Текст книги "Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 321 (всего у книги 388 страниц)

– Я буду следить за временем, – сказал Гарсия. – А Лес пусть отслеживает радиационный фон.

– Я сообщу о достижении ограничения по времени пребывания в радиоактивной зоне, – вмешался Боннетт, слышавший их разговор по внутренней связи.

Командир подкрутил шкалу и, вставив компенсатор, проверил блок.

– Я спускаюсь, – сказал Спарроу. Он нагнулся и скользнул в коридор.

– Когда доберусь до блока ручного управления, начну комментировать по ходу дела. Лес, все записывай на ленту. На базе потребуют детальный отчет.

– Не спеши и не волнуйся, командир, – напутствовал Боннетт.

– Джо, закрой за мной дверь правого тоннеля. Если базовые блоки завалятся направо, я могу разбить вдребезги концевую заглушку. Тогда здесь станет жарковато.

– Есть.

По слабому удару за спиной и ощущению изменения давления Спарроу понял, что Гарсия выполнил приказ. Чувство изолированности жестким обручем сжало голову. Пот покатился по щекам, по носу. Одежда намокла, прилипнув к телу.

В наушниках, будто с того света, зазвучал голос Гарсии.

– Что ты видишь, командир?

– В тоннеле чисто. Пока ничего плохого.

Прожектор шлема прорезал яркую тропу в металлической темноте.

«Будто еще одни родовые пути, – подумал Спарроу. Он вспомнил, что ни разу за время многочисленных тренировок в школе подводников у него не возникали подобные ассоциации. – Все имеет свое начало, первый шаг: впервые родиться, впервые умереть. – Он потянулся, вытирая пот со лба. – Кто не родится снова, не может войти…[91]91
  Параллель со стихами «Иисус сказал ему в ответ: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия. Никодим говорит Ему: как может человек родиться, будучи стар? Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и родиться? Иисус отвечал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Евангелие от Иоанна, глава 3, стих 3–5).


[Закрыть]»

Свет вырвал из темноты запасную дверь, расположенную почти в конце тоннеля. Здесь заканчивалась переборка. А в конце коридора находился блок ручного управления. Он открыл дверь, распахнувшись, она ушла в нишу.

Прожекторы отсека реактора отбрасывали над головой Спарроу голубые лучи на пол коридора, отражались в системе зеркал сверхъестественным смешением света и теней. Командир медленно продвигался среди этого сияния.

– Я подошел к блоку ручного управления, – сказал Спарроу и, перевернувшись на спину, пытался превозмочь охвативший его ужас. Где-то там, за голубым сиянием отсека реактора находится… что? Весь мир и его страхи.

– Как там, все в порядке, командир? – спросил Гарсия.

– Да, – глубоко вздохнул Спарроу.

«Представлю, что я в школе, – подумал он. – Это просто проверка. Мне нужно выполнить ее или получить черную метку. От базовых блоков отодрали контрольные узлы, и мне предстоит выполнить ремонт в искусственно смоделированных условиях. На том конце коридора лейтенант Маури мечтает о том, чтобы я провалился. Здесь нет настоящего реактора: это имитация. Они не допустят неопытного студента к реальным объектам: сначала убедятся в том, что на тренажерах пройден дорогостоящий необходимый курс. Чтобы не было возможности потерять самого студента. А после этого…»

– Командир, – раздался в наушниках металлический из-за помех голос Леса.

– Да?

– Ты готов?

– Минуточку, Лес.

– Хорошо.

Спарроу положил руки на рукоятки пульта управления, потянул рычаг и подцепил крюк, в зеркало наблюдая, как поднимается рука манипулятора.

– Лес?

– Вижу, командир. Подними еще на три фута. Выровняй по уровню пружинистого стержня, но держись подальше от сломанного манипулятора.

Спарроу слегка приспустил правый блок захвата и начал медленно поворачивать его. В этом случае появлялась возможность задействовать гидравлический усилитель. Рука манипулятора пошла резко вверх. Слишком быстро! На лбу командира выступил пот.

– Чуть помедленнее, – направлял Боннетт.

– «Господи, я сейчас как Давид. Призри, Господи, на изнеможение мое. На Тебя уповаю, Господи, и на милость Твою. Сохрани душу мою и избавь от врагов моих. Беззакония мои я сознаю и грех мой предо мною. Но другие овцы стада Твоего, в чем их вина? Направь меня на истину Твою и научи меня, ибо Ты Бог спасения моего», – шептал Спарроу.

Он почувствовал, что успокаивается.

– Ты что-то сказал, командир? – спросил Боннетт.

– Я все сделал, Лес. Говори, что дальше.

– Хорошо. Подними на шесть дюймов и подвинь на дюйм влево. Только медленно.

Спарроу опустил рычаг гидравлического усилителя и с силой нажал на его рукоять. Рука манипулятора медленно пошла вверх, замерла и подвинулась влево.

– Все правильно, командир. Подвинь вперед на три фута и закрепи, а потом левым манипулятором поставь на место испорченную шарнирную секцию.

Манипулятор двигался так, будто являлся продолжением его тела. Он повернул левый блок захвата и подцепил конечную секцию, освободил и выровнял руку манипулятора.

– Что теперь?

– Отлично. Ты сможешь приподнять весь манипулятор на один дюйм? Ты совсем близко к сломанному блоку захвата.

– Не удается одновременно увидеть оконечность манипулятора и его следующий блок. Лес, мне его нужно рассмотреть получше.

– Хорошо. Одновременно приспусти ее и подними оконечность манипулятора примерно на дюйм.

Слегка приподняв оконечность, Спарроу проворчал что-то себе под нос.

– Ты поднял на полдюйма, командир. А нужно на дюйм.

Спарроу снова заворчал, приподняв еще чуть-чуть.

– Перебрал на волосок, командир, но зазор еще есть.

– Ты хочешь, чтобы я слегка опустил ее?

– Нет. Пусть стоит как стоит. Теперь возьми рукой манипулятора блок захвата. И толкни примерно на три фута.

Спарроу повернул голову, чтобы получше разглядеть в зеркалах манипулятор. Выглядело так, будто тот со всего размаху может размозжить сломанный блок захвата.

«Какой мерзкий угол зрения, – подумал он. – И как только допустили такое расположение?» Он поднял правый манипулятор. Блок захвата прошел вперед и остановился.

– Теперь подведи правый.

В наушниках Спарроу раздалось бормотание.

– Прежде, чем будешь опускать рычаг, заведи три пальца манипулятора за сломанный блок захвата. И выровняй получше тот палец.

Спарроу приподнял очередную откидную секцию.

– Выровнял?

– Отлично. Теперь двигай ее вперед.

Командир выполнил указание. Его пальцы двигались все увереннее. Он приподнял очередной блок, выровнял и передвинул вперед.

– Вперед еще на фут, командир.

Он подвинул руку манипулятора.

– А теперь предстоит самая тонкая работа. Опусти захват на блок номер три. Медленно приподнимай. Остановишься, когда скажу.

Спарроу опустил оконечные элементы. Ему казалось, что он ощущает движущиеся части устройства как пальцы собственной руки. Он почувствовал положение, и когда Боннетт только раскрыл рот, чтобы скомандовать, он уже остановил продвижение блока. Теперь рука манипулятора была подведена под базовые узлы. Чтобы увидеть ее, Спарроу пришлось бы перенастроить положение четырех зеркал.

– Ты на расстоянии десяти дюймов выше блока основного двигателя. Чтобы подобраться к нему, нужно повернуть под углом секцию со сломанным манипулятором.

– Я не собираюсь выполнять подобные манипуляции, – сказал Спарроу. – Выше нее расположена колоссальная система рычагов. Я запросто могу сломать ее.

– Я пользовался кронциркулем. У тебя в запасе примерно один дюйм.

Спарроу чувствовал, насколько сильно устали запястья и предплечья.

– Еще немного, Господи, и у нас все получится, – прошептал он.

– Готов? – спросил Боннетт.

– Да. Командуй.

– Так. Крышку на себя на четыре дюйма.

Командир подвинул манипулятор.

– Теперь на шесть дюймов вниз.

Он мягко опустил крышку.

– Боковое выравнивание? – почувствовав уверенность, сказал он.

– Полдюйма вправо.

Слегка повернув зеркало, он продолжил работать с блоком.

– Зазор сверху?

– Осталось два дюйма.

Спарроу ощутил, как челюсти манипулятора опустились на двигательный блок и схватили его.

– Командир, своей рукой невозможно было бы сделать лучше.

Спарроу закрепил положение манипулятора и, чтобы упрочить удержание блока, подключил дополнительные блоки захвата. После этого он пополз обратно, пока не добрался до блока ручного управления номер два, взял короткий манипулятор и сжал его клешнями сломанный блок захвата. Блок резко вздрогнул.

– О Господи, если не закрепить его, он может съехать на блок двигателя.

Спарроу прикрепил сварочную горелку чуть выше сломанного манипулятора и начал приподнимать сломанную секцию, пока не совместились сломанные участки. После этого он включил горелку.

– Единственное, что можно сделать, – приварить ее покрепче. Обездвиженный блок можно будет с легкостью заменить оставшимися элементами. Мы перекрываем около 80 % реакторного отсека автоматически, остальное придется добирать посредством ручного управления.

– Что собираешься делать, командир? Как быть с основанием?

– Собираюсь приклепать сорванные болты прямо к блоку отстойника.

Спарроу опустил горелку, направив пламя на точку совмещения сломанных секций манипулятора.

Когда концы секций расплавились, он выключил пламя и крепко сжал их. На месте соединения образовался клиновидный паз. Он прыснул туда флюса для пайки, положил пруток твердого припоя и заварил.

– Похоже, будет держаться, – прокомментировал Боннетт. – Я проверил базовый блок. Он вроде не деформирован, но криво стоит. Его нужно подпереть с обратной стороны.

– Хорошо. Каков наклон?

– Примерно один градус. Сначала закрепи болты вдоль внутренней поверхности. Если отпустишь двигательный блок, они не дадут ему упасть.

– У меня есть идея получше, – возразил Спарроу. – Внимательно наблюдай и сообщи мне, если что-то пойдет не так.

– А что ты собираешься делать?

– Вставлю болты в пазы вдоль внутренней поверхности, а потом слегка поверну двигательный блок. Затем толкну в сторону блока захвата, чтобы он встал на место.

– Это рискованно.

– Не хуже, чем просто при помощи рычага ставить реактор на место. Но так я точно не буду работать с реактором.

– Первое правило для выполнения ремонтных работ в реакторном отсеке: не трогать реактор без явной необходимости, – не отрываясь от дела, говорил Спарроу.

– Осталось девять минут, командир, – предупредил Боннетт. – Через пять минут поворачивай к выходу.

– Тем более нужно сделать так, как я предлагаю, – заметил Спарроу.

– Может, лучше Джо завершит работу?

– Только если возникнет необходимость. Совершенно не нужно, чтобы двое из нас были включены в список «прохлаждающихся» в лазарете.

Он повернул переключатель двигательного блока. Базовый блок управления качнулся к блоку захвата. Металл сопротивлялся. Два болта попали в гнезда. Спарроу навинтил на них гайки и туго закрутил автоматическим гаечным ключом. И снова качнул двигательный блок. Оставшиеся болты скользнули на место.

После завершения работы Спарроу пробежался пальцами по рычагам ручного управления. Отключил блоки захвата, убрал с дороги и закрепил отремонтированную руку манипулятора.

– Две минуты, командир. Немедленно двигайся к выходу!

Спарроу высвободил последний блок захвата, опустил его и пополз к выходу из коридора, закрыв за собой и задраив люк защитной переборки. После голубого блеска коридора свет прожектора, установленного на шлеме, казался весьма тусклым. Он полз задом наперед, но услышал, как Гарсия отпирает дверь, почувствовал, как чьи-то руки тянут его за ноги, помогая преодолеть последние несколько футов.

В наушниках раздался голос Боннетта:

– Ты вышел с опозданием в одну минуту. Отправляйся в лазарет и сделай себе укол.

Спарроу усмехнулся: хорошо Лесу давать приказания, тем самым снимая напряжение.

– Двойной, командир, – сказал Боннетт. – Каждая секунда задержки означает удлинение «прохладительного» режима для тебя.

Спарроу подавил раздражение. Из правила № 90 следует, что в случае, когда вышестоящий офицер получает передозировку радиации, Боннетт должен взять на себя его обязанности. Но одна минута!

Гарсия пробежался по нему счетчиком радиации. Он действовал молча, жестами прося командира поворачиваться. Офицер-механик выпрямился и отключил счетчик.

– В дезинфекционную камеру, – сказал он и отцепил шланг костюма Спарроу от воздушной системы коридора, закрыл люк и задраил его.

Спарроу отправился в камеру и ощутил, как его омывают пенные потоки дезинфицирующего раствора.

– Джо, какова задержка? – спросил Боннетт.

– Он в дезинфекционной камере, Лес. Еще тридцать секунд.

– Скости их, Джо. Рэмси спускается вниз со шприцами наготове. Это сократит задержку еще на пару минут.

Рэмси шел над их головами по трапу, держа под мышкой аптечку первой помощи при радиации. Спустившись к ним на палубу, он помог Гарсии разоблачиться.

Спарроу вышел из камеры уже без костюма, нахмурился при виде аптечки в руках Рэмси.

– Нагнись, командир, – предложил Рэмси.

Спарроу нагнулся, спустил брюки и поморщился при виде иглы.

– Только не слишком радуйся, Джонни, – сказал он.

Рэмси достал иглу, протер дезинфицирующим раствором место укола.

– Это нужно сделать, но надеюсь, что тебе не придется оказывать мне подобной услуги.

Натянутость ситуации вокруг Спарроу имела прямое отношение к психологии.

Рэмси сделал инъекцию и закрыл аптечку.

– Пошли, – сказал Спарроу.

Гарсия повесил в шкаф защитный костюм и пошел вслед за ними.

«Интересно, что показывает дистанционный измеритель? – думал Рэмси. – О Господи, мне казалось, что он никогда не выберется из этого коридора».

Они пошли по центральному трапу на центральный пост. Внезапно смолк шум мощных двигателей подводной лодки. Спарроу со всех ног бросился в отсек центрального поста. Рэмси ринулся вслед за ним, в дверях чуть не наступив командиру на пятки.

Боннет стоял за пультом локатора, опустив руку на пульт управления двигателями. Широко раскрытыми глазами он смотрел на экран ультразвукового локатора.

– Сигнал. На границе зоны обнаружения. Теперь потеряли его.

– Однако они могли определить наше положение, – произнес Спарроу. – И теперь прочешут всю территорию. Какова здесь глубина?

– Мы на субарктическом шельфе, – ответил Боннетт. – Глубина около 350 фатомов.

– Слишком мелко, чтобы лечь на дно, – сказал Спарроу. – Они могут пройти очень близко от нас…

– Опять появился, – произнес Боннетт. Он нагнулся к осциллографу, подстраивая боковые шкалы.

– К северо-востоку от нас. Несколько шумов. Черт, снова потерял. Возможно, здесь рыбки учатся плавать.

– Бассейн Норвежского моря, – произнес Спарроу. – Нужно уходить в глубину, – сказал он и взглянул на экран ультразвукового локатора. – Курс девять градусов.

Боннетт включил двигатель и, устанавливая новый курс, повернул штурвал влево.

Спарроу подошел к навигационной карте и склонился над ней, выполняя расчеты.

– Расчетное время хода два часа шесть минут, – выпрямился он. – Джонни, останься здесь на локаторе, – повернулся он к Рэмси. – Они охотятся на нас, но осторожно двигаться можно.

Рэмси подошел к пульту. Гарсия появился в дверях.

– Хорошо бы лечь на дно, пока Восточный Альянс охотится на нас, – заметил он.

– Океан большой, – парировал Спарроу.

– А мир маленький, – ответил Гарсия.

Спарроу посмотрел на аптечку первой помощи при радиации, которую Рэмси бросил на табурет, и перевел взгляд на часы.

– Кто-нибудь засек время следующего укола?

– Я засек, – ответил Рэмси.

– Тебе нужно отдохнуть, командир, – произнес Боннетт. – Как только мы найдем место, где сможем затаиться, я помогу тебе.

– Я могу сделать это, – сказал Гарсия.

– Хорошо, – кивнул Боннетт.

– Таймер в аптечке, – произнес Рэмси.

Гарсия достал герметичную упаковку и жестом попросил Спарроу последовать за ним.

«Они беспокоятся обо мне, – подумал Спарроу. – Но одна минута – практически ничего не значит».

Рэмси отметил собственническое отношение к Спарроу Боннетта и Гарсии, и внезапно он понял, что это нормально. «Он – наш командир», – подумал энсин.

Спарроу и Гарсия удалились.

«Таран» крадучись двигался вперед.

– Уже глубже, спускаемся с горы – сказал Рэмси.

– Глубина здесь от 400 до 600 фатомов, – заметил Боннетт. – Когда пройдем 600, можно будет ложиться на дно.

– Сейчас 450.

– Долго тянется. Восточный Альянс будет тщательно прочесывать всю эту территорию.

В командный отсек вошел Гарсия.

– Лес, – позвал он.

– Ну, как он?

– Ты уверен, что он перебрал только одну минуту?

– Ну конечно, я уверен. А что случилось?

– Низкое содержание лейкоцитов. Тянет на полчаса сверх нормы.

– Есть ожоги?

– Пока нет.

– Может, он недостаточно восстановился после того, когда вытаскивал лейтенанта Службы безопасности? – спросил Рэмси.

– Именно об этом я и думаю, – сказал Гарсия. – Дал ему успокаивающее и сделал инъекции сульфидного и карбомидного препаратов.

– Отлично. Побудь с ним, пока я не позову, – повернулся к нему Боннетт.

– Хорошо, – и Гарсия вышел за дверь.

«Командует Боннетт, – подумал Рэмси. – Мы не рассматривали такой вариант. Готов ли он к этой работе?» И потом пришла другая мысль: «Господи! А если он – шпион?» Энсин искоса поглядывал на старпома.

«Таран» спешил вперед.

– Глубина 550 фатомов, – произнес Рэмси.

Боннетт повернул горизонтальные рули, и «Таран» начал мягкое погружение на глубину 500 фатомов. Когда стрелка измерителя давления остановилась на значении 1300 фунтов на квадратный дюйм, он выровнял положение палубы.

– Идем двадцать минут, – заметил Рэмси.

– Осталось еще немного, – сказал Боннетт. – Что такое с Джо? Почему он не докладывает о состоянии командира?

– Ты же ничего ему не сказал, – ответил Рэмси.

– Да, но…

– Скорее всего просто нечего говорить. Еще слишком рано.

– Свяжись с ним по внутренней связи.

Рэмси пожал плечами и нажал кнопку нагрудного микрофона.

– Джо?

– Слушаю.

– Как командир?

– Все еще спит. Мне бы все-таки хотелось узнать, какая на самом деле была передозировка.

– Снял показания дозиметра на его костюме?

– Сразу же после того, как он выбрался из коридора. Небольшая передозировка, как и говорил Лес. Я не медик, но нутром чую, что он надышался зараженным воздухом.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю, на самом деле не знаю. Я видел, что прежде чем войти вовнутрь, он проверял внутрикостюмное давление. И когда он вышел, оно оставалось тем же. Утечки точно не было.

– Ты проверял систему фильтрации коридора?

– Именно об этом я и думаю, Джонни. Я на самом деле полагал…

Боннетт прервал его на полуслове и заговорил в микрофон.

– Ты можешь оставить командира одного?

– Да. Он пока спит.

– Пойди и проверь этот фильтр.

– Уже иду.

Боннетт повернулся к Рэмси.

– Пусть это послужит тебе уроком, и мне неловко говорить это Джо: нельзя ничего предполагать. Ты должен знать!

– Разве он не мог предполагать, что с системой фильтрации коридора все в порядке?

– Ну…

– Мы много чего знаем только предположительно о нашем маленьком мирке.

– Отличная система жизнеобеспечения. Самоподдерживающаяся, – бормотал Боннетт.

Гарсия молча прошел через центральный пост и вышел в противоположную дверь.

– Если система фильтрации дает утечку, я… – начал было Боннетт.

– Сигнал, – Рэмси хлопнул рукой по переключателю, отключая двигатели. «Таран» лег в дрейф.

– Идет на восток, – он сузил полосу сигнала. – Целая свора. Их несколько! – Рэмси покрутил ручку искателя. – Еще один на курсе 340.

– Берут в клещи! – сказал Боннетт. – А они заметили нас?

– Нельзя быть уверенными. Курс они не меняли.

– Какая глубина?

– На приборе 680 фатомов. Мы на самом краю акватории.

Боннетт включил двигатели, и «Таран» на минимальной скорости пошел вперед.

– Как только заметишь изменение курса любого из этих сигналов, немедленно сообщи.

– Есть.

– Лес? – раздался в динамике внутренней связи голос Гарсии.

– Что там?

– Фильтр в порядке, но шланг явно слегка протекает.

– Сколько?

– Шестьдесят миллирентген в час. В сумме получается передозировка 38 минут.

– Где утечка?

– Где-то внутри. Может, повреждение возникло при починке сломанного манипулятора. Точнее сейчас не могу сказать.

– Задраивай люк и поднимайся к нам. Мы засекли сигнал лодок Восточного Альянса.

– Есть. Я слышал, как вы приглушили двигатель.

– Глубина? – повернулся Боннетт к Рэмси.

– Около 7200 футов. Здесь шельф резко обрывается вниз. Лес! Группа позади нас изменила курс, – Рэмси не отрывал взгляда от приборов. – Они сжимают клещи, но пока не идут точно за нами.

– Это может быть уловка. Мы не можем рассчитывать на это.

Боннетт увеличил мощность двигателей, и «Таран» пошел быстрее.

– Они у нас на хвосте! Они изменили курс и увеличили скорость.

Боннетт до предела отжал рычаг управления. «Таран» вздрогнул, ощутив полную мощность гигантских двигателей.

В отсек центрального поста вошел Гарсия, вытирая испачканные маслом руки, и взглянул на экран локатора.

– Висят у нас на хвосте, а, ребята?

– Глубина? – проигнорировал его вопрос Боннетт.

– Чуть больше 1500 фатомов. Около 9100 футов, – Рэмси переустановил параметры шкалы осциллографа. – Стая к востоку от нас сменила курс. Они идут напрямую к нам.

– Приятно познакомиться, джентльмены, – произнес Гарсия.

– Мы не можем сворачивать на восток или юг, – сказал Боннетт, – там глубина больше нашего предела на 2000 футов.

– Засек отражение на глубине 8400 футов. Подводная гора. Курс 215 градусов.

– С тем же успехом может быть 84 000 футов, – заметил Гарсия. – Это получается 3600 фунтов на квадратный дюйм, то есть выходит за наши ограничения на 600 фунтов.

– Через полчаса они выйдут на дистанцию атаки, – сказал Рэмси и взглянул на Боннетта. – Как может измениться коэффициент прочности корпуса, если мы увеличим внутреннее давление до 10 атмосфер?

– Живыми мы, возможно, этого и не узнаем, – заметил Гарсия.

– Возможно, – сказал Рэмси. Он вынул из сумки браслет-«вампир» и надел на запястье, вставив иглу в вену. – Сколько времени займет очистить атмосферу от всех составляющих, оставив один кислород?

– Чистый кислород? – испуганно переспросил Гарсия.

– Что у тебя на уме? – спросил Боннетт.

– Поставить генерацию ангидразы на ручное управление и на глазок регулировать, – и Рэмси кивнул в сторону браслета.

– А что говорят медики по этому поводу? – спросил Гарсия.

– Ничего определенного. Слышал противоречивые высказывания, – ответил Рэмси и взглянул на стоящий перед ним экран локатора. – Возможно, это наш единственный шанс.

– Джо, принимай управление, – сказал Боннетт и отошел от пульта, передав Гарсии штурвал.

– Что ты собираешься делать, Лес?

– Отключить блок автоматического управления системы генерации ангидразы.

Гарсия резко тряхнул головой.

– Надеюсь, ты не собираешься принять это сумасшедшее предложение?

Боннетт уже снимал крышку с блока управления состоянием атмосферы.

– Собираюсь.

– Это самоубийство.

Боннетт взглянул на экран локатора, светящийся перед Рэмси.

– Мы уже смертники. Так что мы теряем?

Он аккуратно положил на пол верхнюю панель блока и, вернувшись к устройству, принялся разглядывать паутину проводов.

– Вот те, красные, которые находятся сверху, – подсказал Гарсия.

– Знаю, – сказал Боннетт. Он достал кусачки и перерезал провода. – Как ты думаешь, с командиром все в порядке?

– Сейчас нет времени думать об этом.

Кивнув, Боннетт настроил блок управления насосом.

– Джонни, показания по гелию?

– Сорок процентов.

Боннетт достал своего «вампира» и надел на запястье.

– Джо, опускай нас. Курс 215 градусов. Джонни, а далеко до подводной горы?

– Шесть минут.

Боннетт резко поднял голову.

– Ты что, в уме сосчитал?

– Да, – ответил Рэмси, занятый с пультом локатора. Палуба «Тарана» начала крениться.

– Теперь нам не удастся сделать из него подводника, – произнес Гарсия и взглянул на Боннетта. – Ты уверен, что нам лучше не пытаться снова всплывать?

– Они слишком близко, – ответил Боннетт. – И кроме того, мне бы не хотелось снова испытывать бортовую качку. Тем более, мы срезали основание блока управления замедлителями, – он кивнул в сторону носа лодки. – А о том, что случилось с основанием блока реактора, мы ничего не знаем.

Гарсия облизнул губы.

– Разве они не услышат, как мы опускаемся в глубину? – спросил Рэмси.

– Они знают предел наших возможностей по погружению.

– Это была твоя идея, – произнес Гарсия. – Сам-то не боишься?

Рэмси сглотнул.

– У них довольно примитивные металлодетекторы, – заметил Боннетт. – Я рассчитываю, они решат, что нас раздавило на глубине, и не станут пускать торпеды.

– Но они не услышат звука гибели нашей лодки, – сказал Гарсия.

– Будем на это надеяться, – заметил Рэмси.

Гарсия побледнел.

Рэмси взглянул на счетчик статического давления.

– Наружное давление 2900 фунтов. Командир! – обратился он к Боннетту.

– У нас только один командир, – ответил Боннетт. – И сейчас он в лазарете.

– Нет, я здесь!

Они обернулись. В дверном проеме стоял Спарроу, придерживаясь рукой за металлическую обшивку, на бледном лице выступили капельки пота.

– Опиши ситуацию, Лес.

Боннетт вкратце изложил суть дела.

Спарроу испытующе поглядел на Рэмси.

– Это была твоя идея?

Рэмси кивнул. «Интересно, как долго он простоит здесь?» – подумал энсин.

– Какие будут распоряжения? – спросил Боннетт.

– Продолжай, – ответил Спарроу. – Командуешь ты.

Спарроу повернулся к блоку управления давлением.

– Содержание гелия ниже диапазона возможного определения, – сказал он. – Не сядем ли мы в лужу, Джо?

– Медики полагают, что теоретически человеческий организм может выдержать давление 400 фунтов на квадратный дюйм в атмосфере, состоящей из чистого кислорода и карбоангидразы, – сообщил Рэмси.

– Это общепринятый факт? – спросил Боннетт.

– Нет, так считают только некоторые из них.

– Теперь мы это проверим, – заметил Гарсия. – Получим полное представление о реакциях четырех человек на атмосферное давление 400 фунтов в подводной лодке класса «демон глубин» с техническими комментариями, зафиксированными самописцами.

Рэмси вздрогнул и посмотрел на красную метку на шкале счетчика статического давления, показывающего внутреннее давление «Тарана»: 297 фунтов на квадратный дюйм.

– Уровень содержания CO₂ составляет 26,6 %, – Рэмси взглянул на браслет-«вампир». – Человеческий организм не выдерживает при 5,4 %.

– Для начала установим внутреннее давление 350 фунтов, – сказал Боннетт и, открыв пневмораспределитель, увеличил установленное значение подкачки ангидразы.

– Две минуты до цели, – произнес Рэмси. – Это высокий и узкий подводный хребет, его гребень располагается параллельно нашему курсу на протяжении примерно десяти миль.

– Давление установлено, – сказал Боннетт. – Сколько времени до момента, когда мы попадем в зону досягаемости наших преследователей?

– Пятнадцать минут.

– Теперь мы проверим, насколько прочно сделаны «демоны глубин», – произнес за его спиной Спарроу.

– Меня больше интересует, насколько прочно сделано мое тело, – сказал Гарсия.

– Замечу, что Господь сделал чудесное творение, ничего не упустив, – произнес Боннетт.

«Странно слышать от него такое замечание. Подобное свойственно скорее Спарроу».

– Господи, просим Тебя, будь милостив к нам, недостойным просить Тебя. Аминь, – произнес Спарроу.

– Выровнять угол скольжения, – сказал Боннетт.

Гарсия выровнял нос.

– Гарсия, зажги два прожектора и включи «глаза» носа.

Основной экран на пульте ожил: два световых луча прорезали зеленую воду. Вокруг них слабо фосфоресцировали бледные тени.

Рэмси взглянул на показания счетчика внутреннего давления: ровно 400 фунтов.

– Теперь медленно спускаемся, – сказал Боннетт.

Палуба качнулась.

Значение внешнего давления на счетчике миновало отметку 3400 фунтов… 3420 фунтов… 3440 фунтов…

Рэмси почувствовал, что не в силах оторвать взгляд от шкалы.

3500… 3520… 3540…

– Диффузия CO₂ в норме. У кого-нибудь есть болезненные ощущения? – спросил Боннетт.

– Чувствую себя идиотом, – сказал Гарсия.

– Это нормально, – ответил Боннетт.

– Будьте готовы к перенасыщению кислородом, – заметил Спарроу.

Стрелка на шкале прошла отметку 3600 фунтов… 3620…

– Выровнять угол скольжения, – распорядился Боннетт.

Гарсия выполнил приказание.

– Далеко до дна?

Рэмси заставил себя взглянуть на приборы.

– Пятьдесят футов.

– Вниз, – скомандовал Боннетт.

Палуба снова накренилась.

Теперь весь экипаж не отрывал глаз от огромного экрана, расположенного под счетчиком давления.

– Есть! – воскликнул Гарсия.

Казалось, что из зеленого тумана перед ними вынырнуло, вырванное прожекторами из темноты, подобие пирога, состоящего из красного ила. По нему шли диагональные однотипные чешуйчатые полоски. И никаких признаков животного или растительного мира.

Гарсия выровнял плоскости носовых рулей, и «Таран» мягко опустился на дно, подняв облако красного ила, которое тут же заволокло экран.

– Заглушить двигатель, – сказал Боннетт.

Рука Гарсии уже лежала на выключателях. Моторы замолчали.

– 8640 футов, – прошептал Рэмси.

– Новое мировое достижение, – произнес Гарсия.

Спарроу вышел на середину отсека.

– Благодарю Тебя, Господи, – произнес он.

– Я пришел к выводу, что я – обыкновенный трус, – сказал Рэмси. – За всю свою жизнь это первый случай, когда я пришел к этому выводу с такой легкостью.

– Кто-нибудь ощущает последствия высокого давления? – спросил Спарроу.

– Я все еще чувствую себя дураком, – сказал Гарсия.

– Кто-нибудь еще?

Рэмси кивнул и принялся внимательно изучать показания приборов на пульте.

– Диффузия 21,4 %, – сказал Боннетт.

– О великий Боже на небесах!

– А где бы еще ему быть? – спросил Гарсия.

– Здесь идет холодное течение, прямо через нас, – ответил Рэмси.

– Господь распростер над нами свой покров, – сказал Спарроу.

– Свора преследователей к югу от нас на расстоянии восьми тысяч ярдов, – сказал Рэмси.

– Что-нибудь указывает на то, что они нас почуяли? – спросил Боннетт.

– Ничего.

– Они не будут искать нас там, где они точно уверены, что нас нет, – сказал Гарсия и усмехнулся. – В этом нет ничего удивительного. Мне тоже не верится, что я здесь.

– Исчезаем под холодным течением, – сказал Рэмси.

– Командир и Господь Бог – старые приятели, – заметил Гарсия. – Хорошие старые друзья. Постоянно делают друг другу приятные сюрпризы, – он слегка пошатнулся.

Рэмси схватил Гарсию за запястье, посмотрел на показания его «вампира».

– Диффузия в норме. Что это…

– Различные реакции на кислород, – отозвался Боннетт.

– Что это с вами? – голова Гарсии покачнулась, и он вылупив глаза уставился на них.

– Спокойно, Джо, – попросил Спарроу.

– Спокойно? Я знаю тебя, командир! – он скосил глаза на Спарроу. – Ты вновь пришедший Царь Давид. Я услышал тебя, – он тряхнул осоловелой головой и высоко поднял правую руку. – «В тесноте моей я призвал Господа и к Богу моему воззвал, и он услышал из святого чертога Своего голос мой, и вопль мой дошел до слуха Его».[92]92
  Вторая книга Царств, глава 22, стих 7.


[Закрыть]

– Все в порядке, Джо. Пойдем и ляжем в кроватку.

Взяв Гарсию за локоть, Спарроу повел его к двери.

– Пусти меня, – сказал Гарсия. Он оттолкнул руку Спарроу, качнулся, но удержался на ногах и повернулся к Рэмси.

– Я все о тебе знаю, мистер долговязый Джон Рэмси. Ты суешь нос в мои дела! Считаешь, что что-то знаешь обо мне. А ты ничего не знаешь, ничего!

– Достаточно, мистер Гарсия, – в голосе Спарроу послышались железные нотки, слова прозвучали резкой командой.

– Простите, командир, – он повернулся к двери. – Пойдем. Я устал.