Текст книги "Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 325 (всего у книги 388 страниц)

– Есть.

Рэмси вынул из шкафа костюм, помог Гарсии облачиться и проверил герметичность.

– Проверь плотность прилегания. Костюм будет ограничивать мои движения, – сказал Гарсия во встроенный в костюм микрофон системы связи.

Рэмси еще раз осмотрел костюм.

– Все в порядке.

– Центральный пост, слышите меня?

– Громко и отчетливо, Джо.

– Направляюсь к шлюзу.

– Камерами будем следить за тобой. Будь осторожен.

– Есть, – Гарсия широко распахнул дверцу люка, зашел в шлюзовую камеру и закрыл за собой люк.

До Рэмси донеслось журчание воды, заполняющей камеру. Он подошел к переборке, достал защитный костюм и надел его. Защелкнул застежки костюма, выполнил двойной контроль. В наушниках он услышал, как Боннетт говорит по внутренней связи.

– Выровнено давление в камере. Открыт наружный люк… Теперь закрыт…

– Джонни? – раздался голос Спарроу.

– Слушаю.

– Заходи в камеру, как только оттуда выйдет вода. Задрай крышку люка, но не впускай воду.

В камеру с ревом начал поступать сжатый воздух, наконец над люком загорелся зеленый огонек.

– Иду внутрь, – сказал Рэмси. Открыв наружный замок, он открыл люк и вошел в шлюзовую камеру, задраив за собой люк. Загорелся сигнал, оповещающий о разрешении открыть кингстон. Рэмси прислонился к перилам неподалеку от вентиля и приготовился ждать.

– Оставь включенным переговорное устройство, – сказал Спарроу.

– Ты ко мне обращаешься? – спросил Рэмси.

– Да, Джо ушел за пределы зоны досягаемости кормовых камер.

Рэмси, наблюдая, как капельки воды стекают с вентиля, открывающего кингстон, взглянул на встроенный в костюм счетчик радиации: фон соответствовал 23-часовой возможности пребывания. Он обвел взглядом овальную камеру, яйцевидную выпуклость наружного люка. Гарсия был снаружи, возможно, к этому времени он уже прошел сквозь сужающийся клапан в наполненный вязкой жидкостью двадцать седьмой отсек. Рэмси представил, как Джо упорно ищет неисправность в черной маслянистой нефти. Он почувствовал, как тяжелеют веки, и открыл до отказа регулятор поступления кислорода в костюм.

Стрелки таймера проходили круг за кругом: пятьдесят пять минут.

– Рэмси!

Он резко дернулся, осознавая, что задремал.

– Да, командир.

– Джо исчерпал временной ресурс. Даже слишком. Сходи, проверь, что случилось, и будь осторожен.

– Есть, – Рэмси повернул широкий вентиль, открывающий кингстон, и тут же поток воды ударил его по щиколоткам. Вода водоворотами кружилась вокруг него, волны бились о костюм. Внезапно на счетчике радиации загорелся предупредительный индикатор и одновременно раздался тревожный звуковой сигнал. Стрелка шкалы указывала на 72-минутную временную зону.

Давление в камере выровнялось. Рэмси открыл затвор наружного люка, распахнул его и зафиксировал в открытом положении. В случае необходимости они смогли бы разблокировать его изнутри, из шлюзовой камеры, тем самым сберегая драгоценное время. Он снял со стены фонарик и, взмахнув руками, выплыл в открытый люк. И тут же на него нахлынуло щемящее чувство одиночества. Здесь, где враги могли услышать сигналы, внутренняя связь не работала.

В луче света показался страховочный трос Гарсии, змеясь, он исчезал в темноте. Рэмси прикрепил к нему карабин костюма и поплыл вдоль троса. Вода походила на чернила, в которых терялся неяркий свет фонаря. Впереди и немного выше его показался величественный корпус личинки. Наконец ему удалось отчетливо разглядеть ее: причудливая форма баржи вызывала странное ощущение. Трос шел мимо пластиковой стены, потом поворачивал кверху и исчезал за наружной выпуклостью клапана.

Рэмси дернул за него. Отклика не последовало. Тогда он подплыл поближе к клапану. Трос был привязан морским узлом к выступу и исчезал в небольшом отверстии в поверхности личинки.

Блок управления сужающимся клапаном был испорчен. Рэмси развязал узел и снова дернул за трос. Схватившись за выступ, он надавил на клапан и, когда тот подался внутрь, повернул его.

Наружу хлынул поток нефти, расползаясь все шире вокруг страховочного троса по мере того, как расширялось отверстие. Нефть черным дымом стала подниматься к поверхности, оставляя за собой черные следы. Луч фонаря Рэмси выхватил темную тень, ползущую на его свет. Рэмси закрыл клапан и потянулся к ней. Рука коснулась его плеча, проскальзывая по костюму: один раз, другой, третий.

Все в порядке.

Гарсия и Рэмси повернули назад и поплыли вдоль страховочного троса. Впереди из открытого люка в темноту лился свет, и они двинулись по направлению к нему. Пока Гарсия заходил в люк, Рэмси отцепил страховочный трос и свернул его кольцом, нажал на кнопку, и шлюзовая камера начала заполняться сжатым воздухом. Рэмси повернулся к Гарсии.

– У вас все в порядке? – раздался в наушниках внутренней связи голос Спарроу.

– По-видимому, да, – ответил Рэмси.

– Джо получил двадцатипятиминутную передозировку, – сообщил Спарроу.

Рэмси взглянул на маслянистые разводы, оставшиеся повсюду, когда последние капли воды с урчанием покинули камеру. Он включил дезинфицирующий и очищающий душ и почувствовал, как тяжелые струи воды с глухим стуком барабанят по костюму, смывая нефть. Грязная вода исчезала в сливном отверстии.

– Готово, Джо, – сказал он.

Гарсия не отреагировал.

– Ну же, Джо, пойдем.

Никакой реакции.

– С ним что-то случилось, командир.

Ответа не последовало.

Рэмси жестом показал на люк.

Кивнув, Гарсия отступил в сторону. Рэмси открыл засов. Дверца люка откинулась – снаружи кто-то помогал, и Рэмси нос к носу столкнулся со Спарроу. Спарроу показал на горло.

Рэмси мгновенно догадался о причине молчания: переключатель микрофона был в выключенном состоянии. Рэмси нащупал его, и наушники взревели голосом Спарроу.

– …несомненно, отправишься в изолятор, Джо.

– Сильной струей сбило переключатель, – пояснил Рэмси.

– Ты должен был обратить на это внимание, – проворчал Спарроу. – Выходи отсюда.

Рэмси вышел из шлюзовой камеры вслед за Гарсией, помог Спарроу снять с офицера-механика защитный костюм. Командир помог Гарсии подняться по трапу, стянул с него ласты. Чуть в стороне Рэмси стягивал с себя шлем.

– Устал, – произнес Гарсия. – Но я знал, что кто-нибудь приплывет за мной. Не могли же бросить меня на произвол судьбы, – он спустился с верхней площадки трапа и пошел вниз по ступенькам.

Рэмси стянул с себя костюм, положил оба костюма на место и тоже отправился вниз по ступенькам. Гарсия и Спарроу скрылись за дверью центрального поста. К тому времени, как туда зашел Рэмси, двигатели уже были запущены.

Боннетт стоял за штурвалом, такой одинокий в густой сети управляющих приборов, рычагов и шкал.

– Вставай за пульт и помоги мне найти то течение, – не поворачиваясь произнес он.

Рэмси встал на свое место, проверил показания наружных термометров. Внезапно его внимание привлек счетчик радиации.

– Кто отключил сигнал тревоги? – спросил он.

– Командир. Но он внимательно следил за показаниями.

– Мы попали в эту зону?

– Нет. Вы задраили люк прежде, чем показания счетчика поползли резко вверх.

Вздрогнув, Рэмси взглянул на шкалу: 42 000 миллирентген.

– Почти смертельный уровень. Интересно, а что было бы, если бы мы не шли в рассеивающем течении?

– Где это холодное течение? – спросил Боннетт.

Рэмси включил коротковолновый импульс, проверил обратный сигнал.

– Около двух градусов по правому борту.

– Черт, как здесь солоно, – сказал Боннетт.

– Все, попали, – заключил Рэмси. – Радиационный фон понизился.

Счетчик статического давления показывал 262 фунта на квадратный дюйм.

Палуба «Тарана» все еще кренилась.

– Мы внутри течения, – повторил Рэмси. – Давай выровняем судно.

– Баржа всплывает, – стиснув зубы, произнес Боннетт и, нажав кнопку нагрудного микрофона, произнес: – Командир, баржа всплывает.

– На какой мы глубине? – раздался голос Спарроу.

– Мы в термальном течении, глубина примерно 600 футов.

– Поворачивай на запад, курс 260 градусов.

– А если мы выйдем из течения?

– Увидишь, что не выйдем.

– Как Джо? – спросил Рэмси.

– В дырках от уколов, – ответил Спарроу.

Боннетт повернул штурвал, приподнял носовые горизонтальные рули, а потом опустил их, стабилизировав положение лодки. Палуба накренилась вперед примерно на три градуса.

– Лодке очень хочется обхитрить нас, – сказал Рэмси.

– Интересно, а почему эта чертова нефть не нормальное тяжелое вещество, например, как свинец? – поинтересовался Боннетт. Изменив положение кормовых рулей и подстроив носовые, он взглянул на гидродинамический лаг. – Из-за баржи наша скорость вдвое ниже, чем обычно.

Через люк в отсек центрального поста проскользнул Спарроу, проверил положение кормовых рулей, пробежался взглядом по приборам пульта управления.

Внезапно Рэмси понял, что одного беглого взгляда командиру хватило, чтобы ознакомиться со всеми составляющими жизни подводного судна.

«Он – часть этой машины», – подумал Рэмси.

– Баржа идет, заваливаясь на корму, – сказал Боннетт. – Мы потеряли носовой балласт. Единственное, что нам сейчас нужно, – это немного нерадиоактивного придонного ила для пополнения балласта.

Рэмси взглянул на экран ультразвукового монитора. Красная точка, указывающая их местоположение, мерцала к северу от зараженных рифов Шотландии, держа курс на Ньюфаундленд.

– Чуть правее нашего курса возвышается подводная гора с названием Ольга, – произнес он. – Вполне вероятно, что ее восточный склон омывают незараженные течения, и…

– Возможно, что они еще горячее, чем сердечник нашего замедлителя, – перебил его Спарроу. – Но это шанс: именно поэтому мы и изменили курс.

– Командир, наружный радиационный фон повысился на несколько делений шкалы. Течение уже диаметра лодки.

– Так держать, – приказал Спарроу. – Корпус баржи получил почти предельную дозу радиации. В любом случае придется выполнять дезинфекцию. Теперь у нас одна цель: доставить нефть домой в целости и сохранности.

– Но она будет радиоактивной, – заметил Боннетт.

– Она нужна далее такая, – напомнил ему Рэмси.

– Насущная проблема заключается в том, как собрать со дна балласт в ситуации, когда мы не можем лечь на дно. Думаю, придется пожертвовать одной из рыбок, – произнес Спарроу и повернулся к Рэмси.

– Джонни, ты чувствуешь в себе достаточно сил, чтобы подцепить кишку балластного насоса одной из наших рыбок типа Con-5 и опустить на дно?

Рэмси вспомнил учителя Рида на занятиях на торпедной базе в Бока Ратон. Похлопывая рукой по гладкой агатовой поверхности тонкой торпеды, он говорил: «Перед вами Con-5. Эти выпуклости на носу – не что иное, как радары и телевизионные камеры. Вы будто сидите на носу у этой крошки и ведете ее к цели». После этого он подвел слушателей к черному радиоприемнику с торчащим из него штырем антенны. «А вот и пульт управления. Посмотрите, что при помощи него можно делать. Именно этот не работает, так что вы можете на нем потренироваться».

– Ну так что? – спросил Спарроу.

– Как только такая куколка покидает своих подружек, ее боеголовка автоматически снимается с предохранителя. И если она хоть слегка заденет что-нибудь неподалеку от лодки, нам конец!

– То есть ты считаешь, что твои руки не смогут этого сделать?

– Я этого не говорил, – рассматривая руки, произнес Рэмси. Руки не дрожали и были готовы к действию. – Если это в принципе возможно, должно получиться и у меня.

– Здесь нужны молодые руки, – заметил Спарроу. – А мы с Лесом слегка подросли.

– Привет, дедушка, – поздоровался Боннетт.

– Я серьезно. Конец кишки балластного насоса высовывается примерно на один фут. Скорость движения Con-5 по меньшей мере пятнадцать узлов. Следовательно… – говорил Спарроу.

– Следовательно, я должен быть в порядке, – вмешался Рэмси.

– Надеюсь, что впервые за время похода это так, – заметил Боннетт.

Рэмси пожал плечами.

– В Бока Ратон полагали, что я хорошо работаю с Con-5…

– Бока Ратон? А что это за Бока Ратон? – поинтересовался Спарроу.

Рэмси понял, что допустил еще одну ошибку. Бока Ратон – это торпедная школа Службы безопасности.

– Разве это не школа Службы безопасности? – переспросил Боннетт.

– Я пропустил обычный курс по болезни, и меня послали туда, – объяснил Рэмси, моля Бога, чтобы его ложь выглядела правдоподобно.

– Через двадцать минут подойдем к Ольге, – доложил Боннетт.

– Пойду, еще раз взгляну на Джо, – сказал Спарроу и, повернувшись, вышел за дверь.

– Для Гарсии лазарет – прямо дом родной, – пошутил Рэмси.

– Надеюсь, что с ним все в порядке, – произнес Боннетт. – Не думаю, что командир должен был отпускать его на ремонт личинки. Это мог сделать и я.

– И даже я. Но полагаю, что у командира были на это причины, – произнес Рэмси и нахмурился. – Единственное, что мне хотелось бы знать, зачем ему нужно мое участие в игре с торпедой.

– А тебе когда-нибудь доводилось играть с Con-5?

Рэмси неожиданно улыбнулся.

– Конечно. Мой инструктор думал, что он ковбой. Короче, он предлагал брать по торпеде: одну – ему, а другую – мне. Устраивали в бухте соревнование. Победителем считался тот, нос чьей торпеды первым попадет в другую. И ты знаешь, мне удавалось…

– Ну хорошо, хорошо. Я просто хотел до конца понять, – сказал Боннетт. – Совершенно не хочется, чтобы мы доигрались до взрыва. Это игра для молодых, для школьников. Мы уже давно окончили школу, а ты – нет.

Рэмси вздохнул.

Боннетт хихикнул.

– Хотя обычно я вполне прилично справлялся с подобными заданиями. Вот что скажу тебе: когда вернемся, давай сходим в школу, где учат дружить с рыбками, и устроим соревнование. Вот тогда и повеселимся.

Рэмси немного успокоился.

– Командир не ошибается, так ведь?

– Ни в людях, ни в машинах – заметил Боннетт. Он замолчал, проверяя положение носовых горизонтальных рулей. – А когда мы вернемся домой, его вызовут на ковер, чтобы он отчитался в потере слишком большого количества торпед. Не говоря уже о запчастях.

«Даже психолог-первогодка знает, что лидер группы является объединяющей силой… логосом коллектива. И понятно, почему этот экипаж имеет высший рейтинг. Спарроу…»

– У меня кровь вскипает в жилах, когда я об этом думаю, – произнес Боннетт.

В это время в дверном проеме командного отсека появился Спарроу.

– И от чего именно у тебя вскипает кровь?

– Невозможная бюрократия, с которой мы сталкиваемся по возвращении на базу.

– Надо думать, от этого закипит кровь у кого угодно. Именно для этого она и создана. А какое расстояние до горы?

– Около пяти минут хода.

– Хорошо. Джонни, давай посмотрим, насколько ты хорош в обращении с Con-5, – и Спарроу жестом указал на торпедный пульт слева от Боннетта.

– А как Джо? – спросил Боннетт.

– Только что сделал ему укол карбопрепарата. Если радиация подействует на кости, его карьера механика закончится.

Рэмси медленно направился к торпедному пульту.

– Мы вовремя вытащили его. Через пару дней он будет как новенький. И никакого кальция, никакого карбоната, ни…

– Просто назови его «Резиновыми косточками», – вставил Рэмси. – И как насчет «немного помолчать»?

– Маэстро готовится к выступлению, – объявил Боннетт.

Рэмси разглядывал ряды переключателей с красными головками, мониторы управления, устройства запуска. Прямо перед ним торчал небольшой голубой штырек, приводящий в действие Con-5. Выбрав одну из торпед, он включил блок управления и доложил:

– Готов. Глубина погружения?

– Две тысячи двести футов, – сказал Боннетт. – Можешь действовать в любой момент, цель прямо под нами.

Он постепенно уменьшал обороты двигателя. Лодка практически встала на месте.

– У нас должен быть запасной шланг, – сказал Спарроу.

– Может, стоит спуститься на дно и проверить, какой там ил? – спросил Рэмси.

– Нет. У нас есть возможность только для одного и достаточно быстрого запуска. Восточный Альянс может засечь наш управляющий импульс. Если дно радиоактивно, что же, наша нефть тоже окажется радиоактивной. Ее можно будет использовать для смазки ядерных двигателей.

– Пора? – спросил Рэмси.

– Начинай, – приказал Спарроу. – Лес, посвети боковыми прожекторами на наконечник шланга.

– Они уже включены, – доложил Боннетт.

Рэмси настроил монитор управления на волну камеры, встроенной в носовую часть Con-5, помимо камер включил излучатель широкого волнового диапазона. На экране появился силуэт корпуса «Тарана», выхваченный волнами невидимого глазу спектра. Выделялось изображение наконечника шланга, ярко освещенного прожекторами. На втором экране в другой проекции были изображены «Таран» и крошечная Con-5, было видно положение торпеды относительно лодки.

– Увеличь скорость лодки, но немного, – попросил Рэмси. – Так мы будем двигаться ровнее.

Боннетт подвинул на одно деление рычаг управления двигателем, и «Таран» тут же прибавил скорость.

Рэмси пододвинул поближе к лодке смертоносную торпеду. Он не видел на экране рули и плавниковые кили торпеды, но точно знал их расположение – около оконечностей стабилизаторов, спроектированных с целью поддержания гидростатического баланса, чуть позади острого конусовидного носа торпеды.

– Помигай боковым прожектором, – попросил Рэмси.

Боннетт начал включать и выключать прожектор.

В соответствии со щелчками выключателя на мониторе Рэмси освещение то появлялось, то исчезало.

– Я хотел проверить, тот ли прожектор у меня на экране, – прокомментировал Рэмси. Он подвел Con-5 еще ближе и повел ее по освещенному пространству. Впереди на экране виднелось изображение шланга, отмотавшегося с барабана и висящего под углом 45 градусов.

– Отлично, вот он, – сказал Рэмси, отвел Con-5 на десять футов назад и включил двигатель торпеды на полную мощность. Она рванулась вперед, зацепила шланг, замерла, будто раздумывая, и помчалась дальше.

– Ты поймал его! – воскликнул Боннетт.

– Что дальше? – спросил Рэмси, уменьшая скорость торпеды, и взглянул на циферблат с показаниями скорости разматывания шланга с барабана. Неожиданно скорость упала, а потом и вовсе стрелка скакнула на ноль.

– Потерял наконечник, – заметил Спарроу.

Con-5, подчиняясь командам Рэмси, развернулась и пошла назад по широкой кривой. На экране был виден извивающийся хвост шланга. Рэмси на скорости повел торпеду вперед, в последний момент она, как голодная акула, схватила шланг. Наконец он снова оказался под баржей.

– В следующий раз следи за ним получше.

– Сейчас пойдем вокруг подводной горы, – сказал Боннетт. – Вижу торпеду на экране локатора. Скажу, когда до дна останется сто футов. Да ты и сам оттуда увидишь.

– При последней попытке я зацепил шланг на расстоянии примерно десяти футов от конца, – сообщил Рэмси. – Запусти насос, как только наконечник попадет в ил: он присосется ко дну. Мне совершенно не хочется слишком долго держать около него взрывоопасную стрелу.

– Насос готов, – сказал Спарроу.

Рэмси повернул голову и увидел, что Спарроу стоит около пульта управления баржей, скользя руками по переключателям.

– Проверка тросов и соединений с балластным отсеком, – сказал он.

Рэмси четко представил, как балластные соединения от пульта управления баржей идут на корму и дальше разветвляются сетью, связывающей «Таран» с личинкой. Если эти струны не порвались… если он сможет воткнуть наконечник шланга в ил, служащий для балласта… если…

– Сто футов, – сообщил Боннетт. – Ты ведешь его вдоль восточного склона горы.

– Вижу ее, – сказал Рэмси, не отрывая глаз от экрана.

Энсин подвел торпеду поближе ко дну.

– Шельф. Здесь можно набрать ила, – сказал он.

– Дай Бог, чтобы он был холодным, – произнес Спарроу.

– Дай Бог, чтобы он вообще был, – вторил ему Рэмси.

Он подводил торпеду и зацепившийся за нее наконечник от шланга все ближе ко дну, еще ближе, еще…

– Наконечник в иле!

– Включить насос… пошло! – воскликнул Спарроу.

Рэмси наклонил Con-5, высвободил шланг и отвел ее подальше от дна.

– Попридержи пока свою подружку, – сказал Спарроу. – Возможно, придется еще раз двигать шланг.

Некоторое время они выжидали.

– Нос личинки опускается, – сообщил Спарроу. И включил счетчик радиации балластного отсека.

– Ил чистый.

Постепенно, пока «Таран» шел вокруг подводной горы, выравнивался гидростатический баланс личинки.

– Отлично, Джонни, найди для Con-5 укромное местечко в глубине и положи ее на дно, разблокируй и оставь. Только не дай ей взорваться, – наконец произнес Спарроу.

– Есть.

Рэмси повел крошечную торпеду вниз вдоль горного склона, нашел глубокую впадину и опустил в нее смертоносную металлическую рыбу. Выключив систему удаленного управления, он отошел от пульта.

– Шланг накручивается на барабан, – сказал Спарроу. Лес, погружение и входим в термальное течение. Курс 260. Джонни, ты не взглянешь, как там Джо?

– Есть, командир.

Энсин почувствовал, как, несмотря на нервное возбуждение, навалилась усталость.

– А потом пойди отдохнуть.

Рэмси повернулся, вышел за дверь и отправился в лазарет.

Гарсия лежал на койке под ультрафиолетовой лампой в одних шортах. Он лежал на спине, загородив глаза смуглой рукой. На темной коже блестели капельки пота. Когда Рэмси вошел в лазарет, он приподнял руку и из-под нее посмотрел на энсина.

– А, это ты.

– Ты ждал кого-то другого? Например, хирурга?

– Не смешно.

Рэмси положил ему на лоб ладонь.

– У тебя жар?

Гарсия откашлялся.

– Небольшой. Эти чертовы уколы для декальцинации.

Рэмси взглянул на расписание, которое Спарроу приклеил к изголовью.

– Сейчас как раз время для очередного укола. Де-карбонат и де-фосфат. А через час де-сульфат.

Он повернулся и прошел к аптечному шкафчику на другой стороне комнаты. Спарроу оставил в нем шприцы в стерильных упаковках с аккуратными пометками.

– Что сейчас происходит? – спросил Гарсия.

Рэмси вернулся, держа в руках шприц с гипосульфитом.

– Закачиваем в личинку новый балласт. Повернись, пожалуйста.

– Этот в левую руку, – сказал Гарсия и протянул руку, наблюдая, как Рэмси протер место укола, сделал инъекцию и положил шприц в коробку.

– Тебе удалось при помощи черной коробки просчитать нашего командира? – начал разговор Гарсия.

Рэмси напрягся. Глубоко вздохнув, чтобы сбросить нервное напряжение, он спросил:

– Что ты имеешь в виду?

Гарсия криво улыбнулся.

– Не надо делать вид, что ничего не понимаешь, Джонни. Вспомни, кто я – тот, кто заменит тебя в электронном отсеке, если с тобой что-либо случится.

– Но…

– У меня хобби такое – взламывать и заходить, – сказал Гарсия. Поморщившись от боли в левой руке, он положил руки под голову. – Ты когда-нибудь слышал о ящике Пандоры? – подняв брови, он едва заметно пожал плечами. – Тебе не следовало ставить передо мной подобную приманку.

Рэмси облизал губы.

– Ты говоришь о тестовом приборе широкого радиуса обнаружения…

– Послушай, старик, ты что, не понял, что твоя игра проиграна? – он испытующе посмотрел на Рэмси. – Прибор, спрятанный в коробке, каким-то образом связан с командиром. Не могу понять, как, но…

– Ой, перестань, – оборвал его Рэмси. – Ты…

– Я провел одно серьезное испытание, – продолжал Гарсия.

– Испытание?

– Ты чертовски скрытен, Джонни, Если бы я не…

– Расскажи все по порядку, – устало произнес Рэмси. – Мне интересно, о чем ты думаешь.

– Все достаточно очевидно, – сказал Гарсия и поудобнее устроился на койке.

Пододвинув скамейку, Рэмси присел рядом с ним.

– Во-первых, ты не стал рассказывать мне в подробностях, как работает это твое новое устройство. Это уже ошибка. Нормальный электронщик всегда использует любую возможность, чтобы поговорить о своих штуковинах с каждым, кто способен его понять, кто говорит на одном с ним языке, – в углах рта Гарсии заиграла мягкая улыбка. – Кстати, ты не употребляешь жаргонных выражений.

– И что из этого следует?

– Что на борту нет никого, говорящего на том же жаргоне, что и ты.

– И поэтому ты представил меня экипажу в качестве шпиона?

Гарсия тряхнул головой.

– Я никогда не выставлял тебя шпионом, – нахмурился он. – Мне очень жаль. Наверное, была возможность избежать этой стычки с Лесом. Но все это время я был точно уверен, что ты не шпион.

– Откуда такая уверенность?

– Твой сарказм неуместен, – задумчиво произнес Гарсия. – А помимо всего, моя жена – двоюродная сестра коммандера Гадсена с «Дельфина». Он был очень высокого мнения об одном парне – долговязом Джоне Рэмси из ОПсих, который вытащил их из скверной передряги, когда вышла из строя система кислородного обеспечения. Он сказал, что Рэмси придумал особый прибор – «вампир» и проделал некоторые трюки с ангидразой, о которых не пишут в книгах. Можно сказать, тот Рэмси спас им жизнь.

– То есть ты решил, что я и есть тот самый Рэмси.

– Гадсен был действительно восхищен этим Рэмси, за исключением одного: он сказал, что рыжеволосый ублюдок действовал ему на нервы, строя из себя всезнайку.

– Да в мире полно рыжих!

– Конечно, конечно, – затряс головой Гарсия. – Ты из ОПсих. И на этой плавучей фановой трубе тебя больше всего интересуют две вещи: командир и черный ящик в твоей каюте. Поэтому я открыл его.

Усилием воли Рэмси заставил себя сохранить спокойствие.

– Ну и?

Лицо Гарсии расплылось в загадочной улыбке.

– В устройство встроен отдельный блок, совмещенный с таймером. Я скопировал четыре ленты и сверил с нашим распорядком.

– И что ты на них увидел?

– Когда командир спит, амплитуда колебания уменьшается. И так каждый раз.

Вздрогнув, Рэмси продолжал хранить молчание.

– Но мне нужно было подтверждение, – продолжал Гарсия. – Два раза, когда командир получал травмы – когда поранил голень и когда его ударило током, я засек время. И всплески колебаний на твоих лентах совпадают по времени с этими моментами.

Рэмси вспомнил эти ленты и собственные предположения, когда он пытался разгадать причину этих всплесков.

– Умно.

– Спасибо, старик. Я тоже так думаю.

– И что это доказывает?

Гарсия поднял брови от удивления.

– Доказывает, что ты фиксируешь параметры внутренних химических процессов командира. Знания о том, что волнует того или иного человека, интересуют только одну категорию людей.

– Какую?

– О них говорят, что они копошатся в чужих мозгах.

Рэмси не смог сдержать улыбки. «Хорошо он меня умыл. Я попал в веселую компанию», – подумал он.

– Не думаю, что нужно раскрывать тебя, – сказал Гарсия. – Это шоу сыграно не до конца. Однако мне стоило бы поблагодарить ОПсих за один из самых увлекательных круизов, в которые мне довелось сходить.

– Полагаю, что ты хочешь получить роль, – предположил Рэмси.

– О небеса, нет! Я уже играю свою роль в этой пьесе. Одно тебе скажу, парень: не стоит быть такого низкого мнения о командире.

– Что?

– Он режиссер всего этого шоу. Знаешь ты об этом или нет, но на самом деле он управляет ходом действия пьесы.

Рэмси с трудом подавил беспокойство.

– И только поэтому ты не хочешь выдавать, кто я на самом деле?

– Для меня очевидно, что ты не держишь камня за пазухой, – сказал Гарсия. Он понизил голос, и тот зазвучал почти грубо. – Сделай мне очередной укол и выкатывайся. Твоя аура превосходства начинает действовать мне на нервы.

Рэмси почувствовал, как кровь прилила к лицу. Сделав два резких вдоха, он вскочил с табуретки.

Гарсия, не торопясь, повернулся и заговорил, уткнувшись носом в подушку.

– Теперь в задницу, старик. Только не вымещай свою злость, когда будешь работать медсестрой.

Рэмси подошел к аптечному шкафчику, достал оттуда шприц и сделал укол. После этого он положил использованный шприц в коробку.

– Молодец, очень нежно, – поблагодарил Гарсия.

Рэмси подошел к койке.

– О какой ауре превосходства ты говорил?

Перевернувшись на спину, Гарсия взглянул на него.

– Я не думаю, что ты плохо относишься ко мне или к Лесу, но, клянусь небесами, ты посвятил свою жизнь…

– Достаточно! – рявкнул Рэмси. – Ты говоришь о превосходстве! Каждый, имеющий что-то против тебя, оказывается, хочет продемонстрировать свое превосходство!

– Я не то имел в виду! – воззрился на него Гарсия. – У каждого из нас есть недостатки. И у нашего молодого энсина…

– Ты имел в виду не это, – произнес Рэмси.

– Да. Возможно, тебе просто хотелось стать своим в команде, несмотря на… – он замолчал.

– Несмотря на что?

– На твою основную работу.

– Может быть, именно из-за нее, – произнес Рэмси.

Гарсия задумался над его словами.

Я никогда об этом не думал. Но это многое объясняет. Вы, психологи, должно быть, изрядно одиноки. Ведь твои друзья – не коллеги по профессии, нет – они должны всегда настороженно относиться к тебе, чтобы не брякнуть лишнего и не дать тебе возможность заглянуть к ним в душу.

Рэмси засунул руки в карманы.

– С чего это ты взял, что психологи настолько одиноки?

– Наблюдал, как ты работаешь, доктор Рэмси.

– Ты никогда не видел, как я работаю, – Рэмси вздохнул и, подвинув табурет к койке, сел на него. – Давай поговорим серьезно.

Гарсия поднялся на локте.

– Послушай, старина, я на самом деле…

– Ты раскрываешь свои секреты, – сказал Рэмси.

Гарсия побледнел.

– Что… ты… имеешь… в виду?

– Ты действуешь как человек перед лицом опасности более страшной, чем смерть. Ты готов принести себя в жертву, чтобы искупить грехи, – Рэмси замолчал, внимательно глядя на Гарсию.

– Дальше?

– Раньше я никогда не фокусировал на этом внимание, Джо. Ты никак не связан со смертью лейтенанта Службы безопасности?

Гарсия откинулся на подушку.

– Нет.

– И даже косвенно?

– Я ничего не знал о нем до тех пор, пока его там не нашли!

Рэмси кивнул, но тут же в его голову пришла мысль: «Стоп!! Это не прямой ответ. Ловкое увиливание, выглядящее как ответ».

– Ты предпочитаешь прямо не лгать?

С искаженным лицом Гарсия уставился в потолок.

– Ну хорошо, Джо, давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Не пойти ли тебе отсюда и поговорить самому с собой?

– Я не могу оставить такого прекрасного собеседника. Скажи мне, Джо, не как психологу, который видит сквозь стену твоей слабой защиты…

– Слушай, парень, – Гарсия поднял голову и посмотрел прямо на Рэмси. – Ты пришел мне на помощь, когда я застрял в личинке. За такой отличный поступок бойскаута я мило поблагодарил тебя, когда мы вернулись, но…

– Ты поблагодарил меня?

– Извини, я забыл, что ты свалял дурака под сильной струей дезинфекционного душа, и твое переговорное устройство было выключено. Не важно.

Я чуть не сказал, что не было необходимости в таком великодушном поступке с твоей стороны. Если бы действительно возникла необходимость, я и сам бы прорезал выход в личинке. Так что мы…

– Чем, интересно?

– Что?

– Прежде чем надеть костюм и акваланг, ты вынул содержимое из карманов. Когда я готовился к выходу, твой нож лежал на полке для костюмов. Интересно, чем ты собирался вырезать себе отверстие, забияка?

Смуглое лицо Гарсии стало белее снега.

– Продолжай выступление, – произнес Рэмси.

– Вдруг оказалось, что твоя роль главнее, чем казалось на первый взгляд. Кто писал тебе сценарий?

– Просто ты никогда не видел, как я работаю, – сказал Рэмси. – А теперь я хочу задать тебе вопрос. Мне хотелось бы получить на него прямой и откровенный ответ. Хорошо?