Текст книги "Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 317 (всего у книги 388 страниц)

– Есть, командир.

В голове Рэмси лихорадочно запрыгали мысли. «И как это повлияет на боевой дух? Первая за последнее время выходящая на задание лодка вернется назад, даже не выйдя из залива. Очень плохо». Он не отрывал взгляда от подрагивающей стрелки шкалы. Наконец стрелка таймера связи достигла красной отметки и раздалось жужжание. Он начал передавать первое модулированное сообщение: «Мастер Джон Красной шляпе. Прием».

Громкоговоритель, установленный над его головой, издал шипение, напоминающее шум прибоя. И сквозь него: «Красная шляпа слушает. Прием».

«Мастер Джон Красной шляпе: На борту выявлены последствия диверсии. В систему двигателя моторного отсека попала шелковая тряпка. Искры статического электричества могли привести к взрыву прямо в заливе. Прием».

«Красная шляпа Мастеру Джону. Подождите, пожалуйста. Мы передаем ваше сообщение Джорджу-птицелову».

«Служба безопасности», – понял Рэмси.

И снова громкоговоритель ожил.

«Джордж-птицелов Мастеру Джону. Здесь Учитель. Опишите ситуацию. Прием».

«Клинт Рид!» Рэмси будто увидел перед собой невозмутимое лицо своего учителя из Службы безопасности. «Учитель Рид! Это экспромт!» Рэмси склонился над микрофоном.

– Учитель, это Студент, – и Рэмси повторил историю с диверсией.

– Учитель Студенту. Ваши предложения? Прием.

– Студент Учителю. Разрешите на месте продолжить проверку. Вероятность проявления неизвестных факторов весьма мала. На борту нас четверо. Если проверка пройдет нормально, позвольте продолжить выполнение миссии. Если мы вернемся, это скажется на боевом духе моряков. Прием.

– Учитель Студенту. Мы смотрим на проблему с той же точки зрения. Подождите, – репродуктор замолчал. И спустя некоторое время: – Разрешение получено. Сколько вам потребуется времени? Прием.

Рэмси повернулся к микрофону внутренней связи.

– Командир, на базе предлагают, чтобы мы продолжили проверку и не возвращались, если она завершится успешно.

– Ты доложил им о том, что мы обнаружили?

– Да, сэр.

– Что они ответили?

– С точки зрения Службы безопасности, на базе возможно повторение попытки диверсии. Здесь же народу мало, экипаж небольшой. Они предлагают, чтобы мы подвергли друг друга перекрестной проверке, а также…

– Господи Иисусе!

– Они хотят знать, сколько времени нам потребуется.

Молчание.

– Командир, они…

– Я тебя слышал. Скажи, что нам нужно десять часов.

Рэмси повернулся к передатчику.

– Студент Учителю. Командир говорит, что уложимся в десять часов. Прием.

– Учитель Студенту. Продолжайте действовать в установленном порядке. Мы определим для вас новое время контрольных сеансов связи. Конец связи.

Рэмси откинулся в кресле и задумался.

«Вот теперь я по-настоящему подставил свою шею. Но Обе считает, что это единственное, что возможно при таком раскладе».

Из селектора внутренней связи раздался голос Боннетта:

– Рэмси, если переговоры завершены, подними свою задницу со стула и помоги мне!

– Иду.

В двигательном отсеке Спарроу, повернув гаечный ключ, смотрел на Гарсию, склонившегося над вторичной обмоткой.

– Они хотят, чтобы мы продолжали эту миссию, Джо. Просто отвратительно.

Гарсия подключил рабочую лампу к двум клеммам. Она загорелась.

– Да, и плюс ко всему они прислали к нам этого зеленого Рэмси, почти сухопутного.

– В его послужном списке – ограниченный опыт участия в боевых действиях. Секретный патруль в заливе.

– Осталось ложиться и помирать! – Гарсия перешел на другое место. – Что-то не так с этим парнем!

Спарроу снял крышку с конденсатора.

– Что именно?

– Подозреваю, что он стукач, а не тот, за кого себя выдает.

– С чего это ты взял?

– Не могу сказать, командир.

Спарроу, пожав плечами, вернулся к работе.

– Не знаю, Джо. Обсудим это позже. Пожалуйста, подай мне восьмидюймовый кривой ключ.

Гарсия, отдав ему ключ, продолжил проверку. В маленьком отсеке наступила тишина, прерываемая лишь лязгом металла по металлу да жужжанием тестовых устройств.

Спарроу, проскользнув через открытый люк в центральный пост, молча наблюдал, как Боннетт и Рэмси устанавливали на место верхнюю крышку главного пульта управления.

Боннетт выпрямился и почесал шею. От руки остался жирный след.

– Ты новичок, парень. Но мы сделаем из тебя настоящего подводника. Ты всегда должен помнить: здесь, на глубине, ошибаются только один раз.

Рэмси положил отвертку на место в ящик с инструментами, повернулся и увидел Спарроу.

– Все в порядке, командир?

Спарроу ответил не сразу. Он внимательно оглядел центральный пост, понюхал воздух. В нем чувствовался слабый запах озона. Издалека доносилось гудение двигателя, запущенного на холостом ходу. Круглые глаза – огни индикатора – казались его символическим продолжением. Но капитана не покидала какая-то смутная тревога.

– Мы сделали все, что под силу простым смертным. Соберемся в кают-компании, – Спарроу повернулся и скрылся за дверью.

Рэмси поставил ящик с инструментами на полку в стенном шкафу. Металл лязгнул по металлу. Он вздрогнул и обернулся. Боннетт выходил за дверь. Рэмси пересек центральный пост, проскользнул через люк и пошел вслед за Боннеттом в кают-компанию. Там их уже ждали Гарсия и Спарроу. Гарсия уселся с правой стороны стола, а на его дальнем конце стоял Спарроу. Рэмси широко раскрыл глаза от удивления: перед Спарроу лежала раскрытая Библия.

– Мы просим у Всевышнего, чтобы он помог нам в наших начинаниях, – произнес Спарроу.

Боннетт опустился в кресло, стоявшее с левой стороны.

Спарроу указал на кресло напротив него:

– Вы не сядете, мистер Рэмси?

Рэмси опустился в кресло, положив руку на зеленое сукно стола. С противоположного конца стола над ним возвышался Спарроу. «Представитель Закона с рукой на Библии».

«Религиозные службы – одна из скрепляющих сил этого экипажа, – подумал Рэмси. – Мистическое соучастие![85]85
  Мистическое соучастие – термин впервые использован антропологом Леви-Брюлем для описания отношений с каким-либо предметом, когда субъект не может отделить себя от него, имеет с ним явную связь. В аналитической психологии К. Г. Юнга используется для обозначения таких отношений между людьми, когда субъект, или часть его личности, добивается влияния на другого, и наоборот. В результате люди могут предвосхищать желания и мысли друг друга и каждый зависит от другого в том, чтобы быть тем, кем является.


[Закрыть] Освящение воинов перед набегом».

– Вы какой религии, мистер Рэмси? – спросил Спарроу.

– Протестант епископальной церкви, – откашлявшись, ответил Рэмси.

– Здесь на самом деле это не важно, – сказал командир. – Я просто поинтересовался. На подлодках бытует убеждение, что Господь не позволяет живому атеисту погружаться на глубину больше тысячи футов.

Рэмси улыбнулся.

Спарроу склонился над Библией. Послышался его рокочущий голос:

– Горе тем, кто называет зло добром и добро злом, кто вносит тьму в свет и свет во тьму, кто горечь смешивает со сладостью и сладость с горечью. Горе тем, кто считают себя мудрыми в глазах своих и предусмотрительными в лице своем!

Он закрыл Библию и поднял голову. Это был момент силы, мгновение власти. Рэмси ощутил проявление глубокой силы.

– Мы выполняем нашу работу, используя все средства, находящиеся в нашем распоряжении, – начал Спарроу. – Мы делаем то, во что верим, что считаем правильным. Даже если это опечалит нас, мы будем это делать с тем, чтобы последнее неверие и безбожие исчезло с лица земли. Аминь.

Спарроу повернулся и поставил Библию в шкаф над переборкой. Все еще стоя спиной к экипажу, он заговорил:

– Все по местам. Мистер Рэмси, свяжитесь с базой, скажите, что мы готовы к отплытию. Запросите время первого контрольного сеанса связи.

Рэмси поднялся с кресла. Первым делом он подумал о необходимости проверить первые записи дистанционного измерителя, относящиеся к Спарроу.

– Есть, сэр, – сказал он. Повернулся, вышел из кают-компании и по трапу направился в радиорубку, чтобы связаться с базой.

Первый контрольный сеанс через четыре часа.

Рэмси передал эту информацию Спарроу.

– Обнулить автоматический таймер, – приказал Спарроу. – Всем доложить о готовности.

– Здесь Гарсия. Двигатель и буксирные устройства готовы.

– Здесь Боннетт. Пульт управления готов.

Рэмси взглянул на свой пульт в электронном отсеке. Его охватило странное чувство принадлежности к этой лодке. Чувство близости, связи более длительной и глубокой, чем он ощутил за пять тренировочных недель.

– Электронный пульт готов, – отрапортовал он. – Давление две атмосферы, – Рэмси взглянул на браслет «вампира». – Диффузия в норме. Азот отсутствует.

Из селектора внутренней связи раздался голос Спарроу:

– Лес, снимаемся.

Рэмси почувствовал, как подводная лодка слегка накренилась, потом последовал мягкий, но мощный толчок. Казалось, что палуба под ногами слегка колыхнулась и выровнялась. И действительно, она слегка накренилась.

«Мы идем в глубину, – подумал Рэмси. – И в прямом смысле, и в психологическом. Но к этому я и готовился».

– Мистер Рэмси, зайдите на центральный пост, – послышался приказ Спарроу.

Рэмси закрыл пульт и вышел. Спарроу стоял в самом центре отсека, держа руки за спиной, широко расставив ноги. Он выглядел как на картине на фоне лабиринта труб, колес, циферблатов и плоскостей. Справа на пульте управления буксирными устройствами работал Гарсия. Слева стоял Боннетт, держа в руках высокоскоростной штурвал. Большой прибор – измеритель статического давления, висящий на переборке, регистрировал 1310 фунтов на дюйм. И давление продолжало расти. Они находились на глубине ниже 3000 футов.

– Что находится в небольшой коробке, прибывшей вместе с вашим багажом, мистер Рэмси? – не оборачиваясь, спросил Спарроу.

– Мониторинговое оборудование новой поисковой системы, сэр.

Спарроу повернул голову, чтобы взглянуть на мерцающий циферблат устройства управления буксирным оборудованием. Потом обернулся.

– Почему она была опечатана?

– Это устройство очень тонкое, соответствующим образом упаковано. Боялись, как бы кто-либо…

– Хочу при первой же возможности взглянуть на него, – сказал Спарроу и шагнул к Боннетту. – Лес, протечка в девятом отсеке?

– Там отсутствуют колебания давления и влажности, командир. Наверное, это конденсат.

– Не спускай с него глаз, – Спарроу вернулся к Рэмси.

«Попробую побыстрее определить, сможет ли эта маскировка удовлетворить их любопытство», – подумал Рэмси.

– У тебя есть хобби? – спросил капитан.

– Астрономия, – прищурился Рэмси.

– Странное хобби для подводника, – через плечо бросил Боннетт.

Прежде чем Рэмси успел ответить, в разговор вмешался Спарроу:

– Нет ничего странного в возникновении интереса к астрономии у человека, уходящего в море.

– Ведь это основа навигации, – заметил Рэмси.

Спарроу оглядел Рэмси долгим взглядом и вернулся к пульту управления.

– Когда мы шли по полутемному тоннелю с базы, я думал, что, прежде чем мы уйдем в глубину, нам следовало дать право в последний раз взглянуть на звезды. Они пробуждают в человеке чувство сопричастности этому миру. Однажды ночью в Гленн-Гарден я был поражен чистотой неба. На нем светилось созвездие Геркулеса…

Он замолчал, заметив, что «Таран» задрал нос кверху.

Командир положил руки на пульт управления, чтобы исправить крен.

– Геркулес, – продолжил разговор Рэмси. – Вы говорите о Коленопреклоненном?[86]86
  На старинных картах звездного неба Геркулес изображался стоящим на одном колене с палицей в руке.


[Закрыть]

– Вряд ли стоит его так называть, – ответил Спарроу. – Мне нравится думать о том, что он в течение всей истории человечества указывал путь морякам. Знаете, финикийцы почитали его.

Неожиданно Рэмси почувствовал к Спарроу теплую человеческую симпатию. Он сразу же отбросил ее. «Я должен оставаться объективным, с ясной головой», – сказал он себе.

Спарроу повернулся налево, чтобы увидеть точные показания контрольных приборов. Изучив их показания, он повернулся к Рэмси.

– Вам никогда не казалось, мистер Рэмси, что подводные лодки класса «демон глубин» наиболее похожи на космические корабли из всего, что было когда-либо изобретено человечеством? Мы полностью автономны, – он снова отвернулся к приборам. – И что мы делаем с этими космическими кораблями? Используем их, чтобы скрыться за водным покрывалом нашей планеты. И с их помощью убиваем друг друга.

«Ну вот, командир в задушевной беседе с членами экипажа распространяет картины своего больного воображения», – подумал Рэмси.

– Мы используем их для самозащиты, – произнес он.

– Человечество не может защищаться от самого себя, – произнес Спарроу.

Рэмси начал было говорить, но осекся. «Это юнгианская концепция. Нельзя быть защищенным от самого себя». И он с еще большим уважением взглянул на Спарроу.

– Наша подземная база похожа на матку, – заговорил Спарроу. – И подводный тоннель. Мне кажется, примерно так должны выглядеть родовые пути.

Рэмси засунул руки в карманы и сжал кулаки.

«Что он имеет в виду? – спросил он себя. – Такая идея скорее характерна для ОПсих. Либо Спарроу балансирует на краю, либо это наиболее здоровый человек из всех, кого мне доводилось видеть. Он абсолютно прав относительно базы и тоннеля, хотя раньше мы никогда не замечали подобной аналогии. Это имеет отношение к нашей проблеме. Но с какой стороны?»

– Джо, поставь управление буксирным оборудованием на автоматику. Я хочу, чтобы ты немедленно пошел вместе с мистером Рэмси проверить новое устройство обнаружения. Следует разобраться с ним до первого контрольного сеанса связи.

Он взглянул на большой экран ультразвукового навигационного устройства, встроенного в переборку. Красная точка автоматически указывала их местоположение.

– Лес, подними перископ на поверхность и сверь наши координаты.

– Есть, командир.

Гарсия повернул на пульте последний переключатель и повернулся к Рэмси:

– Ну, пошли, юнга.

Рэмси посмотрел на Спарроу. Единственным его желанием в этот момент было стать членом их экипажа.

– Друзья называют меня Джонни, – произнес он.

– Джо, не познакомишь ли мистера Рэмси с особенностями нашей системы обеспечения атмосферы? – обратился Спарроу к Гарсии. – Хорошо бы начать с фазового регулятора карбоангидразы.

Как пощечину ощутил Рэмси отказ называть его просто по имени. Он сжался и скользнул через люк на трап, ведущий к корме.

За ним последовал Гарсия, чуть не наступая ему на пятки, и, повернув его, произнес:

– Тебе следует лучше разбираться в подводных лодках, Рэмси. Новичка всегда называют по фамилии или прозвищу – в зависимости от того, как его представят экипажу, – до первого сражения. Некоторые чудаки просто мечтают, чтобы их никогда не назвали по имени.

Рэмси внутренне удивился. В Службе безопасности упустили этот момент. Он показал себя зеленым новичком. Но потом подумал: «Это совершенно естественно. Нормальное поведение экипажа, уже слитого в единое целое. Немного магии: запрещено пользоваться тайным именем чужака, чтобы боги не обрушили на него свой гнев, уничтожив его… а заодно и всех, кто рядом».

В командном отсеке Боннетт повернулся к Спарроу и фыркнул. Почесав рукой шею, он повернулся к пульту управления.

– Зеленый, – сказал он.

– Тем не менее, кажется, он нормальный парень. Будем надеяться на лучшее, – заметил Спарроу.

– Тебя не беспокоит эта последняя беседа с ним в Службе безопасности, перед самым отплытием?

– Все может быть.

– Ничего не могу поделать. Я недолюбливаю таких чудаков, как он. Мне пришло в голову, что он ненадежный человек, – насупив брови, Боннетт задумался.

– Возможно, это сделано специально, – ответил Спарроу. – Ты ведь помнишь, какие указания они нам дали перед отплытием.

– Все равно, не буду спускать с него глаз, – сказал Боннетт.

– Мне нужно оформить документы. Это нельзя отложить. Вызови меня перед первым контрольным сеансом связи, – попросил Спарроу.

– А что насчет вахтенного расписания?

– Именно этим я и буду заниматься, – ответил командир. – Хочу так составить график, чтобы, пока мы идем в относительно безопасных водах, была возможность проводить время с Рэмси. Совсем не хочется, чтобы он совершил какую-нибудь нелепую ошибку, когда за нами начнется охота.

Спарроу проскользнул сквозь люк на корму, спустился по трапу и прошел в кают-компанию. Первое, что бросилось ему в глаза, была яркая поверхность стола, казалось, этот цвет он видел тысячи раз.

«Почему в кают-компаниях столешницы всегда зеленые? – спросил он себя. – Немного цвета зеленеющих полей, чтобы напоминать нам о доме?»

В электронном отсеке Гарсия и Рэмси закрыли верхнюю панель электронного детектора.

– Что дальше? – спросил Рэмси.

– Тебе сейчас лучше прилечь отдохнуть, – сказал Гарсия. – Лес на вахте. Командир наверняка занят оформлением документов. Возможно, тебя вызовут позже. В первые дни можно слегка расслабиться.

– Да, я устал, – кивнул Рэмси. Он повернулся кругом, сказав: – Увидимся позже.

– Отлично, – сказал Гарсия, выходя вслед за ним.

Рэмси поспешил к себе, запер дверь, вытащил коробку дистанционного измерителя и открыл ее Он достал первые полоски записей и, присев на койку, принялся за изучение.

Поначалу записи показывали высокое содержание плазмы и адреналина. Рэмси отметил, первый всплеск можно было датировать временем до его прихода. Другой совпадал с моментом первого спуска в подлодку.

«Первый напряженный момент, – подумал Рэмси. – Но это нормально».

Он промотал ленту записи измерителя до момента, когда были выявлены признаки диверсии, повторно проверил временную шкалу, промотал назад, потом снова вперед.

«Ничего!»

«Но это невозможно!»

Рэмси уставился на ряд заклепок на противоположной переборке. Слабое урчание двигателя, казалось, усилилось. Его рука, касающаяся одеяла, ощущала каждый стежок, каждую ниточку. Он ясно ощущал запах комнаты: краска, масло, мыло, озон, пот, пластик…

«Разве возможно, чтобы человек пережил тревожное состояние без изменений в работе желез? – спросил он себя. – Да, при определенном психологическом настрое, но это не подходит в случае со Спарроу».

Рэмси вспомнил, как звучал голос командира в селекторе внутренней связи во время стрессовой ситуации: в нем звучали высокие нотки, напряженность и скованность.

Рэмси снова проверил ленту.

«Может, дистанционный измеритель неисправен?»

Он проверил его. Прибор отлично работал. Возможно ли, чтобы причина была в неисправности датчиков, вшитых в тело Спарроу? Нет, в этом случае не были бы зарегистрированы и другие колебания.

Рэмси откинулся назад, и, положив руку на лоб, задумался над трудным вопросом. Напрашивались две очевидные возможности: «Если Спарроу знал о тряпке, масле и протечке, то этот факт его вряд ли мог взволновать. А что, если он лично подложил тряпку и испортил кран? Возможно, он сделал это, чтобы остановить выполнение миссии, либо потому, что у него сдают нервы, либо потому, что он – шпион.

Но тогда измеритель должен был зарегистрировать другие психосоматические реакции».

Здесь напрашивалась другая возможность: «При сильных стрессах железы организма Спарроу функционируют не автоматически, а под контролем центров головного мозга. Это можно связать с явными параноидальными тенденциями. В этом случае возможно систематическое нарушение нормального функционирования под воздействием стресса: страх заменяется неколебимой верой в то, что опасность как таковая не существует».

Рэмси резко выпрямился. «Это может быть связано с религиозными взглядами Спарроу. Все объясняет полная и несокрушимая вера. И раньше встречались параноики от религии. Некоторые даже пытались нацепить одежды Христа. – Рэмси нахмурился. – Но Швейцер уже изобразил таких людей и показал всю нелепость их мировосприятия».

Резкий стук в дверь прервал размышления Рэмси. Он быстро сгреб ленты под второе дно коробки дистанционного измерителя и, закрыв крышку, запер его.

Стук повторился.

– Рэмси? – раздался голос Гарсии.

– Да.

– Рэмси, ты бы принял парочку пилюль от утомления. Твоя вахта следующая.

– Хорошо. Спасибо. – Рэмси задвинул коробку под стол, подошел к двери и открыл ее. Идущий вниз трап был пуст. Он взглянул через коридор на дверь каюты Гарсии, немного постоял, полной грудью ощущая корабль. Капля конденсата упала с потолка прямо перед ним. Внезапно нахлынул приступ депрессии; усилием воли он подавил его. Он почти чувствовал сильнейшее давление воды, окружающей корабль.

«А знаю ли я на самом деле, что такое настоящий страх?» – спросил он себя.

«Таран» двигался в медленном ритме подводных течений, пряча свой экипаж под пластами холодной воды: холодная вода закрывала тепловой след подводной лодки, подобно огромному хвостатому увальню лавируя между стенами подводных каньонов: их стены служили преградой для прохождения звуков, издаваемых двигателем.

Сменились вахты. Начался бесконечный шахматный матч между Спарроу и Гарсией. Стрелки автоматического таймера проходили круг за кругом, отсчитывая часы смертельно скучной рутины, за которой стояла смертельная опасность. Красная точка, отмечающая их местоположение на экране эхолота, подползала к оконечности полуострова Флорида, двигаясь вверх по побережью Атлантического океана, как муравей держа курс в сторону Исландии.

Пять дней, тринадцать часов, двадцать одна минута с момента отправления.

Спарроу вошел в отсек центрального поста, слегка пригнувшись в дверном проеме, и остановился, вглядываясь в циферблаты – продолжения его органов чувств. Атмосфера слишком влажная. Капитан сделал заметку в памяти: нужно, чтобы Гарсия в свою вахту выполнил проверку. В данный момент была вахта Боннетта. Главный пульт был переведен в режим дистанционного управления. Пульт дублирования не входил в сферу его компетенции.

Местоположение лодки на экране эхолота было следующим: к западу от северной оконечности Ньюфаундленда, и к югу от южной оконечности Гренландии: курс 61 градус, 20 минут. Прибор регистрировал статическое давление 2360 фунтов на квадратный дюйм: около 5500 футов ниже уровня моря.

Спарроу пересек центральный пост, проскользнул через люк и по сходному трапу прошел в двигательный отсек. Трап мягко резонировал в такт его шагам.

Боннетт стоял на нижнем трапе, спиной к Спарроу, глядя куда-то налево и вниз. Спарроу проследил его взгляд: офицер смотрел на люк, закрывающий один из аварийных коридоров в отсек реактора.

«Боннетт выглядит как-то странно, будто считает что-то», – подумал Спарроу.

Чуть погодя командир понял его намерения: Боннетт нюхал воздух. Спарроу для пробы вдохнул поглубже и почувствовал вездесущий запах рециркулирующего воздуха, озона и масла, что вполне соответствовало обычному запаху двигательного отсека. Он остановился на трапе, перегнувшись через перила.

– Что-то не так, Лес?

Боннетт повернулся, взглянул вверх.

– А, командир. Не знаю. Мне почудился запах чего-то гнилого.

Губы Спарроу сложились в полуусмешку.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– Да по-настоящему запахло гнилью – падалью, гнилым мясом, – сказал Боннетт. – Я принюхиваюсь уже несколько дней – каждый раз, когда прохожу мимо.

– А еще кто-нибудь заметил это?

– Никто ничего не говорил.

– Может, это игра твоего воображения, Лес. После пяти дней плавания в этой плавучей фановой трубе все что угодно померещится.

– Да нет, командир. Я могу распознать большинство запахов. Но этот ни на что не похож.

– Минуточку, – Спарроу спрыгнул на палубу рядом с Боннеттом.

– Принюхайся, командир.

Спарроу глубоко вдохнул. Он почувствовал в воздухе слабый запах мертвечины, но затем он стал слышен все явственнее в насыщенной кислородом атмосфере подводной лодки.

– Может, это дохлая крыса? – спросил он.

– И как она смогла попасть на борт? И кроме того, мы ведь прочесали «Таран» частым гребнем. И комар бы не остался незаме… – он внезапно остановился на полуслове, уставившись на радиационную переборку.

– Только в одном месте нас не было, – произнес Спарроу.

– Но мы осмотрели ее при помощи камер. Там… – Боннетт снова осекся.

– Давай посмотрим еще раз, – предложил командир.

Они вернулись в центральный пост и переключили главный экран на сканеры отсека реактора.

– Ничего, – произнес Боннетт. Взглянув на Спарроу, он пожал плечами.

Спарроу взглянул на часы.

– Час назад Джо пошел отдыхать, – он смотрел на теперь уже пустой экран. – В любом случае приведи его к двери, ведущей в тот коридор. А Рэмси пусть останется в центральном посту. Я пойду к реактору. – Он вышел за дверь и по трапу спустился на нижнюю палубу.

Оставшийся в центральном посту Боннетт подошел к пульту управления коммуникациями и вызвал Гарсию. В громкоговорителе послышался заспанный голос.

– Да?

– Командир приказал тебе явиться к первому коридору реакторного отсека.

– Что случилось?

– Он все объяснит.

Боннетт переключил коммутатор и вызвал Рэмси.

– Да. Я в комнате отдыха.

– Зайди в центральный пост.

– Сейчас.

Боннетт отключил коммутатор и присоединился к Спарроу, стоящему перед дверью в тоннель. Гарсия почти сразу подошел к ним, на ходу застегивая рубашку. Черные взъерошенные волосы стояли дыбом.

– Что-нибудь случилось?

– Когда ты выполнял последнюю проверку реактора, ты открывал люк в коридор?

– Конечно. Но внутрь я не заходил. Ребята из Службы безопасности сказали, что там все чисто…

– Это и так ясно. Ты чувствуешь какой-нибудь запах?

Гарсия насупился.

– Вы имеете в виду мой нос?

– Именно так.

– Мне так не кажется, – тряхнул головой Гарсия. – Зачем?

– Принюхайся, – сказал Боннетт.

Гарсия повел носом, глубоко вдохнул. Потом еще раз.

– Гниль.

– Лес принюхивается здесь уже пару дней.

– А кто-нибудь проверял вентиляционную трубу? – спросил Гарсия.

– Первым делом, но не могу быть до конца уверенным, – заметил Боннетт. – Здесь возможно пограничное состояние, почти соперничество между бактериями и стерилизующим действием радиации.

– И бактерии выигрывают с тех пор, как мы увеличили содержание кислорода в воздухе, – заключил Спарроу. Он указал на люк в реакторный отсек.

– Это где-то здесь. Джо, принеси кусок трубы.

– Какой длины?

– Около двадцати футов. Чтобы этой длины хватило от отвода в середине тоннеля до выхода в открытые отсеки.

– Хорошо, – Гарсия повернулся кругом и отправился в машинное отделение.

Спарроу повернулся к стеллажу и снял с него портативную телекамеру и небольших размеров прожектор.

– В отсеке реактора достаточно слепых мест, хотя мы и не любим вспоминать об этом. При проведении проверок мы рассчитываем на стационарно закрепленные камеры, охватывающие большую часть пространства. Теперь нам придется пожертвовать одной портативной камерой и прожектором, они станут радиоактивными. Но мы сможем увидеть темные углы.

Гарсия принес трубу.

– Что вы собираетесь с ней делать?

– Прицепим к одному концу портативную камеру и прожектор, – ответил Спарроу.

– Я даже не подумал о них, – покраснел Гарсия.

– Об этом я и говорил, Лес, – произнес Спарроу. – Наши мозги не работают как следует…

Из громкоговорителя над их головами раздался голос Рэмси:

– Я вижу вас на экране. Что вы делаете?

Боннетт включил переговорное устройство.

– В коридоре, ведущем в отсек реактора, обнаружена какая-то гниль.

– Пусть он переключится на дистанционный пульт управления и идет сюда, – не отрывая взгляда от камеры и прожектора, которые он привязывал к трубе, произнес Спарроу. – Нам может понадобиться его помощь.

Боннетт передал приказ.

Рэмси появился на трапе и проверил портативный пульт управления. Перегнувшись через перила, он посмотрел на команду.

– Я только что почувствовал этот запах. Вы полагаете, что это крыса? – спросил он.

– Я не знаю, – ответил Боннетт.

– Готово, – Спарроу передал трубу Гарсии и, повернувшись к двери тоннеля, повернул замок и остановился. Командир взглянул на Рэмси.

– Отнеси этот пульт подальше.

Рэмси выполнил указание, отойдя футов на десять назад.

– Лес, подвинься немного, – кивнул Спарроу.

Боннетт отошел от линии дверей.

– Что вы ожидаете увидеть?

Кивком головы Спарроу показал на счетчик радиации, установленный над дверью в коридор.

– Возможно, начнет зашкаливать. Присмотри за ним.

Гарсия снял со стены экран телекамеры и встал рядом со Спарроу.

– Отлично. Поехали, – сказал Спарроу. Они распахнули дверь.

Гарсия следил за экраном.

– У-у-ух! – открыл от изумления рот Спарроу.

– Простите меня, но мне не нравится этот запах, – произнес Боннетт.

– Это не крыса, слишком сильно воняет, – перегнулся через перила Рэмси.

Спарроу вытянул трубу во всю длину, фиксируя прожектор. Его луч ударил Рэмси прямо в глаза, на мгновение ослепив его. Когда к нему вернулось зрение, командир уже засунул трубу в коридор. Гарсия, стоя позади двери, склонился над экраном телекамеры, не отрывая от него глаз.

Рэмси подстроил один из приборов на пульте и, услышав возгласы Гарсии «Командир! Ты только посмотри!», открыл рот от изумления.

На экране появилось изображение участка пола коридора за поворотом. В пределы видимости попали человеческие ноги в ботинках. Выше колен было не видно.

Боннетт взглянул на Рэмси, тот из-под насупленных бровей поймал его взгляд. На лбу старшего помощника выступил пот.

– У тебя на экране то же самое? – спроси он.

Рэмси кивнул. С его места люди, стоявшие внизу, казались укороченными, похожими на карликов. Из-за игры акустики их голоса доносились до Рэмси неясно звенящими. Ему казалось, что он наблюдает шоу марионеток.

Боннетт повернулся, чтобы проверить показания счетчика, встроенного над дверью.

– Радиационный фон медленно увеличивается.

– Фильтры его сейчас не снижают, – заметил Гарсия.

Спарроу наклонился вперед, вводя глубже в коридор трубу с портативной камерой. Гарсия пододвинул ее экран так, чтобы Боннетт мог его видеть.

– Ну, что? – спросил Спарроу.

– Ноги, – ответил Боннетт.

Рэмси пришел в себя, услышав бормотание Гарсии: «Святая Мария, Матерь Божия…» Офицер-механик мерно перебирал четки под рубашкой.

Спарроу слегка повернул трубу.

– Нож! – вырвалось у Боннетта.

Рэмси увидел его на своем экране. Из груди мужчины, лежащего в тоннеле, торчал нож.

– Записывай это на камеру, – приказал Спарроу.

– Записываю, – отозвался Рэмси. Он снял камеру с полки рядом с пультом управления и направил ее на экран приемника.

Спарроу вводил камеру все дальше в тоннель, покуда на экране не показалось лицо человека.

– Никто не узнает его?

– Кажется, я его видел, – произнес Гарсия. – На нем форма обслуживающего персонала. Похоже на знаки отличия персонала, обслуживающего реакторы, – Гарсия мотнул головой. – Но он не из первого технического отдела – я был на борту во время финальной погрузки и проверки.

Повернувшись, Спарроу взглянул на Рэмси.

– А ты?

– Это офицер особого отдела Службы безопасности, прикрепленный к группе адмирала Белланда. Его зовут Фосс или Фостер – что-то вроде этого.

– Откуда ты знаешь? – спросил Боннетт.

Неожиданно Рэмси осознал, что совершил грубый тактический просчет.

– Когда я ходил на патрульной лодке в заливе, эта птичка поддерживала с нами контакт от имени Службы безопасности.

Как просто удалось солгать! Он вспомнил, когда в последний раз видел этого человека: резиденция адмирала Белланда, учитель Рид, ведущий разъяснения.

– Ты не знаешь, что он мог здесь делать? – спросил Спарроу.

Рэмси покачал головой.

– Могу только предполагать. Возможно, он выполнял особую проверку, и кто-то застал его.

– Застал его за чем? – спросил Гарсия.

Внезапно у Рэмси перехватило дыхание: он вспомнил, что Гарсию подозревали как шпиона.