Текст книги "Осенний безвременник: сборник"

Автор книги: Ежи Эдигей

Соавторы: Полгар Андраш,Божидар Божилов,Атанас Мандаджиев,Том Виттген,Рудольф Кальчик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 51 страниц)

― ДЯДЮШКА СМЕРТЬ ―

6 марта 1951 года, во вторник, в обычно пустовавшем маленьком домике на краю деревни Некмарж, расположенной к северо-востоку от Пльзеня, вспыхнул пожар. Отчего? Электричества в домике не было. Что же могло послужить причиной? Чья-то неосторожность например выброшенная незагашенная сигарета? Или небезопасная игра деревенских мальчишек? А может быть, поджог? В те годы поджоги случались часто. Народная власть была еще совсем молодая, в стране шла острая классовая борьба.

На следующий день для расследования причин пожара в деревню прибыли работники пльзеньского отделения криминальной службы.

На первый взгляд дело казалось заурядным. Скорее всего, это именно поджог, и надо разыскать поджигателя. Однако сначала надо было доказать, что домик действительно подожгли, и найти место, где возникло пламя. Между прочим, пламя бушевало так яростно, что от домика остались только обгоревшие стены.

Осмотр не потребовал больших усилий, но придал делу совершенно новую окраску.

В центре пожарища лежал человек, точнее, его обгоревшие останки, И нигде никаких следов. Да, тут бы оказался очень кстати гениальный детектив, который бы закурил трубку, выпустил дым и, полуприкрыв глаза, сказал: «Дорогой Ватсон, взгляните на тот низкорослый кустарник вдоль тропы. Держу пари, что слева от него мы найдем нечто такое, что поможет нам продвинуться в этом проклятом деле». Но такого детектива, к сожалению, не было. Мужчины из пльзеньской «команды» шмыгали носом от холода и мечтали о чашке доброго горячего кофе со стаканчиком чего-нибудь крепкого или без – каждый в зависимости от своего характера. Однако надо было работать, и они работали, делая все, что положено делать в таких случаях.

С самого начала им показалось, что во время пожара температура в том месте, где обнаружили труп, была на несколько сотен градусов выше, чем она бывает обычно при сгорании материалов, подобных тем, которые находились в домике. Они взяли на химический анализ горстку пепла и кусочки грунта с места около трупа и из-под него. Большим ситом тщательно просеяли весь пепел с пожарища. Нашли два стекла от очков, три пряжки, крошечный остаток галстука. На шее покойника обнаружили тонкую цепочку с медальоном.

Труп отвезли в Пльзень на судебно-медицинскую экспертизу. Врачам пришлось потрудиться как следует, прежде чем они сделали свои выводы, которые сводились к следующему; это был мужчина старше пятидесяти (на шестом десятке лет жизни, как записано в заключении экспертизы), полный, рост 170–175 см., с волосатой спиной, И еще один очень важный момент: сгорел живым или сразу же после того, как умер.

Версия несчастного случая отпала. При химическом исследовании пепла и грунта были обнаружены следы минерального масла, которое используется главным образом для смазки двигателей автомашин и тракторов. Это только подтвердило подозрение, что пожар возник не случайно, а в результате чьих-то преднамеренных действий. Стало ясно: преступник, устроивший пожар, полил смазочным маслом человека, в ту минуту еще живого, умирающего или только что умершего, а также пространство вокруг него и поджег домик, чтобы неизвестный исчез в огне без следа. Это преступнику почти удалось…

Итак, кто же этот полный пожилой человек в очках, с медальоном на шее и с волосатой спиной? Несколько долгих недель машина пльзеньского отделения криминальной службы работала на полную мощность, но личность погибшего установить не удалось, преступление осталось нераскрытым. Поэтому 7 июня 1951 года в районную прокуратуру города Пльзень было послано сообщение из числа тех, которые так не любят следственные органы, – о том, что преступник остался неизвестен.

Поздно вечером 20 июля 1951 года в пльзеньском отделении криминальной службы зазвонил телефон. В песчаном карьере около села Сенец, в семи километрах к северу от Пльзеня, играющие дети нашли труп. Так как было уже совсем темно, на ночь у этого места выставили охрану, а с раннего утра члены группы по расследованию убийства принялись за дело. В эти минуты они походили на археологов. Сантиметр за сантиметром ворошили песок и внимательно осматривали каждую мелочь. Известие молнией облетело окрестности, и к карьеру стали стягиваться любопытные.

Труп был женский. Установили, что в своей неглубокой могиле в полукилометре от села он покоился от трех до пяти месяцев. То есть смерть настигла женщину, скорее всего, в марте или в апреле. Такой срок не оставлял почти никакой надежды на успешное расследование, и все же члены группы тщательно осмотрели место страшной находки, а также ближайшие и более отдаленные окрестности. Искали хоть какой-нибудь след, который мог привести к преступнику. Но тщетно. Слишком много времени прошло с тех пор, когда неизвестный в карьере или где-то поблизости убил эту женщину и раздел до нижнего белья – видимо, для того, чтобы ее не могли опознать, а потом присыпал труп тридцатисантиметровым слоем песка.

Снять отпечатки пальцев было уже невозможно. Вскрытие и внимательный анализ позволили составить приблизительный портрет погибшей: высокая стройная блондинка примерно тридцати лет, волосы коротко подстрижены, в ушах сережки на винтиках с белыми камешками, во рту, на нижнем четвертом зубе слева, золотая коронка.

Шею погибшей дважды обвивал толстый шнур от шторы, на одном конце шнура убийца сделал петлю. В рот ей был засунут кляп из носового платка синего цвета. Страдала туберкулезом. Ребенка не ждала. Умерла от удушья. Других признаков насилия не было.

Пльзеньским криминалистам предстояло решить уравнение с двумя неизвестными – не только найти убийцу, но и установить, кто жертва. Уравнение с одним неизвестным решать гораздо легче, так как от жертвы всегда ведут более или менее ясные следы к преступнику.

Работники уголовного розыска использовали все возможные средства расследования, чтобы выяснить загадку мертвой, обнаруженной у Сенеца. Обратились даже за помощью к общественности. Но результатов не последовало. Итак, 13 августа 1951 года в районную прокуратуру было послано еще одно сообщение о неизвестном преступнике, второе за короткий срок. Два убийства без следов, два неопознанных трупа – пожилого полного мужчины в очках и светловолосой тридцатилетней женщины.

Кто бы мог подумать, что с, этого дня минет только три недели – и судьба укажет перстом на убийцу, укажет как раз в то время, когда он соберется совершить еще два запланированных убийства,

У старшего лейтенанта, который в те душные августовские ночи нес дежурство в пльзеньском отделении криминальной службы, эти два случая не выходили из головы. В свободное время он мог бы читать или просто отдыхать, но ему никак не удавалось отвлечься от мыслей об этих двух нераскрытых преступлениях. Уже вторую ночь сидел он над картотекой лиц, предположительно сбежавших за границу, перебирал сотни карточек и думал, Мужчина лет шестидесяти, женщина лет тридцати. Значатся ли они в этой картотеке или хотя бы один из них?

Имеют ли они какое-нибудь отношение Друг к другу? Может быть, это отец и дочь? Муж и жена? Сколько сотен комбинаций можно создать из карточек картотеки! Сколько карточек надо изучить, пытаясь соотнести с указанными в них сведениями те немногие сведения об убитых!

Еще раз, подумал он, и, сделал глоток кофе. Еще раз с самого начала. Буква А. Здесь двадцать карточек. Медленно просмотрел их. Здесь нет. Буква Б. На первых двух именах старший лейтенант остановился. Эммануэль Баллей 60 лет. Рената Баллей, 31 год. Отец и дочь. Подозреваются в нелегальном уходе за границу… Балоун, 28 лет… Бамбас Карел… Имена, имена, имена. «Но к этим Баллеям еще надо вернуться, – повторил про себя упорный старший лейтенант. – По возрасту подходят».

На Баллеев вышел и следователь, который изучал картотеку лиц, пропавших без вести. Пояснил, что последнее место их прописки – местечко Зруч, недалеко от Сенеца. Во времена Первой республики* старик был армейским капитаном. В последние годы получал небольшую пенсию, но главный доход ему давало фотоателье, которое он открыл в Пльзене. Фотографом была дочь Рената, признанная красавица.

В Зруче следователь отыскал небольшой особняк под номером 93. За забором стояла пожилая женщина.

– Баллей? – переспросила она. – Да, переехали сюда примерно в середине января. На военной машине. Им солдаты помогали, ведь прежде он был…

– Я знаю.

Как вышедшего на пенсию офицера Баллея переселили из Пльзеня по приказу военного управления: требовалось освободить квартиру для офицера, находящегося на действительной военной службе, по тем временам это было обычное дело.

– Когда же они исчезли отсюда?

– Они здесь вообще не жили.

– Но вы же сами сказали, что они сюда переехали.

– Вещи перевезли, но не себя. Даже не ночевали здесь ни разу. Тогда, в январе, мы договорились о том, что я буду иногда доставлять им молоко. Почему бы и нет? Да только оказалось некому доставлять. Молодая, та наведывалась сюда несколько раз, да все ненадолго, все наскоком, Ну, а потом и вовсе перестала появляться.

– Значит, они уехали? Но когда и куда?

– Где-то в конце марта. А куда – не знаю. Я, видите ли, не задаю лишних вопросов.

– И снова были солдаты на военной машине?

– Нет. Вещи перевозили двое каких-то мужчин.

Следователь был озадачен. Но в конце концов, почему бы и нет? Если им тут, в Зруче, не понравилось и они, несмотря на нехватку жилья, сумели найти что-то получше? Только почему они переселились непосредственно перед тем, как кто-то включил их в картотеку пропавших? Наконец он сообразил, о чем еще должен спросить женщину:

– Баллей были здесь в марте, когда переселялись?

– Нет. Только те двое мужчин.

– Они вывезли все?

– Все. У Баллеев было не так уж много вещей.

– Это зажиточная семья.

– Я бы не сказала.

– Спасибо вам, пани.

Странно. Кто же помогал Баллеям переезжать в марте, если они исчезли в январе? Впрочем, женщина с января по март тут раза два появлялась. Но если допустить, что они пропали в марте, то где же они жили между январем и мартом? И вещи… Может быть, они кое-что распродали уже в Пльзене, если заранее решили сбежать за границу? А остатки покупатель забрал в марте?

Необходимо было узнать о судьбе Эммануэля и Ренаты Баллей с момента, когда они переехали – собственно, только для видимости – в Зруч и до момента их исчезновения.

Выяснилось, что в Пльзене у Баллеев есть родственница, тетушка К., – она живет на четвертом этаже дома, расположенного на одной из самых больших пльзеньских улиц. Сотрудники уголовного розыска навестили ее.

– Да, – сказала женщина, которой на вид было чуть больше пятидесяти, – это мои родственники. Я жила у них довольно долго, когда в конце войны бомба разрушила мой дом.

– Так что вы хорошо знаете их?

– И его, и Ренату – обоих.

– Когда они переехали в Зруч?

– В этом году. Четырнадцатого или пятнадцатого января. Рената говорила мне, что квартира там плохая. Она была очень недовольна. Перед этим они жили в хороших условиях, в просторной квартире.

– С тех пор вы ее не видели?

– Видела. Эммануэль несколько раз ночевал у меня, поскольку квартира в Зруче еще была не в порядке. И Рената раза два ночевала тут. В Зруч их явно не тянуло. Однажды я встретилась с ними в городе – это, кажется, было в феврале. Эммануэль сказал мне, что ночует у других родственников здесь, в Пльзене.

– Вы могли бы назвать имя и адрес этих родственников?

Она продиктовала.

– Когда вы видели Баллеев в последний раз?

– Его – тогда, в феврале, в городе. Рената была у меня перед Пасхой.

– А после вы с ними не встречались?

– Нет.

– И больше ничего о них не слышали? И писем не получали?

– Ничего. Исчезли, и все. Наверное, не вспоминают.

Женщина рассказал а, что Баллей жили в достатке. Фотоателье на Юнгмановой улице приносило хороший доход. Со временем оно перешло в собственность Ренаты. Однако после февраля 1946 года оно было национализировано, и оба – отец и дочь – стали работниками предприятия «Шкода». Рената особенно тяжело переживала это. Она была очень независимой, не привыкла считать каждую крону, любила шумную светскую жизнь, рестораны, кино, концерты. Полная противоположность отцу, который был человеком спокойным, уравновешенным, скорее нелюдимым, поэтому каждый вечер сидел дома и читал книжки. Дочь любил и никогда с ней не ссорился. Друзей они не имели.

– Пани, – попросил следователь, – опишите их. Как они выглядели? Сначала пана Баллея.

– Но вы мне помогайте, задавайте вопросы. Ну, Эммануэль среднего роста, грузный. Лицо круглое. Носит очки из-за сильной близорукости. Ходит тяжело, переваливаясь, – у него двусторонняя грыжа. Поэтому предпочитал сидеть или лежать.

– Зубы?

– Искусственные. Сами понимаете, возраст…

– Где он их делал?

– Не знаю.

– Говорите, что когда-то вы жили вместе. Когда он по утрам бывал в пижаме или в белье, не замечали вы у него чего-нибудь на шее?

– На шее? Носил медальон на цепочке.

– Не знаете, спина у него гладкая или волосатая?

– Очень волосатая. И грудь тоже. Но… почему вы об этом спрашиваете?

– Мы не знаем, где они. Ищем. А теперь попробуйте описать Ренату.

– Она, на мой взгляд, излишне высокая, худая, но очень красивая. Лицо довольно узкое, глаза синие, нос тонкий, волосы светло-каштановые. Правда, перекрасилась в блондинку.

– Сережки носит?

– Часто меняет их. Она любит такие… как шурупчики. Любит также кольца. Модница… У нее есть кольцо с бледно-голубым камнем, еще массивное кольцо из белого металла с красным кораллом…

– С кем они встречались последнее время?

– Не знаю. Ко мне всегда приходили одни.

– А кто лечил Ренате зубы, не знаете?

– Не знаю. Какой-то врач, но протезистом он не был.

– Значит, врач. А не вспомните ли кого-нибудь, с кем у Ренаты был роман? Или каких-то других ее знакомых?

– Рената могла иметь, если бы захотела, десятки мужчин. Но одно имя я знаю. И адрес.

– Назовите его, пожалуйста. Нам все пригодится. Человек же не может испариться.

«Не может? – подумала женщина. – А если они сбежали за границу? Напрасно тратите время, господа».

Беседа с родственницей Баллеев оказалась очень полезной для следствия. Некоторые сведения об отце и дочери совпали с данными, полученными следствием: сильные линзы очков, цепочка с медальоном, волосатая спина у мужчины. А женщина, найденная в песчаном карьере, была худой, светловолосой, в ушах имела сережки в виде шурупчиков. Оставалось выяснить подробности, касающиеся золотой коронки, чтобы рассеять последние сомнения о личности погибшей. После различных накожных образований, послеоперационных рубцов и переломов искусственные зубы – одна из важнейших примет, помогающих идентифицировать труп. Удастся ли найти в Пльзене врача, который изготовил Ренате Баллей эту коронку?

Поиски были нелегкими, но увенчались успехом.

– Доктор, посмотрите хорошенько: не узнаете ли вы свою работу? – задал вопрос следователь, показывая литую коронку.

– Нет. Это не моя работа, Специалист обычно узнает свою работу. Почти всегда,

– Но Рената Баллей лечилась у вас?

Да, несколько лет тому назад. Впрочем, подождите… Может быть, коронку сделал дантист М.? Прекрасный человек. Когда-то он делал по моим заказам искусственные зубы и мосты. И коронки такого типа первым в Пльзене начал делать он. Да, это вполне может быть его работа. Сейчас он служит в заводской стоматологической амбулатории, сходите к нему…

– Посмотрите, пан М. Ведь это вы первый начали делать в Пльзене такие коронки?

– Действительно, я, – с удивлением сказал дантист. – Откуда вы узнали? Это было давно. Почему это вас интересует?

– При всем желании пока не могу сказать. Вы знаете Ренату Баллей?

– Знаю. Фотоателье на Юнгмановой улице. Когда-то я делал ей коронку.

– Не помните случайно, на какой зуб?

Это невероятно, но он помнил.

– Четвертый нижний слева, Я поставил ей литую коронку. Это было сразу после войны, она тогда часто ходила к нам в кабинет.

– Посмотрите, – следователь положил перед врачом несколько коронок. Вы можете ее. узнать?

Дантист безошибочно взял одну коронку.

– Вот эта. Совершенно точно,

Это действительно была коронка с четвертого левого нижнего зуба погибшей женщины.

У врача оказалась великолепная профессиональная память.

– Рената, – сказал он, – имеет еще одну золотую коронку, не очень хорошо сделанную.

– Это она?

– Да. Но это не моя работа и не моего друга. Такой работы следует стыдиться. Но, товарищи, что случилось?

Следователь неопределенно пожал плечами – об убийстве надо было молчать. Он вежливо поблагодарил дантиста, а мысленно поклонился ему. Ведь благодаря его исключительной памяти личность погибшей из Сенеца установлена со всей определенностью: это Рената Баллей. А погибший в домике у леса – ее отец Эммануэль.

Теперь дело уже не казалось таким безнадежным, как вначале. Одно неизвестное в уравнении было найдено. Но оставалось второе – преступник. Или преступники. После того как установили, что жертвами являются отец и дочь, в группе расследования стали склоняться к мысли, что оба убийства совершил один преступник. Теперь расследование сосредоточилось на знакомых, друзьях и родственниках исчезнувшей семьи. Была выдвинута версия, что оба убийства совершены с целью наживы. Допрос следовал за допросом… Перед работниками уголовного розыска постепенно вырисовывалась картина мира» в котором жили Баллей, особенно Рената, И довольно быстро появился кончик ниточки, ухватившись за который можно было распутать весь клубок.

Бабье лето в тот год выдалось сказочное. Его красота проникала даже в стены отделения криминальной службы» его чарующую силу не могли ослабить ни кофе, ни сигаретный дым. Однако людям из группы расследования убийства отца и дочери Баллей было не до лирики. Двое мертвых наконец обрели имя, заговорили немые и живые свидетели.

Начальник отделения вел совещание.

– Путь к убийце, – сказал он, – скорее всего, надо искать через Ренату. Это была женщина предприимчивая, со множеством связей, которая привыкла решать и действовать не только за себя, но и за отца. Почему она погибла? Почему убит ее отец, тихий больной человек, вечно сидевший дома, поскольку каждый шаг давался ему с. трудом? Что привело его в домик на окраине Некмаржа? Как он вообще добрался туда?

– Автобус. Такси. Личный автомобиль, – предположил кто-то из членов группы.

– Это так. Но все равно надо было пройти часть пути пешком, к тому же по неровной, еще заснеженной дороге. А он едва ли мог преодолеть Несколько сотен метров. Что ему было надо в том домике? И что привело Ренату в песчаный карьер около Сенеца? Об этой женщине мы знаем немало. С самого начала она ненавидела наш строй – так говорят многие. Поддерживала связи лишь с теми, кто имел такие же, как у нее, политические взгляды. После Февраля хотела уехать на Запад и не скрывала этого. Какое-то время у нее еще было фотоателье – возможно, оно и удерживало ее здесь. Но потом она лишилась этой своей собственности, а вскоре ей пришлось освободить квартиру и переехать в Зруч. Красивая молодая женщина, она привыкла к тому, что ее окружают мужчины, восхищаются ею. Ходила в зеленом замшевом пальто с фотоаппаратом через плечо: А потом вынуждена была поступить работницей на предприятие «Шкода». Люди, с которыми приходилось общаться в цехе, были ей неприятны, от рабочих дурно пахло, она ходила мыться и причесываться в канцелярию. К тому же жить за пределами города было для Ренаты невыносимо. Поэтому в Зруч она вообще не поехала, ночевала то у тетки, то у Других родственников, так же как и ее отец. Почему? Такой образ жизни можно было выдержать, если твердо знать, что он временный, долго не протянется. Оба жили так два месяца: старик до 6 марта, когда погиб в домике, а Рената; как мы знаем, исчезла дней на десять позже. Баллей в последний раз был у родственников за три дня до смерти. Где он провел эти дни? С тех пор его никто не видел. Кроме убийцы. Родственники, и не только они, сообщили что оба – он и Рената – отправились за границу. Хорошо. Допустим, старик идет первым. Один, больной, еле передвигается…

Начальник отделения помолчал немного, взял со стола линейку, подошел к большой карте Западночешской области и продолжал:

– Кто хочет перейти границу, должен преодолеть от Пльзеня десять километров в западном направлении. Но Баллей и его дочь погибли совсем в другом месте, не западнее, а северо-восточнее Пльзеня. Довольно близко от города. И не так уж далеко друг от друга, что тоже говорит о многом. Мы должны обратить внимание на участок Некмарж – Сенец. Похоже, это и есть поле действия убийцы. Но вернемся к Ренате, это сейчас важнее. Нам надо найти мужчину, с которым она поддерживала знакомство в последнее время. Нельзя никого упускать из виду. Надеюсь, ясно почему…

С кем могла бы поделиться своими мыслями и планами молодая женщина, если не с близким мужчиной? К кому она могла обратиться за помощью, как не к близкому Мужчине? Ведь подруг у нее, как выяснилось, не было. Рената не любила говорить о своей личной жизни. Поэтому прошло немало времени, прежде чем мы напали на слабый след. На предприятии «Шкода» удалось узнать, что однажды к ней приходил шикарно одетый мужчина с пакетом шкварок, угостил всех. Представился то ли Здаржилом, то ли Здражилом – не разобрали, поэтому в цехе его стали называть «ш кварковый».

Здаржил… Здражил… Шкварки. Немного. Какой-нибудь работник мясного магазина? Внимательно проверили магазин за магазином, фамилию за фимилией. Ничего. Такая фамилия нигде не значилась. В уголовном розыске уже готовы были сдаться, как вдруг позвонили с завода «Шкода».

– Никакой не Здаржил, мы перепутали. Его звали Старек. Это точно, можете быть уверены.

– Большое спасибо. Может быть, еще что-нибудь вспомнили? Хоть пустяк какой-нибудь, мелочь.

– К сожалению, нет…

Найти «шкваркового» Старека было трудно, но удалось. Ведь он оказался даже не из Пльзеня. И вот его пригласили для беседы. Он выглядел не совсем спокойным.

– Знал ли Ренату? Да, знал.

– Как вы к ней относились? – спросил его следователь.

– Наверно, знаете, раз пригласили меня сюда. Очень хорошо относился. Познакомились мы год назад, в кафе. Довольно невинное знакомство. Я тогда и не подозревал, что оно будет значить в моей жизни.

– Возникло серьезное намерение?

– Да. Я бы женился на ней, если бы… – Старек пожал плечами, – если бы она не исчезла.

– Нам известно, что зимой в конце прошлого года и в начале этого вы с ней несколько раз катались на лыжах,

– Да. – Молодой человек был явно удивлен.

– Где?

– На горе Шпичак, Железна Руда.

– Когда вы катались в последний, раз?

– В марте. У вас есть календарь? Спасибо… Одиннадцатого марта, в воскресенье.

– А в следующее воскресенье не поехали?

Мы договорились поехать. Но я напрасно ждал ее, она не пришла. Я поехал один, но лучше бы остался дома. Вывихнул колено, потом пролежал несколько дней,

– Она знала, где вы живете?

– Да. Я ждал, что она придет навестить меня, но не дождался. Когда уже стал ходить понемногу, позвонил от соседей на «Шкоду», попросил ее к телефону. Но она уже несколько дней не была на работе, и никто о ней ничего не знал.

– Как вы думаете, что с ней случилось?

– Я слышал – она за границей.

– От кого?

– Даже не помню. Среди ее знакомых об этом говорят как о чем-то само собой разумеющемся.

– Вы, были ей очень близки в последние месяцы. Она говорила вам, что собирается перебраться на Запад? Трудно себе представить, чтобы она скрыла от вас свои, намерения.

Мужчина явно встревожился.

– Нет, – сказал он быстро, – ничего такого она не говорила.

– В самом деле? У вас же были серьезные отношения. Обычно в таких случаях люди не имеют тайн друг от друга. Вспомните. У вас не будет никаких неприятностей, ручаемся. Дело гораздо серьезнее, чем вы думаете.

– Мы доверяли друг другу, но о предполагаемом отъезде она не говорила, Я же вам сказал, что после травмы ждал ее неделю, это вам многие подтвердят. Я был уверен, что ома появится, объяснит, почему не пришла. Даже когда узнал, что она покинула нашу страну, думал – напишет, Пока нет ничего. Даже открытки не прислала. Наверное, встретила там кого-то в кафе…

– Значит, она ни о чем подобном с вами не говорила? Просто внезапно исчезла без следа и все?

– Да, – ответил мужчина взволнованно.

– Не показалось ли вам такое ее поведение несколько, ну, скажем, странным? Ее исчезновение вы переживаете до сих пор, это видно. Этот ее поступок плохо вяжется с глубоким взаимным чувством. Мне трудно отделаться от мысли, что вы в состоянии нам помочь. Если что-то знаете о ней, поделитесь,

– Увы, мне нечем поделиться.

– Рената Баллей не за границей и не забыла вас. Она убита, – Следователь достал из ящика стола и разложил перед Стареком ряд снимков мертвой Ренаты,

– Боже мой! – Мужчина вздрогнул и отвернулся от фотографий. Несколько раз открыл рот, словно хотел что-то вымолвить, но промолчал, глядя на следователя испуганными глазами и сокрушенно вздыхая. Его начала бить дрожь.

– Это Рената Баллей. Узнаете ее? Если вы знаете хоть что-нибудь, что может быть связано с ее исчезновением, расскажите. Время дорого. Нам нужна помощь. Ваша помощь.

Мужчина молчал, продолжая дрожать.

– Как видите, речь идет не о бегстве за границу, а об убийстве. Ее отец тоже убит.

– Нет! – вдруг крикнул Старек. – Нет! Это не она!

– Посмотрите получше.

– Не хочу, – прошептал он.

Тогда следователь достал серьги Ренаты и молча пододвинул их к Ста-реку.

– Она… И серьги ее…

– Вы бывали у них в семье. Она бывала у вас. Вы были близки в течение года, а для такой женщины, как она, это не могло быть незначительным эпизодом. Очевидно, вы строили планы совместной жизни. Поэтому мне кажется невозможным, чтобы вы ни о чем не знали.

Но мужчина снова отрицательно покачал головой:

– В самом деле, я ни о чем не знал.

Губы у него тряслись, взгляд выражал смятение. Следователь вздохнул:

– Ну ладно, можете идти. До свидания.

Когда за любовником Ренаты закрылась дверь, он поднял телефонную трубку и сказал:

– Уже идет. Следите за ним.

Мужчина вышел из здания и с ужасом огляделся вокруг. Он был потрясен тем, что узнал. Дома, облака – все расплывалось у него перед глазами. Рената мертва! А он в мыслях упрекал ее за то, что она забыла о нем…

Было 5 сентября, среда. Время приближалось к вечеру. Убийце оставалось находиться на свободе лишь двадцать четыре часа. Между тем он планировал еще два убийства. Одно, намеченное на понедельник 3 сентября, сорвалось. Второе намечено на субботу 8 сентября. Может быть, удастся совершить оба в один день? Шли гонки со смертью, о которых никто не подозревал.

6 сентября сразу после обеда Йозеф Старек попросил о встрече со следователем, который допрашивал его, и начал прямо от дверей:

– Вчера я побоялся, что вы подумаете, будто я помогал Ренате уйти за границу. Вот и не сказал всего, опасаясь навлечь беду на себя или ее родственников. Но после тех фотографий и сережек… я поверил, что она мертва… Тогда, в марте, когда ее так долго не было, я позвонил в «Шкоду». У нас там был общий знакомый, и он сказал, что Баллей уже за границей – старик, Рената и ее племянница.

Ренатина племянница! В последние дни выяснилось, что Баллей собирались взять с собой за Запад и племянницу – двенадцатилетнюю Д., теперь это подтвердил и Старек. Сотрудники службы безопасности оцепенели от страха за жизнь девочки. Есть ли еще надежда, что она жива? Не скрывают ли сосновые леса к северу от Пльзеня еще одну могилу? Не поступит ли в любой момент сообщение, что обнаружен еще один труп?

– Позднее я узнал, – продолжал Старек, – что у Ренаты есть тетя, пани К. Живет в квартале Слованы. Я навестил ее в апреле. Сказал, что был близко знаком с Ренатой, мы собирались пожениться, поэтому я хотел бы знать, где она сейчас. Тетя мне ответила, что Рената за границей, ей там очень хорошо. Так якобы сообщает в письме девочка, племянница Ренаты. Она пишет, что у Ренаты скоро появится фотоателье во Франкфурте-на-Майне.

– Вы видели это письмо?

– Нет. Но подождите, еще не все. Сообщив все это, тетушка добавила, что она только что написала ответ, который перешлет Ренате через какого-то дядюшку из Сенеца. Я сразу же понял, что смогу установить контакт с Ренатой через того человека из Сенеца. Поэтому стал выспрашивать подробности о нем. Пани К. сообщила, что это пожилой человек, живет в Сенеце, справа от главной дороги, где-то около леса. Рядом с его домиком есть громкоговоритель.

Следователь позвонил по телефону и приказал срочно подготовить машину. Нет, лучше две. Новые сведения наконец должны были привести к убийце.

Старек продолжал:

– В Сенеце я был, но домика не нашел, есть только садик и громкоговоритель. Я снова вернулся к пани К. и сказал ей об этом. При первой возможности она отправилась туда со мной. Так что я говорил с ним, с тем дядюшкой. Он им вовсе не родственник, просто они его так называют.

– Имя узнали?

– Нет.

– Как он выглядел?

– Пожилой человек, сильно за пятьдесят. Голос глубокий. Голова почти белая. Узкое лицо. Как мне показалось, моему посещению не обрадовался. Сказал, что у Ренаты все хорошо, она собирается приобрести магазин. Племянница Д. ждет неподалеку от границы, в Баварии, когда Рената устроит свои дела и заберет ее. Вот и все. Я-то, дурак, думал, что Рената забыла меня. А она в это время… Всю ночь она стояла у меня перед глазами…

Следователь посмотрел на часы – три – и встал.

– Жаль, потеряли день. Но все равно вам спасибо. Поедете с нами.

В уголовном розыске все поднялись по тревоге. Автомобиль помчался в сторону квартала Слованы. К счастью, тетя К. оказалась дома. Она с тревогой смотрела на сотрудников уголовного розыска. Однако пыталась все отрицать. Руководитель оперативной группы с досадой прервал ее:

– Оставьте это. Мы все знаем. О семье Баллеев, о Сенеце и о вас.

– Но я ничего не знаю! Они вроде бы за границей.

У старшего лейтенанта не было времени. Он положил перед женщиной фотографии обоих мертвых.

– Вот они. Это был пан Баллей. А это – Рената. Оба убиты.

– Это не они!

– Они. Доказано.

Женщина несколько раз судорожно глотнула и закрыла глаза. Руки у нее начали трястись. Вдруг она резко схватилась за сердце. Потом вдруг выкрикнула почти с торжеством:

– Все не так! Ведь еще в понедельник…

– Что в понедельник?

– Они живы. Племянница… – Секунду поколебавшись, она махнула рукой. – В этот понедельник я снова получила письмо от девочки. Уже не первый раз. Из деревни Гроссконреут в Баварии.

– Покажите нам его.

Женщина подошла к буфету и достала конверт.

– Это ее почерк, господа, я знаю. Они обе жили тут у меня, прежде чем уйти. Это точно ее почерк…

Руководитель группы прочел письмо, повертел его в руках и грустно улыбнулся. На конверте не было ни марки, ни печати почтового отделения. Его могли и в самом деле вручить в этот понедельник, даже если бы оно было написано месяц назад. Но может, девочка еще жива? Теперь это самый важный вопрос.