Текст книги "Практика и теория жертвоприношений (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Маэстро Кривоус вздохнул,  заложив руки за спину.

– Кунц,  – негромко бросил он.  – Дверь.  С той стороны.

Секретарь кивнул и выскочил за порог.  Послышался треск и характерный запах озона,  сопровождающие активацию защитных чар.

– Ваш дядя… он сбежал.

Вальтер,  уже поднеся стакан к губам,  чуть не поперхнулся.

– То есть,  как? – выдавил он.

– А вот так,  – развел руками маэстро Кривоус.  – Мы от него этого никак не могли ожидать.  Он занимался… исследовательской работой на кафедре.  Εму была оказана высокая честь остаться в аспирантуре.  Чтобы человек его положения и происхождения добровольно отрекся ради науки от богатства и положения в обществе? Подобное встречается крайне редко.  Ваши родственники были в шоке.  Громкого скандала,  конечно,  не было – еще чего надо,  выносить сор из избы! – но крови лично моему предшественнику и руководству университета фон Майнцы испортили достаточно.  Οн выбрал себе тему,  стал по ней работать, и мастер Финт,  его учитель и куратор проекта,  помогал своему ученику.  По сути дела,  они работали вместе.  И в Старгород-на-Одере они отправились именно по этой причине – дескать,  только «в поле» и можно собрать нужные материалы.  Ну,  на самом-то деле,  это не так,  но Валентин уперся и не только сам ушел из аспирантуры,  но и мастера Финта за собой сманил.  Какое-то время все шло нормально.  Из Старгорода-на-Одере было получено несколько отчетов и донесений… так,  ничего интересного,  описание обычной рабочей рутины.  Α потом,  в тот день… Лично мне сложно сказать,  что тогда произошло,  поскольку меня-то поблизости не было… В общем,  как удалось установить,  Валентин наговорил всем кучу разных разностей,  намеренно путая следы.  Они уже несколько седмиц,  как уехали из города,  собирать материал по окрестным деревням,  и вдруг вместо этого Валентин появляется на кафедре университета.  Один.  Дескать,  мастер Финт остался в Старгороде и сейчас же ему надо возвращаться к наставнику,  но сначала… Сначала ему надо заглянуть по двум-трем адресам – к родным,  в закрытые архивы,  городской морг,  к невесте – у него была возлюбленная,  а как же без этого!..  Короче,  когда он исчез,  в первые сутки-двое его даже не хватились.  Опомнились только через четыре дня,  когда выяснилось,  что за это время его не было нигде! Стали искать.  Да только поздно.  Поисковые заклинания не взяли след.  Он даже в своей комнате ухитрился не оставить отпечатков! Фон Майнцы,  пытаясь как-то прикрыть деяние своего родственника,  срочно сочинили историю о том,  что он был заядлый путешественник и просто отправился в далекие странствия.  Время от времени они даже «получали от него письма»,  которые,  естественно,  никому не показывали потому,  что их просто-напросто не было.  В университете тоже все встали с ног на голову.  Мастер Финт вообще уволился задним числом и отказался возвращаться на кафедру,  так и оставшись полевым некромантом.  Пришлось даже привлечь инквизиторов,  поскольку внезапно пропавший без вести некромант – это,  знаете ли,  не шутка…

– Но,  насколько понимаю,  некроманта легко можно отыскать.  По вот этому медальону? – юноша взглядом указал на тот,  который украшал грудь его собеседника.  – В него встроено поисковое заклинание,  которое…

– Наивный юноша,  – рaссмеялся Людмил Кривоус.  – Поисковые заклинания в них начали встраивать после этого случая.  Так сказать,  наученные горьким опытом.  Да и то они весьма кратковременного действия.  Трое,  максимум пять суток – и все,  заряд заканчивается.  Οбычно этого бывает достаточно,  чтобы кто-то отследил направление поисков, и только…

– Ничего не понимаю,  – признался Вальтер.  – Понимаете,  маэстро,  в доме мастера Финта был найден разряженный амулет,  который принадлежал моему дяде.  Мэтр Горяка хотел знать,  откуда он у меня,  где я его взял и не верил,  что я нашел его случайно.  Меня допрашивали из-за этого амулета…

– Амулет Валентина? – заинтересовался глава гильдии.  – Где он?

– Увы,  – покачал головой юноша,  – у меня его забрали при аресте.  Просто я подумал,  если он действительно принадлежал моему дяде, то почему мэтр Горяка не попытался самостоятельно отыскать его,  а предпочел допрашивать меня?

– Это действительно более легкий и быстрый путь,  – кивнул Людмил Кривоус.  – И мэтр Горяка мог бы отыскать пропавшего коллегу,  но,  как вы сами сказали,  амулет был разряжен.  Случайно или нарочно,  чтобы никто не мог выйти на след его владельца – это уже другой вопрос… С вами,  кстати,  ситуация была бы аналогичной,  если бы вы носили медальоны.  Ваш куратор просто-напросто активировал бы поисковые чары.  Вам повезло в том,  что вы сами решили вернуться в столицу,  проявив дисциплину и сознательность.  А вот если бы вы,  имея при себе прирученного лича,  решили раствориться в народе,  никто вас бы не нашел,  пока сами себя не выдали бы.  И тогда надзором Инквизиции вы бы не отделались.

– Надзором? Инквизиции? – Вальтер едва не поперхнулся вторично.  – Но… откуда вы взяли,  что…

Вместо ответа глава гильдии указал на его правую руку.

– Думаете,  юноша,  я не знаю,  что это за колечко? Вам его вручили буквально час тому назад.  Ваша аура еще не настроилась нa него полностью.  Но когда это произойдет…

Юноша посмотрел на свое украшение.  В душе шевельнулось нехорошее подозрение.

– Что же мне делать?

– Пока ничего.  Само по себе кольцо безобидно.  Насколько могу судить,  – некромант взял студента за руку,  провел над нею ладонью,  считывая показания,  – в него действительно встроено несколько охранных чар.  При желании их можно разблокировать,  однако,  не думаю,  что вам это нужно именно сейчас.

– Οни будут за мной следить?

– Скорее всего,  да.  Вы представляете определенную ценность – как представитель рода фон Майнцев и родственник того самого фон Майнца.

– И… что?

– Я же сказал – ничего.  Живите,  как жили.  Но,  – Людмил Кривоус вернулся к своему столу,  принялся перебирать бумаги,  – могу предложить выход.  Вы идете на работу в гильдию.  Перевод я вам устрою.

Юноша нервно рассмеялся.  Вот ещё одно выгодное предложение.  Сначала от факультета алхимии,  потом от боевых магов, теперь ему предлагают встать на первую ступеньку карьерной лестницы,  которая – учитывая все обстоятельства – рано или поздно приведет его в этот кабинет уже как законного обитателя.  Что дальше? Звание Супруга Смерти? Или титул придворного некроманта его величества?

– Конечно,  до завершения учебы вы будете числиться неофициально, только на бумаге,  поскольку не имеете медальона и не можете работать по специальности… Но стоит вам этот медальон получить,  вы сразу окажетесь на ступеньку выше,  чем любой ваш ровесник, только-только принятый на работу.  Более того,  у вас,  возможно,  единственного из вашего выпуска,  появится шанс в принципе эту работу получить! Мой штат,  между прочим,  не резиновый!

– В таком случае,  спасибо,  но я пока не готов принять ваше предложение.  Мне необходимо все обдумать,  – решение дейcтвительно было не простым и требовало осмысления.  – Не хочу вас обнадеживать заранее,  – Вальтер поставил стакан на журнальный столик и встал.  – Разрешите идти?

– И все-таки позвольте мне настоять на своем и попросить вас задержаться.  Как я уже сказал,  штат не резиновый,  но для одного-двух юных дарований мы всегда держим местечко.  Пусть в резерве,  но… я ведь не зря часто присутствую на выпускных экзаменах.  Отслеживаю перспективных выпускников, так сказать.  Α вы мне облегчили работу,  явившись сюда своими ногами,  – выудив чистый лист бумаги,  Людмил Кривоус быстро набросал несколько слов,  после чего щелкнул пальцами,  и бумага подлетела к юноше.  Следом за нею к нему устремилось перо,  с кончика которого ещё капали чернила.

– Это предварительный договор,  – проинформировал Вальтера глава гильдии.  – Всего-навсего вы принимаете на себя определенные обязательства и обещаете их выполнить… при определенных условиях.

Студент пробежал глазами текст.  Да,  действительно,  там было сказано,  что он,  нижеподписавшийся,  обязуется прибыть в главную контору гильдии некромантов для прохождения стажировки и заключения долгосрочного контракта в течение года после подписания настоящего договора.

– Дату поставьте сегодняшнюю,  что даст мне возможность формально считать вас своим сотрудником с настоящего момента.  Но официально вы будете таковым только через год,  после завершения учебы и получения медальона.

– А если я откажусь? – перо,  как живое,  настойчиво тыкалось в руку, и юноша поспешил спрятать ее за спину.

– Ой,  вот только не надо этой детской игры «А что будет,  если…»,  – глава гильдии приблизился и взял Вальтера за запястье.  – Раскинув мозгами,  вы,  юноша,  поймете,  что это наилучший выход.  Я прикрою вас от Инквизиции.  Конечно,  они могут оспорить документ,  поскольку я никак не могу проставить вчерашнюю дату,  но насчет времени… Даже их хваленые эксперты не смогут с точностью до минуты сказать,  в какое время суток была поставлена подпись! И,  если мы заявим,  что они осмелились взять вас под контроль,  когда вы уже мой работник… ну,  скажем,  в течение целого часа,  то… Это,  между прочим,  нарушение закона.  Понимаете?

Вальтер помотал головой.  За последние несколько минут на него вывалилось столько новой информации…Надо было как следует все обдумать.

– Нет времени.  Подписывай! – Людмил Кривоус стиснул его запястье,  насильно вкладывая перо в пальцы.  – Подумаешь потом.  Я прикрываю тебя от Инквизиции,  глупый мальчишка! Даже твой куратор не сможет сделать больше!

Он буквально подтащил студента к зависшему в воздухе пергаменту,  до боли стиснув руку,  заставил коснуться пером бумаги и вывел неровными буквами,  водя чужой рукой: «Вальтер фон Ма…»

Вскрикнув от напряжения,  юноша вырвался из его захвата.  Кинулся было к дверям,  но его мягко отбросило назад охранными чарами.  Он упал прямо в объятия cвоего будущего начальника.

– Это произвол! Вы меня заставили…

– Ничуть! – тот легко отстранил юношу,  легким мановением руки наложил на документ защитные чары и поспешил к столу,  чтобы заверить печатью.  – Вы не находились под ментальным воздействием.  Я не колдовал,  не применял чары подчинения.  Любая экспертиза докажет,  что в момент подписания вы находились в здравом уме и твердой памяти, и что перо действительно держала ваша рука.  А физическое насилие… У вас не осталось ни синяков,  ни ссадин.  И даже манжеты вашей рубашки не пострадали.  Что до заявления о том,  что вас якобы заставили… так это можно трактовать,  как то,  что вас заставили сделать это внешние обстоятельства.  А они бывают разными.  Понимаете?

Вальтер понимал.  Понимал,  что оказался в ловушке.  Главе гильдии некромантов он для чего-то был нужен.  Для чего? Неужели для…

Валентин фон Майнц.

Имя словно кто-то шепнул на ухо.  Неужели все дело в его пропавшем дяде? Мэтр Горяка,  который его искал,  сейчас находится в руках Инквизиции.  Там на допросах из него могут вытянуть важные сведения, и вхожий в нее «дознаватель» Вальтер фон Майнц может оказаться ценным источником информации.  Или шпионом,  как получится.

Вопрос готов был сорваться с языка,  но юноша вовремя прикусил его.  Нет,  нельзя даже намекнуть,  что он о чем-то догадался.  Еще неизвестно,  как поведут себя окружающие,  если узнают это.

– Я понимаю,  – произнес он.  – А теперь… мне можно идти? Меня ждут.

– Идите,  – Людмил Кривоус внимательно рассматривал его подпись и,  кажется,  утратил интерес к происходящему.  – Сказать Кунцу,  чтобы он вас проводил?

– Нет,  спасибо,  я найду дорогу.

Он подошел к двери.  На сей раз та открылась,  выпуская его наружу.

Сидя в карете,  он немного успокоился, и к дому родителей подъехал,  нацепив на лицо улыбку.

Старинный особняк семейства фон Майнц на Χрамовой улице был знаком юноше с детства,  несмотря на то,  что семья не жила тут постоянно,  а первые несколько лет Вальтер и его младшая сестра вообще провели в загородном поместье.  Родственники по отцовской линии не слишком-то любили вторую жену герцога фон Майнца,  поскольку она была дочерью простого ювелира,  хотя и главы гильдии.  Собственно,  если бы не деньги ее отца,  купившего ради дочери титул барона и сделавшего наследницу баронессой,  ее бы на порог не пустили.  И то новоиспеченной графине пришлось постараться,  чтобы пробить себе место в высшем обществе.  И двадцать лет спустя ее старания увенчались успехом.

Госпожа фон Майнц встретила сына на парадной лестнице.

– Ах,  милый,  я так переволновалась! – защебетала она,  всплескивая руками.  – Где ты так задержался? Эта твоя практика… она не оставляет ни минутки свободного времени! Ну,  сколько можно учиться? И чему можно научиться у покойников? Бр-р… Никогда не одобряла этого твоего увлечения…

Подхватив сына под локоть,  она потащила его наверх.

– Сейчас ты смоешь с себя этот ужасный запах,  переоденешься,  приведешь в порядок и мы,  наконец,  сможем подавать праздничный обед!

– Праздничный обед? В честь чего,  мама?

– Как? А разве воссоединение семьи не достаточный повод для того,  чтобы устроить маленький праздник? Сначала обед,  потом танцы,  потом небольшой музыкальный экспромт… Я пригласила музыкантов!

– Мама! Я на минуточку заехал! У меня практика! – пробовал протестовать юноша,  но его волокли дальше по коридору навстречу распахнутым дверям в его покои.

– Практика подождет! – графиня втолкнула сына в комнату и захлопнула двери,  прижимаясь к ним cпиной.  – Сын в кои-то веки раз заехал домой и тут же собирается убегать! А как же гости?

– Γости? Мама,  неужели вы устроили настоящий прием в мою честь?

– Не только в твою.  В столицу на ближайшие два месяца перебрался весь императорский двор, так что мы просто обязаны возобновить старые связи! А кое-кому это отличный повод обзавестись новыми знакомствами!

Она подмигнула, и юноша содрогнулся.  Вспомнились сегодняшние приключения – сперва в Школе инквизиторов,  потом в гильдии некромантов…

– Матушка,  мне вечером надо быть в университете! – взмолился он.

– Будешь.  Непременно будешь.  Взять его!

Только того и ожидавшие горничные кинулись на юношу,  в шесть рук стаскивая с него ученическую куртку,  перевязь с оружием,  жилет,  рубашку.  Εще две суетились возле огромной ванны,  наполненной горячей водой,  подливая в нее ароматические масла и посыпая лепестки роз и жасмина.  В комнате поплыл аромат трав.

– Мама! – взмолился Вальтер,  когда с него начали стаскивать сапоги и штаны.  – Это уж слишком! Я сам могу! Прикажите им остановиться!

– Нет-нет-нет! – к ужасу сына,  мать решительно двинулась горничным на подмогу.  – Я так давно не купала тебя… Последний раз это было,  когда тебе минуло семь лет… Иди ко мне,  мой малыш! Мамочка сама потрет тебе спинку…

Вальтер зажмурился,  понимая,  что должен смириться с неизбежным.  С другой стороны,  ему действительно хотелось смыть с себя впечатления этого дня.

ГЛАВА 5

Тревожный звонок раздался поздно вечером,  уже после отбоя.

Мирабелла только-только переоделась в ночную рубашку,  только-только улеглась в постель и слегка прикрутила фитилек ночника,  чтобы не мешать своей соседке Инне,  которая уже спала без задних ног,  как ее словно обожгло изнутри.  Одновременно послышался странный звук – не то скрежет,  не то действительно звон.

Сигналка! Ее охранное заклинание,  поставленное на палате,  где приходил в себя Александер Белла,  зафиксировало чужака.  И это была отнюдь не матушка Кромби.  Это…

Обгоняя собственные мысли,  девушка выскочила из постели,  сунув ноги в тапочки и схватив первую попавшуюся накидку.

– Ты куда? – уже с порога догнал ее сонный голос Инны.

– Потом! – крикнула Мирабелла,  выскакивая в коридор.  Что ответила подруга,  она уже не слышала,  через три ступеньки прыгая по темной лестнице.

Сейчас,  когда большая часть студентов разъехалась на каникулы,  почти везде в коридорах царила темнота.  Обычно над каждой дверью мигал магический огонек – если он горит,  значит,  обитатели этой комнаты не спят.  Сейчас в женском крыле четвертого этажа горел только огонек над дверью в их комнату,  и пробираться девушке пришлось по стеночке,  на ощупь.  Также на ощупь она спустилась на первый этаж,  где света было больше – не спали некоторые первокурсники,  у которых завтра предстояла пересдача последних экзаменов и зачетов,  и ровным ярким светом сиял фонарь над столом вахтера.

– Эй! Ты куда? – встрепенулся он.  – Отбой был!

– Мне срочно надо! По делам! – Мирабелла кинулась к двери,  рванула на себя засов.

– В таком виде?

– Я целительница.  Больному нужна помощь! – воскликнула девушка,  сражаясь с засовом.  На нем было поставлено сигнальное заклинание,  чтобы исключить попытку взлома, так что он не поддавался.

– Ну,  если целительница, то…– вахтер соизволил подойти ближе и несколькими пассами дезактивировал защиту.  – Тебя ждать? Учти,  в полночь я все тут блокирую до рассвета!

– Не знаю,  – отмахнулась девушка.  Едва дверь приоткрылась,  она кинулась в ночь.

Домашние шлепанцы не приспособлены для бега по пересеченной местности.  Это доказала еще некая героиня сказки,  надев на королевский бал не подобающие туфли.  Наученная горьким опытом предшественницы,  Мирабелла разулась и помчалась босиком,  сжимая тапочки в руках.  Несколько раз она запнулась обо что-то твердое,  ушибла пятку и,  кажется,  поранилась,  но не остановилась.  Успеть бы вовремя,  а потом…

Лечебный корпус вплотную примыкал к учебному корпусу факультета целительства,  соединенный с ним крытой галереей,  чтобы студиозусы в любую погоду могли быстро и легко перейти от теории к практике.  Сейчас учебный корпус был тоже погружен во тьму,  как и большая часть лечебницы,  но вот тот коридор светился слабым светом.  Просто на всякий случай,  как и первый этаж лечебницы.

Ворвавшись в приемный покой,  Мирабелла столкнулась с дежурной целительницей,  Даной Резник – третьей из их группы практиканток,  оставшихся в городе.

– Ты чего?

– А ты чего? Пусти!

– Куда?

– Наверх! Не слышишь,  что ли?

– Звенит? – Дана нахмурилась.  – Это…

– Сигналка! В лечебнице посторонний! – бросив шлепанцы,  Мирабелла уже взбегала на второй этаж.

– Но…– подруга спешила следом,  – я никого не…

– Он через галерею прошмыгнул!..

…и также легко мог уйти обратно.

Однако тихий дребезжащий перезвон не стихал,  а это значит,  что нарушитель все ещё находится где-то поблизости.  И вряд ли сдастся без боя.

– Беги к галерее,  – на ходу велела подруге Мирабелла,  крикнув в темноту: – Кто бы ты ни был – сдавайся!

И тут же в нее полетел огненный шар.

В программе целителей есть курс самообороны – все будущие лекари обязаны уметь сражаться,  защищая свою жизнь,  хотя бы потому,  что порой приходилось спешить к больным среди ночи, и существовал риск нарваться на грабителей.  Но атакующих заклинаний в арсенале Мирабеллы и Даны Резник не было.  Все,  что она могла,  это на ходу вздернуть магический щит и успеть развернуть его в обратном направлении,  дабы он не просто принимал атаки,  но и возвращал их нападавшим.  И сейчас огненный шар ударился в щит так,  что тот содрогнулся и… отлетел назад.

Гулкий хлопок взрыва и чей-то отчаянный крик слились воедино.  У нападавшего был обычный щит,  не зеркальный,  так что его просто отбросило назад.

– Стой! Сдавайся! – крикнула Мирабелла.

Вместо ответа в нее полетело еще одно боевое заклинание.

Щит «отзеркалил» еще и его,  но при этом прогнулся так,  что девушка не устояла на ногах.  Отдачей ее швырнуло на лестницу.  Она едва успела схватиться за перила.  Ей удалось не свалиться,  пересчитав боками ступеньки,  но щит разлетелся вдребезги.  И третье атакующее заклинание не превратило девушку в головешку только потому,  что она оказалась на пару ступенек ниже своего противника.  Огонь прошелся как раз над ее головой,  опалив волосы.

Мирабелла закричала,  хлопая себе ладонями по голове,  чтобы сбить пламя.  Сорвалась вниз,  схватила чей-то халат,  набрасывая на то,  что осталось от волос.

Где-то хлопнула дверь,  послышался топот ног и крики.

– Не дай ему уйти! – завопила Мирабелла, торопясь потушить пламя.  – Задержи,  во что бы то ни ста…

– Аа-а-а!

Пронзительный вопль перекрыл ее слова.  Одновременно с этим что-то грохнуло,  послышался громкий треск,  пахнуло озоном и дымом.  Видимо,  кто-то не рассчитал с применением боевого заклинания.

Отшвырнув халат вместе с остатками своих волос,  Мирабелла со всех ног кинулась обратно.  И практически сразу на нее натолкнулась Дана Резник.  Девушки хором взвизгнули.

– Ты… он…

– Ушла! – всхлипнула дежурная.  От ее одежды и волос пахло дымом и какой-то гадостью.  – Я не смогла… Я…Она сбежала!

– Кто – она? – Мирабелла вне себя от волнения тряхнула Дану за плечи.  – Ты о ком?

– О той девчонке,  которая там пряталась.

– Девчонка?

– Думаю,  да.  Она была под личиной,  но я заметила,  когда она атаковала тебя,  что отводящие глаза чары на миг разошлись,  и стало заметно платье и длинная черная коса.  Правда,  потом она почти сразу атаковала меня, так что рассмотреть лицо я не успела…Прости.  Она так сражается… как боевичка!

Вообще-то девушек на факультете боевой магии на всех пяти курсах было только девять человек,  ведьмачек ненамного больше,  но это натолкнуло Мирабеллу на мысль.

– Черная коса,  говоришь? Куда она побежала?

– Вниз.

То есть,  прошмыгнула мимо самой Мирабеллы,  пока та пыталась затушить пожар на голове.  Ее волосы… Будущая целительница коснулась ладонью того,  что осталось от ее гривы.  Душу затопила злость,  отчаяние и горечь потери.  С короткими волосами ни одна женщина не смела появиться на людях – это все равно,  что выйти на улицу голой.  Коротко стриглись только монахини, и ещё такой метод наказания применялся к ведьмам,  уличенным в «мелких» преступлениях,  а также женщинам,  которые так или иначе нарушали общественную нравственность.  Изменяли мужьям,  например, или осмеливались надевать мужскую одежду,  не будучи боевыми магами.  Мирабелла так гордилась своими волосами,  хотя ей и не нравился их цвет – просто рыжевато-каштановый.  И вот от них не осталось ничего,  кроме неровно обгоревшего,  местами спекшегося ежика.

Эти мысли мелькнули и отстали,  поскольку соображала и горевала будущая целительница на бегу.  За то,  что так ее унизила и оскорбила,  ее врагиня поплатится сполна.  Ну, только попадись она в руки!

В лечебнице всегда толкался народ.  Студиозусы,  лекари и их помощники,  внезапно заболевшие и их приятели,  так что тут нечего было и думать отыскать ментальный след среди прочих.  В поисках места «почище» Мирабелла выскочила в галерею,  соединявшую лечебницу с учебным корпусом.

Тут за последние дни практически никто не проходил – несколько лаборантов не в счет – так что отпечатки чужой ауры,  а стало быть,  и следы были заметны прекрасно.  Девушка опустилась на колени,  раскинув руки в стороны и начала торопливо начитывать нужное заклинание,  глядя перед собой сквозь ресницы.

Поначалу ничего не получалось.  Она несколько раз сбилась,  потом почему-то долго не могла сосредоточиться.  Не хотелось думать,  что это из-за отсутствия волос – да,  в них действительно заключалась кое-какая сила,  но немного не такая,  как привыкли считать обыватели – скорее всего,  виной тому стресс.  Как целительница,  Мирабелла могла бы прописать себе лекарства,  снимающие беспокойство и усталость,  но не сейчас.  Времени на то,  чтобы жалеть себя,  не было.  Враг уходил,  след простывал.

Тихо выругавшись,  девушка сосредоточилась так,  что зазвенело в ушах, и снова проговорила заклинание.  Перед глазами поплыли цветные пятна, и в какой-то момент они сами собой сложились в стройную фигуру в темном плаще до пят.  Темная же,  почти черная,  коса змеилась по спине.  Девушка убегала,  придерживая подол, и уже в конце галереи,  прежде чем нырнуть в темноту пустого учебного корпуса,  на миг обернулась.  Всего чуть-чуть,  вполоборота,  но Мирабелле хватило и того.  Она тихо ахнула,  ошеломленная увиденным.  Но по иронии судьбы она не просто узнала беглянку – в данный момент на территории университетского городка оставалась лишь одна студентка с такими приметами.  И это была Анна Белла!

Сестра явилась тайком к больному брату,  чтобы проведать его и справиться и здоровье? О нет! Тут что-то не так.

Задумавшись,  Мирабелла нарушила концентрацию,  и образ Анны померк.  Связь оборвалась,  но главное было сделано.  Теперь надо было только понять,  что некромантке понадобилось в лечебнице среди ночи.

Впрочем,  это ясно и так.  Анна очень переживала из-за отчисления и мечтала восстановиться в рядах некромантов.  Она даже подговорила кузена Йоганна помочь ей в организации «спасения» заболевшего брата.  Якобы этот благородный поступок поможет ей реабилитироваться.  Но почему cейчас? Почему ночью,  когда нет свидетелей ее «подвига»?

Потому,  что Анна не хотела,  чтобы Αлександер выжил.  И это ей почти удалось.

– Александер! – девушка сорвалась с места.  Увлекшись преследованием,  она забыла,  что оставила больного без присмотра.

На ее счастье,  Дана Резник недалеко отошла от палаты и воззрилась на подругу с изумлением:

– Ты чего?

– Пошли к нему,  – Мирабелла решительно направилась в палату,  на ходу разминая пальцы.

– Зачем? – подруга все-таки засеменила по пятам.

– Проверим.  Жив он или нет?

За спиной испуганно пискнули,  но девушка не обратила на это внимания.  Она переступила порог,  сделала концентрационный пасс,  считывая ауру пациента, и перевела дух.

С Александером было все в порядке.  Он был жив.  Он спал.

Или не спал?

Мирабелла повторила жест,  сканируя ауру,  и охнула.  В ней под верхним вполне благополучным слоем полыхали багряные сполохи – верный признак того,  что организм медленно пожирает сам себя.  Ментальный паразит снова набирал силу.  В разуме парня все-таки остался крошечный кусочек,  как головка клеща,  и теперь из этого «обрывка» торопливо восстанавливалась та тварь.  Девушки застали сам процесс роста,  который явно был запущен извне.  Кем? Ответ был ясен и так.  Зачем? Об этом можно подумать потом,  но в целом все ясно и так – Анна Белла явно хотела,  чтобы Александер замолчал навсегда.

– Помоги,  – Мирабелла кинулась к постели больного.

– Что делать?

– Ты это «видишь»? – девушка указала подруге на паразита.  – Мы должны остановить рост твари.  Немедленно.

– Как?

Еще пару дней назад Мирабелла растерялась,  услышав этот вопрос.  На за истекшие несколько суток произошло столько событий,  которые повлияли на характер девушки,  что она ответила,  не задумавшись:

– Попробуем изменить векторы ауры.  Если мы сумеем заставить внутренний огонь пожирать самого себя,  он заодно уничтожит и свой источник.

– Но,  – напарница быстро просчитала в уме все варианты,  – методику исцеления ауры проходят только на пятом курсе! У нас пока были только общие лекции…

– Ничего,  – отмахнулась Мирабелла с уверенностью,  которую на самом деле не ощущала,  – я за эти дни прочла столько дополнительной литературы,  что уже начала разбираться в этом вопросе.

Что правда, то правда.  Из-за ментального паразита в мозгу Александера она уже несколько дней читала только книгу только на эту тему.  Правда,  все ее познания были теоретическими,  но это не страшно.  В конце концов,  всегда после изучения теории наступает время на практике закрепить полученные знания.  Что из того,  что для нее,  Мирабеллы Флик,  эта практика наступила чуть-чуть пораньше?

– Ты только делай все,  что я скажу,  – заявила она напарнице.

Дана Резник молча кивнула и уставилась на подругу преданным взором.

– Нам нужна энергия,  – подумав.  Сказала Мирабелла.  – Много энергии.  Накопительные амулеты,  все,  сколько есть.

Девушки помолчали,  раздумывая.  Обе прекрасно знали,  где лежит запас накопительных амулетов матушки Кромби.  Οни использовались в лечении проклятий,  нанесения порчи и при уничтожении таких вот ментальных паразитов,  а также для того,  чтобы срочно поставить на ноги участников магических поединков,  поскольку на факультете боевых магов и ведьмаков и не с таким можно было столкнуться.  В начале учебного года в лечебницу поступал запас заряженных накопительных амулетов, и к концу он истощался почти полностью.  Их пополняли во время каникул,  но обычно матушка Кромби их так экономила,  что порой даже деканам приходилось едва ли не на коленях выпрашивать лишний амулетик.  Примером мог служить недавний случай,  когда при составлении «якоря» обошлись без него,  пригласив несколько человек со стороны,  поскольку упрашивать матушку Кромби было бы слишком долгим и трудным делом.  И взять сейчас один без спроса…

– Все,  сколько есть,  – решительно повторила Мирабелла.  – И я сделаю это cама.  А ты тем временем подготовь все к обряду.  Изменение ауры – сложный ритуал.  Нужна пентаграмма и руны здоровья,  жизни и плодородия по шести сторонам.  Справишься?

Дана помолчала.

– Прямо на полу чертить? – только и спросила она.

Мирабелла кивнула и выскользнула за порог.

Сердце ее билось так часто и сильно,  что она то и дело прикладывала руки к груди,  словно оно могло пробить ребра и выскочить наружу.  Ее подташнивало,  голова слегка кружилась.  Ладони взмокли.  «Так,  успокойся,  – сказала она,  подходя к кабинету матушки Кромби.  – У тебя не так уж много времени.  Второй попытки просто не будет.  Эта дрянь,  Анна,  запустила процесс регенерации паразита.  Если мы не спалим его сейчас,  к утру он спалит Александера.  Он в лучшем случае никогда не выйдет из комы,  а в худшем навсегда останется слюнявым идиотом… Интересно,  чем брат так насолил сестре?»

Мысль была интересная,  но подумать об этом можно было бы на досуге.  Сейчас главное – спасти человеческую жизнь.

Кабинет матушки Кромби находился под действием охранных чар,  но Мирабелле так часто приходилось выполнять мелкие поручение наставницы: «Сбегай ко мне и на верхней полке принеси тот зеленый пузырек…» – что сейчас она действовала машинально.  Пальцы сами находили нужные точки в плетениях,  распуская нити заклинаний.  Девушка старалась сделать так,  чтобы чары потом можно было восстановить,  словно ничего не было, и поэтому провозилась чуть дольше положенного.  А впереди был обыск кабинета…

По счастью,  девушка знала несколько тайников своей наставницы и сразу их отмела.  Накопительные амулеты – штука слишком дорогая,  чтобы доверять их местонахождение кому бы то ни было.  Поэтому она,  не раздумывая,  направилась к маленькой статуэтке богини Живы и коснулась кончиками пальцев массивного постамента,  на котором та крепилась.  Нащупала характерные выступы,  надавила.