Текст книги "Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

ДРАКОН В МОРЕ
_(роман)

«Дракон в море» рассказывает об одном рейсе подводной лодки-буксира за нефтью к шельфовому месторождению. Место действия – Антарктика, время – не слишком отдаленное будущее. На планете идет затянувшаяся война между западным и коммунистическим блоками, причем война, в которые стороны не гнушаются использования ядерного оружия (упоминается об уничтожении Великобритании). Проблема с топливом у «западных» стоит остро, и они снаряжают подводные танкеры, буксируемые небольшими субмаринами-буксирами (экипаж – всего четыре человека) для добычи нефти буквально «под носом» у русских – на шельфе в районе Новой Земли.

Не все идет гладко – из двадцати последних буксиров не вернулся ни один. Командование флотом подозревает предательство и саботаж и решает послать в очередной рейс психолога (и, по совместительству, корабельного инженера) Рэмси. Перед ним стоит задача не только вычислить предателя, но и найти способы бороться с «синдромом усталости от боевых действий» – специфического нервного расстройства, которым страдают экипажи подводных кораблей.

За конторкой сидела кудрявая блондинка. Она отодвинула микрофон голосового печатающего устройства и склонилась над аппаратом селекторной связи.

– Прибыл энсин[72]72
  Энсин – первичное офицерское звание. Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть] Рэмси, – доложила она.

Откинувшись на стуле, девушка внимательно разглядывала стоявшего около ее стола рыжеволосого офицера. Молнии с буквами ОП в петличках воротника. Значит, он – электронщик из Отдела психологии. Высокий круглолицый мужчина, слегка начинающий полнеть. Веснушки на его розовом лице придавали ему сходство с повзрослевшим Томом Сойером.

– Адмирал обычно не спешит с ответом, – заметила секретарь.

Рэмси кивнул, глядя на дверь позади ее стола. На тяжелой дубовой панели золотыми буквами было написано: «КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ – Отдел 1». Первый отдел Службы безопасности. Сквозь обычные звуки офиса до него доносилось пронзительное до боли в зубах свистящее жужжание шифровального устройства.

В голове неотвязно роились сомнения, из-за которых, собственно, Рэмси и стал психологом: «Если у них есть для меня трудная работа, смогу ли я с ней справиться? И что будет, если я ее завалю?»

– Поставьте его на столик, – предложила секретарь, указывая на черный деревянный ящик размером фут на фут,[73]73
  Фут – мера длины, равная 30,48 см.


[Закрыть] который Рэмси держал под мышкой.

– Он совсем не тяжелый, – ответил он. – Может, адмирал вас не расслышал? Не могли бы вы спросить еще раз?

– Он меня слышал, просто сейчас у адмирала важные посетители, – ответила девушка. Она кивнула в сторону ящика: – Неужели это то, чего они ждут с таким нетерпением?

Рэмси улыбнулся.

– Может быть, они ждут меня?

– Золота с их погон хватит, чтобы пустить ко дну корабль. И они будут ждать энсина, – девушка презрительно фыркнула. – Идет война, мистер. А вы всего лишь курьер.

Рэмси захлестнула волна негодования. «Сколько высокомерия, – подумал он. – Могу поспорить, что ты строишь глазки только высшему командному составу». Ему захотелось ответить колкостью на оскорбление, но он не сумел подобрать слова.

Секретарь повернула ко рту микрофон печатающего устройства и продолжила работу.

«Я так надолго задержался в энсинах, что меня ни в грош не ставят даже писари», – грустно подумал Рэмси.

Повернувшись спиной к девушке, он погрузился в размышления.

«Что им от меня надо? Не могли ли они узнать о шутке, разыгранной на «Дельфине»? Вряд ли. Обе меня бы предупредил. Наверняка что-то очень важное. Может, грядет мой звездный час?»

По шуршанию бумаги он догадался, что секретарь вынула из машинки напечатанный лист и вставила новый.

«Если бы я получил неплохое назначение и вернулся героем, она бы сразу завиляла хвостом. Да, многое в жизни зависит не от того, каков человек, а от того, какое у него звание. Интересно, зачем это я вдруг понадобился в первом отделе?»

Обе сказал лишь, чтобы он захватил телеметрический прибор дистанционного контроля за устройством «вампир» и явился в приемную первого отдела к 14:00. И все. Рэмси взглянул на свои часы, отсчитывающие уходящие минуты.

– Энсин Рэмси? – раздался за его спиной мужской голос. Рэмси обернулся. Держась рукой за притолоку, из-за двери конференц-зала выглядывал русоволосый капитан.[74]74
  Капитан – во флотах англоязычных стран соответствует капитану второго ранга.


[Закрыть] За его спиной был виден длинный стол, заваленный бумагами и картами, на которых в беспорядке были разбросаны карандаши и стояли пепельницы, переполненные окурками. Вокруг стола в тяжелых креслах напряженно сидели люди в форме высшего командного состава. А над всем этим клубились сизые облака табачного дыма.

– Так точно, энсин Рэмси.

Капитан взглянул на коробку, которую он держал в руках, и отступил на шаг.

– Заходите, пожалуйста.

Рэмси обогнул стол секретаря и зашел в комнату. Капитан, закрыв дверь, показал на кресло на дальнем конце стола.

– Садитесь, пожалуйста.

«Где же босс?» – стреляя глазами по комнате, подумал Рэмси. Наконец он заметил Обе. Единственный из присутствующих одетый в штатское, невысокого роста, с ввалившимися щеками и всклокоченной козлиной бороденкой тот походил на тощую птичку. Сидя меж двух крепких коммодоров,[75]75
  Коммодор – звание, соответствующее капитану первого ранга.


[Закрыть] Обе напоминал своим видом заключенного под охраной. Ослепшие от радиации глаза смотрели прямо перед собой. Прикрепленная к плечу коробка радара – глаза летучей мыши – придавала его фигуре комическую кривизну.

Рэмси сел на указанное место, усмехнувшись про себя при мысли о двух коммодорах, сидевших по бокам доктора Ричмонда Оберхаузена – директора Отдела психологии. «Обе достаточно десяти слов, чтобы превратить их в дрожащее желе».

Капитан, пригласивший Рэмси, сел в кресло на другом конце стола. Энсин поставил ящик на колени и отметил взгляды, проследившие за этим движением.

«Наверное, Обе вкратце рассказал им о моем изобретении», – промелькнуло у него в голове.

В этой комнате еще громче раздавалось жужжание шифратора, вызывающее у Рэмси приступы зубной боли. Энсин на мгновение прикрыл глаза, отгоняя ее, и взглянул на чего-то ожидающих от него людей. Некоторые лица присутствующих были ему знакомы.

Большинство из высших чинов.

Напротив него на другом конце стола сидел адмирал Белланд, начальник Службы безопасности, «великий могол» контрразведки. Он был огромного роста, с крючковатым носом и узкой щелью губ. «Прямо вылитый пират», – не мог не подумать Рэмси.

Адмирал Белланд гулко прокашлялся.

– Перед нами, господа, энсин, о котором мы только что говорили, – представил он.

У Рэмси от изумления брови поползли на лоб, и он взглянул в безучастное лицо доктора Оберхаузена. Шеф ОПсих явно выжидал.

– Все вы знаете уровень допуска этого энсина, – продолжал Белланд. – Мы можем говорить с ним совершенно свободно. У кого-нибудь есть вопросы к нему?

– Извините, пожалуйста, – медленно и самоуверенно поднялся с кресла между коммодорами доктор Оберхаузен. – Я не ознакомил мистера Рэмси с особенностями этой встречи. В соответствии с перспективой предполагаемого нами назначения будет человечнее, если мы не будем обращаться с ним как с существом второго сорта, – незрячие глаза повернулись к Белланду. – Не так ли, адмирал?

Белланд ответил легким поклоном.

– Конечно, доктор. Я как раз собирался подойти к этому вопросу, – в голосе адмирала звучала интонация, граничащая со страхом и уважением.

«Обе ведет эту встречу, как ему хочется. Остальные просто следуют в заданном им направлении, – подумал Рэмси, – понятно, что этим намеком в отношении меня он заставит адмирала раскрыть все карты».

Доктор Оберхаузен неуклюже опустился в кресло и, выпрямившись, откинулся в нем. Движениями он подчеркивал сказанное.

Адмирал со скрежетом отодвинул кресло. Встав на ноги, он направился к стене, где висела карта полярных районов Северного полушария.

– Энсин Рэмси, за последние двадцать недель мы потеряли в этих водах двадцать подводных буксиров, – он всем корпусом повернулся к Рэмси, будто школьный учитель, объясняющий задачку. – Вы осведомлены о нашем бедственном положении с нефтью?

«Осведомлен?» – Рэмси едва успел сдержать кривую улыбку. В его голове со скоростью курьерского поезда пронесся бесконечный список предписаний и мер по экономии топлива: инспектирование, отпускные бланки, особые сертификаты и премии за новаторские предложения. В знак согласия он кивнул.

Рокочущим басом адмирал продолжил:

– В течение последних двух лет мы были вынуждены вести разработку подводных запасов нефти в континентальном шельфе морей, находящихся на границах Восточного Альянса, – адмирал провел рукой над картой.

Изумленный Рэмси широко раскрыл глаза: «Значит, слухи не обманывали! Подводные лодки вовсю таскают нефть из-под носа у врага!».

– Мы создали технологию подводного бурения с переоснащенных подводных буксиров, – сказал Белланд. – Для завершения картины в общих чертах упомяну о высокоскоростном насосе с низким уровнем шума и пластиковой барже нового типа.

Адмирал растянул губы, как ему казалось, в обезоруживающую улыбку. Но это выражение лица делало его еще больше похожим на закоренелого пирата.

– Ребята называют баржу личинкой, а насос – москитом.

Сидящие за столом военные почтительно захихикали. Такая угодливая реакция вызвала у Рэмси только улыбку. Он мысленно отметил, что доктор Оберхаузен по-прежнему сохранял маску каменной статуи.

Адмирал Белланд продолжил:

– Личинка способна перевозить почти сто миллионов баррелей[76]76
  Баррель – мера жидкости. Для нефти – 159 литров.


[Закрыть] нефти. Восточный Альянс догадывается о том, что у него пропадает нефть. Предполагает в общих чертах, каким образом. Однако точно определить, где и когда, им не удалось. Мы водим их за нос, – адмирал повысил голос. – У нас превосходная система обнаружения, глушители…

Его перебил высокий голос доктора Оберхаузена:

– У нас все превосходное, за исключением способности защитить свои суда от того, чтобы их пускали на дно.

Адмирал нахмурился.

Рэмси понял намек и вставил свою реплику:

– Мы потеряли двадцать буксиров. А сколько это в процентном отношении, сэр?

– Из последних двадцати буксиров мы потеряли двадцать, – сухо ответил угрюмый капитан, сидящий рядом с Белландом.

– Сто процентов, – произнес доктор Оберхаузен. Его незрячие глаза, казалось, нашли коммандер-лейтенанта[77]77
  Коммандер – капитан третьего ранга, коммандер-лейтенант – капитан-лейтенант.


[Закрыть] со свекольно-красным лицом, сидящего в противоположном конце комнаты. – Коммандер Тернер, не покажете ли вы мистеру Рэмси устройство, которое нашли ваши ребята?

Коммандер-лейтенант достал из-под стола черный цилиндр размером с карандаш. Этот карандаш прошел по столу, передаваемый из рук в руки, пока не достиг Рэмси. Тот внимательно изучил его.

– По роду деятельности мистер Рэмси связан с электроникой, – произнес доктор Оберхаузен. – Он специалист в области аппаратов, использующихся для обнаружения травматических воспоминаний.

Рэмси понял и этот намек: он был всеведущим экспертом по электронике отдела ОПсих. Человеком, который знает все ваши тайны. Следовательно, в его присутствии не может существовать никаких тайн. Рэмси демонстративно поставил на стол свою коробку и положил рядом с ней цилиндр, будто говоря этим жестом, что легко разгадал загадку этого устройства, которое гораздо примитивнее принесенного им. «Что же это такое, черт побери?» – думал он.

– Вероятно, вы узнали передатчик направленного потока излучения, – произнес Белланд.

Рэмси бросил невыразительный взгляд на гладкий черный цилиндр. «Интересно, какова будет реакция собравшихся, если я потребую рентгеновского исследования? – подумал он. – Должно быть, Обе их загипнотизировал».

Белланд обратился к Рэмси, и в его тоне послышались отголоски не то ужаса, не то почтения:

– Восточный Альянс подбрасывает эти устройства на наши подводные буксиры. Мы полагаем, что они имеют встроенный таймер и включаются уже в море. К сожалению, разобрать ни одно из них нам не удалось, они имеют устройство самоуничтожения при нарушении целостности.

Рэмси перевел взгляд на доктора Оберхаузена, потом снова на Белланда, молчаливо намекая: «Плохи ваши дела, раз уж вы для решения этих проблем обратились в ОПсих…»

– Тернер полагает, что он несмотря ни на что очень близок к решению этой задачи, – в поддержку своего департамента заметил адмирал.

Рэмси взглянул на свекольно-красное лицо коммандер-лейтенанта. «А если у тебя ничего не получится, будешь первым кандидатом на мытье гальюнов», – подумал он. Коммандер-лейтенант старался держаться как можно незаметнее.

– Возможно, их включают вражеские агенты, внедренные в экипажи наших буксиров, – заметил коммодор, сидящий по правую руку от доктора Оберхаузена.

– Чтобы не тратить лишних слов, можно сказать, что эти устройства приводят врага к нашим секретным скважинам, – произнес доктор Оберхаузен.

– Самое худшее, что мы бессильны против законсервированных агентов, внедренных в наши ряды Восточным Альянсом много лет назад, задолго до войны. До поры до времени они ничем не выдавали себя, а теперь мы обнаруживаем их присутствие в самых неожиданных местах, – Белланд нахмурился. – К примеру, мой шофер… – Он замолчал и хмуро воззрился на Рэмси. – Но у нас есть основания считать, что вы не шпион.

– Есть основания считать? – переспросил Рэмси.

– У меня есть основания считать, что ни один человек из собравшихся здесь не является шпионом, – взревел Белланд. – Вернемся к сложившейся ситуации, – он повернулся к висящей на стене карте, указывая на остров в Баренцевом море. – Вот остров Новая Земля. Вдоль восточного побережья идет узкий шельф, шириной около сотни фатомов,[78]78
  Фатом – морская сажень, равняется 6 футам или 182 см.


[Закрыть] довольно крутой. На его склоне мы пробурили скважину, проникнув в богатейшее нефтяное месторождение, о существовании которого на данный момент Восточный Альянс даже не подозревает.

Доктор Оберхаузен положил на стол костлявую руку и поднял палец.

– Мы должны объяснить мистеру Рэмси также важность моральной стороны дела, – он повернулся к Рэмси. – Вы понимаете, что невозможно держать в секрете наши неудачи. В результате дух экипажей подводных буксиров оставляет желать лучшего. Нам нужны хорошие новости.

– Тернер, продолжайте, – произнес Белланд, подошел к своему креслу и, словно военный корабль в сухой док, опустился в него.

– Мы неоднократно и тщательно, очень тщательно проверяли личный состав подводных буксиров, – глядя на Рэмси водянистыми голубыми глазами, сказал Тернер. – И нашли, на наш взгляд, вполне подходящий экипаж. Сейчас он в лагере отдыха в Гленн-Гарден, вернется через пять недель. Но у них нет офицера-электронщика.

«О великий и ужасный Фрейд! Неужели меня собираются зафутболить на подводную лодку?» – подумал Рэмси.

– Вот за этим тебя сюда и позвали, Рэмси, – будто прочитав его мысли, подтвердил доктор Оберхаузен. – Извините, коммандер, но мы уделили этому вопросу слишком много времени.

– Конечно, доктор, – Тернер бросил взгляд на Белланда и сел в кресло.

– Как бы то ни было, это касается непосредственно моей сферы деятельности, – уверенно поднялся с кресла доктор Оберхаузен. – Понимаешь, Рэмси, во время последней миссии офицер-электронщик пострадал от психической травмы. Проблема аналогична той, с которой ты работал на «Дельфине», только еще серьезнее. Подводные буксиры гораздо меньше, в экипаже – четыре человека. Основные симптомы указывают на реактивную паранойю.[79]79
  Реактивные психозы – временные психические расстройства, возникающие в результате психической травмы. Типичными являются депрессия, ступор (полная неподвижность, по окончании которой наблюдается амнезия), паранойя (различные виды бреда, связанные с травмирующей обстановкой, чаще бред преследования).


[Закрыть]

– А командир? – спросил Рэмси.

– И он тоже, – ответил доктор Оберхаузен.

«Теперь мы стараемся нашими таинственными знаниями произвести впечатление на туземцев», – пронеслось в голове у Рэмси.

– На «Дельфине» я отметил аналогичные проявления синдрома усталости от боевых действий, – сказал Рэмси. Он постучал по стоящей перед ним коробке. – Эмоциональные проявления командира в той или иной степени соответствовали состоянию всей команды судна.

– Доктор Оберхаузен рассказал о вашей работе с экипажем «Дельфина», – заметил Тернер.

Рэмси кивнул.

– Меня удивляет один момент. Вы говорите, что этот экипаж – один из лучших. Но такого не может быть, если командир находится в пограничном к психотическому состоянии.

– Вот и выясните это, когда будете с ними, – заметил доктор Оберхаузен. – Мы уже было собрались списать этого командира на берег. Но командование уверено, что у него и его экипажа наибольшие шансы успешно выполнить задание у берегов Новой Земли. Однако это возможно только в том случае, если будут соблюдены все необходимые условия.

Доктор замолчал и дернул себя за мочку уха.

Рэмси заметил сигнал. «Так вот где собака зарыта! – подумал он. – Кто-то сверху не согласился с этим назначением, а Обе жизненно важно, чтобы именно я попал в экипаж подводной лодки. Но с кем мы играем? С адмиралом? Нет, тот сделает что угодно по одному слову Обе», – Рэмси неожиданно заметил хмурый взгляд коммодора, сидевшего слева от доктора, и впервые обратил внимание на его петлицы. – «Президентский советник! Вот в чем дело!»

– И одним из этих условий должно быть тайное психологическое наблюдение, – сказал Рэмси. – Каким образом вы планируете подключить капитану жучок дистанционного наблюдения без его ведома?

– Адмирал Белланд предложил остроумное решение, – ответил доктор Оберхаузен. – Служба безопасности разработала детекторы нового типа для борьбы со шпионскими передатчиками сигналов. Хирургическим способом в шеи членов экипажа будут вшиты сигнальные жучки, настроенные на волну сканеров, которые также будут вшиты под мышкой. А в сканеры можно встроить микроэлементы, позволяющие нам получить необходимую информацию.

Рэмси кивнул в ответ.

– Вполне разумно. Итак, начинив микросхемами командира подводной лодки, вы посылаете меня следить за его психическим состоянием.

– Да. Тем не менее здесь прозвучало возражение, – произнес доктор Оберхаузен. Незрячие глаза, казалось, пронзали коммодора, сидящего слева от него. – Дело в том, что у вас небольшой опыт подводных боевых походов, а это – весьма специфическая служба.

Коммодор пробормотал что-то себе под нос и взглянул на Рэмси.

– Война длится уже шестнадцать лет, – заметил он и спросил: – Как же могло получиться, что вы не участвовали в боевых действиях?

«Старый школьный учитель, – подумал Рэмси и подвинул коробку телеметрического устройства так, чтобы одна из граней коробки была повернута непосредственно к коммодору, и искоса взглянул на офицера. – Проявляет агрессивность, потому что не уверен в себе».

– Каждый человек, которого берегут от участия в боях, необходим для приближения победы наших войск, – заметил Рэмси.

Напряженное лицо коммодора посерело.

– Мистер Рэмси обладает редкой подготовкой – блестящие знания в областях электроники и психологии. Он слишком ценный сотрудник, чтобы подвергать его риску, – отметил доктор Оберхаузен. – Да, он ходит в плавания, когда его присутствие действительно необходимо, например, как в случае с «Дельфином».

– Но если он так ценен для вас, к чему подвергать его риску в данном случае? – гневно спросил коммодор. – Странно все это.

Адмирал Белланд вздохнул и посмотрел на коммодора.

– Конечно, Льюис, новым дистанционным измерителем эмоций, разработанным мистером Рэмси, могут пользоваться и другие. Все дело в его творческих способностях – в настоящем случае, когда старые методы не помогают, его таланты приобретают первостепенное значение.

– Можете считать меня бестактным, но мне хотелось бы знать, почему этот молодой человек, если он настолько хорош, как вы говорите, до сих пор носит звание энсина? – поинтересовался коммодор.

– Дорогой адмирал, позвольте мне, – поднял руку доктор Оберхаузен и повернулся к коммодору. – Некоторых обижает тот факт, что многие высокие должности в нашем департаменте, в том числе и мою, занимают люди в штатском. Это те, кто вообще не видит смысла в существовании Отдела психологии. Прискорбно, что моим людям, вынужденным носить форму, в большинстве случаев достаточно сложно получить повышение вне зависимости от их способностей.

Казалось, еще мгновение, и коммодор взорвется.

– Но, говоря по справедливости, мистер Рэмси достоин звания как минимум коммодора, – заключил доктор Оберхаузен.

Нескольких сидящих за столом одновременно потряс приступ кашля, а у Рэмси возникло страстное желание оказаться где угодно, только подальше от разъяренного взгляда обиженного коммодора.

– Прекрасно, отклоняю свое возражение, – но тон, которым были сказаны эти слова, говорил совершенно другое: «Мое мнение остается неизменным».

– Я планировал, чтобы после завершения этой миссии мистера Рэмси освободили от воинской службы и назначили главой нового департамента, занимающегося проблемами подводных лодок.

Уголки рта коммодора исказила неестественная улыбка.

– Если он выживет, – заметил он.

Рэмси подавил вздох.

– Возникнут сложности с переподготовкой, – пропустив мимо ушей это замечание, продолжал доктор Оберхаузен, – но в нашем распоряжении есть пять недель плюс все возможности ОПсих.

Белланд, вынув из кресла свое грузное тело, прошелся по залу.

– Если других возражений не возникло, думаю, кандидатура мистера Рэмси нам вполне подходит, – взглянув на часы, произнес он. – Медики готовы провести осмотр, и с этого мгновения ему нельзя терять ни минуты из последующих пяти недель.

Рэмси поднялся, взял под мышку дистанционный измеритель и замер с немым вопросом в глазах.

– Вас также «переоборудуют» в ходячую систему обнаружения шпионских устройств.

Рядом с Рэмси неожиданно материализовался доктор Оберхаузен.

– Если хочешь, пойдем со мной, Джон, – он взял Рэмси за руку. – Я собрал важные сведения о коммандере Спарроу – командире подводного буксира – и двух членах экипажа. Они сжаты до минимума. В отделе мы зарезервировали койку специально для тебя – будешь нашим почетным пациентом…

– Доктор Оберхаузен назвал энсина Джоном. Не тот ли это долговязый Джон, который… – раздался за спиной Рэмси голос Тернера.

Но его слова потонули в громкой речи доктора Оберхаузена:

– Да, тебе придется несладко, Джон, – они вышли в коридор. – Твоей жене мы сообщили. – Доктор Оберхаузен понизил голос: – А ты держался замечательно.

Неожиданно Рэмси осознал, что его ведет по коридору слепой человек. Он рассмеялся и тут же сообразил, что придется объяснить причину внезапного смеха.

– А здорово вы ответили тому наглому коммодору, – произнес он.

– Ты совсем не умеешь врать, – ответил доктор Оберхаузен, – Давай о другом. Что касается коммодора, он состоит в коллегии, выносящей решения о содействии сотрудникам ОПсих.

Смех внезапно застрял в горле у энсина Рэмси.

Впоследствии, упоминая о пятинедельном обучении, Рэмси часто говорил: «Это было тогда, когда я потерял двадцать фунтов».

Ему отвели три комнаты в южном крыле госпиталя Военно-Морского флота в Унадилле. Белые стены, плетеная мебель из раттана, прожженный сигаретами стол, простой телевизор и такая же простая больничная кровать на высоких ножках. Одна комната предназначалась для занятий, в ней был установлен гипнофон, на стенах висели диаграммы, повсюду стояли макеты, лежали ленты и кассеты.

Жена Рэмси, белокурая медсестра Джанет, получила разрешение посещать его по субботам и воскресеньям, оставаясь на ночь. Детей – двухлетнего Джона-младшего и четырехлетнюю Пегги в госпиталь не пускали, пришлось отправить их к бабушке в Форт Линтон, штат Миссисипи.

В день их первой субботней встречи разъяренная Джанет, одетая в цельнокроеное красное платье, свирепым вихрем влетела в гостиную Рэмси.

– Я так и знала! – поцеловав его, воскликнула она.

– Что знала?

– Что рано или поздно Флот и этот кошмарный Обе начнут регулировать наши сексуальные отношения.

Рэмси, будучи совершенно уверен в полном контроле за всем, что он говорит и делает в госпитале, попытался ее остановить.

– Я прекрасно знаю, что нас подслушивают, – сказала она. Бросившись на раттановую кушетку, она закинула ногу на ногу и, закурив сигарету, яростно затянулась. – Этот Обе одним своим присутствием способен вызвать у меня нервную дрожь.

– Потому, что ты позволяешь ему это делать, – заметил Рэмси.

– Просто именно такого эффекта он хочет добиться.

– Ладно… пусть будет так… – согласился Рэмси.

Джанет яростно вскочила на ноги, но тут же взяла себя в руки.

– Ой, что я за дурочка! Меня же просили тебя не огорчать!

Он поцеловал ее, взъерошил мягкие волосы.

– А я и не огорчаюсь.

– Я им так и сказала: «Даже если захочу, мне все равно не удастся его огорчить», – она оттолкнула от себя Рэмси. – Дорогой, что происходит? Что-нибудь опасное? Это не еще одна из этих ужасных подводных лодок?

– Мне придется поработать с нефтяниками, – сказал он.

Джанет улыбнулась.

– Да, это совсем не плохо. Ты будешь бурить скважину?

– Нет, она уже сделана. Нам следует отследить рост производства.

Жена поцеловала его в подбородок.

– Старый и мудрый эксперт.

– Пойдем пообедаем, – предложил он. – А как дети?

Рука об руку они вышли из комнаты, болтая о детях.

Рабочий день Рэмси начинался в 5 часов утра с приходом медсестры, когда та будила его уколом, нейтрализующим действие гипнофонных препаратов. Завтрак с высоким содержанием протеина. Еще один укол. Анализ крови.

– Теперь будет немного больно.

– Ой-ей-ей! И это у вас называется немного больно? В следующий раз предупреждайте заранее!

– Ну, не будьте, как большой ребенок.

Диаграммы. Планы палуб подводных лодок класса «Демон глубин».

Их развернул перед энсином эксперт из Службы безопасности, Клинтон Рид, огромный и лысый, как яйцо. Тонкий нос, тонкий рот, толстая кожа. Чувство долга гипертрофировано. Чувство юмора полностью отсутствует.

– Это очень важно, Рэмси. Вы должны научиться проходить с завязанными глазами в любой отсек этого судна, стать человеком, способным работать вслепую. Через пару дней получите макет. Но сначала вы должны зафиксировать план судна у себя в голове. Попытайтесь запомнить его, а мы проверим вашу память.

– Хорошо. Я запомнил общее расположение. Проверьте.

– Где отсек реактора?

– Спросите о чем-нибудь посложнее.

– Ответьте на вопрос.

– Хорошо. Он находится в носовом отсеке, первые 32 фута.

– Почему?

– Вследствие каплевидной формы судна этого класса, а также для баланса. В носу наиболее просторно – удобно для размещения защитных экранов.

– Толщина стены отсека реактора, защищающей от излучения?

– Это я пропустил.

– Двенадцать футов. Запомните хорошенько. Двенадцать футов.

– Зато я могу сказать вам, из чего она сделана: гафний, свинец, графит и пористый пластик.

– А что находится на защитной стене со стороны атомного реактора?

– Приборы прямого слежения за реактором. Их трансляторы выведены в центральный пост, который расположен сразу за переборкой, справа от трапа, ведущего на нижнюю палубу. Кроме того, там расположены ящики с инструментами, шкафы с антирадиационными защитными костюмами АРЗК и двери в коридоры, ведущие в отсек реактора.

– Это вы выучили. А сколько коридоров ведет в отсек реактора?

– Четыре: два нижних и два верхних. В них нельзя находиться дольше двенадцати минут без АРЗК.

– Прекрасно. А какова мощность двигателя?

– 273 тысячи лошадиных сил, мощность снижается до 260 тыс. л. с. при использовании глушителя гребного винта.

– Великолепно! А какова длина машинного отделения?

– Ох… нет. Это я пропустил.

– Заметьте, Рэмси, это очень важно. Вы должны помнить эти размеры. Вы должны почувствовать их. А что, если погаснет свет?

– Хорошо, хорошо. Так какова же эта чертова длина?

– 22 фута. Машинное отделение полностью занимает весь средний отсек. Четыре электрических двигателя установлены попарно на разных палубах вместе с коробками передач для приводного двигателя в кормовой части судна.

– Погодите. Дайте мне взглянуть на кормовой отсек. Отлично. Теперь спрашивайте.

– Сколько трапов установлено в машинном отделении и где они расположены?

– Постойте, я же смотрел кормовой отсек!

– Сколько трапов…

– Ладно… Сейчас представлю: один в центральной части основной палубы. Другой ведет в машинное отделение двумя палубами ниже. Следующий – на палубу А в верхние отсеки. Еще один – на нижнюю палубу Б. Переходные мостики с палуб А и Б ведут к двигателям и кислородным резервуарам. А самый последний короткий трап ведет на капитанский мостик, откуда по нескольким ступеням можно попасть в выдвижную башню.

– Хорошо. Вот видите, вы способны вспомнить все, если захотите. А теперь ответьте мне, где расположены каюты экипажа.

– Еще и каюты!

– Не уходите от ответа.

– Каков умник! Ну, слушайте: каюта командира находится справа по борту на верхней палубе за радиорубкой, старшего помощника – по левому борту рядом с комнатой отдыха – судовым лазаретом. Каюта офицера-механика размещена под командирской каютой позади машинного отделения, а офицера-электронщика – по левому борту под каютой старшего помощника, позади продовольственного склада. Это мое место. Хорошо было бы иметь собственную дверь на этот склад.

– А где находится камбуз?

– На этот вопрос я запросто отвечу. На верхней палубе, слева по борту. Вход на камбуз через кают-компанию. Ручки переключателей для раздачи пищи расположены напротив переборки, отделяющей центральный пост от кают-компании.

– А что находится позади кают экипажа?

– Оборудование индукционного привода двигателей.

– А почему привод индукционный?

– Вследствие того, что «демон глубин» является глубоководным аппаратом, в его корпусе не должно быть слабых мест и, разумеется, какие бы то ни было отверстия недопустимы.

– Сегодня вы будете спать с гипнофоном. Будете учиться с закрытыми глазами. А послезавтра мы поработаем с моделью.

– О Боже!

– Каково у «демона глубин» ограничение по давлению?

– 3010 фунтов на квадратный дюйм,[80]80
  Фунт – современная мера веса, используемая в англоязычных странах; равняется 453,6 г, 1 дюйм равен 2,5 см.


[Закрыть] что соответствует глубине в 7000 футов.

– Обратите внимание на свой первый ответ. Давление может изменяться в зависимости от параметров воды. В одном месте на глубине 7100 футов будет все в порядке, а в другом глубина 6900 окажется смертельной. Постарайтесь научиться работать со статическим давлением. А теперь подойдем к составу атмосферы на судне. Что такое «вампир»?

– Это приборчик, вмонтированный в браслет. Используется при глубоководных погружениях. В вену вводится игла, посредством которой снимаются показания содержания в крови CO₂. При превышении предельного значения он отреагирует прежде, чем человек потеряет сознание. Так же определяется наличие азота.

– А какова минимальная составляющая?

– При величине показаний по CO₂ меньше 20 % у вас возникает легкая эйфория. Опасно, когда содержание в крови CO₂ достигает 40 %. С азотом все по-другому. В атмосфере подводной лодки его содержание уменьшено. Вместо него присутствует гелий.

– Как обеспечивается работоспособность организма при высоком атмосферном давлении?

– Системой вентиляции в атмосферу подается аэробная карбоангидраза, которая ускоряет процессы всасывания в кровь и вывода из крови CO₂, а также предотвращает закипание крови.

– С этим вопросом все в порядке. Вы раньше знали об этом?