Текст книги "Дом тихой смерти (сборник)"

Автор книги: Ежи Эдигей

Соавторы: Яцек Рой,Т.В. Кристин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 39 страниц)

XV. Цыпленок с отрубленной головой

Громкий лай прозвучал столь неожиданно, что он невольно попятился. Откуда тут появилась собака? Ведь в этом доме не было даже маленького щенка, и вдруг такой басовитый лай.

Серебристый переливчатый смех Кэй окончательно сконфузил Джека.

– О, кузен, какой же ты нервный! Не бойся, это всего-навсего Неро. Неро, иди, познакомься с хозяином!

Из-под стола, не торопясь, появился большой, покрытый черной кудлатой шерстью пес. Ступая с достоинством и не переставая ворчать, он тем не менее послушно направился к Джеку.

– Фи! – нахмурилась Кэй. – Ты дурно воспитан, Неро! Подай хозяину лапу! Слышишь? Подай лапу!

Бросив на хозяйку искоса недовольный взгляд налившимся кровью злобным глазом, пес нехотя приподнял косматую лапищу. Ее мощные когти были не меньше тигриных.

– Чья эта собака? – поинтересовался Джек, без особого энтузиазма потрепав чудовищного пса по огромной кудлатой голове.

– Моя. Ее подарила мне моя подруга… ты с ней не знаком. Знаешь, мне будет спокойней, если рядом со мной всегда будет находиться такой надежный страж.

– Значит, нашего полку прибыло. – Джек старался, чтобы в его голосе проявилось удовлетворение, но сам чувствовал, как фальшиво он звучит. – Да, этот страж бесспорно внушает уважение. А что за порода?

– О! – Кэй принялась ласково теребить страшилище за уши. – Порода что надо! Мексиканская овчарка! Наверняка среди его предков найдутся и такие, которых специально натаскивали для охоты на людей. Вот почему мне хочется, чтобы вы подружились. Ведь нехорошо получится, если он нападет на тебя…

Джек бросил оценивающий взгляд на мощные лапы собаки, и согласился с кузиной:

– Да, и в самом деле получится нехорошо. Честно говоря, не знаю, кто окажется победителем. А как будет с остальными обитателями твоего дома? И лейтенант… Ты уже их познакомила? Ведь тоже может нехорошо получиться…

– Пока не познакомила, вот и держу Неро рядом с собой, ни на шаг не отпускаю. А лейтенанта я сегодня еще не видела. Мне кажется, он засел на чердаке. – Девушка пожала плечами. – Интересно, что он там ищет?

Джек сочувственно покачал головой:

– Парень он неплохой, но фанаберии и у него случаются… Мне кажется порой, что он позволяет себе излишние фантазии.

Если бы самого лейтенанта спросили, что он ищет на чердаке, пожалуй, он не смог бы дать удовлетворительный ответ. И тем не менее нельзя вот так запросто игнорировать пропитавшиеся кровью опилки. А ведь здесь натекло много крови.

Действительно, с раннего утра Гарри Гопкинс шаг за шагом обыскивал чердак. Безукоризненный костюм покрылся толстым слоем пыли и паутины. Похоже, пропавший Джон не отличался особым пристрастием к чистоте и порядку.

Чем дальше, тем все более странной и загадочной представлялась эта история. Лужа крови – и ничего больше?!

Лейтенант не сомневался – вчера ночью вот здесь, у детского шкафчика произошло нечто страшное. Возможно, даже и убийство, во всяком случае, чертовски похоже на это. Тогда вопрос: кого убили и куда дели тело?

Слой опилок на полу не мог помочь в разрешении загадки. Беспорядочные следы Джека и Кэй очень, очень старательно затоптали все другие, которые могли там сохраниться. Грэнмор заявил, что лазил по всему чердаку. С ним была мисс Хоуп. Кто знает, кому еще втемяшилось побывать на чердаке за это время! Вот если бы сохранились следы на опилках… Впрочем, следы на опилках вообще очень плохо сохраняются.

Устав от бесплодных поисков, лейтенант присел на каком-то шатком столике. И даже не потрудился предварительно смахнуть с него пыль. Зачем? Костюм все равно придется отдать в прачечную. Впрочем, с этого столика пыль смахнуть непросто, тут пригодилась бы лопата.

Глядя на темное пятно на опилках, лейтенант закурил и опять принялся размышлять над тем, какая же трагедия разыгралась здесь ночью.

Какого только барахла не валяется на этом чердаке! Вот хрустальный флакон с отбитым горлышком. Вот какой-то тяжелый ящик со стеклянной крышкой. Смахнув пыль с крышки, Гарри Гопкинс разглядел за стеклом коллекцию бабочек. Сделана очень небрежно, бабочки воткнуты вкривь и вкось, бумажки с надписями неровно приколоты, буквы наверняка выводила детская рука. Поломанные и измятые разноцветные крылышки производили странно неприятное впечатление.

Положив на прежнее место ящик с бабочками, лейтенант взял в руки рассыпающуюся тетрадь. Обложка оторвана, страницы помяты, некоторых вообще не хватает. На одной детским почерком написано: «Сочинение № 3. Летний день».

Гарри Гопкинс улыбнулся, вспомнив собственное детство. И ему тоже приходилось описывать летний день. Сколько же лет пронеслось с тех пор? Кажется, целые столетия промелькнули. Выражение ужаса на бесконечно любимом лице той, которой уже давно нет на свете. «Но, Гарри, сынок, так не говорят: обратно пошел дождь».

Стряхнув пыль с тетради, детектив раскрыл ее. Выцветшие от времени чернильные строки. Слабая лампочка на потолке давала слишком мало света и, чтобы разобрать написанное, пришлось поднести страницы ближе к глазам.

«Утром солнце светило, и было жарко. Мицци вела себя нехорошо и напачкала на лестнице. За это Сьюзен наказала ее. Мицци громко кричала, когда ее били. Днем было очень много мух, они кусались, и мы убивали их кожаной хлопушкой. К обеду ждали гостей, и Кэт резала цыплят. Фрэнсис приготовлял мороженое. А один цыпленок с отрезанной головой вовсе не умер, а смешно прыгал по всей кухне. А Джон сказал, что незачем детям смотреть на такие вещи. А потом мы играли в индейцев, и Джек поранил себе палец…»

Следующая страница не сохранилась.

«…и с этой ореховой скорлупой котенок бегал по двору и жутко мяукал. А вечером мы все получили мороженое. Очень хорошим был этот летний день.»

Гарри Гопкинс нахмурил брови.

– «Очень хорошим был этот летний день», – задумчиво повторил он. – Мицци побили, мух убивали, Джек поранил себе палец, а цыпленок с отрезанной головой прыгал по кухне. И в самом деле, одни только приятные вещи.

Затянувшись сигаретой, лейтенант стал размышлять о странном характере ребенка, который из всех впечатлений летнего дня отобрал такие, прямо скажем, специфические, и находил, что они сделали летний день приятным.

Интересно, что еще в этой тетрадке? «Стилистическое упражнение», переписанное, по всей вероятности, из учебника. «Диктант». А вот две страницы, целиком исписанные одинаковыми по смыслу предложениями, отличающимися лишь формой выражения одной главной мысли: «Насекомые – живые существа. Их нельзя мучить. Насаживать бабочек живьем на булавки – варварство, недостойное культурного человека».

Ага, такого рода предложения обычно пишут в наказание, с воспитательной целью. Сколько раз ему самому приходилось писать фразу: «Ложь это трусость». Впоследствии жизнь не раз убеждала в обратном: зачастую человеку требуется гораздо больше проявить мужества, чтобы солгать, а не ляпнуть правду. Да, милым ребенком был владелец тетради, ничего не скажешь. С удовольствием наблюдал за предсмертными судорогами цыплят и накалывал бабочек на булавки живьем.

Интересно, кто же это писал? Покойный Роберт Хоуп или Джек Грэнмор? Ведь по его рассказам, в детстве он годами жил в доме своего дяди.

Грэнмор, Грэнмор… – Стряхнув с сигареты пепел, лейтенант проследил, чтобы вместе с ним не упала на сухие опилки искра. – Что он, собственно, сейчас делает в этом доме? Случайно ли, что он обязательно присутствует при всех подозрительных обстоятельствах последнего времени? Ведь он был в музее в ту роковую ночь. И сюда, на чердак, вбежал первым. Кто знает, сколько прошло времени прежде чем мисс Хоуп зажгла свет… В темноте он успел бы кое-что сделать…

Так, полистаем еще тетрадь. Больше ничего интересного. Упражнения, которые выполняет большинство английских школьников. В конце тетради между страницами лежала промокашка. Ленточка, на которой она держалась, прикреплялась к обложке наклейкой, изображающей толстощекого розового ангелочка.

Лейтенант Гопкинс долго рассматривал этого ангелочка. Уж очень не подходил он к тому, чем были заполнены страницы тетради. Почему именно ангелочек?

Осторожно положил следователь тетрадь на шаткий столик. Что-то удержало его от того, чтобы швырнуть ее опять в кучу рухляди. Вон там еще какая-то смятая запыленная тетрадь.

Собственно, не тетрадь, а несколько уцелевших от нее страниц. Ровные линейки, заполненные крупным детским почерком и нарисованные детской рукой красками картинки. Да, эта тетрадь совсем плохо сохранилась, трудно что-либо разобрать. Хотя нет, вот довольно четко: «Задание № 3. Летний день». Да, учителя не баловали своих подопечных разнообразием тем.

«Солнце ярко сияло. Цветы сильно пахли. Что за жизнь без цветов? Летом цветы очень красивые. Без них жизнь была бы совсем грустная. Я обязательно всегда хочу… – следующие слова были старательно замазаны чернилами, так что их не удалось прочитать, – хотя бы самый скромный цветочек».

Это наверняка писала мисс Хоуп, решил лейтенант. Дальше следовало уже знакомое стилистическое упражнение. Остальные страницы тетради не сохранились.

На серой обложке виднелся какой-то выцветший рисунок. Поднеся его ближе к свету, лейтенант с трудом различил человеческий силуэт, вот только на голове что-то странное. Что бы это могло быть? Стряхнув пыль, он разобрал – да, конечно, это типичный головной убор индейца из перьев, очень неумелое изображение.

И опять Гарри Гопкинс испытал ощущение – что-то здесь не так. Ангелочек и воинственный индеец? Ну и что же? На наклейках часто изображены ангелочки, а индейцев любят рисовать многие дети. И часто рисуют их на обложках своих тетрадей. И все-таки…

Лейтенант долго просидел на чердаке, раздумывая и куря сигарету за сигаретой. Индеец и ангелочек, цыпленок без головы и цветочки.

Да, тут было над чем подумать.

XVI. Неро

Неро и в самом деле оказался плохо воспитанным псом. Стоило Кэй хоть ненадолго выпустить его из поля зрения, как он тут же умудрялся устроить какое-нибудь безобразие.

Кроме Кэй, собака больше никого не слушалась. Да, признаться, и Кэй не всегда удавалось заставить его повиноваться. Так, несмотря на стремление девушки приучить его к Джеку, пес ни за что не шел на знакомство и по-прежнему косил на Грэнмора налитым кровью глазом. Хорошо, что Джек не настаивал на более близких контактах, иначе неизвестно, чем бы это кончилось.

Например, с лейтенантом приключилась очень неприятная история.

Услышав грозный, несмолкаемый лай, Джек и Кэй взбежав по лестнице, застали в коридоре второго этажа такую картину: черное мускулистое тело извивалось в крепких руках лейтенанта. Оскаленные клыки яростно пытались впиться в эти руки. Мощными бросками пес отчаянно пытался освободиться, но пальцы лейтенанта все крепче сжимали его шею. Постепенно лай и ворчание сменилось бессильным хрипом, из раскрытой пасти стекала пена густой слюны, повис кроваво-красный язык. Дыхание собаки стало прерывистым.

Подбежав, Кэй схватила пса за ошейник:

– Неро!

Лейтенант разжал пальцы.

– Полагаю, что такого рода бестию лучше все-таки держать взаперти, – сказал он вежливо, ничуть не сердясь, как о деле обычном.

Достав шелковый носовой платок, он старательно обтер пальцы. На белоснежном шелке отпечатались ржавые пятна.

– Он укусил вас? – в волнении вскрикнула девушка. – Ох, мне так неприятно!

– Глупости, просто царапина. Хорошо, что вы явились вовремя.

– Мне страшно подумать, чем это могло бы кончиться! Знаете, иногда он действительно превращается в кровожадную бестию…

Лейтенант улыбнулся:

– Думаю, ничего страшного бы не произошло. Просто, мне пришлось бы проявить к нему большую строгость, чем он заслужил. Разве животное может отвечать за свои поступки? Мне как-то уже пришлось иметь дело с представителем этой породы, и смею вас уверить, ни одна из сторон не получила от этого удовольствия.

– Еще раз приношу за него мои извинения. Я была уверена, что он спокойно сидит под столом…

И Кэй одарила лейтенанта одной из своих самых обаятельных улыбок.

Джека совсем не удивило, что после этого Гарри Гопкинс растаял окончательно. Лично он, Джек, за такую улыбку позволил бы ее псу вволю искусать себя.

Неро был сделан строгий выговор, его щелкнули по носу и в наказание заперли в комнате. Впрочем, в заточении он пробыл недолго, ибо устроил там такой концерт, что Кэй пришлось отказаться от этой репрессивной меры.

Видимо, наказание ничему пса не научило. Не прошло и двух часов, как он ускользнул от хозяйки и снова набезобразничать. Похоже, ему ничего не стоило открыть дверь, запертую на засов. Во всяком случае, навсегда останется тайной, каким образом ему удалось проникнуть в загородку к фазанам, со всех сторон окруженную высокой сеткой.

Бедные птицы в дикой панике метались в загоне, пытаясь спастись от страшного зверя. Облаком взметнулись разноцветные перья. Отчаянные вопли несчастных привлекли внимание людей. Сьюзен бессильно ломала руки и рыдала в голос:

– Эта дикая бестия передушит всех птиц! Где же барышня?

Кэй нигде не было видно.

Опять пришлось вмешаться лейтенанту. Джек счел себя обязанным помочь ему в усмирении «дикой бестии». Сделал он это без всякого желания, но оставаться в стороне было просто неприлично.

Общими усилиями молодым людям удалось наконец вытащить озверевшего пса из загородки, пол которой был усеян трупами растерзанных птиц.

Сьюзен уже и причитать не могла. Столько птиц погибло, а уцелевшие были в жалком состоянии – покалеченные, с вырванными хвостами.

– Боже, на что они похожи! – восклицала старушка. – Ничего подобного мне не приходилось видеть с той поры, когда дети играли в индейцев!

– А что, разве мальчишки для забавы выдирали перья у живых птиц? – небрежно поинтересовался лейтенант.

– Мальчишки? – в голосе старой домоправительницы прозвучала странная нотка. – О, не только, случалось…

Она не договорила. По дорожке к фазаньей загородке бежала запыхавшаяся Кэй.

– Что случалось? – лейтенант попытался продолжить прерванный разговор.

Старушка лишь махнула рукой:

– Зачем вспоминать те времена? Дети есть дети.

Запыхавшаяся Кэй обеими руками ухватилась за украшенный золотистыми клепками ошейник.

– Опять этот негодник набезобразничал?

Гарри Гопкинс слегка пожал плечами.

– Ничего страшного, немного поиграл с фазанами. Повырывал им хвосты. Мне больше жаль бедную Сьюзен, она вся испереживалась. Говорит, подобного ущерба птицам не наносили с тех времен, когда вы, еще детьми, играли тут в индейцев.

В ответ последовала бледная улыбка:

– Мне боевой наряд не был нужен, девочки его не носят. Что же касается этого безобразника, – девушка потормошила Неро за мягкие уши, – этого безобразника я теперь ни на шаг от себя не отпущу.

Лейтенант с сомнением покачал головой.

– Боюсь, вам это будет трудно сделать. Я знаю эту породу собак, приручить их очень нелегко. Даже знаю случай, когда такой песик перегрыз горло своему хозяину. Кстати, случилось это совсем недавно.

Кэй тихо рассмеялась.

– Вы напрасно пытаетесь меня запугать, сэр. Неро не осмелится на меня даже зарычать, не то, что укусить. Правда, Неро?

И девушка с силой приподняла огромную кудлатую голову. Пес недовольно поморщился, но не издал ни звука.

– Видите, какая послушная собачка? – с торжеством воскликнула Кэй. – Просто, она иногда позволяет себе нехорошие выходки.

Лейтенант внимательно наблюдал за собакой.

– Вы правы, Неро действительно до удивления покорен вам. Ведь он у вас совсем недавно…

– Недавно я взяла его к себе, – улыбнулась девушка, – но знакомы мы уже довольно давно, с тех пор, как он был еще совсем маленьким щенком. Всякий раз, приходя к подруге, я долго играла с ним. Ну, пошли, мой хороший, – она потянула пса за ошейник в направлении дома.

Фазаны никак не могли успокоиться, все еще возбужденно перекликались. Сьюзен принялась наводить порядок в своем хозяйстве.

Лейтенант вытащил портсигар.

– Закурим?

Прикуривая от его спички, Джек заметил две симметричные ранки на тыльной поверхности правой руки следователя.

– Неро? – поинтересовался он, затягиваясь.

– Надо признать, у собачки очень острые коготки, – ответил Гопкинс. – Впрочем, птицам досталось сильнее, – кивнул он на загородку с фазанами. – Интересно, когда в давние времена вам требовались перья для украшения своих головных уборов, они тоже поднимали такой шум?

Джек весело рассмеялся:

– Видите ли, я никогда не пытался вырывать перья из хвостов живых птиц. И потом у нас были у каждого свои обязанности. К счастью, снабжением я не занимался.

– Интересно, кому же достался департамент снабжения?

– О, неужели вам неизвестно, лейтенант, что у краснокожих имеются совершенно определенные правила на сей счет? Вот и у нас снабжением ведала… – он вдруг запнулся, прикусив губу. По лицу молодого человека промелькнула тень. – Впрочем, глупости все это, – докончил он, махнув рукой. – Просто, мы собирали перья, где придется.

Всю дорогу, пока они шли к дому, Джек искоса посматривал на следователя. Тот выглядел утомленным и озабоченным. Видимо, в эту ночь он совсем не спал. И очень много курит. Вот опять не успел докурить сигарету, а уже начал следующую. Похоже, над чем-то интенсивно раздумывает.

А лейтенанту и в самом деле было над чем подумать.

Кто вырывал перья из хвостов у живых фазанов?

Кто насаживал на булавки живых бабочек?

Кто с наслаждением наблюдал за агонией цыпленка с отрезанной головой?

Почему мордастый ангелочек оказался на том месте, где полагалось быть индейцу, а индеец занял место ангелочка?

Уже давно пробила полночь, а Гарри Гопкинс все еще не ложился. Наконец, устав от бесплодных размышлений, он махнул рукой и постелил постель. И уже когда натягивал одеяло, в голову пришла, показавшаяся совершенно неправдоподобной, неожиданная мысль: а что, если все находится на своих местах?

XVII. Напряженность растет

– Кто-то был в моей комнате!

Лицо Кэй цветом напоминало бумагу. Губы тряслись.

Джек Грэнмор сорвался с кресла:

– Что ты говоришь? Опять?

– Да. – Девушка нервно сплела пальцы. – У меня больше нет сил. Боюсь, я просто этого не выдержу.

Подбежав к кузине, он ласково обнял ее за плечи.

– Успокойся, успокойся, малыш. Может, тебе только показалось?

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, точно был. В то время, когда я внизу завтракала. Все перевернуто на туалетном столике и в ящиках шкафа.

– Днем?! Но это невозможно, Кэй! Ведь дом же полон людей.

На глазах девушки выступили слезы.

– Господи, ну как ты не поймешь? Ведь ночью ко мне никто не осмелится войти, для этого я и забираю с собой в комнату Неро. И тот, кто побывал у меня в комнате, прекрасно знает об этом. Ты понял, Джек?

– Понял, хотя… не все. Зачем ему рыться в шкафу и на туалетном столике? У тебя что-нибудь пропало?

– Нет.

– Ну вот, видишь! Наверняка горничная нечаянно переставила вещи, а ты паникуешь.

– Я спрашивала Кэт. Она клянется, что ничего там не трогала. И я верю ей, девушка не лжет. Знаешь, когда я рассказала ей о своих подозрениях, она страшно перепугалась. Боюсь, она не захочет больше оставаться в нашем доме.

Джек подвел кузину к креслу и заботливо усадил ее.

– Успокойся, малыш. Ну, подумай сама, зачем кому-то забираться к тебе в комнату? С какой целью?

Девушка закрыла лицо руками. Ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.

Джек беспомощно стоял рядом. Не зная, что делать, он ласково гладил ее по голове. Какие мягкие, шелковистые волосы! Ну как помочь несчастной? Он готов жизнью пожертвовать, лишь бы облегчить ее страдания.

– Я не знаю с какой целью… – сквозь слезы жаловалась она слабым, прерывистым голосом. – Мне все равно, с какой целью… Кто-то кружит вокруг нас… какая-то неуловимая тень… проникает всюду… от нее нет спасения. А мы ничего не знаем, ничего не можем сделать… Это ужасно… Боже, Боже, как все это невыносимо ужасно!

Что-то надо сделать, надо чем-то помочь ей. Но как? Джек беспомощно огляделся. Может, немного вина?

Нервно распахнул дверцу бара. У него дрожали руки, когда он наливал рубиновую жидкость.

– Кэй, вот, выпей, пожалуйста.

Ему пришлось два раза повторить эту фразу, пока девушка поняла, чего от нее хотят.

Послушно протянула руку и взяла бокал. Звякнули зубы о крой бокала, дрожащая рука чуть не выронила его. Пришлось поддержать снизу, чтобы помочь ей.

Сделав маленький глоток, Кэй чуть не захлебнулась.

– Спасибо… спасибо тебе, Джек. Не сердись на меня, глупую. Как была плаксой, такой и осталась, тут уж ничего не поделаешь. – Она безнадежно махнула рукой и поставила бокал на стол.

Молодой человек присел на корточки у ее ног и прижал к губам маленькую холодную ручку.

– Ну как я могу сердиться на тебя?

Она ласково взъерошила ему волосы.

– Ты так добр ко мне, дорогой. Я так тебе признательна!

Постепенно девушка успокоилась.

В дверь деликатно постучали. Джек вскочил, машинально пригладил волосы. Зачем кому-то догадываться об их отношениях?

В дверях показался лейтенант. Его вежливая, светская улыбка внесла элемент спокойствия в гнетущую атмосферу.

– Я принес вам, мисс Хоуп, добрую весть, – сказал он. – Уже послезавтра вы сможете посетить профессора.

Джек с беспокойством взглянул на кузину. Отняв руки от лица, она подняла голову. На бледном похудевшем лице тем не менее ни следа слез, – с удивлением отметил он.

– Только послезавтра? – удивилась Кэй. Ей не удалось скрыть разочарования и огорчения. – А я так надеялась, что увижу папу еще сегодня, ну самое позднее – завтра утром.

Лейтенант сочувственно улыбнулся.

– Увы, доктор Шредер неумолим. Да вы и без меня знаете, каким суровым и упрямым может быть этот человек. Уж я ли не старался! И все мои аргументы для него ничего не значат.

– О, я так признательна вам!

И девушка грациозно подала ему ручку для поцелуя.

Джек исподлобья наблюдал за этой сценой. Он был очень придирчивый наблюдатель, но и он был вынужден честно себе признаться, что в поведении лейтенанта не заметил ничего, хотя бы немного выходящего за рамки обычной светской вежливости и добрых манер. А Кэй явно с ним кокетничает. Или это ему только кажется?

Улыбка сошла с лица лейтенанта, когда Кэй рассказала ему о таинственном госте, посетившем ее комнату.

– Да, неприятная история, – заметил следователь. – А как вы думаете, что этот таинственный незнакомец искал на вашем туалетном столике? – спросил он и, по своему обыкновению, уставился прямо в глаза девушке.

Та только тяжело вздохнула.

– Ох, откуда же мне знать? Никакое логичное объяснение не приходит мне в голову. Да и какое логичное объяснение может быть всему тому, что происходит в нашем доме?

Следователь покачал головой.

– Оно наверняка имеется. И дай Бог нам найти его до того, пока не будет слишком поздно.