Текст книги "Дом тихой смерти (сборник)"

Автор книги: Ежи Эдигей

Соавторы: Яцек Рой,Т.В. Кристин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 39 страниц)

– Первыми прибыли три чиновника из министерства, – сказал Хельмар Берьессон. – На большом черном «мерседесе».

– А потом подъехала машина с двумя поляками, – добавил Лейше. – На нашей машине, которую мы послали за ними в гостиницу.

– Правильно, – сказал генеральный директор «Шведского атома», ставя пять галочек в списке приглашенных. – Это были президент их Комитета и директор Объединения.

Берьессон продолжал:

– Потом прибыл польский посол в своем лимузине, а перед ним один поляк на другой машине. Поскольку обе машины прибыли одновременно, посольскому лимузину пришлось остановиться в нескольких шагах от калитки. Трое прибывших поляков вошли все вместе.

Это сообщение несколько озадачило директора.

– Я помню, – сказал он, – что вместе с послом вошел первый секретарь посольства и еще один человек. Блондин, среднего роста, волосы с пробором. А вы уверены, что это был поляк? Входя в здание, они говорили по-английски.

Теперь смутились оба молодых сотрудника. Только сейчас до них дошел смысл расспросов. Если третий не был членом польской делегации, не входил в штат посольства ПНР, то кто он? Поскольку оба сотрудника точно знали, что он не был представителем их министерства, это означало одно – в здание «Шведского атома» проник посторонний.

– Продолжайте, – процедил сквозь зубы директор.

– Потом приехал господин министр на своей машине. После него прибыло два представителя министерства. Вот все.

Теперь у всех фамилий стояли галочки, а одна галочка оказалась без фамилии. Неизвестно, кем был человек, подъехавший одновременно с польским послом. Завязав с послом разговор, неизвестный нахально проник в здание «Шведского атома». Никому не пришло в голову потребовать у него пригласительный билет, ведь он шел рядом с Чрезвычайным и Полномочным послом дружественного государства и наверняка состоял в его свите.

По вполне понятным причинам как сам факт подписания шведско-польского Соглашения о сотрудничестве в области атомной энергетики, так и предоставление полякам лицензии на обогащение урановых руд держались в глубокой тайне.

И тем не менее, провинциальная газета «Квельспостен», выходящая в Мальме, на следующий же день поместила информацию и о Соглашении, и о торжественном акте его подписания, причем приводились в подробностях выступления представителей польского и шведского правительств. Информация, а точнее объемистая статья, была подписана только кратким именем: Свен. Этого было достаточно. Каждый читающий швед знал, что за этим именем скрывается самый популярный журналист в Скандинавии Свен Бреман.

Ознакомившись с откровениями «короля репортеров», его превосходительство министр позвонил генеральному директору «Шведского атома». Нельзя сказать, что последний получил удовольствие от этого разговора. Как он ни доказывал, что утечка информации произошла не по вине его людей, министр остался при своем мнении и о сотрудниках «Шведского атома», и о его директоре.

В этой ситуации министерству не оставалось ничего другого, как опубликовать через шведское Пресс-агентство короткую официальную информацию о подписанном Соглашении. Ее моментально подхватили все крупные агентства мира. В сопровождении всевозможных комментариев она была опубликована во всех важнейших газетах самых крупных городов всего света.

Глава II
Слет в Стокгольме

Варшава, 17 июня, 10.00.

За столом одного из кабинетов на втором этаже сидел мужчина лет сорока, в самом обычном недорогом сером костюме, довольно нескладно сидящем на «несколько полноватой фигуре», как выразился бы деликатный портной. Круглое добродушное лицо и приветливые голубые глаза производили самое что ни на есть симпатичное впечатление.

Из людей, впервые имевших дело с полковником Станиславом Могайским, редко кто не попадался на эту удочку, поддавшись первому впечатлению. И только потом, иногда слишком поздно, убеждался, насколько это первое впечатление обманчиво. Занимавший высокий пост в контрразведке, полковник Могайский был опытным, энергичным и очень требовательным начальником.

Нетерпеливым жестом полковник поднял телефонную трубку:

– Капитана Выгановича до сих пор нет?

– Капитан еще не вернулся, – в третий раз отвечала секретарша. – Как только появится, сразу пошлю его к вам.

Прошло не менее получаса, когда наконец появился ожидаемый с таким нетерпением капитан. Это был красивый молодой человек, высокий, с вьющимися слегка волосами и спокойными серыми глазами.

– Ну, наконец-то появились! – приветствовал его начальник. – Долго же пришлось вас ждать.

– Извините, товарищ полковник, – оправдывался капитан, – пришлось задержаться в аэропорту Окенче. Да вы и сами знаете… Поверьте, мне очень неприятно, что заставил вас ждать. Секретарша сказала, вы три раза звонили.

– Вот именно! У меня для вас срочное дело. Очень интересное.

– Вот как! – удивился Выганович. – А что же мне делать с моим Окенче?

– Передадите майору Томоровичу, а сами займетесь новым. Наконец-то пригодится ваше знание португальского.

– Вы посылаете меня в Португалию?

– Вовсе нет. На португальском говорят не только в Португалии.

– Разумеется, еще в нескольких странах, бывших колониях. И в Бразилии. Так неужели действительно Бразилия? – с радостной надеждой поинтересовался капитан Выганович.

– Да нет, не Бразилия, скорее бразилец.

– Ах, вот оно что! Ну, теперь мне понятно, почему три недели назад вы приказали мне отпустить усы. Коллеги проходу не дают, на все лады издеваясь над щеткой, что успела вырасти у меня под носом.

– Ну, а теперь к делу, – одернул подчиненного полковник. – На днях в газетах промелькнула заметка о подписании шведско-польского Соглашения о сотрудничестве в области атомной энергетики. Читали?

– Читал, если не ошибаюсь, дня два назад и, признаться, не обратил особого внимания. Да там всего несколько слов и было.

– Главным в подписанном Соглашении была передача нам лицензии «Шведского атома» на разработанный шведами способ обогащения урановых руд. Это самый дешевый метод из всех существующих в настоящее время. Возможно, вам известно, капитан, что наши урановые руды довольно бедны и их эксплуатация была нерентабельна. Приобретенная лицензия меняет положение коренным образом.

– Все это я понимаю, товарищ полковник, вот только не ясно, какова тут моя роль и что общего имеет с этим Бразилия?

– Не перебивайте и слушайте. Наши ядерщики объяснили мне, что главным в шведском методе является химический состав катализатора, способствующего отделению урана от остальных минералов урановых руд. Остальные слагаемые процесса обогащения урановых руд не представляют собой особых трудностей, и с ними справились бы ученые большинства европейских государств. Я уже не говорю о специалистах из США. А вот катализатор… Только шведы смогли его найти…

– … и наверняка неплохо на этом заработают.

– Конечно, но в данном случае я хотел сказать о другом. Швеция, как вы знаете, одна из ведущих неприсоединившихся стран мира и намерена и впредь строго придерживаться политики нейтралитета. Не в ее интересах ссориться с кем-либо из великих держав. А те наверняка обиделись бы, предоставь она свой метод обогащения урана кому-нибудь из них. Поэтому шведы не откроют секретов своего метода ни одной из ядерных держав.

– А нам согласились?

– Да. Мы не ядерная держава и не намерены ею стать. Мы приняли условия «Шведского атома»: использовать полученный на основе их лицензии обогащенный уран только в мирных целях, отчитываться перед шведами в каждом грамме полученного урана, предоставить им возможность беспрепятственного контроля над производством обогащенного урана.

– Но я все-таки не понимаю…

– Сейчас поймете. Не буду знакомить вас, капитан, со всеми статьями подписанного Соглашения, скажу только, что тайну химического состава катализатора и способа его производства «Шведский атом» откроет двум польским ученым: профессору Роману Яблоневскому и инженеру-ядерщику Станиславу Малиновскому. Им запрещено делиться полученными сведениями даже с ближайшими сотрудниками. Оба ученых-ядерщика через несколько дней выедут в Швецию, где шведские коллеги ознакомят их с секретами производства.

– Теперь я очень хорошо представляю себе суть проблемы, только до сих пор не понимаю, что у меня с нею общего.

– А потому что постоянно перебиваете старших, слова сказать не даете. Да и не догадливы же вы, капитан! Разве не понятно, что раскрыть тайну катализатора мечтают все разведки крупнейших стран мира! Не сомневаюсь, «Шведский атом» в состоянии обезопасить свою работу. Наш Комитет по вопросам атомной энергии – тоже. Но есть в этой цепи одно уязвимое звено – момент, когда бесценный рецепт будет менять своего хозяина и из сейфа на Свеавеген перекочует в бронированные хранилища Комитета. И этот момент может показаться упомянутым мною всевозможным разведкам уникальной возможностью завладеть желанной тайной. И денежки за лицензию выкладывать не надо, и никаких обязательств подписывать…

– Наверняка шведы обеспечат нашим ядерщикам соответствующую охрану, – небрежным тоном заметил капитан. – Ведь они больше нас в этом заинтересованы.

– Не забывайте, капитан, что в Швеции, как и во всяком капиталистическом государстве, существуют не только «голуби», но и «ястребы». А практика показывает, что последних больше всего бывает в армии и в органах безопасности. Я, конечно, могу ошибаться, и очень этого хочу, но боюсь, в королевстве трех корон кое-кто будет очень доволен, если у коммунистов выкрадут химические формулы катализатора. Вот почему мы тоже со своей стороны обязаны принять меры предосторожности, а не полагаться в этом только на наших соседей по другую сторону Балтики.

Выдвинув один из ящиков своего стола, полковник Могайский достал из него и поставил перед собой небольшой портфель. Самый обыкновенный портфель, кожаный или из кожзаменителя, с двумя замками. Полковник открыл портфель, и только теперь стало видно, что к нему прикреплена стальная цепочка, заканчивающаяся браслетом. Если такой браслет защелкнуть на запястье, портфель ни за что не вырвать из рук хозяина.

– Портфельчик таит не только этот сюрприз, – рассмеялся полковник, взглянув на удивленное лицо подчиненного. – Ни один нож не разрежет его «кожу», ее не возьмут даже специальные ножницы для разрезания стали. И пуля, выпущенная из пистолета, отскочит от нее. А теперь обратите внимание на замочки. Не правда ли, выглядят, как самые обыкновенные, такие, что ногтем откроешь? Не тут-то было, не поможет самая хитрая отмычка.

И чтобы вконец добить капитана, прибавил:

– А если почему-либо портфельчик окажется в огне, то небольшой пожар ему тоже не страшен.

– Если я вас правильно понял, это не портфельчик, а настоящий сейф.

– Вот именно, хотя по внешнему виду ничем не отличается от обычного делового или школьного портфеля и не намного его тяжелее. Но вы знаете еще не все тайны портфеля.

Из того же ящика стола полковник достал миниатюрный транзистор в потрепанном кожаном футляре.

– Взгляните, капитан, обычный транзистор японского производства, ничем не отличается от прочих, наводнивших нашу страну. Возьмите и попробуйте поймать какую-либо станцию. Ну, хотя бы Варшаву на средних волнах.

Послушно взяв транзистор в руки, Выганович «пошарил» в эфире, и вот весь кабинет заполнил громкий, хорошо поставленный мужской голос, проникновенно убеждающий слушателей в чрезвычайно важной миссии силосных ям. Похоже, капитан поймал передачу «В сельский час».

– А теперь внимание.

Полковник приподнял крышку портфеля и тут, заглушая голос диктора, из приемника понеслись громкие, пронзительные звуки сигнала тревоги. Полковник закрыл портфель, и снова ничто не нарушало мирного течения передачи о силосных ямах.

– Понятно? Где бы не находился человек с этим транзистором, он всегда узнает о том, что портфель кто-то открывает. Сигнал начинает действовать, как только попытаются открыть замки.

– Ну, если открывать тем самым единственным, настоящим ключиком…

– В том-то и дело, что настоящего ключика вообще не существует. Замки как раз для того и сделаны, чтобы ввести в заблуждение злоумышленников.

– И отпираются простым нажатием пальцами?

– Именно нажатием, но не столь уж простым. Эх, капитан, а еще офицер контрразведки! Ведь я же в вашем присутствии открывал портфель, а лежащий в моем столе приемник не испустил надрывающих душу сигналов. Почему? Неужели вы ничего не заметили?

– Ничего, – сокрушенно признался капитан.

– Вот смотрите. Прежде, чем нажать на замки, надо пальцами, вот так сжать эти два угла портфеля. Только тогда раскроются замки и не прозвучит сигнал тревоги.

– Понятно. – Чувствуя свою вину, капитан Выганович постарался исправить промах и проявил наблюдательность. – Вот тут, товарищ полковник, на браслетике тилипаются четыре колечка. На них крохотные цифрочки. Не иначе, это для набора шифра, которым запирается браслет.

– Вы правы, капитан. Замки на портфеле, по нашей задумке, отпираются без ключа, но хозяин портфеля будет носить в кармане связку невероятно сложных ключиков – специально для того, чтобы спровоцировать злоумышленников.

– Понятно. Выкрав ключи и портфель, вор попытается какой-нибудь из них подобрать к замкам, и тем самым включит сигнализацию. Это вы хорошо придумали! Но возвращаясь к браслету…

– Поскольку ученые, как правило, очень рассеянны, мы решили раз и навсегда установить шифр для браслета, причем цифры подобрать в области, близкой ученым мужам. Запирает и отпирает замок на браслете дата битвы под Грюнвальдом. Ее помнит не только каждый школьник в Польше, но и каждый ученый, а так, если он самостоятельно каждый раз будет придумывать новую комбинацию цифр, рискует на все время быть прикованным к портфелю. Здорово, правда?

– Я бы не сказал… Согласен, ученый муж запомнит, что комбинация цифр должна соответствовать году знаменитой битвы в польской истории. Но ведь этих битв в истории многострадальной Польши было столько! Если он начнет перебирать все…

– И так может случиться, ну да пришлось из двух зол выбирать меньшее. Так что вы скажете об этом портфельчике?

– Чудо! Замечательное достижение отечественных инженеров и техников. А каков радиус действия передатчика в портфеле?

– Около километра.

– Маловато… А кроме аварийного сигнала, он больше ничего не передает? Например, записывает разговор…

– …и точное время, по желанию трудящихся? – в тон ему продолжил полковник. – А еще неплохо бы фонтанчик оборудовать, а? Ничего, в следующих сериях выпуска учтем все эти пожелания.

– А батарейки хватит надолго?

– Практически она не выходит из строя, так как сама подзаряжается под воздействием света. Чего не скажешь об аккумуляторе в вашем приемнике. Вот о нем придется помнить и подзаряжать от электросети.

– То есть как это, «в моем»? – удивился Выганович.

– Так ведь эта игрушка предназначается вам, капитан. Сувенирчик, так сказать. Вам обязательно придется захватить его в служебную командировку. Что же касается портфеля, то его захватит профессор Роман Яблоновский, в нем будет хранить секреты с которыми его ознакомят шведы. Покидая номер гостиницы, профессор перед выходом на улицу обязательно будет забирать его с собой, защелкивая браслет на запястье. Находясь же в номере или покидая его не надолго, профессор обязан этот браслет защелкивать на трубе парового отопления, а если ее в номере не окажется – приковывать драгоценный портфель хотя бы к ножке стола. И уж тогда ваша забота, коллега, обеспечить его сохранность.

– Выходит, я еду в Стокгольм? – догадался капитан.

– Не сразу. Надеюсь, вы не рассердитесь на меня, если перед этим я предложу вам съездить на несколько недель в Париж?

– В Париж? А зачем? – удивился Выганович.

– Чтобы сменить кожу и немного привыкнуть к новой. Чтобы польский капитан стал… ну, скажем, богатым бразильским ювелиром.

– А ювелир отправится в Стокгольм? – догадался капитан.

– Ну, вижу, вы начинаете меня понимать…

Спрятав чудо-портфель в ящик стола, полковник достал из другого ящика заграничный паспорт, большой коричневый конверт и цветную открытку, на которой был изображен уголок какого-то парка с фонтаном на первом плане.

– А теперь, капитан, слушайте меня внимательно. По приезде в Париж вы остановитесь в гостинице «Неаполитанская», где для вас уже заказан номер. На этой фотографии вы видите фрагмент Люксембургского сада. Обратите внимание вот на ту лавочку, слева от фонтана. На ней вы будете сидеть каждый день с десяти до двенадцати с картой Парижа на коленях. Возможно, посидеть вам придется дня два-три. К вам должен подойти человек, типичный бразилец. Он попросит показать ему на карте, как лучше всего добраться до Рю де Риволи. За услугу он заплатит вам монетой в один франк, а вы дадите ему пятьдесят сантимов сдачи. Тоже одной монетой. Бразилец скажет: «Спасибо, это пригодится мне для того, чтобы бросить в фонтан». Разговаривать будете по-английски. И только если все, перечисленное мною, будет соблюдено, перейдете на португальский.

– И что я ему должен сказать?

– Да просто-напросто, что вы ждали его и рады видеть. Ага, учтите – бразилец очень похож на вас. Сходство с вами и толкнуло нас на разработку всей этой комбинации. Бразилец – наш человек, можете ему всецело доверять. Он и введет вас в курс торговли изумрудами.

– Изумрудами?! – Выгановичу не надо было притворяться изумленным, он и в самом деле не ожидал ничего подобного.

– Да, да, изумрудами. Известный бразильский торговец изумрудами привез в Европу отборную партию изумрудов, которую намерен предложить для продажи парижским и стокгольмским ювелирам.

– А я буду ему в этом помогать? – высказал предположение капитан. – Играть роль его помощника?

– Нет, капитан, вы и будете этим бразильским торговцем изумрудами.

– Я?!

– Ничего особенного. Дон Диего де Перейра, а так зовут нашего приятеля, ознакомит вас со всеми нюансами сложного искусства продажи изумрудов, вручит вам драгоценные камни и свой паспорт. Вы отдадите ему свой. Бразилец станет Михалом Выгановичем и вернется в Варшаву, а некий офицер польской контрразведки, став доном Диего де Перейрой, отправится в Стокгольм.

– С партией отборных изумрудов?!

– Разумеется. Они разложены на бархате в особом футляре для драгоценностей, и в таком виде их следует демонстрировать потенциальным покупателям. Хранить их вы будете в сейфе гостиницы, но почаще вынимайте и постарайтесь, чтобы их видело как можно больше людей.

– А вдруг кто-нибудь захочет их купить? – испугался капитан.

– Тем лучше для дона Перейры, выходит, оказывая нам услугу, он еще и заработает. В Стокгольме вы поселитесь в отеле «Минерва-палас», в котором будут проживать и ваши подопечные ядерщики. Не берите номер рядом с ними, это вызовет подозрение. Ваша задача – расшифровать, выявить среди постояльцев и сотрудников гостиницы тех, кто вызывает подозрения. Ну, и, естественно, обеспечить безопасность польских ученых.

– А связь?

– Ни в коем случае через наши представительства! Запомните, в Стокгольме вы – бразилец, и о Польше имеете весьма смутное представление. На улице Дротнингхольмсвеген – не перепутайте с Дротнинггатан, так вот, на Дротнингхольмсвеген у Линьесплана находится маленькое кафе. Каждое утро в этом кафе, начиная с одиннадцати часов, над чашкой кофе с рогаликом посиживает пожилой швед в темных очках и почитывает «Сюдсвенска Дагбладет». Эта газета выходит в Мальмё, и в Стокгольме ее каждый встречный и поперечный не читает. Попросите у него спички. Он ответит: «У меня спичек нет, я курю трубку». Ему вы можете передать и материалы, и устную информацию. К нему же в случае необходимости обратитесь за помощью. После первого контакта сами договоритесь о том, как организовать следующие встречи.

Затем полковник вручил Михалу Выгановичу загранпаспорт и большой коричневый конверт.

– В конверте деньги, сумма не ахти какая, ведь вы же пока едете скромным туристом. Когда же в Париже вы станете богатым ювелиром, дон Перейра снабдит вас и соответствующими средствами, достаточными для того, чтобы достойно сыграть эту роль. После встречи с Перейрой отправитесь к нашему гримеру-парикмахеру, вот адрес. Он задачу знает, с его помощью вы превратитесь в брата-близнеца Перейры, так что даже хорошо знавшие его люди не смогут вас расшифровать.

– Когда я еду?

– В четырнадцать ноль ноль. Билет на самолет в конверте с деньгами.

Взглянув на часы, полковник добавил:

– До отправления самолета почти час, успеете собраться. Вещей захватите как можно меньше, ведь в ваше распоряжение поступит весь багаж богатого ювелира, уверяю вас, там достаточно и костюмов, и сорочек. А главное, все шитое или купленное в Рио-де-Жанейро, с соответствующими ярлыками.

– Еще что-нибудь, товарищ полковник?

– Кажется, все. Помните главное: вас посылают для охраны документации огромной важности, в этом ваша сверхзадача, так что не отвлекайтесь ни на какие другие. День в Стокгольме будет для вас разделен на две половины: с утра до обеда, когда оба ученых с драгоценным портфелем находятся в «Шведском атоме», мы можете заняться собственными делами, я имею в виду, ювелирным бизнесом. После возвращения ваших подопечных из института, когда, приковав портфель к ножке стола, они отправятся на обед, отдых, в бар – начнется основная ваша работа. Ясно?

– Какое оружие я беру с собой?

– Никакого.

– Вы считаете, оно мне не понадобится?

Полковник ответил не сразу.

– Может и понадобиться. Поговорите с доном Перейрой. Если у него есть разрешение, возьмите его пистолет. Если нет, а обстановка заставит вооружиться, вам поможет наш человек в Стокгольме – тот самый старичок в темных очках.

– А на каком языке мне к нему обращаться?

– В кафе, разумеется, по-английски. Ведь любой швед уже за милю почует в вас иностранца. Достаточно одного взгляда на ваши иссиня-черные волосы, густо набриолиненные…

– Иссиня-черные и набриолиненные! – простонал Выганович, непроизвольно проведя рукой по шапке пушистых русых волос.

– Не волнуйтесь, – рассмеялся полковник. – Наш гример-парикмахер и не с такими справлялся. Впрочем, капитан, можете быть свободны, у вас остается не так уж много времени. Желаю успеха.

Полковник крепко пожал капитану руку, и за последним без стука закрылась дверь.

Федеративная Республика Германия, Пуллах, 20 июня, 10.00.

Некто в гражданском костюме вытянулся по-военному и стукнул каблуками.

– Садитесь, майор, – указал на кресло у своего стола пожилой краснолицый толстяк с коротко остриженными ежиком седыми волосами. Голубоглазый рыжеватый майор неопределенного возраста молча занял указанное кресло.

– Сигару? – начальник пододвинул ему коробку с гаванскими сигарами.

– Благодарю, не курю.

– И правда, я забыл. – Начальник закурил сам и приступил к делу:

– Я вызвал вас, майор, для того, чтобы поручить важное дело.

– Яволь, герр оберст! Слушаю, господин полковник!

– Вам предстоит увлекательнейшее путешествие. Красивый, культурный город, женщины, комфорт.

– А для чего меня туда посылают? – задал деловой вопрос майор, по опыту зная, что полковник не занимается туристическими экскурсиями.

– Думаю, для вас оно не представит особой трудности.

– Я весь внимание, господин полковник.

– Шведы продали полякам лицензию на обогащение урановых руд. Вы наверняка слышали об этом, газеты подняли крик на всю Европу.

– Да, припоминаю. Газеты писали о том, что лицензия была продана полякам несмотря на противодействие весьма влиятельных кругов ряда стран, которым шведы отказались ее продать.

– Вот, вот. Нас эта лицензия весьма интересует. Мне известно что предпринимались немалые усилия, чтобы… гм… похитить у шведов секрет их метода. И ничего не вышло. Во всей Швеции к секретным документам допущено человек пять, не больше. Нет, я не так сказал. Секрет шведской методики известен лишь пяти специалистам, а к документам вообще никто из них не имеет доступа. И вот теперь появляется оказия…

– Выкрасть секретную документацию в Польше?

– О нет, вряд ли это возможно. Наверняка поляки установят такие строгости в доступе к секретным материалам, что к ним не подберешься. Но вот пока они еще не переданы полякам и не спрятаны в Польше за семью печатями…

– Выкрасть во время пересылки их из Швеции в Польшу? Но их наверняка доставят под конвоем, то есть, я хотел сказать, под охраной.

– Разумеется. Поэтому я и не строю планов относительно похищения их на пути в Польшу. Слушайте внимательно. Нам удалось установить, что в Стокгольм будут направлены два польских ядерщика, которых шведы ознакомят на месте со своей методикой производства. Основное в их методе обогащения урановых руд – особый катализатор, а его химический состав составляет главную тайну, которую шведы скрывают от всего мира. Ее они и продали полякам. Польских ядерщиков поселят в отеле «Минерва-палас». Жить они будут в отеле, а работать в лабораториях «Шведского атома» на улице Свеавеген. Наши специалисты растолковали мне всю механику их работы: для ознакомления с процессом производства урана полякам придется делать записи, знакомиться с разработками шведов, делать выписки из них, словом, придется как следует попотеть, пока они овладеют методом. Наши ядерщики считают, что на это уйдет несколько недель. Заполучить их рабочие записи, а, главное, шведские разработки, означает возможность раскрыть тайну катализатора.

– Ясно. Надо ехать в Стокгольм и заняться этими поляками.

– Вы поняли меня правильно.

– А в «Шведском атоме» у нас кто-нибудь есть?

– К сожалению, никого. Поэтому получить все эти сведения было очень нелегко. Нам известно, что гостиница заказана для поляков с двадцать четвертого июня. Значит, они будут в Стокгольме через четыре дня. А вы, герр майор, будете там уже завтра, чтобы успеть как следует подготовиться к приему дорогих гостей.

– Я буду действовать один?

– Рассчитывать вам придется прежде всего на себя. Очень трудно в Швеции найти хорошего агента. Разумеется, помощь вам будет оказана, но ограничится она только связью, ну и кое-какими второстепенными мелочами. У нас очень старательные помощники в лице наших сограждан, многие годы проживающих в Швеции, но они, бедняги, не виноваты, что не могут стать полноценными агентами. Знаете, ни один немец, пусть он даже всю жизнь проживет в Швеции, так и не может научиться говорить по-шведски. Ему достаточно сказать три слова, и всякий швед сразу же поймет – немец!

– Моя легенда, герр оберст?

– В Стокгольм вы приедете в качестве богатого австрийского промышленника, энергичного предпринимателя, который ищет новые торговые контакты. И внешность у вас подходящая для этого, и язык не подведет. Необходимые документы, инструкции и список лиц, которых следует посетить австрийскому предпринимателю, вы получите в канцелярии внизу. Там же адреса явок и связь.

– Когда я выезжаю?

– Билет на самолет «Франкфурт – Стокгольм» вам заказан на утренний рейс, на завтра.

– Разрешите еще вопрос, герр оберст.

– Слушаю.

– А если с польскими учеными случится какая-нибудь… гм… неприятность?

– Желательно избежать этого. Лучше не оставлять следов. Ну а если уж не будет другой возможности добыть документы… Сами понимаете, нам ни к чему шум, который поднимет пресса. Но если выбирать между жизнью этих двух поляков и международным скандалом с одной стороны и рецептом катализатора – с другой, мы предпочтем катализатор.

– Ясно. А если деньги? Может, с их помощью…

– Сомневаюсь, вряд ли удастся купить кого-нибудь из «Шведского атома» или этих поляков. Может обернуться для вас большими неприятностями.

– Но ведь бывает и так: человек колеблется, выбрать ли ему жизнь или сохранить тайну химического состава катализатора, и если в этот момент ему еще подбросить крупную сумму…

– Полагаюсь на ваш опыт, майор. Пусть вас не смущает размер суммы, мы готовы заплатить любую в любой точке света.

– А как вы смотрите на возможность сотрудничества с так называемыми родственными организациями?

– Пока у меня нет сведений, что родственные организации заинтересовались этим делом, но, разумеется, такое не исключено. Так знайте: в нашем деле нет ни друзей, ни родственников, только соперники, конкуренты. И их следует обойти!

– Любой ценой?

– Да, майор, любой ценой. Вы должны отдавать себе отчет в том, чем явится для нашего отечества, натерпевшегося и от врагов, и от друзей, секрет быстрого и дешевого производства урана. Сейчас самое время для того, чтобы «экономический гигант и политический карлик», каким является Бундесрепублик, занял надлежащее место на мировой арене. А это станет возможным лишь тогда, когда мы станем ядерной державой. Ядерного оружия никто нам не даст, мы сами должны его взять!

– Рад этому откровенному разговору, герр оберст, благодарю за исчерпывающие инструкции…

– … которые сводятся к одному – никто и ничто не вправе помешать вам в достижении поставленной цели.

– Через две недели я вернусь с химической формулой катализатора.

США, Лэнгли, 22 июня, 10.00

В десяти километрах от Вашингтона, в небольшом городке Лэнгли, размещается комплекс зданий, представляющих собой Управление общественных дорог, как информирует об этом табличка при въезде на огражденную территорию. В этот час там царило обычное оживление. Трещали пишущие машинки и постукивали телетайпы, по коридорам сновали с папками и бумагами в руках многочисленные сотрудники. Бурная деятельность заполняла весь комплекс зданий, образующий большую букву «Н». Напрасны, однако, оказались бы попытки найти здесь хоть одного человека, занимающегося проблемами общественных дорог США. Невинная вывеска прикрывала совсем другое учреждение, а именно CIA, Central Intelligence Agency, то есть Центральное Разведывательное Управление, крупнейший из когда-либо существовавших на свете шпионский концерн. То же самое извращенное чувство юмора, которое продиктовало руководителям шпионского центра название «Управление общественных дорог», подсказало им мысль выбрать своим лозунгом следующие слова из Евангелия от Иоанна (8,32): «И познаете истину, и истина сделает вас свободными».

По одному из коридоров этого крупнейшего в США после Пентагона правительственного здания шел молодой человек в хорошо сшитом темно-синем костюме. Молодой человек мог бы служить идеалом мужской красоты: светлые вьющиеся волосы, голубые глаза, высокий лоб, крепко сжатые губы и несколько выступающий волевой подбородок. Ну и разумеется, рост за метр восемьдесят пять.

Не постучав, молодой человек открыл дверь, на которой значился номер из четырех цифр, и вошел в кабинет. За столом сидел немолодой мужчина, лицо которого было изборождено морщинами, а лоб пересекал длинный шрам. Относительно происхождения этого шрама среди сотрудников ЦРУ кружили разные слухи, сам же Джон Хантер скромно пояснял, что шрам – след от японского меча, когда он, Хантер, с двумя товарищами бежал из японского лагеря для военнопленных на Минданао. Недруги же утверждали, что шрам остался просто-напросто после удара бутылкой в одном из кабачков Сингапура. Истину вряд ли кто установит…