Текст книги "Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ)"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

Я одновременно отец и мать Своему народу. Я познал экстаз родов и экстаз смерти и этому образцу я хочу научить вас. Вы должны усвоить мои уроки. Разве я не бродил в опьянении по джунглям неверных теней вселенной? Бродил! Я видел ваши силуэты на фоне света. Вселенная, которую вы, по вашему утверждению, видите, есть моя мечта. Моя энергия сосредоточена в ней, и я присутствую в каждом ее участке, во всех ее участках. Так рождаетесь вы.

(Похищенные записки)

– Мои Говорящие Рыбы сказали, что ты отправился в Цитадель сразу же после праздника Сиайнок, – произнес Лето.

Во взгляде Лето, которым он окинул Айдахо, стоявшего там, где всего час назад сидела Хви, било обвинение. Прошло так мало времени, но Лето ощущал такую пустоту, словно протекли столетия.

– Мне нужно было время, чтобы подумать, – сказал Айдахо и посмотрел в углубление, в котором лежал Лето.

– И поговорить с Сионой?

– Да, – Айдахо взглянул в лицо Лето.

– Но спрашивал ты о Монео, – сказал Лето.

– Они докладывают о каждом моем шаге? – требовательно спросил Айдахо.

– Нет, не о каждом.

– Иногда человеку надо побыть одному.

– Конечно, но не стоит винить Говорящих Рыб в том, что они очень озабочены твоей безопасностью.

– Сиона говорит, что ей предстоит испытание!

– И именно поэтому ты искал Монео?

– В чем заключается это испытание?

– Монео знает. Я полагаю, именно об этом ты хотел его спросить.

– Вы не полагаете. Вы все знаете наверняка.

– Сиайнок очень расстроил тебя, Дункан. Прости меня за это.

– Вы имеете хотя бы отдаленное представление, каково мне находиться здесь?

– Жребий гхола не назовешь легким. Некоторые живут очень тяжело.

– Я не нуждаюсь в этой юношеской философии.

– В чем же ты нуждаешься, Дункан?

– Мне надо знать некоторые вещи.

– Какие, например?

– Я совсем не понимаю людей, которые вас окружают! Нисколько этому не удивляясь, Монео спокойно рассказывает мне, что Сиона участвовала в восстании против вас. Это он говорит о собственной дочери!

– В свое время Монео тоже был мятежником.

– Вы же понимаете, о чем я говорю. Монео тоже был подвергнут испытанию?

– Да.

– Вы будете испытывать и меня?

– Я уже тебя испытываю.

Айдахо уставил в Лето пылающий взор.

– Я не понимаю, как вы правите, я не понимаю вашей Империи, я вообще ничего не понимаю. Чем больше я узнаю, тем больше осознаю, что не понимаю, что происходит вокруг меня.

– Какое счастье, что ты самостоятельно набрел на путь мудрости, – сказал Лето.

– Что? – Ярость Айдахо прорвалась боевым кличем, он проревел это слово, словно командовал на поле битвы. и этот рев заполнил все небольшое помещение.

Лето лишь улыбнулся.

– Дункан, разве я не говорил тебе, что как только ты начинаешь воображать, что что-то знаешь, это закрывает путь к дальнейшему познанию?

– Тогда скажите мне, что происходит.

– Мой друг Дункан Айдахо привыкает к новым для себя обычаям. Он учится заглядывать за пределы того, что считает известным для себя.

– Хорошо, хорошо, – кивнул Айдахо. – Тоща что именно за пределами моего знания заставило вас привести меня на Сиайнок?

– Я хочу привязать Говорящих Рыб к их командиру.

– А я потом вынужден от них отбиваться! Сопровождавшие меня хотели по дороге в Цитадель устроить оргию, а те, кто пришел со мной сюда…

– Они знают, как я люблю детей Дункана Айдахо.

– Будьте вы прокляты, я же не жеребец!

– Нет нужды так громко кричать, Дункан.

Айдахо несколько раз глубоко вдохнул.

– Когда я сказал им «нет», они сначала страшно обиделись, а потом стали обходиться со мной, как с… блаженным или тихо помешанным.

– Разве они не подчинились тебе?

– Они ни о чем меня не спрашивают… если это не противоречит вашим приказам. Я не хотел возвращаться сюда.

– Но они все же доставили тебя сюда.

– Вы же прекрасно знаете, что они никогда не ослушаются вас!

– Я рад, что ты пришел, Дункан.

– О, я прекрасно это вижу!

– Говорящие Рыбы знают, что ты – особенный, знают, как я люблю тебя, сколь многим я тебе обязан. Нет никакого вопроса о послушании или непослушании, когда Речь идет о тебе или обо мне.

– Так в чем тогда заключается вопрос?

– В верности.

Айдахо погрузился в задумчивое молчание.

– Ты почувствовал силу Сиайнока? – спросил Лето.

– Мумбо-юмбо, – буркнул в ответ Айдахо.

– Тогда почему ты так расстроился?

– Ваши Говорящие Рыбы – не армия, это полиция, охранная гвардия.

– Своим именем я уверяю тебя, что это не так. Полиция – организация неизбежно коррумпированная.

– Вы искушаете меня властью, – в тоне Айдахо прозвучало обвинение.

– Это и есть испытание, Дункан.

– Вы мне не доверяете?

– Я безусловно доверяю твоей верности Атрейдесам.

– Тогда к чему эти речи о коррупции и испытании?

– Это же ты обвинил меня в том, что я сделал из Говорящих Рыб полицейских. Полиция всегда следит за тем, чтобы преступники преуспевали. Плох тот полицейский, который не понимает, что процветание власти зависит от процветания преступников.

Айдахо нервно облизнул пересохшие губы и озадаченно уставился на Лето.

– Но моральная подготовка… я имею в виду законность… тюремное заключение для…

– Какой толк от законов и тюрем, если преступление не считается грехом?

Айдахо по-петушиному склонил голову.

– Вы хотите сказать, что ваша проклятая религия…

– Наказание греха может быть весьма экстравагантным.

Айдахо через плечо указал большим пальцем на выход.

– Все эти разговоры о смертных казнях… о пресловутой порке и…

– Я стараюсь, где это только возможно, покончить со случайными законами и тюрьмами.

– Но должны же у вас быть хоть какие-то заключенные.

– Зачем? Заключенные нужны только для того, чтобы создавать иллюзию пользы от суда и полиции.

Айдахо повернулся вполоборота и указал пальцем на выход в маленькую прихожую.

– У вас есть планеты, которые сами по себе являются не чем иным, как тюрьмами.

– Я полагаю, что ты можешь считать тюрьмой любое место, которое тебе заблагорассудится. Это зависит от того, насколько далеко заходят твои иллюзии.

– Иллюзии! – Айдахо безвольно уронил руки.

– Да. Ты толкуешь о тюрьмах, полиции и законности, прекрасной иллюзии, прячась за которую могут великолепно действовать власть имущие, великолепно осведомленные о том, что установленные ими законы никто и не думает соблюдать.

– И вы думаете, что с преступностью можно справиться…

– Не с преступностью, Дункан, а с греховностью.

– Так вы полагаете, что религия в состоянии…

– Ты заметил, что считается у меня первичным и главным грехом?

– Что?

– Попытка коррумпировать члена правительства или коррумпированность члена правительства.

– В чем же состоит критерий коррумпированности?

– Исключительно в неспособности или нежелании соблюдать поклонение и веру в священную суть Бога Лето.

– Вас?

– Меня.

– Но в самом начале разговора вы сказали, что…

– Ты думаешь, что я сам не верю в свою Божественность? Берегись, Дункан!

От гнева голос Дункана стал бесцветным и невыразительным:

– Вы сказали мне, что одной из моих задач будет сохранение вашей тайны о том, что вы…

– Ты понятия не имеешь о моей тайне.

– О том, что вы – тиран? Это не…

– Боги обладают гораздо большей властью, чем тираны, Дункан.

– Мне очень не нравится то, что я слышу.

– Атрейдесы когда-нибудь спрашивали тебя, нравится ли тебе твоя служба?

– Вы попросили меня командовать Говорящими Рыбами, которые одновременно являются судьями, присяжными и палачами… – Айдахо осекся.

– И что из этого?

Айдахо молчал.

Лето посмотрел на Дункана. Между ними повисло Холодное отчуждение. Однако Айдахо стоял слишком Далеко.

Это похоже на рыбалку с удочкой. Словно водишь на леске рыбу подумал Лето. Надо четко рассчитать предел прочности лески, чтобы она не порвалась в самый неподходящий момент.

Проблема заключалась в том, что Айдахо придется убить, если слишком рано завлечешь его в сеть. На этот раз события развивались слишком стремительно. Лето стало грустно.

– Я не стану поклоняться тебе, – заявил Айдахо.

– Говорящие Рыбы знают, что ты обладаешь особым иммунитетом, – сказал Лето.

– Как Монео и Сиона?

– Это совсем разные вещи.

– Выходит, мятежники – это особый случай? Лето усмехнулся.

– Все мои самые доверенные чиновники были в свое время мятежниками.

– Я не был…

– Ты был просто блистательным мятежником. Ты помог Атрейдесам свалить законно царствующую династию.

Айдахо погрузился в глубокое раздумье.

– Значит, тоже был…

Он резко тряхнул головой, словно пытаясь стряхнуть что-то со своих волос.

– Но посмотрите, что вы сделали с Империей!

– Я создал образец. Образец образцов.

– Это вы говорите.

– Информация замораживается в образцах, паттернах, Дункан. Мы можем использовать один паттерн для разгадки другого. Очень трудно разгадать значение изменяющихся паттернов.

– Опять мумбо-юмбо.

– Однажды ты уже совершил такую ошибку.

– Зачем вы позволяете тлейлаксианцам снова и снова возвращать меня к жизни – одного гхола за другим? Какой паттерн заключен в этом?

– Ты нужен мне из-за своих качеств, которыми обладаешь в избытке. Но пусть лучше об этом скажет мой отец.

Айдахо мрачно сжал губы.

Лето заговорил голосом Муад'Диба, и даже его лицо, спрятанное в грубых складках, приобрело отцовские черты.

– Ты был моим самым верным другом, большим чем даже Гурни Халлек. Но я – прошлое.

Айдахо с трудом сглотнул.

– Но вещи, которые ты творишь!..

– Разве они не пытаются уничтожить посеянное Атрейдесами?

– Ты прав, будь все проклято! Лето принял свой обычный облик.

– Но я все еще Атрейдес, – сказал он своим голосом.

– Ты реален?

– Каким же еще я могу быть?

– Хотелось бы мне это знать!

– Ты думаешь, что я просто играю масками и голосами?

– Ради всего святого, скажи, что ты делаешь в действительности?

– Я сохраняю жизнь, готовя почву для следующего цикла.

– Ты сохраняешь ее убийством?

– Смерть часто помогает жизни.

– Атрейдесы никогда не поступали так!

– Но это так. Мы часто убеждались в ценности смерти. Иксианцы, однако, никогда этого не понимали.

– Какое отношение ко всему этому имеют иксианцы?

– Самое прямое. Они хотят создать машину, которая затмит все остальные машины.

Айдахо задумчиво заговорил:

– Именно за этим сюда прибыл новый посол с Икса?

– Ты видел Хви Нори? – спросил Лето. Айдахо указал рукой вверх.

– Она уходила отсюда, когда я прибыл.

– Ты говорил с ней?

– Я спросил ее, что она делает здесь? Она ответила, что выбирает сторону баррикады.

Огромное тело Лето сотряслось от хохота.

– Боже мой, как она хороша! – воскликнул он. – Она открыла тебе свой выбор?

– Она сказала, что отныне всей душой служит Богу-Императору. Я, конечно, не поверил ей.

– Но ты должен ей поверить.

– Почему?

– Ах да, я совсем забыл: было время, когда ты сомневался даже в моей бабке, госпоже Джессике.

– У меня были для этого основания!

– Ты сомневаешься и в Сионе?

– Я начинаю сомневаться во всех и каждом!

– И говоришь, что не понимаешь, почему я так высоко пеню тебя, – обвиняющим тоном произнес Лето.

– При чем здесь Сиона? – спросил Айдахо. – Она говорит, что вы хотите… Я имею в виду, черт возьми…

– В чем можно не сомневаться в Сионе, так это в ее способности к творчеству. Она может создавать новое и прекрасное. Надо доверять истинно творческим натурам.

– И иксианским механикам?

– То, что они делают, нельзя назвать творчеством. Истинное творчество всегда открыто. Скрытность выдает присутствие совершенно иной силы.

– Значит, вы не доверяете этой Хви Нори, но вы же и…

– Я доверяю ей, и именно по той причине, о которой только что тебе сказал.

Айдахо нахмурился, потом лицо его разгладилось. Он облегченно вздохнул.

– Мне следует поближе познакомиться с Хви Нори. Если она та, которую вы…

– Нет! Ты не подойдешь к ней. Я приготовил для Хви Нори нечто особенное.

Я выделил внутри себя опыт городской жизни и принялся тщательно его изучать. Идея города буквально очаровала меня. Формирование биологического сообщества без действенной, поддерживающей общности социальной неизбежно приводит к катастрофе. Целые миры превращались в чисто биологические образования без сопутствующих социальных структур, и это всегда кончалось разрушением. Перенаселение являет собой весьма поучительный пример. Гетто смертельно по своей сути. Психологический стресс от перенаселения приводит к накоплению скрытой разрушительной энергии, которая давит все сильнее и сильнее – до тех пор, пока не происходит взрыв. Город – это попытка справиться с таким процессом. Социальные формы, посредством которых город пытается сохранить социальный мир, достойны изучения. Помните, что в формировании любого социального порядка присутствует зло. Социальный порядок – это борьба за существование, проводимая искусственными средствами. На полюсах этого порядка царят деспотизм и рабство. Из-за этого возникают большой вред и нужда в законах. Законы превращаются в самодовлеющую структуру, что приводит к еще большим несправедливостям. Эта общественная травма может быть излечена только сотрудничеством, но ни в коем случае не конфронтацией. Тот, кто призывает к сотрудничеству, и есть истинный целитель.

(Похищенные записки)

Монео вошел в маленький зал Лето в состоянии видимого волнения. Он был рад только тому обстоятельству, что Бог-Император лежал здесь, в малом зале в углублении, что затрудняло нападение Червя. Кроме того, на этот раз Лето позволил своему мажордому спуститься в подземелье на лифте, а не заставил идти по бесконечному винтовому спуску. Однако Монео чувствовал, что новость, которую он несет своему господину, превратит Лето в Червя, Который Есть Бог. Как преподнести эту новость?

Прошел час после рассвета, наступил четвертый день Празднества, что само по себе было хорошо, предвещая скорое освобождение от страшных забот, связанных с ритуальными действами.

Лето зашевелился, когда мажордом вступил в зал. Тотчас же включилось освещение, сфокусированное на лице Лето.

– Доброе утро, Монео, – произнес Лето. – Охрана сказала мне, что ты просишь немедленно принять тебя. Что произошло?

По опыту Монео знал, что главная опасность заключается в слишком быстром изложении всей сути дела.

– Я некоторое время общался с Преподобной Матерью Антеак, – сказал Монео. – Хотя она тщательно это скрывает, я уверен, что она – ментат.

– Да, иногда сестры Бене Гессерит позволяют себе непослушание, и это меня очень забавляет.

– Значит, вы не накажете меня?

– Монео, я единственный родитель этого народа, а родитель должен быть не только суровым, но и великодушным.

Сегодня он в хорошем настроении, подумал мажордом. Вздох облегчения сорвался с его уст, что вызвало улыбку Лето.

– Антеак возражала против амнистии, которую вы объявили некоторым из задержанных Танцующих Лицом.

– Я воспользовался своим правом ради Праздника, – сказал Лето.

– Господин?

– Мы поговорим об этом позже. Давай перейдем к новости, которую ты так жаждешь обрушить на мою голову в столь ранний час.

– Я… э-э… – Монео закусил губу. – Тлейлаксианцы стали очень словоохотливы в стремлении снискать мое расположение.

– Это естественно с их стороны. Что же они рассказывают?

– Они снабдили иксианцев информацией и аппаратурой для создания… э-э, не гхола, и даже не клона, а… наверное, надо прибегнуть к тлейлаксианскому термину – реструктурированной клетки. Эксперимент был проведен внутри некоего защитного поля, сквозь которое, как говорят члены Гильдии, не может проникнуть ваша сила.

– И каков был результат этого эксперимента? – Лето почувствовал, что его вопрос падает в ледяной вакуум.

– Определенного ответа нет, ибо тлейлаксианцам не было разрешено присутствовать при опыте. Однако они рассказывают, что… э-э, Малки вошел в камеру один, а вышел оттуда с ребенком на руках.

– Да, да! Я знаю об этом!

– Вы знаете? – Монео был явно озадачен.

– Это предположение. Все это случилось приблизительно двадцать шесть лет назад?

– Да, господин.

– Этот ребенок – Хви Нори?

– В этом они не уверены, господин, но… – Монео пожал плечами.

– Конечно, они не уверены… И что ты можешь вывести отсюда, Монео?

– В присылке сюда нового иксианского посла заложена какая-то глубокая и далеко идущая цель.

– Ты совершенно прав, Монео. Тебе не показалось, что Хви, нежная Хви, является полной противоположностью доблестного Малки, включая и ее половую принадлежность?

– Я не думал об этом, господин.

– Я думал.

– Я немедленно отошлю ее обратно на Икс, – сказал Монео.

– Ты не сделаешь ничего подобного!

– Но, господин, если они…

– Монео, я замечал, что ты редко поворачиваешь спину при виде опасности. Другие делают это часто, а ты – редко. Зачем ты хочешь вовлечь меня в столь очевидную глупость?

Мажордом судорожно глотнул.

– Вот и хорошо. Мне нравится, когда ты сразу признаешь свои заблуждения, – проговорил Лето.

– Благодарю вас, господин.

– Мне также нравится, когда ты искренне приносишь мне свою благодарность, как ты сделал это только что, Антеак была рядом, когда ты слышал эти тлейлаксианские откровения?

– Как вы приказали, господин.

– Превосходно. Это немного возмутит стоячее болото. Сейчас ты отправишься к госпоже Хви. Скажешь ей, что я желаю немедленно ее видеть. Это ее взволнует. Она думает, что я не позову ее до переезда в Цитадель. Успокой ее страх.

– Каким образом, мой господин?

Голос Лето стал грустным.

– Монео, зачем ты спрашиваешь меня о том, как делать то, в чем ты имеешь большой опыт? Успокой ее и привези сюда, уверив, что я питаю в отношении нее только добрые намерения.

– Слушаюсь, господин, – Монео поклонился и попятился к выходу.

– Один момент, Монео!

Монео застыл на месте, преданно глядя в глаза Лето.

– Ты в недоумении, Монео, – сказал Лето. – Иногда ты не знаешь, что обо мне думать. Разве я не всемогущ и не всеведущ? Ты приносишь мне кое-какие сведения о том или этом и гадаешь: Знает ли он об этом? Если да, то зачем я рассказываю об этом? Но я приказал тебе докладывать обо всем, Монео. Согласись, что твое послушание поучительно.

Монео пожал плечами, обдумывая ответ.

– Время может быть и местом, Монео, – продолжал Лето. – Все зависит от того, где ты находишься, что видишь и что слышишь. Мера всего этого пребывает в сознании.

После долгого молчания Монео спросил:

– Это все, господин?

– Нет, это не все. Сегодня Сиона получит пакет, который ей передаст курьер Гильдии. Не препятствуй доставке этого пакета. Ты понял меня?

– Что в этом пакете, господин?

– Перевод, печатные материалы, которые я хочу, чтобы она прочла. Ты не станешь ей мешать. В пакете нет меланжи.

– Как вы узнали, чего я боялся?

– Просто я знаю, что ты боишься Пряности. Она могла бы продлить твою жизнь, но ты избегаешь принимать меланжу.

– Я боюсь других действий Пряности, господин.

– Щедрая природа решила с помощью меланжи открыть некоторым из нас неожиданные глубины психики; ты боишься именно этого?

– Я Атрейдес, господин!

– Да, да, ведь для Атрейдесов меланжа – средство, способное повернуть вспять бег времени и дать ошеломляющее внутреннее откровение.

– Я слишком хорошо помню, как вы испытывали меня, господин.

– Ты не чувствуешь внутренней необходимости увидеть воочию Золотой Путь?

– Я боюсь не этого, господин.

– Ты боишься другого потрясения, боишься увидеть то, что заставило меня сделать свой выбор?

– Мне достаточно посмотреть на вас, господин, чтобы испытать этот страх. Мы, Атрейдесы… – он осекся, во Рту У него пересохло.

– Ты не хочешь познать память всех своих бесчисленных предков, которые собраны в моей памяти!

– Иногда… иногда, господин, мне кажется, что Пряность – это проклятие Атрейдесов!

– Ты бы хотел, чтобы меня не было вовсе?

В ответ Монео замолчал.

– Но меланжа имеет и свою неоспоримую ценность Монео. Он нужен Гильд-навигаторам. Без него Бене Гессерит выродится в беспомощное сборище хныкающих старых баб!

– Мы должны жить или с ним, или вовсе без него, мой господин. Я твердо это знаю.

– Очень разумный подход, Монео. Ты предпочитаешь жить без него.

– Разве у меня нет выбора, господин?

– Пока есть.

– Господин, что вы…

– Для обозначения меланжи в нашей Галактике существует двадцать восемь слов. Эти слова описывают Пряность с точки зрения цели ее использования, способа разведения, возраста, добыта ли она честным путем, украдена или отнята, является ли она приданым, подарена ли мужчиной женщине или с другой точки зрения. Что ты можешь вывести отсюда, Монео?

– Нам всегда предоставляется множественный выбор, господин.

– Только в том, что касается Пряности? Монео поморщился, прежде чем ответить.

– Нет, – произнес он наконец.

– Ты так редко говоришь «нет» в моем присутствии, – сказал Лето. – Мне нравится, как твои губы округляются, произнося его.

Рот Монео искривился и дрогнул в каком-то подобия улыбки.

Лето быстро сменил тему.

– Отлично! Сейчас ты пойдешь к госпоже Хви. На прощание я дам тебе один совет, который может тебе пригодиться.

Монео застыл в напряженном внимании.

– Знание, основанное на употреблении наркотиков, присуще в большей степени мужчинам, потому что они больше склонны к авантюрам, это есть проявление их более высокой агрессивности. Ты читал Библию и знаешь историю о Еве и яблоке. В этой истории есть один интересный нюанс – Ева не была первой, кто сорвал и надкусил яблоко с древа познания Добра и Зла, – это сделал Адам, который потом свалил вину на Еву. В моем рассказе ты можешь прочесть, почему человечество пришло к необходимости деления общества на подгруппы.

Монео отвернул голову.

– Господин, каким образом это может помочь мне?

– Это поможет тебе общаться с госпожой Хви!