Текст книги "Дураки"

Автор книги: Евгений Будинас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

глава 4
второе дыхание

В маленькой стране кипели большие страсти. Только что прошли выборы в новый Верховный Совет Республики и приуроченный к ним референдум, на проведении которого настоял Всенародноизбранный.Пришло, мол, время спросить, чего хочет народ. На всеобщее голосование вынесли сразу четыре вопроса. Какие народу нужны герб и флаг? Какой язык должен быть государственным? Объединиться ли с Россией? Должно ли у президента быть право распустить парламент?.. Иных забот у народа не было, и Шурик Лукашонок решил, наконец, расставить акценты.

против лома нет приема

Фракция Народного фронта, возмущенная самой постановкой таких вопросов, объявила голодовку прямо на сессии Верховного Совета. Вышли к трибуне и уселись на пол семнадцать человек во главе с Симоном Поздним.

К вечеру объявили, что в администрацию будто бы позвонил неизвестный доброжелатель и сообщил, что в Овальный зал подложена бомба.

Всенародноизбранныйтут же поручил министру внутренних дел генералу Захаревичу под предлогом спасения жизней очистить помещение. Тот отказался, ссылаясь на депутатскую неприкосновенность голодающих [69]69
  Это стоило ему портфеля. Освобожденный от должности министр кинулся за защитой в Верховный Совет, где выступил с речью, обличающей режим начинающего диктатора и его проделки. Когда он закончил и под аплодисменты возмущенных услышанным депутатов спустился в зал, слово взял всенародный Батька. – Я ж к нему, как к сыну родному, отнесся, – обиженно сказал он, трогательно прижав растопыренную ладонь к груди. – Я же ему генерала сразу присвоил, как на войне, а он, – даже всплакнув, – такое предательство, такая тебе сыновья, – хотя ровесники, – благодарность...
  Расчувствовавшись, нардепы единодушно согласились: действительно некрасиво. И проголосовали за отставку.
  Позднее генерал Захаревич создал оппозиционный Совет офицеров и тут же пропал без вести «при не до конца выясненных обстоятельствах».


[Закрыть].

Обидевшись на Захаревича, Всенародноизбранныйвызвал его заместителя полковника Сорванцова. Тот командовал внутренними войсками.

– Тебя кто на должность назначал?

– Всенародно Избранный Глава Государства, – ответил правильно и не задумываясь.

– Ты чьи поручения должен выполнять?

Не задумываясь, и выполнил [70]70
  И стал генералом и министром. Потом погорел на каком-то «шкурном» деле, правда, в оппозицию не перешел, а был сослан туда, откуда появился: на юго-восточную окраину СНГ.


[Закрыть]. В зал пришли спецназовцы в масках. Депутатов вышвырнули и побили. Нет, сначала побили, потом вышвырнули. Экзекуцию засняли на видеопленку, но снимал, разумеется, не Юра Хащ, как тридцатого,поэтому пленку показывать никому не стали. Шурик Лукашонок только и посмотрел, а с народом доверительно поделился своими впечатлениями, выступив по телевизору:

– В официальном помещении я им не мог позволить голодовать.Ну, может, кому из ваших избранников слегка и намяли бока. Так, я извиняюсь, дело житейское...

Простым людям объяснение Батькипонравилось. Обычно в народе всегда за слабых, за пострадавших, но тут тумаков надавали депутатам. Что за депутаты такие, если им можно надавать тумаков?

Симон Поздний ликовал. Вот оно проявилось, хамское лицо новой власти. Победа на выборах у оппозиции в кармане.

Не понимал, что в народе гонимымсочувствуют, но побитыхне любят.

шутка

С Поздним повстречались в Доме писателя. Еще при Капусте, в серии «Встречная мысль», Дудинскас издал его книжку «Подлинный образ». Кроме политики, там были и стихи. Как и многие из несгибаемых лидеров, Симон Вячеславович бывал сентиментальным.

Дудинскас попросил его заскочить – забрать оригинал рукописи. Лучше, мол, сейчас, а то потом, после выборов, к тебе уже и не подступишься. (В новом парламенте Позднему прочили место спикера.)

– Придется мне потом вас, паважаны Симон Вячеславович, как и прежних начальников, «отлавливать», подкарауливая на площади перед Домом правительства...

Поздний поднимался по лестнице, обернулся, не останавливаясь:

– А мы тебя на этой площади, – и показал, сложив пальцы пистолетиком: – Пух-пух!

заземление

Шутка была совсем не в духе Симона Позднего. Но и нетерпеливость в предчувствии скорой победы тоже не в его духе. Поздний – бегун на длинные, исторические дистанции.

Проглотив шутку, Дудинскас заговорил с Симоном о том, что Народному фронту стоило бы, учитывая ошибки президентских выборов, все же скооперироваться с другими оппозиционными партиями. Объединиться с тем же Столяром, с Шильдиковым [71]71
  Василий Шильдиков, успев оставить свое акционерное общество по выпуску бульдозеров раньше, чем его привлекли (как почти всех остальных успешных бизнесменов), целиком перешел в политику, став одним из лидеров Гражданского согласия.


[Закрыть], с Тушкевичем, с Карповым... [72]72
  Олег Карпов тоже оставил должность мэра и занялся политикой, сразу став одной из заметных фигур в политике, что при его огромном росте и атлетическом сложении было нетрудно. Позднее он умер от гематомы, полученной при не до конца выясненных обстоятельствах.


[Закрыть]Власть, как и деньги, поделить всегда можно. Труднее их получить...

– Поздно, – сказал Поздний твердо, как когда-то с Орловым. – Они опоздали. Сегодня они нам уже не нужны.

Он уже ощущал себя спикером парламента. Оттого и шутка у него получилась как бы начальственной [73]73
  Но в Верховный Совет от Народного фронта на выборах не прошел никто.


[Закрыть].

личный выбор

Месяца за два до выборов позвонил Виктор Илларионович Столяр и без обиняков призвал «глубокоуважаемого Виктора Евгеньевича» в свою команду, нужны, мол, думающие и искушенные в предвыборной технологии люди. Дудинскас на встречу пошел. Приглашение Столяра было для него весьма лестным.

– Прошу учесть, Виктор Евгеньевич, мы, как никто, нуждаемся в вашей помощи. Вместе с тем мы даем вам шанс хотя бы на склоне дней нормально пожить в нормальном государстве. И в полной мере ощутить себя уважаемым человеком. В случае нашей победы сначала на парламентских выборах, а потом...

Дудинскас заколебался.

Отчего же не помочь, если просят? С политикой он, конечно, завязал, но невостребованность когда-то нажитого опыта его все-таки удручала. И пожить по-человечески ему хотелось. Хотя, при всех симпатиях к своему тезке, в возможность его скорого прихода к власти Виктор Евгеньевич не очень верил. Так же как не верил в способность лидеров созданного им предвыборного блока оставить личные амбиции.

– Разберитесь между собой, – сказал Дудинскас. – Поставьте на кого-то одного. Если в доме нет хозяина, выберите камень и слушайтесь его, как гласит народная мудрость.

По тому, как надолго Виктор Илларионович замолчал, Дудинскас понял, что попал в больную точку.

Через несколько дней Столяр с Карповым, Тушкевичем и Шильдиковым давали первую совместную пресс-конференцию. Дудинскас пришел и увидел то, чего боялся. Каждый с упрямством пацанов на дворовой площадке тянул биту на себя. Не досидев до конца и вконец расстроившись, Виктор Евгеньевич покинул зал.

Тем не менее, когда назавтра Столяр попросил его зайти, Дудинскас сразу же согласился. Уйдя из правительства, Виктор Илларионович работал Генеральным судьей Содружества Независимых Государств и исправно поставлял «Артефакту» заказы на печатную продукцию. Оплачивал работу он всегда пунктуально, личные отношения от взаиморасчетов подчеркнуто отделял. И ссориться с ним смысла не было.

Когда он вошел в небольшой, но вызывающе стильно – синее с черным – обставленный кабинет, его хозяин с кем-то разговаривал по телефону. Обрадовано кивнув, Столяр широким жестом предложил Виктору Евгеньевичу присесть.

Даже не вслушиваясь, Дудинскас понял, что он говорит с председателем Центризбиркома Абрамкиным, доверительно сообщившим Столяру, что по его округу почему-то выдвигается родственник Олега Карпова. Нельзя ли как-то утрясти это недоразумение, чтобы хоть члены одной команды не сталкивались лбами?

– С Карповым я об этом разговаривать не могу и не стану, – отрубил Столяр. – Пошли бы они!.. Со всем их местечковым интриганством.

Закончив разговор, он обернулся к Дудинскасу:

– Ну как, Виктор Евгеньевич, решились? – не сомневаясь в положительном ответе.

Но тот был настроен совсем не так оптимистично:

– Мой ответ, Виктор Илларионович, вы уже сами произнесли.

Столяр глянул непонимающе.

– Только что, – поднявшись, Дудинскас кивнул в сторону телефона. – Именно это меня в вашей команде и не устраивает. Сначала сговоритесь между собой.

Вежливо простившись, не забыв пожелать Виктору Илларионовичу всяческих успехов и благ, Виктор Евгеньевич Дудинскас ушел из кабинета – теперь уже в полной убежденности, что окончательно и навсегда освободился от участия в любых политических играх.

второе дыхание

Тут неожиданно для всех – просто невероятным образом! – к вершине власти снова приблизился Владимир Михайлович Месников. Следом укрепилось положение и Степана Сергеевича Лонга, занявшего в правительстве бесхребетного Чирика кресло первого вице-премьера. Слухи на сей счет муссировались разные: говорили про кадровый голод в аппарате Батьки,заставивший его прибегнуть к помощи опытных аппаратчиков, вспоминали и про руку Москвы,полагая, что все решили давние связи Месникова и давление, оказанное на Всенародноизбранноговлиятельными московскими воротилами. Дудинскас разделял иную, житейски объяснимую версию: плата за измену.Оба они не задумываясь сдали Столяра, не уйдя вместе с ним в отставку, о чем предварительно сговаривались. При всей настороженной подозрительности к чужакам штрейкбрехерство Шурик Лукашонок очень ценил.

Так или иначе, но волею судьбы высокие друзья Виктора Евгеньевича снова оказались на коне. Что, естественно, придало ему новую порцию оптимизма. Решительно порвав с оппозицией, он с головой погрузился в свой бизнес. И приступил к реализации плана Володи Хайкина.

закрепляя позиции

Вскоре после назначения Месникова Главным Координатором Республики Виктор Евгеньевич как бы случайно заглянул в его кабинет, еще старый, в Доме правительства.

– Надо же что-то делать, – в ответ на «примите мои поздравления» вздохнул Владимир Михайлович, не скрывая подавленности и как бы даже оправдываясь. – Кто-то же должен вытаскивать этот воз! [74]74
  Удивительным образом «большие ребята», перекочевывая в новые кабинеты, находили для объяснения одинаковые слова. Точно так же публично объяснял свое согласие работать в новом правительстве Степан Сергеевич Лонг.


[Закрыть]

Похоже, придя в новую власть из прошлой, да еще через такие унижения, новоиспеченный Главный Координатор очень нуждался в поддержке.

– Ну да, – с готовностью поддержал его Дудинскас. – Политика, конечно, – дело урлекательное, но кто будет работать? – он уговаривал даже не Месникова, а себя. – Помирать, как говорится, собирайся, а жито сей. Есть же реальная жизнь...

Месников посмотрел на него недоверчиво, заподозрив издевку.

– Мы ведь не в балете, – сказал Дудинскас, стремясь подчеркнуть родство душ и некоторое сходство их положения.

Месников не понял. Виктор Евгеньевич пояснил:

– Это мой любимый председатель колхоза Старобитов любит повторять. В балете конкурс, а в колхозе работать приходится с тем, кто есть... – Дудинскас помолчал, – Что с того, если эти новые хлопцы нам не очень нравятся? Кому-то и вы не нравились, но здесь не балет. Хотя, как видите, профессионалы и им нужны...

Месников настороженно кивнул. С этим нельзя не согласиться.

– Ну да, – сказал он, все еще не совсем уверенно. – Управлять государством, тем более новым и, – перейдя на шепот, – я вам честно скажу, непонятно, куда идущим, – этому нужно учиться. – Месников снова вздохнул. – А когда им учиться? Времени-то нет, смотришь, а уже поджимают следующие, жаждущие порулить... Вы понимаете, что я имею в виду.

Дудинскас почувствовал, что Владимир Михайлович его как бы прощупывает. И сразу принял подачу:

– Эта оппозиция – говно, – сказал он, умышленно педалируя. – Я в этом уже убедился (это было правдой, что с того, если и не совсемполной). – Общество слепых и глухонемых. Или самонадеянные юнцы с улицы, или выкинутые и обиженные пенсионеры...

Месников на глазах оживлялся. Виктор Евгеньевич продвинулся дальше, постепенно разгоняясь:

– Хочешь не хочешь, но приходится признавать реальность, – повторил он Месникова. – Она в том, что за Батькупростые люди... Чего же на него катить за то, что он простоват? Политик, тем более глава государства, должен вести туда, куда хочет идти народ... Что злопыхать и умничать? Прошлепали выборы, теперь пыхтят, все им не так. Ну пацаны еще ладно, но старперы – туда же! Им-то кто мешал себя проявить?..

Подстраиваясь к Месникову, Виктор Евгеньевич, конечно, лукавил, но не совсем. Он ведь и действительно приблизительнотак думал.

– Я даже написал обо всем этом статью. Пора, наконец, расставить акценты и посмотреть правде в лицо...

– Вы даже не представляете, – Владимир Михайлович из-за стола встал, – как сегодня намэто нужно! – подойдя к шкафу у стены, он отодвинул стекло и порылся в бумагах. – Между прочим, у меня к вам и конкретная просьба есть. Уже, так сказать, в новой должности.

– Ваша просьба – для нас приказ, – шутливо щелкнул каблуками Виктор Евгеньевич. Чтобы так, с первого раза, продвинуться, он и мечтать не смел. Хотя и надеялся.

– Ладно вам!.. Приказ... Надо бы папку изготовить. Президентскую. С новым флагом и гербом на обложке. Тираж, правда, небольшой... Но сделать ее надо так, как можете только вы. Чтобы понаряднее была, может быть, даже с золотым тиснением... Сами понимаете...

– Ну да, лицо государства, – Дудинскас вспомнил Родченко.

– Это конечно. Но мне это необходимо еще и для того, чтобы как-то повернуть его в вашу сторону, обратить, так сказать, позитивное внимание, – снова перейдя на шепот. – Мне кажется, емусейчас это даже важнее, чем вам. Не хватает поддержки... Тем более если вы написали статью...

– По такому поводу выполним даже многоцветный конгрев, – сказал Дудинскас, тут же пояснив: – Это технология такая: тоже тиснение, только выпуклое, у нас пока нигде не применялась.

первый блин

Надо ли говорить, что ответственный заказ был исполнен в режиме «молния». Правда, Гоша Станков поначалу взвился:

– Не буду делать! Противно шестерить...

– Если кому-то не очень нравится президент, – твердо сказал Дудинскас, – это вовсе не значит, что врачи не должны лечить, повара могут не готовить и в государстве не должно быть профессионально выполненной представительской продукции.

Довод сработал, и неделю спустя Дудинскас уже сидел в приемной, нетерпеливо дожидаясь Месникова. Получив готовую папку и, не доверяя своему вкусу, тот сразу собрал целый консилиум, пригласив и Павла Павловича Титюню, и только выслушав общие восторги, отправился на пятый этаж – продвигать «Артефакт», демонстрируя его продукцию.

Вернулся он без папки и обескураженный:

– Получилась лажа.

– Кто делал? – растроганно спросил БатькаГлавного Координатора, увидев лакированную обложку с «попугайчиком», как прозвали в «Артефакте» цветастый герб Республики, который в цветном тиснении был похож на какаду.

Месников, ловя момент, рассказал про Дудинскаса.

Тут по лицу Всенародноизбранногопрокатилась тень.

– Разве он еще и этим занимается? Вот и занимался бы, а не лез в политику.

– Он уже и не лезет.

– Тогда почему он финансирует Столяра?

Вернувшись, Месников потребовал объяснений.

– Это соответствует действительности, – объяснил Дудинскас, – с точностью до наоборот. Столяр исправно платит «Артефакту» по всем счетам.

– Значит, опять кто-то Батькунакрутил...

Но тут пожарной сиреной загудел зуммер прямого телефона. Едва схватив трубку, Месников вскочил и с неожиданной при его массе стремительностью ринулся к выходу.

– Чей это флаг? – мрачно встретил его Всенародноизбранный,потрясая папкой перед лицом Главного Координатора.

– Наш, – неуверенно ответил Месников.

– Ваш?! Или... Или, может быть, вашего Дудинскаса?

Буквально через несколько минут Виктор Евгеньевич с Гошей Станковым уже летели в машине по городу, рассматривая флаги – на Совмине, горисполкоме и облисполкоме, на резиденции...

Точно такие же флаги, как на папке «Артефакта», спокойно развевались повсюду.

Станков уже успокоился и поглядывал на приятеля с укором:

– Мы же специально проверяли. Везде флаги, как у нас...

– Но что нам с того! – взорвался Дудинскас. – Что с того, что везде такие же олухи, как и мы...

И действительно, на всех флагах был изображен белый орнамент на красном поле, а надо наоборот. Или иначе? Везде красный орнамент на белом поле, а надо... [75]75
  Государственный символ недавно сменили, вернувшись к прежнему – мрачновато-красно-огурцовому, который юные циники тут же окрестили: «Закат над болотом». Еще и официальные итоги референдума были не подведены, как соратники Всенародноизбранно-го, забравшись на крышу резиденции и не скрывая ликования, прямо перед телекамерой разодрали в клочья отчего-то ненавистное им бело-красное полотнище. Сам Павел Павлович Титюня на крыше, подписывая фломастером лоскуты, раздавал их соратникам на сувениры.


[Закрыть]

Над всеми официальными зданиями государства развивались неправильныезнамена.

Но кто, кроме Всенародноизбранного,это заметил? Кого, кроме него, хоть что-нибудь в этом государстве так занимает, кому, например, не безразлично, за что голосовать?

Вот и приходится – все самому.

История с флагом далась Месникову непросто. Хотя в конце концов все обошлось: чиновников, виновных в головотяпстве и утверждавших эскизы, наказали, папки изготовили новые, расходы списали, да и в стране со знаменами навели порядок.

Совместные неудачи сближают. И, подводя итоги первого опыта сотрудничества, Дудинскас с Месниковым расстались с чувством полного взаимопонимания, возобновленной дружбы и ощущением локтя.

– Если что – обращайтесь. Появятся новые идеи – теперьсмело заходите. А то что-то мы совсем потерялись...

Как бы забыв о том, почемуони «потерялись».

глава 5
отвлекающий маневр

Просьб «обращаться», да еще «смело», Виктор Евгеньевич никогда не забывал.

докладная

– Вы посмотрите, какой бардак вокруг! – говорил он неделю спустя, сидя в новом кабинете Главного Координатора.

Месникову смотреть было не нужно. Ему нужно было в новой должности с чего-то начинать. С флагами порядок навели – ладно... Что дальше?

Дудинскас предлагал проект введения в государстве Единой системы документооборота.

– Если руководство Республики действительно озабочено тем, чтобы наше молодое государство вошло в разряд цивилизованных стран, – говорил он, – начинать надо с наведения порядка в документообороте, в этом хаосе миллионов различных документов – платежных, транспортных, таможенных, страховых, складских, банковских, которые каждый себе сам придумывает, сам печатает, сам заполняет, сам транжирит народные средства...

– Что вы предлагаете?

Виктор Евгеньевич предлагал все упростить и выпускать унифицированные бланки централизованно. Он даже знал, кто займется их разработкой и производством...

Свой головокружительный проект он изложил в виде докладной записки. И сейчас торжественно вручил ее Главному Координатору.

Взяв объемную папку, Месников по отработанной с годами привычке заглянул на последнюю страницу:

«Время не ждет. Опыт "Артефакта" и оценка ситуации позволяют заключить: Внедрять Единый документооборот начинать можно и нужно сегодня.В процессе отработаются и система, и технология, и экономика».

– Ну, прямо стихи...

резолюция

Через три дня Дудинскас вручил Станкову листок с цветастым гербом в «шапке»: -Вот!

«Первому заместителю премьер-министра Республики

Лонгу С. С.

В министерства и другие центральные органы управления (по списку)

Направляем для рассмотрения предложения «Артефакта» к проекту создания специализированного производства по изготовлению бланков унифицированных документов.

Поскольку проблема заслуживает чрезвычайного внимания, прошу с участием МВД, КГБ, Минфина, Центрального банка, Сбербанка, Спецзнака, Госархива, Администрации Президента и других заинтересованных обсудить данные предложения на совещании в Совете Министров Республики в месячный срок, до 12 декабря и принять соответствующее решение с учетом недопущения монополизма и эксклюзивных прав в этом вопросе.

Главный Координатор В. М. Месников»

Прочитав резолюцию, Георгий Викторович принялся рассматривать герб. Даже достал из стола увеличилку. Про Единый документооборот он услышал впервые.

– Ты что, действительно собираешься этим заниматься? – спросил, наконец, Станков.

– Я? Нет, – сказал Дудинскас. – Ты, я думаю, тоже.

– Тогда к чему вся эта комедия?

– Отвлекающий маневр. И потом... Нам же нужна лицензия.

взрослые игры

Получив предложение Дудинскаса с резолюцией Мес-никова, никакого совещания Степан Сергеевич Лонг проводить не стал. В работе он не мальчик, Владимира Михайловича знает добрый десяток лет, читать его резолюции давно научился. Поэтому бумаги он переслал прямо «защитнику отечества» Галкову, «деловые» качества которого тоже знал.

И точно в назначенный Месниковым срок – 12 декабря – Лонг получил от Галкова ответ, что информация(это он специально обозвал предложениеДудинскаса информацией)«Артефакта» рассмотрена на совещании, которое пришло к выводу, что с функционированием документооборота в народном хозяйстве Республики все вполне благополучно.

«Вместе с тем, – писал защитник государственных интересов Галков, – следует отметить актуальность поднятых вопросов, для решения которых необходима выработка единого подхода».

Далее Галков предлагал «создать в Республике координирующий орган», который «определит комплекс мер».

Прочитав эту ахинею, Степан Сергеевич Лонг обратил внимание на слово «информация», понял, что «Артефакт» пробросили, и украсил ответ Галкова предписанием в месячный срокпредставить конкретныесоображения по созданию координирующего органа,«использовав предложенияи наработки «Артефакта», а Дудинскаса пригласил на личную встречу.

лицензия

Про проволочки с лицензией Дудинскас обронил мимоходом.

Степан Сергеевич удивился, что у такой солидной фирмы такие мелкие проблемы. И тут же позвонил Галкову.

Григорий Владимирович в обычной для него манере отрапортовал, что проблем нет.

Лонг вопрошающе дернул подбородком. Но Дудинскас уже раскрывал перед ним, уже листал толстенную папку переписки.

– Это неправда, – довольно резко сказал Лонг в трубку. – Проблемы есть, а нет как раз лицензии.

Дудинскасу было слышно, как Галков в ответ быстро затараторил про то, что, видимо, он не до конца в историю въехал, потому что последнее время очень занят государственнымиделами.

– Так вот, – сказал Лонг в трубку, – я все же попрошу вас изыскать два часа времени, чтобы собрать всех заинтересованных и, наконец, въехать.Иначе эти два часа вы проведете у меня в кабинете, и мы будем въезжатьвместе.

– Дело в том, что у них проблемы... – дальше Галков, видимо, перешел на шепот, и Дудинскас не расслышал.

– С какими еще органами? —спросил Лонг. И, повернувшись к Дудинскасу, снова вопрошающе вскинул подбородок.

Виктор Евгеньевич недоуменно пожал плечами.

Ровно через час он уже показывал образцы продукции и рекламный буклет Дубинок председателю КГБ генерал-полковнику Горову, его давнему и хорошему знакомому, в кабинет которого он попал, разумеется, не сам по себе, а по просьбе Лонга.

В ходе их беседы в голову Дудинскасу и пришел решающий довод:

– Ценные бумаги «Артефакт» производит? Секретами технологии наши люди овладели? А вот подписки о неразглашенииони не давали! Потому что некому: режимно-секретного отдела у нас нет, допуски никто не оформляет.

Генерал-полковнику ход мысли Дудинскаса показался правильным.

– Да, – сказал Горов решительно. – Государственные секреты надо охранять. Пишите ходатайство. – Тут он засомневался: —Прецедента, правда, не было. Правильно ли поймут? – Помолчав, продолжил, как бы сам себя уговаривая: Ну и что, если частная фирма? – Потом решительнее: – Даже тем более. Мы вот вас закроем, а носители секретной информации расползутся, – совсем решительно: – как мандавошки. —Встревоженно, с профессиональной озабоченностью: – Потом их выковыривай... – И дальше, как бы подводя итог: – Так что пишите заявку... – После паузы, засомневавшись: – Или... – Доверительно: – Может быть... – Совсем проникновенно: – в виде сигнала?Сами на себя, а? – Утвердительно: – Да. – Окончательно решившись: – А мы отреагируем.И примем меры. Будем считать, что сигнал нам уже поступил. – Генерал-полковник Горов рассмеялся: – Кто-то на нас с вами стукнул.Вы не знаете, кто бы это мог быть?

Но Виктор Евгеньевич шутку не принял:

– Обычно стучит Коля Слабостаров...

Горов внимательно посмотрел на Дудинскаса, но ничего не сказал.

Немногим раньше в Совет Министров, но не Лонгу, а самому премьер-министру Ивану Чирику под грифом «Секретно» было направлено письмо председателя Спецзнака Слабостарова, в котором он жаловался на то, как частные структурымешают ему выполнять задачи, возложенные на Спецзнак самим Всенародноизбранным.

«Кроме того, – писал Коля Слабостаров – руководитель "Артефакта", господин Дудинскас, без согласования со Спецзнаком, напрямую выходит на Главного Координатора и первого вице-премьера государства с проектом создания "Единого документооборота", заведомо зная, что Республика к этому не готова».

Письмо было тут же переадресовано куда следует,отчего генерал-полковник Горов и вскинул на Дудинскаса встревоженный взгляд. Органы, конечно, уже не те, когда он был еще генерал-майором, утечка случается, но чтобы настолько?

Меры были приняты. Галков за допущенную халатность в охране государственной тайны схлопотал взыскание. Секретный отдел в «Артефакте» был создан в два дня. На третий – выдали лицензию. Причем за номером один, который Лаврентия Падловна вписала от руки: нумераторы в Спецзнаке так и не появились.

Но на Станкова и это никакого впечатления не произвело:

– Как дали, так и заберут...

поддавки

Ровно через месяц, как и предписывалось, защитник отечества Галков вновь проинформировал правительство, что дела с документооборотом давно идут хорошо. А чтобы они шли еще лучше, конкретно предложил проводить ежегодные совещания,поручив их подготовку Спецзнаку.

В завершение дела вся переписка украсилась лаконичной и исчерпывающей резолюцией Лонга: «Согласиться».

Коля Слабостаров победил «Артефакт»...

Что и требовалось. Играли-то в поддавки.

может быть, хватит?

– Вы как хотите, но я больше не могу, – сказал Гоша Станков.

Они собрались, чтобы прикинуть итоги. Станков, Ольга Валентиновна, Паша Марухин и случайно оказавшийся в «Артефакте» Миша Гляк. Сидели вокруг стола Станкова и читали заключение по документообороту с резолюцией Лонга, передавая друг другу листки.

Гоша закончил чтение первым.

– Неужели ты до сих пор не понимаешь, что ничего, абсолютно ничего сделать нельзя? – спросил он.

Вместо ответа Виктор Евгеньевич собрал листки, разбросанные по огромному столу, аккуратно сложил их вместе, после чего старательно разорвал в мелкие клочки, подбросил, проследил, как они посыпались на стол снежными хлопьями, потом сгреб их в пластмассовую урну для мусора.

Ольга Валентиновна, испуганно поднеся руку ко рту, ойкнула, посмотрела на Дудинскаса сочувственно, может быть, даже с состраданием.

– Зачем ты это сделал? – спросил Станков.

– Два месяца жизни – псу под хвост, – сказал Паша. – По просьбе Дудинскаса он готовил докладную Месникову.

– А вот затем и сделал, что нам это больше не понадобится, – ответил Дудинскас. – Первый тайм завершен.

– Первый тайм мы уже проиграли...– запел Миша Гляк, на ходу подредактировав слова когда-то популярной песенки.

– Первый тайм завершен успешно, – сказал Дудинскас. – Правда, осталось еще кое-что доделать. Нужно вырубить еще и Дом печати, передав предложение по документообороту прямо в руки Леонтию Капитану. Раз Спецзнак и правительство уклонились, попробуем подсунуть идею Управлению Хозяйством... Результат, я надеюсь, будет тот же. Ну а нам только это и нужно.

– Может быть, хватит? – сказал Станков. – Мне остохренело упираться в этих воротах, пропуская голы один за другим. Пока ты там обслуживаешьверхние этажи своими идеями, мы тутуже без последних штанов остались. У нас, между прочим, еще и производство... Завтра, нет, послезавтра в конторе зарплата. Чем ты собираешься ее платить? Байками про перспективы?

– А МНЕ? МНЕ, ЧТО, НЕ ОСТОХРЕНЕЛО?!

пахан

Как-то нечаянно он оказался за чертой,от одного приближения к которой испытываешь щемящее чувство, нет, не страха, а нарастающей тревоги, – так бывает, когда на скользкой дороге машина плывет, не слушаясь руля. И ничего от тебя не зависит.

За годы работы в «Артефакте» он не совершил ни одногозаконного шага. И за все готов отвечать. За то, что поставил мельницу и выстроил музей, не согласовав ни один проект, что химичил с оплатой, завышал затраты и занижал прибыль, уходил от налогов, наломплатил работникам... Да, нарушал, но совесть его как бы чиста: крутился для общейпользы, а не лично для себя. Но где грань? И кому это можно объяснить? В этом государстве, в этом обществе, где честно можно только украсть.

Под страхом уголовной ответственности за оскорбление личности и клевету Дудинскас готов был бы доказать, что это так, что в этой стране нет ни одногосовершеннолетнего человека (несовершеннолетнего тоже, но с них иной спрос), который бы не нарушал закона, не был бы лжецом, вором, мздоимцем или коррупционером.

Ворует и обманывает каждый. Директор – выплачивая зарплату «налом» из «дельты». Его работник, который, получив «нал», не платит подоходный налог... Чиновник, за небольшую мзду это «не заметивший», прокурор, его не посадивший, – воры. Даже учительница-пенсионерка – воровка (сигареты в подземном переходе продает, а налоги не платит). Как и мальчишки, которые моют на перекрестке стекла машин, разумеется, не платя налогов, как и профессор, который, чтобы отложить на черный день свою зарплату, меняет ее на 30 баксов у входа в магазин, как и верзила, у которого он эти тридцать баксов купил, как и милиционер, который рядом стоял и делал вид, что «ничего не видит»...

Само собой получилось, что не вор в этом государстве только Всенародноизбранный– у себя ведь не крадут. Так пахан не крадет из общака, ему не надо, у него власть...

В такой ситуации только последнему дураку из его окру-жения не понятно, что воровской этот корабль скоро потонет. И за все придется отвечать. Тонуть никому не хочется, гем более – отвечать. Оттого они ему и служат, не считаясь законами и не выказывая сомнений. Боятся не столько его, сколько без него остаться.

Хотя и его боятся, зная, что любого можно вывести на чистую воду, прижать, посадить, как только перестанет чужить послушно. Любого банкира, любого министра или председателя передового колхоза. И сразу народ ис-пытает чувство восторга, наблюдая стремительное паде-ние непослушного из кабинета в камеру СИЗО. И полезет от этого восторга на ограды избирательных участков, как на решетки Зимнего дворца в известном историческом фильме...

Да, пока «Артефакт» не трогают, пока они никому не нужны. Но одно неосмотрительное решение, один слишкомсамостоятельный шаг, одна неосторожная реплика... И сразу накатят. Сокрытие, присвоение, превышение, да не просто, а в особо крупныхразмерах [76]76
  Индексацию статьи Уголовного кодекса о хищениях, присвоениях и т. д. «в особо крупных размерах» никто не проводил. И чтобы под нее попасть, достаточно нагрешить на сотню долларов по рыночному курсу.


[Закрыть]. И сразу все вокруг поверят, злопыхнутся, обрадуются...

Бросить все к чертовой матери? Пока не поздно...

над пропастью свободы

– А мне не надоело?! – повторил Дудинскас, но уже спокойнее. —.Каждый день изворачиваться и химичить. И каждый день помнить, что нас могут прихлопнуть, в лучшем случае – прикрыть.

– Нас все равно прикроют, – сказал Станков. – Мне кажется, пусть бы раньше. Слушай, давай все бросим?

– Дурацкое дело – не хитрое. Но сначала мы должны их обыграть... А потом свернем лавочку. Закроемся, пока не загремели.

– Так не бывает, – вставил Миша Гляк. – Закрыть фирму труднее, чем открыть. Надо года два упираться. Да и наедут сразу, причем наточняк... Наезжают ведь не просто так. Наезжают в трех случаях...

В Мише Гляке снова проснулся наставник.

– Наезжают на фирму, чтобы забрать ее себе. Как с Пашей и его «Кометой-пиццей».

– Но мы-то кому нужны? – спросил Станков.

– То-то, что никому. Ничего, кроме хлопот, с вашими Дубинками, они не получат... Зачем еще наезжают? Чтобы стричь бабки. Но с вами это не проходит. Вместо денег Виктор Евгеньевич им уже однажды приволок справку о доходах.

– А в-третьих, наезжают, – вступил Паша Марухин, – чтобы не высовывались. Вот вы с мельницей высунулись и получили, вот Неврозин высунулся, ему тут же комплексную проверку в поддых [77]77
  С. В. Неврозин, хозяин первого в городе круглосуточного супермаркета «Праздничный», однажды дал интервью для московского ТВ, рассказав о трудностях частной торговли. После этого его трясли проверками, пока прилавки, которые ломились от деликатесов, окончательно не опустели.


[Закрыть].

– Точно, – сказал Гляк, – Так вот, закрывая фирму, ты как раз и высовываешься, вроде бы начинаешь протестовать... Это еще никому не удавалось, чтобы тихо слинять, особенно если на виду. Разве кроме моего тезки. Но он – талант.

Его полный тезка Михаил Борисович по фамилии Добросон был директором коммерческого банка. На него и наехали, «чтобы стричь». Но с проверками перестарались: столько всего накопали, что Добросон, устав отбиваться, поднял лапки – сдаюсь, мол, ваша взяла, ухожу. «То есть как это уходишь? Нет, ты сначала поработаешь, а мы тебя пострижем. Годика два. А потом – свободен» [78]78
  Позднее Добросон выбрал иную свободу: уехал в США, что стоило тоже недешево. Талант его подтвердился умением уехать, что не каждому дано.


[Закрыть].