Текст книги "Практика и теория жертвоприношений (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВА 2

   Остаток дня Вальтер провел,  как на иголках.  Мысль о том,  что Лилию выписывают,  не давала ему покоя.  Он то сидел с глупой улыбкой,  то раздражался без причины.  Друзья скоро отстали от него,  а вот заглянувший в обед,  чтобы объявить о перерыве,  декан удивился:

– Студиозус фон Майнц,  по какому поводу витаем в облаках?

Вальтер как раз сидел,  подперев голову рукой и покусывая кончик давно высохшего пера.  Он даже не среагировал на появление куратора и встрепенулся,  услышав его слова,  хлопая глазами,  как спросонья:

– Что?

– Очнитесь,  студиозус фон Майнц,  – магистр Вагнер покачал головой.  – Что с вами?

– Ничего.  Я… задумался.

– Лилию Зябликову выписывают,  – сообщил Αльфред Земниц.  – Сегодня вечером.

– Наверное,  выписывают,  – уточнил Вальтер.

– Понимаю.  И поэтому у вас сегодня нерабочее настроение,  – декан прошел к столу,  бегло просмотрел исписанные листы и брезгливо принюхался,  уловив запах кошатины.  Заглянул было под стол,  но тут же выпрямился и отступил подальше.  – Вижу,  вы за сегодня сделали не так уж много и вряд ли сделаете больше,  посему даю вам увольнительное до завтра.  Тем более что вас хотела видеть ваша матушка.  Так что бегите,  устраивайте личные дела,  но чтобы завтра опять были здесь.  В полном составе.

– Спасибо! – мигом ожил юноша и,  подхватив со стула куртку,  умчался прочь.  Выскочив из-под стола,  Левиафан поспешил за ним по пятам.

– А вы что встали? – после ухода кота почувствовавший себя лучше магистр смерил троицу практикантов пристальным взглядом.  – Увольнительное только у студиозуса фон Майнца.  Вы – за работу!

Парни испустили глубокий вздох.

– Дуракам и влюбленным счастье,  – изрек Альфред,  покорно пододвигая к себе очередную папку с отчетами.

Мысль о том,  что Лилию выписывают,  настолько вскружила Вальтеру голову,  что даже о предстоящем визите к матери он думал с воодушевлением.  Никто и ничто не могло испортить ему этого праздника! И даже хорошо,  что мама просила его зайти.  Рано или поздно,  но между ними должен был состояться весьма важный откровенный разговор.  Так,  может быть,  сейчас?..

Ее светлость госпожа графиня фон Майнц заняла целый этаж гостевого корпуса,  большую часть времени пустовавшего.  Эти комнаты заполнялись народом только накануне дня выпускника и перед началом занятий,  когда многие родители приезжали,  чтобы присутствовать при посвящении своих чад в студиозусы.  Сейчас один из этажей был отдан графине – временно,  разумеется.

Строгий голос матери юноша услышал издалека – та покрикивала на горничных,  распекая их за что-то.  Графиня повернулась к вошедшему сыну и протянула ему обе руки.

– Милый,  я так тебя ждала! Ты меня совсем забыл!

– Увы,  матушка,  – Вальтер поцеловал ей руки.  – Но я на практике.  Наставник ежедневно дает нам поручения,  которые мы должны выполнить самостоятельно,  показывая,  чему научились.  И,  пока не исполнишь все,  что задано,  запрещено бросать работу.

– Даже ради родной матери? Я тут одна-одинешенька,  предоставлена самой себе,  в полном неведении.  Да ещё и местные служанки совершенно ничему не обучены! Я так измучилась,  объясняя им элементарные вещи!

– Но мама,  это же не настоящая прислуга! Это студентки,  которые просто подрабатывают в свободное время.  Стипендию получают далеко не все,  а если она есть,  то так мала,  что ее совсем не хватает на ленты и булавки! Вот девочки и вынуждены как-то зарабатывать себе на жизнь.  И так делают многие из нас,  – и юноша подмигнул двум горничным.

– Многие? – ужаснулась графиня.  – И ты?

– Нет,  что вы,  мама,  – улыбнулся почтительный сын.  – Благодаря вашей помощи,  я ни с чем не нуждаюсь,  но каждый день сталкиваюсь с теми,  у кого нет таких богатых родителей.

При этих словах на ум снова пришла Лилия.  Ее отец,  конечно,  не бедствует,  но присылает дочери так мало,  что этого явно не хватает,  чтобы сводить концы с концами.  А в свой последний визит Мартин Зяблик «забыл» передать дочери даже горсточку медянок,  не говоря уж о чем-то большем.  И кое-какие вещи для практики Вальтеру пришлось приобретать на свои деньги.

– Да,  – кивнула графиня.  – Это,  конечно,  ужасно,  но мы не можем помочь всем.  Я постараюсь по-другому относиться к этим девочкам.  Но приглашала тебя,  сын,  совсем не для этого.  Мне нужно знать,  когда закончится твоя практика?

– А зачем вам это знать?

– Как? – женщина всплеснула руками.  – Но ведь скоро в Зверин приедет сам император,  и весь двор тоже переберется сюда! Я нарочно отправилась вперед,  чтобы приготовить дом к приезду семьи.  И должна знать,  когда тебя можно представить ко двору.  Ты,  кстати,  не забыл,  что должен познакомиться со своей невестой? Девушка тоже приезжает.  Отличный повод…

– Матушка,  какое представление ко двору? – чуть не взвыл юноша.  – Какая невеста? Мы же договорились,  что все это – на каникулах!

– Но каникулы не за горами!

– Каникулы у нас только через полтора месяца.  После практики!

– А когда закончится практика?

– Через полтора месяца!

– И… сколько они будут длиться?

– Шесть седмиц.

Нет,  Вальтер фон Майнц,  конечно,  любил свою мать,  как и положено воспитанному молодому человеку,  но иногда ему хотелось,  чтобы эта женщина исчезла из его жизни.  Или хотя бы оставила его в покое и не лезла не в свое дело.  Его жизнь – это только его жизнь.

– Но… как же так? – всплеснула руками графиня.  – Какие полтора месяца? Почему так долго?

– Это практика,  матушка.  И я должен ее пройти от начала до конца.

– Но у тебя есть обязанности,  которыми ты не должен пренебрегать…

– И в первую очередь – учиться.  Я сначала должен окончить университет,  а уж потом…Знаете,  матушка,  у меня ведь были свои планы,  – осторожно промолвил Вальтер.  – Я уже думал над тем,  как проживу свою жизнь…

Он невольно задержал дыхание.

– Если ты считаешь,  что твоя жизнь принадлежит только тебе,  – отчеканила графиня,  – то ты ошибаешься.  В первую очередь ты принадлежишь нам с отцом,  потом – императору,  потом – своей невесте,  потом – родине и уж в последнюю очередь – всем остальным.  Запомни это,  сын! Пока я – твоя мать,  только мне и решать,  как ты будешь жить.  Мне,  твоему отцу и императору.  Вот те люди,  чье мнение для тебя должно что-то значить!

– Даже в личной жизни? – изумился юноша.

– У таких,  как ты,  нет и не может быть личной жизни.  Наше семейство слишком на виду.  И твой брак – это тоже часть придворной жизни.  Тоже шаг на пути к укреплению связей.  Твоя невеста это должна понимать.  Α если ты этого не понимаешь…

– Матушка,  – не выдержал Вальтер,  – прошу вас,  потише! Что о нас подумают посторонние люди?

В соседней комнате хлопотали студентки,  временно исполнявшие обязанности горничных,  а дверь туда осталась приоткрыта.  Вспомнив об этом,  графиня замолчала и заулыбалась,  натянув на лицо улыбку.

– Ты прав,  сын мой.  Но подумать только,  до чего это унизительно – скрывать свои чувства перед какими-то студиозусами! Если хорошенько разобраться,  – продолжала она,  понизив голос,  – то кто они такие?

– Прежде,  чем отвечать на этот вопрос,  подумайте,  а кто такой ваш сын,  как не один из этих «каких-то студиозусов»? – вздохнул Вальтер.

Женщина поняла,  что слегка перегнула палку.  Она улыбнулась и погладила сына по руке:

– Извини,  милый.  Но эта неопределенность сводит меня с ума.  Так когда тебя ждать в гости для знакомства с невестой?

Юноша подавил вздоx.  Да,  разговор с матерью был сложным.  Но никто не говорил,  что будет легко!

– Матушка,  – заговорил он,  тщательно подбирая слова,  – а это так уж необходимо – женить меня как можно скорее?

– Это крайне необходимо,  сынок.  Οбстановка при дворе может измениться в любую минуту.  Ты просто всего не знаешь… Твой брат,  как друг наследника,  и то не в полной безопасности.  И мы с отцом хотим обеспечить твое будущее при любом раскладе.  Не забывай,  кто твоя мать! Мое происхождение может быть использовано как оружие против тебя,  Вальтер!

– Но я думал,  что,  как второй сын,  я могу себе позволить… э-э… свободный выбор!

– Нет.  У тебя его нет.

– Но… разве вы сами,  матушка,  не вышли замуж по любви?

Взгляд графини затуманился воспоминаниями о молодости,  но прояснился уже через пару секунд.

– Да,  мне удалось,  – произнесла она.  – Однако если бы ты знал,  чем я пожертвовала для этого… Увы,  с тех пор я жертвую постоянно.

Лилька стояла у окна и смотрела на сквер.  Настроение у девушки было пасмурное – за окном медленно,  неотвратимо наступало лето,  а она сидела в четырех стенах.  До обеда,  когда в палату заглядывало солнце,  тут было жарко и душно,  а после обеда,  как сейчас,  наоборот,  как-то сразу наступали сумерки.  И тянулись так долго,  что девушке хотелось плакать от тоски и скуки.  Не помогали ни книги,  которыми ее буквально завалила Мирабелла,  ни рукоделие,  принесенное ею же,  ни сама подруга,  то и дело забегавшая «на минуточку»,  чтобы поделиться последними новостями.  Увы,  но остальные однокурсники совсем забыли о ее существовании.  Заходил только Вальтер,  но он,  если быть откровенной,  Лильке немного надоел.  Нет,  Валька хороший,  добрый,  надежный друг,  но всегда видеть только его лицо…Благодарю покорно!

Подумать только,  как ужасно тянется время! Она провела тут всего четыре дня,  а казалось,  что четыре года.  И сколько,  интересно знать,  ей тут торчать?

Вчера вечером девушка тайком подслушала беседу матушки Кромби и доктора Шварца,  ее лечащих врачей.  При разговоре присутствовала Мирабелла,  которая,  наверное,  нарочно,  то и дело влезала в разговор и на повышенных тонах переспрашивала: «Неужели,  выпишут? А когда? А можно,  я ей сама скажу?» – и теперь Лильку терзали сомнения.  Неужели,  закончился ее заключение?

В передней,  где обычно осматривали больных,  послышались негромкие голоса.  Один принадлежал матушке Кромби и,  судя по интонациям,  целительница была чем-то жутко недовольна.  А вот второй голос был Вальтера,  и он,  наоборот,  дрожал от восторга и нетерпения.

– Это правда? – вскрикнул он в какой-то момент.  – И я могу ее забрать?

Лилька скривилась.  «Забрать»! Она что,  вещь,  чтобы ее забирать? Но в то же время девушка прислушалась к разговору.  Забрать? Это отсюда,  да? Если так,  она согласна! Девушка с восторгом развернулась ему навстречу.

Вальтер вошел вторым,  пропустив вперед матушку Кромби.  Целительница сердито нахмурилась,  не заметив пациентки на кровати,  и Лилька поспешила заговорить:

– Я себя отлично чувствую! Честно-честно!

– То,  как вы сами себя ощущаете,  не всегда совпадает с истинным положением дел,  – отрезала матушка Кромби.  – Иногда пациенты и привирают,  приписывая себе симптомы,  которых на самом деле нет!

– Но я правда чувствую себя хорошо! И могу это доказать!

– Матушка Кромби,  – подал голос Вальтер,  – вы,  кажется,  обещали…

– Да,  помню.  Бумаги готовы,  но это ещё не означает,  милая девушка,  что вы совершенно здоровы.  Вы были мертвы – объективно мертвы! – почти четверть часа.  Иногда этого достаточно,  чтобы в организме произошли необратимые процессы.  А это значит,  что теперь вы обязаны находиться под нашим наблюдением,  по меньшей мере,  год.

– И что это значит?

– То,  что раз в седмицу вы обязаны проходить полное обследование в нашей лечебнице.  В случае если вам будут назначены процедуры,  вы должны их проходить и неукоснительно выполнять все требования врача.  Лишь через год при условии отсутствия рецидивов и заметных регрессивных отклонений от нормы,  вам будет выдано свидетельство «условно здорова».  Но даже в этом случае мы бы не стали давать полной гарантии…

– Матушка Кромби,  – Вальтер мысленно обругал себя последними словами за то,  что осмелился перебить женщину,  годящуюся ему в матери,  но продолжил: – я бы попросил вас не слишком сгущать краски.  Даже мне страшно!

– О да,  прошу меня извинить,  – не меняя ни интонации,  ни выражения лица,  сказала целительница.  – Я только хотела дать понять,  что,  возможно,  потребуется длительное лечение.  И.  конечно,  выполнение всех предписаний врача!

– Об этом не беспокойтесь,  – юноша решительно расправил плечи.  – Это я беру на себя.

– Хорошо.  Тогда пройдемте со мной.  Я вам выдам порцию восстанавливающего эликсира и расскажу,  как и в каких дозах его следует принимать.  А вы,  милая девушка,  собирайте вещи!

Проходя в соседнюю комнату,  Вальтер подмигнул Лильке,  и та сорвалась с места,  заметавшись по комнате и хватая разбросанные тут и там детали туалета,  книги,  тетради и прочую мелочь.  Просто удивительно,  сколько за столь короткое время тут накопилось ее вещей.  Валька что,  всю комнату сюда перетаскал? Мебель-то хоть оставил на прежнем месте? Да что она переживает? Разве ей все это тащить? Валька принес,  Валька и унесет!

В соседней комнате матушка Кромби выставила перед Вальтером несколько пузырьков,  отличающихся размером и цветом стекла.

– Прошу запомнить,  молодой человек,  что вашу подругу мы выписываем исключительно потому,  что вняли вашим настойчивым просьбам.  И еще,  что доктор Шварц почему-то уверен в том,  что привычная обстановка способна принести лучший результат,  чем изолированная палата интенсивной терапии.  Кроме того,  многие проблемы,  если они есть,  нельзя выявить сразу.  Может пройти от нескольких дней до нескольких лет.  И все эти годы держать девушку практически в заточении на всякий случай? Хм… Поэтому мы отпускаем ее под вашу ответственность и с условием,  что в случае чего вы немедленно вернете ее под наблюдение врачей!

– Согласен,  – коротко сказал Вальтер.

– Кое-какие симптомы заметны уже сейчас,  – продолжала целительница.  – У Лилии могут наблюдаться вспышки агрессии или,  наоборот,  печали,  тоски и даже депрессии.  В случае перепадов настроения вот,  получите кое-какие настойки.  Синяя – успокоительное,  розовое – наоборот,  для поднятия настроения.  Она даже пахнет ванилью и розами,  извольте убедиться.

Юноша добросовестно понюхал пробку.

– Дозировка простая.  Десять капель на стакан простой воды.  Ни в коем случае не давать с вином – последствия могут быть…м-м… далекие от задуманного… Кроме того,  вот этот пузырек матового стекла – в нем настойка для стимуляции памяти.  Принимать ежедневно.  Понимаете? Ежедневно,  по чайной ложке на стакан воды утром и вечером.

Вальтер взвесил на ладони пузырек.  Он был самым большим по объему и весу.

– Как долго это надо пить?

– Не знaю.  Мы никогда с этим не сталкивались… Да,  кстати,  вот ещё один эликсир,  который вы тоже обязаны давать ей ежедневно,  – целительница прошла к шкафчику и достала бутылочку.  – Это снадобье не обычного действия.  В его основе лежит живая вода.  Да-да,  та самая живая вода,  пресловутый эликсир бессмертия… Вы что-нибудь слышали о лорде Вайворе Масе?

– Это имя упоминалось на «Истории магии»,  – припомнил юноша.  – Граф-алхимик,  жил более трехсот лет тому назад.  Принaдлежал к старинному роду Масов.  Выпускник Колледжа некромагии,  один из ведущих алхимиков своего времени.  Его портрет находится в Зале Славы.  Изобрел несколько эликсиров,  которыми пользуются до сих пор – как в лечебных целях,  так и для придания оружию особенных свойств.  Был одним из Супругов Смерти…

– Да,  все верно,  – кивнула матушка Кромби.  – Единственный алхимик,  который удостоился этой небывалой чести.  Есть легенда,  что рецепт эликсира бессмертия он получил как раз от Богини Смерти в качестве свадебного подарка.

– Только это его не спасло,  – припомнил Вальтер.  – Насколько помню его биографию,  в конце Войны Трех Королей Вайвора Маса обвинили в государственной измене – якобы он отравил наследника престола.  Граф был приговорен к смертной казни,  но скончался в тюрьме.  Предположительно от пыток,  но…

– Достаточно,  молодой человек! – матушка Кромби шутливо замахала на него руками.  – Не надо мне сдавать экзамен на предмет вашего знания древней истории.  Я уже убедилась,  что ваша память достаточно сильна,  чтобы вы запомнили все,  что я вам тут наговорила и ни за что не перепутали настойки… Так вот,  в этой бутыли слегка модифицированный эликсир бессмертия,  который придумал Вайвор Мас.  Давать его вам стоит нерегулярно,  а только в крайних случаях.  Когда – если – заметите в самочувствии и… м-м… внешности Лилии Зябликовой какие-то подозрительные перемены.

– Например? – Вальтер затаил дыхание.

– Мы не знаем,  что происходит с человеком после того,  как он столько времени будет мертв,  а потом оживет.  Возможно,  ее душа и тело… сейчаc все в порядке,  но… кто знает? Этот эликсир призван продлять жизнь в случае,  если она окажется… так сказать,  под угрозой.

– Лилия умирает? – задал юноша самый страшный для него вопрос.

– Боги с вами,  молодой человек! О чем это вы говорите? – заторопилась матушка Кромби.  – Она не умирает,  но… кто знает.  Вдруг она… так сказать,  начнет умирать.  Понимаете? Этот эликсир на тот самый крайний случай.  И постарайтесь не расходовать его по пустякам.  Несмотря на то,  что со времени его открытия прошло почти три столетия,  его все ещё ужасно трудно синтезировать,  поскольку одним из основных компонентов является желток неоплодотворенного яйца дракона.  А вы много знаете мест,  где можно вот так запросто достать драконье яйцо? Да ещё неоплодотворенное?

На самом деле,  напрягши память,  Вальтер мог назвать пять или шесть мест,  где драконы водились точно,  и ещё десяток мест,  где они водились ещё сто лет назад,  но были истреблены.  Οднако все эти места были настолько труднодоступны,  что – да,  можно сказать,  что отыскать яйца практически невозможно.

– По счастью,  яйца дракона легко поддаются консервации и могут храниться,  не теряя своих свойств,  почти двадцать лет,  – сказала целительница.  – Однако это все равно не дает вам права…

– Я понял,  – осмелился перебить ее юноша.  – Теперь мы можем идти?

– Да.  Можете,  если она уже собрала все вещи.

Вальтер тут же сунул нос в палату.  Лилия встретила его умильной улыбкой,  указав на два объемистых баула:

– Валечка,  милый,  ты не мог бы мне помочь?

Это было так похоже на прежнюю Лильку Зябликову,  что Вальтер просиял,  торопливо распихал в складки одежды бутылочки с настойками и эликсирами и подхватил оба баула,  спеша вслед за девушкой покинуть палату.  Матушка Кромби провожала их до крыльца и под конец напутствовала:

– Εсли что – немедленно обращайтесь!

– Непременно! – кивнула Лилька,  даже не оглянувшись,  и зашагала прочь.

День сразу заиграл яркими красками,  воздух наполнился пением птиц,  запахами цветов и трав.  Жизнь была прекрасна.  И как она жила без всего этого? Сидеть летом в четырех стенах – это преступление.  Тысячу раз прав тот,  кто задумал устроить каникулы летом! Волшебное время! Сказочное.

Они без приключений добрались до их общежития,  поднялись на четвертый этаж,  и только пройдя по коридору до половины,  Лилька приостановилась,  озираясь по сторонам:

– А где все?

– Они… уф,  – баулы оказались тяжелее,  чем он думал,  и восторг немного поутих,  – все на практике.

– Где?

– Практика у нас с понедельника началась.  Все разъехались,  – Вальтер дотащил баулы до двери в Лилькину комнату и со вздохом облегчения скинул на пол.  – Ну,  почти все.  Осталась только наша группа.

Он умолчал про трех отчисленных девушек,  Αнну Белла,  Людмилу Монс и Яну Терчеву,  решив,  что подруге не будет так уж интересно слушать о судьбе своих врагинь.

–Муа-муа-ма!

Откуда-то выкатился рыжий ком,  кинулся к Лильке под ноги,  мурча и фыркая.  От неожиданности девушка не устояла на ногах,  привалившись к двери.

– Лёвка! Левиафан,  ты откуда взялся?

– Гулять ходил.

– А? Что?

– Гулять,  говорю,  ходил!

Кот урчал так громко,  что Вальтеру пришлось повысить голос,  чтобы перекричать его «тарахтелку».  Нaклонившись,  Лилька подхватила кота,  встряхивая и поворачивая то одним боком,  то другим.

– Левушка! Как же я по тебе соскучилась! Как ты тут без меня? Тебя хорошо кормили?

– Муа-мма при-ушла! – выговорил кот,  обхватывая ее шею лапами.  – Ф-фу!

– Это запах лекарств,  глупый,  – рассмеялась девушка.  – Я в больнице была.

Кот одарил ее двусмысленным взглядом – мол,  ты сама-то в это веришь?

– Он по тебе так скучал! – Вальтер отпер дверь и жестом пригласил девушку пройти в комнату.  – Особенно по вечерам…

– Знаю,  как он скучал,  – Лилька прошла в комнату,  плюхнулась вместе с котом в кресло,  озираясь по сторонам.  – Забегал на минуточку.  Посидит на подоконнике – и сразу назад.  Вольной жизни попробовать захотел?

Левиафан свернулся калачиком на ее коленях и мурлыкал,  щуря глаза.  В качестве компенсации он даже позволил хозяйке почесать себя за ухом.

Вальтер втащил вещи в комнату и водрузил баулы на кровать.

– Лилия,  может быть,  ты сама их разберешь? – поинтересовался он.  – А то я не помню,  где тут у тебя что лежало…

– А ты куда? – девушка заметила,  что он направляется к выходу.

– Ну,  я… Думаю,  твою выписку надо отметить… Хотя бы чаем с пирожными.  Я сбегаю?

– Чай с пирожными? Это здорово! Только принеси глазированных,  хорошо?

Вальтер кивнул и выскочил за порог.  Нет,  он любил Лилию,  но иногда так хотел,  чтобы и она его хоть немножечко любила.  И даже ради этого готов был горы свернуть.