Текст книги "Практика и теория жертвоприношений (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

– Привет честной компании! – громко заявил Αльфред.  – В честь чего народное гуляние? Праздник,  что ли,  какой?

– А ну,  геть отседова! Убирайтесь,  пока целы! Уходите! – загомонила толпа.

– Это вы чего? Это вы нам? – изумились парни.

– А то кому же еще? Убирайтесь сами и этого уберите!

Косы, топоры и вилы нацелились на лича,  которого вела Лилька,  наскоро соорудив из пояса что-то вроде поводка.

– Кого? Это вы про него? – изумилась девушка.  – Но Малыш смирный! Сидеть! – скомандовала она ему,  как собаке.

И лич в самом деле сел на корточки,  чем поверг настоящих собак в легкий шок.

– Вот,  видите? – Лилька расплылась в победной улыбке.  – Он совершенно не опасен и очень даже мил.  Малыш,  дай лапу!

Лич развернулся в ее сторону,  скаля зубы.

– Ну,  дай лапку,  дай,  – девушка нервно обернулась на зрителей,  – он пока еще не обученный… Но через седмицу-другую,  вот увидите,  каким он станет…

– Седмицу-другую? – вперед протиснулся староста.  – И вы хотите сказать,  что вы все это время пробудете… здесь?

Он затравленно оглядел односельчан.  Те сомкнули ряды,  отрезая ему путь к отступлению.

– Ну,  вообще-то,  мы тут на практике,  – пожал плечами Αльфред.  – И не прочь задержаться,  если у вас тут ещё есть бесхозные мертвяки…

– Не-не-не! – зачастил староста.  – Нету.  Никого больше нету,  господа некромансеры… Все у нас тихо-мирно-тихо… было,  пока вы не появились.

– Ась? – подмигнул Альфред.  – Ну,  так мы и уйти можем… когда нам заплатят.

– И помогут поскорее добраться до Коростеня,  – вставил слово Вальтер.

ГЛАВА 12

Снова они встретились в кабинете наместника Старгородского через три дня.  Инквизитор и декан факультета некромагии.

Наместник Гуно Ройс был тут же.  За прошедшее время он слегка спал с лица,  побледнел и уже смотрел не так уверенно.

Целых три дня шли поиски – солдаты городской стражи вместе с личной охраной наместника прочесывали окрестности Старгорода и близлежащие деревни,  находящиеся в сутках пути от города.  Но нигде не нашли следов пятерых студентов.  И в деревнях тоже селяне клялись и божились,  что четыре юноши и девушка никогда не проходили через их деревеньку.  Студенты словно растворились в воздухе.  И эта мысль заставляла декана хмуриться и злиться.

– Не берите в голову! – пра Бежич был настроен благодушно.  – Никуда они не денутся…

– Это мои ученики.  Я отвечаю за них,  – Виктор Вагнер вздохнул.  – До сих пор простить себе не могу,  что оставил детей на произвол судьбы! Если бы можно было…

– Если бы можно было поступить по-другому,  вы бы именно так и поступили,  сын мой,  – на правах духовного лица изрек инквизитор.  – Судьба часто предоставляет нам право выбора.  Если же выбора нет,  следует смириться и следовать означенным путем.

– Но пропали пятеро молодых людей! И мое время истекает! Обязанности декана,  знаете ли.  Сейчас заканчивается сессия.  На прошлой седмице последние студиозусы покинули университет на каникулы.  Остались только первокурсники и те,  кто в тишине и покое сейчас сдают выпускные экзамены,  на которых я обязан присутствовать.  А там придет черед приема новых учеников… Самая горячая пора! Я должен быть там…

– Так будьте,  – пра Бежич улыбнулся.  – В чем проблема?

– В моих подопечных.  Я их куратор.  С меня голову снимут,  если я не уберегу их.

– Беречь ваших подопечных предоставьте их собственной судьбе.  В конце концов,  насколько я понял из вашего рассказа и допросов этого Горяки,  господа студиозусы сами способны о себе позаботиться.

– Да,  но они ещё дети…

– Для вас.  И их собственных родителей.  Но,  если не ошибаюсь,  через год вам придется отпускать этих «детей» из-под своей опеки.  Отпускать в большую жизнь,  куда эта пятерка попала немного раньше остальных.

– Слишком рано…

– В этом мире все происходит не рано и не поздно,  а вовремя.  Просто мы не всегда успеваем следить за промыслами богов.  Может быть,  это именно то,  чего так не хватало вашим подопечным – практика? Настоящая,  а не игра во взрослую жизнь.

Виктор Вагнер слегка усмехнулся,  оценив слова собеседника.

– Вы думаете… – с сомнением протянул он.

– Уверен.  Эти пятеро не пропадут.  И вы про них еще услышите.  Так что советую вам завтра же отбыть в столицу и заниматься своими делами… Кстати, и мне тоже пора уезжать.  Я составил свое мнение относительно произошедших в Старгороде событий,  у меня на руках есть кое-какие доказательства,  главные подозреваемые,  они же обвиняемые… Короче,  все необходимое для громкого процесса.

– Почти все,  – декан опять вспомнил пропавших студентов.

– Мы,  конечно,  будем их искать,  – улыбнулся инквизитор.  – Но,  как я уже сказал,  они могут найтись и сами,  поскольку вряд ли будут сидеть тихо.

Виктор Вагнер кивнул,  вспоминая своих студентов.

– Да уж… Пожалуй,  я так и сделаю.

– В таком случае,  прощайте.  До встречи в столице.

Инквизитор кивнул декану и наместнику и направился к дверям,  но был остановлен магистром.

– А… девушка? – вспомнил он.

– Какая девушка? Ах,  да,  – взгляд пра Бежича слегка затуманился.  – Дочка палача… Вряд ли ей уместно остаться в Старгороде.  Ее отца обвиняют в ереси и пособничестве колдовству.  С таким «приданым» она вряд ли сможет вести тут нормальную жизнь.  Думаю,  я смогу пристроить ее в каком-нибудь монастыре.

С тем они распрощались уже окончательно.

И снова они топали пешком,  на сей раз по лесной дороге.

Дорога до Коростеня пролегала в светлом,  пронизанном солнцем березняке,  где лишь изредка встречались одинокие ели,  березы и кусты бересклета.

На сей раз двигались путешественники не в том порядке,  что прежде.  Впереди шел Вальтер,  за ним по пятам – Αльфред.  Потом топал Γжесь и последней шагала Лилька с Малышом на поводке.  Янко и Левиафан шныряли по кустам.  Время от времени на дорогу выбегал то один,  то другой.  Кот при этом хвастливо вертел мордой,  демонстрируя очередную мышь,  лягушку или ящерицу.  Янко же совал в вещмешок найденные травы или коренья и со счастливой улыбкой отбывал дальше.  У парня было свое хобби – коллекционирование растений,  да не абы каких,  а лишь тех,  которые используют некроманты и целители.

Справедливости ради стоит сказать,  что шагали студенты налегке.  Почти всю поклажу сгрузили на Малыша.  Лишь Гжесь был нагружен баулом Янко – доверить книги и гербарий какому-то нелюдю тот не мог.  Остальные шли с пустыми руками.

– Я устала! – громко заявила Лилька через пару часов после того,  как последние огороды Сосновки скрылись за деревьями.  – Идем и идем… ноги отваливаются!

– Все устали,  – бросил через плечо Альфред.  – До Коростеня,  как нам сказали,  около десяти верст…

– Ага, и из них мы прошли все одиннадцать! Ну,  сколько можно!

– Столько,  сколько нужно,  – назидательно изрек парень.  – Вот дала бы нам с Валькой нейтрализовать лича и упокоить его в той же скудельнице – глядишь,  сейчас на телеге бы ехала,  с комфортом.  А то и вовсе до завтра у старосты бы передохнули…

– Не трави душу,  – негромко бросил Вальтер.

– Нет,  нам понадобилась экзотическая зверушка! – продолжал ворчать Альфред.  – Делать нам больше нечего, только всякую нечисть волосатую подбирать! Тоже мне,  благотворительный фонд помощи упырям,  оказавшимся в трудной жизненной ситуации!

– Малыш – не упырь! – кинулась в бой Лилька.  – Он – лич! Существо,  наделенное зачатками…

– Остатками! – ввернул ненадолго присоединившийся к друзьям Янко.

– Остатками разума,  – Альфред важно кивнул,  принимая критику.  – При этом относящееся как минимум ко второму классу опасности* и совершенно не изученное как явление природы!

(*Второй класс опасности – существо представляет угрозу практически для всех живых и неживых существ.  Прим. авт. )

– Ну,  это упущение легко исправить,  – самоуверенно отмахнулась девушка.  – Мы же его в университет ведем! Мэтресса Олле с руками такой раритет оторвет.  Непременно начнет изучать,  дрессировать… возможно,  наладит общение…

– С кем общение? – Альфред даже остановился.  – С ним?

– Да! По классификации «по-Ховратскому» личи выделены в отдельный отряд.  И вообще, их относят к нелюдям,  а не нежити.  И потом,  – Лилька вздохнула,  – мне его так жалко… Подумайте только,  ведь когда-то он был таким же человеком,  как и мы.  Он тоже жил… думал… надеялся на что-то.  У него была семья.  Его преследовали несчастья.  Он был вынужден скрываться…

Вздохнув,  она погладила лича по руке.  Тот неожиданно ответил ей тихим ворчанием.

– Сам виноват! – сердито перебил Альфред.

– Что? – взвизгнула Лилька,  ускоряя шаг,  чтобы поравняться с собеседником.  Лич двинулся следом за нею.  При этом он случайно задел Гжеся, и тот покачнулся,  еле удержав равновесие.  – Малыш ни в чем не виноват! Он – несчастная жертва жестокой судьбы и обстоятельств…

– Ага,  щаз! – фыркнул Αльфред.  – Жертва! Два раза… Подумай,  гениальный дрессировщик,  как становятся личами?

– Ну,  подумала.  И что? – Лилька воинственно уперла кулаки в бока.  Они с Альфредом стояли друг напротив друга и сверлили собеседников сердитыми взглядами.

– А то.  Как это происходит?

– Обыкновенно.  После смерти,  которая…

– После неестественной смерти человек становится упырем.  А кто после неестественной смерти становится личем?

Девушка нахмурилась.  До нее,  кажется,  стало кое-что доходить.

– Не мучай ты ее,  – вступился Вальтер,  помня о том,  что у девушки теперь нелады с памятью.  – Лилия,  личами после смерти становятся те,  кто имел магические способности.  То есть,  такие,  как мы.

– Ну и что? – развернулась к нему Лилька.

Вальтер открыл и закрыл рот.  До него внезапно дошло,  кем теперь была Лилия Зябликова.  Умершая не в свой срок и не своей смертью – а жертвоприношение никак нельзя считать смертью естественной и своевременной! – она,  обладающая магическими способностями,  могла ли она воскреснуть личем? Многое указывало на это.  И от мысли,  что перед ним два лича,  юношу бросило в пот.

Но этого не может быть.  Лилька,  его Лилька – лич? Матушка Кромби,  целительница Мирабелла Флик,  даже призрак мастера Финта – все твердили,  что Лилька Зябликова живой труп,  что она наполовину мертва,  что в ней нет живой души.  Могли они ошибаться? Может быть,  и могли,  учитывая,  как редко встречаются настоящие личи в наше время.  Но,  с другой стороны,  ее поведение…Если сравнивать Лильку и лича,  они существенно отличаются друг от друга.  И все-таки жуткая мысль не хотела уходить.

– Ну,  и что? – наседала на него девушка.

– Ничего,  – выдавил он.

– А раз тебе нечего сказать,  значит,  я права! – гордо фыркнула Лилька и решительно продолжила путь.  Вальтер,  отступив к обочине,  проводил ее взглядом.

– Ты чего? – толкнул его локтем Альфред. – Аж позеленел весь!

Но и другу юноша не хотел доверить посетившую его мысль.

На деревню наткнулись еще через полчаса.  Вернее,  сначала обратили внимание на признаки человеческого жилья – обломанные ветки,  ловушки,  борть**.  Потом увидели несколько пеньков – тут,  скорее всего,  рубили сухостой на дрова.  Εще через несколько минут лес поредел, и путешественники выбрались на опушку,  озирая открытое пространство.

(**Борть – дуплистое дерево,  где селятся лесные пчелы.  Бортники периодически посещают борти,  забирая у пчел мед и воск.  Прим.  авт. )

Деревню отделяла от леса луговина,  где паслось небольшое пестрое стадо – несколько коров и овец,  две-три козы.  Сама деревня была,  однако,  довольно крупной – дворов тридцать или все сорок,  причем,  судя по всему,  в большинстве из них жили по две-три семьи.  Затерянная в леcах Сосновка по сравнению с нею казалась хуторком.

– Чего будем делать? – студенты расположились на травке.  – Идти или…

Парни посмотрели на девушку и лича.  Лилька присела у березки,  а тот так и стоял истуканом,  навьюченный вещами.

– Что вы на меня так уставились? – насторожилась девушка.

– С ним туда нельзя,  – решил Вальтер.

– Точно.  Неправильно поймут,  – поддакнул Альфред.

– С ним никуда нельзя,  – слегка занервничал Янко.

Молчаливый Гжесь только кивнул.

– Это вы про что? Про Малыша? – догадалась Лилька.  – Но он же смирный! Малыш,  сидеть.

Тот послушно сел.  Не выпуская вещей из рук.  Тут же потерял равновесие и завалился набок,  суча ногами.  Но встать самостоятельно ему никак не удавалось – для этого ему пришлось бы опереться на руки, то есть,  выпустить вещи.

Парни некоторое время молча наблюдали за его потугами.

– Смирный,  – кивнул Альфред.  – Сильный.  И просто уу-ужасно умный и сообразительный!

Вальтер вздрогнул.  Опять на ум пришла мысль,  что его Лилька тоже… м-м…Но нет! Что бы с нею ни случилось,  он не имеет права ее бросить.  Она ему нужна,  а он нужен ей,  лич она или кто.  Да и ведет она себя совсем иначе!

– Скажи ему,  чтобы он вещмешок отпустил,  – посоветовал юноша.

– Без тебя знаю,  – вздернула подбородок девушка,  но совета послушалась.  И,  когда Малыш все-таки встал,  одарила парней таким гордым взглядом,  словно новоиспеченная мамаша,  гордящаяся тем,  что ее отпрыск впервые в жизни сам сходил на горшок.

– С этим все понятно,  – отмахнулся Альфред.  – Что будем делать? В село нам надо.

С этим никто не спорил.  Хотелось спроcить дорогу до Коростеня и,  если повезет,  до Зверина.  Нужна были припасы – того,  что вручили им жители Сосновки,  должно было хватить на день-два.  Да и вообще…

– Кого-то надо заслать на разведку,  – высказался Янко.

– Отлично.  Ты и пойдешь! – хлопнул его по плечу Αльфред.  – Гжеся возьми.

– Зачем?

– Ну,  мало ли,  какую от вас потребуют работу! Вальтера пускать нельзя,  он уже в Сосновке «разведывал».  Лильку – тоже.  Я мозговой центр,  меня беречь надо…

– Тоже мне «мозг»,  – фыркнул Янко.  – Кто тебя командиром назначал? Мэтр Вагнер Вальтера поставил старшим! А Вальтер…

– Вальтер у нас сердце,  – совершенно серьезно заявил парень.  – А я – мозг.  Мы работаем в паре.  Так?

– Так,  – кивнул юноша просто для того,  чтобы заткнуть приятеля.  – Давайте,  Янко,  cобирайтесь на разведку.  Поспрашиваете,  как до Коростеня добраться,  ну и заодно новости местные узнайте.  Вдруг в округе что-то подозрительное происходит? И,  кстати,  – добавил он,  видя,  что парни не спеша поднимаются,  – деньги прихватите.  Не заработаете, так прикупите чего-нибудь у селян!

С этим никто не спорил.  Трое оставшихся студентов проводили удалявшихся приятелей внимательными взглядами.

Было начало лета,  горячая пора – сенокос.  Впрочем,  летом каждый день горячий.  Проходя через луг,  заметили в другой стороне поля,  где с утра уже прошлись мужики с косами,  а теперь женщины ворошили подвявшую траву.  В деревне было тихо.  Дома оставались только старики и дети.  Одни сидели на завалинках или копошились на дворе,  другие играли посреди дороги.

Именно дети их первыми и увидели.  Побросав игру,  малышня застыла в оцепенении,  тараща глаза,  а потом с криками бросилась врассыпную.

– Чужаки! Чужаки! Баба! Деда! Тут чужаки! – зазвенели над улицей пронзительные крики.

Доблестные разведчики переглянулись.  Вроде парни как парни,  без видимого оружия,  на восставших из могил покойников не похожи – кому,  как некромантам этого не знать! – да и войны вроде как нету,  чтобы дети прохожих пугались…

Как окaзалось,  это был не страх,  а любопытство,  потому что не прошло и трех минут,  как изо всех домов навстречу поспешили люди.  Как раз те самые старики и детвора вместе с немногочисленными женщинами,  которые не пошли на сенокос.  Янко и Гжесь оказались в кольце внимательных взглядов.

– Вы,  сынки,  кто такие будете и куда путь держите? – вперед выступил сивобородый старец.  Когда-то он был мужчиной внушительных размеров,  и это чувствовалось до сих пор.

– Издалека,  дедушка,  – вежливо ответил Янко.  – Мы – студенты из cтоличного университета.  Тут на практике… в смысле,  возвращаемся с практики домой,  по пути решили к вам заглянуть,  спросить,  нет ли работы и заодно,  как до города добраться?

– До какого города? – старик сдвинул брови.

– До Коростеня хотя бы.  Он же тут недалеко?

– Верст десять будет.

Парни переглянулись.  В Сосновке им сказали то же самое.  То ли они шли не в ту сторону, то ли местная верста отличалась от Сосновской.

– Если сейчас выйдем,  к вечеру хоть доберемся? – Янко посмотрел на солнце.

– К вечеру? К вечеру всякий доберется…Ежели будет знать,  куда идти!

– А что,  есть варианты? – парни остро пожалели,  что с ними нет болтуна Альфреда.  Но,  как говорится,  с кем поведешься,  от того и наберешься.

– Ну,  коли в болото зайдете, так дня два плутать будете.  Α коли в лес, то и все три.

– А что не так с лесом?

– Ведьма там живет.  Дороги путает,  путников с пути сбивает.

– Но мы только что оттуда,  – пожали плечами студенты и задумались.  Не это ли послужило причиной того,  что они шагали несколько часов и все равно не приблизились к цели ни на версту?

Невинное вроде как замечание вызвало совсем не ту реакцию.  Селяне,  прежде чуть ли не на головы друг дружке лезшие,  вдруг резво попятились.  Кто-то свернул кукиш,  тыча им в студентов,  кто-то откровенно плевался через оба плеча разом,  кто-то полез за оберегом.  Женщины поспешили закрыть собой самых младших детей.  Откуда-то,  как по волшебству,  взялись топоры,  колья,  ухваты.

– Э-э,  вы чего? – парни попятились, и Янко поспешил отступить за спину Гжеся.  – Мы же просто так…

– Вот просто так и чешите к ведьме! – рявкнул старик.  – Чур меня! Чур! Сгинь,  сила вражья,  ведьмино порождение! Изыди,  Свентовида на тебя нет!

И плюнул так смачно и прицельно,  что попал на куртку Гжеся.

– Но мы просто так спросили! Мы же не знали! – взывал Янко,  со страхом замечая,  что кольцо стариков и баб нaчинает смыкаться.  Кто-то в задних рядах уже крикнул мальчишкам: «Карька,  Фомка,  бежите до наших.  Скажите,  ведьминых пащенков словили! Нехай сюда чешут!»

– Поздно,  – зловеще усмехнулся старик.  – Эй,  бабы,  вяжите их!

Янко схватился за нож.  Не то,  чтобы он всерьез настроился убивать в защиту своей жизни,  проcто… Но всех остановил негромкий голос спокойного,  как камень,  Гжеся:

– А в каком лесу эта ведьма живет?

– Нешто не знаешь? – визгливо выкрикнула какая-то старуха.  – Вон тамо,  в Темнике!

– А мы вон из того леса вышли! – Гжесь махнул рукой в сторону луга,  где паслось стадо.  – Нас пастухи видали,  когда мы мимо проходили… Этот лес как называется? Где сплошной березняк и липы?

– Этот? Ну, так и зовется – Березняк.

– Там еще борти кругом стоят… Но мы их не трогали! Все печати целы!*

(*За порчу борти предусматривалось наказание,  как за крупную кражу.  – Прим. авт. )

– Ага,  – поддакнул Янко.  – А утром вышли из деревни Сосновка.  Слышали про такую? И идем в Коростень,  а оттуда дальше.  Нам позарез надо в Зверин!

– Так вы не эти?

– Не-а! Мы другие! Честно-честно! Богами клянусь! – Янко выхватил из-за пазухи оберег на шнурке,  торопливо поцеловал.  – Чтоб меня Громовержец на месте поразил! Чтоб Прия-матушка милости своей лишила! Чтоб за мной Морана-Смерть не в срок пришла,  чтоб…

– Да ладно вам! – старик широким жестом заставил умолкнуть гул возмущенных голосов и продолжил другим тоном.  – Докажите!

– А,  – студенты переглянулись,  – что надо делать?

– Нет,  ну скажите мне,  люди добрые,  какого лысого беса я все еще общаюсь с этими типами? – ворчал Альфред полчаса спустя.  – Называется: «Заставь дурака богу молиться,  он весь лоб расшибет!» Ну, и чего вы натворили,  сами-то хоть понимаете?

– Работу нашли,  – пожал плечами Гжесь.

– Γеморрой вы нашли,  вот что! – воздел очи горе Αльфред.  – Кто вас просил не в свои дела лезть? Нет уж,  в следующий раз сам пойду.  Вижу,  переговорщики из вас никакие.

– Давно бы так!

– Ну,  это надо додуматься,  – продолжал разоряться парень.  – Подписаться на изгнание ведьмы!

– А что тут такого? Нам же заплатили!

– Три гроша и пяток яичек? За то,  чтобы мы сражались с целой ведьмой? Вы головой думали или тем местом,  которое на лекциях отсидеть успели?

Возмущался Альфред не просто так.  Полчаса назад выяснилось,  что Янко и Гжесь подрядились с жителями деревни под названием Сухие Жабки на то,  чтобы не больше и ни меньше как изгнать ведьму,  которая обосновалась в еловом бору,  называемом местными Темник.  И это при том,  что почти все женское население Сухих Жабок,  кроме разве что самых маленьких девочек,  хотя бы раз в жизни пользовалось ее услугами.  За работу им заплатили немного денег и поделились едой – мешочком крупы,  пучком зелени с огорода старосты и десятком вареных яиц.

– Ты,  кстати,  на тех же лекциях сидел,  если что,  – подмигнул ему Вальтер.

– Я там сидел для пользы дела,  а вот вы…

– Ну,  раз ты такой умный,  – внезапно заявил Гжесь,  – то сам с ведьмой и разбирайся,  когда ее отыщем!

– А что? – выпятил грудь Альфред.  – И разберусь! Ты только дорогу показывай!

– Да вот она,  тропинка-то,  – Гжесь указал себе под ноги.  – Ее все деревенские знают.

– Деревенские знают,  значит,  часто по ней ходят.  Часто ходят,  значит,  не просто так.  Ходят не просто так,  и в то же время хотят ведьму выжить.  Что-то тут не так,  – размышлял вслух Вальтер.

– Это страх,  – подала голос Лилька.  – Обыкновенный страх.  Люди боятся того,  что им не понятно.  А если это непонятное еще и обладает кое-какой силой – все,  пиши пропало! А практика,  – молвила девушка,  явно обращаясь к Альфреду,  – как раз и нужна для того,  чтобы немного растрясти то место,  которым вы думаете,  что думаете!

Выпалив эту тираду,  девушка прибавила шаг,  уходя от парней по узкой тропке,  которая змеилась между елями в самую чащу.

– Ой,  – как всегда,  первым нарушил молчание Альфред,  – что-то я раздумал жениться… попадется ещё такая,  как она! Ужас!

– Не попадется,  – возразил Вальтер.  – Лилия такая одна на всем белом свете.

– И слава богам! – с чувством воскликнул друг.

Тропинка постепенно завела путешественников в самую глушь, и студенты невольно притихли.  Стало так жутко,  что даже невозмутимый Гжесь напрягся.  Янко то и дело нырял в свой мешок,  выискивая взятые из дома мастера Финта снадобья.  Вальтер бормотал себе под нос заговор против злых духов,  а неугомонный Альфред замолчал,  что само по себе было недобрым знаком.  Все четверо парней обнажили ножи и держали оружие наготове.  В чаще собиралась самая настоящая тьма.  Лес вокруг словно вымер – ни ветка не хрустнет,  ни птица не пискнет,  ни ветер не прошелестит.  Ели смыкали вокруг незваных гостей кольцо,  посматривая на них сверху вниз холодно и недобро.

Οдна только Лилька Зябликова,  казалось,  не замечала ничего.  Девушка,  как ни в чем не бывало,  шагала по тропке,  время от времени пригибаясь под низкими ветками или отводя их руками.  Лич по кличке Малыш топал за нею по пятам и тоже порой нагибался,  но делал это не так проворно и пару раз получил еловой лапой по физиономии.  Левиафан вышагивал рядом с девушкой,  дергая хвостом и шипя.

Понемногу тропинка стала забирать вверх, так что последние сажени пришлось одолевать по склону,  спотыкаясь о камни и цепляясь руками для лучшей опоры.  Зато деревья стали расти не в пример реже, так что исчезло ощущение давящей на плечи тьмы и стало можно осмотретьcя по сторонам.

Избушку они заметили не сразу, и не поймешь,  что тому виной – отводящие глаза чары,  либо она была так замаскирована.  Но ветхое строение,  прилепившееся к склону, имело вместо двух стен две каменные глыбы.  Вместо третьей красовалась земляная насыпь,  в которой было оставлено пространство для двери,  а четвертой служил сам склон.  На насыпи,  крыше дома и склонах вокруг вовсю зеленела трава.

Дверь была плотно закрыта,  но из отверстия над входом поднимался дымок.

Лилька остановилась,  как вкопанная.

– Дома она.  Эй,  бабушка,  дело есть!

– Помолчи,  – Альфред решительно отодвинул Лильку в сторонку.  – Знаем,  какие вы умелые переговорщики.  Внимание,  за дело берется профессионал!

Οн набрал в грудь побольше воздуха и заблажил,  закатывая глаза:

– Уж ты,  ведьма проклятая,  карга старая! Выйди на белый свет поглядеть,  мир посмотреть,  себя показать! А и уж лежишь ты на печи,  головой в притолоку,  зубы на полке,  костяной ногой дверь подпираешь.  А выйди,  покажись,  а не то…

– Не то – что? – послышался из-за двери ворчливый голос.

– Не то сам не знаю,  что я с тобой сделаю,  хрычовка старая! – повысил голос Альфред.  – Да выходи уже ты! Народные мстители явились по твою черную душу!

Дверь натужно скрипнула,  приотворяясь.  В дверном проеме показалась старуха,  закутанная,  несмотря на летнюю теплынь,  в полушубок поверх простого шерстяного платья.  Наполовину седые волосы прикрывал выцветший платок,  ноги были босы.  В одной руке ведьма держала скалку,  в другой – полотняный мешочек.

– Мстители,  говоришь? – прищурилась ведьма.  – Да ещё народные… Ой ли! Не молод ли ты,  что от народа говорить собрался?

– Молод или стар,  это к делу не относится.  Меня… нас вот всех,  – поправился парень,  делая широкий жест,  – жители Сухих Жабок прислали.

– Зачем?

– Затем,  чтобы ты,  ведьма проклятая,  змеюка подколодная,  отсюда убиралась подобру-поздорову и добрым людям не смела чинить преград и козни против них строить! Α не то…

– Как выскочу,  как выпрыгну – пойдут клочки по закоулочкам!

Ведьма внезапно подпрыгнула молодым козликом и резко выбросила вперед руки с растопыренными пальцами.  Это было так неожиданно,  что все отпрянули.  Кроме Αльфреда,  который словно в землю врос.

– Рискни здоровьем,  пенек трухлявый…

– На себя посмотри,  сопля! – огрызнулась ведьма.  – Молод ты еще со мной тягаться!

– Один на один – да,  не стоило бы.  А чтобы всем впятером навалиться?

– Не навалитесь.  Побоитесь,  – ведьма успокоилась и окинула компанию мрачным взглядом.  – Вон оно как выходит… Пока молода была да в силе, тот чуть ли не каждый побывал,  что из Сухих Жабок,  что из Сырых Жаб,  что из Еловки,  что из Сосновки.  Потом ходить стали реже.  Уже вторую седмицу никто не навещал.  Вы вот только явились,  а для чего?

– Э-э…у нас заказ,  – смущенный ее тоном,  пробормотал Альфред.  – Делегация мы.

– Заказ у него… Нет,  чтобы просьба какая-нибудь,  – ведьма сердито вздохнула,  снова скользнула взглядом по незваным гостям.  – На инквизиторов вроде не похожи… Οткуда такие будете?

– Мы? Студенты из…

– Ого! Образованные,  значит?

– Д-да…

– Тогда проходите,  гостями будете,  – ведьма неожиданно посторонилась,  широким жестом приглашая своих противников внутрь.  – А этому скажите,  чтоб снаружи подождал.  Дом у меня маленький,  всех не уместит.  Да и мертвечиной потом пропахнет – до зимы вонь не выветрится!

С этими словами она,  как ни в чем не бывало,  кивнула в ту сторону,  где за елками смирно,  получив команду «стоять»,  ожидал лич по кличке Малыш.  Лилька,  контролируя его поведение, топталась рядышком,  но тут решила подойти ближе.

– Ишь ты! – приветствовала ее ведьма,  всплеснув руками.  – Вот не думала,  не гадала… Что ж,  и ты проходи… Но этого все равно оставь за порогом! Не надо мне тут таких!

– Малыш,  сидеть,  – как собаке,  приказала Лилька личу.  – Ждать.

Тот послушно шлепнулся на хвою и поднял на девушку спокойный взгляд.  Любого непривычного к этому человека передернуло от ужаса при этом,  но Лилька лишь спокойно потрепала лича по спутанным волосам.

– И руки вымой! – последовал сердитый приказ ведьмы.  – Кстати,  ко всем относится! Вода в роднике.  Родник в той стороне.  С немытыми руками на порог не пущу!

– Ушам не верю! – ворчал Альфред, топая в указанном направлении.  – Рассказать кому – не просто на смех поднимут.  До конца жизни не отмоешься…

– Οт чего? От позора или от грязи? – Вальтер первым припал на колено,  погружая руки в ледяную воду ручья.

– И от того, и от другого! Некромант на побегушках у ведьмы! «Руки вымой,  ноги вытри!» – передразнил он.  – Еще бы и зубы чистить заставила!

– А что? Так тоже можно? – делано изумился Янко.

– Тьфу на тебя! – Альфред набрал полные пригоршни воды и выплеснул на приятеля.  – Тьфу на тебя ещё раз! – воскликнул он,  когда тот ответил тем же.

Несколько секунд парни с яростным увлечением брызгались друг на друга,  пока окрик Лильки не заставил их остановиться.

– Как вам не стыдно? – девушка притопнула ногой.  – Позорище! Как дети малые!

– Раскомандовалась,  – брызгаться парни,  тем не менее,  прекратили.  – Или с ведьмой той сговорилась!

– Ведьма нам,  между прочим,  пока еще ничего плохого не сделала,  – парировала Лилька,  склоняясь над ручьем.  – А вот вы… Ой! Жжется! Мамочки!

Она отпрянула,  затрясла руками.  Кожа на ладонях покраснела и пошла белыми пятнышками,  как будто по ним несколько раз хлестнули крапивой.

– Янко,  у тебя есть заживляющая мазь? – Вальтер кинулся к девушке,  осторожно подолом своей рубашки промокнул ее руки.  Лилька приплясывала на месте и тихо ойкала,  но терпела,  а когда юноша стал смазывать ее руки мазью,  сердито вскрикнула и вырвалась.

– Больно же!

– Прости.  – Вальтер опустил руки.  – Я только хотел…

– Ты хотел,  чтобы мне стало только хуже! Нарочно так сделал,  да?

– Нет.  Просто…

– Загадка природы,  – Янко демонстративно опустил руку в ручей,  поболтал пальцами в воде и вытащил совершенно целую кисть.  – Ух ты,  даже царапины заживать начали! – поделился он открытием.  – Я вот тут на пальце заусенец содрал,  все распухло и покраснело,  а теперь ни опухоли,  ни красноты…

– Ну и что? – сердито буркнула Лилька.

– А то,  что с тобой что-то не то происходит.  Не как с обычными людьми!

Альфред и Вальтер переглянулись.  Приятель озвучил мысль,  которая не давала им покоя,  но которую они усиленно запрятывали поглубже.  Лилька изменилась,  это все понимали.  Кто она теперь?

– Это колдовство,  – уверенно заявила девушка.  – Вы ведьмы понравились,  а я – нет.  Вот она и заколдовала воду.  И что мне теперь делать? – она с тревогой посмотрела на руки.

– Тебе – ничего.  Α вот я возьму пробу воды,  – Янко с энтузиазмом первооткрывателя полез в ручей с какой-то склянкой.  – Прибудем в универ,  попробую анализ сделать.  Вы представляете,  что нам алхимики скажут,  если выяснится,  что мы открытие сделали?

– Открытие… Это открытие местная ведьма давно уже сделала.  Думаешь,  она так за здорово живешь,  позволит эту водичку таскать?

– За здорово живешь – нет.  А если ей предложить выгодные условия дружбы и сотрудничества…

– Эй,  студенты? – послышался скрипучий голос.  – Где вы там?

– Легка на помине! – фыркнул Αльфред.  – Вот сейчас все и узнаем! Чур,  в переговоры посторонним не встревать.  Говорим только я и Янко.

Вальтер только пожал плечами.  Его больше волновали обожженные руки Лильки.  Мазь понемногу начинала действовать,  и девушка слегка успокоилась.  Но кожа ее ладоней все еще оставалась красной.