Текст книги "Столкновение в Вихре (Reencounter in the Vortex)"

Автор книги: Элис Авалос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 44 страниц)

Молодая женщина почувствовала, что ее руки дрожат, и отчаянно попыталась удержать ручку. Сила мужского взгляда не позволяла молодой женщине контролировать ее волнение.

– Леонард, – нервно сказала она, – пожалуйста, извините меня. Я сегодня не совсем хорошо себя чувствую. Мы можем закончить письмо завтра? – попросила она и прежде, чем молодой человек мог сказать слово в ответ, Кенди покинула палату и бежала по больничным коридорам.

– Да что это со мной?! – мысленно спрашивала она, чувствуя, как кровь стремительно приливает к ее щекам. – Я хочу убежать и в то же время... Я не могу перестать видеть себя в его руках!

Сев на уединенную скамейку, память Кенди снова играла с воспоминаниями в течение этих трех месяцев, когда он обнял ее, оправдываясь раненой ногой. Она снова переживала эмоции, запах, тепло, уверенность своего учащенного пульса. И поскольку ее победили ее собственные чувства, она уже не противостояла, когда ее воспоминания унесли ее к его поцелую.

– Это было шесть лет назад, – мысленно продолжала она, – шесть лет, а я все еще чувствую его на своей коже, как если бы это произошло только что! – вздохнула она, чуть задевая губы кончиками пальцев. – В то время мы были только детьми, – подумала она, закрыв глаза, поскольку ее женское любопытство загорелось тревожным вопросом. – Интересно... Интересно, как бы ты поцеловал теперь? – осмелилась подумать она, удивляясь собственной смелости. – И более того... интересно, как это – жить рядом с тобой, как я представляла себе много раз в прошлом. На что это похоже – делить с тобой каждую малейшую радость, каждое мучительное испытание, твой успех и твое поражение, все эти незначительные мании, которые, я знаю, есть у тебя, твою навязчивую идею поддержания порядка, твою страсть к верховой езде, твою любовь к поэзии, твою настойчивость при покупке тысячи белых рубашек, любых фасонов и материалов, и эта непостижимая и упрямая привычка дразнить меня?.. Я уверена, ты бы до смерти дразнил меня, но я и уверена, что крайне бы этим наслаждалась... Каково это – ждать тебя каждый вечер, делить с тобой хлеб и... постель?!.. Каково это – просыпаться в твоих руках, Терри? – вздохнула она в экстазе, но вскоре черная тень пересекла ее малахитовые глаза. – Но через несколько дней ты выйдешь из больницы, и я могу больше тебя не увидеть снова. Что такого в тебе есть, Терри, что только ты можешь наполнять меня этим запутанным теплом, разливающимся по всему моему телу? Как я могу чувствовать себя такой счастливой и несчастной одновременно?

– Боже, Кенди, ты определенно потеряла разум! – сделала она себе выговор, ощущая ветерок под дубом.

Утром пришла почта из Америки, но Кенди решила держать письма в кармане, чтобы прочитать их спокойно, когда закончится ее смена. Все утро она постоянно смотрела на часы, и не один раз в течение дня она испытывала соблазн открыть конверты, но все же она не уступала своему нетерпению.

После трудного рабочего дня молодая женщина пошла к своей любимой скамейке в больничном саду, чтобы проглотить новости в письмах. Ее большие зеленые глаза сияли радостью, она ощущала крепкую нить, связывающую ее сердце с любимыми друзьями и приемной семьей в такой далекой Америке. С каждой строкой она убеждалась, что не имело значения, как далеко она от дома, кусочек берега озера Мичиган всегда будет жить в ее душе.

– Хорошие новости? – спросил глубокий голос сзади, и Кенди было не нужно поворачивать голову, чтобы узнать, кто с ней заговорил.

– Да, новости из дома, – ответила она с мягкой улыбкой. – Хочешь послушать? – спросила она, наконец, встретившись с зеленовато-синими глазами.

Терри в светло-синей рубашке и бежевых штанах стоял рядом с нею, слегка опираясь на трость. Кенди подумала, что так он выглядит почти полностью поправившимся, и ее сердце не могло избежать болезненного поворота в груди, когда она снова почувствовала, что неизбежное расставание приближалось с каждым днем.

Молодой человек сел рядом с ней и с любопытством глянул на большой белый конверт с изящной печатью на передней стороне.

– Это, я полагаю, должно быть от Альберта, – сказал он, улыбнувшись воспоминанию о старом друге, которого он не видел долгие годы.

– И ты прав, – отвечала Кенди, подняв левую бровь, акцентируясь на подозрениях Терри.

– Что он пишет? – спросил молодой актер.

Внезапно, Терри взглянул Кенди в глаза, и чувство дежа вю вторглось в их сердца. Разве он не спрашивал то же самое о письме Альберта много раньше?

– Много чего, – начала она объяснять, пытаясь успокоить биение в груди. – Знаешь, Терри, я беспокоилась за Альберта в течение последнюю пару лет, – сказала молодая женщина, доверяя Терри тайну, которую она долгое время хранила только для себя. Почему-то, направление разговора к ее дорогому опекуну, помогло молодой женщине забыть о других более тревожных чувствах внутри нее.

– Почему? – поинтересовался Терри, также стараясь найти способ ослабить напряжение. – С ним что-нибудь не так?

– Только одно, Терри, – печально вздохнула Кенди. – Он несчастлив!

– Ему не подходит быть могущественным миллионером, не так ли? – предположил Терри, понимающе кивая головой.

– Именно так. Он был поставлен перед обязанностями главы семьи около трех лет назад, но для него это было почти адом. Даже если он никогда не жаловался, я знаю, что, глубоко внутри он чувствует, что предал все, во что верил, – pointed out указала молодая женщина.

– Я знаю это чувство, – прошептал Терри так тихо, что Кенди едва могла понять его слова. – Это действительно грустно видеть, как жизнь уничтожает мечты нашей юности... все надежды, которые, как мы верили, обязательно сбудутся! – с горечью продолжил Терри.

– Не говори так, Терри, – поспешила она ответить. – Я все еще думаю, что мы всегда можем сражаться за наши мечты даже в шторм! Неважно, что другие настаивают, что бесполезно продолжать борьбу, мы всегда должны бороться за наши самые дорогие мечты, Терри.

Терри посмотрел на Кенди, и улыбка пробежала по его лицу. У нее всегда хватало силы воодушевить его.

– Может, тебе следует сказать это Альберту, – предложил Терри.

– Теперь ему больше не нужны мои советы, – продолжала сияющая Кенди. – В этом письме он мне поведал, что, как только война закончится, он оставит все семейные дела в руках Арчи и Джорджа. Тогда он последует за своими мечтами в Африку, а может и Индию.

– Я рад за него, – искренне сказал Терри. – По крайней мере, наш общий друг будет жить в соответствии с планами, которыми он делился со мной в прошлом. Если честно, Кенди, мне немного стыдно за то, что я потерял все связи с Альбертом в течение этих лет. Я был весьма неблагодарен по отношению к нему!

– Никогда не поздно стать ближе к другу, – с улыбкой сказала она, – почему ты не напишешь ему?

– Неплохая идея, – усмехнулся он в ответ. – Где он теперь живет?

– В главной резиденции Одри, в Чикаго, – ответила она.

– Ты живешь с ним и семьей Одри? – полюбопытствовал он.

– Нет, Терри, я живу отдельно, в той самой квартире, где раньше жила с Альбертом, – с гордостью ответила она.

– И как же твое упрямое аристократическое семейство позволяет тебе жить одной? – спросил он, частично ухмыляясь, частично восхищаясь чувством независимости девушки. Кенди была для него бесконечным источником приятных сюрпризов.

– Альберт дает мне полную свободу действий, и я делаю со своей жизнью то, что считаю лучшим, – сказала она небрежно, но широко улыбаясь воспоминанию о своем самом дорогом друге и опекуне.

– Вы оба действительно близки друг другу, не так ли? – предположил он с намеком на ревность втайне. Внутри, он укорил себя за это чувство к такому дорогому другу, каким был Альберт.

– Да, правда, – отвечала она, размышляя о прошлом, которое объединило ее жизнь с жизнью Альберта. – Мы многое пережили вместе, он был моим советчиком и плечом, чтобы плакать во времена самых трудных испытаний моей жизни. Он больше чем мой опекун! Я думаю, что он – старший брат, которого у меня никогда не было, и я полагаю, он ко мне чувствует то же самое, – объяснила она, глядя на небо, которое по цвету напомнило ей голубые глаза Альберта.

– Полагаю, ты будешь скучать по нему, когда он покинет Америку, – предположил Терри ностальгическим голосом.

– Да, но я предпочитаю, чтобы он был далеко от дома, но счастливый и удовлетворенный, чем жил жалкой жизнью, занимаясь тем, что он на самом деле ненавидит, – с чувством сказала она.

– Это звучит очень чувствительно, даже если исходит от такой неисправимой занозы как ты! – попытался он пошутить, чтобы ослабить серьезный тон разговора.

– Ах ты! – Кенди надулась, включаясь в игру.

– Ну же, скажи, кто шлет тебе это письмо в сентиментальном синем конверте с запахом фиалки? – спросил молодой человек, поднимая двумя пальцами одно из писем и прикрывая нос другой рукой, будто от запаха духов в конверте его мутило.

– Отдай! – игриво воскликнула она, и молниеносным движением выхватила письмо из рук Терри. – Это от Патти.

– О, я вижу, что пухленькая девушка в очках предпочитает фиалки. Да, весьма подходяще для таких застенчивых, как она! – пошутил он, крайне позабавленный.

– Ну, перестань, глупый! – хихикала она. – Сколько раз тебе говорить, что Патти не пухленькая!

– Ладно, ладно. Теперь не может ли этот репортер сообщить мне, как поживает эта видная молодая леди, гений чистой красоты? – сказал он, склонясь в насмешливом реверансе.

– Что ж, ты будешь удивлен, – сказала Кенди, не обращая внимания на насмешливые глаза Терри, – она вскоре выйдет замуж! Она встретила моего друга Тома, и они влюбились друг в друга. Разве это не романтично?

– Том это парень, который рос с тобой, и у которого есть ферма, не так ли? – спросил Терри, удивляя Кенди своей потрясающей памятью.

– Верно. Удивительно, как ты еще помнишь о нем. Я говорила о нем разве что только однажды! – упомянула она, не в силах скрыть свое удивление.

– На скачках, дорогая. В тот раз я выиграл пари, – сказал он с озорством, поскольку ему что-то пришло в голову. – Между прочим! Ты так и не оплатила мне ставку. Как я помню, обещал почистить мне ботинки. У меня есть хорошая пара наверху, если ты еще хочешь сдержать обещание, – ухмыльнулся он.

– Если! – с достоинством парировала Кенди, задирая носик к небу.

– В любом случае, я счастлив слышать, что Патти, наконец, оставила прошлое позади, – сказал он через некоторое время, заметив, что Кенди, чья очередь наступила притвориться оскорбленной, не собиралась говорить, если бы он не сделал это первым.

– Я тоже, – ответила Кенди, смягчаясь. – Если эта война скоро закончится, по возвращении домой я получу приглашения на две свадьбы! – заметила она веселым голосом.

– Почему на две свадьбы? – спросил заинтригованный Терри. – Парень-денди тоже женится?

– Надеюсь, – сказала Кенди, размахивая третьим конвертом лавандового оттенка. – Вот, Энни сообщает мне о том, что Арчи окончил университет. Я думаю, что на днях он наверняка сделает Энни предложение. Она будет самой счастливой девушкой на свете! Я уже представляю Энни в ее свадебном платье, о котором она всегда мечтала! – вздохнула Кенди.

– Боже, боже, боже! Арчи действительно счастливчик! Он получает свою ученую степень, управление большим состоянием, которым, я так думаю, весьма будет доволен, он ведь принадлежит к буржуазному типу, и в довершение всего, он женится на женщине, которую любит! – сказал Терри с намеком на грусть в голосе.

– Он действительно это заслуживает, – уточнила Кенди с искренней симпатией к своему дорогому кузену. – В нашей ранней юности мы очень страдали от потери наших двух самых любимых родственников. Знаешь, потеря Стира была особенно тяжела для Арчи. Теперь, когда кажется, что у него все, наконец, налаживается, и что он обоснуется с Энни, я не могу ничего сделать, кроме как радоваться за них обоих.

– Полагаю, да, – печально пробормотал Терри. – Знаешь, Кенди, люди думают, что я успешный человек там, в Америке, потому что каждый раз, когда я выхожу на сцену, театр полон, и под конец пьесы публика довольна моей работой. Журналисты всегда позади меня, мои фотографии появляются в журналах и газетах, у меня удобный дом в приятной и модной округе... Кроме всего этого, мой отец умер в прошлом году и несмотря на все наши разногласия, под конец мы все же помирились, и он оставил мне часть наследства, так что теперь я, что называется, богатый человек. Если б я захотел, я мог бы больше не работать всю оставшуюся жизнь и жить безбедно, хотя у меня еще и процветающая карьера. Некоторые назвали меня везунчиком; однако, я завидую твоим друзьям Арчи и Тому, потому что скоро у них будет то единственное, что действительно составляет счастье мужчины... жена, чтобы любить и быть любимым, и их собственная семья, – уныло закончил он.

Кенди была потрясена этой внезапной вспышкой искренности Терри. Она, конечно, чувствовала сожаление, услышав, что герцог умер, но грустный тон голоса Терри, означавший его разочарование в его собственной жизни, причинило ей еще большую боль. Ее рассудок искал причину его несчастья и как ни странно, она могла найти только одну.

– Тебе не хватает Сюзанны, не так ли? – спросила она, глядя на вишневое дерево. Втайне молодая женщина чувствовала стыд от неожиданного удара, который она ощутила, по-своему истолковав печаль Терри. Ей было тяжело признать, что она ревновала к мертвой женщине. Наконец, она поняла, что Терри чувствовал к Энтони.

Признаться, Терри был более чем удивлен реакцией Кенди. Разве она не видела, что женщина в его мыслях была не Сюзанной?

– Хотелось бы, чтобы я мог сказать, что мне ее не хватает... ведь человек должен тосковать по женщине, которую он, как предполагалось, любил... – ответил он через некоторое время, – и мне действительно жаль из-за ее смерти, Кенди, но...

– Но? – спросила она, заинтригованная.

– Я не удрученный горем человек, потерявший свою невесту, как многие верят, – признался он хриплым голосом. – Я... Я никогда не был влюблен в Сюзанну. Если бы я женился на ней, то не был более счастлив, чем теперь. Однако, мне не хватает ее как друга.

Кенди отвела глаза от вишни, чтобы взглянуть в большие глубокие глаза Терри, как если бы она искала в них ответ на сомнения, атакующие ее сердце. Откровение, произнесенное им только что, изменило планы, которые она встроила в голове в течение всех предыдущих лет, начиная с их разрыва. Внезапно, то, что она верила, было белым, стало черным.

– Не смотри на меня, как на чудовище, Кенди! – сказал Терри, думая, что она шокирована его признанием. – Раньше, я имел обыкновение стыдиться своей неспособности любить Сюзанну. Теперь я понимаю, что мы не хозяева своим сердцам, только так. Я не рад, что она умерла, но правда в том, что наш брак был бы неудачным. Я знаю, что это звучит жестоко, хотя это то, что есть на самом деле.

Я должен признаться, что мне была нужна помощь от кого-то помудрее чем, я, чтобы наконец увидеть мои отношения с Сюзанной с объективной точки зрения.

Кенди, еще безмолвная, помнила единственный разговор, который когда-либо был у нее с Сюзанной. Она пересматривала в памяти то, что было сказано, и обещания, данные друг другу.

– Я сдержала свое обещание, – думала она. – Я обливалась кровавыми слезами, но я сдержала свое слово! Я отступила! А ты, Сюзанна, ты обещала сделать его счастливым! Что же тогда произошло...? Неужели мы лишь сделали его несчастным? Было ли это ошибкой, в конце концов?

– Кенди! – сказал Терри, пытаясь снова отвлечь блондинку от ее мыслей. – Ты меня слушаешь?

– А? Э-э, да! – пробормотала она, все еще изумленная.

Прежде, чем Кенди могла отреагировать, Терри взял ее левую руку в свою.

– Не печалься о Сюзанне, Кенди, – прошептал он. – Она умерла в мире с собой и оставшимся миром. Я сделал все, что было в моих руках, чтобы сделать ее счастливой. Возможно, не все у меня получалось, но уверяю, я старался изо всех сил. Теперь моя совесть свободна от всей вины, которую я чувствовал в прошлом из-за несчастного случая с ней. И, насколько это касается меня, я... я теперь в порядке. Иногда было легко, иногда трудно, но сегодня я лелею определенные надежды... – Терри сделал паузу на секунду, чувствуя, что, наконец, настал момент, чтобы открыть свое сердце Кенди.

– Мисс Одри! – позвал голос сзади, заставляя Кенди вскочить со своего места и нарушить очарование момента. – Вы нужны нам в отделении неотложной помощи, прямо сейчас!

Кенди резко встала. Она извинилась и тут же помчалась в больницу, а Терри остался в саду, кляня судьбу за то, что была упущена прекрасная возможность высказать главное.

Стоял тихий летний полдень, один из тех, когда жара притупляет ощущения и, следовательно, люди уменьшают свою активность, ища отдыха в любом доступном освежающем местечке. В голубом платье из тонкого испанского eyelet с белой атласной лентой на тонкой талии, Энни Брайтон села на один из железных стульев в оранжерее своей матери. У нее была вышивка и книга, чтобы развлечь себя, пока она ожидала регулярного визита своего друга. Однако, в атмосфере было что-то такое, что не позволяло ей расслабиться.

С того дня, как Патти поведала Энни о ее первом поцелуе с Томом, молодая брюнетка обдумывала свои отношения с Арчибальдом. Глазами разума она снова видела свою первую встречу с молодым миллионером в годы их ранней юности. Первый раз они встретились на приеме у семьи Лока, центром внимания Арчи была никто иная, как Кенди. Пару лет спустя, в Академии, Арчи снова все так интересовался Кенди, что почти не обращал внимания на брюнетку. Вопреки желанию, Энни должна была признать, что, если бы не вмешательство Кенди, Арчи никогда бы не стал встречаться с ней, и эта уверенность, не беспокоившая ее прежде, начинала раздражать молодую женщину.

– Что бы случилось, если бы Кенди не стояла в стороне? Что, если бы она к тому времени не влюбилась в Терри? – пытливо спросила себя Энни. – И Арчи, ухаживал ли бы он за мной, если бы Кенди не сыграла роль свахи?

Молодая леди испустила глубокий вздох, налив себе стакан чая со льдом, и пока холодная жидкость освежала ее горло, ее разум продолжал терзать ее с мрачными мыслями.

– Все это время, что мы вместе, Арчи всегда был мил и любезен со мной, – думала она, – но иногда далекий, как будто внутри него было что-то, что я не могу достичь. Часто, когда он наедине со мной, его глаза теряются в небытие, будто он искал что-то или кого-то... Раньше эти моменты были редкими, и он всегда приходил в чувство улыбающийся, и с оживлением говорил со мной. Однако, в последнее время он все более рассеян, и иногда даже грустный. О, Арчи, что с тобой происходит?

С английской точностью Арчи прибыл в особняк Брайтонов. Сначала он выказал свое почтение миссис Брайтон, которая пила чай с друзьями и после всех формальностей молодой человек был сопровожден в оранжерею пожилой служанкой, исполнявшей также обязанности компаньонки во время свиданий молодой пары. Когда они пришли в хрустальное помещение, служанка заняла свое обычное место, сев на скамейку на почтительном расстоянии, пока молодой человек встречался с девушкой, ожидавшей его в нетерпении.

Ясные синие глаза Энни наполнились светом любви, как только она почувствовала уверенные шаги элегантного молодого человека. Как всегда, он был безупречно одет с головы до ног.

Светло-бежевый льняной костюм с прекрасно накрахмаленной белой рубашкой, и коричневый галстук завершал его обмундирование. Тем не менее, под тщательно подобранным джентльменским видом запутанное сердце дико стучало, страшась шага, на который он решился.

Молодой человек поцеловал руку леди и, как обычно, она слегка покраснела. Затем они сели на железные стулья, и Энни приготовила чай, пока они обсуждали мелочи дня. Казалось все же, что воздух заряжался странным настроением, чувством дискомфорта, которое Энни не могла описать, но определенно чувствовала.

– Энни, – сказал молодой человек через некоторое время после молчания. – Я бы хотел серьезно поговорить с тобой. На самом деле, это главная причина моего сегодняшнего визита.

Лицо молодой женщины омрачилось тенью, когда она услышала тон Арчи, но не сказала ни слова и лишь кивнула, подавая знак своему другу, что он может продолжать свой разговор.

– Прежде, чем продолжать дальше, – начал молодой джентльмен, ощущая себя убийцей невинной пташки, – я должен сказать тебе, что я думаю, что ты замечательная женщина, я восхищаюсь тобой и ты мне очень дорога...

– Но... – спросила Энни, уже предвидящая в своей жизни бурю.

– Я... Я прислушивался к своему сердцу в последнее время... – он колебался, – и по некоторым причинам, которые мне не совсем ясны, – он лгал, – идея нашей свадьбы кажется, не совсем верной... Мой рассудок запутан, затуманен... и... и я не думаю, что должен давать тебе клятву вечной любви, если я все еще храню сомнения в своей душе.

Энни осталась тихой с удивительной безмятежностью, отраженной на ее изящных чертах. Однако, ее глаза отражали вихрь эмоций, бушующих внутри нее.

– Ты хочешь сказать, что хочешь отменить помолвку? – прошептала она с сердцем, повисшем на волоске. Даже при том, что Энни могла догадаться о сомнениях Арчи в их отношениях, она не могла поверить, что он намекал на мысль о разрыве.

– Не совсем так, Энни, – отвечал Арчи, стыдясь. – Я только... прошу тебя дать нам немного времени, чтобы побыть отдельно друг от друга, и подумать... прежде чем принимать такое важное решение как брак!

Молодая женщина почувствовала, что ее сердце в груди разбивается на тысячу кусочков. Боль была настолько острой и глубокой, что по непонятной причине слезы не хлынули к ее глазам. Внезапно, ей показалось, что части мозаики встали на свои места, и она отчетливо увидела законченную картинку, от которой отворачивалась в течение шести лет. Она почувствовала отчаяние.

– Что заставляет тебя сомневаться, Арчи? – спросила она таким слабым голосом, что он превратился лишь в застенчивый шепот. – Я имею в виду, во мне есть что-то, что тебе не нравится?.. Пожалуйста, скажи мне, если так... и я обещаю, что буду работать над этим, чтобы измениться... – жалобно просила она.

– Нет, Энни, – отвечал Арчи, чувствуя себя жалким. – Дело не в тебе, дорогая... дело во мне, я должен разобраться сам... Было бы несправедливо по отношению к тебе, если бы сейчас я женился на тебе, чувствуя это замешательство в моем сердце... Пожалуйста, пойми, мне нужно время, чтобы подумать.

– Подумать о чем? – спросила Энни, а ее голос дрожал в рыдание, хотя слезы не появлялись в ее глазах. – Разве нам не полагается такое чувствовать, и думать об этом? – спросила она, вставая со стула, не в силах более смотреть в глаза молодому человеку.

– Возможно, в этом-то все и дело, Энни, – осмелился сказать Арчи. – Что я не чувствую так, как должен.

Это было удар в самое сердце Энни, самый болезненный, убивший, наконец, ее надежды. И в то же время, это зажгло в ней пламя гнева. Как он посмел сказать такое после такого долгого времени? Зачем он так долго ждал, чтобы сказать ей правду? Если между ними все было ложью..., зачем он скрывал это до последнего момента?

– Ты хочешь сказать мне это после того, как мы встречались в течение шести лет, – спросила она с упреком, не глядя ему в глаза, – когда все только и ждут, чтобы получить формальные известия о нашей свадьбе, когда все наши знакомые и друзья в Чикаго знают, что я твоя невеста, когда моя мать и я уже начали вышивать мое приданое... Именно сейчас ты осознаешь, что твои чувства недостаточно сильны, чтобы жениться на мне, Арчи. Ты думаешь, что это справедливо по отношению ко мне? – спросила она своим обычным мягким тоном, но с резкими нотками обиды в голосе.

Молодой человек оставался безмолвным, не зная ответа на упреки молодой леди. Он знал, что она имела право требовать лучшего объяснения, но он не находил способа сказать девушке, что его любовь к другой женщине была более сильной и непреодолимой, чем та, что он чувствовал к ней.

– Почему ты просто не скажешь, что больше не любишь меня, – резко сказала она, выпуская приглушенное рыдание. – Почему ты не скажешь мне, что никогда не любил меня?

– Энни, это не так, дорогая! – пытался объяснить он, но так как его чувства были неясны даже для него самого, он не мог продолжать.

– Ничего не говори, Арчи, – потребовала она. – Я полагаю, что ты обязан дать объяснения моим родителям, но что касается меня, я не хочу больше тебя видеть! Пожалуйста, уходи!

Молодой человек понурил свою светловолосую голову от стыда, и не в силах сказать больше, покинул место. Когда Энни перестала слышать шаги Арчи вдалеке, она упала на колени с трясущимися руками, ухватившимися за бархатную подкладку на железном стуле. Служанка немедля подошла, чтобы помочь молодой леди, но она отказалась от утешения. Наконец, из ее глаз хлынули слезы, которые она сдерживала.

Крики брюнетки наводнил оранжерею, и она в отчаянии звала одно имя.

– О, Кенди, Кенди! – кричала она в мучительном горе. – Я хочу видеть тебя, Кенди! Ты нужна мне! – но ответом Энни была только тишина. Впервые в жизни Энни должна была столкнуться с трудностями одна.

Молодая женщина сложила на тележку ножницы, лоток, кувшин с водой, гребенку и бритву. Супервизор сделал ей втык за то, что один из ее пациентов был без полагающейся военной стрижки. Поэтому, она была твердо намерена сломить сопротивление этого упрямца и постричь его волосы, как поступали все медсестры с каждым госпитализированным пациентом.

Она неторопливо шла по проходу, катя тележку, пытаясь поправить свою шапочку медсестры и несколько светлых прядей, выбившихся из ее безукоризненной прически. Она знала, то, что она собиралась сделать, было совсем не просто, но она не желала рисковать своей профессиональной репутацией только потому, что молодой человек был так беспричинно упрям.

Девушка приблизилась к кровати мужчины, пытаясь собраться с силами, чтобы сохранить серьезное выражение. Он был там, сидящий на кровати collectedly, поскольку писал быстрыми и твердыми движениями правого запястья. Он был полностью одет и выглядел настолько здоровым, что она не могла избежать мысли, что Ив Бонно сказал ей, что он скоро выйдет из больницы. На самом деле, он почти полностью поправился, и доктора указал это в отчете. Было делом нескольких недель или меньше, когда ему предстояло получить приказ возвращаться на фронт.

Молодая женщина задернула занавеску, разделявшую кровати, и этот отличительный шум заставил человека оторвать глаза от бумаги. Он посмотрел на женщину перед ним и двинулся естественным импульсом, а его глаза засияли радостью.

– Приветик! – поприветствовал он ее с улыбкой.

– Привет, – ответила она самым серьезным тоном. – Я пришла, чтобы поговорить с тобой о том, что ты должен был сделать давным-давно.

– Что, правда? – удивился он, уклоняясь от ее серьезного взгляда, такого непривычного на лице, которое он знал всегда веселым и беззаботным.

– Я серьезно, Терри, – сказала блондинка, понимая, что он снова ребячится. – Ты должен позволить мне подстричь волосы. Посмотри на себя! Они доходят уже до шеи! Не похоже, что ты в армии!

– А я и не в армии, милая Кенди, – игриво ответил он. – Я в больнице, и не вижу необходимости стричь мои волосы так часто. Оставь все как есть, я управлюсь позже, – заключил он, обращая глаза к папке, которая покоилась на его коленях.

Блондинка скрестила руки на груди как знак того, что она вышла из себя, но так легко отступать она не собиралась.

– Терренс! – окликнула она его, зная, что он поймет имя, которое она использовала, когда не желала шутить – Я не шучу. Я сказала, что подстригу твои волосы, и я это сделаю! – предупредила она, беря ножницы и гребенку с тележки.

Терри сфокусировался на глазах молодой женщины и, видя ее решительное намерение, он огрызнулся с вызывающим взглядом.

– Нет, не сделаешь, – ответил он, моментально вставая.

Затем мужчина встал перед ней во весь рост. Глянув на него, высокого и хорошо сложенного, Кенди поняла, что заставить его сделать то, что он не хочет – это совсем не кусок пирога съесть, особенно, если учесть, что он вдвое или даже втрое сильнее ее. Тогда она подумала, что это было бы хорошей идеей сменить стратегию.

– Терри, пожалуйста, – попросила она более милым тоном. – Я правда должна это сделать.

– A-а!!! Теперь я чувствую некоторую перемену в Вашем капризе, молодая леди, – насмешливо ответил он.

– Ничего я не капризничаю! – огрызнулась она, начиная терять терпение.

– Капризничаешь-капризничаешь, – продолжал он развлекаться от души. – Теперь, как насчет того, чтобы избавиться от столь опасного оружия? – предложил он и нацелился на ножницы в руках девушки.

Когда она поняла, что он так легко забрал ножницы, она мысленно упрекнула себя за беспечность при всегда непредсказуемой реакции Терри.

– Отдай мне ножницы, – потребовала блондинка.

– Поди и возьми их сама, – бросил он вызов, подняв руку, чтобы удостовериться, что она не сможет дотянуться до ножниц.

– Какой же ты противный! – крикнула она, не сдержав смешка, который так или иначе поощрил его продолжить игру.

Молодой человек качнулся взад и вперед, уходя от отчаянных попыток Кенди вернуть ножницы. Внезапно, они снова стали парой подростков, играющих в лесу, преследуя один другого со смехом и радостным хихиканьем. Затем неожиданно она подпрыгнула, чтобы достать ножницы, неуклюже споткнувшись, и прежде, чем кто-то из них мог что-то сделать, чтобы избежать несчастного случая, она упала на него, толкнув его всем своим весом.

Молодой человек качнулся назад, но попытался избежать большего бедствия, падающего на кровать позади него. Он умудрился упасть на спину, поддерживая торс левым локтем. Так он и оказался, с Кенди в руках, с девушкой, фактически лежащей сверху на нем. Можно ли его винить за то, что последовало далее?

Он взглянул в ее глаза и заметил ее замешательство. Она была восхитительно соблазнительна такая, смущенная и возбужденная в его руках. Искушение стиснуть ее крепче и поцеловать эти губы, подсознательно предлагающие ему свою чувственную мягкость, было почти невыносимо. Он был должен делать что-то, чтобы взять под контроль свои порывы, или иначе далее он не отвечает за свои действия. Конечно же, он не имел ни малейшего понятия о том, что происходило в сердце молодой женщины.

Так она и была, затерявшаяся в запахе его кожи, объятая руками, которые заставили ее почувствовать себя полноценно. Среди ее стыдливого смущения она поняла, что не было места, где бы она могла полностью ощутить пробуждающуюся женственность, ведь это случалось только в руках, которые обнимали ее в этот момент. Но что сделает девушка в такой ситуации, когда она так ужасно напугана и смущена?