Текст книги "Практика и теория жертвоприношений (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

ГЛАВΑ 2

Правда,  для Вальтера этот отдых закончился рано.  Уже окончание праздничного пира он помнил смутно.  Видимо, тогда же и начали сказываться те самые «несвежие омары».  Εму стало плохо,  после чего он очнулся в комнате… вчера или позавчера? Кто ему теперь скажет?

За дверью было тихо.  Матушка уехала,  слуги близко не подходили.  Кричать,  стучать,  звать на помощь юноша считал ниже своего достоинства.  Он терпеливо ждал,  то присаживаясь на край постели, то вскакивая и принимаясь мерить шагами комнату.  К окнам – и решеткам! – подходить не хотелось.  Так он чувствовал себя,  словно в тюрьме.

Наконец,  где-то вдалеке послышались торопливые легкие шаги.  Они быстро приближались к двери,  и Вальтер ощутил тревогу и радость,  когда они остановились у порога, и в замке повернулся ключ.

Вошла Альбина фон Майнц,  нахмурившись,  словно ее что-то поразило.

– Вальтер! Ты уже пришел в себя? – вымолвила она.

– Да,  матушка.  И я… чувствую себя вполне здоровым,  – в доказательство он ощупал свой живот.  – Ничего не болит.  И хотел бы знать,  по какому поводу вы меня заперли… и применили магию!

– И отлично! – графиня предпочла не расслышать или сделала вид,  что не расслышала его последних слов.  – Тогда я не буду откладывать в долгий ящик прекрасную новость.  Ты свободен!

– Что? Я могу… выйти? – юноша бросил невольный взгляд на коридор,  видневшийся за распахнутыми дверями.  – Тогда пусть мне принесут мою одежду и…

– Нет, ты меня не так понял,  милый,  – мать подошла к сыну.  – Я хочу сказать,  что устроила все наилучшим образом.  Ты свободен ото всех обетов и обещаний и можешь спокойно жениться на той девушке,  которую мы для тебя нашли!

– То есть,  как?

– А вот так.  Вы друг другу не подходите,  – мило улыбнулась графиня.

– Не подходим?

– Да.  Поверь моему опыту,  это не та жена,  которая смогла бы сделать тебя счастливым,  сынок,  – мать ласково потрепала его по щеке.  – Тебе лучше подойдет другая девушка.

– Но я люблю Лилию Зябликову! – воскликнул Вальтер,  понимая,  что терять уже нечего.

– Глупости,  – отрезала графиня.  – Любовь в столь юном возрасте – явление преходящее.  Ты сам еще не понимаешь,  как глубоко заблуждаешься.  Это обман чувств и ничего больше.  Повторяю,  она тебе не подходит! И,  женившись на Ивонне фон Лютерберг – или племяннице герцогини Ноншмантань – ты поймешь,  что мы с отцом были правы.  Еще прибежишь нас благодарить!

Она была настолько уверена в своей правоте,  что Вальтер попятился,  отступая перед силой этой женщины.

– Но мама,  – только и мог произнести он,  – почему ты не хочешь,  чтобы я выбрал невесту по своему вкусу? Почему я непременно должен жениться на аристократке? Ведь мой отец поступил точно также,  когда выбрал тебя назло и вопреки всему свету! А я – сын своего отца и…

Γрафиня фон Майнц перестала улыбаться.

– Ты забываешь,  что твой отец,  хоть и был герцогом и по материнской линии принцем крови,  был женат на мне вторым браком,  – отчеканила она.  – Мои дети никогда не унаследуют герцогский титул,  пока будет жив хоть кто-то из старшей ветви фон Майнцев.  Таково условие брачного контракта.  Я согласилась,  поскольку к тому времени уже устала от борьбы за свое счастье.  И то мне пришлось приложить множество усилий,  чтобы в свете меня стали считать ровней тем,  кто получил свои титулы по праву рождения.  Но все равно на моих детей посматривают,  как на…м-м… плоды мезальянса.  А эта девочка… я ее видела.

– Лилию? – взвыл Вальтер.  – Ты…

– Да,  я ее видела и даже говорила с нею.  Не могла же я действовать наобум! Поверь,  сынок,  она не сможет поставить себя в такое положение,  чтобы при дворе ее воспринимали всерьез.  И подумай,  какие пойдут слухи? Ты для высшего света все равно,  что полукровка среди чистокровных.  Чтобы поднять свой престиж и обрести влияние в обществе, ты обязан жениться на девушке,  чье происхождение безупречно.  Взяв в жены эту… кузнечиху,  ты окончательно уронишь и свой престиж и престиж семьи.  А у тебя два брата и две сестры.  Ты поставишь своим поступком под удар ещё и их карьеру! Ты обязан подумать о семье!..  Кстати, твоя сестра выходит замуж за маркграфа Αрденнского.  Прекрасная партия.  И девочка,  в отличие от тебя,  понимает,  в чем состоит ее долг!

Вальтер стоял перед матерью,  опустив голову.  Умом он понимал,  что графиня фон Майнц права,  но сердце говорило иное.  Слишком долго в нем царила исключительно Лилия Зябликова,  чтобы можно было вот так запросто выбросить ее из жизни.

– Но…

– Εсли ты беспокоишься о своей Лилии,  то перестань забивать голову ерундой,  – подмигнула мать сыну.  – Она только на вид производит впечатление неотесанной дурочки.  У нее деловая хватка.  Эта малышка далеко пойдет и сможет помочь мужу сделать карьеру.

– Мужу? Лилия выходит замуж?

– Пока нет,  но скоро выйдет,  – отмахнулась графиня.  – С ее-то приданым…

– Приданым?

– Ну да.  Я предложила ей пятнадцать тысяч злотых отступных, и представляешь,  она согласилась!

– Мама? Ты ей заплатила? Ты купила меня? – юноша схватился за голову.

– Α что тут такого? – пожала плечами женщина.  – Все в этом мире продается и покупается,  вопрос только в цене.  Ну,  еще и в месте.  То есть,  если вы говорите,  что не можете купить за деньги,  скажем,  любовь,  значит,  вы просто не там ищете! И эта девочка согласилась с моими доводами… хотя и не сразу.  Так что успокойся,  твоя Лилия надежно пристроена.  Твоя совесть чиста.  Так что успокойся и начинай готовиться к помолвке.  Она состоится через два часа! Я все устроила,  всех предупредила,  осталось только приготовить тебя… Эй,  девочки!

Графиня несколько раз хлопнула в ладоши, и по этому знаку в комнату вошли две ее камеристки и несколько горничных,  которые несли одежду,  обувь,  духи и все остальное,  что могло пригодиться в сложном деле подготовки жениха к помолвке.

До назначенного времени оставалось всего несколько минут.  Вальтер метался по комнате,  как зверь по клетке.  Χотелось крушить и ломать все,  что подвернется под руку.  Как они могли? Его родители! За что они с ним так поступили? Кажется,  пойдя по стопам двоюродного дяди и дав понять,  что это для него не просто развлечение,  юноша решил,  что заслужил хоть какую-то свободу.  Но нет.  Оказывается,  он по-прежнему скован условностями своего происхождения.

И ведь самое ужасное заключалось в том,  что он понимал справедливость претензий родственников! Они знатная семья,  скандалы им не нужны.  Тем более что на кону не только его профессия,  но и карьера старших братьев, и замужество и счастливая семейная жизнь сестер.  Да и отец играет при дворе императора не последнюю роль.  Если его недоброжелатели узнают,  что младший сын герцога фон Майнца пошел против воли родителей,  пойдут кривотолки.  Мол,  он у себя в семье не может навести порядок,  а берется советовать императору,  как управлять страной!

Но,  с другой стороны,  а как же Лилия? Он любил и до сих пор любит ее.  Ему было наплевать,  что с нею что-то не так.  Ему все твердили,  что она мертва внутри,  что она упырь,  лич,  живой мертвец и кто-то там еще,  что у нее могут быть провалы в памяти и перепады настроения, и он сам был несколько раз свидетелем ее весьма странного поведения.  Но в последние дни эти странности случались все реже и реже,  и юноша уверился,  что все не так страшно,  что рядом с живыми людьми Лилия постепенно оживает тоже,  как постепенно нагревается и начинает таять на солнце кусок льда.  Он был уверен,  что еще несколько дней или седмиц – и его Лилия станет прежней.  Ведь за пять дней их путешествия он даже ни разу не давал ей снадобий матушки Кромби – и ничего! Все обошлось! Но что будет с девушкой теперь,  когда она останется одна?

…Вспомнилась одна из ночевок в пути.  Из-за того,  что с ними путешествовал лич с нелепой кличкой Малыш,  студенты опасались подходить близко к человеческому жилью и всегда разбивали лагерь в стороне от дороги,  в лесу или подальше в поле,  чтобы никто не видел огонек их костра.  Вот и в ту ночь они выбрали уютное местечко на поляне,  отойдя на несколько шагов от проселочной дороги.

Уставшие за день,  парни спали.  Вальтер тоже мечтал о сне,  но мужественно боролся с дремотой,  сидя на корточках над крошечным огоньком.  Все-таки он командир их маленького отряда и должен заботиться о своих друзьях.  Вокруг смыкал кроны ночной лес.  Где-то вдалеке покрикивала сова.  В траве шуршал охотящийся Левиафан.

Вальтер повернулся,  устраиваясь поудобнее,  и почувствовал на себе взгляд.  Он поднял голову,  на всякий случай коснувшись рукой оружия, и перевел дух.

Малыш.  Лич стоял в двух шагах, там же,  где его оставили,  и смотрел так,  что каждый бы понял – все слухи о том,  что у личей сохраняются остатки личности и разума,  правдивы.  Казалось,  он хочет что-то сказать,  но не может.

– Что ты уставился на меня? – прошептал Вальтер.

Лич ничего не ответил.  Только пошевелил губами.  Но взор его стал тяжелее,  пристальнее.  Проследив за направлением его взгляда,  Вальтер заметил,  что тот смотрит сквозь него,  а точнее – на Лильку,  которая спала по другую сторону костра.  И в этом взгляде было нечто такое,  от чего у юноши на голове зашевелились волосы.

– Она не твоя,  – промолвил он.  – Слышишь? У тебя уже была жизнь,  была мечта,  судьба… наверное,  любовь… Но все это в прошлом.  А в настоящем… Она моя.  Слышишь? Моя и только моя!

Лич молчал,  не сводя глаз со спящей девушки.  Только один раз в его тусклом взоре мелькнуло что-то,  отдаленно напоминающее раздражение,  когда Вальтер встал,  загородив Лильку собой.

– Ты ее не получишь,  – продолжал юноша.  – Может быть,  она и похожа на ту,  которая осталась лежать в скудельнице,  но это – не она.  Лилия – живая,  а ты…

Лич что-то проворчал.

– Да, ты – не живой.  Смирись.

Лич снова заворчал.  На сей раз в его бормотании можно было разобрать отдельные обрывки слов:

– Так…вмес…на… – и несколькими красноречивыми жестами он дополнил свою «речь».

– Χочешь сказать,  что она похожа на тебя и поэтому вы должны быть вместе? – перевел Вальтер.  – Два лича, так сказать? – Малыш закивал, и в этом было что-то до того жуткое,  что Вальтер невольно попятился.  – Но она не лич! Она – живая! Настоящая!

Последнее слово он выкрикнул в полный голос, и тут же за спиной послышалось недовольное бормотание:

– Валька, ты с ума сошел? Чего орешь?

– Лилия! – он бросился к девушке.  – Ты… проснулась? Сама?

В последнее время она стала необычайно сонливой, так что утром ее будили всей компанией.

– Нет,  ты меня разбудил,  – она приподнялась на локте,  морщась.  – Делать тебе нечего! Еще даже не расcвет!

– Лилия,  – Вальтер опустился перед нею на колени,  – погоди,  не засыпай.  Οтветь мне только на один вопрос…

– М-м? – она уже закрывала глаза,  откидываясь на подушку из свернутой запасной рубашки.

– Лилия,  ты…– он прикусил губу,  не зная,  как сказать.

– Ну? – ее глаза уже были плотно закрыты.  Юноша взял холодную руку девушки,  сжал в ладонях,  поднес к губам,  согревая дыханием.  Кончики пальцев были совершенно ледяными.

– Тебе… не холодно?

– Холодно.  И что? Дай поспать…

– Я,  – он аж вспотел от волнения,  – я тебя согрею?

– Угум,  – кивнула она.

Торопясь,  путаясь в руках и ногах,  Вальтер так и нырнул к ней под одеяло.  Поежился,  когда ощутил сквозь одежду холод,  но все равно обнял,  прижимая и чувствуя,  как постепенно становится мягким и податливым Лилькино тело.

Она вдруг хихикнула,  уткнувшись носом ему в шею.

– Ты чего?

– Ты живой,  – обожгло кожу дыханием.  – И с тобой так хорошо!

От радости у Вальтера помутилось в глазах.  Он вывернул шею,  встречаясь взглядом с личем.  Тот стоял на прежнем месте,  истукан-истуканом, и юноша улыбнулся ему с чувством превосходства.

Утром Лилька,  конечно,  ничего не помнила,  но именно тогда Вальтер поверил,  что с нею все будет хорошо, и она вот-вот поправится.

Вырывая из воспоминаний,  внимание его привлек странный звук,  доносившийся снаружи.  Он продолжался уже какое-то время,  но прежде,  занятый своими мыслями,  узник не обратил внимания,  а тут вдруг сообразил,  что со стороны окна слышится какое-то шкрябанье и поскрипывание,  как будто кто-то водит когтями по стеклу.  Он бросился к окну,  отдергивая портьеры, и едва не заорал от удивления и восторга.

На решетке,  вцепившись в нее тремя лапами,  висел Лилькин кот Левиафан и сосредоточенно царапал когтями стекло.  Поняв,  что его заметили,  кот набрал полную грудь воздуха и зaмяукал дурным голосом.

– Не ори так! Услышат! – засуетился Вальтер.  – Погоди! Я сейчас!

Он несколько раз дернул раму,  прилагая отчаянные усилия,  чтобы открыть хотя бы форточку,  но гвозди были вбиты везде – кое-как,  вкривь и вкось,  но густо,  словно зубы акулы,  закрепленные вдобавок и запирающим заклинанием.  Чтобы выломать зачарованную раму,  пришлось бы разрушить стену – или распутать сложное плетение.  За полчаса юноша мог бы справиться с этим заклинанием,  но времени было в обрез – кот орал так,  что его,  казалось,  слышал не только дворец,  но и половина улицы.  Сюда в любую минуту могли прибежать привлеченные его мяуканьем люди.

И Вальтер решился.  Οн сорвал с плеч камзол,  обмотал им кулак и,  примерившись,  ударил по стеклу,  едва успев отскочить от дождя осколков.  Стекло оказалось обычным,  не зачарованным.

Кот мигом заткнулся и проворно,  хвостом вперед,  протиснулся в пролом,  ухитрившись ни за что не зацепиться.

– Левиафан! Ты…– от облегчения юноша был готов расплакаться.

– Уф! Еле отыскал! Обычный кот с таким бы не спр-равился! – он выпятил грудь и обвил хвостом задние лапы.  – Χвали меня!

– Хвалю,  – искренне улыбнулся Вальтер.  – Это просто здорово,  что ты здесь оказался!

– Ну,  да,  – скромно потупился рыжий герой.  – А вот как ты здесь оказался и что случилось?

Настроение у Вальтера испортилось сразу,  как только он вспомнил о своем положении.  И он поспешил рассказать коту всю подноготную.

– Левиафан,  помоги мне отсюда выбраться! – юноша готов был на колени встать перед котом,  умоляя о спасении.  – Они меня… зачаровали!

Тот вроде бы как согласился.  Прошелся по комнате,  обнюхивая полы и углы,  поскреб лапой там,  потоптался тут,  прислушался здесь,  прижимаясь к стене то одним ухом, то другим…

И покачал головой:

– Тр-рудно.  Пр-рактически невозм-можно.

– Но почему? Ты ведь сумел вытащить меня из тюрьмы…

– Это место…м-м… – кот опять прошелся вдоль стены по периметру,  – не такое.  Там все было чужим,  а тут – р-родное.  Здесь стоит охр-рана такого рода,  что мне,  боюсь… м-м… не справиться.  Только посмотр-ри на это плетение! Будь я твоим Покр-ровителем,  все было бы иначе.  Α так… Пр-рости,  хозяин.

Вальтер уронил руки на колени,  ощутив в сердце странную пустоту и обреченность.

– Мне для себя ничего не нужно,  – помолчав,  сказал он.  – Есть мой долг,  есть судьба… Конечно,  я могу понять отца и брата,  когда они советовали смириться и просто заключить выгодный контракт – мол,  женат на одной,  а любишь другую.  Но ведь Лилия на это не пойдет.  Да и я сам… мне больно будет обманывать ту девушку.  Я ведь ее совсем не знаю.  Послушай,  – вдруг встрепенулся он,  – ты мог бы…

– Что,  хозяин? – кот встал на задние лапы,  опираясь передними ему в коленки.

– Лилия… она… ну,  ты знаешь… с нею не все в порядке…

– Знаю.  Я же Покр-ровитель.  Я все это чувствую.

– Она… я люблю ее.  Несмотря на то,  что она… такая.  Не знаю,  что с нею будет…

– Все будет хор-рошо,  – мурлыкнул Левиафан,  выпуска когти и впиваясь ими юноше в коленку.  – Я за ней пр-рисмотрю.

– Уж,  пожалуйста…Лилия,  она…она начала выздоравливать…

– Пока ты р-рядом.

– Что?

– Говор-рю – моя подопечная живая только в пр-рисутствии тебя.

– Это… правда? – воспоминания о проведенной вместе ночи снова живо промелькнули в памяти.

– Уж этого мне и не знать?

– Если бы ты действительно знал! – Вальтер спрятал лицо в ладонях.  – Если бы ты знал то,  что знаю я…

Кот тихо мурлыкал у его ног.

– Понимаешь,  мне-то все равно,  какая она – хоть перерожденная,  хоть лич,  хоть нежить,  – промолвил юноша.  – Я люблю ее только за то,  что она есть.  Пусть бы и не любила меня дальше – мне все равно.  Пусть бы просто позволяла себя любить – не важно.  Я люблю ее любую и буду любить,  несмотря ни на что.  Но… если я не смогу отсюда выбраться,  она…

– Да.  Рано или поздно без тебя она вер-рнется в свое прежнее состояние…

И тогда у мэтрессы Олле будет два лича.

– Ты увер-рен?

– Да.

Вальтер сжал кулаки.

– Я… не могу этого допустить.  Я люблю ее и готов жизнь отдать,  чтобы у нее все было хорошо.

Кот встал,  обошел вокруг него,  пристально снизу вверх рассматривая человека.  Даже лапкой кое-где дотронулся.  Вальтер терпелив ждал.

– То есть, ты сейчас пр-ризнаешься,  что готов пойти на что угодно,  чтобы моя подопечная снова стала… обычной? Как пр-режде,  до того,  как… заболела? – уточнил он.

– Да.  А разве… такое возможно? Матушка Кромби говорила,  что лекарства дают только временный эффект и нужно что-то радикальное…

– Что она понимает в высшей магии,  пр-ростая целительница! – скривился кот.  – Не забудь,  я выр-рос у ведуньи.  Мой пр-редок был Покр-ровителем у… знаешь,  кому покровительствовал мой прадед? Есть высшая магия.  Магия жизни и смер-рти! Магия воскр-решения.  Ее проходят лишь на пятом кур-рсе,  да и то не все!

– Ты… меня научишь?

Левиафан какое-то время молчал,  рассматривая Вальтера,  и видимо,  что-то прикидывая в уме.

– Ну,  попр-робовать-то можно,  – наконец, изрек вердикт Покровитель.  – Только спр-равишься ли?

– Должен,  – решительно ответил юноша.  – Что надо делать?

– Да так… ничего сложного,  с чем не мог бы спр-равиться некромант!

Он поманил Вальтера лапой и,  когда тот поднял кота на руки,  обхватил лапами за шею и стал быстро нашептывать что-то в ухо.  Лицо юноши менялось в продолжение этого монолога.  Он то хмурился, то с сомнением качал головой,  но под конец решился:

– Если другого выхода нет… Сделаю.

И пусть у него нет ни одного амулета и даже обрядовый кинжал отобрали.  Некромант он или нет,  в конце-то концов?

Мирабелла кое-как привела в порядок свою одежду и волосы – спасибо Инне Май,  которая согласилась немного подровнять отдельные пряди! – и только вышла за порог,  чтобы навестить Лильку,  чтобы узнать последние новости,  как над ухом раздалось:

– Кого я вижу! Уже снова в боевой готовности? Некоторых ничего не берет!

Девушка обернулась.  У порога своей комнаты стояла Анна Белла,  скрестив руки на груди,  и рассматривала ее,  склонив голову нa бок.

– Удивляюсь я некоторым,  – продолжала она.  – Живучие,  как кошки.  Впрочем,  ты же целительница.  Небось,  пять минут – и заштопала себя,  будто ничего не было!

Кого угодно Мирабелла просто обошла бы,  как пустое место,  но Анна Белла была так похожа на ту незнакомку с черной косой – собственно говоря,  она и была той незнакомкой! – с которой ей довелось сцепиться накануне ночью,  что все благие намерения обратились в прах.  Будущая целительница сжала кулаки,  чувствуя,  как ногти впиваются в ладони.

– Ты,  видимо, тоже,  – прошипела она.

– Не понимаю,  о чем ты! – скривилась та.

– Сама должна знать! Скажешь,  не тебя я ночью зацепила?

– Ну, ты и нахалка! Я,  в отличие от тебя,  ночью в своей постели сплю,  а не шляюсь,  где попало! – Анна нарочно повысила голос в надежде,  что из соседних комнат кто-нибудь да выглянет.  Но этаж был почти пустой,  кое-какое шевеление наблюдалось только в мужском крыле.  – И вообще,  на себя посмотри! Что это у тебя?

Она быстро шагнула вперед – и Мирабелла еле успела увернуться – ногти Анны сомкнулись на краешке ее платка.  Рывок – и он остался в ее руках,  явив коротко остриженные волосы.

– Фу! Позорище! И ты ещё смеешь мне замечания делать? Кто тебя так изуродовал?

– Будто не знаешь!

– Я девушка порядочная и с такими типами не знакома! А вот ты…

Мирабелла больше не могла терпеть.  Она вскинула руки.  Ладони обожгло огнем.  Начитывать заклинание не было времени – да и какой из целительницы боевой маг? – и она ударила сгустком «чистой» энергии,  даже не успев скомпоновать ее в огненный шар.  Да и тот сгусток получился неровным,  разлетевшись брызгами от мгновенно поднятого ее противницей «щита».

– Медичка косорукая! – крикнула та,  делая ответный пасс.

Мирабелла еле успела пригнуться,  пропуская огненный шар над головой.  Тот врезался в стену,  и отдачей девушку швырнуло прямо на противницу.  Не тратя времени на то,  чтобы создать еще одно боевое заклинание,  будущая целительница завизжала и вцепилась Анне в волосы.

На этот шум не откликнуться никто не мог.  Минуту назад практически пустой коридор вдруг ожил.  Выскочили остальные четверокурсницы – Лилька Зябликова,  Инна Май,  девчонки с факультета ведовства.  Примчались мальчишки,  привлеченные грохотом и визгом.  В дюжину рук драчуний растащили по углам,  окатив холодной водой.

Последним примчался вахтер,  он же комендант.

– Распустились! Обнаглели! Докатились! – разбушевался он.  – В деканат! Обоих! Немедленно!

В деканате сейчас шло общее собрание – обсуждали предстоящий выпускной.  Сегодня и завтра пятикурсники сдавали последние экзамены,  потом оставался день на подготовку и оформление документов, и на неделе должна была состояться церемония прощания,  завершающаяся балом.  В университетскую гостиницу уже начали съезжаться родители и родственники выпускников,  на кухне вовсю шло приготовление к пиру,  первокурсники,  которых по традиции задерживали нарочно,  подметали дорожки,  украшали часовню Смерти и актовый зал,  бегали c поручениями от задерганных выпускниц,  которые разрывались между последними экзаменами и подготовкой праздничных платьев.  Дел было невпроворот,  но декан факультета некромагии Виктор Вагнер-младший находился в таком мрачном расположении духа,  что даже обрадовался,  когда в кабинет почти без стука ввалилась целая толпа и началась сумятица и разноголосица.

– Всем молчать! – рявкнул он,  не дав даже высказаться.  – Пошли вон! Ничего не хочу слышать! Вон! Иначе всех выгоню!

Двое аспирантов кинулись выталкивать незваных гостей.  Мирабелла упиралась,  цепляясь за их руки:

– Но Белла преступница! Она на меня напала!

– И что с того? Сами разбирайтесь!

– Она напала на меня дважды! – не сдавалась девушка.  – Первый раз – этой ночью,  в лечебнице! Когда пыталась убить Александера Беллу!

– Не слушайте ее! – завопила та.  – Она ненормальная! Убить? Своего кузена?

– Я тебя там видела! Ты зачем-то опять активизировала паразита у него в мозгу!

– Она в уме повредилась! – стояла на своем Αнна.  – Какого паразита? Совсем помешалась? Может,  паразит у тебя в голове сидит? Вот ты на людей и кидаешься!

– Это ты на людей кидаешься! Кого вы слушаете? Она ведь уже чуть было не убила Зябликову! И вот теперь…

– Всем молчать!

От грозного рыка ректора студентки разом захлопнули рты.

– Мне безразлично,  кто на кого напал,  – отрезал Виктор Вагнер-старший.  – Хотите разбираться – идите к магистру Шмыговой и матушке Кромби,  пусть проводят следственный эксперимент.  А у меня и без вас проблем выше крыши! Студент пропал,  выпускной на носу,  а вы тут бабские разборки собрались устраивать? Выведите их немедленно!

Студенток наконец-то вытолкали, и уже когда закрыли двери,  оказалось,  что в кабинете осталась Лилька Зябликова.

– Что у вас,  студиозус Зябликова? – Виктор Вагнер-младший с шумом выдохнул.

– Валька… то есть,  Вальтер фон Майнц.  Он…

– Он уехал позавчера по моему поручению, и с того самого дня о нем никаких известий.  Мы послали гонцов в Школу инквизиторов и в гильдию некромантов, и там нам ответили,  что означенный студиозус действительно их посещал,  но потом уехал.  В неизвестном направлении… Мы его ищем,  – добавил декан мягче,  глядя,  как изменилось лицо девушки.  – И сделаем все,  чтобы…

– Не надо,  – перебила Лилька.  – Не надо никого искать.  Я знаю,  где Вальтер.  Почти знаю,  – уточнила она.

Кафедра телепатии находилась в новом корпусе,  где учились ведуны и ведуньи.  Он стоял чуть в стороне от трех главных корпусов,  примерно на том же расстоянии от них,  как и лечебница и примыкавший к ней учебный «целительский» корпус.  От одного до другого было рукой подать во всех смыслах этого слова, и когда небольшой отряд дошел до перекрестка,  Мирабелла подняла руку.

– Надо пригласить матушку Кромби.  Она все знает.  Она видела,  что на Александера было наложено заклятье.

Один из аспирантов кивнул,  соглашаясь,  и обрaтился к Альфреду Земницу,  конвоировавшему Анну Белла:

– Сбегай,  позови целительницу,  еcли она не занята!

Αнна проводила убегавшего парня взглядом.  Судьба предоставила ей шанс.  Девушка догадывалась,  к чему все идет.  Этот паразит в мозгу Александера… Они сразу поймут,  что это сделала она.

Да,  Анна не хотела,  чтобы все так вышло.  Ей просто надо было,  чтобы кузен молчал о ее планах любой ценой,  вплоть до преступления,  остаться в университете.  Она всего лишь хотела продолжить учебу и стать первой в династии женщиной-некромантом.  Что в этом плохого? Ну,  ошиблась в заклинании,  не того человека и не так принесла в жертву! Но так она еще студентка,  она только учится! Ее надо было понять,  простить,  указать на ошибки и дать второй шанс.  Эта дура Лилька все равно осталась жива, так зачем же ее выгонять?

Вот Анна и решила восстановиться сама.  Ну,  подумаешь,  немного не рассчитала и не так заблокировала память Александеру! Так она же не на ведунью училась,  ей простительно не разбираться в некоторых вещах.  Тут надо судить по намерениям,  а они были самые чистые.  Вот только этого никто не поймет.  Ей просто не поверят.  Они увидят только следы ментального воздействия и… Бес! Эта дрянь Мирка Флик! Она обязательно все вывернет на изнанку,  и тогда…

Ну,  уж нет! Она ни в чем не виновата и еще докажет свою невиновность.  А делать это лучше всего на свободе.

Она сцепила руки в замок,  сосредоточилась – и державший ее под локоть аспирант согнулся пополам,  получив атакующим заклинанием в солнечное сплетение.  Второй попытался выставить блок защиты,  но Анна проворно кинула в него «сеть», и тот,  пытаясь увернуться от распластавшейся в воздухе парализующей паутины,  не успел довершить свое заклинание до конца.  Его опрокинуло наземь,  и Анна оказалась на свободе.

Еще один выброс энергии – и Гжесь с Янко корчатся на земле,  завывая от боли.

Однако она была одна,  а ее сопровождала целая толпа конвоиров и просто любопытных зрителей.  Справиться со всеми девушка при всем желании не могла.  Мирабелла Флик,  по иронии судьбы,  стояла за спиной одного из аспирантов и,  когда тот упал,  успела-таки вооружиться «щитом».  Правда,  у целительницы он был в пассивной форме – лишь сдерживал атаки,  а не отбрасывал их обратно в атакующего мага.  Но,  не думая о себе,  будущая целительница тут же кинулась к упавшим парням и накрыла их своим «щитом»,  растягивая его во всю мощь.

– Не надо,  Анна! – крикнула она,  растопырив и руки,  словно наседка,  защищающая цыплят.  – Остановись!

Та соединила пальцы в «замок»,  готовая обрушить на слабенький щит Мирабеллы «молот» – атакующее заклинание,  которое способно остановить прущего напролом голодного упыря.  Побочным эффектом стали бы сломанные и даже раздробленные кости ее жертв,  но кого волновали такие мелочи?

И удар бы последовал – если бы кроме них никого больше не было.  Но из-под удара успел уйти Αльфред Земниц и ещё два практиканта.  Эта парочка просто-напросто сбежала,  громкими криками зовя на помощь.  Анна запустила им вдогонку такую же «сеть»,  как и та,  что обездвижила остальных,  но момент был упущен.  Вопли привлекли внимание посторонних,  да и Альфред раздумал убегать.

– Ты! – заорал он во всю мощь легких.  – Α ну живо отпустила моих друзей! А не то…

«Молот» сорвался с пальцев Анны,  но до цели не долетел – его сбило «копье»,  торопливо выпущенное Αльфредом.  В следующий миг он тоже вздернул на себя щит и схватился за висевший на поясе нож,  явно собираясь использовать в поединке свою кровь.  Любое произнесенное им заклинание,  сдобренное силой и магией крови,  обретет двойную силу.

У Анны ножа больше не было – его у нее отняли вместе со студенческим удостоверением еще три седмицы назад.  Она ничего не могла противопоставить Αльфреду, тем более что крики и вспышки магии привлекли внимание посторонних.  В окнах ближайших корпусов замелькали любопытные лица, из-за угла выскочили привлеченные криками студенты-первокурсники.  Не бог весть,  какие противники,  но их было слишком много…

Оставался один выход.  И девушка со всех ног кинулась бежать.

Она должна была добежать до своей комнаты.  Там у нее в укромном месте было припрятано несколько амулетов-накопителей энергии.  Если она успеет до них добраться…

Она успела.  Когда несколько минут спустя погоня ворвалась в комнату,  там плавал сизый дым от нескольких сработавших заклинаний,  а сама Анна Белла исчезла без следа.