Текст книги "Сотая бусина (СИ)"

Автор книги: Елена Саринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

   – Теперь я убью его просто так, – глухо произнес Ветран. – Анастэйс, а ведь ты мне с самого начала это говорила.

   – Ага, – заглянула я в предательски блестящие глаза мужчины. – Но, он тоже был очень убедительным. Он постоянно прятался то за чужое свечение, то за чужую магию, то за нечисть, которую согнал неизвестно откуда. Игрался с нами, как с куклами. А сам в это время копил силы. И... Груша, – выбралась я из объятий Ветрана. – Ты мне ничего сейчас не отвечай. Просто я посмотрю в твои глаза. Хорошо? – присела я перед сжавшейся крохой. – Наша защита. Она построена на четырех стихиях. А стихия некроманта – пятая. Она – по центру, эфир. И поэтому ему сюда никак?.. Ага. Раз мы его своими тесными связями в этом центре перечеркнули... Я так и подумала.

   – А зачем же ему тогда понадобился оружейник? – решил уточнить кот. – Или, он тоже захотел им... поиграться?

   – Да нет, – вздохнула я. – Оружейник – жертва. Он им... пополнялся... Да кратагусом меня накрой! – снизошло, наконец, озарение. – Зеня, я поняла, почему меня преследовало то словосочетание.

   – Какое? – недоуменно застыл кот. – Э-э... Гном и...

   – Мыло! Гном и мыло! – даже подпрыгнула я на месте. – Мое волшебное мыло! Я-то все гадала, а тут... – окинула я шальным взглядом своих слушателей. – Там в компонентах есть укропник, травка такая. Она сама по себе слабая, но, в сочетании с полынью и дырявником резко усиливается и выявляет темных магов. Вот его и накрыло. Зеня, ты же сам говорил, что он к концу застолья...

   – ... сильно раскис, – качнул головой умник. – Я помню. Огородным укропником надышался, – зло захихикал он.

   – Ага, – тут же затухла я. – И оружейник, проезжающий мимо алениного дома оказался как раз кстати... Так кстати, что он решил рискнуть, сволочь.

   – Ну, не такой уж это был и риск, – парировал мне умник. – Сколько мы над этим делом бились, пока в гостинице ты на комнату ту не наткнулась... Хобья сила, Ветран, Стася, а что нам теперь-то делать, когда мы все про него знаем? Может, его Бухлюю сдать?

   – Водяному с ним не справиться, – нахмурил брови воин духа.

   – И, я так понимаю, Прокурат сюда тоже не полезет? – вкрадчиво уточнил у него кот.

   – Ты все правильно понимаешь, Зигмунд. Я сам его убью. Такие... сволочи жить не должны.

   – Правду сказать, – опустилась я на диван. – Я тоже другого выхода здесь не вижу.

   – А какой здесь может быть другой выход, Анастэйс? Я в Ладмении многое повидал, ко многому стал относиться терпимее, но, некромантия... – произнес он с таким оскалом, что у меня, вдруг, защемило сердце. – некромантия, это самое темное зло из существующих на любой земле.

   – То есть, некромантия в принципе? – настороженно заметил кот.

   – Да... Да, ты и сама, Анастэйс, назвала этого... 'темным магом', – развернулся ко мне всем корпусом воин духа. – Значит, и ты также считаешь?

   – Я?.. Я могу назвать так любого, кто уже переступил свою черту, – глухо откликнулась я. – И ты, Ветран, хоть, действительно, многое у нас повидал, но, не понял самого главного. Того, что темной магии нет, как нет и самого темного зла. Есть лишь те, кто это зло творят. Каждый в отдельности. Будь то некромант, маг огня или алант. Это, то же самое, что назвать... суп злым, хотя его варил злой повар и поэтому переперчил. Или нож, – понесло меня дальше в 'кухонную тему'. – Магия и есть нож...

   – Ну, да, – криво усмехнулся мужчина. – Нож. Очень острый нож. Но, ведь ты же не будешь со мной спорить, что некроманты, в отличие от других магов качают свою силу целиком из чужих страданий?

   – Не буду. Эти маги очень к ним близки, однако, и здесь тоже весь вопрос в твоем личном выборе. Ведь можно эти страдания просто забрать, избавить от них, а можно и наоборот, сначала самому их причинить.

   – Послушайте, коллега, – глядя на нас, решил вмешаться умник. – А вы в курсе, что многие из некромантов служат и в Прокурате?

   – Теперь – в курсе, – бросил он в ответ, уткнувшись взглядом в горящие поленья. – Анастэйс, я понимаю, ты сама часть своего мира, но, поверь и ты мне. Есть вещи, которые для таких, как я – нерушимая истина. И, если она развалится, хотя бы даст трещину, весь мой мир рухнет. И все равно, невзирая на наши с тобой различия, ты для меня – самое чистое и светлое, что было когда-то в моей жизни. Ты и моя семья. И я даже допустить не могу, что можно поставить вас и... некромантскую силу не то, что рядом, а... В общем, я не могу, – покачал он головой.

   – Ты так думаешь? – потерянно произнесла я. – Ветран, мне сейчас...

   – Хозяйка!!!

  Я вздрогнула от неожиданного крика и подскочила с дивана:

   – Груша, ты чего?!

   – Хозяйка... Я вам помогу. Я ведь и так уже – отступница. Но, все еще хранитель этого дома. Я знаю, как его завлечь, этого мага. И это надо сделать сейчас, пока он еще не набрал полную силу. До полнолуния.

   – Вот это да, – рухнула я обратно на диван...

   Ветер носился между деревьями, попутно осыпая в траву до срока пожелтевшие листья и непонятно было сейчас, что стонет сильнее: весь мой сад под его порывами или две яблони по обе стороны от мерно качающегося гамака. А еще на душе было тоскливо и тревожно. И опять эту внутреннюю пустоту не в силах было согреть даже собственное, стихийное тепло... И тетушкина шаль тоже совсем не грела. Потому что пропасть, что разверзлась сейчас между моим гамаком и старым домом, на крыльце которого стоял воин духа, дышала жутким холодом. Холодом отчуждения. Или, осознания того, что изменить я уже вряд ли что-то смогу. Ведь есть 'нерушимые истины', поколебать которые означало бы уничтожить целый мир...

   – Анастэйс, ты почему грустишь? – Ветран смотрел, не мигая, чуть склонив голову набок и ветер трепал его светлые волосы.

   – Я не грущу. Хотя, нет, грущу. Потому что ты, ветреный победитель коварных магов, сегодня опять пренебрежешь своей защитой. Скажи, я зря прыгала по этому саду, как бешеный заяц?

   – Нет, не зря, – засмеялся он, осторожно качнув мою 'люльку'. – Обещаю, на поле боя выйти во всеоружии... Скажи, а как работает защита дома? Если бы некромант попытался в него войти, то что бы произошло тогда?

   – Что бы произошло?.. Ну, как тебе объяснить? – с сомнением посмотрела я на воина духа. – Ты когда-нибудь страдал настоящим, кузнечным похмельем?

   – Конечно, – как мне показалось, даже с обидой протянул он.

   – Ага... Ну, так помножь это состояние раз в десять и представь себе его, едва перешагнувшего через наш порог. Он даже шар свой слепить не сможет, не говоря о заклятиях.

   – Вот это сила, – вскинул Ветран брови, видно, действительно, помножив, а потом поднял глаза к небу. – Анастэйс, пойдем домой. Сейчас дождь начнется, да ты и замерзла вся, уж прости за очередное оскорбление. И... я хотел баню истопить. Как ты на это смотришь? Время то еще до ночи есть.

   – Баню? Да, пожалуйста. Только не говори мне, что это ради того, чтоб повыпендриваться перед противником в новых штанах. Он все равно в темноте все твои карманы разглядеть не сможет.

   – Да-а, – скривился мужчина. – А я так надеялся вначале прибить его морально своими тринадцатью. Пошли, – со смехом протянул он мне руки.

   – Так ты их сам уже пересчитал? Ну, тогда знай, что вареников в твоей тарелке на ужин будет гораздо больше, – качнувшись вперед, прыгнула я в его подставленные руки.

  А сверху, из безнадежно беременных влагой туч, хлынул на нас дождь...

   Он уже лишь моросил, этот загулявший по окрестностям до ночи, пришедший к обеду 'гость'. Бил едва слышной дробью по темным стеклам дома и серебрил траву во дворе, что видела сейчас только я в свете своей магии, да и то приглушенной. Потому что, иначе никак. Мы, собравшись у горящего очага, тихо сидели и ждали еще одного 'гостя'... И он, наконец, пришел...

   Первой его почуяла домовиха. Да, в общем, к ней и пожаловали. Груша напряглась всем тельцем, вскинув ко мне испуганные глаза, а потом, так же неожиданно, обмякла:

   – Он меня снова зовет, хозяйка. Он снова заставляет меня сделать это.

   – Сделай, – как можно спокойнее кивнула я. – Сделай, как мы и договаривались, ничего не бойся, – и вложила в подставленную ладошку маленькую круглую бусину.

  Рука ее дернулась от прикосновения враждебной энергии, но Груша лишь сильнее сжала кулачок. И медленно, чтобы и мы за ней поспевали, направилась к парадной двери. Потом, оставив ее распахнутой настежь, минула сени и маленькой ушастым силуэтом застыла на крыльце. Воин духа тихо проскользнул за внутренний косяк. Я же, наоборот, отступив в темноту, осталась следить за происходящим, держа в поле своего зрения и домовиху и Ветрана и кота, притаившегося у высокого порога.

   Ждали мы и на этот раз не долго, и по тому, как дернулась Груша, я поняла – действо началось и следующий ход – уже за нами. За 'священной' добычей явилась ящерка, маленький, с крысиного детеныша хамелеон с явным усилием вскарабкался на последнюю ступеньку крыльца и выжидающе замер в ярде от домовихи – отлаженная, видно, система и еще один ответ к куче сегодняшних. Груша склонилась, выпустив бусину катиться по мокрым доскам, а когда та исчезла в широкой пасти 'курьера', отступила к перилам, освобождая нам путь. Но, первым, после моего кивка, наружу вынырнул умник и, едва оглядевшись по сторонам, тенью метнулся с крыльца. Да, молодое и сильное котовье тело явно определяло стиль жизни... А может, и сама наша жизнь сильно стимулировала на подобные подвиги. Но, подумать об этом как положено мне сейчас было некогда, потому что, уже через несколько секунд с улицы послышался шум возни и победное 'Ма-э-оу', что видно означало 'Все – эта мерзость у меня в пасти'.

   Я так сквозанула на этот клич, что в сенях чуть не сшиблась с Ветраном, а уже на крыльце, пихнула остолбеневшую домовиху обратно в дом. Зеня покорно сидел на тропинке с таким выражением на морде, будто ему все ж вручили 'мозговую кость' и сейчас запечатлевают этот торжественный момент на полотне. Причем, Алена... И что за мысли дурные в голове? Хотя, 'теперь твоя очередь блистать, магичка Стася':

   – Зеня, ты молодец. Отдай мне зверюшку, – осторожно, двумя руками, потянула я на себя хамелеона.

  Тот, видно, смирившись с судьбой, а, может, в силу природного темперамента, не подавал никаких признаков жизни. Умник же, напротив, распахнул во всю ширь пасть, с облегчением выдохнул, а потом сплюнул:

   – Что дальше то?

   – Дальше? Пойдем по следу.

   – Ну, это нам не привыкать, – и первым потрусил в сторону калитки.

   Прятаться всей компанией за магию от специалиста такого уровня было делом безнадежным (с моим-то личным уровнем). Поэтому шли не таясь. Тем более, уже наверняка зная конечную цель. След маленьких, как клешни раздвоенных лапок за изгородью вывернул в противоположную от деревни сторону и, двумя пунктирными линиями повел нас дальше, на большую поляну, упирающуюся в лес. Бывшее место массовых деревенских гуляний, уже много лет, как заросшее конским щавелем и молочаем. Вот в этом поле господин ветеран и 'пасся'. И, судя по выражению его лица, явно, не в ожидании своего засланца. Он уже точно знал, кто к нему идет. Ну, что ж: он нужен нам, а ему нужна, ой, как нужна, самая последняя – девяносто девятая бусина.

   На пару запущенных в небо световых шаров Горст Фенербак даже не отвлекся, а вот Ветрану теперь стало гораздо спокойнее и, оттеснив меня в сторону, он первым открыл рот:

   – Я даже знать не хочу, что тобой двигало. Мне все равно этого не понять. Да и главное я для себя уже узнал – душа моего наставника на небесах. А ты, мразь, принимай, прямо сейчас бой.

   – А так даже лучше, – отбросив усмешку, процедил в ответ ветеран. – Так лучше. Потому что вы мне нравитесь. Все. Иначе, я бы уже давно переловил вас поодиночке. И решил свою проблему. Если бы...

   – Если бы точно знал, что это решит проблему охраны, а не привлечет к твоей персоне лишнее внимание оставшихся в живых, – позволила и я себе комментарий.

   – Умная девочка, – наверное, впервые взглянул он на меня. – А ты времени зря не теряла. Снарядила своего башенника. Или он сам додумался? – прищурился рыцарь на мерцающий 'кокон' Ветрана. – Ну, что ж, тряхну стариной, – и без замаха метнул в меня кинжал.

  Я только ойкнуть успела, боком отлетая в жесткие заросли щавеля, а пока из них выползала, выронив по дороге хамелеона, на поляне зазвенели мечи.

   – Ну, Ветран, я тебе это припом... Зеня! Я ящерку потеряла!

   – Да хобья сила! – бросился прямо через меня кот и исчез в примятой траве.

  А я, все так же на коленях, замерла, глядя на страшный парный танец. Мечи, то скрещивались с такой силой, что высекали друг из друга искры, то с лязгом разлетались, чтобы в следующий миг вновь проверить соперника на скорость и прочность. Я сознательно, даже в мыслях не произносила слова 'враг', пытаясь не думать, забыть, что все здесь и сейчас происходящее не просто молодецкие игры, а всерьез, до одного победителя. И, пусть Ветран заранее запретил вмешиваться, целиком полагаясь на свою защиту, бдила за Горстом.

   Две боевые школы сошлись друг с другом. И, хоть в магии ветеран Прокурата был для нас недосягаем, на мечах вполне сравнялся с воином духа. По крайней мере, мне так казалось... Хотелось, чтобы так было. Ветран дрался уверенно и красиво и уже пару раз Горст тылом вперед повторял мой маневр в траву. Причем, тот момент, когда траектория ему задавалась, я никак не могла уловить. Да что уж там, я вообще за Ветраном никогда не успевала. Рыцарь же постепенно выдыхался и все чаще менял руки, а после очередного своего выгребания из щавеля и вовсе вскинул одну вверх:

   – И это ты называешь 'боем'? – сплюнув, перебросил он снова меч. – Да даже если я ТЕБЯ уделаю, твоя подружка тут же займет твое место.

  Я, сильно надеясь, что такой, заранее провальной миссии избегу, перевела дыхание. Воин же духа лишь усмехнулся в ответ:

   – Защищайся... Ну?! – и снова пошел в атаку.

  Горст, ощерясь, принял удар, но, в следующий момент коротко вскрикнул, схватясь за запястье:

   – Ты-то хоть, башенник, знаешь, за что дерешься! – надсадно выкрикнул он, втягивая Ветрана в тактическое скольжение по кругу. – А она что здесь делает?!

   – Пока сижу, – в полголоса окрысилась я, следя за ним глазами, а потом, уже громче добавила. – Но, могу и присоединиться!

   – Не смей! – даже не обернулся ко мне Ветран.

   – А что, пусть присоединяется, – зло хмыкнул ветеран. – Кому, как не ей знать все слабые места некромантов. А, лазурная дева, обо всем рассказала своему святоше?!

   – Стася, сделай же что-нибудь, – услышала я сбоку от себя сдавленный шепот Зени. Кот, прижав к траве передними лапами ящерку, смотрел на меня с паникой в глазах. Да я и сама уже поняла, что последует дальше и, не долго думая, сорвалась с земли:

   – Заткнись, сволочь! Заткнись и дерись! – сделала я своим отчаянным криком лишь хуже, потому что, Горст все сейчас понял:

   – Шесть лет, – даже приостановился он на мгновенье. – Шесть лет он тебя обихаживал и такой поворот в судьбе. Неужто, небеса для мага огня ближе нашего сумрака? А в постели кто лучше, башенник или некромант? Нет, мне, в правду интересно.

   – Ветран... – тихо произнесла я, встретившись с ним взглядом, полным кричащей тоски. Он замер, вполоборота ко мне, будто натолкнувшись в своем кружении на непреодолимую преграду. И светящийся кокон стал медленно таять... 'И я тоже в тебя верю... как в себя самого'... – А-а-а!!! – мы ударили с ним вместе, но, рыцарь бил не в меня. Тело Ветрана согнулось и стало медленно оседать в траву. Потом он и вовсе завалился на бок, прикрывая рукой с зажатым в ней мечом вмиг набухшую кровью рану. – Я тебя не-на-вижу, – вложила я в эти слова всю свою силу и боль, запустив в стоящего на коленях некроманта единственно верным сейчас заклятием – заклятием смерти. А потом, уже не смогла остановиться, все повторяла и повторяла его...

   – Стася!!! Хватит!!! Стася!!!..

   Серый пепел у моих ног, когда то бывший Горстом Фенербаком, еще не успевший отяжелеть под моросящим дождем, подхватил и веером разметал ветер. А меч с оплавленной рукоятью так и лежал сейчас в шипящей черной вмятине. И запах. Только этот запах, не крик кота и заставил меня опомниться. И я рванула обратно, запнувшись, коленями проехала по мокрой траве до самого тела воина духа:

   – Ветран... Ветран. Я так люблю тебя. Ты только живи.

  Он дернул пальцами в моих зажатых ладошках, а потом медленно открыл глаза:

   – Je hladno... – и резкий глубокий вдох, клокотанием отозвавшийся в рваной груди, а потом... Мои небеса потухли...

   – Зеня, что он сказал?

  Кот, склонившийся над головой Ветрана, с испугом оторвал от него взгляд, не узнав мой 'пустой' голос:

   – Он сказал: 'Как холодно'.

   – Холодно?.. Любимый, тебе не должно быть холодно. Я тебя сейчас согрею, – обхватила я руками голову мужчины и прижала к себе. – Но, я совсем пустая, потратила все на эту сволочь. Ты погоди, любимый, я сейчас принесу из нашего с тобой очага. Ты погоди. Я тебя сейчас согрею.

   – Стася, что ты говоришь? – потрясенно прошипел кот. – Его уже не согреть. Ему твое тепло уже не нужно.

   – Много ты понимаешь. Его надо согреть. Он не должен мерзнуть тут под дождем, я сейчас, – снова обо что-то запнувшись, со всех ног понеслась я к своему дому, лишь постоянно твердя про себя. – Ты погоди, ты только погоди, любимый, я сейчас...

   Обе двери так и остались нараспашку, как открытый в ночь пустой глаз, и я уже видела маленькую фигурку у самого входа, томящуюся сейчас в ожидании. И даже открыла рот, чтобы крикнуть ей... Да так и застыла в ярде от собственного крыльца. По нашему двору, мне наперерез плыл сизый сгусток с такой мощной волной энергии, что хватило бы на многих Горстов Фенербаков. Его 'отторгнутый' дубль. Даже пытаться теперь было бесполезно. Я лишь отчетливо, сквозь мрак последних минут осознала, почему так легко смогла убить некроманта – он сам, вот уже много времени был в роли 'дубля', отдавая силу и душу по капле своему собственному бывшему творению. Я лишь попятилась на крыльцо, думая только о том, чтоб не запнуться и сейчас и не встретить его позорно распластанной у порога.

   Так мы и двигались – я, спиной вперед и следом он. Неотвратимо, как смертельный приговор, лишь отсроченный в исполнении. Потому что то, о чем он мне сейчас вдалбливал в голову, даже в кошмарах представить не могла:

  'Остановись, маг'

  'Не-ет'

  'Прими'

  'Нет'

  'Смирись... Тело... Мне нужно твое тело'.

  'Да?.. А как же моя душа?'

  'Душа?.. Суета... Остановись'

   И я остановилась, ткнувшись лопатками в теплую глиняную выпуклость, ощутив в тот же миг, как вместе с собственной силой ко мне возвращается трезвость в мыслях... Но, одной ее явно не хватит, для того что я сейчас решила сотворить. Как свой последний шанс. Самый последний, ведь...

  'Зная всю правду, мы совершаем больше ошибок, потому что лишаем себя веры в счастливое провидение'... – то, что я никогда не забуду.

  '... Ибо надежнее стен высоких разделяют нас наши вековые предубеждения' – то, что убило мою любовь.

  'Послушай, Ветран, мы все, и маги и верующие в Бога люди черпаем свою силу из одного источника. Только разными способами...' – единственное, на что сейчас уповаю...

   Я достала ее из кармашка и под пристальным оком дубля сжала в ладони. Он лишь только наблюдал за глупой суетой мага, который скоро смирится с судьбой или, хотя бы расслабится, чтобы впустить в себя... А потом, отведя руку назад, ухватила из пламени очага маленький язычок. Он все также ждал, стуча в мою голову: 'Глупая. Глупая'... А потом я сложила их вместе и подбросила огненный шарик к глазам, до предела их распахнув и моля только лишь об одном... хотя, не умею молиться: 'Сохрани мою душу. Прошу. Я хочу к своему любимому'... Бусина вспыхнула, ослепив меня на мгновенье и, вместе с огнем понеслась в опомнившегося слишком поздно фантома. А потом мой дом заполнило пламя. Оно металось, ударяясь о стены, окна, перила, путалось в занавесях и страшный рев, гудящий у меня в голове, заставил пригнуться к полу:

   – Хозяйка, надо уходить! Хозяйка!

   – Принеси мне шкатулку. Я выкину ее с тобой – Зеня найдет. А я никуда не уйду.

   – И я без тебя не уйду, – наплевав на огонь вокруг, встала в позу моя домовиха.

   – Груша, я не хочу с тобой спорить. Я устала. Ты ведь сама знаешь, что случилось с Ветраном, иначе бы дубль сюда не попал, – я сидела сейчас, прижавшись спиной к очагу, и отстраненно наблюдала за родной стихией. Я не мешала ей, ведь рев до сих пор не стих. Пусть подавится, сволочь. Мне уже все равно. – Мне уже все равно, Груша. Так что, неси шкатулку, а я остаюсь. Я хочу к нему. Даже, если он меня ненавидит.

   – Так какого ахирантеса ты тут сидишь?! Поднимайся и живо скачи к нему!

   – Что?!

  Груша сама от себя обалдела, но, как только перевела дыхание, заголосила вновь:

   – Снимай со стены ходики и несись отсюда! К Ветрану она захотела, а сидит тут, как трахикарпус размазанный, топинамбуром тебя накрой!

   – Груша, а зачем мне тетушкины часы? – только и смогла проблеять я, машинально отмахнув от нее особо ретивый язык пламени.

   – Так Зигмунд же у нас – водная стихия и... Э-э, долго объяснять! Поднимайся, хозяйка!

   Мне показалось, я обратно летела, сжимая в одной руке шкатулку с прыгающей внутри домовихой, а в другой – тетушкин раритет. Гири больно ударяли по ногам и постоянно путались между ними на своих цепочках и, наверное, будут синяки, но мне наплевать. Я со всех ног летела к нему:

   – Сидишь, Зеня? – рухнула перед телом на колени. – Молодец. Ты вообще у нас – большой молодец. Только вот почему про воду ничего не сказал? – руками выворачивая заклинившие створки на часах, процедила сквозь зубы.

  Кот, перепугавшийся моего буйного безумия еще больше, чем прежнего тихого помешательства, открыл было пасть, но, домовиха его опередила:

   – Так он и не знал. Моя прежняя хозяйка сказала, что избавилась от нее сразу после возвращения из столицы, пустила в хорошее дело. Чтобы Зигмунд не расстраивался.

   – Стася, это вы о чем сейчас? – наконец, выдавил он, с опаской косясь на, уже подавшиеся под моими пальцами пластинки. – ... Грундильда, как ты могла?!

   – Та-ак, всем заткнуться... Мать моя... Их тут две, – растерянно уставилась я на извлеченную из часов, миниатюрную жестяную фляжку в форме восьмерки. – И крышек тоже две.

   – Конечно, две, – хмуро буркнул кот. Потом посмотрел на меня, еще раз на фляжку, на Ветрана. – Хобья сила! Та-ак, сначала с синей крышкой. Это – мертвая вода. Лей ее на рану. Потом вторую. Это – живая. Ее тоже туда и ему в рот. Давай, Стася, лей!

   – Лью...

   Зарево было видно издали. Особенно хорошо – с Детишкиного холма на окраине деревни. Маг стоял на самой его вершине, запахнувшись в длинный форменный плащ, и смотрел в сторону пылающего на другом ее конце дома. На лице его и даже в глазах не было сейчас ни злости, ни досады. Лишь только легкая ухмылка разочарования. Потому что, он всего-то лишний раз, за свою не короткую жизнь убедился – если хочешь что-то сделать хорошо, то, делай это сам. Рискуй, но, делай.

   Жаль, ведь все так хорошо складывалось. И четки эти, как раз приходились кстати. С энергией, в которой бурлили и томились не один и даже не десяток сильных, полных достоинств, драконов. Только выпусти, направь их в нужное тебе тело. А там... И покачал головой, вспомнив, что уже и заголовок придумал, чтоб в нужный момент подсказать этому писклявому прикормышу из главной газеты в Бередне: 'Дракон, пробужденный из спячки инородной магией начал свое кровавое шествие по стране. Кто следующий на его пути?' Банально, конечно, зато в точку. Эх, такое добро пропадает. Жаль...

   Маг развернулся, поддерживая двумя пальцами сползший от ветра капюшон, и уже из-под сотворенной арки еще раз глянул на далекий огонь, протянув по-кошачьи:

   – Ладно, живите. А яйцо надо приберечь. Вдруг, пригодится.

  Арка его погасла как раз в тот момент, когда на холм с другой стороны влезли попялиться на пожар двое подвыпивших мужиков, возвращающихся из 'Семи тараканов'. Распрямивший спину первым замер, потом потряс головой и, хмыкнув, подтянул за локоть своего собутыльника... Все надо делать вовремя и самому...