Текст книги "Дураки"

Автор книги: Евгений Будинас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 33 страниц)

Минут через сорок перед ним лежал план действий, состоящий из трех пунктов:

1. Налоговая инспекция – Министерство развития экономики (рабочая группа, Елкин) – Минфин (?).

2. Красовский – КГБ, Кузькин – Служба контроля, ГЛУПБЕЗ – Горбик.

2. Спецзнак...

Все остальное – веник, который предстояло рассортировать, чтобы с каждой веточкой разобраться отдельно. Но это позже...

Немного подумав, Красовского он перенес на первое место, а Спецзнак вообще вычеркнул – «зри в корень»: только плохие врачи лечат в том месте, где болит... Еще подумав, во вторую строку, рядом с Министерством развития экономики, он дописал: «Кутовский», дважды фамилию подчеркнул и поставил жирный восклицательный знак.

Через десять минут было готово и письмо в Службу контроля. Оно написалось как бы само собой.

– Надежда Петровна, – потянулся к селектору. Но она уже стояла на пороге с блокнотом наготове. – Это письмо наберите на бланке... Свяжите меня с Елкиным, Горбиком и, – секунду подумав, – с профессором Кутовским. Пашу Марухина...

Но в комнату уже входил помощник начальника отдела КГБ Владимир Иванович Красовский.

нуль без палочки

Внимательно просмотрев отпечатанную на какой-то корявой машинке «Справку о результатах проверки режима сохранения государственных тайн», подписанную Красовским, Виктор Евгеньевич поднял глаза на сидящего перед ним щуплого человечека в штатском, тем не менее чем-то похожего на участкового милиционера. Может быть, тем, как он ерзал на мягком диванчике, словно под ним была табуретка.

Подняв глаза, Дудинскас засмеялся. Сто он поставил бы против одного, что видит его здесь в последний раз [90]90
  Так оно и случилось. Никогда больше майор Красовский в «Артефакте» не появлялся. И даже тогда не приходил, когда его официально и настойчиво приглашали.


[Закрыть].

– Вы вот пишете, что у нас нет законченного производственного цикла, в частности, мы не располагаем таким элементом производства ценных бумаг, как вывод цветоделенного изображения на пленку... Вы знаете, кто использует цветоделение для производства ценных бумаг?

Красовский молчал.

– Фальшивомонетчики, – сказал Дудинскас. – Причем безграмотные.

Прочитанный документ потряс его вопиющей наглостью и абсолютным непрофессионализмом. Компетентность майора Красовского равнялась нулю.

С маленькими начальниками, которые по должности наделены некоторой властью, Виктор Евгеньевич всегда умел обходиться. Он знал, как важно здесь сразу сбить спесь. Снять с человека фуражку, поставить рядом с собой, упростить.(С любым автоинспектором он всегда начинал с того, что просил представиться по форме и доложить причину задержки транспортного средства.Действовало безотказно. И за двадцать лет езды на машине Виктор Евгеньевич так и не заполучил ни одного прокола в Талоне предупреждений.)

– Чай? Кофе?

– Спасибо.

– Спасибо «да» или спасибо «нет»? «Спасибо кофе» или «спасибо чай»?

Майор Красовский стал первым из проверяющих, с кем Дудинскас не заговорил о Дубинках и ни про какие десять процентов созидательного начала не вспомнил. Слишком уж его потрясли выводы и предложения в безграмотно состряпанной справке:

«Предложить Спецзнаку приостановить действие лицензии "Артефакта"».

«Выйти (или войти?) с предложением в Совет Министров запретить организациям размещать заказы на производство бланков без согласования со Спецзнаком...»

Правило о неизбежностисозидательного начала касалось ведь только верхов и низов. С майорами труднее, вечно они высовываются...

– Что за чушь вы тут накорябали – про наш отказ от демонстрации возможности выпускавъездной визы? И что вам даст, если мы такую возможность продемонстрируем? Разве так можно доказать, что визу делали именно мы? А если вы засомневаетесь, что мы построили Дубинки, нам что, прикажете построить еще одни? Вы хоть знаете, сколько такие игры стоят?

– Чем меньше, Виктор Евгеньевич, вы нам покажете, тем вам же будет хуже, – Красовский посмотрел прямо. И глазки у него сузились, хотя губы нервно дрожали.

Ультиматумы и угрозы на Дудинскаса действовали, как красная тряпка на быка. Едва сдерживаясь, он положил перед Красовским лист бумаги и ручку:

– Пишите.

– Что?

– Пишите предписание провести эксперимент. Не забудьте указать, на чей счет будем относить расходы.

– Сколько это стоит?

Дудинскас стремительно подошел к столу и, перегнувшись, потянулся к селектору:

– Ольга Валентиновна! Ку-ку! – от неожиданности этого «ку-ку» Красовский вздрогнул. – Спасибо, спасибо, добрались замечательно, но об этом после... А сейчас дайте мне справку: во что нам обойдется подготовка оригинала-макета въездной визы и изготовление образца? Бумагу считать не надо, до печати дело не дойдет... Знаю, что давно посчитали, потому и спрашиваю. Сорок тысяч? Спасибо...

– Это ваша зарплата, – Дудинскас прикинул, – за тридцать три года. Будете писать предписание? – Он подошел и теперь смотрел на Красовского в упор. – Пойдите, пойдите, посоветуйтесь. Так и передайте: пока мы не получим предписания, я всю эту вашу ахинею не подпишу.

Военные для Дудинскаса всегда были взрослыми людьми.Даже солдаты. Даже в том возрасте, когда погоны его студенческих приятелей, избравших стезю,стали украшать уже и генеральские звезды. Отсюда и к КГБ у него было отношение как к чему-то серьезному. Как, впрочем, и к бухгалтерии, где, как ему казалось, всегда и все должно обязательно сходиться.

По старинке Виктор Евгеньевич считал, что и гребут гэбисты глубоко, и аппаратура у них классная, и сеть разветвленная, и кадры толковые, и кругозор, и достоверность...

Но откуда это в стране, где все разваливается? Откуда это у них, когда везде балаган?

Красовский не без облегчения поднялся и двинулся к выходу. Уже отворив дверь и почувствовав себя в безопасности, он все же не удержался и спросил то, что спрашивать никак не имело смысла:

– А почему вашЛонг не включил в вашурабочую группу Спецзнак?

– Ваш жеГалков и написал, что вашСпецзнак выполнить такую работу не в состоянии.

– Галков не имел права такого писать, – сказал Красовский неожиданно твердо. – И еще. Почему протокол Главного Управления Безопасности по таможенной марке не отражает точку зрения КГБ?

– Ну, это вы у них спросите, в Управлении Безопасности.

– Я туда не вхож. Это только вы повсюдувхожи.

Таможенная марка...

Еще только начав читать справку, Дудинскас понял, на кого Красовский работает, чьи интересы защищает. И что проверяющих волнует больше всего.

«...Недостатки, отмеченные в ходе комплексной проверки "Артефакта", объективно не позволяют обеспечить здесь производство таможенной марки».

зацепка

Вызвав Надежду Петровну, он быстренько выправил уже набранное письмо, добавил в него пару абзацев, пришедших в голову во время разговора с Красовским, после чего умчался в Союз предпринимателей, где его уже ждал профессор Кутовский, с которым Надежда Петровна созвонилась и самостоятельно договорилась о встрече [91]91
  Не придясь новой власти ко двору, но и не примкнув к оппозиции, М. Кутовский возглавил созданный им Союз предпринимателей, призванный помогать частному бизнесу. От раздирающих его противоречий и непосильной нагрузки вскоре умер.


[Закрыть]. Иногда Дудинскасу начинало казаться, что в его планах и намерениях она ориентируется лучше его самого.

– Созвонитесь с этим, как его... Он сегодня еще не приходил?..

– Кузькин. Сергей Михайлович. Только что звонил. Мы договорились, что он подъедет часам к трем.

– Нет, нет, его давайте отложим. Я даже и не знаю...

– Ясно. Горбика сегодня и завтра не будет. Елкин просил вас позвонить, когда вы будете у Кутовского, обязательно прямо от него...

Макс Семенович, экономист, выслушал приятеля, созвонился с замминистра Елкиным, о чем-то посоветовался, порывшись в памяти, сразу вычислил одного из своих бесчисленных учеников, финансиста, который может помочь...

Под диктовку профессора тут же состряпали жалостливое письмо, с которым сразу после обеда они уже были в кабинете заместителя министра финансов Шубко. Тот, явно желая продемонстрировать уважаемому профессору Максу Семеновичу свою сообразительность, сообщил, что, пока они добирались, он, несмотря на сложность дела, уже нашел убедительную зацепку.

«Зацепка» состояла в том, что письмо Минфина, разрешающее дооценку, разослано было с большим опозданием. Из-за этого не только «Артефакт», но и многие предприятия не успели ее произвести. Но в силу того, что «отражение результатов финансово-хозяйственной деятельности в бухгалтерском учете производится нарастающим итогом»(что это означает в переводе на человеческий язык, Дудинскас так и не понял), «Артефакт», произведя дооценку с опозданием, ущерба государству не нанес.

– Такое мы, пожалуй, могли бы и разрешить, даже задним числом, – сказал Шубко не очень уверенно.

– Ты не говори, ты сразу пиши, – уже диктовал Кутовский: – Министерство финансов разрешает...

Шубко рассмеялся.

– Макс Семенович, вы неисправимы. Сразув наше время только ручки у дверей отламываются... Но с учетом сложности вашего положения, – он повернулся к Дудинскасу, – зайдите за ответом завтра с утра. Ваше письмо на мое имя отнесите в общий отдел, пусть они его хотя бы зарегистрируют...

кольцо

Назавтра Виктор Евгеньевич получил ответ Министерства финансов.

«...Считаем возможным разрешить... при условии выполнения требований ранее направленного письма».

То есть разрешаем нарушить, не нарушая.

«Дурак не поймет, а умному этого хватит», – решил Дудинскас.

Но в Главную налоговую инспекцию письмо не понес, а вместо того заскочил к помощнику Степана Сергеевича Лонга и попросил его найти в распорядке премьер-министра окошко для пятиминутной встречи... с докладом о готовности приступить к работе по выпуску таможенной марки.

Именно так – с докладом о готовности.Только с этим охотно пускают в кабинеты высоких начальников в последние дни уходящего года.

«В Совет Министров Республики

Во исполнение постановления Совета Министров Республики от 20 ноября 1996 года "Артефакт" готов немедленно приступить к выпуску необходимого тиража марок таможенного контроля.

Генеральный директор В. Дудинскас

P. S. Задержка Гостаможни с оформлением договора-заказа может привести к срыву установленных сроков.»

Едва дочитав письмо, помощник премьера резко поднялся и кивком указал Виктору Евгеньевичу в сторону широких двухстворчатых дверей в приемной, напротив его кабинета. Смекнув, в чем дело, Дудинскас успел влететь в приемную и принять независимый вид, прежде чем двери кабинета распахнулись.

Увидев его, премьер-министр приветливо улыбнулся и, «если только на полминуты», пригласил уважаемого Виктора Евгеньевича зайти.

Поздравив Степана Сергеевича с заслуженным назначением и приближающимся Новым годом, доложив о проделанной работе, пошутив по поводу Спецзнака и того, как онизасуетились, Дудинскас (совсем легко) поинтересовался у премьер-министра, знает ли тот историю с письмом Минфина о переоценке. В недавнем прошлом вице-премьер, ведущий экономику, Степан Сергеевич об этом, разумеется, знал.

Он даже знал, почемуписьмо запоздало и сколько дополнительно налогов поступило в бюджет из-за этого «нечаянного» опоздания – от тех, разумеется, кто их мог заплатить. Те, кто не мог, оказывается, в правительство уже обращались. И приходилось помогать...

– Вот и мы тоже попались, – Дудинскас сказал это как можно небрежнее, – правда, Минфин нам уже разрешил переоценить все задним числом. Боюсь только, что нас не поймет Дворчук [92]92
  Анатолий Анатольевич Дворчук – Главный Инспектор Республики. Безжалостный собиратель податей. Когда частный бизнес его стараниями удалось задушить, отчего сборы в казну, естественно, сократились, Дворчук был уволен «за профнепригодность».


[Закрыть]... Им ведь главное – вырвать деньги. Вот и стригут под корень.

– Думаю, что в данномслучае Анатолий Анатольевич поймет, – успокоил его Лонг, – имея в виду солидность фирмы. Но письмо на мое имя напишите и передайте помощнику...

Через четверть часа Виктор Евгеньевич по просьбе помощника премьер-министра был принят самим Анатолием Анатольевичем.

Назавтра в качестве новогоднего подарка тот же помощник вручил ему и заключение одного из замов Дворчука.

«...Комиссии, проводящей проверку, следует руководствоваться письмом Министерства финансов Республики в адрес фирмы „Артефакт“, излагающим суть вопроса».

«Не слишком конкретно, – подумал Дудинскас, – но при наличии доброй воли вполне достаточно, чтобы отцепились».

Первый круг, таким образом, замкнулся, до Нового года оставалось еще два дня, и Виктор Евгеньевич был вполне удовлетворен проделанной работой, хотя и мурлыкал себе под нос песенку о том, что у кольца нет конца и нет начала.

преднамеренность

Агдам Никифорович на самом деле был не очень виноват. И так, и так их бы грохнули. На ту же сумму, точнее, на две. Она и поделена была точно поровну – по два с половиной миллиарда.

Конечно, работу проверяющих он упростил, помог им справиться. С его подачи все произошло быстрее.

– Но и безболезненнее...

Это Ольга Валентиновна первой произнесла вслух, хотя и Дудинскас все понимал, отчего Агдаму Никифоровичу в глубине души даже сочувствовал.

Но раз приговор уже состоялся,должно быть судебному исполнителю. Именно так: не следователю, чьим острым умом определяется степень вины, не судье, от чьей справедливости зависит строгость наказания, а исполнителю,чьим прилежанием оно осуществляется.

– По-нашему, по-простому, – сказал Паша Марухин, – идеальный исполнитель – это палач.

исполнитель

Меньше всего руководитель проверки Сергей Михайлович Кузькин походил на палача.

Вот он входит в кабинет Дудинскаса осторожно, даже вкрадчиво, как входят в палату тяжело больного человека.

– Я давно мечтал с вами, Виктор Евгеньевич, познакомиться, – так вот странно начинает.

– А я, представьте, совсем нет, – отрубает Дудинскас.

– Я не в том смысле, как вы думаете. Я раньше про вас много слышал, правда, совсем в ином ракурсе – и книги ваши читал, и фильмы смотрел, а из вашей серии «Встречная мысль» все книжки покупаю. И в Дубинки два раза ездил, один раз с детьми... Теперь, поверьте, мне крайне неприятно, хотя сами понимаете... Работа есть работа, ее все равно кто-то должен выполнять...

Такого Виктор Евгеньевич совсем не ожидал. То-то Станков говорил, что он какой-то странный, этот Кузькин. Может, больной?

– Скажите, это правда, что вы знаете Стрелякова?

Это еще что?! Экий странный поворот! Чего это он так слишком придуряется?..

– Сто лет. Он у меня даже редактором книжки был, а потом и я у него.

– Лично?! – Кузькин он волнения даже покраснел. – А я его по радио «Свободная волна» слушаю. Каждый день. А книжку его, которую вы издали, почти наизусть выучил.

Ах, вот оно что! Интересно, сколько штрафов им за это добавят?

– По долгу службы?– поинтересовался Дудинскас не без ехидства. – А я думал, эти времена уже прошли...

– Напрасно вы так... Я вот его радиорепортажами из глубинки просто восхищаюсь. А с вами мы вообще в одном районе прописаны. Я за вас даже голосовал...

Похоже, он и вправду по-человечески расположен, но что он тогда делает в Службе контроля? Или там не только рубаки нужны?

Поговорили о «текущем моменте», о выборах, о никому уже не нужной публицистике Стрелякова. Потом еще о том, о сем. Наконец, перешли к делу. Ему, Кузькину, уже пора подводить итоги проверки. Остались какие-то мелкие вопросики, чтобы окончательно все завершить...

– Вы не торопитесь, – остановил его Дудинскас. – Вот с переоценкой у вас полный пролет. Смотрите.

И показал ему все четыре письма. Свое – в Минфин, Минфина – ему, свое – Дворчуку, от него – в Налоговую инспекцию. Выходило, что один из их главных козырей бит.

– Хорошо бы, – вздохнул Кузькин. – А вы Красовскому это показывали?

– Красовский здесь ни при чем. Это я вампоказываю, как руководителю проверки, а вы передайте налоговичкам. Придется им переписывать акт. Как, впрочем, и по всем остальным позициям.

– Хорошо бы, – снова вздохнул Кузькин.

– Там же сплошная белиберда... Ну ладно, о хорошем поговорили, теперь давайте о главном. Вынужден вам официально вручить это послание.

Виктор Евгеньевич выложил на стол перед Сергеем Михайловичем свое письмо, то самое, которое он, едва приехав, написал.

прошу учесть и приобщить

«Руководителю комиссии Службы контроля Кузькину

В ответ на действия комиссии заявляю следующее.

Все ваши заключения не имеют под собой реальной почвы, включая и утверждение, что работы по изготовлению ряда документов "Артефактом" не производились. Наше предприятие достаточно оснащено, обладает законченным технологическим циклом, прекрасными специалистами и множеством оригинальных и остроумных технологических приемов.

Обо всем этом прекрасно осведомлены и руководители Спецзнака, и его специалисты, в том числе и привлеченные к проверке.

...Складывается впечатление, что комиссия оказалась инструментом Спецзнака в его деятельности по ликвида– ции конкурента в лице "Артефакта", которую он ведет, прикрываясь заботой о развитии отрасли, а на самом деле ставя ведомственные интересы выше государственных.

...Прошу учесть и приобщить к документам комиссии.

Дудинскас»

—Спасибо, – сказал Кузькин, дочитав до конца. Он был бледен и тяжело дышал. – Можно мне выпить стакан воды? Я ведь имс самого начала говорил...

Но кому и что он говорил, Виктору Евгеньевичу пришлось только догадываться. Сергей Михайлович поплохели, попросив у Дудинскаса разрешения(что было совсем нелепо) уйти сегодня пораньше, тут же отправился домой, категорически отказавшись от машины, уже вызванной Надеждой Петровной.

счетчик включен

Николай Афанасьевич Горбик рассказом о происходящем был потрясен настолько, что тут же, прямо при Дудин-скасе погрузившись,прочел весь ворох материалов проверки, включая опровержения и разъяснения Станкова, скрупулезно подготовленные им по каждому пункту.

– Как же так?.. Ведь у вас солидная фирма! Постановление правительства вот вышло. И всеми поддержано... А тут какая-то чепуха...

– Кем это всеми?– бестактно спросил Дудинскас.

Не поняв, Горбик вопросительно на него посмотрел.

– «Всеми» – это наверху? Но они на раздаче,а есть еще майоры, есть среднее звено, те, кто у корыта,кто привык из него кормиться и кто совсем не любит отодвигаться... А у них, что называется, классовая солидарность...

– Неужели они не знают, что вы занимаетесь таможенной маркой? – наивно спросил Горбик.

– Только из-за марки они и наехали. Здесь интересы спецзнаковцев и Гостаможни сомкнулись. Первые пытаются нас уничтожить как живое свидетельство того, что кое-что можно сделать, и не потроша государственный карман. Вторым мы мешаем опустошать этот карман, чтобы набить собственный. Рука руку моет... Профессионально они, как вы могли заметить, невежественны, даже прижать толком не могут. Но зато они наглые, коррумпированые и легко вертят теми, кто наверху. Делаютвас, как мальчиков...

– Уже ведь прошло целых полгода... – Горбик говорил задумчиво, Виктора Евгеньевича он как бы не слышал. – Счетчик-то включен...

– Почти год, если считать с того, первого, совещания, которое вы проводили. И каждый день казна теряет сотни тысяч, нет, миллионы долларов... Вы нам поручили работу, мы ее сделали. Между прочим, без единой копейки оплаты, без всяких договоров. Теперь нас за это гробят, пытаясь как следует проучить.

– Вы можете мне все это оставить? – Горбик кивнул на папку. – Похоже, что вы правы, дело здесь именно в марке. Но почему же они ее так не хотят? – Чувствовалось, что Николай Афанасьевич совсем растерян. – Ах, да, вы уже говорили... Может быть, вам стоило бы все это кратенько изложить?

– Я уже написал.

И Виктор Евгеньевич передал Горбику свое очередное послание, на сей раз на имя Генерального секретаря ГЛУПБЕЗа. Заканчивалось оно фразой: «...сил пробиваться и доказывать очевидное больше нет».

– Ну, это вы слишком, – сказал Горбик, взглянув как раз на последнюю страницу. – Сил у нас с вами еще предостаточно, – тут он торжественно распрямился, что у невысокого человека всегда получается комично. – В этом я не сомневаюсь.

К чести Николая Афанасьевича, он тут же совершил как минимум три решительных поступка: передал письмо Дудинскаса в канцелярию и даже попросил его зарегистрировать (!), создал {своей властью)комиссию ГЛУПБЕЗа, которой поручил во всем разобраться и подготовить материал.И направил Дудинскаса в КГБ.

К чести Виктора Евгеньевича, ему и в голову не пришло бы заявиться в это учреждение без такого направления.Тем более что генерал-полковника Горова там уже не было, а никого больше в руководстве он лично не знал.

хорошо, что пришли

Приняли его мягко. Начальник управления полковник Семенков выслушал Виктора Евгеньевича очень внимательно, хотя и пожурил, плохо, мол, что раньше не обратился. Узнав, что раньше он обращался, сказал, что это хорошо. И добавил, что в данном конкретном случае они, к его личному и глубокому сожалению, здесь совсем ни при чем. Обращаться надо в Службу контроля.

– Как это ни при чем? Ведь с вашей подачи вся каша и заварилась. Ваша ведь справка пошла в Службу контроля? А в ней сплошная туфта.

– Справок мы вообще-то никуда не пишем. Ну а если нашего сотрудника попросили помочь, что за беда?

– Никто его не просил. Точнее, просили, но совсем не из Службы контроля...

– Ладно, туфту, как вы говорите, и всякие там неточности мы, конечно, попробуем скорректировать... Это хорошо, что вы к нам заглянули, плохо, что раньше не приходили...

– Я приходил...

И все пошло по второму кругу. Тут уже Виктор Евгеньевич почувствовал себя не футбольным мячом, как в истории с лицензией, а шариком для пинг-понга. Ракетка, конечно, была мягкой, вроде губчатой, но зато подачи получались крученые.

Нет, тут надо более жестко...

встречный выезд

Наступление – действительно лучший способ обороны, правда, при условии, что ты не просто огрызаешься, а ясно видишь цель и наступаешь, не сомневаясь в успехе. Этому правилу Дудинскас никогда не изменял, отчего и слыл безудержным оптимистом.

«В Комитет Государственной Безопасности

Начальнику управления Семенкову

Уважаемый Геннадий Михайлович!

Обстоятельства вынуждают меня обратиться вторично, на сей раз письменно.

Сотрудник Вашего ведомства майор Красовский преднамеренно и в сговоре с руководством Спецзнака ведет, прикрываясь КГБ, направленную деятельность по ликвидации у нас производства и отстранению от выполнения работ по изготовлению и внедрению марки таможенного контроля.

Справка о проверке, подписанная майором Красовским и переданная в комиссию Службы контроля, носит явно предвзятый характер, факты в ней извращены и подтасованы, выводы бездоказательны и голословны, а предложения весьма прозрачны и не оставляют сомнений в злонамерениях.

В связи с изложенным убедительно просим:

1. Отозвать Красовского из комиссии Службы контроля и провести расследование по фактам использования им служебного положения в неблаговидных целях, превышения полномочий, некомпетентности и служебной недобросовестности.

2. Отозвать из комиссии Службы контроля документы, представленные на основании деятельности Красовского, для дополнительной проверки.

Прошу учесть, что отстранение "Артефакта" от работы по марке таможенного контроля неизбежно причиняет государству значительный ущерб.

Делу нужна заинтересованная помощь Комитета Государственной Безопасности, а не подножки со стороны его недобросовестных работников.

Дудинскас»

почему все кричат?

Прошло три недели с их первой встречи, когда появился Кузькин. Сухо поздоровавшись, он попросил Виктора Евгеньевича подписать «Справку по итогам проверки отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности „Артефакта“».

– Пока на больничном, вот написал.

Это был объемный труд на десяти машинописных страницах с одним интервалом, в котором Сергей Михайлович добросовестно не учел ни одного замечания или ответа – из доброй дюжины документов, сочиненных Дудинскасом, Станковым и Агдамом Никифоровичем. Псу под хвост все сотни страниц их доказательств, обоснований, свидетельств...

Сергей Михайлович Кузькин смотрел на Дудинскаса с ожиданием. Чего он ждал?

– Зачем вы это сделали? – неожиданно просто и миролюбиво спросил Дудинскас. – Вы хоть читали наши разъяснения?

– Мне велели.

– Кто вам велел, Сергей Михайлович?

– И потом... У меня ведь были их заключения – Спецзнака, Налоговой инспекции, КГБ. Они тоже ведь ничего не изменили ни по одному пункту...

– Им тоже велели?

Сергей Михайлович молча кивнул.

– Кто? Кто вам велел, кто им велел? Кто, я вас спрашиваю? Дромашкин [93]93
   Председатель Службы контроля, в просторечье Главный Экзекутор.


[Закрыть], Матусевич [94]94
  Председатель КГБ.


[Закрыть], Дворчук? – Дудинскас не назвал Колю Слабостарова. Тот действительно велел– устами Лаврентии Падловны, здесь Виктор Евгеньевич не сомневался. – Так вот, вы им передайте – каждому персонально, кто вам велел, что никогда, вы слышите, НИКОГДА эту справку я вам не подпишу! При этом учтите, что меня легче ФИЗИЧЕСКИ УНИЧТОЖИТЬ, – Дудинскас уже кричал, совсем не отдавая себе отчета. – ДА, ДА, ФИЗИЧЕСКИ УНИЧТОЖИТЬ, чем заставить проглотить эту вашу чушь.

– Что вы на меня кричите? Почему вы мне угрожаете?

– Не знаю, – вдруг остановился Дудинскас.

Этого он действительно не знал.

– Почему на меня все кричат? – спросил Кузькин. – Так не подпишете? – И, не дожидаясь ответа, вдруг всхлипнул. – Что же мне теперь делать?

Виктор Евгеньевич посмотрел на этого жалкого человека и понял, что тот действительно не знает, чтов такой ситуации ему нужно делать.

– Удавиться, – сказал Дудинскас, вспомнив историю с финской компанией «Несте», которую рассказала ему дочь...

Но Кузькин поступил иначе...

надоело?

Через три дня Дудинскаса пригласили заглянуть к старшему следователю МВД Республики. Почему-то к шести вечера. Пропуск не заказывали. Старший следователь, пожилой подполковник милиции, провел его в комнату для допросов рядом с входным турникетом. Именно так в представлении Виктора Евгеньевича и должна была выглядеть комната для допросов. Еще с техвремен. Деревянная скамейка, простой, чуть ли не кухонный стол, стул для следователя. Именно так должен был выглядеть старший следователь. И так себя вести.

– Вам придется дать письменное пояснение.

– Чему?

– Поступило заявление от главного специалиста Службы контроля Кузькина – вам знакома эта фамилия? – Дудинскас кивнул. Подполковник говорил, заглядывая в папку, до не показывая ее содержимого. – Вы оказывали сопротивление работе комиссии? Так. Вы угрожали физическим уничтожением главным должностным лицам Республики Дромашкину, Матусевичу, Дворчуку?.. Так. Вы принуждали самого Кузькина повеситься, – посмотрев в папку, – нет, удавиться, – подполковник уже не спрашивал, а утверждал.

Слова были те же,что три дня тому произносил Дудинскас, отчего даже он почувствовал достоверность заявления несчастного Кузькина.

– Вы признаете себя хоть в чем-нибудь виноватым?

– Да я во всемсебя признаю! Что инфляция, а Конституцию похерили, что разогнали парламент, предварительно отлупив, что вокруг только дураки не воруют, что...

– Благодарю вас. Достаточно. Вот и пишите...

– Что?..

– Пишите. Настоящим заявляю, что не намерен совершать физическое уничтожение следующих должностных лиц...

– Так я не могу, – сказал Дудинскас.

– Почему?

– Заберут в психбольницу... – Увидев искреннюю огорченность уставшего на работе человека, тем более что на часах (на стене висели круглые уличные часы, вроде тех, что раньше были на автовокзалах и всегда показывали неправильное время) уже четверть седьмого, Виктор Евгеньевич сжалился. – Но я могу написать, что по вашему требованиюя заявляю, что... И далее – как прикажете.

– Ладно, пишите. Хотя нет... Если вы их все же надумаете пришить, мне придется отвечать. За то, что я вас вынудил дать ложные показания о намерениях. Я тогда буду соучастник.

– Хорошо, – сказал Дудинскас. – Тогда я напишу так: «По требованию старшего следователя МВД, но абсолютно добровольнозаявляю, что в мои намерения не входит физическое уничтожение вышеназванных лиц».

На том и сговорились.

– Скажите, а почему вы так странно себя ведете? – спросил Дудинскас подполковника уже от дверей.

– Потому что мне надоела вся эта чушь. У нас работы по горло. Нераскрытые убийства, грабежи, рэкет... А тут...

слушая «свободную волну»

Еще больше все это надоело, как вскоре выяснилось, Сергею Михайловичу Кузькину. Как-то под вечер он позвонил.

– Виктор Евгеньевич, можете меня поздравить...

– Поздравляю, – грубо перебил его Дудинскас .

– Я их всех послал в жопу.

– Всех троих? Как же я их теперь уничтожу?

– Виктор Евгеньевич, я умоляю вас меня выслушать... Я больше не могу! Я вынужден был совершить этот гражданский поступок... Они меня заставили написать на вас заявление. Но свою справку по вашей фирме я отдал юристам из Высшего хозяйственного суда. Они ее вернули с письменным заключением, что в соответствии с законодательством санкции против вас принимать поздно. За давностью срока – так оговорено законом. Понес заключение суда начальству, а мне сказали, что я могу воткнуть его себе... Тогда я их самих туда и послал, сразу написав заявление...

Дудинскас положил трубку. Отпущением грехов он не занимался. Он только грешил. Сейчас он попросил Надежду Петровну позвонить Стрелякову, чтобы рассказать ему, ктоздесь его передачи слушает. И куда это их может привести...