Текст книги "Практика и теория жертвоприношений (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц)

Ему опять зачитали обвинение.  Вальтер фон Майнц был арестован в связи с убийством мастера Финта,  магистра некромантии и черной магии.  Уровень силы старого некроманта был таков,  что простому человеку справиться с ним было сложно.  На этом основании,  а также на том,  что у мастера из дома пропали кое-какие вещи,  Вальтера и обвиняли.

После чего состоялся допрос.  То есть,  сначала палач,  привязав юношу к стулу,  долго демонстрировал ему пыточные приспособления – клещи,  иглы,  дыбу, и прочее,  разъясняя назначение некоторых предметов так подробно,  что первым не выдержал представитель наместника.

– Умерь свое красноречие,  палач,  – процедил он.  – А то ещё немного – и мне станет плохо.  А ведь я приглашен на обед к графу Старгородскому!

– Так оно полагается,  – невозмутимо пробасил тот.  – А иначе как правду добьешься? Уговорами?

– Юноша,  вы производите впечатление умного человека,  – представитель наместника вперил в Вальтера взгляд.  – И не станете упорствовать в своих показаниях?

– Не стану,  – покачал головой Вальтер.

– Тогда приступим к допросу? Палач,  отойди.

Этот допрос почти в точности повторял вчерашний разговор с мэтром Горякой.  Ему задавали те же самые вопросы, то и дело прося уточнить какие-либо мелочи.  Кто он,  откуда приехал,  зачем и с какой целью.  Знал ли ранее мастера Финта и тому подобное.  По поводу себя Вальтер отвечал обстоятельно,  надеясь,  что знаменитая фамилия фон Майнц сможет его защитить.  Однако,  эффект был обратным – мэтр Эмер,  услышав ее,  подался вперед,  сверкая глазами,  как хищник,  завидевший добычу.

– Фон Майнц? – воскликнул он.  – Кем вам приходится Валентин фон Майнц?

– Это мой двоюродный дядя по отцовской линии,  – ответил Вальтер,  – но,  если честно,  до приезда в Старгород я практически ничего не знал о том,  что у него были,  так сказать,  магические способности.  В семье о нем предпочитали помалкивать.  Просто все знали,  что он пропал без вести через год или два после моего рождения и что,  скорее всего,  он где-то убит.  Его даже собирались официально признать умершим.  Но,  простите,  какое отношение это имеет к убийству мастера Финта?

– Молодой человек,  – представитель наместника скривился,  словно ему было неприятно это говорить,  – вопросы здесь задаем мы!

– Тогда,  – Вальтер откинулся на спинку стула,  – я отказываюсь отвечать на ваши вопросы до тех пор,  пока не прибудет представитель от инквизиции.  И пока не будет получено официального ответа из университета! Я – студент.  И нахожусь под подчинением и покровительством ректора Виктора Вагнера,  чья двоюродная сестра – невеста наследника престола! Я уж молчу о том,  что…

– Палач,  заткни ему рот! – воскликнул мэтр Эмер.

– Интересно,  как в таком-м-м…

Вонючая тряпка,  которой,  видимо,  раньше вытирали пол,  легла ему на рот, и юноша чуть не задохнулся от отвращения.  На пол попадало все – грязь,  кровь,  моча – и теперь он вынужден всем этим дышать.

– Допрос окончен,  – сказал представитель наместника,  вставая.  – Палач,  отведи его в камеру.  И если он и завтра будет упорствовать,  применим пытки.

Вот так и закончился этот день.  Единственным плюсом было то,  что тряпку с лица все-таки убрали.  Но что будет завтра?

Шорох за дверью отвлек его от размышлений.  Юноша вскинул голову.  В коридоре кто-то был.  Кто-то тихо возился с замком.  Послышался щелчок.  Потом легкий скрип петель.  Вальтер еле успел пригасить свой магический огонек.

– Кто здесь?

Дверь приоткрылась – в темноте показалась свеча.

– Кто здесь? – юноша привстал на колени,  опираясь рукой об стену,  чтобы быстрее вскочить на ноги.

– Вальтер?

Вслед за свечой показалась рука.  Слабый огонек осветил лицо девушки.

– Ты тут?

– Она? – удивился юноша.  – Ты… здесь откуда?

– Тише! У меня мало времени! – нежданная гостья бросила торопливый взгляд через плечо и протиснулась в камеру.  – Сейчас конец дневной смены.  Скоро придет смена ночная,  и я должна успеть…

– Успеть – что? – он все еще стоял на коленях,  во все глаза глядя на девушку.

– Я хочу помочь,  – заторопилась Она.  В одной руке девушка держала свечу,  в другой на сгибе локтя была большая корзинка.  В кулаке поблескивала связка ключей.  – Бедный ты бедный! Что они с тобой сделали…

Голос ее дрогнул.  Приткнув свечку в щель между камнями,  Она тихо дотронулась до волос юноши.

– Пока ничего,  – признался тот.  – Сегодня только…хм… показывали инструменты.  Допрос будет завтра,  а,  – он запнулся,  не сумев заставить себя произнести слово «пытка».

– Знаю,  – Она прикусила губу.  – Я ведь дочь палача.  Пытки обычно начинаются на третий день и продолжаются три дня.  Три плюс три – шесть.  На седьмой день положено вынести приговор,  если в деле не откроются новые обстоятельства.

– Или если подозреваемый не признается…

– У моего отца признаются все.

Вальтер почувствовал холод в груди.  Вcпомнились прикосновения грубых рук палача, когда тот его обыскивал,  засовывая толстые пальцы в рот.  Интересно,  как бы повел себя заплечных дел мастер и его солдаты,  если бы вместо юноши здесь сидела девушка? Наверное,  одним обыском дело бы не ограничилось.  Они бы захотели продолжить «досмотр».  Οт одной мысли о том,  что такое могло приключиться с Лилией,  его замутило.  Да,  если бы речь шла о том,  чтобы спасти любимую девушку,  он бы,  не раздумывая,  пожертвовал собой.

– Ты чего? – Она по–своему поняла выражение его лица.  – Тебе плохо? Боги… прости меня! Я сейчас!

Девушка засуетилась,  ставя корзину на пол и начиная в ней копаться.  На свет появилось старое одеяло,  потом старые деревянные башмаки,  какие-то тряпки…

– Что это? – юноша смотрел во все глаза.

– Вот,  – Она быстро набросила ему на плечи одеяло.  – Возьми.  Ночами тут всегда холодно.  И обуйся.  Чулки,  правда,  старые,  но лучше так,  чем вообще босиком.  Еще заболеешь… И на-ка вот.  Тут хлеб и репа.  И вода.  Не удивляйся ее странному вкусу – я ее немного разбавила вином.

– Зачем это все? – с одеялом,  однако,  было гораздо удобнее,  чем без него.

– Я хочу тебе помочь! – глаза Оны блеснули в полутьме.  – Я не такая,  как мой отец.  Я ненавижу его профессию.  И его самого тоже ненавижу.  Οн продает запрещенные зелья… из-под полы,  разумеется,  потому что не состоит в гильдии целителей и ведунов.  А сам даже немного колдует… я точно знаю,  я видела! Он чародей.  Самоучка.

– Почему ты рассказываешь все это мне?

– Потому,  что хочу предупредить! – быстро обернувшись на дверь,  Она вдруг обхватила его за шею руками и,  приблизив свое лицо к его лицу,  зашептала в самые губы.  – Они с мэтром Горякой заодно.  Мой отец самоучка,  а по закону это – преступление.  Если все откроется,  его самого казнят,  как колдуна.  Его отправят на костер или приговорят к колесованию, или заживо закопают в землю, или… я не знаю,  как ещё могут казнить колдуна…Поэтому он будет делать все,  чтобы отправить на костер тебя! Вместо себя,  понимаешь?

– Нет,  – прошептал Вальтер,  не веря своим ушам.

– Да! – горячо прошептала девушка.  – Верь мне.  Я выросла с ним рядом.  Я знаю его больше,  чем ты.  И мэтра Горяку знаю тоже.  Οн… отец продал меня ему.

– Как?

– Очень просто.  Мэтр Γоряка берет меня в жены,  а взамен покрывает моего отца, когда тот колдует.  Οн ведь не в гильдии и не имеет права заниматься колдовством! Но я так не хочу.  Мне не нравится мэтр Горяка.  Я не хочу за него замуж и ненавижу своего отца за то,  что он делает… как он обманывает всех… Я долго молчала потому,  что ничего не могла сделать.  Но вот появились вы.

– И ты думаешь, что мы справимся с твоим отцом и мэтром Горякой? – усмехнулся Вальтер.  – Но как? Мы же…недоучки! У нас нет никаких прав.

– У вас есть кое-что другое.

– Например?

– Знания.  Ты кое-что знаешь и умеешь.  Кое-что,  что не знают ни мой отец,  ни мэтр Горяка.

– Что,  например? – Вальтер невольно усмехнулся наивности собеседницы.  Что неграмотная девчонка может знать о том,  какие у него возможности?

– Например… – она прикусила губу,  – например, ты можешь знать,  от чего погиб мастер Финт.

Юноше резко стало не до смеха.  Смерть старого некроманта была слишком странной и внезапной.

– Но я ничего об этом не знаю! – признался он.

– Точно?

– Клянусь! О том,  что мастер Финт болен,  я узнал от мэтра Горяки в то самое утро,  когда мы пришли к кладбищу.  Мы должны были приходить у мастера практику.  Выполнять его поручения,  помогать в работе.  Если он заболел,  мы бы ухаживали за ним… Но убивать? Зачем?

– Ну… не знаю! – развела руками Она.  – Зачем убивают некромантов? Чтобы что-то скрыть или что-то узнать… Уверен,  что мастер Финт не скрывал никакой тайны?

На это у Вальтера не нашлось, что ответить.  Вернее,  ответ так и просился слететь с языка, и юноша сделал над собой усилие,  чтобы ничего не выдать.  Старый некромант кое-что знал.  Οн знал об исчезновении Валентина фон Майнца,  его двоюродного дяди,  про которого в семье практически не говорили.  Дескать,  был такой,  но пропал или погиб.  А что у дяди Валентина были магические способности – и вовсе никто не упоминал.  То есть,  это было настолько запретной темой,  что когда у самого Вальтера проснулись те же самые способности,  в них обвинили мать юноши – дескать, только ее нечистая кровь могла привнести в наш род подобное отклонение от нормы.  Но что мастер Финт знал о Валентине фон Майнце? Стоила ли эта тайна того,  чтобы убить старика?

Видимо,  стоила,  раз мэтр Эмер так в него вцепилcя!

– У таких,  как он,  всегда много тайн,  – уклончиво ответил юноша.  – Но я не успел с ним как следует пообщаться и ничего не знал.  И не уверен,  что он стал бы со мной откровенничать…

– Так-таки и не стал?

Что-то в голосе Оны показалось Вальтеру подозрительным.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего такого.  Просто… просто мой отец,  например,  знает много способов развязать человеку язык.  Вот я и подумала – а есть ли у некромантов такие способы? Колдовские…

Голос ее замер на вопросительной ноте,  и Вальтер прикусил губу,  уловив в ее словах фальшь.  Одновременно словно невидимый обруч сдавил виски.  «Мой отец знает много способов развязать человеку язык…» А что,  если…

Чисто машинально Вальтер применил заклинание поиска разумных существ – точно такое же,  какое использовал в тот день, когда пропала Лилия – только словно вывернув его наизнанку.  «Меня нет.  Я не мыслю – следовательно,  не живу.  Я – пустое место.  Я мертвяк без мыслей и чувств!» – и ощутил,  как соскользнул с висков невидимый обруч.

– Я не знаю,  – сказал он.

– Неужели? – голос девушки дрогнул.  Снова словно чужие пальцы скользнули по разуму.  Вальтер стиснул зубы,  сосредотачиваясь.  Как это трудно – мысленно проговаривать заклинание защиты и в то же время ни о чем не думать!

– Я правда ничего не знаю! И не понимаю,  к чему ты клонишь!

– Я хочу тебе помочь! Если бы ты постарался вспомнить…

– Не знаю.  И прости меня,  но…

Он замялся,  не зная,  что сказать,  но Она по–своему поняла заминку:

– Ты мне не доверяешь?

– Прости,  но…

– Я хочу помочь! – воскликнула девушка.  – Почему ты мне не веришь?

Вальтер промолчал.

– Не молчи! – гостья придвинулась к нему.  – Пожалуйста,  не отталкивай меня! Я так хочу тебе помочь! Отец и мэтр Горяка обязательно добьются твоего осуждения,  если не я! Я сумею… я попробую,  но мне надо знать…

– Я ничего не делал.  Я ни в чем не виноват,  – произнес юноша.  – Это все,  что тебе надо знать.

Девушка отшатнулась,  словно он ударил ее в грудь.

– Ты мне не веришь,  – прошептала она.

– Прости,  но,  – Вальтер скрипнул зубами,  – тебе лучше уйти.

Он отвернулся,  уставившись в дальний угол, и не шевелился до тех пор,  пока шорох платья и легкие шаги не подсказали ему,  что гостья покинула камеру.  Свечу и плащ она,  однако,  оставила,  за что юноша был ей благодарен.  Впрочем,  не настолько,  чтобы доверять.

Из дневника кота Левиафана:

«Мне снился хороший сон.  Про рыбу.  Про горы рыбы.  Они возвышались передо мной до небес,  и все это великолепие принадлежало мне.  А запах… м-м… умопомрачительный.  И все как одна – крепенькие,  толстенькие,  свеженькие! То,  что надо для голодного котика!

Не раздумывая,  кинулся к ним.  Кто сказал,  что я всего не съем? Не съем, так понадкусываю,  чтобы знали…

Ам-м-м… мама дорогая,  это что за шутки? Только я собрался сомкнуть зубы на ближайшей рыбине,  как она исчезла.  растворилась в воздухе без следа и запаха.  Я кинулся ко второй – и она пропала.  И третья,  и четвертая… да они все исчезали! Котаны добрые,  да что же это такое!

Мною овладел злой азарт.  Убегать? Как бы не так! Я быстр,  как тень и ловок.  Я успею.  Должен успеть поймать хоть одну прежде,  чем она исчезнет.  Из моих зубов никто ещё не…

Αм! Пусто! Ам! Опять ничего! Ну,  все.  Я разозлился.

Аг-ам…мама!

Челюсти мои действительно cомкнулись на какой-то рыбине,  но прежде,  чем на языке появился вкус добычи,  рыба вдруг превратилась в ветку дерева.  От неожиданности я разжал пасть и почувствовал,  что лечу.  Лечу вниз,  падая с огромной высоты.

Мама! Спасайте меня…

Клац!

Повис.  Держусь зубами за какую-то веточку в сажени от земли,  но вишу.  Не падаю.  Так и знал,  что спасти себя ты можешь только сам.

Вот только как? Вишу,  хоть и не высоко,  но падать все равно будет больно.  Вверх не заберешься – ветка и так прогнулась под моим весом,  по ней не подтянешься, и до соседних лапы не достают… А зубы устали.  И – ой,  котаны добрые! – я,  кажется,  сползаю!

– Шпаши-и-и…Ой!

Бум! Шмяк! Больно!

Чего смеетесь? Думаете,  коты всегда должны на лапы приземляться,  а не на хвост? А сами так попробуйте!

Ладно,  хвост вроде бы не пострадал особенно.  Лапы тоже целы.  Зубы… на месте,  что главное.  Значит,  будем жить.  Только вот что делать? Кругом темнота.  Ночь, и я под деревом сижу.

Не успел решить,  что делать дальше,  как вдалеке мелькнул огонек.  Мигнул и погас,  чтобы через пару секунд вспыхнуть снова.  Присмотрелся – стало ясно,  что это фонарь,  который чья-то рука прикрывает от неосторожных глаз.  И он движется… ну,  не совсем в мою сторону,  но обладатель фонаря пройдет совсем рядом.  Буквально в трех шагах.

Распластался по земле,  стараясь стать как можно меньше.  Я, конечно,  вольный бродяга и искатель приключений,  однако,  это я должен их искать,  а не они находить проблемы на мою пушиcтую задницу.  Поэтому от греха подальше нырнул за дерево и затаился.

А этот остановился практически на том же месте,  где я стоял.  Стоит и озирается,  как ни в чем не бывало.  Высматривает кого-то.  Нет,  чтобы подальше отойти.  Воняет от него… хм… знакомый запашок! Принюхался… Точно,  мертвечиной воняет! Как от моей подопечной,  когда с практики приходит.  Некромант? Похоже на то.

А вот еще один.  Ароматы от него тоже…м-м… не розами пахнет.  Хотя…знакомый оттенок чувствуется.  Как будто этот коренастый бородач встречался с кем-то, кого я знаю.

Пока раздумывал,  эти двое встретились.

– Вы опаздываете.

– Работа.  К завтрашнему допросу готовился.

– Она со своей задачей справилась?

– Какое там! – отмахнулся бородач.  – Уж я ее так и эдак – молчит.  «Не стал он со мной разговаривать!» – вот и весь ее ответ.

– Что, и чары правды не сработали?

– Выходит,  что нет.  Ох, и крепкий этот студент! Одно слово – голубая кровь,  белая кость.  Вы бы сегодня,  господин,  послушали,  как он на допросе держался! Как будто не виноват ни в чем! Мэтр Эмер его и так, и эдак,  и про дядюшку его упоминал – помалкивает.  Только инквизиторов требует.  Дескать,  раз меня судят за убийство некроманта, то это дело Инквизиции.  И начальство свое поминал,  а также родню в столице!

– Крепкий орешек,  – скрипнул зубами первый, который некромант.  – Но ничего.  Завтра,  надеюсь,  к парню будут применены настоящие пытки?

– А то как без этого? Законы знаем… вот разве что… ежели это правда?

– Что?

– Ну,  что не они старика-то порешили? Ведь всего-навсего студенты,  а мастер Финт собаку на этом съел…

– Собаку съел,  да хвостом подавился,  – огрызнулся некромант.  – Ты,  главное,  свое дело сделай,  а остальное не твоя забота.  И если парень под пытками загнется, тебе же легче.  Последняя жертва должна быть!

– Загнется? Обижаете,  мэтр! У меня никто раньше казни не помирал!

– А тут вдруг да помрет.  Скажем,  сердце не выдержало… А когда мы… то есть,  вы… совершите обряд и обретете силу,  кому будет какое дело, когда умерла последняя жертва,  сейчас или через час?

Ох,  чего-то это мне перестало нравиться.  Какие-то пытки,  обряды,  жертвоприношения…

Ну,  про последнее как раз понятно – человеческие жертвы,  это по некромантской части,  а из двух собеседников один точно некромант.  Да и второй со смертью дело имеет,  хоть и не так,  как первый.  Я,  как-никак,  четыре года,  почитай,  некромантии обучаюсь,  хоть и на лекции не хожу.  Но когда моя подопечная чего-нибудь вслух учила,  поневоле слушал и кое-что запоминал.  И в учебники,  где попало разбросанные,  приходилось от скуки нос совать.  Ну и вообще… Я читать умею.  И с мозгами все в порядке.

Стоп.  Мозги.  Где вы были? Они же про какого-то студента говорили! А какие тут могут быть студенты из столицы,  кроме моей подопечной,  хозяинa и их друзей? Точно! Теперь сообразил,  почему мне запах показался знаком.  Ой,  святые котаны! Да ведь это запах хозяина! Это значит,  они его в жертву назначили? И,  пока я тут подвиги искал,  моего будущего хозяина нашли проблемы?

…Так,  отставить шутки и эмоции.  Кот спешит на помощь! К кому,  куда – не так уж важно.  Наших бьют! Значит,  надо разобраться. »

ГЛАВА 6

Закатное солнце склонялось к горизонту,  вечер спускался тихий и теплый.  С лугов ласковый ветер доносил запахи трав и цветов.  Медвяно пахли распускающиеся цветы лип,  растущих на кладбище и на склоне вдоль берега,  но студенты не радовались вечеру.  Усталые,  нога за ногу,  они возвращались в лагерь.

Настроение было мрачное.  Уже перед уходом,  принимая работу у дармовых слуг,  мэтр Горяка с важным видом приказал,  чтобы завтра студенты явились к нему в дом с вещами.  «Жить будете здесь,  – заявил он.  – Дом большой,  поселитесь в двух комнатах.  Вы трое – в одной,  девушка в другой.  Места хватит.  А то работы предстоит много,  а вы полдня будете только туда-сюда бродить.  Всю практику на прогулки потратите!»

Выскажи это предложение кто угодно другой,  распоряжение было бы встречено с пониманием.  Но мэтра Горяку все четверо ненавидели от всей души.  Ведь это из-за него Вальтер сидел в тюрьме! Это он явно был причастен к смерти своего коллеги мастера Финта.  И к тому же,  он распускал руки.  Последнее нервировало лично Лильку.  Если бы это был кто-то из ребят или даже преподавателей,  девушка отнеслась бы к такому с большим пониманием.  Но мэтр Горяка… При одном воспоминании о его липких руках и похотливых взглядах у нее все сжималось в животе.  Но пожаловаться друзьям девушка боялась.  Некромант открытым текстом сообщил,  что от ее сговорчивости будет зависеть положение Вальтера и пытки, которым могут подвергнуть,  а могут и не подвергнуть ее друга.  Что же ей делать? Завтра уже Вальтера ждет первым допрос «с пристрастием».  И каждое ее «нет!» ударом кнута отзовется на спине юноши.

Задумавшись,  почти ничего не видя от наворачивающихся на глаза слез,  девушка отстала от парней, которые вошли в лагерь первыми,  и от тягостных дум ее пробудили испуганные и возмущенные голоса:

– Вы только посмотрите!

– Что тут было?

– Мама родная! Ни фига себе! Что происходит?

В лагере царил беспорядок.  Большая часть вещей была вытащена из палаток и раскидана тут и там.  Вещмешки выпотрошены,  вскрыты даже футляры,  где хранились запасы писчей бумаги и методички.  Мешочки с крупой,  солью и приправами кто-то распорол,  рассыпав их запасы по траве и песку.  «Лаборантская» палатка,  где должны были храниться образцы и снадобья,  вообще была раскурочена так,  что ее содержимое – вернее,  его остатки – проще было выбросить, чем починить и собрать все,  что разобрали,  сломали,  вылили и рассыпали.

Растерянные,  студенты топтались посреди разгрома,  не зная,  что предпринять.  Над рекой спускались вечерние сумерки,  которые скрадывали кое-какие подробности, и парни чувствовали,  что не слишком-то хотят увидеть лагерь при свете дня и в полной мере оценить масштабы разрушений.

– Что же нам делать? – нарушила повисшее молчание Лилька.

Альфред стиснул кулаки и ясно,  четко,  краcочно описал – что именно.  Ругался он долго,  минут десять,  и остальные его не останавливали,  наоборот,  время от времени еще и подсказывали.  Лилька почти не слушала.  Она сидела на траве возле своих вещей и кусала губы,  чтобы не разреветься.

– Не реви,  – ее слегка пихнули в бок.

– Я не реву,  – всхлипнула девушка.

– Α,  по–моему,  ревешь.

– А что делать?

– Думать,  – высказавшись,  Альфред окинул взглядом разгром.  – Дело хреново,  народ! Вальтера арестовали.  У нас тут… у нас практически больше ничего нет… К Лильке этот гад подкатывается,  – он сердито загибал пальцы.  – А декан приедет только через два дня.  Какой отсюда напрашивается вывод?

– Надо рвать когти? – внес предложение Гжесь.

– Без Вальтера и Левиафана? – взвилась Лилька.  – Ни за что!

– Вот и оставайся,  – неожиданно повысил голос доселе молчаливый и спокойный Гжесь.  – Если тебе так тут нравится! А мы…

– Нет,  – тихо,  но так твердо,  что все оцепенели,  промолвил Αльфред.  – Она права.  Без Вальтера мы шагу отсюда не ступим.  Надо его сначала вытащить.

– Как? – засомневался и Янко.  – Штурмовать тюрьму?

– Вариант,  – согласился Αльфред.  – Но я подумал о другом.  Мы же хотели сами,  первыми узнать,  кто убил мастера Финта.  Теперь мы просто обязаны это сделать.

– Прямо сейчас?

– Нет,  в следующее полнолуние! Вот что,  собираем вещи.  Все,  что уцелели.  И тащим к костру.  Любую мелочь,  лишь бы была целой и не испорчена безвозвратно.  Гжесь,  на тебе костер!

Тот собрался было возразить, и даже открыл рот,  но потом махнул рукой и принялся собирать обломки,  щепки,  клочки тряпок и бумаги для растопки.  К тому времени,  как пламя разгорелось,  ребята подвели кое-какие итоги.

Большая часть вещей не пострадала – в том смысле,  что ничего не было порвано,  сломало или разбито,  за исключением некоторых пузырьков и пробирок в палатке,  которая предназначалась для сбора «опытного материала» и распоротых швов на вещмешках,  а также оторванных подошв запасных пар башмаков и карманов курток.  Пропало также несколько листов с записями,  но,  учитывая,  что часть бумаг валялась вокруг на траве,  скорее всего, их случайно отнесло ветром.  Безвозвратно пострадали только книги – из некоторых вырвали листы.

– Тут что-то искали,  – решил Янко.  – Не нашли и решили устроить погром,  чтобы нас напугать…

– Или просто вымещали досаду,  – высказался Альфред.

– Или мстили,  – предположил Гжесь.

– Если бы это было так,  они бы тут все разгромили,  – Альфред рассматривал свои запасные башмаки.  – Смотри! Подошва слегка надорвана,  а не оторвана совсем.  Как будто хотели посмотреть,  что там,  между подошвой и стелькой.

– А там что-нибудь было?

– В том-то и дело,  что нет! Но тогда возникает вопрос – а почему это «что-то» искали именно у нас?

Студенты переглянулись.  Ни у кого не было мыслей на этот счет,  но постепенно все взгляды переместились на Лильку.

– Что? – заерзала девушка под взглядами юношей.

– Лилия,  постарайся вспомнить.  Может,  все-таки ты что-то приносила из дома мастера Финта?

– Α почему сразу я? – ощетинилась она.  – Нашли,  на кого свалить свои проблемы! Вот все вы,  мужчины,  такие! У вас всегда женщина виновата! Что бы ни случилось,  мы крайние,  а вы ни при чем!

– Но ведь это все началось после того,  как арестовали Вальтера! А арестовали его по обвинению в убийстве мастера Финта.  И,  если честно,  вы с Вальтером там были дольше всех,  – блеснул логическим суждением Αльфред.  – Нет,  Вальтер мой друг и я его не обвиняю ни в чем,  но сама посуди.  Гжеся и меня Вальтер отправил с поручением,  Янко – тоже…

– Он попросил достать кое-какие ингредиенты из лаборатории на первом этаже,  – напомнил тот.

–Значит,  вы с ним дольше всех нас оставались там… рядом с телом.  И ты должна вспомнить,  не видели ли вы,  не трогали и не находили чего-нибудь эдакого в наше отсутствие?

– Вы отлично знаете,  что нет! – возмутилась девушка.  – За исключением того амулета,  из-за которого тебя,  Янко, и послали за препаратами!

– А кое-кто думает иначе!

Студенты переглянулись,  осененные одной и той же мыслью.

– Интересно,  – протянул Альфред,  – я один так думаю?

– Не один,  – сказал Янко.  – Когда идем?

– Да хоть сейчас!

– Куда? – заторопилась Лилька.  – Я с вами!

– Но это может быть опасно!

– Ничего не опасно! И я все равно тут одна не останусь! – девушка вцепилась в локоть Αльфреда.  – Я хочу,  в конце концов! Вы же решили заглянуть в дом мастера Финта, так? Вдруг там еще что-то найдется интересное? Ну,  так я там больше времени провела и лучше вас помню,  где что лежит… или лежало!

Альфред и Янко переглянулись и махнули рукой:

– Ладно, идем вместе!

Студенты в шесть рук – Гжесь стоял столбом – наскоро перерыли вещи,  собирая то,  что могло бы им пригодиться,  сгрузили все это на парня и направились в сторону кладбища.  Вернее,  в сторону кладбищенской ограды,  вдоль которой они двинулись, ища лазейку – идти через калитку никому не хотелось.

Ночное кладбище поражало своей тишиной.  Как на любом кладбище,  тут обитало много живых и не совсем живых существ.  В воздухе мелькали охотящиеся за насекомыми летучие мыши,  в траве шуршали мелкие грызуны и хорьки,  по кустам бродили и чем-то хрустели кладбищенские гули*,  а меж надгробиями скользили призраки.  Кто-то метнулся было наперерез ребятам,  но шагавший впереди Альфред,  не глядя,  сделал отвращающий жест,  и призрак шарахнулся в сторону,  обиженно прошелестев:

– А я что? Я ничего…

(*Кладбищенские гули – мелкая нежить четвертого класса опасности, то есть не слишком опасны и не для всех.  Питаются падалью,  особенно многочисленными становятся во время войн и эпидемий, когда начинают собираться большими стаями и нападают на людей.  Прим.  авт. )

Последние сажени незваные гости крались на цыпочках,  накинув полог невидимости и шепча отводящие глаза заклинания – совсем рядом находились храм Смерти и постройки монастыря «смертников»,  среди которых вполне могли найтись те,  кто страдает бессонницей и могут увидеть незваных гостей.  Но все обошлось.  Опустевшая башня,  в которой еще недавно жил старый некромант,  встретила студентов тишиной и распахнутой настежь дверью.

– Тихо! – Альфред замер,  раскинув руки и загораживая от друзей вход.  – Там что-то…

– Да ничего там нет! – Лилька проворно поднырнула ему под руку и первая,  не успели парни ее остановить,  шагнула в дверной проем.

– Стой! – хором воскликнули парни,  но было поздно.  Девушка уже скрылась внутри.  Гжесь невольно зажмурился.  Альфред и Янко потянули из ножен боевые ножи.

– Ну,  чего встали? – Лилька возникла в проеме,  уперев руки в бока.  – За мной!

– Но,  – парни колебались.  Все знали,  что входить без приглашения в дом некроманта чревато опасностями.  Обычно некроманты накладывают на свои дома охранные чары,  которые призваны атаковать любого постороннего.  А тут…

– Да успокойтесь! Мы ведь тут уже один раз были, и все обошлось,  – Лилька провела ладонью по дверному косяку,  и из-под пальцев у нее посыпались зеленые искорки.  – Вот все,  что осталось от охранных чар.  А обновлять их никто не собирается.  Хозяин же мертв!

Студенты протиснулись внутрь.  Лилька уже стояла в комнате на первом этаже,  и над ее головой плясал магический огонек,  скупо освещая обстановку.  Присоединившиеся к ней парни огляделись по сторонам.

– По-моему, тут кое-что изменилось,  – вынес вердикт Янко.

«Кое-что!» В комнате царил точно такой же беспорядок,  как и в лагере студентов,  с той только разницей,  что здесь никто не пытался «произвести впечатление».  Повсюду валялись осколки посуды и обрывки тканей,  кресла превратились в груду обломков со вспоротыми сидениями и спинками,  шкафы распахнуты и их содержимое выпалено на пол.  Янко шагнул к кладовке и попятился – там все было скинуто с полок и вперемешку валялось на полу.  Пострадали даже шпалеры и портьеры,  которые сорвали со стен в поисках тайников.  Не вскрыли лишь полы – и то потому,  что на пол сваливали все вещи.  Студенты разбрелись,  озираясь по сторонам.  Время от времени то один, то другой поднимал какую-нибудь вещицу или обломок и бросали обратно.

– Держу пари,  наверху все еще хуже,  – высказался Αльфред.

– Но мы должны туда пойти,  – Лилька осторожно поставила ногу на нижнюю ступеньку.

– Я первый,  – парень отстранил девушку.  – Вальтер мне голову оторвет,  если с тобой что-нибудь случится!

Лилька презрительно фыркнула – она и сама может за себя постоять! – но тут ее локоть крепко стиснула лапища Гжеся, и пришлось подчиниться.  Так они и поднимались – впереди Альфред,  за ним Янко, и только потом Лилька под конвоем замыкающего Гжеся.

На первый взгляд,  в комнате наверху ничего не изменилось.  Тот же беспорядок, те же обломки мебели и порванные книги, те же пятна крови на полу и недорисованная Вальтером пентаграмма.  Но исчезло тело покойного некроманта и некоторые вещи были сдвинуты с мест.  То есть,  Лилька была уверена,  что они сдвинуты,  но даже приставь кто-нибудь нож к ее горлу,  девушка не смогла бы точно сказать,  какие – куда.

– Ну,  тут и погром! – прошептал ошеломленный Альфред.  – Что тут было?

– Сначала драка,  потом убийство,  – начала перечислять Лилька.  – Потом обыск,  потом… ещё один обыск.

– А что искали-то?

– Откуда я знаю? Я тебе что,  телепат?

– А почему бы и нет? Помнится,  на кладбище ты в первую ночь такое выдавала – аж жуть.

– Выдавала? – девушка вытаращила глаза.  – Когда? И что конкретно?

– Не помнишь?

Лилька помотала головой.

– Ну, ты даешь,  подруга! Что,  совсем-совсем ничего не помнишь? Как мы на практику на кладбище пришли,  как нас с тобой мастер Финт послал в обход территории,  как…

На все его слова она только мотала головой.

– Не помню.  То есть,  что вот тут я была – это помню,  что по кладбищу с тобой ходили – тоже,  что потом могилы вскрывали – и это помню.  Α вот что я что-то такое выдавала – хоть убей!

– И снова то же самое повторить не сможешь?

– Не-а!

– М-да, история,  – парень полез чесать затылок.  – И давно у тебя эти провалы в памяти?

– Какие провалы? – искренне удивилась Лилька.

– Да вот эти самые!

– Не понимаю,  о чем ты! Нет у меня никаких провалов, и все я помню до мелочей!