Текст книги "Дураки"

Автор книги: Евгений Будинас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 33 страниц)

Подписывать документы Кравцов не любил, стараясь вообще поменьше следить.При всей уверенности в новой власти, при покровительстве самого Титюни, он все же побаивался КГБ, в чем Дудинскасу прямо признался, сказав, что Павел Павлович ихтоже не любит, и попросив первым условиемкак-то с нимивсе утрясти.

Выслушав просьбу, Дудинскас молча кивнул и вышел. Просьба хозяина – закон: именно так он всегда и мечтал работать.

бартер

С верхними этажами КГБ Дудинскасу повезло, как обычно ему везло с погодой в Дубинках, когда приходилось принимать гостей.

В тот самый день, когда, озадаченныйКравцовым и совсем не удовлетворенныйполковником Семенковым, он ломал голову, как бы подняться повыше, позвонил помощник председателя КГБ:

– Виктор Евгеньевич, надо встретиться.

Встретиться, как оказалось, надо было вовсе не с ним, а с самим председателем комитета генерал-полковником Матусевичем и его первым заместителем, генерал-лейтенантом Гериным, причем не в кабинете, а «на натуре», куда в условленное время они и прибыли.

Выяснилось, что им предстоит принимать Высокого Чужеземного Гостя. «Назвать пока не можем, но такого высокого,что выше и придумать трудно».

Общий уровеньруководителей сурового ведомства Дудинскаса «приятно удивил». Отрыв здесь быд очевидным и совсем не в пользу других государственных структур. Во всяком случае, у гэбистов хватило понимания,что Дубинки, пожалуй, единственное место, где иностранца можно как следуетпринять, если он такой «высокий», и даже удивить, если это так им надо. Но ведь и духу хватило:несмотря на пакости, причиненные их ведомством «Артефакту», приехать и прямо сказать:

– Забудем на время обиды. Для государства очень важно.

Полыхнуло былым, взмело ностальгическую пыль. Вспомнились люди у власти, которые и дурь несли, и глупости без счета вершили, дров наломали изрядно, но – хотя бы! – были озабочены, чаще всего искренне, государственной важностью.Пусть они ее и по-своему понимали.

Смешно признаться, но многое в Дубинках, да и не только в них, Виктор Евгеньевич делал именно по таким мотивам – государственной важности. И с послами старательнодружил совсем не только из личного тщеславия, хотя конечно же приятно, когда на любом дипломатическом приеме ты обязательный и желанный гость. Было и другое: каким бы убогим ни оказался дом, где Приходится жить, хозяин -а именно хозяином ок Привык себя здесь ощущать – не может не быть патриотом. При всей ироничности отношения Виктора Евгеньевича к содеянному в Дубинках, восторги чужеземных гостей ему льстили. И очень нравилось, когда его деревню называли «визитной карточкой государства».

Естественно, принять Высокого Чужеземного Гостя Дудинскас согласился.

– Спасибо, – сказал Матусевич, заверил хозяина Дубинок, что, если тому удастся раскрутитьгостя, чтобы тот во время экскурсии (совсем размечтавшись) еще и «шкалик принял», орден Дудинскасу обеспечен.

– Согласен на медаль, – поддержал шутку Виктор Евгеньевич. В том, что «раскрутить» удастся, он не сомневался, – Или хотя бы на сносные условия содержания.Если что...

– Это мы вам гарантируем.

Когда генералы в штатском прощались, внимательно осмотрев все объекты(может, ни разу здесь не было столь дотошных «экскурсантов»), отработав до мелочей сценарий предстоящего визита, добросовестно испытав на себе все «штучки-дрючки» Дудинскаса и уже не сомневаясь в успехе, Матусевич совсем расчувствовался:

– Денег у нас нет, но помочь вашему музею я обещаю. Направим людей к вам на субботник, поможем навести порядок в водном парке.

– Да, да, в виде зачисткитерритории, – современно пошутил его заместитель Герин, человек вообще современный, даже молодой.

На таком вот шутливо-доброжелательном фоне Дудинскас, за весь день ни словом не обмолвившийся о своих проблемах, счел возможным высказаться:

– Предлагаю бартер. Вы у себя одного придуркауберите, – сказал он и поправился, – хотя быодного... Так наши за это и без вас здесь все перекопают.

Получилось не очень ловко. Слишком нагловато для первого знакомства. Матусевич никак не прореагировал, как бы даже не расслышал. Но потом повернулся к заму:

– Похоже, твои ребята здесь прилично нахомутали... Эх, нам бы на полгода раньше сюда приехать...

– Будем исправлять, – согласился Герин.

на полном серьезе

– Вы хоть знаете, чем наша уха отличается от вашего фиш-супа? – вопрошал Дудинскас Высокого Гостя, памятуя о наставлениях Матусевича: побольше свободы, поменьше официоза.

Шефу иностранной разведки и безопасности в Дубинках нравилось, но в чем отличие, он не знал.

– Наша уха – это такой же фиш-суп, но она не употребляется без водки.

На поляне, у курившегося дымком «агрегата», отведав настоящего ржаного первача, Высокий Гость, раньше непьющий,тут же предложил «выгодный» обмен: один самогонный аппарат на один двигатель от его двухмоторного самолета. И даже заспорил со свитой, полетит самолет на одном двигателе или не полетит.

Тут Дудинскас с нарочитой грубоватостью высказал гостю очередное замечание – насчет слабоватого знания страны, куда он прибыл:

– У нас от выпивки не летают.

В том смысле, куда лететь-то. И зачем?

В итоге вылет, к полной радости наших,отложили на несколько часов, несмотря на то что был «заказан воздушный коридор». Самолет у Высокого Гостя быстрый, сверхзвуковой – до дома менее двух часов.

– Не могу же я прилетать туда засветло! После такого, что я здесь увидел.

В парилке, под веником и без трусов, чужеземец совсем разошелся:

– Слушайте, господин Дудинскас, давайте устроим здесь нашу разведшколу! А что? Будем готовить резидентов, знающих культуру, историю, уклад жизни...

– Таких резидентов здесь будут отлавливать с ходу.

– Это почему же?

– По той простой причине, что у нас всего этого не знает никто.

Это Дудинскас развивал тему, начатую раньше. Когда на вопрос Высокого Гостя, откуда на все здесь – на музей, на мельницу, на книги, на типографию – берутся деньги, он ответил:

– Финансирует ЦРУ. Уж вы-то могли бы знать.

Высокий Гость захохотал. Но, глянув на мрачные лица сопровождающих его гэбистов, смущенно замолчал.

Смех и действительно был неуместен. А лица генералов были злые из-за того, что про финансирование Дубинок самим ЦРУ еще совсем недавно их «смежники» из ГЛУПБЕЗа докладывали Всенародноизбранному,как оперативную разработку КГБ.

Как и то, к слову, что Дудинскас финансировал избирательную кампанию Столяра.

фанера

Подружившись с гэбэшным руководством и теперь уже не сомневаясь, что мешать их ведомство больше не будет, Дудинскас явился с докладом к Кравцову. Въехал прямо на коне.

– На вашем месте я не слушал бы ваших прихлебателей и не валял дурака.

Кравцов побледнел. Мелкие глазки-буравчики за стеклами очков сфокусировались в точки, готовые выстрелить.

К такому тону он не привык.

Но Дудинскас знал, что говорит. Еще во время торгов они со Станковым увидели, что хлопцы у Кравцова совсем не волокут.Окружив себя целым штатом «специалистов», компетентность которых оставляла желать лучшего, Кравцов ничего особенного от них и не требовал. От уровня их компетентности в его бизнесе ничего не зависело. Деньги он делал сам и не здесь. Выручки даже от одной удачной торговой сделки, освобожденной (с помощью того же Титюни) от налогов и пошлин, после всех «отстегиваний» с лихвой хватало, чтобы пять лет содержать всех этих «прихлебателей», как сразу обозвал их Гоша Станков. А всю кравцовскую контору Станков назвал «фанерой». Если она зачем-то и нужна, то только как ширма, хотя тщеславие и удовлетворяет: стоило видеть, как перед кормильцемвсе прогибались.

– На вашем месте я брал бы в придачу еще и Дубинки, – как бы не заметив реакции Кравцова, продолжил Дудинскас.

Пренебрежительное отношение «специалистов» к его любимому детищу, а оно было высказано сразу: «Музейные цацки нас не интересуют», Виктора Евгеньевича задело не на шутку. И вот сейчас, на примере гэбистов продемонстрировав Кравцову, как легко с помощью этих «цацек» снимаются проблемы, он вернулся к больной теме. И выставил свое условие:

– Возьмете Дубинки – таможенная марка ваша. Это я вам обещаю. При условии, что вы будете финансировать их развитие. Остальное я обеспечу. Вы поймите: создать уникальный музей – это уже целая жизнь. Я создам, а вы – хозяин, вам – слава...

смотрины

К увиденному в деревне Кравцов отнесся скептически. Банька на берегу ему, правда, понравилась. Хотя не совсем понятно чем.

– Тут надо будет заасфальтировать, – он смотрел уже как на свое. – И водопровод подвести. Мягкую мебель поставить, сделать горячий душ...

– У нас прорубь, – мрачно заметил Дудинскас. – А из-за водопровода придется строить канализацию, иначе экологи загрызут...

У бассейна, когда-то выкопанного друзьями Виктора Евгеньевича, а потом, уже при «Артефакте», облицованном плиткой, Кравцов остановился.

Плитка осыпалась, бассейн не залит.

Дудинскас пояснил. Для того чтобы в саду иметь бассейн, нужен другой цемент, нужны другая плитка, другие мастера-облицовщики, другая вода в водопроводе или другие фильтры. Нужен насос и система перекачки воды, иначе через несколько дней в летнюю жару она просто закиснет, и шикарный бассейн, облицованный лазурной плиткой, превратится в протухшую помойку... Нужен другой климат, потому что его бассейн в первую же зиму промерз и плитка отвалилась – из-за плохого качества цемента и по всем предыдущим причинам... Вообще говоря, нужна другая страна.

Кравцов, новый умный,слушал молча. В уме что-то подсчитывал. Потом спросил Дудинскаса, сколько раз за последние три года тот пользовался бассейном.

Вопрос простой. За последние три года Виктор Евгеньевич пользовался бассейном три раза – когда в день рождения жены и сына (так совпало) съезжались все друзья. Бассейн заполнялся водой, в него бросались арбузы, дыни, бутылки с шампанским и вином, а потом гости их весело вылавливали. В конце приходилось вылавливать и некоторых гостей...

В голове Кравцова работал калькулятор.

– Так вот, – произнес он медленно, еще продолжая в уме какие-то подсчеты, – денег, затраченных вами, Виктор Евгеньевич, на строительство, оборудование и ремонты бассейна, с лихвой хватило бы, чтобы в любое время,когда вы захотите, летать в такиеместа, где бассейн ужеесть.

Цену усилиям Кравцов, оказывается, знал и считать умел. Но не хотелэтого делать. Так же, как и Дудинскас, он был умным, но не всегда желал им быть. Разница между ними лишь в том, что для Виктора Евгеньевича купля-продажа была последнимшансом, а для Кравцова – шансом на будущее,которое у него, разумеется, впереди... Кроме того, слишком рьяно ему Дудинскас доказывал, как все здесь плохо.

А считать он полагал ненужным по той простой причине, что, будучи человеком выскочившим,а значит, честолюбивым, буквально раздувался от гордости за то, какую бесспорновыгодную сделку он совершает.

За гроши, причем совсем для него не кровные, не рогом в бороздузаработанные, он получал все. И славу первого помещика в придачу. Слава, разумеется, была нужна не ему, а супруге. Так же как и музей. Она уже прикидывала, в каком платье пойдет на прием, будучи приглашенной в качестве новой хозяйки, – вместо жены Дудинскаса.

Любому дураку, понимал Кравцов, видно, что Дубинки – это курица, которая будет нести золотые яйца.

Кроме Дудинскаса с ним никто и не спорил.

кто здесь хозяин?

Кравцов и представить не мог, во что эта «курочка» ему станет. Со всеми ее «золотыми яйцами» – в виде прохудившихся крыш, постоянной мороки с отоплением, забот о дорогах, дровах, кормах для животных, еще и об ослином потомстве. Приезжий люд стал возмущаться, отчего над бедным осликом по имени Вжик, в самом начале привезенным Дудинскасом из Таджикистана, так измываются одиночеством.Пришлось выписывать ему чужеземную невесту. А в Мальцевской газетенке сразу издевки. Сначала: «Второй осел государства живет в Дубинках». Потом из-за невесты: «Разве своих ослов мало?» И почему, мол, начали со второго? У первого – тоже: вдали от мамкиодиночество...

Посыпались неприятности. Только теперь уже на нового владельца.

Хуже всего, что, обретя Дубинки в собственность, Кравцов оказался в них никакой не хозяин. Вдруг проявилось, что хозяином музеяне всякий может быть, и уж совсем быть не может тот, кому и нужен-то никакой не музей, а «хотя бы» баня.

Первый раз решив самостоятельно в эту баню съездить, Кравцов позвонил Геннадию Максимовичу и сообщил, что скоро прибудет, но тот ему ответил, что как раз сейчас в баню никак нельзя. Как человек умный по-новому,Кравцов не мог знать, почемув удобное для него время вдруг нельзя. Разъяснений не дослушал: недосуг, да и с какой стати.

Но баня была заказана для гостей иностранной фирмы, местное отделение которой возглавляет молодой и норовистый швейцарец. Он не менее Кравцова честолюбив, кроме того, был женат на москвичке, пять лет учился в Москве и научился обращаться с нахалами, пусть даже из новых и крутых.

Кравцова из бани вышвырнули вместе с охранником. Хорошо, что в трусах.

– Ты есть дурак! – на не очень ломаном русском кричал ему вдогонку швейцарец, добавляя про мать. – Ты есть хозяин, ты мне продал время твоей саун? Это твой бизнес или ты здесь есть кто?

Кравцов появился снова. Первого раза ему было мало, тем более что все – свое.

– Ну прямо пищом лезет, —сказали на кухне.

Это о безраздельном-то владельце!

А пьяный сосед из-за реки, отставной подполковник-афганец – что-то в Дубинках ему обещали, но забыли, – пришел, всех растолкав, отодвинул охранников (теперь уже трех) и всадил самодельный ножик в подвешенный на цепях деревянный стол:

– Кто? Здесь? Хозяин?

Действительно, кто?

Охранники у Кравцова, люди в прошлом сельские, в «ссору» не полезли – со своим уставом в «чужой» монастырь. Кравцов возмущался, он не понимал, что здесь другоймир, где до сих пор, хоть позади и Афганская, и Чечня, еще не совсем разобрались даже с немцами и партизанами.

Обидевшись на местных окончательно, Кравцов тут же скомандовал отключить в деревне свет. Линия энергопередачи была «артефактовская», а за свет местные не платили: Дудинскас с самого начала так сердобольно постановил, чтобы хоть как-то компенсировать бедным старикам долги государства за их трудовое колхозное прошлое.

Ночью назавтра баня сгорела.

– Думаешь: это поджог? – спросил Кравцов.

Нет, о том, что местные в отместку новому хозяину могли поджечь баню, Виктор Евгеньевич даже не подумал. И Кравцову ничего такого не сказал.

Но вот то, что из всей деревни ни один человек на пожар не пришел, даже из любопытства, его очень расстроило.

В третий раз Кравцов приехал просто покататься на коне. Он шел к машине, чтобы взять свою сумку, но на капоте его джипа дрых в стельку пьяный банщик Гришка.

– Сделайте что-нибудь, – жалобно обратился Кравцов к окружающим.

– Убери свою тачку, – с трудом приподнял голову Гришка. – Поставил на проходе. – Машина действительно загораживала проход. – Людямк автобусу не пройти!

нужен хозяин

Хотя на самом деле народ здесь спокойный, пришибленныйдаже, а не тихий, как говорят, – в этом Дудинскас давно убедился. А сейчас, расставаясь с собственностью, к своему удивлению, обнаружил, что больше всего местные жители – и не только старики, а даже и совсем юные, еще даже и не побывшие колхозниками, – хотели бы обрести над собойхозяина. И чтобы все здесь было его,отчего, даже уехав, как раньше бывало, хоть в Америку, он все равно радел бы за все здесь, как радеют за свое.Пусть бы даже и дурилпри этом, но с полным правом.

Казалось бы, у нового хозяина Дубинок был вполне реальный шанс в этом качестве утвердиться. Кто именно хозяин, людям-то все равно. И разницы между Дудинскасом и Кравцовым никто бы не различил. Главное – чтобы купил.Тогда здесь все будет свое,а свое не можетбыть безразличным...

важны мотивы...

Но нет, оказалось важны мотивы: зачемкупил. Всегда важны мотивы. И понимает ли он цену? Всегда нужно понимать. Ведь только кровными не бросаются. Это в народе знают, а фраеров не любят. Вскоре и заговорили, что хозяина снованет. Не руками, мол, заработано, слух пошел, а за презервативы, и не головой: дурные деньги.Слухи поползли, что он кооперативщики даже банкир,откуда, известно, и вся зараза.

То есть хозяин-то им был нужен, но не абы какой, во всяком случае не новый дураки даже не новый умный.Хозяин нужен (оказалось) по-старому состоятельный,то есть все же «старый дурак»– еще из тех времен (думалось, что совсем забытых), когда богатство и власть как-то соответствовали культурности.

Это невероятно, но вдруг проявилось, что эти вот Гришки, Васьки и Сашки любили Дудинскаса... за уважительность, за культурность.Оказывается, и родник, который, обнаружив с профессором Федорчуком на старой схеме помещичьей усадьбы, Виктор Евгеньевич, хозяин, откопал и восстановил, был им нужен.

Отчего при встрече и грохнулась перед ним старушка-соседка (из-за реки), чтобы поцеловать руку.

Вырвался, оттолкнул, смутившись, но не все, оказывается, с ними так просто.

Наоборот даже, совсем запутанно. Дудинскас – вдруг получилось – их как бы предал.

– Зря ты, Евгеньевич, нас снова забросил, эх!.. Едва поднялись...

– Что вы волнуетесь! Как я был здесь, так и остался. Ничего не изменилось.

Хотя изменилось все. Едва перестав быть для себя старым дурнем,едва избавившись от пут собственности и утратив страх ее потерять, он тут же для них обернулся наемным,а значит, временщиком.

осень...

От всех этих соприкосновений с натурой Кравцов заметно скучнел. Тем более что с маркой, да и вообще с «Голубой Магией», все раскручивалось как-то медленно, слишком медленно, скорее буксовало, как колеса в осенней грязи.

Игорь Николаевич Катин на производстве не появлялся: неделями пропадал в Москве, по телефону делился «радостными» новостями о том, как вопрос с унифицированной маркой прорабатывается,в ответ на нетерпеливые расспросы Кравцова кормил его завтраками.

У Дудинскаса с выполнением условий тоже не очень клеилось. Время шло, комиссия ГЛУПБЕЗа неспешно трудилась, собирая факты и перепроверяя их, новый Кузькин успокаивал, что все идет по плану, Горбик ушел в отпуск, в Налоговой инспекции никакие санкции никто снимать не собирался...

Единственное, что пока удалось, так это приостановить судебное разбирательство с арестом собственности.

Приостановить оказалось не так уж и сложно. Просить не за себявообще проще, Дудинскас раньше это хорошо знал, теперь вспомнил. Хватило одного звонка.

Приятель Макса Кутовского, тоже экономист и профессор, Федя Капитулов, который у Всенародноизбранногосостоял Консультантом, взялся помочь. В Дубинках он бывал, Виктору Евгеньевичу обрадовался: «Частному сектору наше с кисточкой!» Узнав, в чем дело, огорчился: «А я думал, у тебя счета в Лондонском банке!» Потом аккуратненько звякнулГлавному Инспектору Дворчуку с дружескимвопросом: знает ли Анатолий Анатольевич, что расследованиемпо «Артефакту» занимается Главное Управление Безопасности? «Будут Батьке докладатъ».Анатолий Анатольевич не знал. И тут же распорядился исковое заявление из суда временно отозвать – до выяснения дополнительных обстоятельств и особого мнения.

С поставкой нового оборудования тоже что-то затормозилось, и Станков с Ольгой Валентиновной перебивались мелочевкой, да и то не с ценными бумагами. Правда, Дудинскасу удалось заполучить престижный заказ к новому году. Для начальства изготавливались шикарные наборы из ежедневника, настольного и настенного календарей, блокнота и алфавита – эксклюзивной печати, в переплетах лайковой кожи и ручной работы. Но на ручной работе не больно разживешься. И теперь уже не Дудинскасу, а Кравцову два раза в месяц, перед зарплатой, приходилось раскошеливаться, чтобы народ не разбежался.

Так что поводов поскучнеть у нового хозяина «Артефакта» было предостаточно. А тут еще с Дубинками морока.

Мельница при новом хозяине так ни разу и не закрутилась... А надо бы. И праздники надо устраивать, и экскурсии принимать – Кравцов вскоре понял, что те, кто совсем недавно терзал Дудинскаса за создание музея, с таким же рвением наедут теперь на нового хозяина, но уже за развал. Наезжать-то надо – работа такая, и какая разница – за что. Вот и крутись теперь, финансируй, продолжая традиции, сто лет ему не нужные. До того дошло, что пришлось проводить даже очередной Фэст старосветской культуры – или Рождество, или Коляды – хрен их там, с этими их традициями, разберет...

не плюйте в колодец

Получив от Виктора Евгеньевича список гостей, составленный Дудинскасом с помощью Надежды Петровны, точнее даже, ею – с его помощью, Кравцов скривился.

Оппозицию, всех этих болтунов, так же, как и всех «щелкоперов» из независимой прессы, он откровенно недолюбливал – этих неудачников, с их пустыми наскоками на власть, до которой не сумели дорваться. В грядущие перемены Кравцов не то чтобы не верил: всеми силами он хотел их не допустить,осознавая себя опорой новых порядков.

Поэтому, взяв наперевес автоматический карандаш, парой своих въедливых буравчиков он заелозил по списку. И принялся старательными загогулинами вычеркивать вредные фамилии. Делал он это с нескрываемым удовольствием, словно приговаривая к расстрелу.

А против правильных фамилий ставил птички – словно награждал.

Из списка вылетели

редакторы независимых газет и корреспонденты московских...

депутаты злосчастного Верховного Совета, так до конца и не разогнанного Батькой...

несколько писателей, членов ПЕН-клуба... и даже председатель Союза писателей, поэт Некляй Владимов, только что получивший из рук Всенародноизбранногогоспремию за вклад в развитие...

Сережа Горбах и Саша Перемет вместе с коллегами из всех российских телепрограмм...

Виктор Столяр...

Его фамилию Кравцов зачеркнул трижды, а на месте, где значились профессор Юрий Ходыкин и режиссер Юрий Хащ, у него даже прорвалась бумага.

«Мы же договаривались политикой не заниматься, в колодец не плевать».

Рассказывают, что, узнав о предстоящем наезде, президент компании «Туше» Пупликов успел разделить свою компанию на семнадцать самостоятельных фирм и спасся от ареста, улетев в Лондон [99]99
  Наехали на компанию просто, как и на всех высунувшихся и политически неугодных. Первый же вопрос проверяющих «Брали ли валютный кредит?», оказался роковым. Если брали – фирме конец: возвращать кредиты «огурчиками» запрещалось, покупать валюту для их погашения – тоже.


[Закрыть]. И теперь Всенародноизбранныйкаждый вторник, принимая с утренним докладом шефа Главного Управления Безопасности, первым делом требует список всех этих фирм и собственноручно вычеркивает в нем те, которые удалось прихлопнуть за минувшую неделю.

Теперь, глядя на Кравцова, увлеченно черкающего, Дудинскас увидел, какэто делается на пятом этаже.

...Против фамилии бывшего губернатора области Василия Васильевича Васькина он вывел изящно завитый вопросительный знак.

– Васькин нам дорогу сделал, – сказал Дудинскас. – Только асфальт не успел положить.

Кравцов ничего не ответил.

Птичками оказались отмечены руководители нескольких министерств, начальник железной дороги (его фамилию Кравцов почему-то вписал), Месников, Подметалин, Горбик, Мацкевич, Герин... И еще несколько человек из Управления хозяйством, тоже вписанные рукой кормильца.

А против фамилии Главного Завхоза он с удовольствием выставил восклицательный знак, обведя его кружочком. После чего с сожалением спросил:

– Павел Павлович вряд ли приедет?

И посмотрел на Дудинскаса с надеждой. Раньше ведь приезжал...

– После вашей кастрации списка, пожалуй, даже гэбисгы не приедут, – мрачно буркнул Дудинскас и добавил, прежде чем Кравцов успел дернуться: – У меня к вам есть простое, чисто коммерческоепредложение, которое, мне кажется, снимает проблему. Всю ответственность за последствия я беру на себя...