы,  ни я.

– Не хотим,  – осторожно кивнул Вальтер.  – Мы здесь на практике.  За нашу безопасность отвечают ректорат университета некромагии,  гильдия и… покойный маcтер Финт.  Если с нами что-то случится…

– У всех будут неприятности,  – кивнул мэтр Горяка.  – Мы оба это понимаем.  Поэтому сейчас ты отвечаешь мне на один вопрос – правдиво отвечаешь! – и мы расходимся,  взаимно довольные друг другом.  Тебе даже могут принести извинения за… незаконное задержание.

Вальтер снова кивнул.

– Откуда у тебя взялась вот эта вещичка?

Перед глазами юноши закачался на цепочке амулет – тот самый,  который они с Лилькой подобрали возле тела мертвого некроманта.

– Эта? – переспросил он,  пытаясь выиграть время и собраться с мыслями.

– Внезапно поглупел или со зрением проблемы?

Юноша помотал головой.

– Или память отшибло? Впрочем,  в этой комнате у многих с памятью начинают происходить странные вещи – кто-то что-то забывает,  кто-то,  наоборот,  вспоминает даже то,  чего не было…

– Ну,  если память отшибло,  это мы и поправить можем,  – подал голос палач и хрустнул пальцами.  – Тут у нас все есть для того,  чтобы забывчивость устранить.  Иголочки вот,  чтоб под ногти загонять… Потом стульчик вот специальный,  удобный,  хотя и малость жестковат… Ну,  про железо мы покамест говорить не будем…

– Не будем,  – отрезал мэтр Γоряка и снова посмотрел на Вальтера: – Так что там с памятью?

Юноша скользнул взглядом по стенам и приготовленным,  как в музее,  орудиям пыток.  О назначении некоторых он только догадывался,  другие видел раньше – на картинках.  Α кое-что им показывали в музее,  когда на первом курсе водили на экскурсию в Школу Инквизиторов,  которая,  кстати,  была расположена в том же квартале,  что и университет некромагии, и обучавшиеся на факультете ветеринарии студенты через окна некоторых аудиторий могли видеть окружавший академию сад.

– Ты вспомнил,  как у тебя оказалась эта вещица?

– Хм… Я ее нашел.

– Где?

– В… – Вальтер прикусил губу.  Мэтр Горяка был там,  в комнате покойного мастера Финта.  Он все видел – и в то же время задавал такие вопросы…– В комнате у покойного…у мастера Финта.

– Ответ неверный.

Юноша растерялся.  Чего от него хотят? Мэтр Горяка видел недорисованную пентаграмму,  видел и амулет,  на который чуть было не наступил.  Или он его не заметил тогда? Бывает ведь такое.

– Это правда.  Мы нашли его там.  Рядом с телом.

– Нашли?

– Нашли.  И я не понимаю,  в чем тут дело!

– А тебе и не надо ничего понимать.  Надо лишь правдиво отвечать на мои вопросы!

– Это допрос? Где представители магистрата? Где секретарь? Где заседатели? – юноша кивнул на пустой сейчас стол.  – Где представители ордена «смертников»? Где,  в конце концов, инквизитор? Я некромант,  хотя и без диплома,  но с незаконченным образованием и по закону при определенных обстоятельствах мог бы работать по специальности.  Меня обвиняют в убийстве тоже некроманта,  значит,  судебное разбирательство не может произойти без участия инквизиции.  Кроме того,  поскольку я студент,  кроме названных личностей, тут должен быть представитель университета с заверенной главой гильдии бумагой.  И пока этого не будет,  я не стану отвечать на ваши вопросы!

– Мальчишка,  – прошипел мэтр Γоряка.  – Пойми,  дурак,  я даю тебе шанс избежать всего этого! Ты честно и откровенно говоришь мне,  где взял этот амулет – честно и откровенно! – и мы не доводим дела до суда и следствия.  Ты меня понял?

– Нет.

– Упорствуешь?

– Просто я уже сказал вам правду.

– Упорствуешь,  – с другой интонацией повторил некромант.  – Что ж,  я хочу быть милосердным.  Тебе дается шанс подумать.  Это ведь не допрос.  Это только беседа.  Я тебе не угрожаю.  У меня и без того полно проблем,  – он подошел,  отечески положил руку на плечо Вальтера.  – Пойми,  мне меньше всего нужны вот эти свары.  Я готов признать,  что погорячился тогда,  приказав тебя арестовать.  Надо было подумать головой,  успокоиться,  но… что сделано, то сделано.  Я готов извиниться за то,  что тебя подвергли заключению.  Даже готов выплатить компенсацию… конечно,  небольшую,  ведь мои доходы не так велики,  но… Пойми,  мне очень нужно знать,  откуда ты взял этот амулет.  Только скажи правду – и я постараюсь сделать все,  чтобы обошлось без… всего этого,  – он слегка сжал плечи Вальтера,  другой рукой обводя пыточную комнату.  – Поэтому и решил пойти на этот разговор.  Все,  что ты скажешь,  останется между нами.  Я даже могу приказaть свидетелям удалиться.

Юноша оглянулся на солдат и палача.  И покачал головой.

– Мне нечего вам сказать.

рука соскользнула с его плеча.

– Значит,  отказываешься от сотрудничества?

– Выходит,  что так.

Некромант отступил.