Текст книги "Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 388 страниц)

– Даже ваша иксианская женщина?

– Она бы перекинула, если бы смогла, но она не сможет. Она не Атрейдес.

– Вы имеете в виду, что я бы… смогла? – она ткнула себя пальцем в грудь.

– Если бы можно было найти достаточное количество песчаных форелей, но они все на мне. Однако, если бы я умер…

Она в ужасе затрясла головой.

– Устное Предание очень точно об этом рассказывает, – продолжал Лето, – а мы не станем забывать, что ты веришь Устному Преданию.

Она продолжала безмолвно качать головой из стороны в сторону.

– В этом нет ничего таинственного, – говорил между тем Лето. – Первые моменты трансформации – самые критические. Сознание должно одновременно выплеснуться наружу и войти внутрь, соединившись с бесконечностью. Для того чтобы это сделать, я могу дать тебе достаточное количество меланжи. Приняв это количество Пряности, ты сможешь пережить первые, самые ужасные моменты… да и остальные тоже.

Глядя ему в глаза, она содрогнулась всем телом.

– Ты же понимаешь, что я говорю тебе правду.

Она кивнула и, продолжая дрожать, с трудом перевела дух.

– Зачем вы это сделали?

– Альтернатива была бы куда более ужасной.

– Какая альтернатива?

– Со временем ты поймешь. Монео понял.

– Этот ваш проклятый Золотой Путь!

– Он не проклятый, он священный.

– Вы думаете, что я дура, которая не может…

– Я думаю, что ты неопытна, но обладаешь способностями, о которых даже не подозреваешь.

Она трижды глубоко вздохнула, и к ней вернулось самообладание.

– Но если вы не можете иметь секс с иксианкой, то что…

– Дитя, почему ты упорствуешь в своем непонимании? Речь не идет о сексе. С Хви я не могу спариваться. У меня нет никого, подобного мне, во всей вселенной, мне просто не с кем спариваться.

– Она похожа на вас?

– По своим намерениям. Так ее сделали иксианцы.

– Сделали ее…

– Не будь полной дурой! – рявкнул он. – Она настоящая ловушка для Бога. Даже жертва не может отринуть ее.

– Зачем вы рассказываете мне эти вещи? – прошептала она.

– Ты украла два тома моих рукописей, – сказал он. – Ты читала перевод Гильдии и уже знаешь, как можно меня поймать.

– Вы знали?

Он видел, что к ней вернулась ее самоуверенность и осознание собственной силы.

– Конечно, вы знали, – она сама ответила на свой вопрос.

– Это была моя тайна, – сказал он. – Ты не можешь себе представить, сколько раз я любил своих товарищей и видел потом, как они ускользали от меня прочь, в небытие. Вот так ускользает от меня сейчас твой отец.

– Вы любите его?

– Да, и я любил твою мать. Иногда они уходят быстро; иногда с мучительной медлительностью. И каждый раз я терплю крушение. Я могу играть по жестким правилам, могу принимать необходимые решения, я способен принимать решения, которые убивают, но я не могу избежать страданий. Очень, очень долго – мои записки, которые ты украла, не лгут – это была единственная из доступных мне эмоций.

Он увидел, как увлажнились ее глаза, но челюсти были по-прежнему крепко сжаты – она была полна гневной решительности.

– Все это не дает вам права править, – сказала она.

Лето с трудом подавил улыбку. Наконец-то они добрались до корней мятежности Сионы.

По какому праву? Где справедливость в моем правлении? Принуждая их к повиновению с помощью вооруженной силы Говорящих Рыб, честно ли я побуждаю человечество к эволюционному скачку? Я знаю все, что поют революционеры, все их трескучие и резонерские фразы.

– Ты не видишь никаких признаков своей мятежной руки в той власти, которой я обладаю.

Юность Сионы взяла свое.

– Я никогда не выбирала вас себе в правители.

– Но ты усилила мою власть.

– Каким образом?

– Своей оппозицией. Я отточил свои когти на таких, как ты.

Она невольно бросила взгляд на его руки.

– Это фигуральное выражение, – объяснил он.

– Наконец-то мне удалось задеть вас за живое, – сказала она, услышав в его голосе нотки гнева.

– Ты не задела меня за живое. Мы с тобой родственники и можем по-семейному попенять друг другу. Факт заключается в том, что мне стоит бояться тебя больше, чем тебе – меня.

Она отпрянула, но замешательство продолжалось лишь краткий миг. Он увидел, как сначала ее плечи напряглись от всплеска веры, потом девушку снова охватили сомнения. Она опустила голову и исподлобья взглянула на Лето.

– Так почему же Великий Лето боится меня?

– Я боюсь твоего невежественного насилия.

– Разве вы говорили, что уязвимы физически?

– Я не стану второй раз предупреждать тебя, Сиона. Петь пределы той игры в слова, в которую я играю. И ты, и иксианцы прекрасно знают, что я люблю тех, кто уязвим физически. Скоро об этом узнает вся Империя. Такие слухи распространяются быстро.

– И вся Империя спросит, по какому праву вы царствуете!

Она ликовала. Лето почувствовал неистовый гнев. Его было трудно подавить. Эту человеческую эмоцию он ненавидел. Название ей – злорадство. Он некоторое время молчал, не желая давать волю злобе. Потом он выбрал способ пробить брешь в обороне Сионы в самом уязвимом ее месте, которое он уже видел.

– Я правлю по праву одиночества, Сиона. Мое одиночество – это отчасти свобода, отчасти рабство. Это означает, что меня не может подкупить ни одна группа населения. Мое рабство говорит о том, что я буду служить вам в полной мере моих божественных способностей.

– Но иксианцы поймали вас в свою ловушку! – сказала она.

– Нет. Они преподнесли мне дар, который только усилит меня.

– Он уже ослабляет вас.

– И это тоже, – признал Лето. – Но мне по-прежнему подчиняются очень мощные силы.

– О да, – кивнула она. – Это я понимаю.

– Этого ты как раз не понимаешь.

– Но я уверена, что вы мне все объясните. – поддразнила она его.

Он заговорил так тихо, что Сионе пришлось склониться почти к самому его лицу.

– В этом мире нет никого, кто мог бы попросить меня о чем бы то ни было – об участии, о компромиссе, даже о малейшем послаблении власти. Я один и только одни.

– Даже эти иксианская женщина не может…

– Она настолько похожа на меня, что не сможет ослабить меня а этом отношении.

– Но когда было атаковано иксианское посольство…

– Меня все еще раздражает человеческая глупость, – сказал он.

Ока. нахмурившись, взглянула на него.

В свете луны этот мимический жест показался Лето очаровательным. Он понял, что заставил ее думать. Он был уверен, что она никогда прежде не задумывалась о том. что право на власть дается вместе с уникальностью.

Он отреагировал на ее хмурый вид.

– До сих пор в мире не было правительства, подобного моему. Я – первый случай в мировой истории. Я отвечаю только перед собой, требуя воздаяния за ту жертву, которую принес миру.

– Жертву! – иронически буркнула она, но Лето явственно расслышал сомнение в ее голосе. – Каждый деспот говорит нечто подобное. Вы ответственны только перед собой!

– Я отвечаю, таким образом, за каждую живую тварь. Я слежу за всеми вами все это время.

– Какое время?

– Время, которое могло бы быть, но которого больше нет.

Он почувствовал в ней нерешительность. Она не довернет своим инстинктам, своей нетренированной способности к предсказаниям. Она может случайно совершить прорыв, как в случае, когда она украла его записки, но мотивация была потеряна в тех откровениях, которые она почерпнула из записок.

– Мой отел говорит, что вы очень хорошо умеете манипулировать словами, – сказала она.

– Он как никто обязан это знать. Но есть такие вещи, знания о которых можно добыть, только участвуя в этих вешал. Познать их нельзя, стоя в стороне и обсуждая их.

– Он как раз и имел в виду эти вещи, – проговорила Сиона.

– Ты совершенно права, – согласился он. – Это не логично. Но это свет. Это глаз, он видит свет, но не видит сам себя.

– Я устала от этого разговора, – сказала Сиона.

– Так же. как и я.

Я достаточно увидел и достаточно сделал. Она широко открыта своим сомнениям. Как же они уязвимы в своем невежестве!

– Вы ни в чем меня не убедили.

– Это не было целью нашей встречи.

– А что было целью?

– Посмотреть, готова ли ты к испытанию.

– Испы… – она слегка склонила голову и удивленно воззрилась на Лето.

– Можешь при мне не строить из себя невинность, – сказал он. – Монео обо всем тебя предупредил. И я говорю тебе, что ты готова!

Она попыталась сглотнуть слюну.

– В чем…

– Я послал за Монео, чтобы он отвез тебя обратно в Цитадель, – сказал Лето. – Когда мы встретимся снова, то увидим, из какого теста ты сделана в действительности.

Глава 36

Знаете ли вы миф о Великом Кладе Пряности? Да, мне тоже известна эта история. Мажордом рассказал ее мне, чтобы позабавить. В этой истории рассказывается, что в некоем месте существует огромный, как гора, клад меланжи. Этот клад сокрыт в недрах далекой планеты. Эта монета – не Арракис и не Дюна. Клад был зарыт там задолго до основания Первой Империи и до образования Космической Гильдии. История эта гласит, что на ту планету удалился Муад'Диб, который и до сих пор живет там. Его жизнь поддерживается Пряностью, он ждет. Мажордом не понял, почему это история так меня взволновала.

(Похищенные записки)

Дрожа от гнева, Айдахо прошествовал по вымощенным пластоном залам в свою квартиру в Цитадели. На каждом посту, мимо которого он проходил, женщины старались привлечь его внимание. Он не отвечал на призывы. Айдахо знал, что его поведение вызвало растерянность и недоумение у Говорящих Рыб. Они безошибочно поняли настроение Айдахо. Однако это не влияло на размашистый шаг начальника гвардии. От стен отдавалось гулкое эхо от топота его сапог.

Во рту его все еще сохранялся вкус обеда – старого доброго обеда, знакомого еще по временам первых Атрейдесов – овощи в травяном соусе с добрым куском искусственного мяса, сдобренным глотком цидритного сока Монео нашел Дункана за столом в казарме гвардии, где он, сидя за обеденным столом, изучал план предстоящих операций, разложенный среди тарелок.

Не дожидаясь приглашения, Монео сел напротив и отодвинул в сторону оперативный план.

– Я принес тебе весть от Бога-Императора, – сказал Монео.

Нарочитая торжественность тона сказала Айдахо, что это отнюдь не случайная встреча. Присутствовавшие в зале женщины тоже поняли это. За соседними столами наступила напряженная тишина.

Айдахо положил в тарелку вилку.

– Я слушаю тебя.

– Вот доподлинные слова Бога-Императора, – сказал Монео. – Мне очень прискорбно видеть, что мой Дункан Айдахо обольщен чарами Хви Нори. Это недоразумение должно рассеяться.

От гнева губы Айдахо превратились в тонкую ниточку, но он смолчал.

– Эта глупость подвергает всех нас величайшей опасности, – продолжал Монео. – Нори предназначена для Бога-Императора.

Айдахо изо всех сил пытался скрыть злость, но слова выдавали его с головой.

– Он не может жениться на ней!

– Почему?

– Что за игру он затеял, Монео?

– Я просто гонец и передаю тебе его слова, не более того, – ответил Монео.

Голос Айдахо стал тихим и угрожающим:

– Но ты его доверенное лицо.

– Бог-Император сочувствует тебе, – солгал Монео.

– Сочувствует? – выкрикнул Айдахо, чем привлек всеобщее внимание Говорящих Рыб. В столовой повисла напряженная тишина.

– Нори – очень привлекательная женщина, – сказал Монео, – но она не для тебя.

– Бог-Император сказал, – язвительно произнес Айдахо, – и его слова не подлежат обжалованию.

– Я вижу, что ты понял смысл его слов, – проговорил Монео.

Айдахо встал из-за стола.

– Куда ты собрался? – подозрительно спросил Монео.

– Я хочу прямо сейчас переговорить с ним.

– Это самоубийство, – простонал Монео. Айдахо одарил мажордома пылающим взглядом и внезапно понял, что от всех столов на него смотрят Говорящие Рыбы. Выражения их лиц в свое время хорошо определил Муад'Диб: Игра в прятки с дьяволом.

– Ты знаешь, что говорили по этому поводу первые герцоги Атрейдесы? – издевательским тоном спроси Айдахо.

– Это имеет отношение к делу?

– Они говорили, что вся свобода немедленно улетучивается, когда начинаешь искать самодержавного правителя.

Оцепенев от страха, Монео подался вперед к Айдахо. Он почти потерял дар речи, голос Монео превратился в свистящий шепот.

– Не говори подобных вещей.

– Ты боишься, что одна из этих женщин доложит о них Императору?

Монео недоуменно покачал головой.

– Ты еще бесшабашнее, чем все остальные.

– В самом деле?

– Прошу тебя! Твое отношение к Императору вредоносно.

Айдахо услышал, как по залу пронесся ропот.

– Самое большее, что он может, – это убить нас, – сказал Айдахо.

Монео ответил громким шепотом: – Ты глупец! При малейшей провокации в нем может возобладать Червь!

– Червь, говоришь? – неестественно громко спросил Айдахо.

– Ты должен верить в него, – сказал Монео. Айдахо оглянулся.

– Да, думаю, что они все слышали.

– В нем живут миллиарды и миллиарды людей, все в одном теле.

– Да, мне говорили об этом, – сказал Айдахо.

– Он – Бог, а мы смертны, – продолжал уговаривать Айдахо Монео.

– Как может Бог творить зло? – спросил Айдахо.

Монео вскочил на ноги и отшвырнул стул.

– Я умываю руки, – крикнул он и бросился вон из помещения.

Айдахо еще раз огляделся – все его гвардейцы смотрели на своего командира во все глаза.

– Монео не хочет судить, но я не стану уклоняться.

Он удивился, увидев на липах некоторых женщин кривые ухмылки. Все снова принялись за еду.

Идя в Цитадель, Айдахо снова и снова проигрывал в уме свой разговор с Монео, находя все новые и новые странности в поведении Монео. Это был не просто страх смерти, нет, в этом ужасе было что-то еще. Что-то намного более глубокое, чем обычное опасение за собственную жизнь.

– Червь может возобладать в нем.

Эти слова сорвались у Монео непроизвольно, они выдали его, чего сам мажордом, очевидно, не хотел. Но что могут значить эти слова?

Более бесшабашен, чем другие.

Айдахо стало горько от того, что его сравнивают с ним самим, но ему не известным. Насколько осторожны были другие?

Он подошел к своим апартаментам, положил ладонь на фотозамок и заколебался. Он почувствовал себя как зверь, которого охотники загнали в его логово. Несомненно, что гвардейцы донесут Императору о его поведении. Как поступит Бог-Император? Айдахо провел рукой по замку, и дверь открылась. Он вошел в прихожую, запер за собой дверь и посмотрел на нее.

Пошлет ли он за ним Говорящих Рыб?

Айдахо оглядел прихожую. Очень удобно спланировано. Вешалки для одежды, полочки для обуви, и запертый Шкаф с оружием. Никакое из представленного здесь оружия не представляло реальной опасности для Лето. Не было даже лазерного ружья, хотя и оно неэффективно против Червя.

Он знает, что я буду сопротивляться.

Айдахо вздохнул и сквозь сводчатую дверь заглянул в гостиную. Монео заменил мебель – теперь гостиная была обставлена в суровом фрименском духе – вещи были взяты из хранилищ Музея.

Музейный фримен!

Айдахо в сердцах сплюнул и прошел в комнату. Войдя, он остановился, пораженный, – на подвесном диване на фоне северного окна сидела Хви Нори. Блестящее голубое платье выгодно обрисовывало ее фигуру. Женщина смотрела на Айдахо.

– Благодарения богам, что ты цел и невредим, – произнесла она.

Айдахо оглянулся, посмотрел на дверь, фотозамок, потом снова обратил взор на Хви. Никто, за исключением нескольких особо доверенных Говорящих Рыб, не мог открыть этот замок.

Видя его растерянность, Хви улыбнулась.

– Эти замки делают на моей родине, на Иксе.

Ему стало страшно за Хви.

– Что ты здесь делаешь?

– Нам надо поговорить.

– О чем?

– Дункан… – она покачала головой. – О нас.

– Они предупредили тебя.

– Мне велено отказать тебе.

– Тебя послал Монео!

– Меня доставили сюда две Говорящие Рыбы. Они полагают, что ты находишься в страшной опасности.

– Именно поэтому ты здесь?

Она встала, грациозность ее движения напомнила Айдахо о Джессике, бабушке Лето, – она точно так же умела управлять своими движениями, превращая любой жест в великолепный танец.

Осознание этого повергло Айдахо в шок.

– Ты из Бене Гессерит…

– Нет. Они были моими учителями, но я не принадлежу ордену.

Подозрение затуманило его мозг. Какие пружины управляют Империей Лето? Что может знать гхола о таких вещах?

Изменения, которые произошли с момента моей последней жизни…

– Я полагаю, что ты – простая иксианка, – сказал он.

– Не дразни меня, Дункан.

– Кто ты?

– Я нареченная невеста Бога-Императора.

– И ты будешь служить ему верой и правдой?

– Да.

– Тогда нам не о чем разговаривать.

– Нам есть о чем говорить. О том, что связывает нас с тобой.

Он нервно откашлялся.

– О чем же именно?

– О нашей взаимной тяге друг к другу. – Она подняла руку, видя, что он собирается заговорить. – Я хочу броситься в твои объятья, найти в них любовь и убежище, которые, я знаю, ты способен мне дать. Ты тоже этого хочешь.

Он оцепенел.

– Бог-Император запрещает это!

– Но я уже здесь, – она сделала два шага вперед, платье облегало ее красивое тело.

– Хви… – У Айдахо пересохло во рту. – Тебе лучше уйти.

– Это мудрый, но не самый лучший выход.

– Если он узнает, что ты была здесь…

– Я не могу просто так взять и уйти, – сказала она, снова подняв руку и запрещая ему говорить. – Меня воспитывали и учили ради одной определенной цели.

От этих слов холодок пробежал по спине Айдахо. Он понял, что надо соблюдать осторожность.

– Для какой же? – спросил он.

– Для того, чтобы вредить Богу-Императору, и он это хорошо знает. Он не изменит своего отношения ко мне.

– Не изменю его и я.

Она сделала еще один шаг по направлению к нему. Он ощутил молочное тепло ее груди.

– Меня очень хорошо сделали, – сказала она. – Я создана специально для того, чтобы ублажать Атрейдесов. Лето же говорит, что Дункан больше Атрейдес, чем многие из тех, кто носит это имя.

– Лето?

– Как еще прикажешь мне называть моего будущего мужа?

Произнося эти слова, Хви подошла еще ближе к Айдахо. Они потянулись друг к другу, словно разноименные полюса магнита. Хви приникла к его мундиру щекой, обвила руками, ощупывая железные мышцы. Айдахо же, прижав подбородок к ее волосам, вдыхал мускусный запах ее тела.

– Это безумие, – прошептал он.

– Да.

Он поднял ее подбородок и поцеловал в губы.

Она же изо всех сил прижалась к нему.

Они оба понимали, чем все это кончится. Она не сопротивлялась, когда он поднял ее и понес в спальню.

Айдахо заговорил только один раз.

– Ты не девственница.

– Ты тоже, мой любимый.

– Любимый, – прошептал он. – Любимый, любимый, любимый…

– Да… да!

Когда все закончилось, Хви вытянулась на постели в сладкой истоме, подложив руки под голову. Айдахо сидел на кровати спиной к ней и смотрел в окно.

– Кто были твои предыдущие любовники? – спросил он.

Она приподнялась на локте.

– У меня не было других любовников.

– Но… – он обернулся и внимательно посмотрел на нее.

– Когда мне не было еще и двадцати, нашелся один мальчик, который думал, что не может без меня жить. Потом мне было очень стыдно. – Она улыбнулась. – Какой я была доверчивой! Мне казалось, что я не смогу оправдать надежд людей, которые создали меня. Но они обо всем узнали и были очень довольны. Мне кажется, меня просто проверили.

Айдахо нахмурился.

– Со мной то же самое? Ты пришла, потому что нужна мне?

– Нет, Дункан. – У Хви был очень серьезный вид. – Мы дарили радость друг другу, потому что это была любовь.

– Любовь, – повторил Айдахо, и в голосе его прозвучала горечь.

– Мой дядя Малки говорил, что любовь – это плохая сделка, потому что нет никаких гарантий.

– Твой дядя Малки был мудрым человеком.

– Он глупец! Любовь не нуждается в гарантиях.

Саркастическая улыбка тронула губы Айдахо.

Она ласково улыбнулась ему.

– Любовь отличается тем, что ты даришь радость и не заботишься о последствиях.

Он кивнул.

– Я думаю только о том, что ты можешь оказаться в большой опасности.

– Что сделано, то сделано.

– Что мы будем делать?

– Мы будем радоваться, пока живем.

– Это звучит, как окончательный приговор.

– Это и есть приговор.

– Но мы будем видеться каждый…

– Так, как сегодня, мы больше не увидимся.

– Хви! – он бросился к ней и приник лицом к ее груди.

Она погладила его по волосам.

Голос его зазвучал глухо, когда он спросил:

– Что, если я…

– Тихо! Если суждено быть ребенку, то будет ребенок.

Айдахо поднял голову.

– Но тогда он точно обо всем узнает.

– Он все узнает в любом случае.

– Откуда?

– Я скажу ему.

Айдахо отпрянул и. выпрямившись, сел. Во взгляде его выразилась смесь недоумения и гнева.

– Я должна это сделать.

– Если он набросится на тебя… Хви я слышал много историй. Ты можешь подвергнуться страшной опасности.

– Нет. У меня есть потребности, и он это знает. Он не причинит вреда никому из нас.

– Но он…

– Он не уничтожит меня. Он знает, что если он причинит вред тебе, то тем самым уничтожит меня.

– Как ты можешь выйти за него замуж?

– Дорогой Дункан, неужели ты не видишь, что я нужна ему больше, чем даже тебе?

– Но он же не может… Я хочу сказать, что это невероятно, чтобы ты…

– Я не смогу получать с Лето ту радость, которую получаю с тобой. Для него это невозможно. Он признался мне в этом.

– Но почему тогда он не может… Если, он действительно тебя любит…

– У него гораздо более широкие планы и потребности. – Она взяла обеими руками правую руку Айдахо. – Я поняла это сразу как только стала к нему присматриваться. Его потребности гораздо глубже наших с тобой.

– Что это за планы и какие потребности?

– Спроси у него сам.

– Но ты их знаешь?

– Да.

– То есть ты веришь в эти истории о…

– В нем очень много честности и доброты. Это подтверждает и моя реакция на него. Мои иксианские хозяева вложили в меня некое вещество, которого оказалось слишком много, а оно открывает мне больше, чем они рассчитывали.

– Так ты веришь ему? – обвиняющим тоном воскликнул Айдахо и попытался вырвать руку.

– Если ты пойдешь к нему, Дункан, и…

– Он никогда больше не увидит меня!

– Увидит.

Она поднесла ко рту его руку и поцеловала его пальцы.

– Я заложник, – проговорил Айдахо. – Ты наполнила меня страхом за нас обоих…

– Я никогда не думала, что служить Богу легко, – сказала она. – Но я не могла даже предположить, что это настолько тяжко.