Текст книги "Перешагивая через Грань (СИ)"

Автор книги: Евгения Духовникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 31 страниц)

Не позднее чем через полчаса горе-грабителей найдут представители ДВР – девушка позаботилась об этом. Она хихикнула, представив, какова будет реакция её коллег, когда они обнаружат у одного из парней реверсайдскую валюту. Что ж, это послужит им хорошим уроком. И без способностей интуита было понятно, что от рук этой банды пострадал не один человек, – так что наказание будет справедливым.

Элис услышала музыку ещё на лестнице – мелодичные гитарные переборы «Белого лотоса». Войдя в гостиную, она обнаружила, что это не радио: отец вытащил старый патефон, из медного раструба которого и лилась мелодия – слегка хриплая и скрипучая, но оттого ещё более уютная.

Два мальчугана во дворе играли,

Два закадычных друга с детских лет.

Делили честно беды и печали,

Поклявшись дружбу сохранить навек.

Но оказался век, увы, недолгим:

Нешуточный однажды вышел спор.

И оба на своём стояли твёрдо,

Грозил враждой смениться разговор.

Своих родителей она застала за рассматриванием стереограмм. Некоторые стереограммы стояли на каминной полке, большинство же хранилось в старом деревянном сундуке, заботливо переложенные пожелтевшей от времени ватой.

Элис примостилась рядом, негромко подпевая патефону.

А на земле валялся медный грошик,

В пыли, среди окурков и стекла.

И было решено, что он поможет

Покончить с ссорой раз и навсегда.

Две стороны есть у любой монеты:

Чеканный герб и цифра с завитком.

Так бросим жребий. Пусть судьба ответит,

Чья правда – решка, чья – орёл…

– Вот здесь Элис восемь, – лорд Генри аккуратно извлек из недр сундука тяжёлый стеклянный шар. – В тот год была очень снежная зима, и водопады в горах не иссякали всё лето. А здесь мы впервые отправились на море…

И вверх летит металлический диск,

И кружится мир на гранях его.

Азартно сверкает обещанный приз,

Не спорь с Фортуной, не спорь.

Случай рассудит, что правда, что – нет.

Закон суров, но это – закон.

Но сколько бы мы не кидали монет,

Один – победитель, другой – побеждён.

Элис не очень любила копаться в воспоминаниях, но сейчас она невольно втянулась в процесс и даже подловила себя на том, что он даже доставляет ей некоторое удовольствие.

Два мальчугана слёзы вытирали,

Поссорившись из-за ведра с песком.

Забыли, что друг другу обещали,

И до конца стояли на своём.

Их клятвы оказались лишь словами,

И дружбу сохранить не помогли.

А медный грошик, брошенный в канаву,

Остался тлеть в забвенье и пыли.

Элис вздохнула. Она вдруг поняла, что скучает по Грейстоуну, по работе и по друзьям, а ещё – по перманентному ощущению опасности, держащему в напряжении и не отпускающему ни на минуту. Даже случайная стычка с местной шпаной не могла ей заменить того, к чему она привыкла в ДВР.

А истина прячется где-то в тени,

И как ни старайся, её не достать.

И как ни старайся, её не найти,

Значит, придётся монетку бросать.

По обе стороны баррикад

Один и тот же солнечный свет,

Но люди насмерть за правду стоят,

Которой, по сути, нет.

– По обе стороны баррикад один и тот же солнечный свет… – задумчиво повторила Элис, неожиданно для себя прочтя между строк нечто большее, чем виделось на первый взгляд.

Интересно, имеет ли автор песни какое-либо отношение к Реверсайду? И если нет, что в действительности он имел в виду, когда писал текст? Ведь эти строки, без сомнения, – про Аверсайд и Реверсайд и их вечную борьбу. Про борьбу, в которой не может быть победителя, а так называемые великие идеалы – заезженные понятия о долге и чести, неприглядные и уродливые, как забрызганные грязью флаги.

А ведь она вполне могла быть по другую сторону баррикад. Если бы Розали покинула Маунтин-Парк чуть раньше. Если бы она, Элис родилась в Реверсайде. Если бы присягнула на верность Нулевому отделу.

Элис украдкой покосилась на родителей. Они сидели, обнявшись, их головы почти соприкасались, и от обоих исходило такое чистое, острое, всеобъемлющее чувство счастья, которое нечасто встретишь. Некоторым счастливчикам за всю жизнь пару-тройку раз довелось испытать подобное, а некоторые и единожды не удостаивались такой благости.

Погружённая в свои размышления, Элис не заметила, как в комнату вошла Люси. Она улыбнулась сестре, но та неожиданно схватила её за руку и потянула за собой. Глаза девочки было как никогда серьёзны.

– Пойдём, – шепнула Люси, метнув быстрый взгляд на родителей – не заметят ли? Впрочем, Генри и Розали были полностью поглощены друг другом, и вряд ли сейчас замечали что-либо вокруг.

– Что-то случилось? – спросила Элис.

– Надо поговорить. – Люси тянула уже из всех сил.

– Ну, хорошо, хорошо…

Люси не проронила ни слова, пока не увела Элис в противоположный флигель дома. А потом, без предупреждения стиснула Элис в объятиях так, что у неё хрустнули рёбра.

– Мне страшно, Элис, – пискнула она.

Элис высвободилась из цепкой хватки сестры и, взяв за руки, заглянула в глаза. В них стояли слёзы – но Люси не плакала.

– Ты знаешь, твоя сила начинает пробуждаться, – Элис провела пальцами по её ладони, ощутив слабое покалывание, как от тока высокой частоты. – Будь осторожнее с ней.

– Элис, мне страшно, – Люси всхлипнула, еле удерживаясь, чтобы не разреветься.

– Тебе нечего бояться, – начала Элис, но Люси перебила её:

– Да я не об этом! Я про фэрлинга. Про того фэрлинга, что был здесь вчера.

Элис моргнула. Этого она не ожидала.

– Эльвинг – старинный друг нашей мамы…

– Ты слышала, что он ей сказал? Он злой! Он… – Люси потупила взгляд, – он желает твоей смерти.

Услышанное от сестры так поразило Элис, что несколько секунд она потрясённо молчала.

– С чего ты… Откуда ты… – в голове у неё вдруг что-то щёлкнуло. – Постой. Ты, что, можешь понимать фэрлингов?

Люси неуверенно кивнула.

– Наверное. Я не знаю… Я не всё смогла понять. Я слышала его… точнее, нет: фэрлинги же не разговаривают вслух. В моей голове будто бы звучали чужие мысли.

Да, именно так фэрлинги и общаются с людьми, подумала Элис. Значит, Люси говорит правду. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: очевидно, этот дар Люси унаследовала от матери. Как и она сама.

– И что же ты слышала?

– Он был сердит… Очень сердит. И в то же время словно бы… смирился с происходящим. Сначала он хотел вмешаться, но потом что-то заставило его передумать. И он всё время думал о тебе, Элис… – Люси запнулась, и покраснев, промямлила: – О твоей смерти.

– Люси, – Элис наклонилась и взяла сестру за плечи, – что именно ты смогла разобрать? Попытайся вспомнить всё, что сможешь.

– Сейчас… "Единственный шанс". "Смертельная опасность". "Нельзя вмешиваться". "Розали… ослушалась". "Могла всё испортить". И ещё что-то про линии судьбы… – Люси отчаянно зажмурилась. – И он всё время повторял твоё имя. "Элис, Элис". Мне страшно.

– Ты кому-нибудь ещё рассказывала об этом? – Элис невольно перешла на шёпот. – Ты говорила родителям?

– Нет…

– Вот и не говори никому. Родителям – уж точно. Незачем их волновать. А Эльвинг… Я не уверена, что он имел в виду именно это. Ты ведь сама сказала, что не всё смогла разобрать.

– Мне страшно, очень страшно за тебя, – повторила Люси, всхлипнув. – Ты – далеко, в столице, совсем одна…

– Я не одна, со мной друзья, – Элис слабо улыбнулась.

– А ещё я скучаю по Маунтин-Парку, – продолжала Люси. – Знаю, нам пришлось уехать оттуда из-за гигантских спрутов. Но здесь всё как будто чужое. Папа постоянно занят, а миссис Пристли… с ней не очень-то повеселишься… – она вдруг замолчала, взволнованно наматывая на палец прядь волос. – Вот бы всё было как раньше…

– Как раньше уже никогда не будет, – еле слышно вдохнула Элис. – Люси, пожалуйста, – она заговорила громче, – пообещай мне одну вещь. Что бы ни случилось, никогда не вини в этом себя. Я не могу рассказать тебе всего, время сейчас не самое спокойное, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы… Чтобы всё было хорошо.

– Пообещай, – Люси упрямо нахмурилась, – что фэрлинги не причинят тебе зла.

Элис растроганно посмотрела на сестру. Перед её мысленным взором пронеслась череда обрывочных воспоминаний: полёт над ночным Дарквудом; первая встреча с Фоссой; предатель-самозванец, падающий в пропасть; полчища спектралов, надвигающиеся со всех сторон.

Сколько раз она была на волосок от смерти – и никогда ей не было по-настоящему страшно.

А вот за Люси ей страшно. Судя по всему, леди Мейнфорд-младшая получила тот же дерзкий и бескомпромиссный характер, что и старшая сестра. Не наделала бы она глупостей…

– Хорошо, – Элис улыбнулась, и на этот раз улыбка получилась тёплой и почти искренней. – Обещаю.

* * *

Элис вернулась в Грейстоун назавтра поздно вечером, но из-за смены часовых поясов спать не хотелось совершенно. И хотя за время её отсутствия накопилось немало дел – на краю письменного стола лежала пухлая стопка бумаг, она довольно быстро разобралась с ними со всеми.

Премьер-министр и правительство были введены в курс дела. Им было поручено создание особой группы по размещению беженцев. Подготовлен подробный план взаимодействия с Реверсайдом. Проблема спектралов практически полностью решена – даже в дальних провинциях их удалось вытеснить за пределы населенных пунктов, – последний отчёт Элис просматривала с торжествующей улыбкой: наконец-то хорошие новости!

Итак, пока что всё под контролем. Завтра нужно будет окончательно обсудить все детали договора перед встречей с Нулевым отделом… Элис перевернула последний документ и обнаружила под ним коротенькую записку – каллиграфический почерк Анабель узнавался без труда.

"Встретиться с профессором Джонсом – сразу по возвращению".

Ага, ясно, завтра с утра она зайдёт к нему… Вернее, уже сегодня, – она сунула записку в карман, перелистывая настольный календарь на текущую дату.

"Это ещё что такое?.."

Календарный листок был помечен размашистой "галочкой", нарисованной красным карандашом.

Элис недоумённо уставилась на находку. Жирная красная линия явно была призвана служить напоминанием о некоем немаловажном событии.

Вот только она не могла припомнить, чтобы она ставила такие пометки на сегодняшнем дне.

Выходит, это сделал кто-то из её предшественников?

Реджинальд.

Феликс.

Или хамелеон, выдававший себя за Энтони.

От последнего точно не стоило ждать ничего хорошего. Элис содрогнулась: воображение живо подкинуло ей с дюжину гипотез, одна хуже другой.

И тут же она одёрнула себя, заставив выбросить из головы непотребные мысли. Мало ли что мог означать этот знак! Скорее всего, что-то банальное и обыденное, вроде очередной "внеплановой" проверки или визита к врачу.

И всё же алая карандашная линия, цветом так сильно напоминающая кровь, не шла у неё из головы. У неё было такое чувство, словно эта пометка несёт в себе скрытую угрозу.

Осознав, что не успокоится, пока не выскажет свои опасения Анабель и не выслушает её мнение, Элис вытащила коммуникатор и уже хотела было набрать номер, как двери кабинета распахнулись.

– Прошу прощения, что без доклада, – пробормотал профессор Джонс, входя внутрь, – но дело не терпит отлагательств. Я намеревался встретиться с тобой утром: твоя помощница обещала, что ты зайдёшь ко мне, но узнав, что ты уже здесь, я решил не терять времени.

Элис растерянно заморгала. Профессор выглядел до крайности взволнованным, хотя всеми силами старался скрыть своё состояние.

– Этот смелый план… выкачать всю энергию из одного мира, и затем разрушить все проходы, – профессор Джонс опустился в кресло и принялся нервно барабанить пальцами по крышке стола. – Нам нужно отказаться от этой идеи. Это погубит всех нас.

– Ч-что? – Элис не поверила своим ушам. – Н-но… как… это же одно из условий заключённого перемирия! Вы же сами утверждали, что другого выхода нет!

Профессор вынул из кармана носовой платок, чтобы утереть пот со лба.

– Я ошибался. Мы все ошибались. Я официально приношу свои извинения за это.

– Но ведь на этих расчётах построена вся наша стратегия! – с жаром воскликнула Элис. – Что же теперь, отменять…

– Именно, – Гилберт Джонс устало кивнул. – Я умоляю тебя отменить все договорённости и отказаться от этого плана.

Элис сердито взъерошила волосы.

– Выходит, вся работа была проделана впустую? Послушайте, профессор, я ведь не дилетант в физике, я знаю, о чём говорю. Мы же вместе проверяли все расчёты. Что заставило вас засомневаться в собственных умозаключениях?

Выбившись из сил, она рухнула в кресло, профессор же, напротив, поднялся на ноги, принявшись мерить шагами кабинет.

– Новые данные.

– То есть?

– Мы получили новые данные, и они идут вразрез со всем, на чем строились наши расчёты. Помнишь то землетрясение?

– Забудешь такое, – Элис хмыкнула.

– В тот момент наблюдался необычайный всплеск энергии. И мерность пространства увеличилась на сотню пунктов сразу. В тот день и час в Реверсайде тоже случилась катастрофа. И её масштабы совпадают с нашей. Это и есть…

– Корреляция… – прошептала Элис, чувствуя, как у неё засосало под ложечкой.

– Да. Теперь я могу утверждать наверняка: корреляция действительно есть, и она все сильнее, – профессор кашлянул. – Смотри: у тебя две руки. Возьми и ударь по левой. Больно будет не левой руке. Больно будет тебе. Так же и здесь. Так уж сложилось, что наши миры связаны, и эту связь не разорвать. Аверсайд и Реверсайд – единая система, сообщающийся сосуд, и наши миры не смогут существовать друг без друга. Любой негатив, направленный на зеркальный мир, отражается и возвращается, разрушая наш собственный. Если взорвать в Реверсайде бомбу, здесь, у нас тоже что-то произойдёт.

– Тоже взрыв?

– Не обязательно взрыв. Но масштаб трагедии будет сопоставимым.

– Хорошо, – Элис кивнула, поднимаясь на ноги – сидеть на одном месте она больше не могла во всех смыслах. – Допустим. Что же вы предлагаете, профессор?

– Искать способ стабилизировать мерность пространства. Не разрывать мирного договора. Если учёные обоих миров смогут работать вместе, у нас будет больше шансов отыскать выход из положения. И ни в коем случае не претворять в жизнь этот безумный план.

Профессор уже давно покинул её кабинет, но Элис всё не решалась встать с кресла: словно бы, находясь в нём, она могла остановить течение времени, а значит, никуда не торопиться, – и никуда не опоздать.

О предстоящем разговоре с Джонатаном Элис думала почти без волнения. Джон знает, что корреляция – не миф. Он должен понять.

Сколько бы ни было отпущено их мирам, их главнейшая задача – постараться отсрочить конец, а не приблизить его. Если уж конец неизбежен.

Часы пробили девять утра, и она вспомнила, что собиралась позвонить Анабель. Элис набрала номер, но Анабель трубку не взяла.

Элис позвонила Питеру, потом – Луизе, потом – Кристоферу, – но везде её ожидало то же самое. Тишина.

Чувство тревоги нахлынуло с новой силой. Элис вышла из кабинета и зашагала по коридору в намерении самолично разыскать Анабель, но на лестнице столкнулась нос к носу с Робертом.

– Привет, Элис! – поздоровался он. – А я как раз к тебе – спешил обрадовать. Колоссальная новость! Завод готов. Сегодня мы запускаем в работу первую производственную линию.

– В самом деле? – Элис не сразу нашлась с ответом. – Рада это слышать… Значит, скоро у нас будет много дешёвого октаниума. Постой, сегодня?

– Да! – парень просиял. – Сегодня! Ты же будешь там, ведь правда?

– Я постараюсь, Берти, – у Элис немного отлегло от сердца. – Но сначала мне нужно найти Анабель.

Почему-то эти слова Роберта совсем не обрадовали – скорее, наоборот.

– Так позвони ей.

– Она не берёт трубку.

– Может, она в Реверсайде?

– Может быть, – нахмурившись, Элис направилась к лестнице. – Да как она может быть в Реверсайде, когда она нужна мне здесь! – в сердцах воскликнула она.

– Что-то случилось? – участливо осведомился Роберт.

– Пока ещё нет… И, надеюсь, не случится.

– Тогда поехали со мной, – Роберт осёкся. – Или у тебя другие дела?..

С секунду Элис колебалась.

– Поехали.

Выйдя на улицу, Роберт шагнул было к своему турбомобилю, но остановился и повернулся к Элис.

– Эээ… Будет быстрее, если ты наведёшь портал.

– Диктуй координаты.

Элис не знала, что, как только последние сполохи портала растворились в пространстве, на пустую парковку перед зданием Штаба, упала крылатая тень, а через мгновение, подняв снежный вихрь, на землю спикировал её обладатель.

– Он увёл её… – фэрлинг сокрушённо мотнул головой, яростно царапнув когтями снег. – Я опоздал.

Глава двадцатая. Чему быть, того не миновать

На торжественном открытии завода, как и всегда на подобных мероприятиях, было полно репортёров, меценатов, почетных гостей и других людей, не имеющих ровным счётом никакого отношения к происходящему и тем более не приложивших к этому руку.

Людям иногда это необходимо – чувствовать себя причастными к чему-то значительному и великому.

Кто-то из учёных в подробностях рассказывал обо всех преимуществах нового метода получения главного энергоносителя, об особенностях технологии его синтеза и о вкладе всех и каждого в это нелёгкое дело.

Пользуясь тем, что мало кто из присутствующих знал её в лицо, Элис заняла место у стены, рядом с проходом.

Значит, галочка в календаре служила напоминанием о запуске производства по синтезу октаниума?

Да.

Или нет…

Коммуникатор завибрировал так внезапно, что Элис даже подпрыгнула. На экране значился входящий вызов.

– Слушаю.

– Элис, ты мне звонила, – заговорил коммуникатор голосом Луизы. – Я не смогла ответить сразу, я…

– Ничего страшного, – перебила Элис, – ты где?

– Сейчас уже в Штабе.

– Я буду там через минуту, жди, – Элис бросилась к выходу, не без труда пробираясь сквозь толпу.

– Элис, куда же ты? – окликнул её Роберт. – Разве ты уже уходишь? А как же…

– Извини. Но у меня срочное дело, – она вышла на улицу. Роберт бежал следом, едва поспевая за её быстрым шагом.

– Но…

– Меня ждут, – Элис смахнула снег с таблички стационарного портала, где значились его координаты. Потом обернулась на друга. Он выглядел обескураженным, если не сказать – раздосадованным.

Элис озадаченно посмотрела на друга. По его выражению лица понять что-либо было сложно.

– Мне правда жаль, что я вынуждена уйти…

Она хотела добавить ещё что-то, но портал уже открылся.

Луиза догнала её на лестнице.

– Ты знаешь, где Питер и Анабель? – спросила Элис, не сбавляя шага.

– Вероятно, в Реверсайде, – предположила Луиза. – А что?

– Не знаю. Не смогла до них дозвониться. И Тайлер трубку не берёт…

Они вошли в кабинет.

– Да что стряслось-то? На тебе лица нет.

– Пока ничего, – Элис поджала губы. – Надеюсь, что и не случится. Иди сюда. Смотри, – она указала на календарь. – Это я обнаружила сегодня ночью.

– Что ты хочешь этим сказать? – Луиза непонимающе уставилась на Элис.

– Ты ведь интуит, не я.

– Не такой хороший, как Анабель, – быстро сказала Луиза.

– Всё равно, – Элис упрямо тряхнула головой. – Мне эта галка не даёт покоя. Можешь прочесть что-нибудь?

Луиза неуверенно взяла календарь в руки и присела на ближайший стул.

– Попробую… – она прикрыла глаза и вроде бы даже перестала дышать.

Элис нетерпеливо наматывала на палец цепочку от факсимильного амулета.

– Этот знак оставил человек, выдававший себя за Энтони, – наконец, сказала Луиза.

– Так я и знала! – Элис всплеснула руками.

– Он… Был очень взволнован в тот момент… – Луиза побледнела от напряжения. – И очень доволен. Нет, скорее рад. Словно… его ожидания оправдались.

– Должно быть, галочка действительно означает открытие завода, – облегчённо вздохнула Элис. – Я там была сегодня. Выходит, зря я беспокоилась.

– Ты меня сбиваешь, – поморщилась Луиза. – Нет… Октаниум здесь не при чём. Здесь… что-то другое… Что-то недоброе… – она напряглась, работая на пределе. – Реверсайду… угрожает опасность. Что-то глобальное… Что-то…

– Что? – голос Элис дрогнул. – Луиза, что ты видишь?

– Я… Мне не хватает силы, – Луиза беспомощно всхлипнула. – Всё, что вижу, я сказала.

– Луиза, прошу тебя, постарайся! Ты не представляешь себе, как это может быть важно.

– Я понимаю! Но я ведь не ахти какой интуит, сама знаешь. Тут нужна Ана.

– В чём дело? – в кабинет ворвалась Анабель, даже не потрудившись постучать. Питер не отставал от неё ни на шаг. – Элис, ты меня искала?

Элис кивнула.

– Кажется, у нас новая беда, – пробормотала она.

– Держи, – Луиза протянула ей пресловутый календарь. – Ты сможешь сказать больше, чем я.

Анабель всё поняла без слов. Не задавая лишних вопросов, она взяла календарь и аккуратно положила ладонь на помеченный галочкой листок, как до этого – Луиза.

Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, в кабинет скользнул Теренс и, подойдя к Луизе, обнял её за плечи, что-то шепнув на ухо.

Прошла минута, затем другая. Анабель не шевелилась. Питер шагнул к ней, но Луиза преградила ему путь.

– Не надо, – прошептала она одними губами. – Не мешай. Ей нужно сосредоточиться.

Не в силах сидеть на одном месте, Элис отошла в самый дальний угол комнаты и забралась на подоконник, отгородившись шторой. Собственный кабинет вдруг показался ей тесной клеткой, запертой на семь замков. Сердце глухо стучало в висках.

Было тихо, ужасно тихо – пока тишину не нарушил тонкий возглас Анабель.

Элис бросилась к подруге. Её колотила дрожь, а по лицу стекали крупные капли пота.

– Огонь, – заговорила Анабель хриплым прерывистым шёпотом. – Реверсайд тонет в этом огне. Дарквуд и ещё двенадцать крупнейших городов. Бомбы с часовым механизмом… Это сделал лже-Энтони…

Луиза тихо ахнула, захлопнув рот рукой.

– Когда? – перебил Питер и тут же понял, что знает ответ. – Сегодня?! Мы… можем успеть предотвратить это?

– Нужно обезвредить бомбы, – Элис рванулась к двери.

– Поздно, – Анабель, не выдержав, разрыдалась.

– Значит, нужно хотя бы предупредить их! – рявкнула Элис, хлопая дверью так, что створки сорвались с петель.

– Я с тобой! – крикнул Питер, бросаясь за ней вдогонку.

Её не волновали детали. Главное – успеть. Вниз по лестнице, через коридор, к подвалу…

Внезапно Питер остановился, поняв, куда именно она направляется.

– Ты что, хочешь вломиться прямо в Нулевой отдел?

– Это – ближайшее Зеркало! – рявкнула Элис. – Мне плевать, насколько это бестактно! Тем более, у нас перемирие!

Кроме Питера, однако, останавливать Элис никто не собирался – главным образом потому, что сделать это было некому: в переговорной никто не дежурил. Она прошла через Зеркало и оказалась в Нулевом отделе. Здесь тоже никого не было, и это показалось ей донельзя странным.

– Эй! – крикнула она. Голос эхом зазвенел в безлюдном коридоре. – Кто-нибудь!

"Где же все?!"

На бегу Элис достала местный коммуникатор, набрала номер Джонатана и уже хотела нажать кнопку вызова, как мощный удар сбил её с ног, и в то же мгновение оконные стёкла брызнули осколками – она еле успела поставить защиту. Звуковая волна пришла чуть позже – страшным грохотом, от которого она чуть не оглохла.

Анабель, как всегда, оказалась права.

Они опоздали.

"Нет, нет, нет!"

– Не-ет!!

Элис вскочила и бросилась бежать, не обращая внимания на сильный звон в ушах. Кто-то попался ей на пути, видимо, один из реверсайдских агентов, но Элис оттолкнула его, не замедляя бега.

Наконец, она оказалась на улице.

Картинка, представшая её взору, была неправдоподобной, фантастичной, но от этого выглядела ещё более чудовищной. Прямо на горизонте, заслоняя заходящее солнце, вырастало гигантское грибовидное облако, – такое, какое бывает только от взрыва октаниумовой бомбы.

Этого не должно было случиться.

С обречённостью приговорённого к смерти узника она осознала, что уже видела это. Именно такой сон приснился ей в день её рождения: раскалённый шар, висящий над горизонтом, затмевал своим светом солнце, и погибелью веяло от этого жестокого света. А её мать – Розали – сказала ей тогда: "Спаси Реверсайд".

Она не смогла. Не спасла.

– Элис!

Питер, наконец, догнал её. Она не обернулась и не пошевелилась. Ей было всё равно.

– Элис, – Питер мягко, но настойчиво потянул её за рукав. – Нам не стоит здесь оставаться.

Элис не отреагировала. Он взял её под руку.

– Элис, надо вернуться. Мы всё равно уже ничего не сможем с этим поделать. Элис, ты слышишь меня?

Краем глаза она заметила, что Питер сооружает что-то вроде маскировочной личины. Впрочем, в ней не было особой нужды: те два-три человека, что встретились им на пути, были настолько перепуганы, что не замечали ничего и никого вокруг.

Элис всё время спотыкалась: Питер тянул её за собой, а она никак не могла приноровиться к его шагу. Зарево от пожара, вызванного взрывом, отбрасывало на стены и пол коридоров кровавые отсветы.

– Конец перемирию, – заметил Питер, косясь на окна.

Ей вдруг вспомнились слова, не так давно услышанные от профессора Джонса: "У тебя две руки. Возьми и ударь по левой. Больно будет не левой руке. Больно будет тебе".

– Если бы, – прошептала Элис. – Всему конец.

Она осела на пол – ноги не держали её.

– Всё куда страшнее, Пит.

– Что ты хочешь этим сказать? – Питер помог ей подняться. – Что ты имеешь в виду?

– Это сделал хамелеон, – Элис сжала кулаки в бессильной ярости. – Даже после своей смерти он смог напакостить и напомнить о себе.

Она обязана была предвидеть нечто подобное. Возможно, если она смогла бы выбить из хамелеона чуть больше информации, прежде чем он…

– Любой негатив, направленный на зеркальный мир, отражается и возвращается, – голос её вибрировал. – Понимаешь, Питер?

– Это значит, что…

– Нечто подобное в скором времени случится и у нас.

Помимо её воли эти слова прозвучали как приговор. В гробовом молчании они прошли через Зеркало.

Аверсайд встретил их напряжённой душной тишиной. От разряженного воздуха нейтральной территории кружилась голова, думать не хотелось ни о чём, но не думать было нельзя.

– Промедление смерти подобно, – титаническим усилием воли Элис взяла себя в руки. – Питер, это Зеркало надо взять под охрану. И, пожалуй, поставить на него ещё какую-нибудь дополнительную защиту. Как закончишь, жду тебя в кабинете.

В отличие от пустынных коридоров Нулевого отдела, в коридорах ДВР было суетливо и шумно, что вполне увязывалось с типичной атмосферой заурядного буднего дня. Элис машинально посмотрела на часы. Надо же, она отсутствовала всего несколько минут, а по ощущениям прошла целая вечность.

Когда Элис вошла в свой кабинет, она была совершенно спокойна. По крайней мере, ей хотелось так думать.

В кабинете были всё те же лица. Анабель сидела в кресле, стиснув в руках злополучный календарь. Луиза и Теренс о чём-то тихо беседовали у окна. Когда Элис вошла внутрь, никто не проронил ни слова, хотя лица всех присутствующих мгновенно повернулись к ней. Немой вопрос, застывший в глазах, не нуждался в озвучивании.

– Я опоздала, – ровным, как ей казалось, голосом, произнесла Элис. – Взрыв произошёл на моих глазах. Я уже ничего не могла сделать.

– Ты в любом случае не смогла бы ничего сделать, – Анабель печально покачала головой. – Это было неизбежно. Снаряды были заложены задолго до сегодняшнего дня, а коды на часовых механизмах знал только хамелеон.

– Поди теперь докажи, что ДВР не имеет никакого отношения к этим взрывам, – сокрушённо пробормотал Теренс.

– Но ведь мы не имеем к этому никакого отношения! – вмешалась Луиза. – Мы ничего не знали! А когда узнали…

– Было слишком поздно, – тяжело вздохнула Анабель.

Деликатно постучавшись, в кабинет вошёл Роджер. Элис коротко кивнула, давая понять, что не возражает против его присутствия.

– В портовой промзоне большой пожар, – сообщил Роджер без предисловий. – Горят октаниумовые склады. Пожарные делают всё возможное, чтобы огонь не перекинулся на жилые кварталы. И буквально только что стало известно о точно таких же внезапных пожарах в двенадцати крупнейших городах Скайленда. Очень сильно смахивает на поджог. Я не знаю, что и думать. Боюсь, что это диверсия.

– Это не диверсия, – вздохнула Элис. – Это обратка.

– И благодарить за неё мы должны нашего разлюбезного "Сфинкса", – едко добавила Луиза.

– Что? – Роджер недоумённо нахмурился.

– Октаниумовые бомбы. Тринадцать реверсайдских городов, в том числе Дарквуд.

– Как… Кто… – от растерянности Роджер не находил слов. – Мы же заключили перемирие…

– Это было спланировано очень давно, – Луиза в общих чертах пересказала ему случившееся.

Услышанное потрясло агента до глубины души.

– Мне с трудом в это верится, – Роджер присел на стул, обхватив голову руками. – Как мы могли упустить из виду…

– Хамелеон всё сделал сам, – объяснила Элис. – Никто ничего не знал.

Теренс отошёл к кофеварке и вернулся с тремя чашками кофе. Одну он поставил перед Элис, две другие отдал Луизе и Анабель.

– Послушайте, мы не можем сидеть на одном месте! – воскликнула Анабель, игнорируя бодрящий напиток. – Зеркала… – она попыталась вскочить на ноги, но тут же рухнула обратно в кресло: чтение прошлого и будущего отняло у неё слишком много энергии.

– Зеркала возьмут под контроль и без тебя, – урезонила её Элис. – Этим уже занимаются. Пей кофе и восстанавливай силы… Теренс.

– Да? – обернулся тот.

– Держи, – Элис протянула ему свой коммуникатор, предварительно сняв блокировку. – Разошли сообщения всем агентам, – она зажмурилась, силясь собрать расползающиеся мысли в более-менее стройную последовательность. – Экстренное собрание. Через час. Напиши, что… Напиши что-нибудь.

В дверь вновь постучались – на этот раз это был Кристофер.

– Экстренное собрание? – переспросил он. – Неужели из-за пожара? Так моё чутьё меня не обмануло – в этом действительно замешан Реверсайд?

– И да, и нет, – вздохнула Элис, помешивая кофе. От осознания того, что ей ещё не раз придётся пересказывать эту ужасную историю, ей сделалось нехорошо.

К счастью, Роджер вовремя это понял и великодушно взял на себя обязанность ввести коллегу в курс дела.

– Всё слишком сложно, дружище, – он почесал в затылке. – Насколько я понимаю, сработал эффект квантовой спутанности, тот самый, о котором твердила наша научная группа.

Элис не прислушивалась к тому, что говорил Роджер. В сознании назойливой мухой крутилась неотвязная мысль: это всё неспроста.

Не просто так катастрофа случилась именно сейчас, когда всё только-только стало устаканиваться. Топор войны зарыт, впереди – мирная жизнь, о которой они так мечтали, да и предприятие по синтезу октаниума сулило заманчивые перспективы покончить, наконец, с энергетическим кризисом.

Внутри у неё что-то шевельнулось.

Октаниум.

Элис сунула в чашку кофе авторучку, которую до этого яростно крутила в пальцах, и принялась размешивать сахар.

Ей сразу показалось неестественным и странным, что Роберт чуть ли не насильно утащил её на этот пресловутый завод. По большому счёту, её присутствие там было абсолютно не нужно. Но именно это промедление оказалось фатальным: она узнала о бомбах слишком поздно и не успела ни предотвратить катастрофу, ни предупредить Реверсайд – или хотя бы дать им понять, что Аверсайд непричастен к взрывам.