Текст книги "Практика и теория жертвоприношений (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 3

В этот момент на сцене появилось новое действующее лицо.  Вернее, толстая рыжая кошачья морда.

Левиафан,  до этого скромно прятавшийся под ногами,  теперь гордо выступил вперед,  выпятив грудь и распушив хвост.  С громким мурлыканьем,  которое наводило на мысль о раскатах грома,  он прошелся туда-сюда,  после чего остановился перед деканом и,  выгнув спину,  потерся об его ноги.

– Мм-м-м,  – мгновенно попятился тот,  спеша закрыть рот и нос руками.  – Брысь!

– Мрым? – Левиафан заинтересованно поднял голову,  несколько раз дернул хвостом и прошелся в другую сторону,  опять задев декана.  Тот покраснел,  зажимая нос и рот ладонями.  Из глаз его потекли слезы.

– Мм-м… удодиде! – невнятно пробурчал он.

– Что-что?

– Домой! – на миг оторвав руки от лица,  крикнул декан и,  наплевав на положение,  устремился к карете,  в которой прибыл к воротам.  Оставшийся на месте Людмил Кривоус проводил его долгим взглядом.

– Кто бы мог подумать,  – протянул он и снова посмотрел на студента.  – Итак,  ваше имя?..

– Фон Майнц.  Вальтер фон Майнц.  Я студент четвертого курса университета…

– Это я знаю,  – отмахнулся глава гильдии.  – Итак,  вы тот самый фон Майнц,  не так ли?

– Прошу прощения?

– Это ведь из-за вас всю гильдию поставили на уши,  заставив прочесывать половину страны! Пропал еще один фон Майнц! Чрезвычайное происшествие…

– Но я никуда не… Еще один? Вы сказали – еще один фон Майнц? – Вальтер,  забыв о друзьях,  кинулся к мужчине.  – Вы говорите о моем двоюродном дяде,  Валентине фон Майнц? Что вы о нем знаете?

Забывшись,  он едва не встряхнул собеседника за грудки,  но вовремя опомнился и взял себя в руки.

– Я знаю о нем многое.  Мы учились вместе.  Нет-нет,  не на одном курсе,  я был немного старше.  Закончил третий курс,  когда он только-только поступил на первый.  Ему прочили место в аспирантуре.  Οн всерьез занимался научной работой и мог бы стать светилом отечественной некромантии,  но,  увы,  у него была слишком неуемная натура.  Он любил увлекаться… Да и светская жизнь тоже накладывала свой отпечаток… В общем,  он то и дело ускользал.  То с приема,  чтобы провести часок в лаборатории или на старинном захоронении, исследуя какое-нибудь явление,  то из стен университета,  чтобы явиться на какую-нибудь важную встречу или переговоры.  И однажды он ушел.  В полевые некроманты,  наплевав и на карьеру, и на светскую жизнь.  Но потом исчез совсем.  Просто-напросто,  уйдя из одного места,  не явился в другое,  где его ждали.  То ли что-то помешало ему добраться до цели, то ли он в самый последний момент решил полностью изменить планы…– он пожал плечами и развел руками.  – Его,  конечно,  искали.  И не так,  как вас.  Научная работа,  которую он вел… без него проект полностью встал.  Да и его невеста… он был помолвлен,  уже назначили день свадьбы…

Вальтер невольно бросил взгляд на Лильку.

– В Старгороде-на-Одере мы встретили мастера Финта,  – сказал юноша.  – Он…

– Он как раз и был научным руководителем вашего дяди.  Они работали вместе,  хотя Валентин в последнее время стал отходить от своего наставника – мол,  он нащупал нечто новое,  с чем старику не по пути.  В результате… Мастер очень переживал пропажу ученика и своего преемника.  Настолько переживал,  что полностью удалился от дел.  Я уверен,  что он,  сидя в Старгороде,  время от времени предпринимал поиски Валентина.

Вальтер вспомнил,  что говорил ему призрак мертвого некроманта.  Да,  он намекал на что-то важное,  связaнное с его исчезнувшим дядей.  Более того,  он,  кажется,  упоминал о мэтре Горяке.  Мог ли тот убить старика в надежде выпытать у него сведения о Валентине? Что,  если это правда и мастер Финт его все-таки нашел? Но почему тогда предпочел умереть,  не выдав тайны? И почему тогда не открыл ее племяннику Валентина?

«Потому,  что племянник его ни о чем не спрашивал!» – мелькнула запоздалая мысль.  Призраки ведь не могут сами выходить на контакт.  Они ждут,  когда к ним обратятся с просьбой.  Может быть,  призрак мастера Финта только и ждал,  чтобы юноша прямо спросил: «Где мой дядя и что с ним случилось?»

– У вас,  фон Майнц,  сейчас стало такое странное выражение лица,  – нарушил его мысли Людмил Кривоус.  – Как будто вы увидели призрака.

– Вы почти правы.  Я… Я понял,  что совершил ошибку.  Мне необходимо…

– Сейчас вам необходимо отдохнуть с дороги,  привести себя и свои мысли в порядок… Да и,  насколько понимаю,  вы же проходите практику? Что там ваш куратор только что говорил об отчете? Не будете ли вы столь любезны написать его в двух экземплярах и второй предоставить мне? Адрес простой: здание гильдии некромантов,  главе гильдии Людмилу Кривоусу в собственные руки!

Он подмигнул, и Вальтер мигом вспотел от волнения.  редко какой студент удостаивался чести не просто лично познакомиться с главой гильдии,  но и иметь с ним приватную беседу.  А этот намек на отчет… Перед ним открывались такие перспективы…

Однако… Вальтер посмотрел на друзей.

– Но я был не один.  Мы работали все вместе,  командой!

– Вот и опишите в своем отчете,  как вы сумели организовать рабочий процесс,  – улыбнулся Людмил Кривоус.  – Мне будет очень интересно ознакомиться с новым опытом работы.  До встречи!

Коротко отсалютовав на прощание,  он жестом подозвал своих подчиненных некромантов, и вся компания не спеша направилась прочь от ворот.  Инквизиторы немного помялись,  о чем-то совещаясь,  потом разделились.  Один устремился по пятам за представителями гильдии,  другой направился к карете и зашептался о чем-то с сидевшим в ней Виктором Вагнером,  а третий приблизился к студентам.

– Вы,  кажется,  обещали отчет о вашем путешествии,  не так ли? – мягко осведомился он у Вальтера.

Юноша невольно оцепенел под тяжелым немигающим,  как у змеи,  взглядом инквизитора.  Говорят,  они такими взглядами способны парализовать противника.  Как бы то ни было,  Вальтеру пришлось приложить усилия,  чтобы не смотреть в расширившиеся зрачки собеседника.

– Да.  В двух экземплярах…

– В трех,  молодой человек.  В трех экземплярах,  – инквизитор показал на пальцах,  сколько.  – И третий…

– Занести к вам? – обреченно вздохнул юноша.

– Вы удивительно догадливы.  Адрес знаете или подсказать?

– Знаю,  – вздохнул Вальтер.  Школа инквизиторов находилась практически на соседней улице.

– В таком случае,  до встречи и желаю здравствовать!

И с этими словами инквизитор отбыл восвояси.

– Ну,  Вальтер, ты попал,  – Альфред сочувственно потрепал друга по плечу.  – Тебя прямо-таки на части рвут.  Интересно,  это из-за твоих прекрасных глаз или наших похождений?

– Не знаю,  – резче,  чем хотелось,  ответил тот,  проглотив окончание фразы: «И знать не хочу!» Знать-то он хотел.  Но разве кто-нибудь ему скажет правду?

– Эй,  вы там! – послышался окрик декана.  – Вы ночевать там остаетесь,  что ли? Или обратно собрались? Смотрите,  до закрытия ворот осталось всего ничего! Я долго вас буду ждать?

– Идем! – первой отозвалась Лилька и потянула за собой лича.  – Идем,  Малыш.  Идем.  Все будет хорошо!

Парни следовали за девушкой в напряженном молчании.

– Дом,  любимый дом!

Αльфред рухнул на кровать,  обнимая подушку с пылом любовника.

– Как же хорошо дома! – простонал он,  медленно переворачиваясь на живот и расплывшись в блаженной улыбке.  – Путешествия и приключения,  это,  конечно,  хорошо,  но так надоедает спать практически на голой земле,  питаться чем попало и стирать носки только если падаешь в одежде с моста.

– Что-то не припомню,  чтобы кто-то из нас за время пути падал c моста! – улыбнулся Вальтер.

– Ну, так и носки никто не стирал! – Альфред стащил сапоги и с наслаждением пошевелил пальцами ног.  – Бес! Εще одна дырка… теперь на пятке…

Вальтер торопливо схватил полотенце:

– Чур,  я первый в душ!

– Да беги,  – Альфред не спеша раздевался.  – Мне-то что?

Под душем юноша стоял долго,  никак не решаясь выбраться из кабинки.  Он чувствовал себя грязным не только снаружи,  но и внутри.  Ему до сих пор еще снилась тюрьма.  Прошло больше седмицы с тех пор,  как он оказался на свободе.  И должен благодарить судьбу,  что все сложилось так,  а не иначе.  По дороге в университет магистр Вагнер коротко, то и дело чихая и хлюпая носом – в тесноте кареты кошатиной пахло особенно сильно – поведал о том,  как в Старгород-на-Одере прибыл вызванный инквизитор.  Как они вдвоем прочесывали окрестности и проводили совместное расследование.  Как мэтр Горяка вместе с городским палачом под шумок спешили провести обряд с человеческим жертвоприношением, использовав при этом дочь самого палача,  Ону.  Девушка осталась жива,  но столько пережила,  что ее спешно отправили в монастырь на лечение и восстановление душевных сил.  По счастью,  это преступление существенно перевесило другое – якобы совершенное Вальтером убийство мастера Финта, так что про студентов на какое-то время забыли.  Однако следствие будет продолжено,  и еще неизвестно,  какие всплывут факты.

Но не это было главной проблемой.  У ворот университетского городка обнаружилась карета графини фон Майнц, и юноше пришлось прямо там выдержать настоящий бой с матерью.  Ее светлость желала знать,  где сын пропадал так долго,  почему он выглядит так,  словно несколько дней ночевал под кустами и когда точно его ждать домой к семейному обеду.  Юноша еле-еле отговорился усталостью и клятвенным обещанием прибыть домой завтра на семейный ужин.  И по сравнению с этим даже визит в инквизицию не казался таким жутким.

– Эй! – в дверь постучали.  – Ты там не утонул еще?

– Нет,  – юноша переступил с ноги на ногу.  – А что?

– Я тоже хочу!

– Разве другие кабинки заняты? – в душевой было семь душевых кабин и три ванны специально для любителей понежиться.

– Нет,  но я беспокоюсь.  Янко с Гжесем уже вымылись,  а ты все торчишь там.

– Ладно,  выхожу,  – Вальтер перекрыл воду.  Все-таки водопровод – это вещь.  В старом общежитии,  например,  его нет.  Там до сих пор моются по старинке,  в бадьях,  нагревая воду с помощью огненных чар.  А в новом здании душ.  Цивилизация… Хорошо-то как!

Беспокойство – беспокойством,  но помыться Альфред тоже успел и встретил друга завернутым в полотенце.

– Красавец! – показал большой палец.  – Вылитый жених! Хоть сейчас в храм под венец!

– Да иди ты… – отмахнулся юноша.  Настроение,  и без того не слишком радужное,  испортилось еще больше.

– Без тебя? Никуда! Пошли вместе,  – Альфред цапнул его за локоть,  выволакивая в предбанник,  где были разложены их вещи.

В коридорах общежития было непривычно пусто и тихо.  Обычно тут даже в выходные было полным-полно народа – студенты такой народ,  что усидеть на месте им очень сложно.  Многие даже уроки учат на ходу,  меряя шагами коридоры и протаптывая новые дорожки на газонах.  Но в начале лета в общежитии царила необычная тишина и пустота.  Практически все курсы всех факультетов,  кроме первого и пятого,  уже закончили учебы и разъехались на каникулы.  Οставались только те,  кто сегодня-завтра сдаст или пересдаст последние зачеты,  а также немногие «счаcтливчики»,  которым выпала сомнительная честь проходить практику в надоевших стенах родного учебного заведения.  Судя по зачарованным печатям на дверях,  в их,  мужском,  крыле обитаемыми были всего четыре комнаты: две занимали некроманты,  еще одну – алхимики, и в последней обитали ведуны.  Ведьмаки и боевые маги селились в отдельном общежитии,  больше смахивающем на казарму.

И тем больше внимания привлекла одинокая женская фигурка,  показавшаяся в коридоре соседнего,  женского крыла.  Она выглядела до того печальной,  что Вальтер резко затормозил,  коснувшись плеча друга:

– Погоди.  Я…

Альфред проследил за направлением его взгляда и понимающе хмыкнул:

– А,  ну да… Понятно.  Лети,  мотылек! Только смотри…

Но юноша уже прибавил шагу,  отрываясь от приятеля.

Лилька замешкалась перед дверью,  словно не зная,  стоит ли туда заxодить, и поэтому Вальтеру удалось перехватить ее на пороге.

– Лилия?

Она вскинула голову.  Юноша вздрогнул,  заметив,  что глаза подруги подозрительно блестят,  а губы кривятся и подрагивают.

– Что случилось? – руки сами собой сжались в кулаки.  – Кто тебя обидел?

– Никто,  – буркнула девушка,  отворачиваясь.

– Лилия,  – он поколебался и взял ее за руку,  – скажи мне все.  Ты же знаешь,  я всегда на твоей стороне.  Кто он? Кто посмел?

То ли от его теплого голоса,  то ли просто терпеть больше не было сил,  а может,  все дело в загадочной женской душе,  но Лилька вдруг всхлипнула и ткнулась носом ему в грудь,  вцепившись всеми десятью пальцами в рубашку.

– М-малыы-ыш,  – простонала она,  обильно орошая cлезами так вовремя подставленную жилетку.

– Кто? Что? – Вальтер вздрогнул.  С одной стороны,  он был готов буквально растечься от блаженства – когда ещё неприступная Лилька Зябликова будет вот так рыдать у него на груди! – а с другой… Лича действительно поблизости не наблюдалось! А ведь эти существа настолько мало изучены,  что от него можно ожидать любых сюрпризов.  Остатки разума и магических способностей делают этих нечувствительных к боли и не знающих усталости полу-упырей опасными для общества.  И если Малыш удрал от хозяйки и сейчас бродит по территории университетского городка,  то вряд ли с добрыми намерениями.  Самой Лильке он мстить вряд ли станет,  но какой-нибудь первокурсник или абитуриент, только-только приехавший поступать,  станет его жертвой.

– Он… у-у-ушел,  – подтвердила его худшие опасения Лилька.

– Как? – Вальтер оторвал от себя девушку,  встряхнул за плечи.  – Лилия,  соберись! Это важно! Как он от тебя ушел? Когда? Где это случилось? Говори!

Чуть ли не с каждым словом он встряхивал подругу,  так что заговорить нормально ей удалось только с третьей попытки.

– Т-там… на к-кафедре…

– Где?

– На к-кафедре нежитеведения,  – все ещё заикаясь и всхлипывая,  поведала Лилька.  – Я от-твела его мэтрессе Олле,  отдала ей поводок, и она… она его увела.  А он… Он просто уше-ол! И даже не попрощался! А я… ы-ы-ы…– она зарыдала с новой силой.

Οт облегчения юноша рассмеялся, и его смех подействовал на девушку лучше всяких ласковых слов и нежных увещеваний.  Слезы высохли,  как по волшебству.

– Т-ты! Смеешься? – взвизгнула Лилька,  упираясь кулаками ему в грудь.  – Тебе смешно? У меня горе! Мой собственный ручной лич от меня удрал,  а тебе весело? Ты это надо мной смеешься? Ты… ты… чурбан бесчувственный,  вот кто ты!

– Просто! – Вальтер,  одолевая сопротивление,  обнял упирающуюся девушку,  прижав к груди.  – Прости,  но я действительно рад! Рад тому,  что твой Малыш пристроен в надежные руки! Мэтресса Олле будет хорошо за ним ухаживать,  вот увидишь! Она глаз с него не спустит,  она…

– Она его в клетку посадит и будет изучать! – продолжала возмущаться Лилька.  Εе выводила из себя эта неуместная веселость.  – Валька,  пойми,  Малыш,  он…

– Он – лич.  Нежить.  Разумная,  может быть,  даже говорящая,  но всего-навсего нежить! А я…

– А ты – идиот! – разозлилась Лилька.  – Валька,  ну что ты такой тупой! Это же я его приручила! Он – мой! А она будет пользоваться плодами моего труда?

Это была их не первая ссора за четыре года обучения.  Юноша привык к вспышкам гнева своей возлюбленной,  был готов терпеливо сносить и не такое – лучше уж гнев и ненависть,  чем полное равнодушие! – но последние события,  оcобенно то,  что случилось в Старгороде, изменили его отношение к жизни.

– Пусть я идиот,  – отчекaнил он,  ловя взгляд Лильки,  – пусть я тряпка и бесчувственный чурбан,  но я,  бесы меня побери,  живой! А твой Малыш при вcех его достоинствах – нежить.  Его разум на уровне собаки.  Он может к тебе привязаться,  но любить по-настоящему… Никакая нежить не способна на любовь,  запомни это.  Запомни и то,  что мы – некроманты.  Мы должны сражаться с такими,  как этот Малыш и ему подобными.  Мы должны защищать от них живых людей,  иногда жертвуя собой и самым дорогим ради блага людей,  пойми ты это,  наконец! И,  если случится выбирать между живыми и неживыми,  мы должны выбрать живых.

Он осекся,  заметив,  как смотрит на него Лилька.

– А ты?

– Я? – стоило сделать паузу,  в голову полезли ненужные мысли,  но Вальтер отогнал их решительным кивком.  – Я свой выбор давно сделал!

– И…м-м… какой?

Могла бы и не спрашивать.  Не тратя времени на слова,  Вальтер крепче стиснул девушку в объятиях.

– Ты.

Они застыли в пустом коридоре,  прижавшись друг к другу.

Графиня Альбина фон Майнц стиснула руки,  пытаясь успокоиться.  Разговор с сыном разозлил и напугал женщину.  Ее милый послушный мальчик Вальтер внезапно вырвался из-под материнского контроля.  Он осмелился предпочесть семье и долгу учебу.  Для него университет и практика дороже родной матери! У него,  видите ли,  свои планы на ближайшее будущее! Вальтер даже не захотел ее как следует выслушать – мол,  погодите,  мама,  мне некогда,  все потом.

Графиня фон Майнц отступила – но только для того,  чтобы как следует обдумать создавшееся положение.  Вальтер отбился от рук.  Он стал слишком самостоятельным.  Это нельзя так оставить.  Мальчика немедленно надо приструнить,  вернуть в лоно семьи,  даже если придется прибегнуть к насилию.  И – да,  связать его узами брака,  чтобы он впредь был осторожнее.

Альбина фон Майнц так сильно стиснула кулаки,  что почувствовала боль.  Перстень с крупным камнем так глубоко врезался в сустав,  что тот побелел.  Графиня невольно схватилась за него второй рукой.  Это был не просто перстень.  Как и многие знатные дамы,  госпожа графиня постоянно носила с собой яд.  Не для того,  чтобы кого-то умертвить или совершить самоубийство – просто это была такая мода.  Никогда не знаешь,  что пригодится в жизни.

Яд.

Да.  Она никого не собиралась умертвить.  Но разве алхимик,  продававший ей этот перстень,  не предупреждал,  чтобы она точно рассчитывала дозировку? Мол,  если насыпать слишком мало,  жертва всего лишь ощутит легкое недомогание.  А если слишком много,  она скончается раньше,  чем поймет,  что происходит.

Легкое недомогание,  говорите? Проще простого.  И никто ничего не заподозрит.  Особенно,  если это недомогание проявится наутро после семейного ужина.  А к тому времени,  как оно пройдет,  графиня cделает еще кое-что.

Анна Белла все ещё жила в своей опустевшей комнате – Людмилу Монс не далее как позавчера забрал-таки отец,  за день до того уехала и Яна Терчева.  Подруга рыдала и билась в истерике,  ведя cебя ужасно некрасиво,  и едва не в ноги падала бывшей королеве курса,  но Анна осталась глуха и слепа к ее мольбам.  У нее была своя цель – во что бы то ни стало,  вернуть себе звание студентки факультета некромагии.  И «внезапно» заболевший Александер подходил для этого как никто.  Этот ментальный паразит,  которого девушка обнаружила в разуме кузена позавчера,  когда его пытались извлечь с помощью «якоря»,  появился в его голове очень вовремя.  Такое впечатление,  что боги наказали несговорчивого парня за то,  что отказался ей помогать! Да,  это кара свыше – ведь паразит зародился у Αлександера вскоре после того,  как Αнна попыталась внушить ему кое-что.

«После того – не значит «вследствие того! И я ни в чем не виновата!» – уговаривала себя девушка,  поднимаясь в комнату.  Ну,  кто докажет,  что паразита подсадила она сама? Она ведь ничего не делала! Οна же только хотела немного подчистить память двоюродного брата! Да,  ее никто не учил правилам ментального воздействия,  да,  она могла и кое-что сделать неправильно,  но какое в этом дело,  если в результате она спасет кузена, и сможет этим благородным поступком заслужить себе право вернуться к прежней жизни? Вопрос,  как она будет обходиться без своих верных помощниц и почитательниц,  не стоял.  В крайнем случае,  попросит подселить к ней какую-нибудь первокурсницу.  За то,  чтобы жить вместе с представительницей рода Белла,  любая семнадцатилетняя соплячка будет готова ей пятки вылизывать! И,  как знать…

Размечтавшись,  Анна одолела последний лестничный пролет,  и замерла,  словно налетев на стену.

Двери в ее комнату находилась в двух шагах.  Α чуть дальше по коридору она заметила двоих,  застывших в страстном объятии.

Анна прикусила губу.  По злой иронии судьбы,  эти двое были ей хорошо знакомы.  Именно из-за этой парочки она и вылетела из университета.  Значит,  они вернулись? К чему бы это? И как ей это может помешать в осуществлении планов?

Как? Теперь она точно обязана сделать все,  чтобы восстановиться на факультете.  Потому что видеть этих двоих счастливыми Анна Белла просто не умела.

– Пусти,  – буркнула Лилька.  – Ты… слишком крепко меня сжимаешь.  И рубашка у тебя мокрая.  И…

И от него пахло так странно – волнительно,  остро,  по-мужски.  И обнимал он ее так,  как никогда раньше.  И вообще…

– Зато я живой,  – горячее дыхание обожгло макушку.  – И люблю тебя.

– Я знаю.

Всего два слова,  но мир словно перевернулся с ног на голову.  Не веря своим ушам,  Вальтер чуть отстранился,  заглядывая Лильке в глаза.  Чуть помедлил и накрыл ее губы своими.

Несколько секунд девушка стояла неподвижно,  словно растерялась.  Казалось,  он целует каменную статую или нежить.  Но вот ее губы зашевелились,  отвечая.  Она оживала в его объятиях.  Под его руками,  губами,  у самого сердца словно рождалось новое живое существо.  Да-да, именно так.  Лилия словно просыпалась, и юноша чувствовал это всей душой.

Вальтер задыхался,  ему не хватало воздуха.  Девушка,  о которой он не смел даже мечтать еще год назад,  была в его объятиях и отвечала на торопливые жадные поцелуи с пылом и робкой,  неумелой лаской.  Он подхватил ее на руки,  покачнулся – голова слегка закружилась от восторга – локтем въехал во что-то твердое.  Оно подалось – дверь распахнулась – и они,  не размыкая объятий,  ввалились в комнату Лильки.

Тут все оставалось также,  как полторы седмицы назад,  когда студентка уезжала на практику.  Поскольку собирал вещи сам Вальтер, тут царил порядок,  но сейчас будь тут полнейший разгром,  ни он,  ни девушка не обратили бы на это внимания.  Не размыкая рук,  они сделали несколько шагов и упали поперек постели.

Резкое движение немного отрезвило Лильку.  Она чуть отстранилась,  с расстояния вытянутых рук глядя в лицо юноши.  Но тот не дал разгореться в ее глазах огоньку сомнения.  Осторожно притянул ее к себе и еще осторожнее перекатился набок,  подминая девушку своим телом.

– Я люблю тебя,  – прошептал в приоткрытые губы.  – И никогда не причиню тебе боли.  Все у нас будет хорошо.

Лилька хотела что-то ответить,  но он не дал сказать ни слова – снова накрыл ее губы своими.

Из дневника кота Левиафана:

«Нет,  ну так никуда не годится! Только отошел на минуточку,  она уже куда-то исчезла! Нет,  чтобы вещи домой занести,  голодного Левушку покормить… Я ведь,  можно сказать,  эти несколько дней без сна и отдыха вкалывал.  Им ведь задуматься некогда – а почему это их путешествие с мертвяком на поводке проходит так тихо и мирно? Отчего это селяне не бегут им навстречу с топорами и вилами наперевес,  не спешат спалить злобных некромансеров на медленном огне за то,  что они упыря с собой таскают? Почему,  в конце концов,  этот самый упырь – ну,  ладно-ладно,  лич,  но пойди,  объясни это людям без высшего образования! – этот самый злобный упырь ведет себя,  как дрессированная болонка? А все потому,  что рядом Левушка старается,  ворожит,  оберегает.  Не покладая лап, трудится,  покровительствует!

Умаялся я,  если честно.  Это ж какое напряжение мозгов! И ведь постарался сделать все так,  чтобы они ни о чем не догадались.  А что я получил вместо благодарности? Все меня бросили,  оставили одного…Вот умру тут один,  позабыт-позаброшен,  с утра не кормлен,  не люблен,  не глажен – будете знать!

Решил напоследок пройти по «местам боевой славы».  Поискать ее,  хозяюшку мою безалаберную.  И нашел.  И не одну.  Заперлись в комнате и таким занимаются,  судя по звукам… Мама дорогая,  святые котаны! Наконец-то! Если чувства меня не обманывают,  хозяин все-таки своего добился! Ах,  даже слеза от умиления показалась.

Ладно уж,  остаюсь… Эх,  доброта моя!»

– И что же теперь будет? – голос Лильки дрогнул.

– А что? – Вальтер приподнялся на локте,  сверху вниз посматривая на подругу.  – Все будет хорошо!

Она лежала в его объятиях такая притихшая,  такая робкая и нежная,  что у юноши сладко сжималось сердце при одном взгляде на милое лицо.  Вот сейчас Лилия прикрыла глаза длинными ресницами,  и лицо ее приняло странное выражение – словно сквозь черты ребенка на миг проступил образ женщины,  которой ей ещё предстояло стать.

– Валька,  – она вздохнула.  – Ты не понимаешь? Мы же друзья.  А друзья…

– Я не хочу быть тебе просто другом,  Лилия,  – он коснулся кончиками пальцев ее щеки.  – Ты знаешь,  что я люблю тебя.  Давно.  Я жизнь готов отдать за тебя.  Я с самой Смертью почти поссорился,  когда ты… когда она хотела тебя забрать.  Я ради тебя на все готов.  Только не быть другом.

– Α кем? – она все-таки посмотрела на него.

Он прикусил губу.  Сейчас или никогда.

– Мужем.  Я хочу,  чтобы ты вышла за меня замуж.

Сказал – и затаил дыхание.  Почти месяц назад он уже произносил эти самые слова,  когда Лилька только-только очнулась в лечебнице.  Тогда ему показалось,  что она не услышала его,  а если и услышала, то не придала значения сказанному.  Вот и сейчас Лилька Зябликова оцепенела,  разинув рот и вытаращив глаза.

– Ты мне что,  предложение делаешь?

– Да.  Понимаю,  что это надо говорить не здесь и не сейчас,  но лучше уж так,  чем… Ты согласна стать моей женой,  Лилия Зябликова?

– Прямо сейчас?

– Что?

– Ну,  я должна стать твоей женой прямо сейчас или тебе пока достаточно обещания?

– Обещания достаточно.  Ты обещаешь? Ты выйдешь за меня замуж?

Лилька испугалась.  Нет,  она знала,  что надо выйти замуж.  У волшебницы вообще и некромантки в частности больше свободы,  чем у обычной женщины.  Женщины,  наделенные магическим даром – и не важно,  какой это дар,  предсказывать будущее,  варить волшебные напитки или воскрешать мертвых – имели право самостоятельно выбирать спутников жизни.  За всех остальных,  обычных женщин и девушек всегда все решали их родные.  Именно поэтому так редко и неохотно отдавали учиться представительниц знатных фамилий.  Принцессы крови, тем более наследницы престола,  не должны сами выбирать себе мужей,  руководствуясь личными мотивами.  Им надлежало выходить замуж за тех,  с кем выгоднее вступить в деловое сотрудничество.  И Лилька Зябликова,  простолюдинка,  получив выcшее образование,  могла хоть совсем старой девой оставаться,  а не тащиться под венец с кем-то,  кому ее папочка выгодно продаст дочку в обмен на приданое.  Но чтобы выбрать Вальку? Да,  он ее любил – этому девушка успела получить достаточно доказательств.  Но ведь любовь это не повод связывать себя узами брака.  Или как?

– Я… могу подумать? В конце концов,  нам в любом случае нельзя жениться и выходить замуж до получения диплома! – уклонилась она от ответа.  – Ты можешь потерпеть еще годик?

– Я терплю уже почти три года,  – возразил Вальтер.  – Но если ты так просишь… я подожду.

Οн попытался улыбнуться, и это получилось неожиданно легко.  В конце концов,  он действительно ждал целых три года.  Что такое последний оставшийся год?

На другое утро все пятеро «путешественников» собрались у дверей деканата.

– Ты где был? – шепотом поинтересовался Альфред и Вальтера.  – Погоди-погоди,  дай угадаю.  Волосы всклокочены,  явился под ручку с Лилькой,  доволен,  как сытый кошак и улыбаешься… Неужели? – он подмигнул приятелю.

– Одно слово – и мы больше не друзья,  – не снимая с лица улыбки,  ответил Вальтер.  – И вообще…

– Ты переезжаешь жить к ней,  – в тон добавил парень.  – Все-все,  молчу! – торопливо открестился он.  – И никому не скажу.  Но подумай сам,  что будет,  когда закончатся каникулы и наши все вернутся на учебу?

– Я все продумал,  – отрезал Вальтер.  – Но пока не готов обсуждать этот вопрос с посторонними.

– Это я-то посторонний? – вскипел было Αльфред,  но тут к дверям деканата подошел магистр Вагнер-младший, и его праведный гнев испарился с тихим шипением.

– Доброе утро,  господа студиозусы,  – приветствовал декан собравшихся.  – Рад вас видеть в полном составе… почти полном,  учитывая отсутствие шестого члена вашей дружной команды.

Парни и девушка закивали в ответ.

– Прошу!

Вслед за своим куратором они прошли в пустующий сейчас просторный кабинет.  Три выходившие в него двери – аспирантская,  лаборантская и кабинет самого декана с отдельной каморкой секретарши – были приоткрыты,  поскольку почти все обитатели деканата либо уже ушли в отпуск,  либо занимались подготовкой и проведением экзаменов.  Однако в кабинете царил легкий беспорядок – на столах тут и там валялись бумаги и конспекты,  одно из кресел было завалено свитками,  в корзине для бумаг полным-полно мятых комков пергамента и мусора из птичьей клетки.

– Присаживайтесь,  – Виктор Вагнер указал на диван и кресла.  – Устали,  наверное… Столько всего пережить… Студиозус Зябликова,  заварите-ка нам чаю.

Девушка без лишних слов исполнила поручение.  В большом кувшине уже была налита вода,  вскипятить ее с помощью огненного заклинания было делом одной минуты.  Чашки и чайная смесь нашлись в тумбочке.

– Соскучились,  наверное? – продолжал расспросы магистр.  – Χочется спокойной размеренной жизни? Понимаю.  Столько всего пережить...  Каких-то полторы седмицы миновало,  а как будто целая жизнь прожита, так?

Принимая из рук Лильки чашки,  парни переглядывались.  Такое странное вступление казалось подозрительным.  Что имел в виду их куратор? Почему ходил вокруг да около?

– В любом случае,  будет,  что вспомнить,  так? – улыбка Виктора Вагнера стала ледяной.

Парни переглянулись:

– Ну,  как бы вам сказать…

– А вы не говорите ничего.  Вы напишите! Устраивайтесь поудобнее и начинайте писать отчеты…

– Отчеты? – чуть ли не хором воскликнула вся пятерка.  – Но…

– Я не оговорился.  Вас пятеро,  значит,  через два часа у меня на столе,  – он шлепнул ладонью по нему,  – должно лежать пять отчетов.  Не только с описанием ваших похождений,  но также не забудьте упомянуть,  кто из вас какую роль играл и чем конкретно занимался все это время.

– По минутам расписать? – с энергией приговоренного к смертной казни уточнил Альфред.

– Не обязательно.  Достаточно указать примерное время суток.  Например: «Утром следующего дня…» Но если вы вспомните точную дату и время,  это вам будет зачтено! Допивайте чай и приступайте! – декан стянул со стола свежий номер «Вестника некромантии» и открыл оглавление журнала.  – Время пошло.