Текст книги "Дом тихой смерти (сборник)"

Автор книги: Ежи Эдигей

Соавторы: Яцек Рой,Т.В. Кристин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

Ответом полицейскому было молчание. Молчал и тот, кто успел сфотографировать и момент преступления, и падение несчастного агента ЦРУ. Полицейский офицер сделал еще одну попытку узнать что-нибудь от живущих в отеле:

– Может, кто-нибудь из вас видел, с какого балкона сорвался этот человек или из какого окна выпал? – повторил он вопрос.

Но и на этот раз ответа не дождался. Тогда он обратился к администратору гостиницы и попросил его рассказать все, что знает, о Гансе Мейере, гражданине ФРГ.

Администратор очень хорошо помнил, как этот немец во что бы то ни стало требовал поселить его на пятом этаже и не пожалел двадцати марок за оказанную ему любезность. А потом из-за этого немца он, заведующий бюро обслуживания, делал замечание Мине, которая по ошибке выдала ему ключ от другого номера. Разумеется, все это он не собирался рассказывать полицейскому, только подтвердил, что этот человек действительно проживает… то есть проживал, в нашем отеле, в номере…

– … пятьсот семнадцатом, – вырвалось у Мины. Уж она-то очень хорошо запомнила номер этого немца, из-за которого ей так влетело. Правда, бедняга прислал ей потом розу и десять крон, а вот теперь разбился…

– Возьмите ключ, пройдем вместе с вами в его номер, – распорядился полицейский. Администратор подчинился, и они поднялись на лифте на пятый этаж.

Толпа внизу постепенно разошлась. Те, кто вышел из гостиничного ресторана и кафе, вернулись за свои столики, остальные в свои номера.

«Король репортеров» случайно оказался рядом с Выгановичем, и тот не преминул ему заметить:

– Вам повезло, такой материал для газеты! Настоящая сенсация!

Журналист согласился:

– Вы правы, действительно сенсация. Причем не одна. У меня накопилась масса сенсаций, скоро их можно будет прочитать в «Квельспостен». Недолго осталось ждать. Не все, правда, доживут…

На следующий день в утренних газетах сообщалось, что тщательный обыск в номере Ганса Мейера ничего не дал. Выяснилось однако, что погибший пользовался поддельным паспортом, настоящее его имя устанавливается. По всей вероятности, это был международный вор, который поселился в фешенебельном отеле с целью совершать кражи у проживающих здесь богатых иностранцев, однако первая же попытка окончилась для него трагично. Веревка, а точнее, прочная нейлоновая леска, по которой он, возможно, намеревался спуститься на балкон апартаментов третьего этажа, которые занимала известная миллионерша-американка, оборвалась, неудачливый грабитель грохнулся на тротуар и скончался на месте.

Газеты поместили фотографии как преступника, так и американской миллионерши. Осажденная толпой репортеров жена знаменитого фабриканта рыбных консервов заявила, что в Европу захватила с собой безделушки стоимостью «всего в каких-то несколько миллионов долларов», и их кража не очень бы ее расстроила. Тем более, что они застрахованы.

В газетах было обойдено молчанием то обстоятельство, что гостиничный вор свалился не под своим окном и окном предполагаемой жертвы грабежа, а на расстоянии десяти гостиничных номеров от них. Как он мог пытаться съехать со своего пятого этажа на третий, если оказался совсем в другом месте? Ни одна газета не упомянула о том, что прямая линия, соединяющая место падения с пятым этажом, неукоснительно указывает на балкон апартаментов, занимаемых известным польским ядерщиком Романом Яблоновским.

Михал Выганович напрасно ломал голову над вопросом, кто же позаботился о безопасности профессора, а точнее, его драгоценного портфеля? И в своей заботе не остановился перед тем, чтобы обречь на смерть агента ЦРУ. А в том, что этот «немец» был агентом ЦРУ, капитан не сомневался. Так кто же это сделал? Посланец польской разведки, действующий независимо от капитана, или агент одной из конкурирующих служб? А, может, шведская политическая полиция? Нет, скорее всего, кто-то из конкурентов, который воспользовался случаем раз и навсегда избавиться от соперника. Интересно, что же делал в номере профессора поддельный немец, если не дотрагивался до портфеля? А он не пытался его открыть, ведь сигнал тревоги не прозвучал.

Сплошные вопросы… Чтобы найти на них ответ, остается одно: проникнуть в апартаменты профессора Яблоновского и там на месте сориентироваться. Прибегать к помощи Варшавы не имело смысла. Конечно, можно было с ее помощью попросить профессора внимательно обследовать свои комнаты и свои вещи, но вряд ли это что даст. Хоть профессор и величайший авторитет в своей области, но тут он самый обыкновенный профан.

Принять решение легче, чем его выполнить. Риск был огромен. Не говоря уже об опасности деконспирации, капитана могли просто застать в чужом номере и тоже принять за гостиничного вора, а, значит, выселить из «Минервы-паласа», что означало бы полный провал задания. Но и это не самое худшее. Ведь «немец» был кем-то убит…

Итак, шутки кончены, игра пошла всерьез, а в такой игре выигрывает тот, кто в нужный момент пойдет на риск. По мнению капитана, такой момент наступил. Именно сейчас неприятель готов пойти на все, чтобы овладеть секретными документами.

Итак, действовать! Но сначала узнать через Варшаву, почему профессор Яблоновский, оставив работу, внезапно спустился в бар. Наверняка тот, кто проник в номер ученого, знал об этом, а также и о том, что в его распоряжении достаточно времени. Через связного Выганович передал начальству рапорт о происшедшем в отеле «Минерва-палас», присовокупив к нему свои соображения и просьбу выяснить все обстоятельства.

Варшава не заставила себя ждать. Все оказалось очень просто. По словам Романа Яблоновского, ему позвонил из посольства советник по культуре и предложил встретиться в баре гостиницы в пять часов. Советник подтвердил. С той только разницей, что встретиться предложил сам профессор. Все ясно, профессора выманили из номера простейшим способом. Кто-то позвонил сначала профессору, потом советнику, причем каждый из них был убежден, что это собеседник пригласил его на чашку кофе. Этот нехитрый трюк обеспечил американскому шпиону свободу действий. Ну, и стоил ему жизни.

А между тем в гостинице еще долго обсуждали трагическое событие. И в холле, и в баре, и в ресторане только об этом и говорили. Домыслам не было конца, но только домыслам – ничего определенного никто не знал. За исключением, пожалуй, Свена Бремана.

Когда поздно вечером капитан Выганович зашел в бар, он обратил внимание на примечательный факт: первый раз шведский журналист пил не свое обычное пиво, а виски, причем глушил его не переставая, бармен не успевал наполнять бокал. И, похоже, журналист был уже порядком пьян, ибо вдруг ни с того, ни с сего громко, на весь бар, произнес:

– Господа! Один вышел из игры. Кто следующий? Выпьем за него!

Глава VIII
Союзник или враг?

Итак, капитан Выганович счел совершенно необходимым как можно скорее проникнуть в апартаменты профессора Романа Яблоновского, чтобы внимательнейшим образом осмотреть комнаты и ванную. Только тогда можно будет установить, зачем профессора выманили из номера, зачем, а точнее, с какой именно целью проник туда агент ЦРУ (капитан не сомневался, что это не был агент разведки ФРГ, иначе он не назвался бы немцем), действительно ли он не прикасался к заветному портфелю. Если так, значит, одно из двух: или это была разведка, или профессору что-то в номер подбросили.

Что могли подбросить? Взрывное устройство, которое взрывается по сигналу, посылаемому извне, или в которое вмонтирован часовой механизм? Вряд ли. Какой смысл господам из Ленгли убивать профессора и уничтожать секретные документы? Выигрыш во времени? Вряд ли, ведь гибель профессора ничего не меняла: польско-шведский договор о сотрудничестве в области атомной энергии оставался бы в силе, и из Варшавы вместо погибшего прислали бы других специалистов для ознакомления со шведской формулой катализатора.

Вероятней всего в апартаменты профессора проникли для того, чтобы установить там подслушивающее или подсматривающее устройство. Микрофон или телекамеру. Разумеется, последняя не поможет подглядеть содержание секретных документов, но вот способ обращения с портфелем – очень даже возможно.

Капитан Выганович рассуждал так: агент вражеской разведки проник в номер к профессору для того, чтобы порыться в его вещах и установить подслушивающее или подсматривающее устройство. И неожиданно встретился там с соперником, проникшим в номер к польскому ученому с той же целью. А может, встретился не случайно? Агент конкурирующей службы каким-то образом узнал о сопернике и явился ему помешать. Как бы там ни было, в любом случае следовало проверить все на месте.

Вот почему на следующий день уже с самого утра Михал Выганович сидел в холле отеля «Минерва-палас» и старательно штудировал утреннюю прессу. Он обратил внимание на одно интересное обстоятельство – о гибели невезучего гостиничного вора в газетах было очень мало публикаций. Вернее, в сегодняшних газетах уже ни одного упоминания! Ну, прямо как по чьей-то команде газеты словно воды в рот набрали. А ведь обычно падкие на сенсации шведские газеты даже куда менее значительные происшествия расписывали из номера в номер несколько дней подряд. Разумеется, капитан не мог бы прочитать заметку на шведском языке, но понять ее тему ему помогало знание немецкого и английского языков. Как правило, набранные крупным шрифтом заголовки он понимал свободно.

Профессор Яблоновский спустился около восьми часов и проследовал в зал ресторана для завтрака. Правда, ему ничего не стоило позвонить официанту и распорядиться принести завтрак в номер, но щепетильный профессор никогда не позволял себе пользоваться таким послаблением. Ассистент его, впрочем, тоже. Он также ежедневно спускался на завтрак в ресторан. Оба поляка, мирно беседуя, не торопясь завтракали, после чего молодой человек отправлялся в холл и там ждал своего начальника, который поднимался в апартамент за портфелем. В «Шведский атом» оба ученых обычно отправлялись пешком, прогулочным шагом, обсуждая по дороге свои проблемы. Впрочем, прогулка была недолгой, ибо от «Минервы-паласа» до пересечения с улицей Свеавеген было всего несколько минут ходу.

Разумеется, все это было прекрасно известно капитану, который досконально изучил обычаи и пристрастия обоих польских ученых. Как известен был и тот факт, что горничная никогда не приступает к уборке номера 527 раньше двенадцати часов. В распоряжении капитана, следовательно, будет достаточно времени для того, чтобы спокойно, не торопясь, выяснить причину нездорового интереса конкурентов к апартаментам профессора. Подождав, пока оба ученые вышли из гостиницы, капитан сложил газету и неторопливым шагом солидного коммерсанта, которому некуда спешить, направился к лифту. Поднявшись на шестой этаж, он по служебной лестнице спустился этажом ниже. Как он и предполагал, ни на шестом, ни на пятом этаже он никого не встретил. Деловые люди приехавшие в Стокгольм работать, к этому времени уже отправились в город, туристы же и остальные приезжие, целью которых было ознакомиться со Стокгольмом и приятно провести в нем время, еще находились в своих номерах. Те, что вернулись лишь на рассвете, еще спали, а те, кто собирался на экскурсию, только вставали.

Подходя к дверям профессорского номера, Выганович еще больше замедлил шаг. Толстый половик в коридоре делал совершенно неслышными шаги. У двери номера 527 капитан огляделся. Никого не было в коридоре. Приложив к двери миниатюрный подслушивающий аппарат, капитан вставил в ухо наушник. Следовало убедиться, что в номере никого нет. Хотя он только что собственными глазами видел, как профессор покинул отель «Минерва-палас» в сопровождении своего ассистента, но осторожность не помешает.

И действительно не помешала. В наушнике явственно послышался шум. В апартаменте кто-то был. Кто-то ходил по комнате, кто-то произнес неразборчивую фразу, но явно на шведском языке. Из услышанного капитан Выганович сделал правильный вывод – в номере профессора был швед. И был он не один. В номере находилось как минимум два человека.

Сняв с двери свой аппарат и спрятав его, Михал Выганович громко постучал в дверь. Ему никто не ответил. Капитан постучал еще раз. И опять ответом была тишина. Выганович нажал на ручку. Дверь оказалась запертой.

Что делать?

Может, поднять тревогу, мол, видел, как кто-то подозрительный, очень похожий на гостиничного вора, проник в номер к профессору? Идея в общем-то не плохая, но тогда и его самого спросят, а что он делал на чужом этаже? И почему вдруг такой интерес именно к № 527? Нет, ничего общего не должно быть у бразильского коммерсанта и польского ядерщика. Вспомнились инструкции, которые сурово запрещали входить в контакт с профессором и предпринимать любые действия, которые могут деконспирировать капитана.

Скорей всего, в номере польского ученого находились сотрудники шведской тайной полиции, которая негласно опекает обоих польских ученых. И задачи у них те же, что и у Выгановича: не допустить, чтобы кто-то третий узнал формулу катализатора. Тем не менее, если они расшифруют истинное лицо бразильского ювелира, финал может быть лишь один: на своей территории ни одно государство мира не потерпит деятельности агента разведки другого государства, даже если его деятельность идет не во вред, а на пользу данному государству. И если бы у шведских властей закралось подозрение относительно истинной роли бразильского ювелира Диего де Перейры, его бы, разумеется, не арестовали. Просто объявили, причем в очень вежливой форме, что его, Перейры, дальнейшее пребывание на территории Королевства трех корон нежелательно. И все.

Так что, пожалуй, тревогу поднимать не стоит. Попробуем действовать по-другому. Горничной на пятом этаже была очень приятная на вид уже немолодая женщина. Как-то Марго рассказала Выгановичу, что она относится к тем немногим из обслуживающего персонала гостиницы, которые работают здесь со дня ее основания. Вряд ли перед самым уходом на пенсию она станет рисковать утратой пенсии и возьмется выполнять задания иностранной разведки. А пенсию она без сомнения потеряет, если будет осуждена за связь с иностранной разведкой. Пожалуй, стоит рискнуть.

Капитан разыскал горничную, которая была занята уборкой одной из комнат на этаже, в боковом коридоре. Нашел он ее по звуку включенного пылесоса. Стоя в раскрытых дверях, он обратился к ней:

– Извините за беспокойство, фру, я не мог достучаться в номер профессора Яблоновского. Знаете, такой пожилой, полный поляк, проживает в № 527, он всегда еще ходит с портфелем…

– Знаю, знаю, – перебила горничная. – Но сейчас профессора нет в его апартаментах, он уже ушел. Около часа назад он спустился вниз, я сама видела.

– Странно, – задумчиво произнес «бразилец». – Он договорился со мной, обещал ждать…

– Очень сожалею, но профессор ушел.

– Простите, что мешаю вам работать, фру, но когда я стучал в дверь номера профессора, мне показалось, что там кто-то есть, – настаивал ювелир.

Горничная явно смешалась.

– Видите ли, – запинаясь, произнесла она, – я забыла сказать вам, что в номере профессора сейчас работают электрики. Дело в том, что у нас на этаже неполадки с электричеством, вот они и устраняют их.

Капитан решил прекратить разговор. И без того все ясно, а дальнейшие расспросы могли насторожить горничную и вызвать у нее подозрения. То обстоятельство, что мнимые электрики заперлись в номере профессора и не открыли дверь на стук, говорило о многом.

Теперь у капитана не осталось никаких сомнений – те, кто находится в номере профессора, не могли быть электриками. В таком случае – кто они, чем занимаются, кто их послал? Правда, драгоценного портфельчика в данный момент нет в апартаментах, профессор ушел с ним в «Шведский атом», однако само по себе появление неизвестных в номере польского ученого было не только странным, но и вызывало беспокойство.

Не теряя времени, Михал Выганович поднялся к себе и вышел на балкон. Тут он принялся любоваться прекрасным видом на старинный парк. Любоваться и в самом деле было на что: яркая зелень, ухоженные тенистые дорожки, разбросанные среди высоких старых деревьев здания Королевской библиотеки. Увиденное до того очаровало человека на балконе, что он даже, с опасностью для жизни, свесился через перила, видимо, для того, чтобы рассмотреть ближние окраины парка.

Итак, пренебрегая опасностью, капитан перегнулся через перила балкона и любуясь панорамой Стокгольма, попутно бросил взгляд на балкон внизу. Как он и предполагал, стеклянная балконная дверь была распахнута. Ничего удивительного, шведы вовсю пользовались «летом столетия», установившейся прекрасной солнечной погодой. Сквозь распахнутую дверь Выганович увидел всего только часть спальни, но и этого оказалось достаточно. Так и есть, мебель отодвинута от стен, а прямо в дверях валяется кверху ножками большое кресло. Дорогое кресло, поддельный, но все же Людовик XIV. Именно к ножке этого кресла профессор обычно пристегивал свой портфельчик. А сейчас те, что шуровали в апартаментах профессора, без всякого почтения к бесценному антику выбросили его на балкон.

Хотя подслушивающий аппарат капитана размерами не превосходил наперсток, работал он отлично. В помещении профессора шуровали двое. Выганович осторожно спустил свой «перископ» и убедился в этом. Один из мужчин сидел на стуле недалеко от балконной двери и раскручивал большую электрическую лампу, которая обычно стояла на столике в изголовье кровати профессора. Второй держал в руках какой-то аппарат, которым медленно водил по стенам.

Выганович поспешил поднять свой «перископ», пока его не заметили. Увиденного было достаточно. Кто-то со знанием дела, пользуясь специальными приборами, обыскивал комнаты профессора на предмет обнаружения подслушивающих и подсматривающих устройств. Эти люди делают как раз то, что собирался сделать он, Михал Выганович.

Предположения капитана подтвердились. Трагическая гибель агента ЦРУ вызвана соперничеством двух разведок. Теперь к делу подключилась шведская тайная полиция.

Только ее сотрудники могли так спокойно работать средь бела дня, предупредив коридорную. Работали не торопясь, основательно, систематически обыскивая номер. Чтобы окончательно убедиться в этом, Выганович набрал номер телефона профессора Яблоновского. В «Минерве» было принято, что номер внутреннего телефона совпадал с номером комнаты. Кто-то поднял трубку, мужской голос произнес «Алло».

– Пан профессор Яблоновский? – по-польски поинтересовался капитан.

В ответ мужчина ответил на хорошем английском:

– Нет, господин профессор вышел. Что ему передать?

– Благодарю вас, – тоже перешел на английский капитан, – ничего, я перезвоню позже.

– Пожалуйста, – отозвался голос в трубке.

Теперь уже не осталось ни малейших сомнений. Будь в номере Яблоновского агент разведки, он вряд ли бы поднял трубку и так спокойно разговаривал по телефону. Даже если предположить, что ему удалось подкупить коридорную и та впустила его в апартамент польского профессора. Это просто шведская полиция.

Капитан не знал, насколько успешными оказались поиски шведских агентов специальной полиции. Только установил, что продолжались они довольно долго – до двух часов дня, и проводились не только в спальне поляка, но и в салоне, и в ванной.

Затем в апартамент польского профессора явились две горничные и принялись поспешно наводить порядок после обыска, чтобы до возвращения профессора номер выглядел как обычно. Одной из этих горничных была та самая, с пятого этажа, а ей в помощь дали ту, что уже многие годы работала в этой должности в отеле «Минерва-палас» на четвертом этаже и тоже пользовалась полным доверием администрации. Вот интересно, почему к этой работе не привлекли молодую и сильную горничную с шестого этажа, Маргарет Эстберг? Возможно, решил Выганович, шведская политическая полиция тоже не доверяла девушке, носившей на груди медальон с изображением Нефертити.

Единственное, что удалось сделать офицеру польской контрразведки, – это незаметно сфотографировать мужчин, производящих обыск в номере профессора. Выганович воспользовался для этого особым аппаратом, снабженным несколькими объективами. Выйдя на балкон и нацелив фальшивый объектив на здания Королевской библиотеки в парке – на тот случай, если за ним кто наблюдает, он одновременно направил тайный объектив на нижний балкон и несколько раз щелкнул им, когда производящие обыск внизу мужчины выходили на балкон покурить. Проявив затем пленку и увеличив снимки, он убедился, что ни одного из этих мужчин до сих пор ни разу не видел в отеле. Нет, лица совершенно ему незнакомы, не встречал он этих людей ни в качестве проживающих, ни в роли обслуживающего персонала гостиницы.

Капитан отправил руководству подробный рапорт о случившемся. Связник, с которым Выганович поделился своими соображениями, тоже придерживался мнения, что в номере польского ученого и в самом деле производила обыск шведская тайная полиция, с ведома и согласия администрации отеля.

– Власти Швеции, – пояснил Выгановичу связной, – стараются знать о том, что происходит, чтобы вмешаться лишь тогда, когда это действительно неизбежно. Обыск в апартаменте профессора лишний раз подтверждает это. Искали наверняка микрофоны и телекамеры. Я уверен, что заодно осторожненько перетряхнули все вещички профессора и сфотографировали его записи, если ученый оставляет их в номере.

– Так ведь это им совсем не нужно?

– Как знать. В любом случае не мешает быть в курсе того, чем занимается приглашенный в их страну иностранный ученый, блюдет ли он доверенную ему тайну, можно ли на него положиться.

– Вот интересно, нашли ли они что-нибудь интересное? – заметил Выганович.

Связной улыбнулся.

– Думаю, это навсегда останется тайной шведских спецслужб.

– Но ведь если в номере профессора и в самом деле обнаружили передающие устройства, – рассуждал Выганович, – при современных достижениях техники можно обнаружить тех, кто пользуется ими, кому идет получаемая благодаря им информация, и тем самым выявить шпионов, установивших их. Сами знаете, и это не секрет, по длине волн и мощности передатчика установить местонахождение наблюдателя не так уж сложно. Следовательно, и обезвредить его…

Связной не согласился с капитаном.

– Возможно, шведские спецслужбы и в самом деле обнаружили тех, кто использует передающие устройства, но вряд ли они сразу же арестовали шпионов. Шведы наверняка сначала установят наблюдение за этими людьми, и если те не зашли слишком далеко в нарушении шведских законов, им грозит всего-навсего высылка из страны.

– Ну, знаете! – не поверил Выганович. – В таком случае Швеция – просто рай для шпионов!

– А это как сказать. Нет, шведские власти отнюдь не попустительствуют шпионской деятельности, не смотрят на нее сквозь пальцы. Напротив, Швеция – страна нейтральная, с многолетними традициями, и требует, чтобы уважали ее нейтралитет. Шпионов арестовывают лишь тогда, когда агенты зарубежных разведок пытаются проникнуть в государственные тайны Королевства трех корон. Делается это, как я уже сказал, крайне редко, не хотят шведские власти портить отношения с могущественными иностранными державами, вот и ограничиваются тем, что, разоблачив очередного шпиона какого-нибудь разведывательного ведомства, выдворяют его за пределы своего государства.

Капитан возразил:

– Но ведь мы как раз имеем дело с тем случаем, когда наносится вред государственным интересам Королевства трех корон, как вы изволили выразиться.

– Не совсем так, – возразил связник. – Шведы продали лицензию полякам и им же передали производственный секрет. И если поляки не сумеют сохранить этот секрет и позволят вырвать его у них из рук, то сами будут виноваты в этом.

– Из того, что вы мне сказали, – заметил Выганович, – можно сделать вывод, что шведская полиция не является нашим союзником. Скорее уж врагом…

– И опять должен вам возразить, – не согласился связник. – В данный момент политическая полиция Швеции является нашим союзником, если уж пользоваться военной терминологией. Союзником, но не товарищем по оружию. Однако выступит открыто в защиту профессора Яблоновского и его драгоценного портфеля лишь тогда, когда законы страны будут нарушены самым недвусмысленным образом. Не раньше!

Капитан усмехнулся.

– По-вашему, установка подслушивающих устройств в номере профессора не явится явным нарушением шведских законов?

– Думаю, в данном случае не явится, ведь дело не дошло до посягательств ни на чью-то личную свободу, ни на чье-то имущество. Если микрофоны и были обнаружены в номере профессора, они квалифицируются лишь как возможная подготовка к такого рода посягательствам, а это еще не преступление. Вот почему наш союзник не стал товарищем по оружию, а пока лишь ограничился тем, что изъял эти устройства.

– Ну а что же будем делать мы?

– А мы продолжим нашу игру с иностранными разведками. С конкурентами!