Текст книги "Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)"

Автор книги: Элис Авалос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 44 страниц)

– Я ошибаюсь или эти документы заканчивают наше сотрудничество с Лока и Лока Компанией? – недоверчиво задал вопрос Арчи.

– Ты прав, – кивнул Альберт с легкой улыбкой. – Как только они подпишут эти документы, это будет удачный конец всего нашего общего бизнеса с семьей Лока.

– Должен признаться, я рад, что нам не нужно будет видеть лиц наших дорогих кузенов при каждой встрече, но разве наше сотрудничество с их компанией не было выгодно для Одри? – спросил скептически Арчи.

– Только на вид, – собранно ответил Альберт. – Это они получили большую выгоду от этого сотрудничества, и я подумал, что однажды мы можем пожалеть об этом.

– Что ты имеешь в виду? – потребовал объяснить Арчи, в подозрении приподнимая бровь.

– Меня всегда беспокоила мысль, что в будущем Нил унаследует состояние Лока. Я искренне сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет быть таким хорошим бизнесменом, как его отец, и я также боюсь, что в последующие годы он может оказаться бременем для наших собственных дел. С тех пор, как я принял управление нашими компаниями, я решил следовать хорошо спланированной стратегии, чтобы постепенно покончить с нашим сотрудничеством с Лока. Несколько акций сегодня, еще несколько на следующей неделе, и так далее до этого самого дня. Я надеюсь, что завтра они смогут подписать эти документы, и мы, наконец, будем свободны и в безопасности, что особенно важно, поскольку Нилу очень скоро будет двадцать один.

– Это дорого обошлось? – спросил Арчи, все еще в сомнениях.

– Не совсем, если учесть то, что я недавно обнаружил, – объяснил Альберт, давая Арчи большой желтый конверт.

– Что это?

– Кое-что в поведении Нила навело меня на некоторые подозрения, так что я попросил, чтобы люди Джорджа следили за шагами твоего дражайшего кузена. То, что ты держишь в руках – очень подробный отчет о действиях Лизы и Нила. На этих страницах ты узнаешь, что они оба тесно связаны с группой людей сомнительной репутации в этом городе, – продолжал свои объяснения Альберт с поразительным спокойствием, с каким поглаживал притихшую гончую собаку, отдыхающую рядом.

– Эти люди – преступники! – задохнулся Арчи, прочтя отчет.

– Ну, некоторым образом да, но они так умны, что власти не нашли ничего, что бы доказывало все возможные обвинения против них, – ответил синеглазый мужчина.

– Ты скажешь об этом дяде? – спросил встревоженный Арчи.

– Да, но я не думаю, что он поверит тому, что написано в этом отчете. Он всегда отказывался видеть, что у него за дети. Так или иначе, если Нил и Лиза окажутся слишком вовлечены в дела своих новых друзей, то нашей семье не нужно будет бояться проблем, которые могут затронуть наш бизнес. Если Лока когда-нибудь посмеют преступить закон, я буду очень сожалеть о Саре, но я боюсь, ни ты, ни я не сможем помочь им избежать последствий их глупости.

– Будь уверен, я и пальцем не пошевельну, Альберт. Некоторые вещи я никогда им не прощу. Я правда доволен, что ты вовремя все это сделал, – с удовлетворением отметил Арчи.

– Я тоже, но теперь позволь мне показать тебе новую компанию по недвижимости, которую я только что купил... – продолжил дядя, и оба мужчины погрузились в рассмотрении длинного списка с результатами доходов и расходов, в то время как Альберт продолжал комментировать свое недовольство политикой правительства.

Дядя и племянник старательно работали, пока парой часов позже одна из служанок вошла в комнату с чаем, который заказал Альберт. Тогда они отложили задания в стороне, чтобы сделать перерыв, и мужчина постарше забавлялся тем, что кормил тонкую гончую кусочками печенья. Внутри себя Альберт пытался найти подходящий момент, чтобы сообщить Арчи новости, только что прибывшие из Франции, но так как он не находил способ начать, он ходил вокруг да около, болтая некоторое время о продвижениях Союзников во Франции и Италии. Но Арчи, на которого уже нашла рассеянность, отвечал на заявления своего дяди лишь односложными словами.

– Ты меня слушаешь? – спросил синеглазый мужчина, пытаясь привлечь внимание племянника.

– А?.. Ах, да, демократы... я, так или иначе, буду голосовать за республиканскую партию, – был отрывистый ответ Арчи, пока он потягивал чай.

– Арчи! Мы закончили эту тему сто лет назад. Я говорил о войне. Что с тобой происходит?

– Прости, Альберт... Я просто думал об Энни и... – запнулся молодой человек, сменив положение на кожаном кресле, в котором сидел.

– Понятно... Дальнейшие объяснения излишни, – ответил Альберт, стараясь облегчить смущение Арчи.

– Спасибо... На самом деле, я думаю, что не поблагодарил тебя достаточно за всю твою поддержку во всем этом, особенно за мистера и миссис Брайтон, – с застенчивой улыбкой признался молодой человек.

– Не за что, Арчи. Это меньшее, что я мог бы сделать как глава семьи, – небрежно ответил Альберт.

– Да, но я понимаю, что было совсем не просто предстать перед мистером Брайтоном. Он всегда был добрым и вежливым человеком, но он действительно расстроен этим разрывом. Однако ты очень мудро взял ситуацию под контроль. Мне действительно жаль, что тебе пришлось пережить этот неприятный момент из-за меня, – принес извинения Арчи, честно стыдящийся того, что вовлек Альберта в свои личные проблемы.

– Не говори так. Ты знаешь, что я поддерживаю твое решение только потому, что оно твое, и я его уважаю. Но ты еще не говорил, какие у тебя планы теперь, когда ты свободен, – напомнил Альберт, наконец, увидев способ начать разговор, от которого он отказывался.

– Ну... Я меня есть определенные надежды... но я должен буду отложить все мои планы до окончания войны... хотя едва могу дождаться, – признался мужчина помладше, и его миндальные глаза засияли особым блеском, пока он вставал с внезапным энергичным импульсом.

– Надежды?.. Арчи, ты не говоришь, что ты задумал... – задал вопрос Альберт, явно встревоженный словами и отношением племянника.

– Да, Альберт! Я знаю, что ты не веришь, что у меня есть шанс, но я решил попытаться еще раз, и когда Кенди вернется, я начну ухаживать за ней. Даже если в начале будет отказываться из-за Энни, я не сдамся. Я буду бороться за ее любовь, неважно, сколько времени на это потребуется, – пылко произнес Арчи.

– Нет, не будешь! – резко парировал Альберт.

– Что ты хочешь сказать? Ты собираешься запретить мне искать свое счастье? Ты только что сказал, что уважаешь мои решения... Почему к этому решению отношение уже иное? – спросил Арчи, смущенный ответом своего дяди и друга.

– Нет, Арчи, не то, чтобы я запрещаю тебе искать свое счастье... это просто...

– Может, ты решил сам добиваться расположения Кенди, забыв о юридических границах, которые вас с ней связывают! – выпалил молодой человек, явно расстроенный неодобрением Альберта.

– Что за ерунду ты говоришь, Арчи? – выругался Альберт, оскорбленный намеками молодого человека, хотя его добрый и собранный характер скоро возымел верх, и он тут же извинил племянника. – Но я прощаю тебя, потому что знаю, что ты не в своем уме!.. Я желаю, чтобы ты смог найти женщину, которая тебе действительно нужна, но боюсь, что ты не можешь даже мечтать о Кенди, потому что теперь она...

– Что!? – вскричал Арчи со свирепым взглядом в светлых глазах.

– Арчи, сядь. Есть новости, которые я получил только вчера. Я собирался сказать тебе и всем нашим друзьям на этой неделе... – сказал мужчина постарше, пытаясь снизить напряжение.

– Что случилось с Кенди?! Она в порядке? Пожалуйста, не говори мне, что она... – отчаянно молил Арчи, вцепляясь в плечи Альберта.

– Нет, Арчи! Успокойся! Она в порядке. На самом деле она теперь лучше, чем была когда-либо прежде. Лучше чем ты и я вместе взятые, – поспешил объяснить Альберт, приглашая молодого человека снова присесть.

– Тогда что можем мне помешать признаться ей в своих чувствах?

– Арчи, пожалуйста... Я получил новости из Франции... – спокойным голосом говорил Альберт, вынимая конверт из письменного стола. – В этом письме говорится о важном решении, которое приняла Кенди. Фактически, когда война закончится, а я уверен, это будет очень скоро, Кенди не вернется в Чикаго.

– Но почему? – удивился Арчи, ужасно смущенный.

– Арчи, я надеюсь, что ты поймешь и примешь это как джентльмен… Когда Кенди вернется, она будет жить в Нью-Йорке.

– Почему она должна жить в Нью-Йорке? Она там никого не знает... – глаза Арчи некоторое время блуждали, пытаясь найти логическое объяснение, чтобы восстановить равновесие, внезапно потерянное разумом, но секунду спустя беспокойный пристальный взгляд возобладал в его глазах со смесью гнева и недоверия, – кроме... Нет! Ты же не хочешь сказать, что она решила искать этого сукиного сына, которому ни черта не нужна! – взорвался он.

– Прежде всего, я бы оценил, если бы ты не оскорблял моего друга таким образом, – твердо парировал Альберт, – и послушай меня секунду, Арчи. Ты прав, когда подумал, что это связано с Терренсом, но не так, как ты думаешь. Возможно, не обратил внимания, но когда США объявляли войну Германии, Терренс поступил в армию. После этого, это было вопросом судьбы. Кенди и Терри нашли друг друга во Франции... – сказал, наконец, Альберт, действительно сожалея, что ранит молодого человека столь глубоко.

– Но как? – дрожащим голосом спросил Арчи.

– Боюсь, Терренс был ранен и послан в ту самую больницу, где работала Кенди. На самом деле, она ухаживала за ним в течение его выздоровления, – разъяснил Альберт.

– КОНЕЧНО! – вспыхнул Арчи, снова встав и бесцельно бродя по просторной комнате. – И этот ублюдок воспользовался преимуществом положения! Что за грязная игра.

– Арчи! – задохнулся Альберт, не зная, что еще сказать.

– Я вижу, ты встал на сторону Грандчестера, – упрекнул Арчи, – но если ты думаешь, что на сей раз я промолчу и откажусь, как раньше, вы с Грандчестером ошибаетесь! Ты просишь, чтобы я вел себя как джентльмен? Так позволь мне тебе сказать, что я устал быть джентльменом! Я буду бороться за любовь Кенди, неважно, если она теперь его подруга, потому что он ее не заслуживает! – заключил он, махая правой руки угрожающим жестом.

– В этом-то и дело, Арчи! Она ему не подруга! – ответил Альберт, всерьез обеспокоенный тоном, который принимал разговор.

– Что ты имеешь в виду?? – сердито спросил Арчи, и Альберт понял, что нужно сказать худшую часть новостей прямо сейчас.

– Арчи, Терри и Кенди поженились. Теперь Кенди миссис Грандчестер, и когда она вернется, то будет жить в Нью-Йорке со своим мужем. Нравится тебе это или нет, ты должен будешь принять это! – энергично выговорил мужчина постарше.

Арчи стоял безмолвный, пока решающие слова Альберта тонули в его ушах болезненным эхом, звеня снова и снова, пронзая его грудь словно меч, пока его сердце не разбилось на тысячу осколков. Он инстинктивно сжал кулаки и ясно чувствовал, как его челюсти прилипли друг к другу, предотвращая произнесение единственного слова.

Прежде, чем Альберт мог что-то сказать или сделать, молодой человек убежал в гневе, хлопнув дверью позади. Альберт знал, что в такой момент человек нуждается в некотором уединении, чтобы пролить слезы, которым гордость не позволяет показывать публике; так что он просто позволил своему племяннику уйти, надеясь, что приличные дозы одиночества смогут помочь ему преодолеть начальный удар.

Молодой человек бежал по роскошным залам и коридорам, пока не достиг своей спальни. Убедившись, что он остался действительно один, он упал на колени, тихо плача.

– Что ты наделала, Кенди, моя любимая?! – с упреком воскликнул он. – Ты, милая девочка, такая чувствительная и заботливая, когда дело касается других, но всегда бессердечная к моей любви к тебе? Почему ты слепа к моей страсти? Почему ты снова и снова так причиняешь мне боль? – произносил он между горькими рыданиями, пока его разум погружался в воспоминания. – Я так долго любил тебя! С тех пор, как мы были детьми! И всегда был кто-то еще! Всегда кто-то еще! Я принял твое решение, когда сначала ты выбрала Энтони, потому что я так любил вас обоих. Я вел себя как джентльмен, несмотря на мою молодость и скрыл признание любви, которое горело на моих губах... А потом... наш дорогой Энтони умер, оставив нас всех в печали... и я думал, что будет лучше позволить тебе облегчить свою боль в руках твоих матерей. Я наивно полагал, что позже, когда наши сердца излечатся от этой огромной потери, ты, наконец, удостоишь меня своей любовью. Но этот человек должен был появиться из ада, чтобы только принести тебе еще больше страданий, снова и снова, и у меня язык не повернулся, чтобы отказаться, когда ты попросила, чтобы я позаботился об Энни... О чем я думал тогда?

Молодой человек медленно встал и подошел к письменному столу рядом с окном. Там был маленький деревянный ящик, который он ленивым жестом открыл, вынимая одно из многих писем, собранных в прошлом году. Он снова вдохнул их запах, и воз его сожалений мысленно катился.

– У розы сладкий аромат, – думал он, а слезы все еще бежали по его щекам, – но есть и шипы, чтобы пронзить сердце мужчины. И теперь, моя прелестная роза, ты только что нанесли роковой удар моей бедной душе, отдав себя презренному ублюдку, который никогда не знал, как оценить твой дар!!! В прошлом, когда я понял, что он потерял тебя, я мог бы выдерживать бремя твоей нелюбви, моя милая, потому что знал, что никто не завоюет твоею любовь, но я только эгоистично обманывал себя, – горевал он, и его руки выпустили письмо, а пара янтарных глаз встретилась с собственным отражением в большом зеркале. – Ты никогда не смотрела на меня! – вслух причитал он, глядя на свои красивые черты. – Никогда не смотрела на мужчину, чьей любви хотели бы добиться другие женщины. Напротив, все это время ты продолжала любить его!! У него однажды были шансы, и он потерял их все, он не имеет право возвращать тебя! Он, который, как я полагал, даже более жалкий, чем я сам, потому что у него не было радости твоей близкой дружбы... он, который, в конце концов, стал счастливым обладателем твоих нежнейших объятий... и сокровеннейших ласк!!!! Если б ты только выбрала кого-то еще, это было бы не так больно!!! Почему он, из всех мужчин в этом мире, Кенди? Тот, кого я презираю за причинение тебе боли в прошлом!!! Тот, кто с этого дня будет объектом моей ненависти. Тот, кто будет чумой моих кошмаров, потому что я представляю, как он наслаждается вкусом твоих поцелуев, которых я никогда не попробую!! – громко вопил он, а его кулак разбил зеркало. – О, Кенди, моя Кенди!!! Какое проклятие наложила ты на меня!!! – плакал Арчи, не чувствуя боли кровившей руки.

Немцы отступали, но для генерала Людендорфа не все было потеряно. Он знал, что должен сопротивляться во Франции как можно дольше. Если б он смог удержать позиции вдоль границы до наступления зимы, это дало бы немецким дипломатам достаточно времени и военного давления, чтобы заключить более выгодное перемирие. Если они не смогли выиграть войну, то, по крайней мере, должны были постараться получить менее обременительные условия мира.

Так что его планом было медленно и постепенно отступать, пытаясь сохранить позиции с минимумом подразделений. Фош разгадал намерения противника и решил, что должен остановить мобилизацию немцев, заставив их сдаться прежде, чем они пустятся в бегство, так, чтобы они расплатились большим унижением и более выгодными результатами для Союзников. В конце концов, война может быть хорошим бизнесом для тех, кто побеждает. В 1919 году наставало время заключить сделку, и каждая сторона хотела занять наилучшее положение.

В течение сентября, октября и ноября Союзники организовали свое последнее наступление, то, что привело бы их к окончательной победе. Оно было разделено на три главных фронта. Один во Фландерсе, на северной границе с Бельгией, другой над Камбре и Сен-Кантеном, и последний по Мезьеру и Седану. Идея заключалась в том, чтобы взять под свой контроль железную дорогу, по которой немцы обычно перевозили свои войска, боевое снаряжение и припасы. Первый пункт, который решил атаковать Фош, был Сен-Мийель, город в нескольких милях от юга Вердена. Для такой миссии была выбрана американская армия.

К сентябрю 1918 года американцы уже организовали свой штаб в Весле, и 1-ая Американская Армия тогда была назначена атаковать Сен-Мийельский выступ и сократить его так, чтобы Союзники смогли получить свободную связь по железнодорожным линиям, от Парижа до области Лотарингии. Цель американцев состояла в том, чтобы взять выступ Сен-Мийеля и продвинуться к Аргонскому лесу, несколько миль на север. В эту миссию была включена вторая дивизия.

Поэтому ночью 11-ого сентября Терренс Грандчестер опять сидел в окопе под обстрелом, ожидая своей очереди действовать. В один час 12-ого сентября, сражение началось с сильной артиллерийской атаки, которая продолжалось несколько часов. Пехота, тем временем, ждала в тишине между темными стенками траншей. Доносились лишь осенний ветер и взрывы орудий, тающие с сильным запахом пороха, который наполнял атмосферу. Молодой человек сидел рядом с Терренсом, держа свой пулемет Браунинга нервными пальцами, поскольку вздрагивал от страха с каждым новым взрывом. Это был первый раз, когда он участвовал в бою, и Терренс не мог винить его в том, что тот напуган. Молодой актер опустил руки на плечо своего молодого соратника, стараясь уменьшить его страхи.

– Все это чертовски страшно, – произнес Грандчестер, – и все же, ты должен управлять собой, если хочешь остаться в живых.

– Как Вы можете быть таким спокойным? – поразился молодой человек, глядя на невозмутимого сержанта.

– Я так же боюсь, как и ты, Мэтью, – ухмыльнулся Грандчестер, – но я стараюсь сосредоточиться на своей цели. Если я хочу достигнуть ее, то должен сконцентрироваться.

– И что это за цель? – спросил молодой человек.

– Я должен жить, Мэтью, – ответил сержант со странным пламенем, на краткую секунду мелькнувшим в его глазах. – Есть кое-кто, кому это нужно. Так что, когда мы встретимся в врагом, я сосредоточу все свои силы, чтобы сохранить свою жизнь и исполнить свой долг. В этот момент нет места никаким другим мыслям или чувствам. Просто сконцентрируйся на этом, и только рассудок поможет тебе остаться в живых. Сфокусируй свой разум на этой мысли, а свои пять чувств на сражении.

– А что, если я просто не смогу это сделать? – поинтересовался молодой человек.

– Тогда доверься молитвам твоей матери, Мэтью, потому что не думаю, что Господь Бог услышит хоть какую-то молитву от такого грешника как ты, – пошутил сержант, давая молодому человеку легкий пинок, который немного ослабил напряжение молодого человека.

В 5 утра пехота вышла из траншей. И снова Терренсу пришлось столкнуться с ужасающим видом людей, убивающих друг друга, и снова его руки должны были окраситься кровью. Он знал, что не сможет стереть эти пятна, которые на нем останутся, даже если он снова и снова будет смывать их, они всегда будут терзать его совесть и станут частью его кошмаров. Однако, у него был один аргумент, который поддерживал его в эти часы: он должен жить, и если придется убить, чтобы спасти свою жизнь, он это сделает. Впервые в своей жизни он знал, что его существование имело ясную цель.

Битва длилась почти 24 часа, но к счастью, немцы сопротивлялись не так решительно, как ожидалось. Тринадцатого сентября приступ был взят, и несколькими часами позже американские силы сменились французскими подразделениями. Первая Американская Армия продолжала путь к Аргонскому лесу, где их ожидал целый месяц болезненной борьбы.

На пути к северу Терренс смотрел в окно поезда, поглаживая распятие в своих руках. Он видел вечнозеленые ветви сосен, контрастирующие с золотым ландшафтом, доказательство наступающей осени, и его разум тут же принес ему сладкую память о глазах его жены. Он тихо вздохнул, благодаря Бога, что она была далеко и в безопасности. В переписке, которую он поддерживал с Альбертом в предыдущие месяцы, молодой миллионер открыл ему, что принял меры, чтобы держать Кенди подальше от фронта. Однако, Терренс не был бы настолько счастлив, если бы знал, что случится в Париже.

Слухи могут стать опасной ловушкой, в которую рано или поздно попадает желаемая добыча. Пока Кенди усердно работала в течение долгих смен, и все свободное время мечтала о человеке, которого любила, истово молясь, как никогда прежде, кто-то другой был занят распространением ядовитой смесью лжи и реальных фактов, на которую легко откликались уста, охочие до сплетен. В конце концов, не так уж трудно достигнуть темной грани внутри человеческих сердец. Нужно лишь чуть-чуть задеть струну, чтобы выявить человеческие слабости. В конечном счете, они могут пригодиться в достижении некоторых целей.

Кендис Уайт Одри в предыдущем году послали на фронт в Ипр, а затем на Камбре, вернув в Париж в декабре, лишь на несколько дней позже того, как полковник Волард – тогда еще майор Волард – был назначен директором больницы. С тех пор было послано в разные области по Западному фронту пять различных групп медицинского персонала, но Одри никогда не назначали снова, несмотря на факт, что она получила опыт и необходимые навыки.

Когда Одри прибыла в больницу после фронта, она заболела гриппом на пару недель и даже, когда Волард возможно не знал ее, он был так заинтересован в ее выздоровлении, что нанес ей пару визитов. Интерес Воларда можно расценить как простой знак вежливости и уважения к героине из одной из союзнических стран. И все?

Флэмми Гамильтон, всегда далекая и холодная со всем персоналом, которым она командовала, внезапно переменила свое отношение к Кендис Одри, как только они обе вернулись в Париж. Некоторые могут подумать, что изменение Гамильтон связано с фактом, что Одри фактически спасла ей жизнь. Однако, такое превращение случилось точно к тому времени как Волард прибыл в Святой Жак. Совпадение?

Доктор Бонно открыто ухаживал за Кендис Одри более года, но она никогда не проявляла никакого интереса. Зачем молодой незамужней женщине отклонять внимание человека со столь обещающим будущим, какое было у Бонно, не говоря уже о его симпатичной внешности? Была ли тайная любовь, в которой она не могла признаться, и которая не позволяла ей вознаградить привязанность Боннота?

Летом пациенты из палате A-12 фактически, подняли мятеж, чтобы Одри была их медсестрой. Волард решил проблему, просто послав медсестру назад в упомянутую палату. Некоторые думали, что эта мера была довольно слабой и не совсем по– военному. Более строгим было бы решение перевести медсестру в другую больницу как урок для пациентов-бунтовщиков. Однако, Волард предпочел оставить Одри в больнице Святого Жака.

Наконец, недавно, Одри исчезла на целую ночь и даже опоздала в свою смену на следующее утро. Однако, Гамильтон ничего не сделала, чтобы наказать Одри за проступок. Не странно ли все это в самом деле, особенно, когда Флэмми Гамильтон всегда была такой строгой начальницей?

Нэнси Торндайк знала причины всех этих странных событий. Она работала, создавая больничные архивы в течение месяца, и в своем задании она нашла бумаги Кенди, содержащие очень любопытную информацию. Так она узнала, что молодая блондинка была членом очень богатой семьи, которая имела связи с высокими военачальниками во французской армии. Она читала письма Фоша майору Легару, майору Ля Саль и полковнику Воларду, строго предписывающие держать Одри в тылу. Это объяснило таинственное увольнение Ля Саль, того, кто послал Одри в Ипр, и интерес Воларда в удерживании Кенди подальше от линии фронта.

Нэнси сложила два и два, и увидев цельную картину, она поняла, что события можно легко истолковать по-другому. После этого, потребовалась лишь пара неформальных бесед кое с кем из коллег с репутацией завзятых сплетников, чтобы распространить слух, что у Эрика Воларда связь Кендис Одри, и по этой причине он пытается защитить свою любовницу, держа ее подальше от полевых госпиталей. Флэмми Гамильтон наверняка знала о романе и, следовательно, изменила отношение к Одри, когда Воларда назначили директором больницы. С другой стороны, Бонно не мог соперничать с полковником, который, несмотря на свой возраст и брачные узы, мог предложить намного больше своей любовнице, чем Бонно смог когда-либо предложить своей жене. Маленькая американская блондинка оказалась не такой уж чистой и наивной.

Слух мгновенно распространился, и через неделю дошел до ушей Воларда. Он, разумеется, был глубоко оскорблен и обеспокоен из-за своей жены. В молодости Волард не был святым, как большинство солдат, и Мадам Волард отреагировала на неверность своего мужа крайне резкой обидой, так что их брак был близок к полному провалу и окончательному разрыву. К счастью, время, любовь и хорошая доза прощения спасли Воларда от громкого развода, и в предыдущие пять лет они не без усилий восстанавливали доверие друг друга.

Понятно, что Волард боялся, что скандальный слух о его предполагаемой интрижке с американской медсестрой мог дойти до его жены, снова разрушив их еще натянутые отношения. Волард также боялся, что сплетня могла повредить его профессиональной репутации, особенно, когда он имел отношение к молодой леди, чье семейство имело связи с Маршалом Фошом. Так, Волард решил кое-что делать, чтобы сразу утихомирить злую сплетню.

Кенди была одна в своей спальне. Нежными руками она сложила льняное платье, которое мисс Пони и сестра Лин прислали ей в качестве подарка на день рождения, чтобы хранить его в коробке. После стирки и тщательного накрахмаливания она сказала себе, что она никогда больше не будет его носить. В конце концов, это было ее подвенечное платье, и она не собиралась надевать его для простой прогулки по парку, но хранить его как подарок в память о дне, когда она поклялась в вечной любви мужчине ее жизни.

Она погладила кипенно-белую органди, которая украшала лиф, и крошечные пуговки в форме жемчуга, не в силах избежать воспоминания о руках Терри, как он расстегивал их нервными пальцами.

Молодая женщина почувствовала, как румянец покрыл ее розовые щеки, но в этот раз она наслаждалась теплым ощущением, вспоминая ласки мужа. Она закрыла глаза и вновь почувствовала его поцелуи, и услышала его слова любви в ушах. Закрыв коробку, она легла на кровать, отсылая разум к самым сладостным и сокровенным воспоминаниям. Она нащупала правой рукой изумрудное кольцо, которое носила на шее на серебряной цепочке, всегда спрятанной под униформой, и сжала жестом нежности.

Лишь днем ранее Кенди получила письма Терренса, и каждое написанное им слово, пульсировало в ее венах каждую секунду, весь день и ночь напролет. Она закрыла глаза, повторяя про себя предложения, которые уже выучила наизусть, проигрывая своего рода тайный диалог.

Однако, теперь я просыпаюсь и думаю о "нас", и удивляюсь этому замечательному чувству, что некоторые зовут надеждой.

– О, Терри! – вздохнула она. – Надежда – это то, что теперь наполняет мое сердце... мысль, что я могу ждать ребенка, твоего ребенка.

Я читаю и перечитываю твои слова любви и представляю твои любимые глаза, мой ангел. Как я жажду увидеть свое отражение в этих зеленых зеркалах.

– Так же, как я жажду увидеть твои глаза и почувствовать на себе твои теплые руки.

Мысль о тебе – это радость, которая исцеляет мою душу и дает мне силы продолжать жить...

– Я чувствую то же самое, любимый, но зная, что ты в самом центре нового сражения, я не нахожу покоя и волнуюсь! – вдруг вспомнила она с упавшим духом.

Я в руках Божьих, и я уверен, что он сохранит мне жизнь, чтобы сделать тебя счастливой.

– О, Терри! – сказала она вслух, но поскольку услышала открывающуюся дверь, то поспешила вытереть слезы, которые уже текли по щекам.

В этот момент в комнату вошла Флэмми с очками в руке, поскольку она тоже вытирала заплаканные глаза безупречно белым носовым платком.

– Флэмми! – воскликнула Кенди, удивленная слезами подруги настолько, насколько ее неожиданным появлением в то время дня, когда ей полагалось быть на дежурстве.

– Кенди! – было все, что могла выговорить Флэмми перед тем, как броситься в объятия подруги.

Молодая блондинка нежно обняла брюнетку, стараясь успокоить ее взволнованное сердце словами утешения. Они стояли некоторое время, обняв друг друга, пока Флэмми не почувствовала, что все ее слезы вышли. Тогда обе женщины сели к Кенди на кровать, а блондинка держала подругу за руки.

– Не хочешь поделиться тем, что у тебя здесь? – спросила Кенди, притронувшись к ее груди рукой. – Или предпочтешь просто посидеть немного со мной, в тишине?

– Кенди... Я… – нерешительно пробормотала Флэмми. – Я думаю, что было бы неплохо поговорить, – сказала она, задаваясь вопросом, сколько печалей она могла бы доверить.

Молодая брюнетка отбросила одну из темных прядей, которые покрывали ее лоб, а затем вынула из кармана порванный конверт, который показала подруге.

– Это письмо от Ива, – упавшим голосом объяснила Флэмми.

– Я не знала, что он тебе пишет, – сказала немного смущенная Кенди.

– Он не пишет, Кенди... Как можно? – ответила подавленная брюнетка. – Он написал Жюльен, но она дала мне прочитать письмо.

Кенди оторвала глаза от конверта, адресуя подруге вопросительный взгляд. Внезапно длинный ряд случайностей, отдельные слова, знакова, и реакции Флэмми, наконец, возымели смысл, и Кенди смогла все прочесть во влажных темных глазах подруги, будто в открытой книге.

– Флэмми... ты... любишь его! – прошептала блондинка, все еще не веря признаниям карих зрачков.

– Нет-нет! – поспешила отрицать Флэмми, все еще не соглашаясь раскрыть сокровенные чувства. – Я… Я просто… беспокоилась… Я... – запиналась она, не в состоянии найти подходящее объяснение.

– А если нет, то почему ты плачешь? И почему запинаешься? Это не та Флэмми, которую я знаю, – парировала Кенди.

– Разве все должны быть влюблены в кого-нибудь только потому, что ты так влюблена в Терренса? – использовала Флэмми последний аргумент.

– Брось, Флэмми, ты сказала, что хотела поговорить. Это бы чуть-чуть помогло, если бы ты действительно, была со мной откровенна... Что ты теряешь? – спросила Кенди самым проникновенным тоном, и несмотря на недоверие Флэмми, брюнетка, наконец, поддалась обаянию подруги. Она сказала себе, что, поскольку Кенди уже вышла замуж за Грандчестера, не было смысла скрывать свои чувства от своей подруги.

– Хорошо, – согласилась, наконец, Флэмми, отводя глаза и нервно сжимая носовой платок. – Ты права, Кенди... Я... я... влюблена в него.

– Почему ты раньше мне не сказала о своих чувствах? – потребовала ответа смущенная Кенди.

– Потому что тогда ты бы отступила, – ответила Флэмми, и новая слеза покатилась по ее щеке. – А я этого не хотела. Я не хочу, чтобы меня выбрали из-за милосердия другой женщины. Это не в моем стиле... назови это гордостью, если хочешь... кроме того, я не был уверен, а если бы ты, в конце концов, полюбила его... это сделало бы его очень счастливым... Как я могла тогда вмешиваться?..