Текст книги "Студент поневоле"

Автор книги: Елена Товбаз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

– Так вы все знакомы? – удивилась Верения.

– Ещё бы! – ответило Зеркало.

– Охотно верю, что он тот ещё трюкач, – добавил Линк. – Такое выписывал! И вполне мог научить всему этому девчонку-малолетку. С него станется.

– Да, Расвус научил меня разным штучкам. Он всегда говорил, что я талантлива, и из меня получится выдающийся «написатель», – гордо сказала Верения.

– Поверим ему на слово, – хмыкнул Линк и, взяв мой реал, отправился за карандашами, так и не дождавшись чаю. А мы в его отсутствие отлично позавтракали сахарными пышками со взбитыми сливками и сладким сыром, запив это всё душистым напитком.

Когда магистр вернулся с новенькими карандашами, Верения открыла золотую тубу, благоговейно развернула пергамент и попросила нас выйти. Мы деликатно удалились из кабинета, и она писала весь день, до самой глубокой ночи. Потом свернула пергамент и легла спать. Я слышал, как она устало спускалась по лестнице в комнату к Агнессе, где ей постелила сердобольная домохозяйка.

А ранним утром я распахнул окно, впустив изрядную порцию прохладного воздуха. Зевнул, потянулся и чуть так и не остался на всю жизнь с открытым ртом. По улице со всех ног бежал пергаментный свиток, за ним вприпрыжку мчался седой мужчина, подобрав полы мантии, а за мужчиной, свистя, вопя, улюлюкая и размахивая руками, неслась стайка мальчишек.

Да-да, вы не ослышались. У свитка выросли ноги, – целых четыре тонких ножки, по две с каждой стороны, и бегал он довольно шустро.

Я спасительно поперхнулся, захлопнул рот, окно и спустился на кухню, где с ликующим блеском в глазах пила чай счастливая «написательница».

– У меня получилось! – радостно воскликнула Верения. – Всё как у великого мастера. Он однажды вытворил подобное на корабле. Практиковался, на ракушках, мне же удалось с пергаментами.

– Эксклюзив, – заметил я, присаживаясь за стол и наливая себе в чай молоко из сливочника.

– Чего?

– Авторская работа, говорю. Новаторство.

– А-а.

Вскоре вернулась с рынка Агнесса, влетела хохоча, прямо с улицы, и бросив на стол полную корзинку, и торопливо развязывая ленты круглого чепца, принялась взволнованно рассказывать:

– Там такое творится! Весь город бурлит! Повсюду бегают пергаменты! Их ловят «написатели» и мальчишки. Шум! Гам! Уже и королей подняли с постели. Они со свитой в полдень съедутся к форту Мормион на Сборищное поле, и будут вместе решать, что делать. Это мне на рынке сказали, у Стиринских ворот.

Зеркало стояло на подставке посмеивалось.

– Хе-хе, представляю! Вся культурная, экономическая, и политическая жизнь страны разбежалась, и воцарился хаос. Хе-хе…

– Это временно, – предупредила Верения. – А как только отплывём, я всё сотру. Обещаю. – Она улыбалась до ушей.

– Ты и впрямь способная девчонка, – признало Зеркало и спросило Агнессу, хлопочущую у плиты:

– А где Линк?

– Отправился в город, разведать обстановку.

– Как бы мне хотелось на это посмотреть! – воскликнула Верения.

– А что, пойдём, – я отбросил салфетку. – Посмотрим.

Агнесса нахмурилась.

– Магистр не велел никуда выходить. Просил подождать его здесь.

– Да мы быстренько. Только глянем и вернёмся. Правда, Зеркало?

– Я прослежу, чтобы они вернулись, – заверил Норд домработницу и добавил специально для меня:

– Только если не буду лежать в кармане.

– Шантажист!

– А как же.

– Хорошо, идите, но чтобы к обеду сидели за этим столом.

– Так точно! – мы весело перемигнулись и поднялись из-за стола.

– Бегите к Стиринским воротам. Там самое интересное.

Мы выскочили на улицу и помчались вперёд, глазея по сторонам, пока не вырвались на широкую улицу. Я украдкой показывал Зеркалу происходящее. А вокруг было на что полюбоваться. По улицам и площадям бегали пергаменты и люди. То цепочкой, то по кругу.

Вот бы посмотреть, что сейчас творится в университете! Уж точно не чета тому переполоху, что мы устроили вчера. Какой-то юркий свиток прошмыгнул у меня под ногами и потрусил, спасаясь от поджарого мастерового с мешком и его упитанной жены со сковородкой…

А у некоторых пергаментов отрасли крылышки, и они весело порхали над тротуарами и крышами домов. За ними носились бородатые дядьки в ночнушках и колпаках, теряя шлёпанцы и пытаясь поймать свитки сачками для бабочек. Но пергаменты оказались хитрее и изворотливее, а дяденьки путались в полах рубашек, падали и ругались. Над ними потешались босоногие мальчишки, которых разгоняли угрюмые стражники.

Когда мы устали от мелькания под ногами каменной мостовой и дощатых тротуаров, то зацепились за вельможную карету и проехали на запятках почти до самых Стиринских ворот, распахнутых настежь. А спрыгнули лишь потому, что нас всё же заметил и прогнал не слишком внимательный лакей, когда мы чересчур громко начали смеяться. Но до ворот оставалось всего ничего, и мы быстро добежали до них в толпе таких же веселящихся зевак.

Но кое-кому было не до веселья. Огромное зелёное поле, над которым словно воздушные змеи вились крылатые свитки, оцепили королевские легионы. Мрачные воины в шлемах и кирасах никого не пускали на поле и, по возможности, сгоняли в кучу заблудившиеся пергаменты, сновавшие у них под ногами, а те в ответ тявкали подобно луговым собачкам. А летающие свитки отзывались курлыканьем. И народ был на седьмом небе. Такое не каждый день увидишь и не каждую жизнь. А я восторгался. Надо же, Верения прописала и звуковое сопровождение.

Конные отряды прибывали отовсюду, и, растянув с двух сторон рыболовные сети, всадники ловили туда юркие свитки, сгребая их скопом, заворачивая, увязывая и оставляя лежать на траве. Пойманные пергаменты барахтались и сучили тонкими ножками, просовывая их в ячейки сеток.

– Бедненькие, – сочувствовала им Верения. – А стражники – бяки.

– Ну ты и напридумывала!

– А что, смешно? – она шаловливо улыбалась и смеялась так, что веснушки плясали у неё на лице.

Время от времени летучие свитки сбивали лучники в зелёных одеждах стрелами с тупыми наконечниками. Всё же никто не хотел повредить пергаменты, а сбитые тут же подхватывались всадниками, отправлялись в седельные сумки и скреплялись ремешками. А некоторые приносили длинноногие пятнистые собаки. Настоящая охота! Только вот дичь оказалась бумажной.

– Быстрее! Быстрее! Скоро прибудут их величества! – выкрикивали озабоченные командующие.

Нас конечно же не пустили за Стиринские ворота. Но мы не унывали и скоренько нашли себе место на стене, забравшись в стенную галерею по приставной лестнице принесённой находчивыми подмастерьями. Отсюда всё было прекрасно видно и протянув руку можно было поймать пролетающий свиток. Несколько отчаянных «написателей» даже свалились с внешней стены. Благо, в этом месте она была всего метра три-четыре в высоту.

Я попутно озирал окрестности, думая, что увижу Линка, и забавлялся, наблюдая за поимкой взбесившихся свитков, а Верения просто визжала от восторга и заливалась от смеха. Вдруг я заметил скользнувшую из-за выступа в конце галереи фигуру в серой одежде. Потом к ней присоединилась ещё одна, – и обе, в меховых шапках, – медленно, но целеустремленно направились в нашу сторону. Что-то мне это не понравилось и в какой-то момент почудилось, что из-под шапок сверкнули красные глаза…

Меня пробрала дрожь. Я опомнился, ухватил за руку хохочущую над упавшим в грязь стражником Верению и потащил её прочь со стены. Но лестницу переставили в другое место, и нам пришлось идти дальше, мимо мальчишек, развлекающихся стрельбой из рогаток по пергаментам. Свитки увёртывались или с писком падали на землю, если не успевали.

– Ты чего? – недоумевала Верения.

– Пошли быстрее, потом объясню.

Я боялся оглянуться, но что-то гнетущее так и ползло за нами по пятам. Я чувствовал это спиной. Мы наконец добрались до лестницы, расталкивая народ, приостановились, чтобы спуститься, и чья-то тяжёлая рука легла мне на плечо. Я вздрогнул, круто обернулся и…

Глава 9 – самая стремительная, в которой мы сбегаем из города, путешествуем с морскими бродягами и принимаем решения впопыхах
МОРСКИЕ БРОДЯГИ

Я вздрогнул, круто обернулся и… чуть не врезался лбом в подбородок высокому мужчине.

– Линк?! От сердца мгновенно отлегло.

– А мы тут…

– Вижу. Как дети малые! Сказано же было – никуда не выходить…

Под его брюзжание мы живо спустились вниз и добежали до потешного фургона в горошек, что стоял в конце улицы примыкавшей к площади у Стиринских ворот. Тёмные маленькие лошадки взирали на нас исподлобья, словно осуждали за любопытство, а на козлах сидел человек в колпаке с бубенчиками и ехидно усмехался.

Линк затолкал нас в фургон. Напоследок я всё же обернулся и заметил две тени мелькнувшие у крайнего дома. Они метнулись в сторону, скользнув за угол.

– Живее, – недовольно бурчал магистр. – Не зевать.

Фургон тронулся, повернул на соседнюю улицу и покатил в сторону четвёртых ворот.

– Кажется, оторвались, – предположил Линк, выглядывая из-за колышущегося от езды задника.

Однако он чересчур рано радовался. Лишь только мы, пропетляв по улочкам и переулкам, выехали на широкий проспект, а оттуда на центральную площадь, как наперерез нам вырвались слуги герцога в серых куртках и меховых шапках. Красные глаза сверкнули из-под шапок, и лошади заржали, и встали на дыбы, едва не перевернув фургон.

– Рибиг! – непонятно выкрикнул Линк. – Колдуй!

Возница в потешном шутовском колпаке натянул поводья и обернулся. К нашему удивлению он улыбался во весь свой белозубый рот и, подмигнув нам, хохотнул:

– Колданём?

Яркая вспышка отбросила псов герцога метров на тридцать, сорвав шапки с их голов, и вытерев серыми куртками и штанами дорожки на пыльной площади. Ха-ха-ха! Привычное для них занятие, с учётом герцогской мании.

– Молодчина, Рибиг, – хрипло похвалил Линк, и паяц-возница гикнул, щёлкнув поводьями, и лошадки понеслись вскачь. Такой прыти от этих полупоней я, признаться, не ожидал.

Фургон мчался через площадь, и мы с Веренией в смятении смотрели назад, вцепившись в занавески. Упавшие преследователи медленно поднимались, а с окрестных улиц к ним стекалась подмога: новые безмолвные тени, пугающие зловещим блеском красных глаз из-под меховых шапок. Магистр смотрел на это и крутил головой.

– Замели следы, называется, – сердито бубнил он. – Мало вам неприятностей, несмышлёныши, так ещё и засветились по глупости.

– Мы же не знали, – пыталась оправдаться Верения.

А я молчал. И Зеркало всё время молчало. Вероятно, Норден очень боялся. Ему не улыбалось вновь попасть в плен к серому герцогу со всеми вытекающими последствиями.

– Не знали, не знали, – бурчал Линк.

Серые бежали очень быстро и почти догнали нас.

– Рибиг! – снова крикнул магистр. – Давай!

– Есть! – весело отозвался возница.

– А вы – на пол! Быстро! Носы зажать! – приказал магистр.

Однако перед тем как шлёпнуться на дно фургона, я успел увидеть, как сзади из-под днища повалил густой вонючий дым. Ну прямо как из выхлопной трубы автомобиля, только желтоватый… Верения дёрнула меня за рубашку, и я растянулся рядом с ней и магистром. Дно фургона, заваленное тюфяками, валиками и устланное лоскутными ковриками, оказалось достаточно мягким, чтобы не ушибиться.

– Приехали! – через какое-то время объявил Линк. – Вылезаем… Попроворнее!

Мы выбрались из фургона, и я с удивлением увидел, что он преобразился – стал другого цвета: синим в красную полоску, а лошадки – рыжими в крапинку. Заметив моё изумление, магистр пояснил:

– Рибиг тоже прирождённый. Мастер иллюзий и эффектов.

Рибиг услышал его слова, ухмыльнулся и, сняв колпак, поклонился.

– Непревзойдённый комедиант, маг и волшебник – Рибиг. Великий и ужасный!

Интересно, все прирождённые такие скромные?

– Не паясничай, а поставь фургон за домом и жди нас.

– Есть!

И с чего это Рибиг во всём слушался Линка?

– Так, а вы какого лиха рты разинули?! Олухи! Быстро в дом, хватаем вещи и обратно в фургон. И так из-за вас…

Кажется, я понял, с чего.

Даже не дослушав, мы бросились в дом, чуть не сбив с ног вышедшую на шум Агнессу. Хорошо, что она широко распахнула дверь, иначе по бокам от проёма осталось бы два фигурных отпечатка. Влетев в дом, мы принялись метаться и хватать всё, что могли ухватить, в том числе и свои вещи. Я вцепился в рюкзак, а Верения сгребла все карандаши и стёрки, какие нашла, а также свой студенческий пергамент. Из кабинета широкими шагами уже выходил магистр запихивая в мешок золочёную тубу. Агнесса суетилась между нами и кухней, наспех собирая провизию и пихая нам корзинку за корзинкой.

– Вот… тут… булочки, сыр, ветчина, пирожки, яблоки, турепка отварная, бутыль с молоком…

А сверху аппетитными глянцевыми колечками улеглась связка баранок.

– Не надо, – попытался отказаться Линк.

– Но как же, как же… – запричитала Агнесс.

– Ладно, возьмём, – смилостивился магистр и перед тем как принять две корзинки расцеловал Агнесс в зардевшиеся щёчки.

Мы с Веренией переглянулись, Агнесса всхлипнула и, сунув нам в руки оставшиеся свёртки, достала из кармана кружевной платочек и промокнула глаза.

– Я скоро вернусь, – неуверенно пообещал Линк и добавил. – Через полгода, примерно.

Агнесса всплакнула, но взяла себя в руки и, помахав нам на прощание, сказала:

– Да хранит вас мастер дорог…

Всхлипывая, она заперла за нами дверь, мы загрузились в фургон и покатили к Пергамотумским воротам.

– Так где пришвартовался твой корабль? – уточнил Линк, повернувшись к Верении.

А я осторожно выглядывая из-за задника высматривал погоню. Но серые тени пока нигде не мелькали. Вроде бы…

– В Заливе Трёх королей, в Перепелиной бухте, у левого пирса, – подсказала Верения. – Да Вы сразу увидите! У моего отца каравелла. Не парамелла и не дрэбот, а ка-ра-велла!

– Понял, Рибиг?

– Будет сделано!

И мы поехали быстрее.

А я совершенно не разбирался в названиях местного водного транспорта, но каравелла – это и мне было знакомо.

– Не высовывайтесь! – наорал на нас Линк и прогнал в глубь душного фургона.

Вскоре мы выехали из города и подпрыгивая на ухабах понеслись дальше. Если слуги герцога и преследовали нас, то давным-давно отстали. Однако Линк напряжённо хмурился, погладывая на оставленные позади ворота и дорогу. Норд притих у меня в кармане. Я же почти ничего не видел и только по характерному шуму догадался, что мы, наконец, достигли порта. Верения поняла это гораздо раньше и ползком через весь фургон добралась до козел, втихаря от задумчивого магистра, и пристроилась рядом с возницей. Он ободряюще улыбнулся ей и…

– Хей-о-хэй! – взмахнул поводьями, фургон развернулся, лошадки ускорили бег и колёса зашуршали по гальке.

Я всё-таки выглянул из фургона, невзирая на запрет Линка, и увидел удаляющиеся узкие улочки портового посёлка, деревянные доки, причалы и стоящие вдалеке у мыса корабли.

Миновав мост через лиман, и обогнув утёсы, мы приближались к левому пирсу. Он находился дальше от основного порта. А в конце пирса возвышался колоссальный крутобокий корабль.

По знаку магистра мы спрыгнули из вновь «перекрашенного» фургона на усеянный круглыми пятнистыми камушками берег. От их пестроты рябило в глазах ещё больше, чем от постоянных преображений Рибига.

– Перепелиный пляж, – сообщила Верения. – Здесь…

– Все экскурсии потом, – грубо прервал её Линкнот, затравленно озираясь. – Быстрее! Пока Рибиг отвлечёт их.

Я не приметил ни одной серой тени в меховой шапке, но доверился его чутью. Верения тоже не перечила. И мы, наскоро попрощавшись с весельчаком Рибигом, караковыми лошадками и зелёным в цветочек убежищем на колёсах, побежали вслед за магистром по длинному далеко выдающемуся в море деревянному настилу. Прямо к кораблю.

Вскоре четырёхмачтовое судно с треугольными парусами, с высокими бортами и надстройками в носовой части и на корме, надвинулось и нависло над нами. На выпуклом боку наискось было выведено крупными блестящими буквами: «ЗОЛОТАЯ РАКУШКА».

Верения сунула пальцы в рот и оглушительно засвистела как форменный хулиган. И на условный сигнал – два длинных свиста, три коротких и один длинный – сверху, как по волшебству, едва ли нам не на головы упал дощатый трап. Мы даже отпрыгнули от неожиданности.

– За мной! – скомандовала девчонка и взобравшись по трапу, мы очутились на широкой палубе, предварительно чуть-чуть туда не свалившись. Раздался дружный смех, перекрываемый громким густым баритоном:

– Ба! Вот так-так!

Мы подняли головы. На мачтах и верёвочных лестницах, смеясь, висели матросы. А на корме широко расставив ноги стоял бравый моряк. В тельняшке! В берете и ботфортах, куда были заправлены широкие белые штаны. Крепкая грудь его была перетянута перевязью, на которой висели ножи и кривые сабли. А короткая щетинистая бородка и изогнутая трубка в уголке рта дополняли этот образ. Я даже рот раззявил…

– Занавесь пещеру парень, а то чайка залетит и нагадит, – усмехнулся моряк.

– Ну и шуточки у тебя, папочка, – хмыкнула Верения.

– Ну и сюрпризы у тебя, доченька, – фыркнул в ответ моряк, хватаясь за канат и ловко спускаясь к нам. Вскоре он стоял прямо перед нами. Невысокого роста – он еле-еле доходил до плеча высоченному Линку, но выглядел не менее представительно. Только какая-то странная грусть притаилась в его насмешливо прищуренных карих глазах.

– Я ждал тебя одну, – продолжал он. – Откуда же вас столько набежало?

Говорил он вроде бы весело, но лицо его оставалось печальным, улыбались только губы, а глаза не смеялись.

– Это мои друзья, папочка. Они мне помогали.

– Так ты достала то, за чем я тебя посылал?

– Я и говорю – они мне помогали…

– Разумеется, – ответил за Верению Линк и шагнул вперёд, вынимая из мешка волшебный пергамент. – Он у нас.

Моряк недоумённо нахмурился.

– Неужели не узнаёшь старинного приятеля, Командор?

– Ба!.. Линк?! Ты ли это? – он даже вытащил изо рта трубку.

– Да-да, это я – собственной персоной.

– Вот и встретились… Сколько лет прошло?

– А также – сколько зим, сколько вёсен… Сколько лун обежало небесную сферу, сколько звёзд зажглось и погасло…

– Сколько воды утекло… Н-да… Ну так что тебя привело на этот раз?

– Общее дело и последние события.

– Да-а? А кто этот юноша с тобой?

– Главный виновник событий.

Я был не согласен с такой формулировкой (хотя возможно и лестной), но меня как всегда никто и не спрашивал.

– Ну, если так, тогда я должен произнести стандартную приветственную речь. Кх-хг-гхм… Ступив на палубу этого корабля вы попали в мои владения и теперь находитесь на территории Морской республики, вотчины моих предков мореходов, и я – её командор приветствую вас. Добро пожаловать, друзья! Будьте как дома! Моя палуба – ваша палуба, моя каюта – ваша каюта. Мой хлеб – ваш хлеб…

– Закругляйся с приветствиями, – невесело и невежливо перебил его Линк. – Мы не просто так забрели сюда. Мы пришли за помощью и помочь.

– Сам Великий магистр просит у меня помощи?! Это нечто! – рассмеялся командор. И как интересно у него получалось при этом оставаться печальным?

– Велмаг – это не про меня, – невозмутимо ответил Линк. – А я сказал ещё и помочь. Если бы ты внимательно слушал…

– Ежели так, сразу к делу. Что я могу сделать для вас? – посерьёзнел моряк, то есть Командор. Теперь я понял, почему его называли «печальным».

– Для начала – немедленно отчалить.

– Без проблем. А что так срочно-то?

– Иначе, на твой корабль начнётся охота. Тебе оно надо?

– Куда держим путь?

– Конечная остановка в Фегле. А пока…

– Зачем нам туда?

– После объясню. А пока, в любое безопасное место по пути.

– Ясно. Паруса давно подняты. Штурман! Держим курс на архипелаг! Отдать швартовы!

– Слушаюсь, капитан!

– Принимайте командование. Курс на 4.17… – Морская Академия.

Штурманом оказался совсем молодой парень. У него на груди я заметил блестящую ракушку, висящую на тонкой цепочке. Он прогремел мимо нас по палубе коваными сапогами, следуя в носовую часть. Видимо там и находился штурвал. Теперь его голос слышался оттуда:

– Лева руля! Курс 4.17… 4.17 – порт Академии. Прямо! Полный вперёд!

Повсюду суетились матросы. Корабль ощутимо тронулся, и я схватился за Верению, чтобы не упасть. Он же стояла как скала и лукаво поглядывала на меня снизу вверх.

– Ты не страдаешь морской болезнью?

– Не знаю, – ответил я. – На лодке катался. Вроде не тошнило. Солёный ветер ударил в лицо, и Командор повернулся к нам.

– Пришла пора обсудить наши дела. Идёмте в каюту.

Мы не заставили себя упрашивать и, шатаясь с непривычки, последовали за Командором, хватаясь за всё, за что можно было ухватиться.

– Эй! Оставь в покое моё ухо.

– Прости! Качка… Порт постепенно удалялся и исчезал вдали.

Прощай, Королевский город! Наша встреча была недолгой и надеюсь, я больше тебя не увижу. Агнессу только жалко и её восхитительные булочки с сахарной пудрой.

В капитанской каюте оказалось неожиданно уютно и как-то совсем по-домашнему. Командор заметил мой заинтересованный взгляд и пояснил:

– Мы всю жизнь проводим в море, в походах, на кораблях, вот и стараемся устроиться с максимальным комфортом.

Больше всего меня поразили удобные диваны, мягкие кресла и стулья с невысокими полукруглыми спинками. А также настоящий корабельный камин и круглый стол посреди каюты, клетчатые занавески на квадратных окошках с резными переплётами и изящные статуэтки на кружевных салфеточках. А в центре стола в красивой медной чаше инкрустированной самоцветами лежала большая перламутровая раковина с завитушками по краям. Она переливалась под ярко-белыми лампами всеми цветами спектра.

– Я оставил здесь всё, как было при Флавии, – вздохнул Командор и отвёл взгляд, и, как мне показалось, смахнул слезу.

В конце каюты я заметил низенькую дверь. Но туда нас капитан не пригласил, и мы расположились за круглым столом.

– Пока мама была с нами, мы подолгу жили на архипелаге, – мечтательно сказала Верения.

– Архипелаг – это много маленьких островов? – подало голос Зеркало, впервые за всё время.

– Ну и что! Маленьких, но зато много, – надула губы Верения. – И все соединены мостами. У нас дом на Розовом острове. Розы обитали с нами по соседству, мы дружили…

Я не был уверен, что правильно понял последнюю фразу, но не успел спросить – меня опередил недоумевающий Командор.

– С кем это ты разговариваешь? – поинтересовался он у дочери.

– С Нордом, – ответил за неё Линк. – Кеес, покажи.

Я выложил на стол Зеркало, и в нём отразился расписной потолок каюты со всеми лампами.

– Привет, – мрачно поздоровался Норден.

– Норден? Ты?! – опешил Командор.

– А кто ж ещё?! Или ты знаешь другого такого же с таким же именем?

– Нет, – Командор покачал головой. – Неужто такое может быть?

– Как видишь, – ответил Линк. – Затем мы, собственно, и здесь.

– Так. Зеркало, Пергамент…, – начал перечислять печальный Командор.

– Раковина, – закончил магистр. – И это только половина. А есть и ещё трое. Им тоже надо помочь…

Вот тут я насторожился.

– … И мы идём в Фегль.

– Что вы задумали? – нахмурился Командор, перемещая во рту трубку.

А у нас с ним, значит, похожие мысли. Тут я вдруг заметил, что трубка у него не зажжённая и даже пустая…

– Сначала скажи, зачем тебе понадобился Пергамент. Вернее, что ты собирался с ним делать.

– Хм, собирался! Я собираюсь с его помощью вернуть Флавию. Только и всего…

При этом Командор с такой нежностью посмотрел на раковину в чаше, что я едва не упал со стула. Благо он был привинчен к полу, как и вся остальная мебель на корабле.

– Каким образом? – осведомился магистр, хитро прищуриваясь.

– Верения напишет это в Пергаменте…

– Наивно полагать, что из этого что-нибудь получится, – Линк развалился на стуле, а Командор наоборот весь напрягся и подался вперёд.

– Почему?

– Не понимаешь? Заклятие невозможно снять таким способом. Да и Пергамент тоже под заклятием. Чтобы волшебство одного прирождённого помогло другому, необходимо его для начала освободить.

– И что ты предлагаешь?

– Отвезти волшебные предметы туда, где они были созданы, то есть в Фегль.

– И что нам это даст? – скептически усмехнулся командор.

– Серебряная вода? – вставил Норд.

– Что?

– Серебряная вода, – повторил Линк. – Серебрянка. И видя недоумённое лицо командора, растолковал:

– Снять заклятие можно лишь с помощью серебряной воды, что течёт с отрогов Ледяных гор, низвергаясь сверкающим водопадом. А всего в нашей стране два таких источника. Один на юге, там, где я уже назвал, – бежит в долину бурливым ручьём, и владеют им жители свободного Фегля. Другой – на западе, в каменистых предгорьях. Серебряный ручей вытекает из подножий Чёрных гор широким неторопливым потоком и вливается в реку Сильбу. Это очень-очень далеко отсюда, за Шуршащими лесами, за Алмазными горами и четвёртым королевством…, которого больше не существует.

– Ты уверен, что так можно вернуть Флавию?

– Только так. И Норда, и Веста и остальных. Я почерпнул эти знания в пору своей молодости, живя в городе Фегле. Их не затронуло заклятие Завирессара, – ответил магистр.

– Так это был он?! – Командор подскочил с места, выронив трубку, и ноздри его раздулись от гнева.

– Сядь, – Линк успокоительно похлопал моряка по руке. – Успокойся. Он своё получит.

Командор тяжело дыша сел, и желваки играли на его скулах от стиснутых зубов.

– Я до него доберусь, – сердито вымолвил он.

– Мы все до него доберёмся. Расплата не за горами. Но для этого мы должны собраться все вместе и проявить свою силу. Шестеро могущественных прирождённых! И мы с ними.

– А где остальные шестеро? – спросил Командор. Линк пожал плечами.

– О них мне ничего не известно. Их не было тогда на том злополучном приёме. Они живут по Ту Сторону Чёрных гор и обычно не вмешиваются в наши дела. У них своя жизнь. Но возможно тринадцатый добрался и до них.

Командор немного успокоился и задышал ровнее, а Линк спросил:

– Когда ты в последний раз видел Тёрна?

– Перед той злополучной битвой, – хмуро ответил командор.

– И ты ничем не помог ему?

– Я не вмешиваюсь в дела королей, – нахмурился командор. – У меня есть республика. Я должен защищать интересы морского народа, прежде всего.

– Но Тёрн был твоим другом…

– Так, просто близкое знакомство. Но не смейте ни в чём меня обвинять. Это я дал пару залпов по пергамотумскому корпусу и перерезал им путь, когда они собирались объединиться с основными войсками.

– Вероятно, это не помогло. Тёрн не устоял.

– Не я затевал эту драку.

– Ладно. А ты что-нибудь знаешь о его детях?

– Слыхал я, что принцессу пять лет назад взял на воспитание серый герцог, а что с ней теперь я не в курсе. Она ведь тогда была совсем девчонкой, ровесницей моей Верены. А насчёт наследного принца… помню, что учился он где-то по Ту Сторону гор и… всё… Это мне сам Тёрн поведал ещё до войны, за чаркой доброго вина.

– Стало быть, домой он не возвращался.

– Да не знаю я, – раздражённо отозвался командор.

– Так ты доставишь нас в Фегль? – неожиданно поменял тему разговора замерцавший Норд.

– Разумеется, если вы говорите, что это поможет. Но…

– Что ещё? – насторожился Линк.

– У меня два условия.

– Валяй, выкладывай.

– Мы зайдём на остров Адонисов к Таурите и заберём Флакон.

– Ты уверен, что это необходимо? – нахмурился Линк.

– Альменция – близкая подруга моей жены, – ответил Командор. – Она мне не простит, если…

– Альма предала нас, – вклинился Норд.

– Сомневаюсь, – возразил Командор. – Из шестерых она пострадала больше всех. Если уж на то пошло – её предали. Она так верила ему, бедняжка.

– Ну да, обманули влюблённую дурочку…, – хмыкнул Норд. – Нечего быть такой доверчивой идиоткой!

– Не тебе судить!

– Хорошо-хорошо, – прервал их перепалку Линк. – Мы зайдём на остров. Но не верю, что Таурита отдаст нам Флакон. Насколько я знаю, она…

– Я постараюсь с ней договориться. Она любила Альму и…

– Настолько, что с радостью заняла место директрисы. И даже не пыталась с вами связаться, – фыркнул Норд. – Полагаю, она тоже замешана в заговоре. Тут и к ведьме не ходи…

– … И ты не дослушал, – сурово подхватил магистр. – Она крутила шуры-муры с герцогом, по молодости, и, подозреваю, находится в сговоре с королём Стирина. Он отправляет к ней самых красивых девушек для обучения.

– Это всё в прошлом…

– И герцог тоже? – Линк выразительно приподнял брови. – Это новейшие сведения, полученные мной недавно, а также – здесь и сейчас. Я отказываюсь верить Таурите. А как только мы приблизимся к острову, узнаю – стоит ли ей на самом деле доверять. Тогда и решим. Предлагаю просто выкрасть Флакон.

– Как?

– У меня свои соображения на этот счёт.

Я внутренне захныкал, поскольку уже сообразил, что я и есть одно из тех соображений. Надо было знать всю историю доставания Пергамента и изуверские методы Линка.

– Поговорим об этом позже, – добавил магистр. – Какое второе условие?

– Пойдём как можно дальше от острова Тюльпанов. Попросту сделаем крюк.

– Мне всё равно, но какая в этом необходимость?

Командор покосился на дочь.

– Ну-у, я там немного повздорил с тюльпанами. Вы же знаете их. В общем, не поделил кое-что с их предводителем и… лучше мне пока туда не соваться, пока не сменится предводитель, по крайней мере.

– Папа! – воскликнула Верения, когда до неё дошёл смысл этих слов. – Во что ты опять вляпался без меня?! Ни на минуту нельзя тебя оставить!

– Извини, доченька, – виновато оправдывался командор. – Это случилось ещё в начале лета, когда ты гостила у бабушки. Я не стал тебе говорить, чтобы не волновать.

Верения показала ему кулачок и насупилась.

– Что ж, – заметил Линк. – Вы тут разбирайтесь, а я пойду, подышу свежим воздухом.

Он встал, направился к выходу и, уже открывая дверь, обернулся.

– Да! Я принимаю твои условия, Командор. Идём на остров Адонисов. За сколько времени мы туда доберёмся?

– Если будем идти четырнадцать узлов, доберёмся к завтрашнему вечеру. Но я распоряжусь идти восемнадцать. Будем уже к полудню. Кратчайшим маршрутом. Раковина нам поможет.

Магистр кивнул и вышел. А Верения с улыбкой повернулась ко мне.

– Пойдём и мы на палубу. Увидишь как красиво сегодня на море.

– Откуда ты знаешь?

– Я всё здесь знаю, – ответила она. – Это ведь моя республика.

Я прихватил Зеркало, и мы вышли вслед за Линком, оставив Командора наедине с мыслями, Пергаментом и Раковиной.

– А там пергаменты бегают, – вспомнила Верения и пообещала:

– Отойдём подальше, тогда и сотру написанное.

Я шёл за ней, слушал её щебетание, а сам думал о том, как эти два плута-чародея – Норд и Линк ловко всё провернули. А мне ничего толком и не объяснили.

Снаружи дул ветер, и ослепительно сияло солнце, проникая сквозь тяжёлую толщу волн и пронизывая их лучами до самого дна, до самой маленькой песчинки, высвечивая каждую пластинку водорослей.

Мы вышли в открытое море, и, оглядевшись вокруг, я не увидел ни клочочка, ни полоски земли. Кругом была лишь вода, сине-зелёного цвета и бутылочной прозрачности.