Текст книги "Практика и теория жертвоприношений (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

– Α с чего вы взяли,  что просто так? Может быть,  причина все-таки была?

– Если она и была,  я ее не знаю.

– А кто знает?

Виктор Вагнер наконец посмотрел на собеседника.

– Это вы у меня спрашиваете?

– Нет,  просто пытаюсь рассуждать логически.  На каком основании в убийстве был обвинен именно этот студент? Сказано,  что были представлены доказательства.  Какие? Это есть в материалах дела? Или все,  как всегда,  строится на признательных показаниях виновного?

Декан подумал и кивнул.

– Вы правы,  пра! Признательных показаний у них пока нет! Со вторника,  когда мне пришлось уехать,  прошло всего четыре дня,  из них один мои ученики провели в бегах.  И,  поскольку в день ареста ни допросов,  ни пыток не бывает, то…

– Либо в деле есть недочеты,  либо – увы! – парня все-таки поймали в момент совершения убийства.  Или принесения в жертву руководителя практики.  Что я и намерен выяснить.

– Я должен в этом участвовать! – заявил Виктор Вагнер.  – Обвинен все-таки мой студент.  Я не могу остаться в стороне.

Вошел слуга с подносом,  на котором стояли кувшин и два бокала вина.  Кланяясь и заверяя,  что скоро будет дан обед в честь приезда высоких гостей,  разлил вино и удалился.  Гости проводили его взглядом

– Желательно,  конечно,  чтобы в расследовании принимал участие независимый эксперт,  – придирчиво понюхав вино,  заговорил пра Бежич.  – Но,  в крайнем случае,  можно будет закрыть на это глаза… М-м,  кажется,  не отравлено? – он рискнул пригубить вино.

Виктор Вагнер провел ладонью над своим бокалом,  прошептал несколько слов,  потом тоже пригубил.

– Нет.

Когда через несколько минут вошел наместник в сопровождении секретаря,  несущего какие-то бумаги,  его встретили два одинаковых внимательных взгляда.

– А сейчас мы хотим ознакомиться с бумагами… и заодно осмотреть место преступления! Немедленно!

До самого вечера Она бродила по окрестностям Старгорода,  не зная,  что делать и куда податься.  Первый порыв восторга от внезапно обретенной долгожданной свободы прошел, и девушка просто-напросто растерялась.  Она так долго вынашивала планы побега и мести, так часто во всех мыслимых и немыслимых подробностях представляла себе,  как ее отыщут настоящие родители,  как произойдет их встреча и что будет потом,  что просто не рассчитывала на такой поворот событий.  Брать судьбу в свои руки дочь палача решительно не была готова.  Но пришлось.  И что делать?

О возвращении домой не шло и речи.  Во-первых,  это означало признать свое поражение.  Во-вторых,  дома мог быть отец,  который не преминет ее наказать за самоуправство.  В-третьих,  не об этом ли она мечтала? Так что надо просто решить,  что делать дальше и поступать согласно новому плану.

Но для начала неплохо было бы поесть.  Бродя по лугам и берегу реки,  Οна собирала щавель,  луговую землянику и сочные стебли свербигуза,  что позволило ей немного утолить голод.  Но долго на траве не проживешь.  И для дальней дороги стоило запастись чем-нибудь посущественнее.  Хлебом,  сыром,  репой…

С этой мыслью девушка и направилась в город.

Конечно,  она рисковала – там ее мог увидеть отец.  Но Она достаточно хорошо бегала,  была внимательной и осторожной и надеялась на удачу.  Кроме того,  подслушивая разговоры и задавая наводящие вопроcы,  можно было выяснить новости.  А вдруг ее никто не ищет?

Девушка без приключений добралась до рынка.  День уже клонился к вечеру,  большинство торговцев давно разошлись по домам,  покупателей было мало и те,  кто не cмог распродать свой товар,  скучали,  ожидая запоздалых посетителей.  Ее заметили издалека,  и сперва обрадовались,  но потом погрустнели – сам палач и его семейство имели негласное право брать продукты бесплатно,  поскольку считалось,  что получить что-либо от палача опасно и позорно.  Так что Оне легко удалось разжиться пучком редиски и горстью вареных каштанов.  Все лучше,  чем ничего.

– Устала я,  – доверительно сообщила девушка,  останавливаясь возле торговок овощами,  присматриваясь к морковке.  – Весь день по делам бегала…Α так хотелось пораньше заглянуть в город и узнать,  что же тут произошло?

Она намеренно придала голосу вопросительные интонации,  и скучающая торговка заглотнула наживку.  Может быть даже в надежде,  что дочка палача удовольствуется новостями и оставит ее товар в покое.

– Да тут не понятно,  что произошло.  Сами ничего не знаем! Только стража весь день по рынку шныряла.

– Ого! Кого же искали? Уж не меня ли? – девушка за наигранной веселостью умело спрятала страх.

– Да кому ты нужна! – отмахнулась торговка.  – Некромансеров беглых ловили!

– Мэтра Горяку?

– Нет,  – включилась в беседу другая продавщица.  – Каких-то приезжих.  Они,  некромансеры эти,  убили старого мастера и ограбили,  а потом удрали.  Это ж надо – впятером на одного! Совсем молодежь от рук отбилась! Куда мы катимся? Если все они такие,  то как страшно жить! Вот когда я была девочкой…

– Их поймали? – перебила словоохотливую женщину Она.

– Какое там! Выпустили демона, тот стражу вихрем развеял,  а из самих на пустырь унес и там в преисподнюю швырнул.

– Туда им и дорога! – категорично высказалась третья.

– В преисподнюю? На пустыре? – заинтересовалась Она.  – Но если демон их на пустыре в подземный мир утащил,  что же их стража на рынке искала? Назад они,  что ли,  повылезали?

– Так ведь не всех демон утащил! – торговка даже рассмеялась наивноcти девушки.  – Один остался.  Его вот и на рынке ловили.  Α только все одно – не поймали!

– Ой! – Она изобразила страх и осенила себя обережным знаком,  скрестив пальцы.  – Что же теперь будет?

– Да кто ж тебе скажет-то? – вздохнула торговка и стала собирать овощи в корзину.  – Пойду я.  Время позднее,  а мне еще ужин готовить,  да стирку я затеяла…

– Я тоже пойду,  – попятилась Она.  – Спасибо,  что предупредили.

Девушка направилась прочь.  Спрашивать об отце смысла не имело,  да и не важно это.  Γлавное другое – студентов все последний раз видели на пустыре за крепостью.  Правда это или нет,  поискать их следы там стоило.

Но проникнуть в крепость,  откуда и был наиболее удобный спуск к пустырю,  было не так-то просто.  На воротах оказалась усиленная стража,  которая останавливала всех – дескать,  понаехали важные шишки,  так что посторонним временно ход воспрещен.  С дочерью же палача никто не собирался откровенничать на эту тему, и,  покрутившись без толку у ворот,  Она была вынуждена отступить.  Конечно,  на пустырь она могла бы пройти и другим путем – выйти за пределы города,  добраться до реки,  потом немного пройти вдоль берега вверх по течению до самых пристаней, и уже оттуда вскарабкаться на склон.  Лишнюю версту пришлось бы отмахать,  но зато она доберется до цели.

Однако она не успела принять решения.  На улице показались два незнакомца.  Они шли не спеша со стороны кладбища,  увлеченно что-то обсуждая.  Рядом с ними с несчастным видом плелся наместник с секретарем,  а также несколько членов городского совета и пара стражников.  Заметив их,  стража на воротах вытянулась,  пристукнув древками алебард о мостовую.  Она замешкалась,  рассматривая высокого белокурого красавца в строгой черной одежде.  На вид мужчине было около сорока лет, и выглядел он… Ο,  мэтр Горяка никогда не выглядел так сногсшибательно.  Перед нею был настоящий лорд,  птица самого высокого полета.  Так мог выглядеть сам император.  На худой конец его сын и наследник или…

Или ее собственный,  настоящий,  а не приемный,  отец.  Да, именно таким девушка рисовала его себе в самых радужных мечтах,  полной противоположностью старому неопрятному Старгородскому палачу.  И вот ожившая девичья мечта шла ей навстречу,  о чем-то беседуя со своим спутником.

Едва взглянув на этого второго,  Она почувствовала страх.  Перед нею был инквизитор.

Не так уж и часто наезжали представители этой братии в захолустный Старгород-на-Одере,  но их бордовые с алой отделкой рясы были и без того широко известны в стране.  За глаза инквизиторов называли «красно-бурыми» и приписывали им сверхъестественные способности.  Мол,  самые рьяные и злые дознаватели получаются из бывших осужденных на смерть колдунов,  которым смертную казнь заменили на пожизненное служение в Ордене.

Правда это или нет,  но,  взглянув на инквизитора,  Οна обрадовалась.  Ей выдалась уникальная возможность отомстить отцу и мэтру Горяке,  донеся на них властям.  «Не отцу,  а всего лишь воспитателю,  – поправила себя девушка,  – он мне не родной! Я отомщу городскому палачу потому,  что ненавижу его и его работу!»

И с этой мыслью она смело шагнула вперед.

Собеседники были настолько увлечены друг другом,  что не сразу заметили заступившую им дорогу девушку.

– Чего тебе,  милая? – обратился к ней белокурый лорд.  Боги бессмертные,  какой у него оказался голос! Мягкий,  бархатный,  но сильный.  Γолос настоящего мужчины.

– Я… вы ведь инквизитор? – выпалила Она.

– Инквизитор – это я,  – подал голос тот,  что в бордовой рясе.  – Пра Бежич к вашим услугам.

– Магистр некромантии Виктор Вагнер,  к вашим услугам,  – представился тот невозможный красавец.  – С кем имеем честь?

– Меня зовут Оной, и я…я живу в этом городе.

– Οчень приятно,  – кивнул магистр.  – Ты что-то хотела,  девушка?

– Я хотела кое-что рассказать.  Кое-что очень важное.  Это касается тех дел,  которые тут творит здешний палач и городской некромант мэтр Γоряка!

– Вот как? – мужчины переглянулись.  – Нас интересуют здешние дела.  Так что же тут творится?

И в этот момент Она увидела его.  Мэтр Горяка появился из переулка,  в котором стоял его дом и видимо направлялся в крепость,  но замер на месте,  сразу заметив приезжих,  их сопровождение – и саму Ону.  Γлаза его вспыхнули,  в них мелькнуло какое-то странное выражение.

Девушка заволновалась,  невольно попятилась,  пытаясь встать так,  чтобы ее закрыли от некроманта фигуры ее собеседников.

– В чем дело? – ее мягко взяли за локоток.  – Ты что хотела сказать,  девушка?

– Я,  – дочь палача бросила на мэтра Горяку взгляд.  – Я хотела сказать,  что городской некромант мэтр Горяка и наш местный палач – они заодно.  И проворачивают какие-то темные дела.  Может быть,  даже колдуют!

– Колдуют? – явно насторожился инквизитор.  – И ты это сама видела?

– Н-ну… нет,  – засомневалась Она.  – Просто я случайно услышала.  Понимаю,  что подслушивать нехорошо,  но это вышло случайно.  И я сама не все поняла.  Только поняла,  что речь идет о каком-то обряде.

– Вот как? Обряд,  значит? И ты,  естественно,  не знаешь,  о каком обряде идет речь?

Девушка яростно замотала головой.

– Что ж,  спасибо тебе,  Οна,  – ее мягко отстранили.  – Господин наместник,  вы не подскажете,  как и где нам отыскать мэтра Горяку? Думаю,  можно было бы задать ему пару вопросов…

– А… э-э… – наместник слегка растерялся.  – Его дом тут… недалеко…

«Да вот же он!» – хотела воскликнуть Она,  указывая на некроманта,  но того уже не было в переулке.  Он куда-то скрылся,  и девушка ощутила одновременно торжество и страх.

– Вы его накажете? Накажете,  да? – она осмелилась подергать магистра за рукав.

– Все зависит от того,  как это связано с нашим делом.  Мы,  Она, ищем пропавших студентов.  Ты можешь их помнить – они стояли лагерем у реки ниже по течению отсюда.  Сейчас лагерь пуст,  и новые следы мы так и не обнаружили.  Ты о них что-нибудь знаешь?

Девушка взглянула в синие глаза белокурого магистра и поняла,  что пропала.

– Я не знаю,  – выдохнула она,  – но обязательно постараюсь отыскать.

Благодаря вовремя произнесенному заклинанию,  мэтр Горяка,  успевший спрятаться за угол дома,  слышал практически каждое сказанное слово.  В душе его закипала злость.  Вон Она,  вот мерзавка! Предательница! А он-то хорош! Собирался эту подлую тварь сделать своей женой! Да эта дочка палача в ногах у него должна валяться,  сапоги ему вылизывать за то,  что такой уважаемый человек захотел ее в жены взять! Сразу стала бы приличной женщиной… Нет,  супругой некроманта ей не хочется быть,  так не будет она никем!

Подумать только,  сколько всего навалилось! Побег студентов, исчезновение арестанта,  визит этих столичных проныр и предательство девчонки.  Он знал,  что его вызовут для беседы,  но подозревал,  что после доноса дочки палача беседа будет напоминать допрос с пристрастием.  И хорошо,  если не будущий зятек станет загонять ему иголки под ногти и выкручивать суставы на дыбе!

… А ведь эта тварь вполне может и на своего родного отца донеcти! В наше цивилизованное время такого быть не может,  но лет четыреста назад,  задолго до рождения Горяки,  подобное было в порядке вещей.  Доносили все подряд.  Жены – на надоевших мужей,  мужья – на сварливых жен или тещ,  дети – на родителей,  сестры и братья – друг на друга,  что уж говорить,  если кто-то пытался избавиться от соперницы! И ведь находили доказательства! И пылали по всей стране костры Инквизиции,  на которых горели не только истинные некроманты,  колдуны,  ведуны и ведуньи,  но и ни в чем не повинные обыватели.  Это потом разразилась Война Трех Королей,  во время которой маги и некроманты неожиданно оказались полезны обществу настолько,  что их не только легализовали,  но и открыли Колледж некромагии.  А до тех пор… Но кто же знал,  что подобные времена могут вернуться? Дочь на отца! С этим надо было что-то делать,  пока загребущие лапы Инквизиции не добрались до него самого.

Некромант отправился искать сообщника.

Палача он нашел на своем рабочем месте – побег побегом,  но удрал лишь один заключенный,  а второй,  воришка,  приговоренный к бичеванию,  клеймению и изгнанию,  оставался взаперти и просидел в тюрьме лишние сутки.  Вчера,  увлеченные поисками беглеца,  про него просто-напросто забыли, и сейчас палач готовил инструменты для клеймения и вымачивал в уксусе кнут.

– Чего? – хмуро приветствовал он некроманта.  – Новости есть? Поймали,  что ли?

– Еще нет.  И,  судя по всему,  скоро не поймают.

– Ну… мне то с руки.  С этим вот,  – палач кивком указал на инструменты,  – сегодня возни полным-полно.  Если этого прямо сейчас отловят,  мне хоть разорвись.  Да ещё девка удрала,  мерзавка…

– И не только удрала,  – прошипел мэтр Горяка.

– А? Чего? – палач отложил клеймо.  – Никак,  руки на себя наложила,  стерва?

– Хуже.  Много хуже,  – некромант стиснул кулаки.  – Она нас выдала.

– Чего?

– Того! Сам слышал,  как она рассказывала приезжему инквизитору о том,  что мы здесь занимаемся колдовством!

У палача опустились руки.  Увы,  по роду деятельности он слишком хорошо знал,  что бывает за незаконную волшбу.  Те,  кто колдовал,  не имея диплома и специального разрешения – то есть,  не состояли в гильдии официально – не только не имели права на эти занятия,  но и cчитались преступниками и объявлялись вне закона.  Многие самоучки, такие,  как палач славного города Старгорода,  именно исходя из этих соображений и стремились причинить окружающим как можно больше вреда – дескать,  все одно помирать, так хоть заранее отомстить людям за то,  что такая выпала судьба.  Если в город в самом деле приехал инквизитор,  он уцепится за донос обеими руками.  Еще бы! Вот уже несколько лет,  как по всей стране не было ни одного громкого процесса,  связанного с «темными колдунами».  Года три точно не горели костры Инквизиции.  Люди понемногу начали забывать страх, и им требовалась встряска.  А тут такой лакомый кусочек…

– Что же делать?

Палач во все глаза смотрел на некроманта,  робея,  как мальчишка,  хотя был почти на десять лет старше.  Мэтр Горяка и сам сначала растерялся.

– Что делать? Неужели придется все бросить?

Некромант скрипнул зубами.

– Нет.  Только не это.  Мы должны довести дело до конца.  Осталось всего одно жертвоприношение, и тогда у вас тоже пробудится сила.  Вы тоже станете некромантом, и мы вдвоем сможем дать отпор нашим врагам!

У палача загорелись глаза.

– Да,  – прохрипел он с волнением.  – Именно так! Но… кого же взять?

Взгляд его скользнул по стенам пыточной камеры.  Инструменты,  разложенные по полочкам,  ждали своего часа,  чтобы впиваться в мышцы,  раздирать и калечить плоть,  дробить кости и выкручивать суставы.  Отличные послушные его умелой руке вещи,  но – никчемные безделушки,  когда речь заходила о деле,  но сейчас…сейчас ни одна из них не могла помочь.

– М-может,  этого?

Несчастный воришка,  приговоренный всего-навсего к кнуту и клейму,  сам пришел на ум.  Все равно под руку попался.  Но мэтр Горяка решительно покачал головой:

– Нет.  Нам нужна другая жертва.  Самая дорогая жертва и самая важная.  То,  что далеко не каждый готов обменять на свой пробудившийся дар.

– Кто?

Рука некроманта властно легла на плечо палача:

– Ваша дочь.

– Она? – мужчина отшатнулся.

– Да.  Самое ценное,  что у вас есть… после жены и сына.  Девушка,  возможно,  носительница такого же дара,  передаваемого по наследству.  Девственница,  не имеющая детей.  родная кровь.  Только она и больше никто!

Палач попятился,  мотая головой.

– Это… необходимо?

– Это единственное,  что может нам помочь.  Вспомните – ваша собственная дочь предала нас,  она рассказала о родном отце инквизитору! Если промедлить,  начать колебаться,  за нами придут и все это,  – мэтр Горяка схватил первые попавшиеся щипцы для сдирания кожи и сунул собеседнику под нос,  – будет испробовано уже на вас! А вот если мы сейчас,  пока есть время,  проведем обряд и принесем Ону в жертву,  к тому моменту,  когда нас поймают,  у вас уже будет своя колдовская сила.  И мы станем непобедимы.

– Отбиться от врагов,  – палач раскинул мозгами.  – Но это означает… побег? Нам же нельзя будет здесь оставаться!

– И хорошо! Что нам захолустный Старгород,  если перед нами будет лежать весь мир? – Горяка распахнул объятия,  словно желая обнять все вокруг.  – Другие города,  страны… новые возможности… Может быть,  даже новая жена,  получше этой…И вы уже не будете презренным палачом.  В другой какой-нибудь стране вы станете полноправным колдуном.  А колдуны – уважаемые люди! Колдун может подняться до таких высот,  куда нет доступа палачу.  Ну?

Он хлопал по плечам,  заглядывал в глаза, тормошил,  и палач кивнул.

– Ладно.  Пошли,  поищем эту…

Они вышли из ворот тюрьмы буквально за четверть часа до того,  как за ними явился отряд стражи,  присланный задержать и пригласить палача для беседы с приезжим инквизитором.

ГЛАВА 10

Она искала студентов.  Девушка уже прошлась по улицам города,  заглядывая чуть ли не во все щели,  потом пробежалась по окраинам,  завернула ненадолго на кладбище и издалека – и без того все было,  как на ладони! – оcмотрела берег реки,  где ещё позавчера был разбит их лагерь.  Она устала,  хотела есть,  болели натруженные ноги,  в горле пересохло, и беглянка уже несколько раз отругала себя за то,  что поторопилась и сбежала из дома.  Как было бы здорово сейчас заглянуть к матери и попросить миску похлебки! Но дома мог оказаться отец,  а вот с ним дочери палача встречаться совсем не хотелось.

Ничего.  Когда она найдет студентов,  отринет гордость и попросит у них хлеба.  Да и вообще – с беглецами ей будет открыт доступ в крепость.  Οна с триумфом явится туда,  и тот синеглазый блондин наверняка не откажет ей в такой малости! Не бросит же он бедную девушку,  лишенную родительского крова?

Родители… О них Она старалась не думать.  Это не ее родители.  И точка.  А зачем переживать за чужих людей? То,  что студенты ей тоже чужие люди,  и она тоже переживает за их судьбу,  как-то ускользнуло от ее внимания.

Наверное,  от усталости на нее накатила слабость.  Понурая,  Она едва плелась по улице.  Ей хотелось отдохнуть.  И непонятная сила почему-то тянула ее в сторону пустыря.

Попасть в него можно было двумя путями – либо через крепость,  поскольку пустырь когда-то был частью ее,  заброшенной после пожара столетней давности – либо в обход,  вдоль берега реки,  если вскарабкаться по довольно крутому склону.  Там много укромных уголков – особенно на склоне и у самой воды – где можно отдохнуть и отсидеться.  Кроме того,  некоторые горожане приспособились разводить на пустыре огороды и использовать это место,  как свалку.  На огороде можно разжиться редиской,  луком,  ранней морковкой и даже огурцами,  а на свалке вдруг улыбнется удача в виде корок хлеба? И там же,  на пустыре,  можно отдохнуть.  А она почему-то так устала…

Девушка сама не понимала,  почему ее тянет на пустырь.  Она действительно была слишком утомлена,  чтобы сопротивляться откуда-то взявшейся настойчивой мысли,  которая тянула ее в ту сторону.  Но не через весь город,  нет.  Ее что-то влекло именно в обход – сперва окраинами,  потом чужими огородами и,  наконец,  вдоль берега реки.

К тому времени,  как беглянка добралась до склона,  усталость уже навалилась так.  Что трудно было дышать.  Οт воды тянуло сыростью и прохладой.  Спотыкаясь на каждом шагу,  еле дыша и думая только о том,  чтобы поскорее лечь,  Она с трудом,  на четвереньках одолела склон.

Перед нею расcтилался пустырь.  Сто лет назад тут находилась часовня и при ней – монашеская обитель.  Это было во время междоусобицы,  названной Братской войной – оказывается,  прадед нынешнего императора имел на стороне сына, и тот,  естественно,  после смерти родителя,  пожелал сам примерить корону.  Братская война,  конечно,  не шла ни в какое сравнение со знаменитой Войной Трех Королей,  да и длилась всего пять лет.  Но в Старгороде-на-Одере именно во время этой войны спалили часовню и всю обитель с монахами в придачу.  История гласила,  что они поддерживали принца-бастарда,  за что и поплатились.

Как бы то ни было,  но вот уже почти сто лет часть крепости у самой крепостной стены оставалась пустой.  Ее не пробовали застраивать,  расчищать и как-то прибрать к рукам.  Про это место ходили разные слухи.  Она знала о том,  что болтают люди – дескать,  это место было проклято потому,  что убитые и заживо сожженные люди ни в чем не были виноваты.  И вот их неупокоенные души теперь мстят за что-то.

– Мстите,  кому хотите,  – вспомнив об этом,  прошептала девушка.  – Только не мне.  Меня тут вообще не было.  А мне дайте поспать!

Она растянулась прямо на земле,  с наслаждением расслабив натруженные руки и ноги,  закрыла глаза и…

Земля задрожала под чьими-то шагами.  Люди.  Двое.

– Вот,  я же говорил! – раздался довольный голос,  не узнать который дочь палача не могла.  – Обряд на крови всегда действует.  Девчонка пришла туда,  куда мы ее позвали!

Она вскинулась, трепеща от страха и удивления.  В сумерках над нею склонялись двое – мэтр Горяка и городской палач.  Ее отец.

– Нет! – вырвалось у нее.

– Да! – некромант нагнулся и рывком поставил девушку на ноги,  крепко ухватив за локоть.  – Магия крови,  детка! Ты что,  думала потягаться с настоящим некромантом? Куда бы ты ни пошла,  как далеко бы ни забралась,  кровь всегда приманит свою кровь!

– Нет,  – девушка замотала головой.  – Это невозможно! Это неправда! Это…

– Вот,  – палач продемонстрировал ей разрезанную ладонь.  Из пореза еще сочилась густая,  черная в сумерках кровь.  – В нас одна кровь,  девчонка.  Тебе никуда не скрыться.

Одна кровь!

Мысль эта настолько ошеломила Ону,  что дальше девушка шла,  не сопротивляясь.  Неужели это правда, и в жилах ее и городского палача действительно одна кровь? Неужели она – родная,  а не приемная дочь этого ужасного толстяка с лохматой бородой,  противным запахом изо рта и ужасными манерами? И нет никакой матери-герцогини,  потерявшей дочку в раннем младенчестве? И ее не подкидывали в колыбели к чужому порогу? Боже,  как жить c таким знанием?

Οна не сопротивлялась,  когда ее привели в ту часть пустыря,  где было меньше сора.  Часть травы тут была вырвана и вытоптана,  на земле виднелись остатки кострищ, тут и там в определенном порядке лежали кости.  Девушка вздрогнула – один череп показался ей человеческим.

Ее втолкнули в круг,  повалили на землю.  Она успела только вскрикнуть,  как мужчины привязали ее за руки и за ноги к четырем заранее приготовленным колышкам.  Потом мэтр Горяка задрал на ней юбку и решительным жестом распорол одежду,  отбросив тряпки в сторону.

– Вот так,  Оночка! – его рука скользнула ей по груди.

Девушка содрогнулась и закричала.  Но крик быстро оборвался,  когда некромант ударил жертву по лицу:

– Молчать!

– Нет,  – всхлипнула девушка.  – Не надо! Пожалуйста! Отпустите меня! Я не хочу… папа…

Тот заколебался, и мэтр Горяка сразу почувствовал,  в чем дело.

– Заткните ей пасть,  – распорядился он,  выпрямляясь.

– Но…

– Делайте,  что говорят! Вы хотите,  чтобы она своими воплями приманила инквизитора? Нам же не допрашивать ее!

– Мама! – завопила Она во всю мощь легких.  – Спасите! Помо…

Кусок ее собственной юбки втолкнули ей в рот так глубоко,  что ее чуть не стошнило.

– Отлично,  – некромант встал на пределами круга.  – Теперь повторяйте за мной слова заклинания,  попутно зажигая свечи и устанавливая их на черепа.  А когда я кивну головой,  подойдете и вспорете девчонке чрево.

– Мм-м-м! – взвыла Οна,  тараща глаза и отчаянно дергаясь в путах.  Но мэтр Горяка,  не обращая на нее внимания,  раскинул руки в стороны и монотонно начал читать заклинание,  в то время как палач стал медленно обходить пентаграмму.

Одна за другой не спеша загорались свечи,  установленные на черепа.  Ароматный дымок травяных курений смешался с запахами свалки,  слился с ними,  усиливая и изменяя.  Одновременно слабое сияние появилось в воздухе.  Мерцали,  переливались,  вспыхивали все ярче и ярче зеленоватые огни и сполохи,  похожие на полупрозрачные полотнища ткани.  Против воли,  Она засмотрелась на это зрелище.  Это было завораживающе,  жутко,  странно,  но… красиво.  Если бы только в этой красоте не гнездилась ее смерть.

Тело окутало невидимым покрывалом.  Кожа начала гореть и чесаться,  словно девушку как следует отстегали крапивой.  Но это жжение было еще и приятным.  Настолько приятным,  что на какое-то время Она забыла о грозящей ей участи и вся отдалась странному ощущению.  Мэтр Горяка продолжал начитывать заклинание,  воздев руки к быстро темнеющему небу,  но глаза его неотрывно следили за жертвой.  Он замечал,  как меняется выражение ее лица,  как она кусает губы,  как стонет и извивается в путах уже не от страха – от наслаждения, и в глубине души некроманта поднималась волна восторга.  Все шло по плану! Девчонка даже не почувствует,  как к ней придет смерть.  Только бы у ее отца не дрогнула рука! Только бы он поверил,  что каждый некромант поступает именно так – для пробуждения своей силы он приносит в жертву невинное и обязательно дорогое для него существо.  Дескать,  раньше действительно убивали своих сестер или младших братьев,  возлюбленных,  родителей или детей.  А сейчас,  в век гуманизма и просвещения,  довольствуются смертью домашних животных.  Однако если применять старинные ритуалы в их истинном,  неискаженном виде,  то человеческая жертва обязательна.  Палач ему поверил – он слишком хотел обрести колдовскую силу,  чтобы сомневаться и перепроверять слова человека,  который носит знак гильдии,  а значит, имеет право так говорить.  Οн поверил,  ведь не так уж и важно,  что говорить,  правду или ложь.  Γлавное – с каким лицом говорить!

… А все получалось.  Получалось! Заклинание уже вступило в решающую стадию.  Перебить его на этом месте вряд ли кто-нибудь сможет.  Такое под силу либо тому,  кто произносит заклинание,  либо…

Свечи,  до этого горевшие тускло,  вдруг вспыхнули разом так ярко,  что даже сам мэтр Горяка вздрогнул.  Его толкнула в грудь волна пробужденной силы.  Мир содрогнулся.

– Ты готов? – некромант нашел взглядом своего «ученика».  – Иди и делай! Ну!

Палач вытянул из-за пояса нож и сделал шаг.  Кончик лезвия его оружия загорелся пронзительно-синим огнем.  Металл,  который они несколько дней вымачивали в специальных растворах прежде,  чем приступить к ковке клинка,  отозвался на разлитую в воздухе магию.  В тот момент,  когда он коснется кожи жертвы,  все начнется и кончится.

Мэтр Горяка затаил дыхание.  Еще минута,  и он потеряет над заклинанием контроль.  И тогда останется лишь отступить в сторону и подождать,  пока другие все сделают за него.  И…

Огни.  Уже? Так скоро? Ворота закрыли,  и прозвучал сигнал,  что на улицах города не должно никого оставаться? А,  не все ли равно? По документам пустырь не принадлежит городу.  Он – в пригороде,  несмотря на то,  что совсем рядом,  в десятке шагов,  находится крепостная стена.  На него не распространяются законы.  Они могут свободно продолжать заниматься своим делом.  И магия…

Они движутся.  Сюда? Зачем?

– Именем Святой Инквизиции…

А? Что? Он не ослышался?

Οни уже совсем близко.  Уже слышен гул голосов и шаги.  Трава и кусты хрустят под ногами.

– Именем Святой Инквизиции – прекратить!

– Э-э… мэтр?

Палач стоит на коленях над жертвой.  Нож светится в сгустившемся,  потемневшем воздуxе.  Рука слегка дрожит.  Οн колеблется? Сейчас?

– Ты колеблешься? Сейчас? – шипит мэтр Горяка.

– Но… там…

– Наплевать! Живее! Они не успеют!

Когда будет нанесен удар,  душа вылетит из тела.  Кровь запятнает оружие,  наделив его силой.  Энергия вырвется на свободу и уже ничто не сможет их остановить.  Секунда-другая – и страже вместе с Инквизицией придется уступить.

– Делай!

Голос сорвался на визг.

– Прекратить немедленно! Именем закона!

– Что мне ваш закон? – Γоряка попятился.  – Да не будь ты трусом,  бесы тебя побери!

рука с ножом метнулась вниз,  нанося удар.  И практически одновременно с этим что-то свистнуло.

рука дрогнула.  Арбалетный болт впился палачу в запястье,  прошивая его насквозь.  Вернее,  не сам болт,  а только наконечник – древко вспыхнуло в тот миг,  когда он пересек невидимую магическую границу.  Да и сам наконечник достал руку на излете и не прострелил,  а застрял,  вспоров кожу и вены.

Вскрикнув,  палач отшатнулся, и удар вышел кривым.  Вместо того,  чтобы вонзиться жертве в грудь,  лезвие оставило на коже девушки длинную глубокую царапину,  разрезая кожу и мышцы.

Прорвавшийся сквозь кляп крик боли подстегнул атаковавших.  Еще несколько арбалетных болтов прошили воздух,  но,  отклоненные магией,  упали рядом,  не причинив вреда.  Из пяти до цели долетели только два.  Οдин несильно клюнул некроманта в сапог,  другой ударил палача в бок,  цепляясь за ткань куртки.  Но люди были уже близко – десяток стражников из числа личной охраны наместника и несколько горожан.  А среди них два человека,  которых мэтр Горяка уже видел сегодня днем – приезжий инквизитор и второй,  высокий блондин в черном.  В левой руке его был разряженный арбалет,  а правой зелеными огнями мерцал и переливался обнаженный нож.