355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Евгений Будинас » Дураки » Текст книги (страница 16)
Дураки
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 02:22

Текст книги "Дураки"


Автор книги: Евгений Будинас



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Михаил Капуста, премьер-министр, разумеется, уверенно лидировал.

Заглянув в конец сводки и увидев, что подписана она директором Института прогнозных исследований П.П.Федоровичем, Дудинскас усмехнулся.

Павла Павловича Федоровича он хорошо помнил с тех времен, когда тот «добросовестно» душил все живое, ведая в ЦК культурой. Знал, что потом тот оказался в Москве, кажется, секретарем ЦК российских коммунистов.

– Эту туфту вам Подметалин с Федоровичем поставляют? – только и спросил Дудинскас. – Мне остается лишь пожелать вам удачи. – Уже у дверей Виктор Евгеньевич остановился: – В том, что второй тур будет, я не сомневаюсь. Я сомневаюсь только, что вы в него попадете.

всем по заслугам

Выборы Михаил Францевич Капуста продул с треском, в чем Дудинскас, увы, и не сомневался. Продул, несмотря на все старания аппарата, на все подтасовки и приписки. Так же продул, как и грозный, несгибаемый вождь неформалов Симон Поздний, как и мягкий любимец интеллигенции профессор Тушкевич, те, разумеется, без приписок. А проиграли они тому, кто жаждалвласти и готов был вцепиться в нее зубами, кто пер вперед, не зная правил, не считаясь ни с кем и ни с чем, кого сразу угадали, на кого стали, сдавая Капусту, работать Подметалины и Федоровичи, милиционеры, управдомы, пенсионеры, аппаратчики, комсомольцы и кэгэбисты, местные и московские, – все.

Трудно представить себе человека, который получил бы власть с большим на то правом – при его решимости стерпеть все, отдать все, на все пойти, сделать невозможное. Даже поумнеть. Причем настолько, чтобы не позволитьсебе ни одного неверного шага.

Между первым и вторым турами Шурик,как называли его близкие друзья, а потом стали называть только недруги, парился в бане. Он всегда старался быть в хорошей физической форме.

– Ты что, гад, делаешь, – закричал он с полка приятелю, – ты ж меня комелем бьешь!

– Может, раз в жизни такая возможность, – пошутил тот, – звездануть от души президента.

– Тогда бей! Бей, сука, бей, бля, не жалея, бей, сколько надо!Потом я тебе верну...

глава 7
возвращение долга

То, что собака зарыта вовсе не в Дубинках и наехали на них не только из-за его самоуправства,Дудинскас подозревал с самого начала.

второе дыхание

Виктор Евгеньевич, вполне довольный собой, сидел за столом в новом кабинете, достаточно просторном, чтобы проводить здесь любые совещания и худсоветы, хорошо обставленном и сверкающим свежим лаком нового паркета.

Незадолго до выборов они сняли в аренду трехэтажное здание бывшей городской типографии. Вернувшись из Голландии, где с дружеской подачи господина Доневера ему удалось по дешевке закупить полный комплект не нового, но вполне приличного оборудования какой-то обанкротившейся полиграфической фирмы, Дудинскас отпустил всех в отпуск и за лето (!), наняв строителей и монтажников, ухитрился все в этом здании перекроить, отремонтировать, установить весь этот «second hand», отладить его и запустить. Еще месяц ушел на разгон, и вот уже две недели, как все по-настоящему закрутилось.

Над головой грохотали полиграфические машины.

Кабинет расположен был прямо под печатным цехом, потолок слегка подрагивал, и даже покачивались белые шары модных светильников над головой. Такое очевидное неудобство удивляло посетителей, но Дудинскаса интерьер устраивал вполне. Гул над головой его радовал, если гул смолкал, значит, что-то случилось.

Случалось редко. С «демократией» в «Артефакте» было давно покончено, пора дискуссий и сомнений безвозвратно прошла. Дудинскас уже больше ни на кого не кричал, Гоша Станков пыхтел, как трактор, а Ольга Валентиновна осунулась, посерьезнела и перестала возмущенно взмахивать руками. Обретая второе дыхание, «Артефакт» разгонялся стремительно, как академическая байдарка со слаженной командой гребцов.

рекламный щит

В общем подъеме сыграло свою роль и то, что Дудинскасу удалось отбиться с Дубинками.

Угробив полгода на обивание порогов и доказательства, что он не верблюд, разобравшись и с Цитрусовыми, и с новыми начальниками, как бы восстановив с ними свой былой «статус неприкасаемости», Дудинскас неожиданно завоевал и то, что раньше называлось поддержкой коллектива.По крайней мере тех в нем, на кого он и хотел опереться, кого ценил за преданность делу – будь то вахтер, печатник-пробист или технолог, контролер, водитель или секретарь Гоши Станкова девушка Светка(только так ее Дудинскас называл), пришедшая случайно, но прижившаяся и тоже ставшая незаменимой.

Поначалу-то его многие считали чокнутым.И хотя в Дубинки на субботники ездили все, с охотой, с пониманием,пожалуй, только женщины.

А Гоша Станков именовал Дубинки отдушиной.

– Чтобы не забуреть с этими «ценными» бумагами, такая «отдушина», конечно, необходима... Но вот однажды говорит:

– Ты не волнуйся. Уж в чем, в чем, а в том, что Дубинки нам нужны, я не сомневаюсь. Хотя бы как «рекламный шит». Уверен, что без деревни мы не имели бы не только половины заказов, но и лицензии.

Это вполне соответствовало действительности, так как симпатия,которую испытывали к этому «островку оптимизма» многие из государственных чиновников, вызывала их сочувствиеко всему «Артефакту». Во всяком случае, активно мешали Дудинскасу в основном те, кто никогда у него в деревне не был, а помогали те, кто хоть однажды побывал, а значит, проникся.Да и солидные заказчики ценных бумаг, посетив Дубинки, приобщалисьи, узнав, куда и на чтоидут деньги от их заказов, становились сговорчивее в цене.

Так, незадолго до выборов, то есть еще при Капусте,Дудинскас встретился с министром природных ресурсов Иваном Михайловичем Светлым. Общий язык они нашли сразу, вспомнив его работу председателем колхоза, в котором Дудинскас бывал еще по киношным делам. К слову, именно там ему удалось позднее найти пару старых, но вполне пригодных мельничных жерновов.

Поднявшись на мельницу, расчувствовавшийся Иван Михайлович, глянув окрест, поведал, что ему в связи с предстоящейземельной реформой поручено разработать и изготовить удостоверения на право пользования землей.

Прикинув, о каком огромном количестве документов может идти речь, Виктор Евгеньевич постарался убедить Ивана Михайловича в том, что было бы «преступным» ляпать их как попало и что есть только одна фирма, и так далее.

Тут векторы интересов честнейшего Ивана Михайловича, искренне озабоченного интересами государства и хоть что-то полезное хотевшего сделать, совпали с интересом Дудинскаса и с интересом премьер-министра Капусты, на которого наседали «горлопаны», требуя хоть каких-то шагов навстречу земельной реформе. И в скором времени на свет появились сначала докладная записка в правительство, названная Виктором Евгеньевичем «Система документов на право пользования землей»,а затем, четыре месяца спустя, и первая партия самих документов.

При этом сто пятьдесят миллионов аванса, полученного Дудинскасом с помощью Капусты, постепенно и незаметно списались, ужавшись из-за инфляции и растворившись в расчетах. «Артефакт» оказался надолго обеспеченным выгодной работой, перекочевавшей в новые условия из старых времен.

Именно эти удостоверения и печатались сейчас пятимиллионным тиражом, отчего рокот машин наверху звучал для Виктора Евгеньевича упоительной музыкой...

И вдруг наверху все смолкло. Машины остановились.

дело – дерьмо

Виктор Евгеньевич потянулся к селектору. Селектор не работал. Тут же вошла Надежда Петровна:

– Вырубили свет. – Следом за ней в кабинет уже вторгался главный энергетик Полиграфкомбината, у которого они арендовали здание. – Вот этот и выключил!

В ее возмущенной интонации Дудинскас сразу уловил подсказку: произошло что-то из ряда вон выходящее, надо наступать.

– Поступила команда, – сказал энергетик.

– Подошел прямо к рубильнику и, никого не спросясь, к-аа-а-ак дернет! – Грудь Надежды Петровны возмущенно вздымалась, из глаз разлетались чернильные брызги.

– За это вы ответите, – резко взял Дудинскас. – Или вы не понимаете, что остановить станки без предупреждения – преступление? Там же люди... Мало ли что может произойти...

Главный энергетик только хмыкнул.

«Этого чем обидели? – подумал Виктор Евгеньевич. – Надо проверить, не забыли ли выдать обещанную приплату».

– Договор аренды с вами расторгнут. И вы теперь здесь, извините, никто.

В кабинет боком задвинулся охранник из проходной:

– Там еще один ломится. Говорит, что министр... А мне – хоть папа римский. Если без пропуска... Или пусть проходит?

Дудинскас направился к дверям, на ходу бросив энергетику:

– Вы подождите в приемной, я сейчас.

Министр не министр, но заместитель министра печати Александр Ничипорович Новик действительно пожаловал. Лично. Прибыл, чтобы вручить письмо министерства о том, что вверенныйим полиграфический комбинат расторгает с «Артефактом» договор аренды производственных помещений. Прямо в проходной письмо и вручил, вежливо улыбнувшись:

– Понимаю, понимаю: режимное производство. Посторонним вход воспрещен.

Пока Дудинскас читал, тот все-таки не удержался и от себядобавил:

– Как вы понимаете, это автоматически лишает вас лицензии на полиграфию.

На стене у вертушки проходной затенькал телефон. Дудинскас снял трубку.

– Думаю, что тебе это будет интересно, – он узнал встревоженный голос Станкова, – но только что...

– Вырубили свет? – съязвил Дудинскас.

Александр Ничипорович Новик, замминистра, нетерпеливо переминался с ноги на ногу у наружных дверей. Его до сих пор не пропускали.

– Свет уже включили. Правда, временно, до обеда... Но зато только что позвонили из твоего любимого Спецзнака [60]60
  С приходом новой власти Спецзнак сразу же был восстановлен.


[Закрыть]
. И попросили с сегодняшнего утра считать лицензию на производство бланков ценных бумаг недействительной. «Защитник отечества» уже подписал письмо на ее отзыв.

Дудинскас почувствовал себя фанерной мишенью, которую дырявят почем зря. Если, конечно, мишень что-то чувствует.

Новика он дальше проходной так и не пустил, сославшись на отсутствие у того допуска.

– Вы же заместитель министра, черт возьми! – забыв о субординации, Дудинскас не слишком подбирал слова. – Вы же бывший про-из-вод-ственник, а не какое-нибудь дерьмо! Вы что, не понимаете, что договоры не расторгаются с кондачка?.. Возьмите калькулятор и посчитайте, во что эта глупость нам с вами выльется: ремонт помещения, установка оборудования, сорванный госзаказ...

Но Александр Ничипорович был невозмутим. На предприятие он и не рвался. Тем более что из стоявшей неподалеку «Волги», нетерпеливо повизгивающей мотором, выглядывала весьма даже перекрашенная брюнетка... сбесконечно довольной физиономией Лаврентии Падловны.

– Александр Ничипорович! Нам пора...

нужна отсрочка

Вернувшись в кабинет, Дудинскас постарался мобилизоваться.

Гасить огонь, как известно, лучше всего сверху.

Столяр конечно же, Столяр, вот кто ему сейчас нужен. Но Виктор Илларионович, как выяснилось, на работе уже неделю не появляется: то ли в отпуске, то ли приболел – от его взъерошенной секретарши Дудинскас ничего не добился.

Капусты в новом правительстве уже нет, остались, правда, Лонг и Месников, но обращаться к ним не очень хотелось: последние месяцы они сидели тихонько, как, впрочем, и остальные начальники, покорно дожидаясь, когда решится их судьба, то есть когда Всенародноизбранныйначнет исполнять свои предвыборные обещания всех вышвырнуть или посадить.

Сажать пока никого не сажали, но солидных чиновников одного за другим выкидывали из кабинетов Дома правительства, как котят, вытряхивая из письменных столов бумаги и выбрасывая в коридор их личные вещи, горшки с цветами и даже телефонные аппараты...

И все-таки... Лонг или Месников?

Дудинскас решил начать с того, кто пониже. И, совершив над собой усилие, снял трубку. Поздоровавшись, мягко спросил по-прежнему ли Галков подчинен Лонгу. И знает ли Степан Сергеевич, что он подписал распоряжение об отзыве лицензии? Оба ответа были положительными. Так. Теперь небольшая и конкретная просьба:

– Можете вы сказать этому «защитнику отечества», чтобы его люди успокоились и перестали нас дергать хотя бы на неделю? Ну пока все их запреты, как это и положено,будут идти к нам по почте. Или у них шило в заднице?

Степан Сергеевич, оказывается, кое-что еще мог. Дудинскас слышал, как по второму телефону он тут же позвонил Галкову. Из разговора он понял, что тот уезжает в командировку. «На сколько? – спросил Лонг. – Вот и хорошо. Через неделю вернетесь, тогда и продолжим».

– Степан Сергеевич, я все слышал, большое спасибо.

Тут же Дудинскас вызвал Станкова. Именно вызвал,а не пригласил.

– Что у нас с земельными бланками?

– Были сбои, сейчас наверстываем.

– Значит, так... На выходные выводите людей в две... нет, в три смены. Этот заказ нам нужно вырвать. В понедельник я подъеду к Светлому, попрошу, чтобы они оплатили нам за всю работу вперед.

– Вряд ли... Они и первую партию не забирают. Мы поэтому не больно и рвемся. Как ты сам понимаешь, сегодня удостоверения на право пользования землей никому не нужны...

– Почему? – рассеянно спросил Дудинскас, но, посмотрев, как вытаращился на него приятель, понял всю идиотскость вопроса.

Никто никому никакую землю давать уже не собирался. Как, впрочем, и приватизировать предприятия. «Золотая жила», на которую они вышли, тут же и иссякла. Акции, приватизационные чеки, сертификаты – все, что они собирались производить, оказались никому не нужными. Республика возвращалась назад, к «докапустинским» временам.

Тем более с земельными бланками нужно поторопиться. А дальше что-нибудь придумается. Всегда можно что-нибудь придумать.

– Ладно, посмотрим. Но людей на выходные выводи. Была пятница, тревожный конец так хорошо начавшейся недели.

«вы только не волнуйтесь...»

Субботним вечером, когда Виктор Евгеньевич поставив около дома машину, снимал щетки, рядом припарковался старенький «запорожец», привлекший его внимание своим задрипанным видом. Из него неуклюже выбрался крупный мужчина в спортивных шароварах и нелепой фетровой шляпе. Жил Дудинскас не в микрорайоне, а в доме, где ниже замминистра никого не селили, на «запорожцах» его соседи не ездили, и потому незнакомца он разглядывал с интересом. Несомненный дачник, прибывший с садово-огородного участка, куда ездил за картошкой и солеными огурцами.

– Не узнаете? – спросил тот, уже вплотную приблизившись.

– Владимир Михайлович?! Под кого это вы косите?Его поразила произошедшая с вице-премьером перемена.

– Да вот заехал тут к одному вашему соседу. Нужно спокойно потолковать, без лишних глаз и ушей. Со всех сторон обложили. Вот и маскируюсь, ухожу от «хвоста». Не хочется человека подставлять... Ну а у вас что нового?

Выслушав рассказ Виктора Евгеньевича, нахмурился:

– Они что, совсем идиоты?

– Именно, что совсем.

– Но от Дубинок-то хоть отцепились?

– Похоже, что да...

– Дикари, – сочувственно вздохнул Месников, – хулиганы с улицы.

Помощи он, естественно, не предложил. Какая помощь, когда тут и самому, похоже, не выкарабкаться, если, конечно, не вмешаются московские друзья.Правда, Виктора Евгеньевича попытался успокоить:

Этисейчас за все хватаются. Но всего не заглотишь: кишка тонка. Профессионалов-то у них нет... Рано-поздно придут извиняться. Вы не волнуйтесь, все обойдется и перемелется.

Это Дудинскас как бы и без него понимал. Спасибо за сочувствие. Но вот подсказка ему необходима. Кто там у них еще в силе? Кто при новой власти остался на плаву, чтобы мог заступиться?

– Из наших общих знакомых, пожалуй, никто. Но вам и не заступничество нужно. Тут хорошо бы найти кого-то у них внутри,чтобы узнать, чего они прицепились.

Про Виктора Столяра, разумеется, Дудинскас не обмолвился, хотя знал, что отношения у них хорошие: тот даже уговаривал Всенародноизбранногооставить Месникова в новом правительстве: нужны, мол, революции профессионалы...

Но Владимир Михайлович заговорил про него сам:

– Виктор, конечно, мог бы, но... Он все-таки белая ворона. А вам, повторяю, не это нужно. Вам нужен кто-то совсем из них.Вам перво-наперво надо бы понять не то, кого ваши Дубинки так раздражают, а кому захотелось прибрать к рукам ваши ценные бумаги. В этом, мне думается, и причина...

Уже попрощавшись и дойдя до подъезда, Владимир Михайлович вернулся.

– А вообще я вот что скажу... – И здесь он слово в слово повторил фразу, уже слышанную Виктором Евгеньевичем от Столяра: – Помочь вам может только один человек. Вы знаете, кого я имею в виду... – И, увидев, как Дудинскас протестующе дернулся: – Нужно быть реалистами. И если вам действительно дороги все ваши... начинания, попробуйте пробиться напрямую. Хочешь не хочешь, рано или поздно, но всем придется идти на поклон...

письмо

В воскресенье, предварительно позвонив, Дудинскас отправился к Столяру.

При всех взаимных симпатиях они были не настолько близки, чтобы заявляться прямо домой. Но поджало, и тут уже не до приличий, тем более что после первой же его фразы, Виктор Илларионович настойчиво потребовал:

– Приезжайте. Я тут делаю вид, что болею. Весь дом завален таблетками, так что нам и на двоих хватит. Тем более что таблетки в основном успокоительные...

Рассказ Дудинскаса про визит Павла Павловича Титюни в Дубинки вице-премьера развеселил, особенно совпадение с мельницей. Бывают же такие случайности! Но от того, чтобы поинтересоваться у Титюни, в чем дело с очередным наездом, Столяр отказался наотрез:

– К этому загребале яне пойду. С ним мы будем беседовать, только когда он окажется на скамье подсудимых. Не сомневаюсь, все, что с вами происходит, делается с его подачи. Это их стиль. Сначала наехать, прижать, сломать, потом захапать... Но я всегда предпочитаю иметь дело с хозяином, а не с его вороватым слугой. А про хозяинавот вам мой совет: пишите письмо. Берусь доставить.

– Письмо я уже набросал...

Дудинскас испытывал естественную неловкость. Протягивая письмо, он пытался объяснить Виктору Илларионовичу, что на такое он решился только потому, что за «частным сюжетом» уничтожения Дубинок, а теперь и всего «Артефакта» ему видится общая болезнь новой власти. Нельзя, мол, душить все живое... И далее что-то мямлил... про сук, который нельзя рубить, про общую гребенку, про зерна, которые надо бы отделять от плевел...

Столяр смотрел, улыбаясь, и почти не слушал. Ничего объяснять ему было не нужно. Письмо он взял, тут же бегло прочел первые абзацы.

«Я не был в числе Ваших сторонников в предвыборной кампании, остро чувствуя, что в ближайшие два-три года нам нужны не политические перемены, а обеспечение экономической стабильности любой ценой».

Заглянув через плечо, Дудинскас прокомментировал:

– Здесь мне надо было объясниться...

Столяр кивнул.

«Но Ваша безоговорочная победа на выборах, первые шаги Вашей деятельности и Ваши публичные заявления о намерениях позволяют надеяться, что Ваш приход к власти может привести Республику к столь необходимой стабилизации, а затем и к подъему...»

– Дальше нужно было как-то прогнуться, – смущенно оправдывался Дудинскас. – Понимаете, когда ступаешь на деловую платформуи начинаешь заниматься конкретным делом, многое видится иначе. Хочешь не хочешь, но реальности приходится подчиняться. Избран-то он всенародно...

Столяр поднял голову и посмотрел на него с любопытством.

– Ну а теперь – суть, – Дудинскас даже вспотел. Не он ли совсем недавно заверял, что не сможет жить в государстве, где будет избран такой президент. Столяр это знал, не мог не знать...

« Осмеливаясь пригласить Вас в Дубинки, полагаю, что опыт «Артефакта», который работает вот уже пять лет, самым прямым образом отвечает тем принципам, которые Вы публично провозглашаете. Мы производим, а не посредничаем или перепродаем; причем не просто производим, а осваиваем высокие технологии, в которых остро нуждается государство. Придя на выделенную нам землю, мы не уродуем ее, а всеми силами облагораживаем, возрождаем на ней народные ремесла и добрые традиции... Фирма небольшая, в ней всего 220 человек, но я уверен, что наш опыт и наши проблемы покажутся Вам весьма небесполезными...»

Здесь Столяр согласно кивнул.

– Все правильно, – сказал он. – Шанс, конечно, не очень большой, но это все-таки шанс. И было бы по меньшей мере глупо его не использовать... Как вы понимаете, про глупость это я вовсе не вас имею в виду. При всем моем восторженном почтении.

Как и любой, кто знал Дудинскаса, он не сомневался, что, заполучив к себе Всенародноизбранного,Виктор Евгеньевич сумеет обрести в его лице покровителя.

Дудинскас же не сомневался, что с подачи его тезки дело с приглашением сладится. С учетом той роли, какую сыграл Виктор Столяр в судьбе Всенародноизбранного,оказавшись однажды его крестным отцом...

Виктор Евгеньевич еще не знал, что между ними уже давно пробежала собака и в своем «протеже» Виктор Илларионович уже успел разочароваться.

«с дуба падают листья ясеня...»

Первым обнаружив в Шурике Лукашонке харизму,Столяр не сомневался, что председатель колхоза, отличавшийся на хозяйствелишь мордобоем, – именно тот лобастый бычок, который легко разнесет ворота властного двора.

На фоне партийных котов, разомлевших от тяжелой пиши, да еще и напуганных экстремизмом Симона Позднего, поджарый и нахрапистый футболист межрайонной сборной легко мог сойти за Робин Гуда, тем паче в этой Вандее с ее провинциальной коммунистичностью.

Особенно если его чуть поднатаскать...

В том, что управлять им будет не очень сложно, Столяр тоже не сомневался, как и остальные «молодые волки», с энтузиазмом голодных волчат разрабатывавшие стратегию избирательной кампании, просчитавшие все ходы и предвкушавшие куски, которые они оторвут.

Но с первых же шагов бычок взбрыкнул.

Едва почувствовав запах власти, он рванулся к ней сломя голову, и ставку сделал не на них, а на близких ему по духу провинциалов, пусть «колхозников» и «замполитов», но зато понятных.

Абсолютным своим чутьем Шурик Лукашонок сразу угадал, что интеллигентские штучки переучившихся юристов ему не нужны, как и та часть голосов на выборах, которую они могли бы ему принести.

Когда во время теледебатовведущий с откровенной иронией спросил Лукашонка, с чего,придя к власти, он собирается начать, тот, не задумываясь, пообещал:

– К новому году запущу все заводы. Сидящий напротив Капуста оторопело спросил:

– Как же вы собираетесь это сделать?

Этот вопрос, скорее всего, его окончательно и погубил, лишив решающей части голосов. Народу нужны были не вопросы, а ответы. Вернее, ответ, один-единственный. Шурик Лукашонок знал этот ответ:

– Всех посажу.

Виктор Столяр ему всегда был неприятен. Этот, как его называли депутаты, «токующий павлин» (Павел Павлович Титюня в деревне Дудинскасу объяснил: «Хвост, как у павлина, а токует, как глухарь, только себя и слышит»). С его эрудицией, навязчивым законничеством, с его умением одеваться, дарить цветы и делать комплименты дамам, да еще с его дурацким сарказмом...

Сидели как-то втроем, с еще одним «умником», Дмитрием Волохом, обсуждали план воздействия на электорат по категориям: рабочие, колхозники, учителя, военные, врачи... Тут же решали, кто кем займется...

– А кто будет работать с проститутками? – спросил Волох.

– Это зачем? – не понял шутки Шурик. Ему было вовсе не до шуток.

– Проститутки у него есть, – сказал Столяр. – Это мы.

Недавно испеченный кандидат в народные избранники побледнел. Он не понимал шуток вообще, тем более на свой счет. Он даже никогда не улыбался.

Когда расходились, подошел к Виктору, придвинулся вплотную и процедил со злобой, навсегда забирая бразды:

– Хватит духариться, дальше командовать буду я.

Первым обнаружив харизму,первым Столяр и опомнился. Но было поздно. От участия в избирательной кампании Виктор Илларионович устранился, а накануне выборов попросил жену Нину поставить в церкви свечку: «Если он пройдет, мне не жить».

Прошел. И уговорил (харизма)Столяра войти в новое правительство. Он был напуган новой ролью и боялся остаться один на один с необозримым числом проблем. «С кем мне без тебя работать, Витя? С этими олухами?»

Первое время Виктор Столяр, вице-премьер нового правительства, летал, как на крыльях. Он был незаменим, он был призвани понимал, что без него Всенародноизбранный,как без рук. Законы, указы, перестройка госаппарата...

Даже на инаугурации вместо президента, напуганного необычностью происходящего, с дипломатами общался он...

А сразу после – «пир победителей»в резиденции на местном «море», когда приближенные и соратники, вырвавшиеся вдруг во власть, сняли нагрузку, перебив посуду, облевав, обсморкав скатерти и занавески, перещупав вусмерть перепуганных официанток и поварих. Два месяца Павел Павлович Титюня не мог найти замену уволившейся назавтра обслуге.

Вообще-то Столяр все понял еще раньше, когда появились никакими законами не предусмотренные сначала Управление Хозяйством, потом Главное Управление Безопасности, которое возглавил отставной майор, первым делом разославший во все организации письмо... с поручением

«немедленно сообщитьоб известных им фактах коррупции вышестоящих начальников». «Для удобства» к письму даже прилагался формуляр, который оставалось только заполнить.

Но сейчас, на этом пиру, Виктор Илларионович увидел то, чего и в страшном сне не мог вообразить. На его глазах храм власти – той самой, к которой он так стремился, превратился в хлев.

дело в шляпе

Назавтра, то есть в понедельник, во второй половине дня, выполняя данное Дудинскасу обещание, Виктор Илларионович Столяр понес его письмо на пятый этаж. Было назначено, и он отправился обсудить с главой государства наболевшие вопросы.

Но не вернулся. Точнее, не дошел. Как раз в тот день, перед какой-то зарубежной поездкой, Шурик Лукашонок, Всенародноизбранный,был занят, он примерял шляпы, целую гору которых приволок Главный Завхоз Титюня. Принять вице-премьера он не смог.

...Чуть раньше Столяру в свите пришлось посетить детский дом. Встреча с высоким гостем была организована в младшей группе.

По известному сюжету: президент и дети, детишкам раздали цветные воздушные шарики. И сейчас, обступив усатого дядю со смешным зачесом, мальчики и девочки, разомлевшие в свете юпитеров, слушали, что он им говорит.

А дядя говорил, как всегда долго и без бумажки, в руке он держал ниточку, на которой был шарик. Не переставая говорить, он продвигался к самой маленькой девчурке, у которой зато был самый большой шарик, отчего она и стояла чуть в стороне. Не переставая говорить, усатый дядя машинальновзял у нее ниточку и отдал взамен свою.

Когда, не переставая говорить, дядя уехал вместе с другими дядями, девочка заплакала. В этом государстве никогда раньше не было Всенародноизбранных,она была маленькая и не могла знать, что самый большой шарик может быть только у одного человека...

Это было чуть раньше, а сейчас Столяр Виктор окончательно прозрел и понял, что от этой власти ему ничего не обломится... Кроме шляпы, одной из целой груды на столе в приемной, забракованных Шуриком Лукашонком и щедро раздариваемых Павлом Павловичем Титюней всем приближенным.

Тогда он хлопнул дверью и ушел, швырнув на стол заявление об отставке, которая в тот же день была принята.

Попало ли его письмо, оставленное Столяром в приемной, адресату, Дудинскас так никогда и не узнал.

Зато он узнал другое, о чем Виктор Илларионович, находясь на государевой службе и всегда строго соблюдая чиновничьи правила, не мог ему рассказать до своего добровольного и, как многим показалось, мальчишеского ухода.

указ

За неделю до исторического открытия мельницы Всенародноизбраннымбыл подписан довольно странный указ, он назывался «Об отмене пункта 5 Постановления Совета Министров № 347» и содержал всего две строчки, предписывающие этот пункт отменить.

Знакомясь с указами, большие начальники визируют их персонально, но из всех только Степан Сергеевич Лонг попросил своего помощника посмотреть, что это за постановление такое и что там за пятый пункт. От Лонга о нем узнал и Столяр. В пункте пять значилось: «Принять к сведению, что...» И далее – про «Артефакт», который на площадях, арендованных у Полиграфкомбината, установил оборудование и освоил производство ценных бумаг...

Таким образом, президентским Указом отменялось... принятие к сведению.

Тем, кто давно уже точил на Дудинскаса зубы, этого оказалось достаточно, чтобы услышать ясную команду,за исполнение которой сразу и взялись, причем «на всех фронтах».

Оставалось выяснить, чемпорожден был этот документ.

без правил

В среду утром Дудинскас уже выкладывал ворох бумаг на стол заместителя председателя Высшего хозяйственного суда Республики.

Когда-то они дружили, поэтому принял судья Виктора Евгеньевича без проволочек. Но его бумаги даже листать не стал.

– Ежу понятно, что никакой юридической связи между этим Указом и расторжением с вами договора аренды нет. И так вот взять и расторгнуть договор никто не имеет права...

– Дай мне такое заключение!

Тот только вздохнул и кивнул в угол кабинета. Весь угол был заставлен кипами бумаг, перевязанных бечевкой.

– Вот. Накопилось за последние месяцы. Исковые заявления частных фирм. Не то что отвечать, некогда даже просматривать... Думаешь, ты один? И всегда одно и то же: «наехали», придушили, постановили все забрать...

Дудинскас понял, что с судом у него ничего не выйдет.

– Если бы онимогли что-нибудь хапнуть и на этом успокоиться, – сказал судья. – Ну пусть бы эти несчастные фирмачи им постоянно отстегивали. Установили бы дань какую-нибудь, или оброк, или хотя бы барщину. Но нет, им нужно все...

– Пашку Марухина помнишь? – спросил Дудинскас. – Вы ведь с ним вместе в школе учились...

С полгода назад Паша Марухин, приятель Дудинскаса и второй (после Миши Гляка) консультант, построил с американскими партнерами шикарный ресторан «Комета-пицца» при бывшей интуристовской гостинице, незадолго до того акционированной. Сразу акционерное общество «проверили» и быстренько разогнали. А оно у Паши в учредителях. Понимая, что теперь его очередь, Паша заявляется – атлетически сложенный седовласый красавец, всегда в ярком пиджаке и при «бабочке», как столичный тенор на гастролях.

– Слушай, у тебя тамзнакомые. Можешь помочь? Знакомые у Виктора Евгеньевича везде, Паша это понимал, но помочь Дудинскас не мог, это Паше тоже было известно. Поэтому просил он совсем о немногом:

– Ты меня только с ними сведи. А дальше это уже мои заботы.

Хорошо. В Дубинках как раз праздник. Сговорились, что Дудинскас нужных людей пригласит, а Паша за ними заедет и привезет в деревню.

– Мне от тебя больше ничего и не надо. Дальше я уж сам.

– Ну смотри...

На следующий день после праздника Марухин, счастливый, благодарит:

– Все классно. Сговорились о совместной деятельности. В конце недели велели приходить – и без проблем.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю