Текст книги "Осенний безвременник: сборник"

Автор книги: Ежи Эдигей

Соавторы: Полгар Андраш,Божидар Божилов,Атанас Мандаджиев,Том Виттген,Рудольф Кальчик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)

3

Симош прислонился к садовой калитке, спиной к участку Люка. Он смотрел на дорогу, тонущую в темноте, хотя едва перевалило за 17 часов. Приблизительно двадцать часов назад этой дорогой прошёл убийца, если он, конечно, не проник на участок со стороны реки.

Прохладный сырой воздух окутал сады. Не шевелился ни один куст. То тут, то там падали на землю жёлтые листья. В свете прожекторов, установленных в саду, Симошу были видны полянка и внизу за ней берег реки, где склонялись до самой воды своими слабыми, тонкими ветвями плакучие ивы. В садах под старыми деревьями прятались навесы для лодок и бунгало. Местность в это время года казалась безлюдной. Пожалуй, трудно будет установить, кто, кроме Олафа Люка, побывал здесь вчера вечером.

Симош услышал шаги и обернулся. В луче фонаря он увидел приближавшегося к нему высокого мужчину атлетического телосложения. Старший лейтенант обернулся и посмотрел в сад. Под световыми рефлекторами у трупа Люка на коленях стоял судебный медик в белом халате. Криминалисты обследовали почву, что-то измеряли, записывали, фотографировали.

– Боже мой, что здесь произошло? – спросил приблизившийся тем временем человек.

Симош посмотрел на него и определил, что рост у мужчины почти два метра.

– Почему это вас интересует?

– Ну послушайте! Вы же здесь стоите и наблюдаете.

– Я обязан это делать. Комиссия по расследованию убийств. Старший лейтенант Симош.

На какое-то мгновение Симошу показалось, что мужчина готов бежать отсюда, и он преградил ему дорогу.

– Вы же хотели знать, что произошло. Кто вы?

Мужчина глубоко вздохнул.

– Я шурин господина Люка, владельца этого земельного участка,

– Ваше удостоверение, пожалуйста, господин Готенбах,

– Откуда вам известна моя фамилии?

Опять Симошу показалось, будто этот человек хочет сбежать, Он молча записал его данные. Возвращая документы, спросил;

– Вы живёте в Плауэне. Зачем приехали в Дрезден?

– Я переводчик и сопровождаю группу иностранцев. Пользуясь этой возможностью, хотел поговорить со своим шурином.

– Здесь, за городом, в конце октября, в тёмном сарае?

– У него уютная комнатка над гаражом. Его подружка сказала мне, что я найду его здесь.

«Это первая ложь, – подумал Симош. – Сколько их ещё последует, и всё ли мне удастся распознать, так же легко, как эту?»

– Ради всего святого, что за дела у моего шурина с комиссией по расследованию убийств?

– Ваш шурин мёртв. – Симош взглянул на Готенбаха. – Он убит и зарыт в землю, как собака.

С минуту лицо Готенбаха выражало замешательство, затем по нему будто бы разлилось глубокое спокойствие.

– Как собака, – повторил он рассеянно. – Да он и был собакой.

– Вы его ненавидели?

Готенбах не ответил. Он молча смотрел на труп, который врач разрешил

фотографировать.

– Господин Готенбах, почему вы его ненавидели?

– Это длинная история.

– Ночь тоже длинная. Где вы остановились?

– В отеле «Нева».

– Вы нам понадобитесь. Или я сам приду к вам, или пришлю повестку. Вы не хотели бы поговорить с приятельницей господина Люка?

– Видеть её не могу!

Старший лейтенант отошёл в сторону, пропуская Готенбаха, и тот быстро скрылся в темноте.

Пока Симош разговаривал, ему бросилось в глаза слабо светящееся окно в соседнем доме; Время от времени на фоне окна появлялась голова пожилой женщины. Симош определил, что сад Люка из этого окна просматривается хорошо. Он хотел было двинуться к соседнему дому, но тут его поманил рукой лейтенант Ольбрихт.

– Мы нашли хорошо сохранившийся след, ведущий мимо навеса для лодок на соседний участок. Отпечатки женской обуви тридцать девятого размера.

– Кому принадлежит соседний участок?

Худощавый тёмноволосый лейтенант Ольбрихт скорчил лукавую мину:

– Об этом я смогу рассказать вам наверняка уже завтра.

Симош кивнул на окно, на фоне которого опять появилась женская голова:

– В ближайшие полчаса меня можно будет найти там.

– Мне тоже не помешала бы чашечка кофе, – зябко поёжился Ольбрихт, скрестив на груди руки.

Старший лейтенант отвернулся, чтобы скрыть усмешку, и направился к соседнему дому. Прошло немало времени, прежде чем женщина открыла ему дверь. Её девая нога была забинтована, она передвигалась с помощью падки, Цвет лица здоровый, как у человека, много времени находящегося на свежем воздухе. На вид ей было лет шестьдесят.

– Ну, вот и вы. Вода для кофе уже вскипела. Мне трудно ходить по лестнице, иначе вам не пришлось бы самому идти сюда.

Женщина заварила кофе и принесла кофейник к столу, на котором уже стояли сахар и сливки. Однако вместо того, чтобы сесть за стол, она заковыляла к окну и посмотрела на участок Люка.

– Значит, она его угробила.

Симош подошёл к ней:

– Кто его угробил?

– Я не знаю её имени.

Внизу выключили свет, освещавший труп. Симош подумал: «Эта женщина, возможно, наблюдала, как мы выкапывали труп, однако она абсолютна спокойна. Её нервам можно только позавидовать».

– Фрау Бахман, вы ничего не заметили вчера вечером на участке Люка?

– Об этом я расскажу вам за столом, чтобы вы могли выпить свой кофе. – Она села напротив Симоша. – Во всей округе я единственная, кто живёт здесь, за городом, до глубокой осени. Меня выгоняют отсюда лишь крепкие зимние морозы. Вчера после обеда я уснула на кушетке. Когда проснулась, часы показывали пять минут восьмого. Мне не верилось, что я проспала так долго, поэтому я подошла к окну, – посмотреть, действительно ли уже так поздно. На улице было темно, но я всё же смогла разглядеть, что в саду господина Люка у навеса для лодок стоит женщина. Я крикнула в окно: «Добрый день, фрау Лкж!» Женщина испуганно обернулась и какое-то мгновение смотрела в мою сторону. Затем она побежала через сад по направлению к соседнему участку, перелезла через изгородь и исчезла. Только тогда я вспомнила, что ведь фрау доктор давно уже умерла.

– Она была похожа на жену Люка?

– Собственно говоря, нет. Только фигурой.

– Вы смогли бы её узнать?

– Да. Я уверена, что однажды уже видела её раньше. Года четыре тому назад она приходила к господину Рандольфу.

– Кто это?

– Человек, на участок которого она убежала. Я называю его белым негром, потому что у него толстые губы и светлые курчавые волосы.

– Вы его хорошо, знаете?

– Нет. Он редко появляется. Летом он с утра садится в свою лодку и до позднего вечера проводит время на воде. Я почти ничего о нём не знаю.

– А что за человек был господин Люк?

Она пожала плечами:

– По отношению ко мне он всегда был приветлив и предупредителен, помогал мне окапывать посадки, приносил наверх уголь для печки. В последнее время я избегала его, потому что я не высокого мнения о молодой особе, с которой он теперь живёт. Она такая примитивная по сравнению с фрау доктор. Фрау доктор я боготворила. В ней было что-то аристократическое, только не подумайте – высокомерное. Высокомерия в ней не было. Она умела каждому сказать доброе слово и каждого внимательно выслушать. Но потом она стала всё больше и больше уходить в себя, а затем случилось это несчастье.

Последние слова она произнесла с таким выражением, что Симош насторожился:

– Какое несчастье?

– Я толком и не знаю. Господин Люк не хотел об этом говорить. Он сказал лишь, что произошёл несчастный случай.

Фрау Бахман замолчала, но в глазах её стояло недоверие к словам Люка. Симош встал и подошёл к окну.

– Вчера вечером, когда вы заметили женщину, свет в гараже или в комнате над ним горел?

– Нет, было темно;

– А господина Люка вы не видели?

Фрау Бахман отрицательно покачала головой.

– Вчера я была в библиотеке незадолго до закрытия. Я, знаете ли, большая любительница почитать. И дома до полуночи просидела над книгой. Перед тем, как лечь спать, открыла окно. Обратила внимание на великолепное звёздное небо. К сожалению, ничего больше не бросилось мне в глаза.

– И всё же вы нам помогли, – сказал старший лейтенант! – И большое спасибо за хороший кофе.

Тем временем труп увезли, врач и криминалисты уехали. Вахмистр Шульц вёл фройлайн Заниц по Садовой улице. Она едва воспринимала ок-ружающе.

– Я отвезу вас домой, – сказал Шульц. Он посадил её в полицейскую машину, захлопнул дверцу и повернулся к Симошу: – Готов сам себе дать оплеуху.

– Я тоже готов дать тебе оплеуху. Ты не имел права оставлять её одну или должен был по крайней мере запретить ей что-либо предпринимать.

– Собака скребла лапами землю как бешеная, и её взяло любопытство: что там? Да, мне не следовало оставлять её одну.

– Есть ещё какие-нибудь новости?

Шульц кивнул:

– Было непросто добиться от неё чего-либо в таком состоянии. Человек, которому Люк собирался продать участок, – директор завода «Подземные. работы» Юстус Шиффель. Способствовал сделке некий Дирк Кройцман, электрик на том же предприятии и приятель Люка.

Старший лейтенант записал фамилии и улыбнулся вахмистру:

– Ничего, парень, мы ещё сделаем из тебя большого специалиста.

– У Ольбрихта тоже кое-что есть для вас, – добавил вахмистр, садясь в машину.

Лейтенант Ольбрихт сидел в маленькой комнатке над гаражом. Перед ним на столе стояла железная банка.

– Отгадайте-ка, что в ней?

– Если судись по выражению вашего лица, то тухлые яйца.

Ольбрихт осторожно приподнял крышку.

– Шеф, деньги не пахнут.

Из банки посыпались купюры. Сотни, полусотни, двадцатки. Симош насчитал семь тысяч марок.

– Каково? – ухмыльнулся Ольбрихт. – Вот так-то.

– Отпечатки пальцев? – спросил старший лейтенант.

– Только Люка.

Оба уставились на деньги. Почему Люк прятал здесь семь тысяч марок? Может, эти деньги приобретены нечестным путём? Нет ли у кого-нибудь морального права претендовать на них?

– Люк мог втайне от своей приятельницы занять значительную сумму, – предположил Ольбрихт.

– Или её принесла женщина, оставившая здесь следы.

Симош сообщил, что ему удалось узнать в соседнем доме, и подытожил:

– Итак, мы по крайней мере знаем, что владельце соседнего участка зовут Рандольф. Вам нужно расспросить его и найти ту женщину, которая, возможно, была его любовницей.

– Сначала я поговорю с фройлайн Заниц, – решительно возразил лейтенант. – Ведь здесь из неё невозможно было вытянуть ни слова.

– Фройлайн Заниц, – задумчиво повторил Симош. – Мануэла, не правда ли?

Ольбрихт кивнул.

– Это имя мне знакомо. – Симош полистал свою записную книжку. – Нашёл! – В порыве радости он схватил Ольбрихта за руку. – Ограбление почты! В начале сентября. Было совершено нападение на почтового служащего, и тот умер от нанесённых ему ран.

– Точно. Этим делом занимается капитан Ристер.

– В то время я присутствовал на допросах почтовых служащих. Среди них была Мануэла Заниц.

– Бумаг становится всё больше и больше, дело – всё запутаннее. Недавно новый след привёл к Олафу Люку. И вот являетесь вы и говорите, что его убили.

Капитан Ристер сидел, сложив руки на толстом скоросшивателе.

– Новый след? Вы сказали – новый след ведёт к Олафу Люку? – спросил Симош.

– Вот именно. В начале расследования многое говорило за то, что он и есть разыскиваемый нами человек. И подружка его работает на почте. Впрочем, вы сами допрашивали девушку…

– Да, – перебил Симош, – но при этом ничего важного узнать не удалось.

– В то время пришлось опросить и допросить уйму людей: почтовых служащих, членов их семей, клиентов почты, проживающих в доме, где расположена почта, и по соседству. Однако, как это часто бывает, ничего существенного установить не удалось. Мы проверяли одно показание за другим и снова остановились на приятельнице Люка.

Ристер полистал в скоросшивателе, нашёл то, что искал, и начал вслух зачитывать выдержки из протокола допроса:

– «Фройлайн Заниц. Мы очень хорошо ладим, Олаф и я. Отчитываться за то, что кто-то из нас поздно пришёл домой, – такого у нас не водится. Лишь когда я работаю сверхурочно, он бывает недоволен. И то ругает не меня, а почту.

Старший лейтенант С. Вы рассказываете ему о своей работе? Например, какая у вас отчётность, как производите расчёты, какой необходимостью вызваны сверхурочные?

Фройлайн Заниц. Никогда. Мы не отравляем себе вечера подобными разговорами. Олаф не имеет ни малейшего представления о работе почты. Это можно понять и из его глупых шуточек».

Капитан Ристер положил протокол обратно в скоросшиватель.

– Ничего существенного, как видите. Ни один допрос не дал никакой зацепочки. Мы обратили внимание на «глупые шуточки» и в результате утомительной кропотливой работы узнали следующее. Люк никогда не задавал своей подружке прямых вопросов о её работе, однако время от времени он ловко расспрашивал её незаметно. Правда, до неё это до сих пор не дошло. Он притворялся обеспокоенным, когда она, усталая, возвращалась с работы домой, подшучивал над «великомучениками почты», ругал сверхурочные. Каждый раз она попадалась на его удочку и рассказывала то одну подробность, то другую.

Симош кивнул. Наверно, так оно и было. Люк собирал сведения по частям, и в один прекрасный день они составили для него полную картину.

– А что же вас сбило с его следа? – спросил он.

– Алиби.

– Интересно.

Ристер кивнул, вновь полистал дело.

– Он был у своего приятеля Дирка Кройцмана.

– Ну, это уж слишком! – Симош нервно потёр себе запястья.

– Почему? – капитан Ристер поднял на него глаза.

– Значит, дело выглядит так. На почтового служащего нападают и ранят его. Подозрение падает на Люка, сожительница которого работает на почте. Однако приятель Кройцман подтверждает его алиби. Спустя несколько недель Люка убивают на его загородном участке и там же закапывают. На даче он спрятал семь тысяч марок. Его сожительница заявляет в полицию об исчезновении Люка, а потом находит его труп в саду. Между тем этот садовый участок Люк хотел продать, и посредником между ним и заинтересованным в покупке лицом опять выступает его друг Дирк Кройцман.

– Чёрт возьми! – воскликнул Ристер. – Три Человека задействованы в двух убийствах, происходящих почти одно за другим. И подозреваемый в первом деле становится жертвой во втором.

– Как же вы вновь заподозрили Олафа Люка? – спросил Симош.

– Вначале мы вынуждены были признать его алиби, но не успокоились на этом и стали наводить справки о его прошлом, его образе жизни. Он один из самых популярных парикмахеров в мужском салоне «Фигаро», умелый, предупредительный, внимательный. Долгое время он оставался холостым, просаживал деньги на рестораны и девиц. Потом женился на враче и забыл о материальных затруднениях. Однако уже через год после женитьбы оставил жену и перебрался к фройлайн Заниц. Жена его покончила жизнь самоубийством.

Самоубийство. Симош вновь мысленно увидел брата этой женщины, стоявшего перед ним в свете уличного фонаря. Не опечаленного смертью шурина, только удивлённого ею. Ненависть к шурину он высказал открыто. Теперь надо выяснить, на что способен этот человек в своей ненависти.

– Вы меня ещё слушаете? – спросил капитан. – О чём же вы думаете?

– О третьем покойнике, жене Люка. Её брат, пожалуй, мог бы иметь отношение к убийству Люка, но уж никак не к истории с почтой.

– Мы учитывали и то, что со смертью фрау Люк существование её супруга перестало быть таким беззаботным, как прежде. Теперь приходилось самому вести хозяйство. Но он всё так же швырял деньги направо и налево. Наследству жены в один прекрасный день должен был прийти конец. Люк мог давным-давно запланировать ограбление почты, причём его подружка даже не имела бы об этом понятия. А господин Кройцман в соответствии с его планами дал бы ему ложное алиби. Мол, дружеская встреча.

– Может, они оба в тот вечер посетили почтамт? – предположил Симош.

– Мы тоже об этом подумали. Кроме того, теперь мне приходит в голову следующее: Олаф Люк подозревается в ограблении почты. Его подруга – служащая почты и, следовательно, ориентируется в делах своего учреждения. Друг Люка гарантирует ему алиби, очевидно, ложное. Затем Люка убивают. Насколько хорошо знакомы между собой фройлайн Заниц и господин Кройцман? И были ли они действительно друзьями Люка?

4

Перед входной дверью Симош показал своё удостоверение:

– Криминальная полиция. Старший лейтенант Симош. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

Кройцман распахнул дверь.

– Сожалею, что помешал вам, у вас ремонт. – Симош огляделся в пустой комнате.

– Всё равно я, уже кончил на сегодня.

– Перестраиваете старую квартиру. – Старший лейтенант сочувственно улыбнулся. – Я тоже так начинал, причём совсем не умея это делать. А вам, как электрику, все карты в руки.

Кройцман убрал со стула остатки обоев, вытер рукавом сиденье:

– Пожалуйста.

Приход Симоша, казалось, не очень взволновал его. Для себя он принёс из кухни табуретку. Когда они уселись напротив друг друга, старший лейтенант спросил:

– Вы знакомы с Олафом Люком?

– Да.

Симош посмотрел в усталое лицо. Слишком усталое для тридцатидвухлетнего мужчины.

– Давно?

– С детства. Мы в школе сидели за одной партой.

– Что он за человек?

Кройцман пожал плечами.

– Ну, послушайте, вы ведь можете хоть что-нибудь рассказать о своём друге?

– Я не очень-то разбираюсь в людях. Вот если бы вы спросили меня об электричестве…

«Парень похож на медведя, добродушный и недостаточно изворотливый, чтобы разыгрывать из себя наивного», – подумал Симош.

– Электричество? Я в нём почти ничего не смыслю. Знаю, что имеются полюса, плюс и минус, так? С людьми сложнее. Но, к ним тоже можно применить знаки «плюс» и «минус». Понимаете? Люк хороший человек или…? Симош сознательно недоговаривал.

Кройцман не торопился с ответом.

– Олаф парень что надо, – наконец сказал он, – не то что я. Он умеет находить с людьми общий язык. Я же умею только ремонтировать испорченную электропроводку. – Кройцман беспомощно и симпатично, как показалось Симошу, улыбнулся.

– Я слышал, он легко тратит деньги.

Кройцман пожал плечами.

– Вы одалживаете ему иногда?

Во взгляде хозяина квартиры промелькнула насторожённость.

– Это было лишь один раз, Олаф мне вернул, – быстро проговорил он.

– Теперь Люк собирается продать свой садовый участок?

Кройцман кивнул:

– Директору нашего предприятия Шиффелю. Я был посредником.

– И что же? Они договорились?

– Надеюсь.

– Когда должна была состояться сделка?

– Господин Шиффель уже собрал необходимые документы. Вчера вечером он ждал Олафа у себя дома, но тот не пришёл.

– Откуда вам это известно?

Казалось, вопрос как-то задел Кройцмана.

– А я вчера вечером делал проводку у него в ванной комнате, – проговорил он.

Симош не отставал.

– Ах, так? И когда же это было?

Кройцман неохотно назвал время.

– Вы договаривались с директором Шиффелем точно на этот час?

Именно в это время был убит Люк. Ни директор, ни электрик не могли одновременно находиться в квартире Шиффеля и на берегу Эльбы. Старший лейтенант с нетерпением ждал ответа, ведь от него зависели два алиби.

– Приблизительно.

– Приблизительно? Значит, вы опоздали?

– Когда я позвонил в дверь квартиры господина Шиффеля, то заметил, что мои часы идут неправильно. – Должно быть, заводя их, я нечаянно перевёл стрелки.

– Со мной такое тоже случалось.

Взгляд старшего лейтенанта, блуждая по комнате, застрял в углу, где стояли грязные коричневые ботинки. «Ясно, он не хочет, чтобы я узнал, где он был до прихода к Шиффелю. Не исключено, что посетил Люка. Что ему там было нужно? Не спрятанные ли семь тысяч марок, которые могли быть частью суммы, украденной на почте? Может быть, между ними возникла ссора…»

– Вы бываете на даче у своего друга?

– Иногда летом, чтобы покататься на лодке.

– А вчера вы там были?

– Разве вчера было лето? И что, собственно говоря, означают все эти расспросы?

– Сейчас кончу. Хотелось бы только знать, когда в последний раз вы видели Люка?

– Несколько дней тому назад. У него отпуск, и он хотел поехать в Берлин.

– К кому?

– Не знаю.

– Он собирался ехать один?

– Не знаю.

– Жаль.

Симош встал, прошёлся по комнате и взял в руки ботинки!

– Если вы коллекционируете старую обувь, сказал Кройцман, – то можете взять.

– Мне действительно очень хотелось бы взять их с собой в институт криминалистических экспертиз. Вы получите их обратно в ближайшие дни.

– И зачем всё это?

Старший Лейтенант подошёл к Кройцману вплотную и заглянул ему в глаза.

– Потому что ваш друг Олаф Люк убит. Потому что его закопали под клумбой осенних безвременников в его саду.

Кройцман промолчал, серьёзно глядя на Симоша.

– Мнё нужно как можно больше узнать о нём и обо всех тех, кто его знал. Я возьму также отпечатки ваших пальцев. И призываю вас говорить мне только правду.

Старший лейтенант медленно, обстоятельно упаковал ботинки Кройцмана.

– Были у Люка враги? Может, он испытывал какие-либо трудности? Может, в последние дни вы и посетили его с целью ему помочь?

– Я ничего не знаю! – Кройцман медленно поднялся с угрожающим видом. – Оставьте меня одного!

– У Люка была подружка, Мануэла Заниц. Вы хорошо её знаете?

– Я с ней редко виделся.

– А вообще у вас много друзей?

– У меня был только один. Только он!

– Да, конечно, – сказал Симош холодно, – поэтому дружеская вечеринка была только вдвоём.

У Кройцмана набухли жилы на лбу, в глазах стоял панический ужас.

– Вот полицейская повестка, – старший лейтенант положил листок на стол. – Завтра в полиции мы всё запротоколируем. – А это – расписка за ботинки.

Уходя, он печально посмотрел на Кройцмана:

– Вы ужасно мало знаете о своём друге.