Текст книги "Дом тихой смерти (сборник)"

Автор книги: Ежи Эдигей

Соавторы: Яцек Рой,Т.В. Кристин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

Глава V
Маргарет

В рапорте начальству капитан Выганович правдиво изложил факты. Другое дело, что он сказал не всю правду.

В рапорте было сказано, что ему, Михалу Выгановичу, удалось отвлечь внимание горничной бразильскими изумрудами и в ее связке ключей хорошенько рассмотреть ключ от апартаментов профессора. А вот о том, как это происходило, капитан промолчал.

Получив номер в гостинице, Диего де Перейра сразу же занялся делом. Он внимательно изучил расположение номеров в коридоре своего этажа, правильно полагая, что этажом ниже оно будет таким же. Осваивая коридор, он заметил распахнутые настежь двери одного из номеров. Стройная, симпатичная горничная в фартучке наводила там порядок.

Капитан Выганович был приятно удивлен. Дело в том, что он уже успел заметить одну закономерность – горничные отеля «Минерва-палас» были уже немолодыми женщинами, эта же представляла собой счастливое исключение. Молодая очаровательная девушка, которую еще очаровательней делали элегантное темно-синее форменное платье и белый накрахмаленный фартучек, не могла не обратить на себя внимание молодого человека. Под каким-то предлогом он зашел в номер. Так они познакомились.

Зайдя на следующий день в номер капитана, чтобы навести там порядок, девушка была удивлена, обнаружив в номере хозяина. Она была уверена, объясняла смущенная горничная, что постоялец уже ушел, в противном случае ни за что не позволила бы себе его побеспокоить. Правилами отеля это было строжайше запрещено. Здесь все подчинялось удобствам гостей.

Подстроивший эту нечаянную встречу Михал Выганович предпринял все, чтобы закрепить знакомство. Он показал девушке свои драгоценности, предложил выпить рюмочку коньяку. От коньяка девушка отказалась, драгоценности же заинтересовали ее не на шутку. А вот пить на службе им строго запрещено. Может быть, в таком случае встретимся после работы? – предложил бразилец. Нет, это тоже запрещено правилами внутреннего распорядка отеля. В голосе, которым девушка это произносила, явно чувствовалось сожаление. Похоже, знойный брюнет ей понравился. Во всяком случае, до того, как ей удалось выпроводить бразильца в коридор, чтобы не мешал убираться в номере, тот успел не только ознакомиться с ключами горничной, но и прийти к выводу, что с девушкой следует продолжать знакомство не только в интересах службы.

На следующее утро Диего де Перейра подъехал к отелю «Минерва-палас» на только что взятом на прокат автомобиле. Рядом с ним припарковалось спортивное «вольво». К изумлению капитана, из машины вышел не кто иной, как уже знакомая ему горничная, которую он, впрочем, не сразу узнал, столь элегантно она была одета. На сей раз ее удалось уговорить зайти на минутку в близлежащее кафе. За бокалом коктейля офицер контрразведки попытался выяснить непонятные ему вещи.

– Ничего не понимаю. Как совместить скромную должность с дорогой автомашиной? Я уже не говорю, что с такой внешностью пойти в горничные… Недаром, видно, говорят – в Швеции самый высокий в мире жизненный уровень?

Оказалось, родители девушки являются владельцами крупной гостиницы в Гетеборге. По окончании средней школы их единственной дочерью они направили ее на двухлетнюю практику в один из самых фешенебельных отелей Швеции. В стокгольмском отеле «Минерва-палас» Маргарет изучит постановку гостиничного дела, а для этого ей надо познакомиться со всеми его тонкостями. Вот почему ей разрешили на некоторое время стать горничной на этаже, хотя строгими правилами «Минервы» предусмотрено нанимать в горничные лишь немолодых женщин.

– Одним своим видом горничная должна пресечь в зародыше все попытки с ней пофлиртовать, – смеясь пояснила девушка. – Ей грозит немедленное увольнение, например, за то, что она примет приглашение гостя выпить с ним коктейль в баре. – И девушка с удовольствием потянула через соломинку зеленую жидкость из своего бокала.

– Но ведь это же гостиница, а не монастырь! – возмутился бразилец.

– Разумеется. Вот гости и пользуются ее благами, а обслуживающему персоналу все это запрещено. Впрочем, такие порядки заведены не только в «Минерве», но во всяком уважающем себя отеле. То же самое и в нашей гостинице в Гетеборге.

– А после работы?

– После работы обслуживающий персонал может делать, что хочет, это его право. Но девушкам запрещается водить знакомство с постояльцами гостиницы и в нерабочее время.

Интересный разговор пришлось заканчивать, так как девушка торопилась на работу. Дальновидный капитан не стал задавать вопросов об интересующих его постояльцах гостиницы, успеется, но зато узнал, что горничную-практикантку зовут Маргарет. Узнал он также и еще одну очень важную вещь, а именно: нравы в Швеции гораздо более строгие, чем это представляется иностранцам, которые судят по шведским фильмам и иллюстрированным журналам, продаваемым во всех киосках.

Перед расставаньем Михал Выгановский вновь пригласил Маргарет заглянуть к нему в номер, чтобы выпить рюмочку коньяка, и вновь получил отказ.

Молодой человек думал о девушке до поздней ночи, когда долго ворочался в постели и никак не мог уснуть. В Стокгольме в июне месяце тоже есть свои белые ночи. Ночи, как таковой, не бывает, лишь между одиннадцатью вечера и двумя часами ночи над городом сгущается темнота. Темнота весьма относительная, ибо в два часа ночи без труда можно на улице читать газету. Такие белые ночи обычно плохо переносятся не привычными к ним иностранцами.

Вот и Михал Выгановский лежал без сна, размышляя о порученном ему деле. Мысли его то и дело возвращались к Маргарет. Вдруг капитан заметил, что ручка входной двери слегка шевельнулась. Бесшумно выдвинув ящик прикроватного столика, капитан достал свой револьвер и сунул его под подушку, а сам продолжал наблюдать за тем, что произойдет, притворяясь, что спит.

Кто-то осторожно всунул ключ в замочную скважину и бесшумно его повернул. Дверь стала медленно раскрываться. Выгановский напрягся, готовый в любую минуту кинуться на врага. Он и сам не заметил, когда схватил револьвер и направил его в сторону двери.

В дверной щели показалась голова Маргарет. Девушка внимательно смотрела на спящего и, казалось, чего-то ждала, затем осторожно проскользнула в дверь, тихо прикрыла ее за собой и нажала на защелку замка. Подойдя на цыпочках к кровати, она легко провела рукой по голове офицера и прошептала с упреком:

– Сначала приглашает меня на коньяк, а когда приходишь, притворяется, что спит. Некрасиво, невежливо…

На рассвете, прощаясь с возлюбленным, Маргарет волновалась:

– Ну, теперь самое главное – незаметно проскользнуть к себе. Если кто увидит, прощай работа!

– Кто там тебя в эту пору увидит? – успокаивал ее Михал. – Все спят, так что твоей репутации ничто не угрожает.

– При чем здесь репутация? – рассмеялась девушка. – Такие вещи для шведок не существуют. У нас другой подход к проблемам секса, это личное дело каждой девушки и больше никого. Этим мы отличаемся и от женщин в остальных странах Европы, и от женщин Америки. Боюсь я другого – ведь нарушив правила внутреннего распорядка отеля, я поступила нечестно по отношению к моему нанимателю. Да и о тебе я ничего не знаю… Ну, да ладно, все равно не жалею. Ты мне нравишься. Ты сам, а не твои изумруды, дурачок! Мне наплевать на них. Впрочем, и на «Минерву» тоже!

Осторожно выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, девушка убежала к себе.

Для аса польской контрразведки начался обычный день. Посещение ювелирных фирм, встреча со связником, затем обед, а по возвращении в гостиницу из «Шведского атома» обоих поляков все внимание посвящается драгоценному портфелю профессора. Только раз удалось заловить в коридоре Маргарет.

– Сегодня придешь? – спросил Михал.

Девушка отрицательно покачала головой:

– Сегодня у меня ночное дежурство.

– Вот и хорошо. Ночью я вызову горничную.

– Она придет и отшлепает тебя.

– И чудесно! Лучше это, чем оставаться одному.

– Выбрось глупости из головы! Шел бы ты лучше в бар.

Капитан послушался совета, тем более, что, как он убедился, профессор сиднем сидел в своих апартаментах.

Зато молодой поляк вовсю прожигал жизнь в баре, на сей раз в обществе какой-то броско одетой и неимоверно размалеванной рыжей девицы. Недалеко от этой пары Свен Бреман в одиночестве опустошал уже, наверное, пятую кружку пива. Оркестр из псевдоцыган фальшиво, но с большим темпераментом наяривал «Венгерскую рапсодию». Посетителей в баре было немного, и, похоже, все скучали, кроме поляка.

Капитан предался своим размышлениям, сидя в сторонке и потягивая свой коктейль. Офицеру, выполняющему ответственное задание, ни в коем случае не следовало связывать себя флиртом с горничной гостиницы, в которой он проживает. Узнай об этом полковник Могайский, он был бы очень недоволен и, пожалуй, отозвал бы своего агента в Варшаву. И все-таки Выганович не испытывал никаких угрызений совести. И не только потому, что шведка знала, на что шла, и сама явилась к нему ночью в номер. Просто-напросто девушка ему очень нравилась. Пожалуй, до сих пор он еще никогда так сильно не увлекался. Неужели влюбился? Вот уж это ни к чему, ведь через неделю-другую придется возвращаться, и мало надежды на то, что судьба еще когда-нибудь забросит его в Стокгольм.

Из размышлений капитана вырвал шум. Подняв голову, он увидел, как в бар с гоготом ввалились двое парней атлетического сложения, как видно, сильно подвыпивших. Плюхнувшись на табурет у стойки рядом со шведским журналистом, один из них потребовал два виски. По-английски он говорил с типично американским акцентом. Его дружок собрался занять место рядом и, похоже, для него большой неожиданностью явился тот факт, что место уже занято Свеном Бреманом.

– Ну и чучело! – удивился он, уставившись на невозмутимого «короля репортеров». – И еще к тому же пиво хлещет!

– Придется, видно, взять его за шиворот и вышвырнуть на улицу, раз сам не догадывается! – проревел первый из парней. – Сейчас я им займусь!

Свен Бреман продолжал спокойно потягивать свое пиво, как будто не слышал этих слов или не понял их.

– Почему ты? – обиделся второй американец. – Нет уж, я сам разделаюсь с этим любителем пива. Вот только не знаю, с чего начать – сначала вылить это пойло ему на голову, а потом послать левым хуком к…, или сразу начать с хука? Руки чешутся, полетит у меня, как миленький, через обе двери и приземлится на мостовой.

– Господа, господа! – бормотал вконец растерявшийся бармен. – Спокойно, спокойно, садитесь вот сюда, места всем хватит.

А сам давал отчаянные знаки журналисту, чтобы тот, пока не поздно, убирался подобру-поздорову. Часть посетителей бара на всякий случай переместилась ближе к дверям. Между тем разгулявшиеся молодчики, не встречая сопротивления, наглели все больше.

Михала Выгановича так и подмывало вмешаться, он без труда бы справился по крайней мере с одним из хулиганов. Так хотелось прийти на помощь симпатичному шведскому журналисту, да и уж очень наглыми были пьяные американцы, но вмешиваться было нельзя. Не говоря уже о том, что в кармане капитана находился драгоценный радиоаппарат, который могли повредить в драке, участие в скандале могло обернуться непредвиденными последствиями, гибельными для всего дела. Оставалось сидеть на месте и наблюдать за развитием событии.

– Э, Джон, ты был всегда мастак говорить! – презрительно прорычал первый молодчик, – а вот чтобы сделать…

Хулиганы явно подначивали один другого.

– Я не сделаю? – возмутился Джон. – Ну, так гляди!

Схватив стоящую перед журналистом недопитую кружку с пивом, американец вылил на волосы шведы остатки желтой жидкости и занес над его головой чудовищный кулак размером с хорошую буханку хлеба.

Однако удар, который мог свалить и быка, пришелся в пустоту. Ловко спрыгнув с табурета, журналист снизу неожиданно нанес такой удар в челюсть американца, что его голова дернулась назад, а массивное тело беспомощно, как мешок с песком, шлепнулось на пол.

– Ну, погоди, грязная свинья! – прорычал в ярости второй негодяй и нацелился в живот журналиста ногой, обутой в тяжелый солдатский ботинок.

Ловко уклонившись от удара, журналист правой рукой перехватил занесенную ногу и дернул ее вверх. Американец потерял равновесие, но прежде чем он шмякнулся на пол, швед успел ребром ладони левой руки нанести хулигану несильный удар по горлу. Здоровенный американец, как подкошенный, рухнул на пол рядом со своим дружком.

Свен Бармен, как ни в чем не бывало, опять вскарабкался на табурет у стойки бара и обратился к остолбеневшему бармену:

– Попрошу еще кружку пива и салфетку, вытереть волосы. А этих двух молодцов пусть кто-нибудь оттащит в сточную канаву. Самое подходящее место для них. Очухаются часа через два.

Когда в воздухе запахло скандалом, бармен незаметным нажатием на кнопку звонка, вызвал полицию, и вот сейчас в бар вбежали трое полицейских.

– Кто это их так разделал? – спросил старший, увидев на полу неподвижно распростертые тела.

– Я, – спокойно ответил журналист, потягивая пиво.

Трое полицейских грохнули, восприняв ответ как остроумную шутку.

Похоже, Свен Бреман истратил весь запас своей невозмутимости. Покраснев от гнева, он бросил полицейским:

– Могу продемонстрировать на любом из вас. Есть желающие?

Бармен поспешил вмешаться:

– Вот эти двое пристали к господину Бреману. Пришли сюда уже пьяные, вдвоем напали на господина Бремана, тому пришлось защищаться.

– Свен Бреман? – удивился полицейский. – Тот самый, из «Квельспостен»?

– Тот самый, к вашим услугам, – насмешливо поклонился журналист.

– Очень рад был познакомиться со знаменитым журналистом, – не смутившись, ответил полицейский. – И рад, что с вами все в порядке. Пострадала нападающая сторона.

Полицейские наклонились над «пострадавшей стороной».

– Странно, – сказал один из них. – Сказали – пьяные, а запаха не чувствуется.

Второй обыскал лежащих. У одного вытащил пистолет из кармана, у другого из-под мышки. Изучил их документы.

– Американцы, военные. Из тех, что расквартированы в ФРГ. К нам приехали в отпуск. Заберем в комиссариат, а уж начальство решит, что с ними делать.

В этот момент в дверях бара показался высокий красивый блондин. Глаза его стали круглыми от изумления, когда он увидел американских солдат, беспомощно распростертых на полу. Он был так ошарашен, что не смог этого скрыть. Похоже, ожидал увидеть совсем другое.

Мало кто из присутствующих обратил внимание на блондина, но Михала Выгановича его поведение заставило о многом задуматься и сделать свои выводы.

Этот немец поселился на пятом этаже… Этот немец что-то слишком уж удивлен… Минутку, не с этими ли верзилами я видел его утром на улице? Придется заняться блондином. Но почему они напустились на шведа? Возможно, ошибся центр, считая журналиста не причастным к ядерной тайне.

А тот, не взирая на позднее время, отправил в свою газету первый материал. В нем правдиво описывалось нападение двух бугаев на ни в чем не повинного журналиста, который сидел себе спокойно в роскошном баре фешенебельного стокгольмского отеля, никому не мешал, пил свое пиво. Видно, кто-то очень заинтересован в том, чтобы помешать представителю шведской прессы в сборе информации для читателей… Разумеется, этот «кто-то» останется в тени, действуя руками наемников, американских солдат. Статья Свена Бремана изобиловала намеками и недомолвками, а также туманными ссылками на времена второй мировой войны, когда нейтральная Швеция была наводнена агентами соперничающих друг с другом разведок разных стран.

Заметка Бремана, как всегда, перепечатанная чуть ли не всеми крупными шведскими газетами, вызвала широкий резонанс. Посольство США в Стокгольме поспешило опубликовать коммюнике, в котором сообщалось, что два американских солдата из расквартированной в ФРГ части приехали в Швецию без разрешения командования. Посольство чрезвычайно возмущено их поведением, они будут немедленно отправлены в часть, где предстанут перед трибуналом.

Коммюнике американского посольства газета «Квельспостен» поместила в рубрике «Кто этому поверит?»

В Варшаве, Пуллахе и Лэнгли опять были получены обстоятельные рапорты, а в шикарном отеле «Минерва-палас» наступила тишь да гладь. Многоопытный Свен Бреман был уверен – это затишье перед бурей.

Рапорт капитана Выгановича заставил глубоко задуматься его шефа. Теперь полковник Могайский, старый ас контрразведки, не сомневался – миссия его агента в Стокгольме будет очень нелегкой и опасной. Созвав на совещание несколько таких же старых профессионалов, он предположил хорошенько продумать систему дополнительных мер, надежно обеспечивающих безопасность как польских ядерщиков, так и их драгоценных документов.

В Стокгольм капитану Выгановичу, и не только ему, были отправлены новые инструкции.

Получив рапорт от своего стокгольмского агента, некий полковник в Пуллахе впал в угрюмую задумчивость. Он сам пришел к выводу, что присутствие в отеле «Минерва-палас» известного шведского журналиста Свена Бремана является, как минимум, нежелательным, а тут, пожалуйста, такой сюрприз! Ясно, действует конкурирующая фирма, причем действует весьма активно.

Поразмыслив, герр оберст пришел к выводу, что в этой ситуации их агент в одиночку не справится. Совместно с майором должны действовать несколько не менее опытных агентов, притом не только на территории «Минервы», но и за ее пределами. В отделе документации закипела срочная работа – оформлялись документы на несколько человек. Было забронировано несколько мест в разных самолетах, по разным дням отправлявшимся в Швецию.

Если происшедшее в баре отеля «Минерва-палас» вызвало озабоченность у шефов некоторых разведок, то высоких сотрудников ЦРУ оно привело в ярость. Агент по особым поручениям, подготовивший операцию «Бар», был отозван. Остальные получили строжайшую инструкцию ни при каких обстоятельствах не связываться с «королем репортеров» и вообще действовать более осмотрительно и конспиративно.

Было решено послать Джеку подмогу. И инструкции: используя дополнительные силы, проникнуть в апартаменты профессора с целью изучения на месте таинственного портфеля.

И в Лэнгли активизировалась работа вспомогательных служб – оформлялись документы, заказывались билеты на трансатлантические лайнеры, бухгалтерия выдавала крупные суммы, учитывая необходимость подкупа должностных лиц в отеле «Минерва-палас» для получения номера непременно на пятом этаже. И это еще не все. В богатейших архивах ЦРУ было поднято множество материалов, относящихся к целому ряду лиц. В том числе и к бразильскому ювелиру, проживающему в Рио-де-Жанейро, который торгует изумрудами и в настоящее время пребывает в Стокгольме, в отеле «Минерва-палас».

Глава VI
Первое испытание

Ежевечерняя проверка «подопечных» стала для капитана Выгановича уже привычным делом. Вот и в этот вечер он сначала с помощью перископа убедился, что профессор находится у себя в номере, по уши в работе. Затем Михал Выганович отправился в бар и удостоверился, что второй польский ученый тоже занят привычным для него делом – развлекается в обществе очередной раскрашенной девицы.

Так, а где остальные интересующие его лица? Свен Бреман на посту – потягивает в одиночестве у стойки свое любимое пиво. После его сенсационной победы над дюжими американскими солдатами многие из посетителей бара, как мужчины, так и женщины, делали попытки нарушить уединение легендарного «короля репортеров» и сблизиться с ним, но тщетно, тот предпочитал держаться особняком. Все эти дни в «Минерве» ни о чем другом не говорили, с нетерпением ожидая дальнейшего развития событий, ведь Свен Бреман недвусмысленно намекнул на это в своей заметке. Пока ничего интересного не происходило, но посетителей бара, к удовлетворению администрации, стало намного больше. Все чего-то ждали.

Среди них натренированный глаз капитана выделил красивого высокого немца, уже второй день появлявшегося в обществе немолодого мужчины, явно англичанина. Два израильских дипломата в углу бара темпераментно беседовали с незнакомым Выгановичу мужчиной, в котором за километр угадывался их земляк. Словом, все как обычно.

Капитан решил, что может спокойно отправляться спать. Правда, с Маргарет за весь день ему не удалось даже словечком переброситься, но молодой человек верил в свою счастливую звезду и очень надеялся, что красивая шведка еще раз нанесет ему ночной визит и, возможно, даже этой ночью.

Ожидая ее, капитан выкурил три сигареты, сделал попытку углубиться в чтение какого-то детектива, но заснул после нескольких страниц. Еще раз подтвердилась давняя поговорка, которую искусные мастера эпохи Возрождения вырезали затейливыми буквами на роскошных ложах орехового дерева: «Ах, сколь часто сон побеждает любовь».

Уходили минуты за минутами, часы за часами, близилось утро, а Маргарет все не приходила. Ничто не нарушало сладкий сон молодого человека, как вдруг… Как вдруг стоящий на столике у кровати маленький радиоприемник принялся издавать не очень громкие, но исключительно пронзительные, истошные звуки.

Разведчик должен обладать самыми разнообразными навыками и способностями, в числе которых не последнее место занимают чуткий сон и умение мгновенно переходить от сна к бодрствованию. Капитан, естественно, мгновенно проснулся и, хотя аппарат уже молчал, мгновенно понял, что именно его разбудило. Приемник посылал сигналы тревоги – значит, кто-то пытался открыть портфель профессора!

Быстренько раздвинув перископ, капитан спустил его с балкона на этаж ниже к окну спальни профессора таким образом, чтобы его конец с маленьким зеркальцем оказался как раз между неплотно задернутыми шторами.

И вот что увидел капитан Выганович в хорошо ему знакомой спальне профессора Яблоновского: сам профессор неподвижно лежал навзничь на постели с запрокинутой головой. В первый момент разведчик подумал, что профессор мертв, однако, внимательно вглядевшись (вот когда Выганович впервые ощутил пользу от белых ночей!), заметил, что грудь профессора равномерно вздымается от дыхания. Профессор просто крепко спал.

А на расстоянии вытянутой руки от него, у кресла с пристегнутым к нему портфелем, стояла женщина. Тот же, вполне достаточный свет белой ночи явственно освещал ее фигуру – смуглое тело, длинные ноги, высокая грудь, рыжие волосы. К сожалению, длинные волосы заслоняли лицо, и капитан не мог определить, что это за женщина, хотя все остальное было напоказ, ибо неизвестная предстала совершенно нагой, можно было бы сказать – в чем мать родила, не виси на ее стройной шейке платиновая цепочка, на которой болталась золотая подвеска.

В руках женщина держала портфель профессора. Вот она повернула его к свету в окне и осторожно прикоснулась к замку. Немедленно прореагировал аппарат на столике капитана. Видимо, отказавшись от попыток открыть замки простым нажатием, девушка положила аппарат на кресло (приемник замолчал), подошла к небрежно брошенной на стул мужской одежде и принялась шарить по карманам в поисках ключа.

– Что делать, что делать? – лихорадочно бормотал разведчик. – Поднять шум? Попытаться разбудить профессора?

В голову пришла блестящая мысль. Пододвинув к себе телефонный аппарат, капитан набрал номер телефона профессора, который, как было принято в «Минерве», совпадал с номером его апартаментов.

При первом же телефонном звонке девушка бросила на место профессорские брюки и одним прыжком оказалась в постели, рядом с профессором. Телефон звонил и звонил, а профессор не просыпался. Он лишь повернулся удобней на бок и, не раскрывая глаз, обнял левой рукой плечи своей рыжей любовницы.

Михал положил трубку, продолжая наблюдать за развитием событий, теперь раз и навсегда зачислив себя в ряды самых горячих поклонников белых ночей. Ведь иначе он ничего бы не увидел, ибо перископ не был снабжен прибором ночного видения, слишком уж громоздким и неудобным тот был.

Рыжая шпионка лежала неподвижно, но не спала. Теперь появилась возможность хорошо рассмотреть ее лицо. Да, Михал не ошибся, предположив, что это та самая красивая англичанка, которая уже давно искала подходы к польскому профессору. И нашла-таки…

Видимо, решив, что звонок был случайным, женщина ловко выскользнула из постели, наклонившись, убедилась, что поляк спит крепко и опять направилась к стулу с одеждой любовника. Кругом царила тишина, не доносились уже и звуки цыганской музыки из бара, обычно гремевшей до утра. Когда англичанка опять сунула руку в карман брюк, вновь зазвонил телефон. Бросив брюки, англичанка поспешила занять свое место рядом с профессором. Того, однако, телефон не разбудил. «Не иначе, угостили беднягу сильным снотворным», – подумал капитан и продолжал наблюдение.

Через несколько минут прекрасная англичанка предприняла третью попытку завладеть ключом от портфеля. И Выганович в третий раз позвонил в номер профессора. На сей раз шпионка вела себя иначе. Видимо, поняв, что за ней наблюдают, она не стала в панике нырять в постель, а нисколько не смущаясь своей наготы, взяла в руку висевший на цепочке кулон и, повернувшись вокруг собственной оси, продемонстрировала его всем четырем сторонам света. Смысл такого маневра сомнений не вызывал: англичанка явно хотела, чтобы невидимый наблюдатель увидел кулон, висящий на ее шее.

И он увидел. Михал Выганович отчетливо разглядел золотой кружок с профилем прекрасной, но несчастной египетской царицы Нефертити. В Польше такие висюльки, не всегда золотые, украшают шеи многих тысяч женщин и девушек.

Очень довольная собой, шпионка смело взяла в руки висящий на стуле пиджак профессора и стала шарить в его карманах. (Значит, в брюках она ключа не нашла.)

И тут телефон зазвонил в четвертый раз.

Рыжая красотка раздраженно погрозила кулаком невидимому наблюдателю и нырнула в постель. Теперь она принялась тормошить профессора, стараясь нежными ласками разбудить его.

Капитан решил прекратить наблюдение, поскольку дальнейшее развитие событий могло принять сугубо интимный характер. Но офицер глаз не сомкнул до утра, готовый каждую минуту действовать, если возникнет необходимость. Не возникла, радиопередатчик молчал. Честно говоря, для очистки совести капитан несколько раз спускал свой перископ, опасаясь за портфельчик, но тому никакая опасность не угрожала, чего нельзя было сказать о его хозяине. Однако поскольку разведчик не получил инструкций оберегать пожилых профессоров от излишне темпераментных молодых англичанок, то он и не вмешивался, тем более, что, профессор, похоже, неплохо и сам справлялся.

На завтрак в ресторан отеля бразильский ювелир спустился довольно поздно. Не торопясь съел обильный, вкусный, но страшно дорогой завтрак, затем вышел в холл и поговорил о погоде со своим другом, шефом бюро регистрации. Потом поинтересовался, почему это за завтраком не видно было миссис Томпсон. Администратор удовлетворил его любопытство:

– Ах, уважаемый сэр, мы будем теперь лишены общества очаровательной миссис Томпсон. Неожиданные обстоятельства заставили эту даму прервать свое пребывание в Стокгольме и срочно вылететь в Лондон. По ее просьбе я сам звонил в аэропорт, чтобы выяснить, не найдется ли одного свободного места для нее на лондонский рейс в семь двадцать утра.

– Очень жаль, – вздохнул Диего де Перейра. – Такая красивая женщина. И богатая, я рассчитывал продать ей кое-что из моих изумрудов. Почти убедил ее, что рыжим зеленое очень к лицу.

Администратор полностью разделял мнение богатого клиента.

– Вы совершенно правы, сэр. В отличие от большинства англичанок, посещающих нашу гостиницу, это действительно леди, а не искательница приключений. Сколько вокруг нее вертелось мужчин, никому не удалось завоевать ее благосклонность. А ведь некоторые из воздыхателей были молоды и красивы, что твой Аполлон.

– Возможно, – небрежно заметил бразилец, – эта дама предпочитала им немолодых и седовласых Гефестов? Легче написать пальцем на воде, чем познать душу женщины.

Администратор был поражен мудростью гостя вверенного ему отеля и не скрывал этого.

– Ах, вы правы, дон Перейра, совершенно правы. Я обратил внимание на то, что миссис Томпсон была очень огорчена из-за необходимости покинуть Стокгольм.

– Чему я нисколько не удивляюсь, – совершенно искренне закончил продуктивную беседу капитан.

Покончив с обязательными ювелирными делами, Михал Выганович поспешил на условленную встречу в небольшом кафе на Оденгатан, напротив большого универмага «Домус», совсем недалеко от Свеавеген. В руке капитан держал номер «Сюдсвенска Дагбладет». Связник был на месте. Капитан рассказал о событиях минувшей ночи, и оба долго их обсуждали.

– Повезло вам, – смеялся связник. – Бесплатно увидели то, за что в специальных кинотеатрах любители платят большие деньги. Но вы правы, – он стал серьезным, – для нас главное – понять, зачем эта женщина демонстрировала невидимому наблюдателю свой кулон. Это не был рефлекторный жест испуганной, застигнутой на месте преступления женщины?

– Конечно нет, – уверенно ответил капитан, – это был знак для меня, чтобы не мешал, дескать, свои действуют. Уверен, чья-то разведка пытается выкрасть тайну лицензии, а условным знаком для них сложит кулон с изображением Нефертити.

– Эй, кельнер! – вдруг громко позвал собеседник Выгановича. – Счет! – Бросив на стол 10 крон, он не стал ждать сдачи. Встав, он добавил немного громче, чем это требовалось:

– Благодарю вас, дон Перейра, за предложение, но не могу принять вашу цену. Ведь вы знаете, что в последнее время изумруды очень подорожали. Предложите мне разумную цену, и я подумаю о приобретении партии.

– Но согласитесь, моя коллекция не идет ни в какое сравнение с другими, – возразил бразильский ювелир. – Этим и объясняется цена. Уверяю, таких вы ни у кого дешевле не найдете. Впрочем, я не вправе сам назначать новую цену, но из уважения к вам согласен связаться с моим компаньоном в Рио-де-Жанейро. Однако не уверен… Ведь я получил уже несколько неплохих предложений.

– Вам решать. Мы можем продолжить переговоры, вы знаете, где меня найти. А пока прощайте.

И пожав мнимому ювелиру руку, его связник быстрыми решительными шагами направился к выходу из кафе.

Распрощавшись с ним, Михал Выганович опустился на свой стул и не торопясь стал допивать свой замороженный апельсиновый сок. Что заставило заторопиться опытного связника? Или кто? Достав шариковую авторучку, капитан принялся набрасывать на салфетке какие-то цифры. Видимо, ювелир подсчитывал убытки и прибыли от возможной сделки, не обращая внимания на окружение. На самом деле капитан Выганович незаметно оглядел клиентов кафе. Искал он недолго. Через два столика от него сидел долговязый молодой человек. Его давно не мытые белокурые волосы старательно завитыми локонами спускались на тоже весьма грязную шею. Жидкая белокурая бородка, такие же усики. Одет был красавец в явно тесные джинсы, все в разноцветных нашлепках масляной краски, из которых высовывались голенастые ноги, босиком сунутые в стоптанные сандалии, и желто-черную фланелевую рубаху кричащей расцветки. За неимением пуговиц рубаха не была застегнута и широко распахнута, так что взорам всех желающих представала болтающаяся на груди парня висюлька с широко известным изображением жены египетского фараона. На сей раз это была массивная медная блямба на толстой веревке.