Текст книги "Сотая бусина (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)
– Анастэйс, – уже у кромки воды замер воин духа, обернувшись ко мне. – Как их позвать?
– Погоди, – приложив пальцы к виску, пустила я в глубину 'Призыв'. – Нам ведь нужен сопровождающий?
– Нужен, – утвердительно кивнул Ветран. – И, вдруг, возникнут дополнительные вопросы.
Местных обитателей долго ждать не пришлось, и, уже через пару минут меж ковра из кувшинок возникла, и тут же испуганно нырнула, дубоголовая физиономия коряжника, а затем, сквозь оповестительные пузыри, всплыл и сам здешний хозяин:
– Ой, йёшеньки, какие гости! – на ходу выплюнул Бухлюй, обсосанный до бела, рыбный хребет. – К столу не приглашаю, но с собой пару форелей по жирнее с превеликим нашим.
– Спасибо, в следующий раз, – морально убил, сделавшего радостную стойку кота, воин духа. – Нам нужно осмотреть место, откуда...
– Понял. Сейчас проводим, – тоже перешел на деловой тон детина и развернулся к нам широким зеленым тылом.
Еще спустя несколько секунд своей наготой порадовала и вынырнувшая правее Бухлюя вчерашняя его охранница. Девушка без лишних приветственных церемоний, тут же выгребла на берег, по дороге, как бы невзначай задев мокрым бедром Ветрана. Мужчина остался 'непокобелим', а Нилда едва заметно усмехнулась:
– Идите за мной, – первой направилась русалка в высокую осечу(11) вдоль береговых зарослей, на ходу 'облачаясь' во вчерашнюю рубаху.
'И на том спасибо', – в свою очередь хмыкнула я, провожая взглядом ее и Ветрана с тут же забравшимся на плечо к мужчине Зеней.
– Бухлюй, что с фонарями дураков? Твои засланцы уже вернулись?
– С фонарями? – поскреб мясистый нос водяной. – Почти все, Стася. И как один твердят, что нет мотылюжников вокруг Мэзонружа. Может, ты ошиблась на их счет?
– Может и ошиблась, – в ответ скривилась я. – Но, других вариантов у меня все равно нет.
– Ага... Тогда, знаешь, что?.. У меня есть... вариант, насчет еще одного места. Не то, чтобы трясина, а утянуться при содействии есть где. К тому ж, недалеко отсюда... Ты старую деревенскую пристань знаешь?
– Старую пристань? Знаю, что еще до того, как Шалба русло изменила, была она гораздо западнее Мэзонружа, – махнув тормознувшему Ветрану рукой, чтобы не ждал, развернулась я к водяному. – Но, ни разу сама там не была. Думаешь, подходящие для таких сущностей условия?
– Думаю, Стася, что если ты и в правду не ошиблась, то только там они и могут порхать. Но, для проверки отправлю туда кого по смышленее. Так что, завтра, жди результатов, – обнадеживающе оскалился детина. – Моя помощь еще нужна?
– Помощь? Пока нет, – одарила я его ответной гримасой. – Ну, ладно, привет Ее сиятельству, а мне пора, – и, хорошенько прицелившись к удаляющимся по берегу фигуркам, черкнула сбоку от себя знак.
– Эх, в другое бы время твою, Стася, услугу.
– И что? – выдернуло меня уже из под арки непобедимое женское любопытство.
– Так попросил бы подбросить меня по вашему переходу на Туманное озеро – за карпунями на развод, – мечтательно закатил выпуклые глаза Бухлюй. – А ты чего подумала?
– Да, примерно, тоже самое... Не переживай, представится еще подходящий случай. Ты ж меня знаешь! – в гулком подвальном коридоре последние мои слова прозвучали совсем уж зловеще.
Вываливаться из подвала прямо в траву я брезгливо поостереглась. Не люблю я ее – мало ли кто там, в ее сырости может шуршать, особенно, если ты в летних туфлях на голую ногу. А терпеливо дождалась свой отряд с разгребающей впереди осечу русалкой у молодой ивы, растущей как раз перед подъемом. Вот эту бледную красотку никакие пилы не берут. Нилда, одарив меня очередной снисходительной улыбкой (и откуда такое высокомерие у русалок?), резво поскакала наверх по склону.
– Ну что узнала? – поравнявшись со мной, проблеял с плеча пружинящий на ходу умник.
– Да пока ничего полезного. Нет поблизости альтернатив нашему блудному призраку.
– Ясно. А вот мы узнали, что у Ветрана глаза красивые, как озера в солнечный день, и вообще он на Дихуса(12) похож.
– На Дихуса? – прищурилась я в спину воина духа. – Это, когда он без своего серебряного меча. А про его глаза я и сама в курсе.
– О-о, да ты, матушка, ревнуешь?
– Ага. А ты, видно, давно над землей не парил, аки змий воздушный? – многообещающе расплылась я.
– Анастэйс! – как мне показалось, немного нервно, окликнул меня обсуждаемый, у самой кромки песчаного подъема. – Руку дай.
– Вот видишь, Стася, с таким характером, как у тебя, мужчины только рукой и ограничиваются... Ма-ау-у!!! Хвост отпусти!
– О-ой-й! Когти из плеча вынь! И вообще, давай-ка на землю. Трава уже давно закончилась.
– Надеюсь, не повредились по дороге? – душевно поинтересовалась у нас скучающая в ожидании русалка. – Именно отсюда к нам мертвяк и прилетел, – махнула она рукой в промежуток меж двух, выпустивших с обрыва корни берез.
– Угу... – скоро восстановил дыхание Ветран. – Здесь никто до нас не топтался?
– Точно не было, – осторожно сделала шаг назад Нилда, с интересом наблюдая за сначала попрыгавшим по низкой траве, а потом присевшим у самой береговой кромки мужчиной. – На этот склон со стороны деревни подъема нет, только в обход, по краю луга.
– Угу-у... – задумчиво протянул воин духа, окинув взглядом весь пруд, переливающийся отсюда стеклянным расписным блюдом. – В остальных точках или к воде доступ отсутствует, или берег песчаный. А здесь – в самый раз, чтобы... следов на земле не оставить, – озадаченно развернулся он ко мне. – Ты что-нибудь видишь?
– Неа. Чисто, как после генеральной уборки. Подстраховался, гад.
– А вот, если бы меня спросили... – вцепившись когтями в березовый ствол, прогнулся дугой умник. – То я бы посоветовал...
– И что бы ты посоветовал? – скептически я на него сощурилась.
– Взять след.
– Взять след? – вскинул брови мужчина. – Да, собачка бы нам, может и пригодилась.
– А зачем нам собачка, когда у нас магичка есть? Как ты думаешь, мы твой схрон в Ближнем овраге нашли?
– Зеня, не говори ерунду, – поймав на себе удивленный взгляд еще и русалки, отмахнулась я. – Мне для этого зацепка нужна. А здесь совершенно пусто.
– Анастэйс, какая зацепка? – тряхнул головой Ветран, словно отгоняя от себя нахлынувшую красочную картинку, даже мельком представить которую моему богатому воображению было стыдно.
– Ну-у... в твоем случае – волос с диванной подушки, – отвела я глаза в небо. – А вообще... а вообще... – нет, в том, что деньги обитателей Чилимского пруда интересуют мало, я была уверена безоговорочно. Их, как и подавляющее большинство нечисти, такая 'слабость' привлекает, лишь, как средство заманивания жертвы в расставленную для нее ловушку. Но, вот что касается другого... – Нилда, скажи честно, брала что-нибудь у упокойника? Это сейчас очень важно для нашего общего дела, – в упор посмотрела я на застывшую у края девушку.
– А что, если и так? – вдруг, прошипела русалка, ощутимо напрягшись всем телом.
– А что, если – надо? – в ответ набычилась я.
Прудница кинула взгляд вниз, будто примеряясь к прыжку, а потом, на несколько секунд задумалась:
– А если не вернешь, магичка?
– Мне твоя... побрякушка, ведь это украшение, я правильно поняла, нужна на время и для дела. А оставлять ее себе я и не думала. Или ты меня за идиотку принимаешь, 'русалочьи радости'(13) собирать?
– Да кто вас, магов знает? – привычно хмыкнула девушка.
– А ты проверь.
Ветран и Зеня, оказавшиеся между нами, напряженно замерли, и лишь двигали головами вслед за говорящей стороной, готовые в любой момент сорваться с места. Но Нилда, наконец, приняла решение:
– Ладно, так и быть – проверю... Лови! – едва успела я поймать, несколько раз перевернувшуюся в воздухе вещицу.
При рассмотрении она, как я и предполагала, оказалась женским костяным гребнем, очень искусной работы, украшенным по верху ажурными рябиновыми гроздьями из мелкого речного жемчуга. Конечно, жаба будет давить. Это вам не волосяная чесалка из рыбьего хребта, а настоящее произведение искусства. Только вот, до кого оно так и не доехало, предназначенное наверняка в качестве дорогого подарка за продолжателя гномьего рода, думать сейчас совсем не хотелось...
– Ого! – склонился над моей головой подошедший Ветран. – Что за материал? Неужели...
– На вашем языке его называют драконом, – вяло улыбнулась Нилда.
– Действительно, 'ого'... – в ответ пробубнила я, уже накрыв гребень второй ладонью. – Ну что ж, попробуем... взять след.
Браться за дело, заранее не уповая на его успех – лучше вообще проваляться все это время в постели, таращась в потолок, результат все одно тот же. И я надеялась. Надеялась, что убийца, темным пятном стоящий сейчас на дне пропасти, из которой даже магу возврата нет, допустит хоть чуточную ошибку, за которую я смогу сейчас, как за тонкую паутинку уцепиться, чтобы вытянуть постепенно наверх весь колючий смрадный клубок. Русалочья белесая дымка, заволокшая костяной гребень, испуганно схлынула, стекла на мою ладонь и с легким пощипыванием растворилась между пальцев. Осталась лишь гномья 'память', окрасившая жемчужинки в малиновый цвет... Да, для жены был этот красивый подарок. О теще, пусть и уважаемой, с такой нежностью не мечтают, проводя короткими волосатыми пальцами вдоль зубцов. Но, не о том я сейчас должна думать... Не о том.
– Та-ак... – подняла я глаза на своих спутников, внимательно следящих за выражением на моем лице. – Зацепка есть. Считайте, что, благодаря... щедрости Нилды и зениной памяти, нам очень крупно повезло, потому что маг такой вариант не просчитал. Но...
– Опять твое 'но', – нервно дернул хвостом только что упомянутый.
– Но... – невозмутимо продолжила я. – здесь, все одно, ловить нечего. Надо спускаться к деревне и искать след там. А вот откуда начинать...
– Скажите, сколько дорог ведут в Мэзонруж из Либряны? – облокотился на березу Ветран.
– Да у нас единственный с той стороны тракт, он же – главный, который только у внешней изгороди разветвляется... – широко открыла я рот. – А ведь точно! Вот оттуда и начнем. Думаю, мили за полторы от деревни, а там по месту сориентируемся.
Создать подвал – дело для мага не хитрое. Правда, после определенного количества синяков на лбу и выныриваний в самых неожиданных для самой себя местах. Однако и здесь существовало свое 'но', вызывающее подергивание котовьего хвоста. Соваться вовнутрь больше, чем двум разумным существам одновременно крайне не рекомендовалось. И об этом Зигмунд знал, как элитный представитель именно такой расы. Вот был бы он обычным кошаком, тогда...
– Ну, кто со мной первый? – с ехидной улыбкой прищурилась я на свой отряд.
– Ветран пусть... первый. Потому что тракт – это дорога, а дорога, это...
– Собаки, вороны, колеса и копыта. Я поняла, – уже одной ногой на крайних камнях тоннеля, кивнула я умнику, ухватив протянутую руку мужчины. – Не скучайте тут без нас.
И, оставив воина духа оглядываться по сторонам в тени придорожных кустов, тут же нырнула обратно к двум березам. Зигмунд 'скучал' высоко на одной из них, а Нилда, явно желающая дать нам в дорогу напутствие, опустила от него свою русую голову:
– Послушай, магичка. Про гребень мы с тобой договорились. Как наиграешься – вернешь. Но, было еще кое-что.
– Говори, – проследила я взглядом за сползающим задом наперед по стволу котом.
– Когда мы того гнома осматривали, я заметила, вот здесь у него... – подняла русалка к моему носу узкую, с голубоватыми прожилками ладонь и ткнула пальцем в ее ребро у основания мизинца. – был укус, уже после смерти и почти насквозь.
– Ага... Как думаешь, чей?
– Не знаю, – дернула плечами девушка. – Знаю только, появлялся у меня, однажды, очень схожий, только на пальце. Много лет назад.
– И кто укусил? – нетерпеливо переступила я с ноги на ногу.
– Тогда?.. Мускусный крысюк. Слыхала о таких? Живут по речным берегам, а из их шкурок селяне себе шапки шьют. Только здесь я таких не видела... Это очень далеко было! – прокричала она уже из воздуха, прыгнув, все ж таки с кручи вниз.
Вода приняла свою 'нечистую' дочь почти без всплеска, а мы с умником еще несколько секунд, вывернув шеи, смотрели на ее, пошедшую расходящимися кругами гладь...
Зря Зигмунд трусил. Ровно посередине тракта Либряна-Мэзонруж было сейчас пусто и ветрено. Слева, он, желтея булыжными щербинами, взбирался на открытый холм, с вершины которого уже видны были городские окраины. А справа, терялся в рапсовом поле, над которым надолго зависали сейчас, опасные лишь разъевшимся гусеницам жаворонки. И только придорожный столб с цифрой '1,5' на деревянной табличке, оживлял своими косыми красно-синими полосами скромные краски августа. Вот у этого 'яркого пятна' и маялись сейчас в ожидании, глядя на мои угловатые телодвижения, воин духа с ученым котом на плече. И если первый делал это молчаливо, то второй, тычясь время от времени затылком в угол таблички, пытался нервозно комментировать:
– Странно. А в прошлый раз ты была гораздо резвее... Ой-й... Стася, может надо ближе к городу... Или к деревне... Или...
– Зигмунд, или помолчи и не отвлекай ее или...– не выдержал, наконец, Ветран.
– Ой-й... Ладно, молчу... А ты не качайся, как пугало в непогоду... И вообще, домашнему коту на таких просторах...
– Оба помолчите, – не отрывая взгляда от вспыхнувшей в нескольких ярдах левее мерцающей точки, буркнула я. – Я, кажется, его... зацепила.
Точка, медленно плывя над дорогой, постепенно начала разрастаться до очертаний сначала седока, запахнутого до пояса в плед, и держащего обвислые вожжи, а потом проявился и сам его транспорт. Это была миниатюрная двухместная повозка, качающаяся на неспешном ходу. Она проехала мимо меня, задев высоким бледно голубым колесом вытянутую вперед руку с гребнем, и только тогда я опомнилась. Быстро нарисовав вслед видению закрепляющий заклятие знак, тут же спрятала русалочью радость в карман кофточки:
– Нам за ним, – оглянулась я к своим послушно притихшим спутникам. – Пошли... Или вам здесь понравилось?
– У тебя получилось? – с мальчишеским восторгом выдохнул Ветран и рванул с места так, что едва не смахнул умника.
– Ага... – радостно расплылась я. – Теперь остается поспешать следом и внимательно наблюдать развитие событий. Потому что, если верить слухам, а мы можем пока опираться только на них, оружейник исчез по дороге к своему родственнику. А значит...
– В любой момент, – понятливо кивнул мужчина. – Ну, ты хоть опиши, что сейчас видишь. Интересно же. Я с таким впервые сталкиваюсь, – вновь напомнил мне Ветран открытого всему миру ребенка.
– Да. И мне тоже... жутко интересно, – добавил, распластанный полосатым воротником на плечах воина духа кот.
– Ага... Я могу видеть лишь его самого и то, с чем он сейчас соприкасается и, следовательно, только это вам опишу. А вижу я средних лет мужчину с традиционной гномьей бородой, мирно дремлющего на сиденье своей повозки. У нас на таких только дамы ездят и гномы. Они так и называются – 'крошки'. Он едет медленно. Ну, потому что дремлет. Хотя, это я уже говорила.
– Анастэйс, а по слухам, в какой половине дня оружейник сюда выдвинулся? – оттаскивая меня на обочину, проводил Ветран взглядом, промчавшуюся мимо почтовую карету.
– Не знаю... – тормознула я от доступного только мне зрелища. – Скорее всего, во второй, потому что пропажа его обнаружилась 'с ночи'.
– Угу...
– Я что хочу сказать, – приподнял свою качающуюся морду Зигмунд. – Гномы – народ скряжный. И вряд ли наш оружейник стал бы проводить лишнюю ночь на каком-нибудь либрянском постоялом дворе или сидеть там же в таверне, если едет в гости к свояку, где ему будет все и в лучшем виде и даром. Значит, было это, скорее всего или еще засветло или в сумерках... Это ты сейчас о наличии свидетелей?
– О них, – задумчиво нахмурился мужчина.
А я, вдруг, с опозданием осознала, что вообще представления не имею, как мы будем таковых сначала искать, а потом еще и опрашивать. Ну, не накладывать же на каждого потенциального ротозея знак полного доверия?.. В ответ можно такого наслушаться. И в таком количестве...
Так, поспешая, правда уже по обочине, сбоку от мерцающей гномьей повозки, мы и сами не заметили, как минуя второстепенные ветки дороги, по самой главной вошли в Мэзонруж. Красные его дома с арками и мезонинами, местами облепленные плющом, прикрывающим вековые выедины на кирпичах, местами спрятанные в тенистых палисадниках, встретили нас распахнутыми настежь окнами и щедрыми запахами со всех деревенских кухонь. Погода сегодня сквознякам явно благоприятствовала. Зигмунд, разморенный на солнце, тут же парусами надул свои розовые ноздри, но вслух выражать желания поостерегся. Иначе накроется ему в следующий раз вся следственная деятельность за моральную шаткость. Воин духа, пригревший его на своих широких плечах, шагал уверенно, цепляя боковым зрением всех встречных – поперечных. Я же наблюдала за окружающей обстановкой в пол глаза, сосредоточив все свое внимание на профиле энергетического двойника нашего оружейного мастера. Гном, едва по обочинам появились крайние деревенские постройки, заметно оживился, сбросив плед и прежнюю свою сонливость, но, на нашу радость, ехал с прежней скоростью, иногда таращась по сторонам. А следующее его действие позволило мне сделать соответствующий увиденному вывод:
– А ведь он здесь впервые, – в полголоса произнесла я.
– Впервые? – склонился ко мне Ветран. – Почему ты так решила?
– Дорогу спрашивает... А теперь ее жестами явно за кем-то повторяет... кивая при этом головой. И, если я не ошибаюсь... Ага, на следующем перекрестке будет поворачивать.
– Это к мясной лавке, что ли? – встрепенулся, съехавший набок умник.
– По крайней мере, в ту же сторону, – высунув от старания язык, продолжила я наблюдение и, если бы не Ветран, то на всем ходу врезалась в идущую навстречу по тротуару пару.
Повозка, вскоре, на самом деле свернула в правый переулок, но, к огорчению, не знаю, на что рассчитывающего кота (может, хоть в витрину попялиться хотел?), уже на следующем совершила еще один маневр. На этот раз, налево и, через несколько десятков ярдов проехала мимо хорошо знакомого мне домика с четырьмя угловыми разноцветными башенками, украшенными вычурными флюгерами.
– Стась, а ведь здесь твоя приятельница живет, Алена? – сощурился на такую красоту умник.
– Ты откуда знаешь? – метнула я в него удивленный взгляд и вновь вернулась к повозке.
– Так мы ж их в ту ночь с ее прокуратским кавалером... завозили, – смущенно пояснил Зеня. – Вот я и запомнил.
– Ну да. Отсюда и 'Семь тараканов' недалеко, – в ответ хмыкнула я. – В следующий раз бесплатно никого не катай. А то, что ж? Возчики за деньги, а ты – даром по деревне скачешь. Хотя... На таких дрожках, как бы тебе самому приплачивать не пришлось. К тому же у тебя и упряжи, не то, что приличной, а вообще никакой...
– Стася! – взмолился на такие речи философ. – Ты мне теперь это недоразумение до каких пор будешь припоминать?
– Всего-то в первый раз сказала! – совершенно справедливо возмутилась я. – Да у нас и дрожек то теперь нет, благодаря тебе же, кстати.
– Подумаешь, большая потеря. Да Мата сама от них хотела избавиться еще лет тридцать назад. Они и не ее вовсе были, а знакомых из Медянска, которые по дороге к нам в канаву на тех дрожках опрокинулись и рессоры повредили. Это как раз в разгар Солнцепутья(14) было. Вот на время и оставили под нашим старым навесом. Нашла по чему страдать.
– Подумаешь?! А не ты ли тогда упряжным у них был?
– Анастэйс, давайте, вы не здесь... продолжите? На нас уже прохожие оглядываются, – в полголоса буркнул мне воин духа, которому, видимо, надоело слушать нашу перебранку.
Я представила, как это должно со стороны сейчас выглядеть и мне, вдруг, стало смешно: ведь, наверняка не все в деревне знают, что кот у нас – особенный и местами даже не в меру говорящий. И хотела уже об этом своим спутникам сообщить, как...
– Стоять!
– Что-о? – сдавленно выдохнул, получивший от меня рукой наотмашь по животу мужчина.
– Стася, а его-то за что?
– Молчите, – прыгнула я с тротуара на кромку дороги и, привстав на цыпочки, вытянула шею. – Наш гном остановился.
– Но, ведь здесь нет ничьих ворот? Одна сплошная изгородь, – шепотом, на всякий случай, удивился Ветран.
– Так в том то и дело. Он с кем то разговаривает... и... – побежали у меня мурашки по рукам от увиденного.
– ... Анастэйс, что, 'и'?
– И... все, – хлопнулась я попой на дорожный бордюр. – Больше нам не за кем здесь следить...
______________________________________
1 – 'Малая жизнь' или 'мнимая смерть', болезненное состояние, похожее на сон и характеризующееся неподвижностью, отсутствием реакций на внешнее раздражение и резким снижением интенсивности всех внешних признаков жизни.
2 – Просторечный жаргон, подразумевающий собой наличие в голове 'страдальца' кузнечной кувалды и кузнечных щипцов (а может, и всех остальных инструментов).
3 – Предвестье – один из четырех основных ладменских праздников. Приурочен ко Дню весеннего равноденствия и отмечается 21 марта. Праздник-просьба о будущем хорошем урожае, благоприятной погоде, здоровье в семье.
4 – Самая мелкая ладменская монета, равноценная, примерно, одной российской копейке.
5 – Самая крупная ладменская монета, преимущественно из золотого сплава. В стране также в ходу: просто злотень, двойной злотень, тройной злотень. Ладный же злотень равен 5-ти простым.
6 – Тяжелое навершие на рукояти меча, служащее противовесом клинку.
7 – Разновидность особого морского узла.
8 – Речные русалки. Также их можно разделить на прудниц, озерниц и морских, называемых иначе волнорезками.
9 – То же самое, что и сглазила, в просторечье.
10 – Обязательная смерть в порядке возмездия.
11 – Трава с острыми краями листьев, снабжёнными микроскопическими пилообразными зубцами.
12 – Водный дух мужского пола, являющийся в ночь на Ивана Купала одиноким девушкам, дабы 'утешить' их.
13 – Украшения и другая женская атрибутика, ревностно собираемые каждой русалкой для собственного удовольствия. Часто в такие предметы заключаются души погубленных ими людей (в большинстве своем мужчин).
14 – Самый любимый всеми слоями населения ладменский праздник. Приурочен ко Дню зимнего солнцестояния и отмечается с 22 декабря и до конца месяца разными красочными мероприятиями и хождениями друг к другу в гости. Знаменует собой начало зимы, а заканчивается встречей нового календарного года.
