Текст книги "Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)"

Автор книги: Элис Авалос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 44 страниц)

– Спасибо, Терри, – произнес он, называя меня уменьшительным именем, которое он дал мне в детстве. Я протянул руку и сжал его ладонь. Некоторое время мы молчали, не ощущая потребности в словах, чтобы выразить свои чувства.

Солнце скрылось за горизонтом, и комната погрузилась во мрак. В камине плясам огонь, освещая спальню робким, неясным светом. Дыхание моего отца становилось все тяжелее, и в вечерней тишине был слышен каждый его вздох. В это мгновение мои мысли пронзила внезапная догадка.

– Отец? – произнес я, нарушив тишину.

– Да? – устало отозвался он.

– Почему ты не пытался заставить меня вернуться в Англию еще тогда… я имею в виду, ты ведь мог это сделать, мне было всего шестнадцать, и я все еще находился под твоей опекой.

– Выходит, она тебе так и не сказала, – ответил отец, загадочно улыбаясь.

– Она?

– Да, твоя школьная подруга, в которую ты был так влюблен.

Это стало последней каплей. Я повернул лицо к огню, не в силах скрыть замешательства. В конце концов, вся моя жизнь сводилось к одному-единственному имени.

– Кенди, – прошептал я.

– Да, ее звали именно так, – отметил мой отец. – Знаешь, сынок, я не встречал человека, способного быть таким убедительным, как эта молодая леди.

– Как … как ты с ней познакомился? – нерешительно спросил я.

– Ну, – слабым голосом сказал старик, – когда ты уехал, я пошел в академию поговорить с директрисой… она … она позвала девочку… эту Кенди… чтобы расспросить ее о тебе, потому что она думала, Кенди знала, где ты находишься.

– Она не знала, – немедленно возразил я с таким рвением, словно знал, что мой отец осмелился впутать Кенди в наши семейные неприятности.

– Да, она не могла сказать мне, где ты… но… она так настойчиво просила позволить тебе стать свободным… я … я не знаю… я просто не мог сопротивляться ее доводам… Удивительно, какой убедительной была эта маленькая женщина. Думаю, последовав совету этой юной леди, я совершил самый разумный поступок в своей жизни, – заключил он, внезапно ослабев.

– Кенди! – рассеянно повторял я, погруженный в собственные воспоминания. С каждым поворотом существования я понимаю, что самые лучшие моменты в моей жизни связаны с тобой, Кендис Уайт.

– Ты … ты когда-нибудь видел ее? – рискнул спросить отец. Видимо, выражение моего лица говорило красноречивее, чем мои слова.

– Да, – сказал я, не сумев скрыть тоску.

Между нами вновь воцарилось безмолвие. Ночные тени, смешанные с отблесками камина, создавали причудливые образы на древних стенах. Мой отец уснул, и я оставался с ним в течение многих часов. Я видел в его глазах ту же тень смерти, что и в глазах Сюзанны. Поэтому я знал, что его конец близок, и, хоть при его жизни я никогда не был рядом, мне хотелось остаться с ним в его смерти.

Через некоторое время, показавшееся мне вечностью, отец проснулся с гримасой боли. По его приказу в комнату вошла целая команда врачей и медсестер, пытающихся спасти жизнь человека, которого уже потребовал к себе Бог. Эти люди могли лишь облегчить его последние мгновения. Когда они покинули спальню, оставив нас наедине, отец окинул меня самым открытым взглядом, на который был способен.

– Спасибо, Терри… что был со мной, – пробормотал он, – я хотел бы, чтобы твоя жизнь была лучше моей, сынок.

– У меня все прекрасно… папа, – солгал я.

– Я знаю… – закашлялся он, – знаю, что ты лжешь… ведь ты никогда не называл меня папой… – он печально улыбнулся, и я вернул ему улыбку. После этого его лицо посерьезнело, и он с трудом добавил:

– Сынок, не предавай свои чувства. Слушай свое сердце и, пожалуйста… Богом заклинаю…не повтори самого страшного моего греха… не стать счастливым. – Он нерешительно остановился, не зная, продолжать или нет. Наконец, он решил произнести слова, которые держал в себе. Слова, которых я никогда не забуду: – Ты не осуждаешь меня, и, видит Бог, я последний человек на земле, который вправе осудить тебя… но я вижу, что в твоем сердце есть страсть, с которой ты… ты… не можешь бороться… не делай этого… слушай свое сердце… и найди свою школьную подругу. – Он из последних сил сопротивлялся действию лекарств, погружающих его в сон, от которого он уже никогда не очнется. Пока он спал, он звал мою мать три или четыре раза, а когда рассвет ворвался в комнату, ночь уже скрыла его, и отец умер, не выпуская моей руки. Я так никогда и не сказал ему, что не смог бы найти «свою школьную подругу», ведь она принадлежала другому человеку. Во всяком случае, именно в это я так по-дурацки тогда верил.

После смерти отца мне пришлось столкнуться с юридическими проволочками, связанными с разделом его наследства, политическими обязанностями и привилегиями аристократа. Если бы Стюарт не был таким блестящим юристом, я бы не справился с чрезвычайно сложными и запутанными делами. Я был очень удивлен, что, хоть титул перешел к моему сводному брату, а основная часть состояния отца была поделена между моей мачехой и ее детьми, я и моя мать также были упомянуты в завещании. Само собой разумеется, герцогиня была более чем расстроена, но отец устроил все таким образом, что она не могла опротестовать его волю. Таким образом, неожиданно я стал обладателем скромного состояния, титула графа и виллы в Эдинбурге согласно воле моего отца, который думал, что мне будет приятно владеть этой землей и этим домом. Моим первым побуждением было отказаться от этого наследства, но Стюарт убедил меня не делать этого, говоря, что так хотел отец.

Поверенный гарантировал, что мне не придется заседать в Парламенте, деньги могут быть переведены на счет в Америке, а поместье – перейти под его опеку и сталь своего рода летним домом, где я мог бы проводить отпуск. Все, что он говорил, звучало очень разумно, но я не мог избавиться от опасения перед виллой. Я не был уверен, что смогу предстать перед воспоминаниями, которые хранили эти стены. По этой причине я поехал в Шотландию, чтобы проверить, насколько болезненной будет встреча с прошлым, а также, чтобы дать себе время подумать и упорядочить свою жизнь после смерти Сюзанны. Я надеялся, что древние стены дома за запертыми дверями все еще хранили хоть капельку волшебства Кенди, возникавшего повсюду, где бы она ни появлялась. В те дни я решил, что я не женюсь ни на ком, раз Сюзанна умерла, а я не мог быть с женщиной, которую люблю. Напротив, мне нужно было что-то, что наполнило бы мою жизнь смыслом, чем бы я мог гордиться. После этого я решил принять последний дар отца и оставил виллу на попечение Стюарта. Причина, которую я искал, уже ждала меня по возвращении в Америку. Через пару месяцев после смерти отца США вступили в войну, и я в смутном романтическом порыве решил присоединиться к действующей армии, не подозревая, что это решение приведет к новой встрече с Кенди.

Итак… мне снова довелось встретиться с ней. Мне довелось убедиться, что из шаловливого подростка она превратилась в потрясающую женщину. Я жил духовной близостью с ней те мгновения в грузовике. Я видел ее в моих объятиях и чувствовал мягкое тепло ее бесчувственного тела. Я обнаружил, что все еще мог вернуть ее любовь, но понял это слишком поздно, когда кто-то снова разлучил нас. Наконец, я встретил человека, занявшего место, которое принадлежало мне. Теперь у моих кошмаров было лицо, которое я даже не мог позволить себе ненавидеть, ведь я сам отказался получить нечто большее.

О, Кенди, Кенди…! Я думал, что время погасит пожар в моей душе, но это пламя только разгорается со все большей силой, и я уже не могу справиться со своим беспокойным сердцем. Проходят годы, а я не могу думать о тебе как о сладком воспоминании моей юности, не могу видеть в тебе лишь друга, с которым долго не виделся. Ты зажигаешь меня, как в первый день нашей встречи и даже сильнее, и это пламя безнадежно сжигает мое сердце. Почему, Кенди, скажи, почему… почему ты для меня значишь нечто большее, чем я того хотел бы?

Часы пробили полночь, и молодой человек, словно пробудившись от долгого сна или очнувшись от волшебного заклятия, побрел обратно к грузовику. Ему придется преодолеть длинный путь, прежде чем он доберется до стоянки в лесу, где ждал взвод. Он бросил последний взгляд на готические очертания Нотр-Дама и сказал последнее «прощай» своей любимой.

«Помяни мои грехи в своих молитвах, нимфа», – процитировал он, заводя мотор. Грузовик быстро исчезал в тумане, а человек, сидящий внутри, был готов снова играть роль всей своей жизни.

Глава 8

«Годовщина»

– Смотрите, повозка! Это он!! – радостно кричали дети. – Это он! Он приехал!

Двор был заполнен детьми всех возрастов, которые взволнованно прыгали и кричали. К Дому Пони приближалась большая повозка, запряженная двумя лошадьми, в которой сидел мужчина. Мужчине было слегка за двадцать, и его крупное, мускулистое тело свидетельствовало о том, что он привык к тяжелому физическому труду. Несмотря на внушительную фигуру и высокий рост, его лицо оставалось все таким же по-детски добрыми, а светло-карие глаза излучали открытость.

Не успел он выбраться из повозки, как тут же попал в лавину объятий, поцелуев и дружеских похлопываний по плечу или всюду, куда могли дотянуться самые маленькие. Все это происходило под аккомпанемент визгов, криков и едва слышных сквозь этот шум вопросов и приветствий.

– Том, Том! Ты привез сладости, как обещал? – спрашивала рыжеволосая малышка.

– Ой, Том! Какие у тебя красивые лошади! Можно покататься? – кричал мальчик с озорным выражением лица.

– Молоко! Молоко! Молоко! – раздался среди этой толпы тоненький голосок.

Том взял на руки маленькую девочку с огромными голубыми глазами, требующую молока. В руках молодого человека она выглядела совсем крошечной, но чувствовала совершенно уверенно, зная, что нигде больше на земле она не будет находиться в такой безопасности.

– Разве тебе не хватает молока от коровы, которую я привез вам прошлой весной, Лиззи? – весело спросил молодой человек.

Малышка опустила глаза и улыбнулась.

– Но твое вкуснее, Том! – застенчиво сказала она, и Том рассмеялся над ее двусмысленным ответом.

– Мне жаль человека, который в тебя влюбится, Лиззи, – ухмыльнулся Том, опуская девочку на землю, а ее друзья в это время еще сильнее приникли к нему.

– Прекратите, дети! – воскликнул том, чувствуя, что упадет под таким натиском. Как Гулливер в стране лилипутов. – Подождите секунду, я поздороваюсь с мисс Пони и сестрой Лин, а потом покажу, что привез вам, – попросил он.

– А их нет, Том, – сказал один из самых старших мальчиков.

– А где они? – удивился тот.

– Они уехали в город с двумя красивыми мужчинами, – ответил второй мальчик с сияющими зелеными глазами.

– Их зовут Альберт и Арчи, – важно заметил третий, – но в доме остались девушки.

– Девушки? – не веря своим ушам, переспросил Том. – Энни… и… и Кенди здесь?

Внезапное упоминание легендарной воспитанницы Дома Пони, вечной заводилы и предводительницы повергло детей в печальное молчание.

– Нет, Том, – гордо откликнулся один из малышей. – Она все еще убивает немцев! – добавил он, делая вид, что стреляет из винтовки.

– Никого она не убивает! – возразила девочка. – Глупый, она ухаживает за ранеными!

– А Энни здесь, – добавила другая девчушка. – С ней ее подруга.

– Ясно, – сказал Том, и воспользовавшись спокойствием детей, двинулся к входной двери, но тут она распахнулась перед его носом.

– Что здесь… – взволнованно начал женский голос, осекшись, когда дверной проем заполнила большая фигура, закрывая собой солнце.

Том увидел на хрупкую молодую женщину, открывшую дверь. На секунду взгляд столкнулся с твердым взглядом темных глаз, и тут Том понял, что впервые увидел такую красивую женщину. Девушка торопливо опустила глаза и застенчиво поприветствовала гостя:

– Извините, сэр, – заговорила она. – Я услышала крики детей, и подумала, что что-то случилось.

– Все в порядке, мисс, – ответил Том, очарованный естественной скромностью молодой женщины. – Мы с детьми старые приятели, и их крики просто способ поздороваться.

– Понимаю.

– Позвольте представиться, – продолжал Том, протягивая руку. – Меня зовут Томас Стивенс, но все зовут меня Том. Я вырос в Доме Пони.

– Я много слышала о вас, Том, – улыбаясь, ответила девушка, и Том отметил, что она становится еще красивее, когда улыбается. – Я подруга Кенди и Энни. Меня зовут Патриция О’Брайен, но вы можете называть меня Патти, – сказала она, пожимая большую ладонь молодого человека.

Молодая женщина нервно зашевелилась под одеялом. Золотистые завитки рассыпались по подушке и упали на грудь, а руки сжимали одеяло, защищающее ее от утреннего холода. Женщина, сидящая рядом с ней, поняла, что девушке приснился кошмар. Она находилась в состоянии, когда так хочется закричать, но голов уже не подчиняется приказам разума.

– Терри! – вдруг вскрикнула она, резко поднимаясь на кровати.

– Кенди, Кенди! Все в порядке! – тут же отозвалась Флэмми, пытаясь успокоить подругу.

Открыв бездонные зеленые глаза, Кенди увидела, что находится в маленькой комнате со светло-серыми стенами и небольшим окном с белыми хлопчатобумажными занавесками, а рядом в инвалидной коляске сидит Флэмми. Ей вспомнилась ночь, когда они приехали в больницу. И словно в ответ на воспоминание, по необычайно бледным щекам медленно покатились две слезы.

– Он ушел. Ушел, да? – было ее первой осознанной фразой.

– Ты имеешь в виду того, кто привез нас сюда? – спросила Флэмми.

– Да, – скорее грустным взглядом, нежели односложным ответом отозвалась Кенди.

– Он уехал той же ночью, Кенди, – осторожно начала Флэмми, щадя очевидную боль девушки. – Наверное, у него был приказ тут же вернуться.

– Ясно, – разочарованно произнесла та, тяжело откидываясь на подушку.

Она отвернулась и на несколько минут безмолвно застыла, спрятав лицо в подушку. «Он снова исчезает, даже не попрощавшись, – подумала она, чувствуя набегающие на глаза слезы. – Я должна не думать об этом! Должна контролировать себя!» – мысленно сказала она.

– Флэмми, сколько я пробыла в постели? – через некоторое время спросила она, тщетно пытаясь избежать грустных мыслей.

– Почти 36 часов, – профессиональным тоном ответила Флэмми. – Тебе было хуже, чем мы предполагали, но ты выживешь… нравится это нам или нет, – неуверенной шуткой закончила она, пытаясь отвлечь Кенди.

– Очень смешно! – отреагировала девушка, саркастически улыбаясь. – Потребуется нечто большее, чем обычная лихорадка, чтобы избавиться от меня, мисс Гамильтон.

– В этом ты права, – уже серьезнее продолжала Флэмми. – Похоже, окопов и заснеженного леса тоже оказалось недостаточно… – она опустила глаза и взяла руки Кенди в свои. – Я снова должна поблагодарить тебя, друг мой, – закончила она, сжав руку девушки.

Кенди ответила одной из своих улыбок и крепко обняла подругу. Она решила отбросить печальные мысли, как делала это сотни раз прежде, и весь следующий час посвятила разговорам с подругой, предварительно проглотив огромный завтрак перед изумленными глазами Флэмми. Та впервые стала свидетельницей столь ожесточенного поглощения пищи ослабленным пациентом.

Но все же Флэмми не ввела в заблуждение напускная веселость Кенди. Она видела, что однокласснице что-то не дает покоя, и ей казалось, она знала, что именно.

Флэмми поведала Кенди, что доктор поместил девушек в одну комнату, ведь нельзя было оставлять больных женщин в палате с ранеными.

Жюльен поселилась в соседней комнате и в тот же день вернулась к работе. Флэмми же из-за сломанной ноги придется забыть об исполнении служебных обязанностей на три-четыре месяца. К счастью, ее рана уже не была такой серьезной. Теперь ей нужен был лишь покой и отдых.

Разговор плавно продолжался. Кенди расспрашивала Флэмми о всех раненых ,которых они привезли с фронта, о Жюльен, об Иве и всех приятелях из больнице. Она очень удивилась, услышав, что ее состоянием интересовался сам директор. Кенди показалось, что это слегка необычно для такого занятого человека. Конечно, она и предположить не могла, что сферы влияния Одри были настолько широки.

После завтрака Кенди впервые попыталась встать с постели, держась за стул, несмотря на возражения Флэмми. Та боялась, что Кенди еще слишком слаба и может почувствовать головокружение. По ее мнению неразумно было оставлять Кенди в комнате без человека, который помог бы ей в этом случае. Но девушка, как обычно, не обратила внимания на беспокойство подруги. После нескольких неудачных попыток Кенди сумела встать на ноги и тут же подошла к окну, невольно посмотрев на место, где той ночью стоял грузовик Терри. Из ее груди вырвался вздох.

«Терри правда сказал, что Сюзанна мертва, или это лишь игра моего воображения?» – попыталась припомнить Кенди. Она закрыла глаза и сцена прощания снова проплыла перед ее глазами.

«Моя жена Сюзанна? Кенди, я не женился на Сюзанне. Она умерла год назад!» – сказал он тогда, и его глубокий голос снова наполнил ее уши музыкой. Да! Кенди была уверена, что эти слова действительно были произнесены той ночью.

– Что ты делаешь? – раздраженная упрямством подруги, спросила Флэмми. – Пожалуйста, Кенди, вернись в кровать!

Кенди очнулась от воспоминаний и нетвердым шагом пошла к кровати.

– Видишь, Флэмми? – торжествующе спросила она, опустившись на кровать. – В следующий раз я и на дерево смогу забраться!

– Глупышка! – с наигранным возмущением парировала Флэмми, тут же опровергая свой тон улыбкой.

Только Кенди была способна так быстро рассмешить ее. Теперь она упрекала себя в том, что не позволяла девушке сблизиться с ней раньше. Но отныне их дружба будет длиться вечно. Но ее беспокоила одна мысль… высказывание которой могло оттолкнуть новую подругу.

– Кенди? – несмело спросила Флэмми, когда девушка снова была под одеялом. – Можно задать личный вопрос?

– Конечно! Мы ведь друзья, – беспечно отозвалась Кенди.

– Ну, я не уверена… не пойми меня неправильно… – с сомнением протянула Флэмми.

– Флэмми, переходи к делу! – нетерпеливо сказала Кенди.

– Ммм…. Мне показалось, что этот человек… который доставил нас в Париж, – задумчиво начала она, – это был тот челочек, который однажды ночью искал тебя в Чикаго.

Кенди уставилась на Флэмми, ошеломленная вопросом и памятью своей подруги. Хотя лицо Терри не так уж просто было забыть даже такой холодной женщине, как Флэмми. Кенди вдохнула и печально улыбнулась. Иного ответа Флэмми уже не требовалось.

– Да уж, у тебя прекрасная память на лица, – с меланхолией произнесла Кенди.

– Понятно, – продолжала Флэмми, не глядя в глаза девушки. – Наверное, тебе было неприятно снова встретить его… вот так?

Кенди задумчиво потерла рукой подбородок, как бы решаясь стоит ли ей рассказывать о своих чувствах.

– Скорее неожиданно, – прошептала она.

– Ты и этот человек… я хочу сказать… – пробормотала Флэмми, не зная, можно ли расспрашивать Кенди об этом.

– Были вместе? – резко закончила Кенди. – Да, ты права, когда-то у нас были… романтические отношения.

– Я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, Кенди, – поспешно извинилась Флэмми, чувствуя себя виноватой. – Просто я была почти уверена, что видела его раньше. Припоминаю тот вечер в Чикаго… Я злилась на то, что ты оставила больных, хотя тогда было твое дежурство. А может, я слегка ревновала, ведь тебя искал такой красавец… Он так беспокоился о тебе, так хотел тебя увидеть… Можно спросить, что между вами произошло?

– О Флэмми! – в отчаянии вздохнула Кенди. – По определенным причинам у нас ничего не вышло. Он обручился с другой.

– Правда? – удивленно переспросила Флэмми. – А мне казалось, он без ума от тебя. Но если так, то он попросту тебя не заслуживал.

Кенди пораженно посмотрела на подругу. Даже бесконечно страдая из-за события, которые разлучили их с Терри, она всегда считала, что оба они стали жертвами обстоятельств.

– Пойми, Флэмми, я не могу его ни в чем обвинять. Более того, он ведь даже не женился на этой девушке. Боюсь, она умерла, – закончила Кенди.

– А ты все еще что-то к нему испытываешь? – спросила Флэмми, сердитая, что Кенди любит человека, который, по ее мнению, не стоит ее любви.

Кенди опустила глаза и сжала руками одеяло.

– Думаю, да, Флэмми, но это безответная любовь. С тех пор многое изменилось. Не думаю, что теперь что-то для него значу, – прошептала она.

Флэмми молча обняла подругу, чувствуя боль, которая так долго жила в ее душе.

В камине чуть слышно потрескивал огонь. Тусклые языки пламени едва освещали комнату, оставляя углы погруженными во мрак, безмолвными тенями окружавший двух молодых людей, которые сидели на диване около камина. Утром Арчи и Альберт отвезли мисс Пони и сестру Лин в город за подарками, одеждой и сладостями для маленьких питомцев Дома Пони. Молодых людей изумила бесконечная энергия женщин, которые перемещались от магазина к магазину с какой-то мистической силой. Молодых Одри утомили первые же два часа, но мисс Пони и сестра Лин не могли остановиться, пока не провели в походах по магазинам еще часа три.

– Понятно, откуда у Кенди столько энергии! – заметил Альберт, когда они нашли возможность передохнуть в обувном магазине, где дамы покупали обувь детям из приюта.

– Нашел кому рассказывать, – только и ответил Арчи.

Он слишком устал, чтобы поддерживать разговор.

Дело в том, что финансовые трудности, которые прежде испытывал Дом Пони, исчезли как по мановению волшебной палочки, как только Алберт стал во главе семьи Одри. Кенди и Альберт регулярно посылали в приют деньги, которые удовлетворяли основные потребности детей. А если их оказывалось недостаточно, мисс Пони и сестра Лин всегда могли рассчитывать на поставку Томом мяса и молока, а с недавних пор – на пожертвования Энни. Молодая женщина наконец преодолела свои страхи и решилась попросить о помощи отца, который с радостью поддержал благородные порывы дочери.

Тем не менее, расходы приюта не стали намного выше, ведь женщины знали, что не в деньгах счастье. Они экономно расходовали деньги, которые получали от щедрых благодетелей, которыми стали бывшие воспитанники приюта.

– Замечательно, что они не забывают о нас, но дети должны знать меру. Чрезмерная роскошь никогда не доводит до добра, – говаривала мисс Пони.

Несмотря на этот принцип, во время похода по магазинам, мисс Пони и сестра Лин твердо вознамерились осуществить свои самые заветные мечты по приготовлениям к празднику. Но в конце концов, приближалось Рождество, и, как потом говорила сестра Лин, по такому случаю стоило разбить хрустальную вазу, чтобы полюбоваться переливающимися осколками.

Поход за покупками стал для Арчи и Альберта таким необычным приключением, что даже когда все уснули, следуя традиции рано ложиться спать в сочельник, чтобы наутро найти подарки в своем носке, они сидели в полутемной комнате с чашками обжигающего шоколада. Они не могли уснуть, все еще пребывая под впечатлением от долгого дня.

– Думаю, тебе стоит как можно быстрее закрыть это дело, – серьезным тоном произнес Арчи.

– Почему ты так считаешь? – с сомнением спросил Альберт.

– Ну, последние восемь лет политическая ситуация в Мексике довольно нестабильна, – с видом осведомленного и разбирающегося в этом вопросе человека продолжал Арчи. – Не думаю, что нам следует контролировать нефтяную компанию в этом неспокойном регионе. Продай ее сейчас, если можешь. Кто знает, вдруг завтра в Мексике к власти придет коммунистический режим.

– Я бы встал на его сторону, – синие глаза Альберта отражали языки пламени. – Нынешний президент Диас – тиран, обогативший кучку своих приближенных, в то же время оставив всю страну за гранью нищеты.

– В этом ты прав, но вряд ли необразованные плебеи смогут вывести страну из экономического кризиса, – проронил Арчи, поставив на пол пустую чашку.

– Не знаю, Арчи, – задумчиво, словно разговаривая сам с собой, пробормотал Альберт, – может, они правы в своей борьбе… Я хочу сказать, они пытаются изменить мир к лучшему, но я против насилия даже во имя благородных целей.

– А разве перемены происходят безболезненно? – усмехнулся Арчи.

– Пять лет назад я слышал об одном индусе из Южной Африки, – заметил Альберт, припоминая статью в газете. – Он добился кое-чего лишь отрицанием несправедливых законов. У него были приверженцы, которые последовали за ним в тюрьму. Но в итоге эти законы изменили. И все произошло мирно.

– Кажется, я тоже о нем слышал, – пытаясь вспомнить подробности, протянул Арчи. – Его звали Хэнди, Гэнди… нет, Ганди! – он улыбнулся, довольный, что смог вспомнить имя.

– Да, его звали именно так, – улыбнулся старший мужчина. – Вот это ненасильственный, но организованный метод противостояния несправедливости я поддерживаю.

– Да ты утопист, Альберт, – засмеялся Арчи, хлопая друга по плечу. – И вовсе не похож на главу семейства Одри, – пошутил он.

– Возможно, – глядя в полупустую чашку, прошептал Альберт и со странной искоркой в глазах добавил: – Вот если бы ты заинтересовался делами семьи, когда получишь диплом, Арчи. Тогда ты сможешь взять ответственность за все на себя в случае, если мне… если мне по определенным причинам придется вас покинуть.

– Правда? – Арчи не мог скрыть своей радости. – Это такая честь для меня!

– Рад слышать, – с явным облегчением ответил Альберт. – Думаю, женившись на Энни, ты станешь лучшим бизнесменом, чем я. Женатые люди имеют больший вес в обществе, чем холостяки вроде меня, – он коротко рассмеялся, но тут же оборвал смех, увидев, что на лице Арчи промелькнула тень печали.

«Опять, – подумал Альберт, – опять эта старая рана».

– Ох, Альберт, Альберт, – грустно вздохнул Арчи, – я никак не могу в этом разобраться.

– Думаю, лучше не говорить об этом, друг мой, – серьезно сказал Альберт.

Арчи встал и положил руки на каминную полку, снова переживая прежнюю трагедию.

– Мне осточертело держать это в себе! – вдруг горько выпалил он, обернувшись к Альберту. – Клянусь, я годами с этим боролся. Хотел исполнить свой долг, но уже не могу сопротивляться своей страсти, Альберт!

Альберт поставил свою чашку рядом с чашкой Арчи и откинулся на спинку дивана. Он искренне желал помочь племяннику, но полагал, что тот мечтает о невозможном.

– Арчи, – наконец сказал он, глядя в янтарные глаза молодого человека. – Я скажу тебе, что думаю по поводу всего этого. Но вряд ли тебе понравится мое мнение.

– Говори, Альберт. Я просто в отчаянии, – признался молодой человек.

– Думаю, ты делаешь ошибку, – делая ударение на каждом слове, начал Альберт, – Иллюзия, которой ты одержим, не дает тебе увидеть любовь Энни. – То, что ты чувствуешь, или считаешь, что чувствуешь, к Кенди – лишь напрасные страдания, потому что она никогда не будет видеть в тебе мужчину.

– Но все эти годы я так любил ее! – воскликнул Арчи.

– Мне жаль, Арчи, – продолжал Альберт, сочувствуя горю племянника. – Я был бы счастлив, если бы Кенди тебя полюбила. Вы бы поженились, ты бы орел мир в своей душе, а я – избавился от самой тяжелой своей ответственности. О ней было бы кому позаботиться. Тому, кому я мог бы доверить свою сестренку, которой она для меня стала.

– О, Альберт, если бы только она хоть что-то ко мне чувствовала, я бы сделал ее счастливой… пусть бы ее чувства были ничем по сравнению с ее потраченной впустую любовью к Грандчестеру.

– Не суди о том, чего не понимаешь, Арчи, – ответил Альберт, услышав имя своего бывшего друга. – Не важно, кого она любила прежде, но тебя никогда не было в ее сердце, а Энни, наоборот, мечтает лишь о тебе.

– Но что мне делать, если я не могу выбросить Кенди из головы? – спросил молодой человек.

– Тогда, друг мой, если ты уверен, что не любишь Энни, как она того заслуживает, разорви помолвку, которая для тебя ничего не значит, не воображай, что это изменить ваши с Кенди отношения, – закончил Альберт вставая.

– Трудно принять такое решение, – нервно заметил Арчи.

– Да, – подтвердил его дядя. – Оно может разбить сердце Энни. Но если ты не пожалеешь о нем… – серьезно добавил он.

Нил Лока налил себе шестой стакан за вечер. Было уже поздно, и ему надоело ждать. Рядом с хрустальным стаканом лежали какие-то бумаги в желтом конверте с печатью семьи Лока. Нил в одиночестве осушил бокал, когда старинные дедушкины часы пробили полночь.

– С Рождеством! – с ухмылкой произнес он.

В это мгновение в комнату вошел слуга в ливрее, чтобы объявить и прибытии гостей.

– Прошу прощения, сэр, – чопорно проговорил дворецкий, – прибыли господа, которых вы ждали.

– Впустите их, – сухо отозвался тот, и через мгновение в комнату вошли трое в черных пальто и фетровых шляпах, тут же направившись к бару, расположенному в кабинете Нила. Судя по их уверенным движениям, им приходилось бывать здесь не впервые.

– Вы опоздали, – вместо приветствия холодно проронил Нил. – Кажется, я уже говорил, что не люблю ждать.

– Просим прощения, мистер Лока, – извинился один из мужчин. – У нас возникла небольшая проблема, требующая немедленного вмешательства. Копы, сэр, понимаете ли, – понизив голов, добавил он.

– На этот раз прощаю, – откинувшись в глубоком кожаном кресле, ответил Нил. – Если, конечно, вы принесли то, что мне нужно.

– Только за соответствующую плату, сэр, – язвительно заметил мужчина со странным блеском в серых глазах.

– Джентльмены, – Нил строго посмотрел на посетителей, – я человек слова, так что документы вы найдете на стойке.

Сероглазый коротко кивнул третьему спутнику, который торопливо проверил содержимое конверта.

– Все на месте, Баззи, – сказал он, проверив бумаги.

– Что ж, мистер Лока, – произнес Баззи, – нам всегда приятно иметь дело с таким человеком, как вы. Вот то, о чем вы просили, добавил он, протягивая молодому человеку небольшую коробочку.

– Прекрасно, – отозвался Нил, снова потягивая виски, – Не желаете ли выпить?

– Нет, спасибо, сэр. Мы не пьем на работе, – вежливо отказался первый мужчина. – Но если вы решите купить еще немного опиума или посетить наш игральный дом, мы всегда будем вам рады.

Нил любезно, но с саркастичной улыбкой кивнул. Тут дверь в комнату с шумом распахнулась. Посетители Нила инстинктивно потянулись руками под пальто.

– Нил! Что, черт возьми,… – раздался женский голос с чуть пьяными интонациями, но как только женщина возникла на пороге и увидела троих незнакомцев, то тут же взяла себя в руки и быстро пробежалась глазами по неожиданным посетителям.

– Не знала, что у тебя гости, братец, – заявила Элиза Лока, кокетливо накручивая пальцем один из локонов, упавших ей на плечи.

– Мы уже уходим, мадам, – торопливо сказал сероглазый мужчина, почувствовав, что соблазняющий взгляд Элизы остановился на нем.

– Простите грубость моего брата, господа, – ответила та, не обратив внимания на его слова. – Позвольте представиться, меня зовут Элиза Лока, – продолжала она, протягивая руку, затянутую перчаткой, человеку с серыми глазами и красивыми каштановыми усами, на котором остановила свой выбор после профессионального осмотра всех мужчин.