Текст книги "Дураки"

Автор книги: Евгений Будинас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Скорее всего, здесь сыграла роль любознательность Степана Сергеевича Лонга, которому хотелось проверить, насколько заверения спецзнаковских начальников не соответствуют действительности на сей раз.

сентябрь. выписка из протокола

«Для служебного пользования

Министерство развития экономики —

всем заинтересованным ведомствам по списку

Во исполнение распоряжения Совета Министров направляем выписку из протокола заседания рабочей группы для исполнения в установленные сроки.

...Государственной Таможне совместно с фирмой «Артефакт» направить в КГБ и Спецзнак образцы марок и проект мероприятий по режимному обеспечению их производства, хранения, последующего пополнения и обращения.

И. П. Елкин»

Это было первое официальное обращение, полученное Спецзнаком из «рабочей группы». Из него Коле Слабоста-рову стало известно,что работа по внедрению таможенной марки идет полным ходом. Реакция не заставила себя долго ждать. Тут же состоялись встречи председателя Спецзнака Н. Слабостарова с помощником начальника отдела КГБ майором Красовским, а затем с заместителем председателя Гостаможни Негуляевым, с которым они когда-то вместе учились, чего Дудинскас, разумеется, не знал.

сентябрь. первый откат

«Руководителю рабочей группы Елкину

Марки таможенного контроля, разработанные по техническому заданию Государственной Таможни и прошедшие соответствующую экспертизу, предлагаются к использованию наряду с личными номерными печатями должностных лиц и наклеиваются ими на документы, перечень которых определяет таможенный комитет. Годовая потребность марок таможенного контроля – 12 миллионов штук в год.

Обращаю Ваше внимание, что для их производства, по калькуляции, согласованной с комитетом цен Министерства развития экономики, потребуется 1,56 миллионов долларов США бюджетных ассигнований. Заместитель председателя Негуляев»

пояснение «артефакта»

«Конфиденциально Елкину

Никаких бюджетных средств на изготовление марок, как вы знаете, не требуется. Рабочей группой проработана схема получения "Артефактом" кредита с возвращением его по мере реализации таможенных марок, о чем руководство Государственной Таможни прекрасно осведомлено.

Что-то они "крутят". Дудинскас»

октябрь. «телега»

«Секретно. Экз. № 1

Премьер-министру Республики И. М. Чирику

...Настоящим сообщаем, что созданная распоряжением правительства Республики так называемая "рабочая группа" по подготовке предложений и внедрению марок таможенного контроля, в состав которой не вошли специалисты Спецзнака, фактически дублирует его функцию. "Артефакт", получив разрешение на изготовление вышеозначенной марки, не имея собственной производственной мощности нужного профиля, приступил к организации выпуска, решает вопросы режимного обеспечения производства, хранения, транспортировки и последующего пополнения. Это позволит руководителю "Артефакта" "господину" В. Е. Ду-динскасу реализовать цели личного обогащения... Просим обратить внимание соответствующих ведомств [85]85
  Здесь Слабостаров немножко слукавил. «Соответствующие ведомства» про все это знали. Но одно дело знать самим и проявлять инициативу, то есть высовываться, а совсем иное, когда твое внимание обращают сверху.


[Закрыть].

Председатель Спецзнака Слабостаров»

октябрь. второй откат

«Секретно. Экз. №1

Заместителю Генерального секретаря Главного Управления Безопасности Государства Горбику

Уважаемый Николай Афанасьевич!

Учитывая, что марка таможенного контроля в системе таможенных органов Республики будет применяться впервые и исходя из необходимости детальной отработки технологии ее применения на практике, уточненная потребность на первом этапе составит четыре миллиона штук. По результатам определения целесообразности применения марки в 1997 году комитет будет иметь возможность расширения ее использования до необходимых пределов.

Председатель Государственной Таможни Т. В. Крилов»

«Комментарий „Артефакта“

Конфиденциально, в два адресаЕлкину, Горбику

Полагаем, что предложение по сокращению необходимого количества марок, принятое на совещании в Государственной Таможне, вызвано вполне определенным нежеланием должностных лиц ГТ эти марки внедрять.

Обращаем Ваше внимание, что вводить марку предлагается как раз для борьбы с мздоимством должностных лиц и их попустительством нарушениям, достигшим угрожающих размеров.

Директор ЦЦБ Станков»

ноябрь. постановление

«Совет Министров Республики

В целях исключения подделки печатей и штампов таможенного контроля и совершенствовании системы контроля за использованием должностными лицами таможенных органов личных номерных печатей и штампов при осуществлении таможенного оформления совет министров постановляет:

Согласиться с предложением Государственной Таможни о применении марок таможенного контроля для заверения таможенными органами результатов таможенного оформления вещей, грузов, транспортных средств, перемещаемых через границу Республики, в сроки, установленные указанным комитетом.

...Дополнить перечень ценных бумаг и документов с определенной степенью защиты абзацем следующего содержания: "Марки таможенного контроля"

Исполняющий обязанности премьер-министра Республики Лонг»

официальная версия

«Назначению Степана Сергеевича Лонга сначала исполняющим обязанности, а потом и премьер-министром предшествовала добровольная отставка И. Чирика. По официальной версии, он ушел, протестуя против проведения Всенародноизбранным референдума по поправкам к Конституции. Таким образом, Чирик оказался, по общему признанию, вторым государственным мужем, который вслед за Столяромосмелился «хлопнуть дверью»» [86]86
  На самом деле все было не совсем так. Решительностью Столяра премьер-министр Иван Михайлович Чирик никогда не обладал. Батька довольно долго шпынял и третировал скромного и лишенного всяких амбиций банкира, однажды за непритязательность и вознесенного им в премьеры, публично унижая его то обысками на квартире сына, то сообщениями о том, что ему известно содержание кухонных разговоров Чирика с женой. Сносил унижения премьер-министр весьма терпеливо. Но вот когда ему показали проект нового Кабинета министров, написанный собственноручно Всенародноизбранным, и Чирик себя в нем не обнаружил, он понял, что выйти из унизительной ситуации с честью можно, только бросив Всенародно-избранному хоть и запоздалый, но вызов.


[Закрыть].

дело в шляпе

– Вот и все, – сказал Дудинскас, показывая Станкову ксерокопию Постановления Совета Министров.

– Честно говоря, я этого не ожидал. Невероятно...

– Обрати внимание на подпись,– сказал Дудинскас.

– Да, – сказал Станков, увидев фамилию Лонга под документом, – похоже, ты опять победил, и наше дело, как говорится, в шляпе.

Это было бесспорнойпобедой. Векторы интересов все-таки совпали. Государство получало огромные средства в казну, соизмеримые с годовым бюджетом, «Артефакт» обретал себе работу до конца дней, Дудинскас был свободен.

С этим чувством обретенной свободы, он и принялся укладывать чемоданы, собираясь в Женеву, Страсбург, Париж...

Там его уже ждали с проектом развития и финансирования «Дубинок» – в рамках одной из объединенных культурных программ Европейской Миссии ООН, Совета Европы и ЮНЕСКО.

Деньги к деньгам...

глава 7
не солоно хлебавши

Не тут-то было...

В Женеву, спустившись с заснеженных Альп, Виктор Евгеньевич с женой въехали к вечеру в воскресенье. Не въехали, а втащились.Целые сутки ползли в горах со скоростью трех-четырех километров в час – в бесконечной веренице машин, буксующих, утопающих в сплошной снежной каше.

Всю дорогу им не везло, и добрались до Женевы они на неделю позже, чем собирались.

Эта задержка стала роковой.

бюрократия непреодолима

Невезение началось на границе Германии и Швейцарии в прекрасном городке Констанс. Швейцарские пограничники, придравшись к каким-то формальностям, столь неестественным в солнечное воскресное утро, несколько часов их шмонали,проявив въедливость и непреклонность, достойные совковой школы.

Супруга Дудинскаса возмутилась и, забыв, что она не дома, а в поездку взята на роль переводчика, высказалась опять же по-совковому достойно. После чего им аннулировали швейцарские визы и с холодной вежливостью отправили восвояси. Пришлось разворачивать оглобли и ехать в Бонн – в надежде как-то утрясти там проблемы с паспортами. Пакостность ситуации усугублялась тем, что теперь у них оказались использованными и полученные дома шенгенские визы, из-за чего снова в Германию они уже не смогли бы въехать.

К счастью, в Бонне находился господин Дитрих-Штраус, совсем к счастью, они до него дозвонились: он был дома, свободен и одинок. И к вечеру Дудинскасы уже сидели в его захламленной двухэтажной квартире в центре города, узнавая у хозяина последние новости: всю неделю информационные программы начинались с сообщений о делах в Республике.

Два года назад про них никто здесь даже не слышал. Ну разве что давным-давно, когда весь мир переживал за «ревущую во все телевизоры» гимнастку Ольгу Корбутович, упавшую на Олимпиаде с бревна. Теперь стараниями Батькипро Республику знают все, хотя и чураются, как чумных. Известность началась с расстрела силами ПВО воздушного шара, занесенного ветром в суверенное пространство, и гибели двух американских спортсменов на нем. Недаром швейцарские пограничники, поняв, откуда пожаловали Дудинскасы, так ковырялись в их вещах, с такой охотой их отвалили...

– О, как хорошо, что ты привез мне в этот скучный бюрократический Бонн хоть немножечко вашей увлекательной жизни! – смеялся Дитрих-Штраус.

Он принялся куда-то звонить и вскоре доложил обстановку. Ситуация осложняется тем, что, прежде чем обращаться в швейцарское консульство, Дудинскасам нужно получить многоразовую визу в Германию.

– Иначе никто в Швейцарию вас не пустит. Пикантность лишь в том, что вы уже как бы здесь,а визы у нас вы дают там,ха-ха, с той стороны границы. И чтобы их получить, вам надо сначала уехать. Ха-ха-ха...

Почувствовав, что Дудинскас совсем расстроился, Дитрих-Штраус снова засмеялся:

– Ладно, Виктор, не надо огорчаться. Завтра мы что-нибудь придумаем. Мы попробуем, – Дитрих-Штраус заговорил с шутливым пафосом, – как-то расконсервироватьэту бездушную машину, которая умеет все, но только не выходить из нестандартных ситуаций! Это у вас все просто, надо не иметь сто рублей, а чтобы были друзья на нужную сумму...

нет худа без добра

В конце концов с немецкой бюрократией они разобрались, но в швейцарском консульстве, где тоже все было обговорено, вдруг обнаружилось, что в паспорте Дудинскаса нет свободной страницы.

Тогда он попросил консула вклеить ему визу в любое место,уверяя, что паспорт ему все равно ни к чему, что у него уже давно есть другой, даже два, правда, для поездок за границу они непригодны. Для убедительности Виктор Евгеньевич их тут же и показал. Консул смотрел на него недоуменно, видимо, думал, что он не совсем здоров, но тут пришел на помощь второй консул:

– У них президенту не понравилась какая-то картинка на паспортах, и он велел напечатать новые.

Визу Дудинскас получил.

– Они там что, так богато живут? – бормотал консул, вклеивая ее в «неположенное место». – Или им нечего делать?

им бы наши проблемы

На сей раз в Женеву они решили пробираться кружным путем, через Францию, чтобы объехать этот ставший им ненавистным пограничный пост. Но во Франции все автобаны оказались перекрыты бастующими водителями, выставившими на них свои большегрузные фуры. Бастовали из-за очередного повышения цен на бензин. На все вопросы о каком-нибудь объезде восторженные французы выбрасывали вперед скрещенные руки, согнутые в локтях:

– Барьера! Барьера!

– Чего они радуются? – недоумевала супруга Дудинскаса. – Чего так ликуют? Ведь эта забастовка для всех, как паралич. А они им – кофе и бутерброды. Да было бы из-за чего бастовать, при их-то зарплатах! Нам бы их проблемы...

В конце концов отыскали какую-то щель, выбрались на автостраду, по которой и понеслись одиноко, как в космосе, пока не налетели на контрольный пункт, где с них тут же потребовали штраф за бесплатный проезд по бану.

– А где и кому мы могли заплатить?! – возмутилась было супруга. – Мы что, виноваты, что у вас тут все бастуют?

Но, увидев сомкнутые ряды потомков первых коммунаров, готовых запеть «Марсельезу», она поспешила расплатиться.

В маленьком городишке, где Виктор Евгеньевич с женой оказались, расставшись с автобаном, было три банка, но ни в одном им не удалось поменять на франки стодолларовую купюру.

Ее долго и недоуменно рассматривали, о чем-то советовались, куда-то звонили, листали какие-то толстые справочники, и в итоге отрицательно качали головой.

Боже, какая дикость —для любой бабули на Комаринском рынке, которая с лихостью профессионала, на ощупь, да еще оглядываясь по сторонам на снующих омоновцев, проверяет купюру, презрительно отваливая всякую попытку всучить ей однодолларового Вашингтона с прималеванными нулями вместо стобаксового Франклина, ставшего нам сразу близким и родным. Такое французским банкиришкам и не снилось.

– Вот уж провинция! – ликовала супруга Виктора Евгеньевича. – Эти уж иностранцы! Недаром считается, что из всех собак мы, дворняжки, самые умные и живучие.

ветви и ствол

Роковым опоздание в Женеву стало потому, что прибыли они сюда не в какое-нибудь воскресенье, а в тот день, когда в Республике, по настоянию Всенародноизбранного,прошел очередной референдум.

Именно события, с ним связанные, и привлекали всеобщее внимание, им и посвящалась вся первополосная информация телевидения, радио и газет.

На сей раз на всенародное обсуждение выносились поправки в недавно принятую Конституцию. Писалась она «под Капусту», поэтому устроить Всенародноизбранногоникак не могла. Слишком много власти отводилось Верховному Совету, судам, советам и слишком мало – главе государства. В новой редакции всем, кроме Батьки,не оставалось ничего. Кроме того, ее принятие как бы автоматически продлевало срок полномочий Всенародноизбранногона два года.

В воздухе запахло диктатурой...

Виктор Столяр, которого Верховный Совет назначил председателем Центральной комиссии по проведению выборов и референдумов, проявил решимость,заявив, что он ни под каким предлогом не утвердит результаты юридически несостоятельного референдума. Сразу после этого он был физическивыдворен из ЦИКа, для чего Всенародноизбранномупришлось прибегнуть к помощи спецназа.

В Верховном Совете взволновались не на шутку. Одни – из-за диктатуры, другие – из-за собственной судьбы.

С последними Батькапоступил просто: каждого вызвал и предложил хорошую должность...

Первые начали процедуру импичмента.

Когда говорят о журналистике как о четвертой власти, подразумевая, что есть еще три, тут что-то путают...

Весь жизненный опыт Всенародноизбранногосвидетельствовал об ином. Никаких веток на самом деле нет, а есть только стволи листочки.

На самом деле (так было и будет всегда) власть бывает «распорядительная» и «исполнительная». Или не оченьисполнительная.

Распорядительная власть – это ЦэКа, а точнее, его первый секретарь (неважно, какего назовем, хоть президентом) – хозяин,который и распоряжается.Все остальные призваны исполнять.Верховный Совет, Совмин, парламент или Национальное собрание – название опять роли не играет, всякие суды (от районного до Верховного, от хозяйственного до Конституционного), службыконтроля, силовые структуры, инспекции, банки, газеты, радио, телевидение, базары – всем им отдаются распоряжения: поправитьзакон, собрать урожай, повысить удои, остановить инфляцию, осудить и добавить срок, снизить цены, выпустить или, наоборот, уничтожить кинофильм...

Когда здесь об этом забыли, появился Верховный Совет, который попробовал как-то себя проявлять, чуть ли не законодательно. Но тогда и Всенародноизбранныйрешил проявить себя и поправилКонституцию, а Верховный Совет разогнал, правда, пригласив всех на дружеский ужин. Все или почти все, кого позвали,пошли, куда позвали.Те, которые придумали импичмент, не сумели добрать голосов и остались с носом. Они теперь могут сколько угодно заседать и даже принимать постановления, до которых вообще никому нет дела... Особенно в народе, который, плохо понимая, за что голосует, поддержал поправки к Конституции, которые никто не читал, так как их просто «не успели» опубликовать.

Ветви, таким образом, обломились, листочки осыпались, что, по мнению мировой общественности, позволило всенародному Батькенезаконно продлить на два года свои полномочия, узурпировать власть и поссориться с цивилизованным миром.

Ладно бы поссориться самому! Так нет же, попал в эту кашу и Виктор Евгеньевич Дудинскас, волею судьбы оказавшийся первым, кто новое отношение Запада сразу же на собственной шкуре в полной мере ощутил, прибыв в Женеву в воскресенье 24 ноября 1996 года.

sorry...

Назавтра утром глава департамента, на встречу с которым они так окрыленно неслись – еще десять дней назад в разговоре по телефону он заверял, что дело с финансированием практически решено, – принял Дудинскаса подчеркнуто вежливо. Предложил кофе и, сухо извинившись, сообщил, что рассмотрение любых программ, связанных с Республикой, откладывается.

– Sorry, – сказал он на прощание. – Мы не сотрудничаем с диктаторскими режимами.

И выразил надежду, что расстается с Виктором Евгеньевичем не навсегда, а «до лучших времен» [87]87
  Дудинскас первый, но не единственный. Позднее подсчитано: только из-за нежелания иностранных инвесторов сотрудничать с режимом, республика теряет 1,5 миллиарда долларов в год.


[Закрыть].

убогих сторонятся

В Женеве они остановились у своего соотечественника Ивана. С полгода назад, побывав в Дубинках, тот был настолько потрясен увиденным, что предложил профинансировать строительство в Дубинках водяной мельницы. Они с женой двадцать лет проработали в Миссии ООН, что-то накопили и, видимо, ощущали вину перед земляками, которые за всю жизнь на родине зарабатывают столько же, сколько здесь, на чужбине, Иван получает в месяц.

До позднего вечера они сидели у камина. Иван уговаривал Дудинскаса не расстраиваться, тем более что утром они все вместе поедут к его юристу обсуждать, как оформить их семейный вклад в то бесспорно великое дело, которое Виктор Евгеньевич с женой совершают на его далекой и многострадальной родине, невзирая на печальные обстоятельства и смутные времена. И так далее.

Утром, когда они с Иваном мирно завтракали, дозвонился Станков и сообщил: только что на них накатили.Прибыли сразу четыре бригады. Склады и бухгалтерия опечатаны, у водителей автомашин отобрали ключи... Он пытался не пустить незваных гостей на территорию, предложив созвониться с отсутствующим шефом. Один из них, судя по предъявленным документам, представитель Комитета госбезопасности, заявил:

– Это лишнее. К тому времени, когда ваш хозяин господин Дубаускасвернется, если он такой болван, вашей шарашки уже не будет.Виктор Евгеньевич слушал Станкова почти молча, вопросов старался не задавать. И разговор закончил спокойно, пообещав перезвонить...

Но хозяин дома Иван был совсем не идиот, по физиономии гостя он понял, что произошло нечто такое, после чего даже близким в долг не дают, хотя и относятся к ним с состраданием.

пока гуляйте...

Дождавшись, когда Иван отправится на службу (с походом к юристу было решено повременить), Виктор Евгеньевич позвонил прямо Горбику, с которым его сразу соединили, услышав про Женеву. В трех словах он рассказал о «наезде» и спросил Николая Афанасьевича, надо ли ему нестись домой или все-таки задержаться, чтобы хоть что-то из запланированного завершить.

– Сколько вы собирались там пробыть? – спросил тот, заметно встревоженный.

– Еще восемь дней. Мне надо бы в Страсбург, в Совет Европы, а потом в ЮНЕСКО... Жалко упускать случай.Обещали выделить гранты для музея. Вы же поймите, это не для меня, это для всего государства важно.

– Мне кажется, – не очень уверенно произнес Горбик, – судя по тому, что нам не докладывали... Поездку можно бы и продолжить. За восемь дней они вашу контору не прихлопнут. Мы тут за этим присмотрим...

И Виктор Евгеньевич Дудинскас с супругой отправились угощаться кофеем в Страсбург и в Париж, где их ждало неизменное «Sorry», разумеется, не надолго, то есть до лучших времен.

глава 8
дым отечества

Гоше Станкову он позвонил из Варшавы.

домой

– Когда прибудешь? – спросил Станков.

– Уже еду. Думаю, что к вечеру доберусь.

– Надо бы переговорить – до того, как ты появишься на работе...

– Хорошо. Я перезвоню с границы... Сейчас у тебя ничего не горит?

Станков не отзывался, словно раздумывая, стоит ли вообще отвечать на такие вопросы.

– Горит тут все... Не можешь ли ты мне напомнить хотя бы названия этих «одуванчиков», через которых мы проплачивали ремонт оборудования?..

– Ты что, у Агдама не можешь спросить?

– Агдам не помнит. Он теперь вообще ничего не помнит. Все документы он сдал комиссии, ключи от бухгалтерии – тоже, а сам вместо работы ходит на курсы повышения квалификации...

В трубке что-то зашумело, и Дудинскас не расслышал.

– Чего, чего?

– Квалификации, понимаешь, ква-ли-фи-ка-ци-и... – проорал Станков. – С переоценкой он нас квалифицированноподставил. Ты приезжай, мы тебя ждем. Кто тут тебя только не ждет.

чувство родины

Очередь крытых грузовиков, мерно тарахтящих моторами – на дворе не лето, а декабрь, вытянулась километров на восемьдесят. Ближе к границе машины выстроились в два ряда. Горели костры, шла неспешная бивуачная жизнь. Никто не дергался: шансов прорваться до Нового года все равно не было.

Как Миша Гляк налоги, Дудинскас не переносил очереди. Сейчас он мчал мимо бесконечной цепи грузовиков, выжимая газ и до боли вцепившись в руль, пока, наконец, не вклинился в хвост колонны легковушек, которая постепенно замедляла ход и километрах в пяти от границы застопорилась. Тут же, видимо, увидев цифры на номере его машины, подскочил какой-то живчик [88]88
  Нули на номере как свидетельство причастности владельца машины к сословию уже давно вышли из моды. Теперь ценится симметрия. Особенно тройки, семерки, девятки. 37-73 – смотрелось солидно.


[Закрыть].

– Проше пана, може пан хце...

– Иле каштуе? – спросил Дудинскас, не дослушав.

– Пеньдесянть...

Виктор Евгеньевич кивнул. Человечек уселся рядом, и они пошли в обход очереди. Но в полусотне метров от границы поляк попросил Дудинскаса остановиться.

– Проше пана, далей юж не можна...

Часа через полтора, вырвавшись, наконец, за шлагбаум, Дудинскас газанул навстречу отчизне.

В конце коридора, перед въездом на родную таможню, его поджидал гаишник с радаром. Расчет был психологически точным: от радости кто тут будет смотреть на знак, ограничивающий скорость!

Дудинскас засмеялся. Предприимчивость и изобретательность в соотечественниках он ценил...

По дороге тудау въезда на таможню какие-то люди продавали водку. Водка за границей ему была не нужна, но соблазнился необычной дешевизной, купил четыре бутылки – на сувениры. Три из них таможенники заставили его сдать уже совсем за бесценок в тут же заботливо поставленный киоск. Пока ходил отмечать документы, ящики с водкой, реквизированной у таких же олухов, как он, погрузили на тележку и покатили назад к воротам – для повторной реализации.

Тогда водочный круговорот, сегодня автоинспектор с радаром.

«Огурчиков» на штраф у него, разумеется, не было.

– Ничего, если зелеными?

– Не положено, – обиделся гаишник, но тут же торопливо добавил. – Если валютой, то тогда без квитанции.

Заехав на площадку досмотра личных автомобилей, Дудинскас застрял еще часа на два. Была пересменка.Во всей Европе никто не слышал такого слова.

Несколько владельцев легковушек стояли в сторонке, курили. Виктор Евгеньевич, заглушив двигатель, подошел. Тоже закурил, хотя не хотелось.

– Я вот недавно узнал, – сказал один. – Оказывается, в представлении астрологов Земля – это большое тело. И у нее, как у всякого тела, есть части. Например, Бермудский треугольник – это как бы рот, куда многое заглатывается, иногда без разбору. Так вот, мы попадаем как раз на жопу. Поэтому у нас, что ни делай, как ни старайся, как ни крутись, наверх выбрасывается только говно.

Молоденький таможенник в будке читал газету. От начала до конца. Читал внимательно, на что у него ушло минут сорок. В другой раз Дудинскас ему бы почитал! Но сейчас было как бы не до этого, впереди – веселенькая беседа со Станковым... Закончив чтение и, видимо, посчитав задержку вполне достаточной, таможенник сложил газету, не выходя из будки, посмотрел на Дудинскаса, терпеливо сидящего в машине и безнадежно, как Виктору Евгеньевичу показалось, махнул рукой в сторону родины:

Проезжай!..

рождественские сюрпризы

Подставил их Агдам Никифорович действительно квалифицированно. Он, оказывается, им все время пакостил, когда ему что-то не нравилось или когда его дураком выставляли,вынуждая ко всяким уловкам. Надписи на папках и пометки на полях он делал совсем не нечаянно, а назло – чтобы привлечь внимание будущих проверяющих.

Переоценку Агдам Никифорович провел, но «забыл» подготовить приказ на ее проведение. Контролеры этим нарушением заинтересовались, тут и выяснилось, что переоценены производственные запасы с опозданием, то есть не вполнезаконно. За это полагается штраф, доначисление прибыли и соответственно возмещение всех неуплаченных налогов... По одной этой позиции, как сказал Станков, когда поздно ночью Дудинскас заявился к нему домой, предстоит уплатить около полутора миллиардов! [89]89
  Двести пятьдесят тысяч долларов.


[Закрыть]А так как выплачивать их нужно из чистой прибыли, то уже этого хватает, чтобы «Артефакт» откинул копыта...

– Ладно, – сказал Дудинскас. – Что еще?

– Тебе сразу или частями?.. Хорошо, пойдем по разделам... Накопали еще с десяток нарушений с финансами, хотя Агдам клянется, что там сплошные придирки. Всего вместе с переоценкой набирается санкций на два с половиной миллиарда.

– Солидно звучит, – пошутил Дудинскас. – Я всегда говорил, что уровень состоятельности фирмы определяется размером ее долгов.

– С этим у нас все в порядке, – улыбнулся Станков.

– Пошли дальше, – нетерпеливо попросил Дудинскас.

Из рассказа Станкова стало ясно, что проверка осуществляется комплексно. Работают четыре бригады. Из налоговой инспекции – три человека.

– Ершистые такие бабоньки, но напуганные и совсем несговорчивые. Мы же, говорят, без работы останемся.

Недавно дочка рассказала Дудинскасу, что финская фирма «Несте», где она работала, построив несколько заправочных станций, все бросила и ушла из Республики. Проверяющая налоговичка, не найдя нарушений, расплакалась в кабинете директора: «Мужа нет, сын алкоголик...» И пригрозила, что покончит с собой, если ей не подскажут, за что штрафовать: «Меня же уволят, если ничего не найду». Записанный на пленку монолог настолько потряс руководство компании, что решение ретироваться было принято немедленно.

– Во-во, – продолжил Станков, – официально руководителем комиссии считается главный специалист Службы Контроля Сергей Михайлович Кузькин, человек непонятный, даже странный и какой-то совсем беспомощный. Фактически же всем дирижирует Красовский, помощник начальника отдела КГБ.

– Знакомая фамилия, – Дудинскас попытался вспомнить.

– Да, ты его знаешь. Он позапрошлый раз вместе с нашими «друзьями» из Спецзнака приходил с проверкой. Тогда не вышло, теперь он отыгрывается...

Вспомнил. Лицензию у них аннулировали в два дня. Правда, на третий день вернули. Так торопились прихлопнуть, что заключение по результатам проверки накатали раньше, чем Дудинскас подписал им разрешение на осмотр производства. Скандал они тогда едва погасили, умолив Виктора Евгеньевича вернуть им заключение...

– Ну а Лаврентия Падловна у Красовского правая рука. Спецзнаковцев вообще целая команда. Дождались своего часа...

– А Коля Слабостаров?

– Ни разу не появлялся. Даже не звонил.

– Чтосмотрят?

– Всё. Но особенно технологию. Пытаются вникнуть в детали и тонкости. Особенно интересуются приемами защиты... Получается вроде бесплатных курсов по обмену опытом. Требуют, чтобы мы на их глазах воспроизвели въездную визу МИДа.

– Что значит воспроизвели?

– А то и значит. Чтобы изготовили от начала до конца в присутствии их специалистов: сначала оригинал-макет, потом чтобы отпечатали...

– На каком основании?

– На очень простом. Ты же сам отдал Слабостарову заключение специалистов о том, что на оборудовании, имеющемся в Республике, такую визу произвести нельзя. Вы, говорят, ее и не производили...

– А ктопроизводил?

– Это ты у них спросишь. По мне, так тут все ясно – обыкновенный технический шпионаж... И замысел понятен: ухватить технологию, нас прихлопнуть и забрать работу себе... Утром сам все увидишь. Красовский тебя ждет не дождется...

– А деревня? – осторожно спросил Дудинскас. Что-то подозрительно Станков о Дубинках ничего не говорит.

– Твоя деревня, по-моему, их не интересует. Похоже, что у них установка: Дубинки вообще не трогать.

– Ну да... Прихлопнут здесь, там само задохнется...

– Во всяком случае, налоговичек Кузькин остановил, когда они зацепились за оплату автобусов, которыми мы возили людей на субботники...

– Им-то что? Частная фирма, на чем хочу, на том везу...

– Не так, – Станков поморщился. – Людей возили бесплатно? Значит, каждый на дороге экономил и должен был уплатить подоходный налог – неважно, что на субботник, что вкалывать... Но здесь Кузькин их довольно резко оборвал. Автобусы, мол, куда, в деревню? Считайте только до городской черты... То же и по кузнице... А может, ему наши Дубинки просто нравятся...

– Кузня при чем?

– При том, что в рекламном буклете они углядели ее фото. Снимок качественный, там весь инструмент виден, со всеми подробностями...

– Ну и что?

– А где этот инструмент, да и вся кузница по бухгалтерии? Виртуальная реальность...

– Ты что, не знаешь, что инструменты нам подарили? И не кто-нибудь, а начальник районной милиции – в память о деде, который был кузнецом.

– Это никого не касается. Мы должны были все оприходовать и заплатить налог. Называется внереализационные доходы.

– Ну, этого у нас там навалом.

– Поэтому и не едут. С твоими кочергами да мотыгами и крынками не сразу разберешься, а у них задание: к Новому году нас прикончить... Тут работы и без деревни хватает. Да и зачем? Ее они потом обсчитают, когда будут описывать имущество. Набрать-то надо аж на пять миллиардов.

– Почему на пять? Ты же говорил: два с половиной.

– Два с половиной – по линии Налоговой инспекции. Еще столько же насчитала Служба контроля. КГБ собирает для них все, что касается валютных договоров. Хотят взыскать семьдесят процентов от стоимости всех заключенных контрактов – чохом, хоть бы мы по ним и не платили... Вообще у них все стройно и симметрично, как в старые времена – «с выходом на запланированные показатели». Допуск плюс-минус пять процентов...

веник

Такие ситуации Виктор Евгеньевич в глубине души любил.

Даже в детстве, когда катались на санках, ему не очень нравилось спускаться с горки – легко, но неуправляемо. Гораздо лучше он ощущал себя, карабкаясь в гору и волоча тяжеленные сани. Позднее, уже купив первую «ниву» и отправившись своим ходом на юг, Виктор Евгеньевич невзлюбил спуски по серпантину – все из-за той же неуправляемости. Иное дело на подъеме, когда все зависит от водителя и мотора, тут он обычно и вырывался, уверенно всех обходя...

И сейчас, отправляясь в «Артефакт», он не испытывал ничего, кроме азартной готовности потягаться силами.

На фирме было тихо и прибрано, как на похоронах, когда покойника только что увезли. Даже охранник поздоровался с ним полушепотом.

Проходя через приемную, Виктор Евгеньевич едва кивнул Надежде Петровне, обрадованно вспыхнувшей, и тут же прикрыл за собой дверь:

– Меня нет.

В кабинете удовлетворенно отметил, что на столе лежит стопка чистых листов бумаги и остро отточенные карандаши, не снимая куртки уселся в кресло и принялся набрасывать план действий, уже созревший в голове. Одновременно на другом листке записывал приходящие в голову фразы для письма в Службу контроля.