Текст книги "Сотая бусина (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
– Я...
– Мой муж, Колин, его купил месяц назад в нашей хозяйственной лавке и с тех пор только им и пользуется, когда на реке с удой своей дремлет. Прекрасное мыло, я вам скажу... Труш, глянь, – бесцеремонно вытянула она один из больших, желтоватых кусков и ткнула им в мужчину. – И не говори мне теперь, что я тебя зря выгуливала.
'Дегустатор' провел моим авторским шедевром вдоль своего носа и, раздув ноздри, шумно вдохнул воздух:
– Анисовый эфир, облепиховое масло и немного... совсем чуть-чуть ромашки. Видимо, в отваре. Интересное сочетание, – глянул он на меня. – А что вы еще варите?
– Еще вот.
– О-о... Деготь и полынь – два компаньона, прекрасно дополняющих друг друга. А еще что-нибудь есть?
– Есть. Банное.
– Ага... Здесь доминирует мед... Масло – оливковое... А, вместо воды... Молоко?
– Да. И немного цветочной пыльцы. Это от нее оно такое – в зеленую крапинку.
– Понятно, – почесал свой затылок господин Труш. – Что еще?
– А больше ничего, – покаянно скривилась я. – Дело в том, что мыловарение – не основное мое занятие, хотя и любимое. Оно мне досталось от тетушки. Правда... – смущенно окрасилась я румянцем. – Два из трех ее рецептов я потом доработала, один выкинула, а анисовое – уже только мое.
– Труш, у девушки явный талант. А ты мне все жалуешься, что у тебя в мыловарне достойных специалистов нет, – ткнула мужчину локтем Гелия. – Дело в том, Анастэйс, что этот господин – один из лучших, в своем ремесле в Ладмении. И он, по своей доброте и из нашей старой дружбы лично снабжает всю мою семью своими мылами.
– Так вы – мыловар! – распахнула я вовсю ширь свой рот. – Это, наверное, так интересно, все время придумывать новые рецепты, варить из них новое мыло, а потом знать, что оно приносит пользу.
– Ну, насчет пользы... – замялся господин Труш. – Скажем так – не всегда новые рецепты оказываются удачными. А вообще, конечно... дело довольно интересное, – неожиданно расплылся он. – И, требующее полной самоотдачи... Так что, уважаемая Анастэйс, у меня к вам будет сугубо деловое предложение...
Вот так, с легкой, 'полубожественной' руки аланта Гелии я и стала составителем рецептов в либрянской мыловарне 'Труш и только Труш'. И если первые два года занималась исключительно мылом, то последующие четыре расширили мою практику и до других 'женских радостей'... в ходе испытания которых волосы мои (чаще) и кожа (гораздо реже) приобретали все возможные в природе цвета. Правда, от практики травницы пришлось окончательно отказаться. И не то, чтобы времени у меня не хватало. Просто... Просто, в жизни надо заниматься тем, что приносит тебе радость. Тогда и польза от этого будет максимальной...
1 – Ибельманния желтошиповая (Uebelmannia flavispina) – разновидность кактуса... с желтыми шипами.
2 – Светло-синий (не путать с купоросным!!!)
3 – Замена одного тела на другое с непременным переселением в него души и вытеснением прежней (или что там у кого есть).
4 – Запор в простонародье. Кроме вышеперечисленных средств, прекрасно лечится соком шпината, белым вином и рассолом квашеной капусты с дрожжами (последнее – явно на любителя).
5 – Самка млекопитающего семейства кошачьих отряда хищников, не пользующаяся уважением.
6 – Базар.
7 – Одна миля равна 1,6 километра.
8 – Один из многочисленных языков, потерявших свою ценность после переселения в этот мир с Земли – общей прародины, так как в Ладмении, как и в большинстве обжитых таким образом территорий планеты Алантар полностью отсутствует понятие национальности. Зато есть много других 'условностей', делящих ее жителей на классы и группы.
9 – Порода камня, состоящая из песчинок различного происхождения.
10 – Заповедник на западе Ладмении, где под охраной государства в полной изоляции проживают Единороги. А вместе с ними и основная часть эльфийского населения страны.
11 – Один ярд равен 0,9 метра.
12 – Трахикарпус (Trachycarpus) – род пальм.
13 – Сугум болотный – многолетнее травянистое растение со специфическим запахом, исходящим от соцветий. По устойчивым слухам – 'свадебная трава' кикимор, плетущих из нее венки в период, когда... Тоже самое, что у кошек – март.
14 – Сленговое название магического пространственного тоннеля, используемого для быстрого перемещения в нужную географическую точку не более двух представителей разумных рас. Вход в него проявляется в виде каменной арки. По темноте внутри и царящему там холоду сильно схож с обычным подвалом.
15 – Главный представитель Прокурата (органа охраны порядка и судебного) в провинциях Ладмении.
16 – Магические охранные маячки, работающие на оповещение о нарушении границ (традиционно, по системе распознавания 'свой – чужой', но, встречаются и более замысловатые варианты). Настроены на мага, их создавшего или 'своих', в силах данный 'звон' расслышать.
17 – Офицер Прокурата (не путать с 'благородными рыцарями', коих немало в поисках приключений или впечатлений слоняется по дорогам и тропам континента).
18 – Явное ругательство, часто употребляемое в Ладмении и за ее пределами. При этом имеется в виду хобгоблин – существо крайне вредное и тупое. Большой популярностью в народе также пользуются: члены его семьи, хозяйственные атрибуты и разные части тела.
19 – Единственное место в стране, где открыто проживает вся особо опасная нечисть. Представляет собой 'государство в государстве' с самопровозглашенным королем и отлаженной системой подчинения... которая с цикличностью: раз в двенадцать лет дает сбой и приводит к смене власти.
20 – Один дюйм равен 2,5 сантиметрам.
21 – Ахирантес (Achyranthes), в простонародье железник – травянистое растение средней длины, хотя некоторые виды представляют собой и небольшие деревья.
22 – Житель северо-западного соседа Ладмении – Тинарры. Отличается необузданным темпераментом и выносливостью. Он же – символ завидной мужской силы.
23 – Форма наствольного гриба, обладающего ценными целебными свойствами.
24 – Ладменская денежная монета из преимущественно серебряного сплава.
25 – По территориальной организации вся страна поделена на шесть вассальных земель со своими, почти безраздельными правителями во главе, которые, правда, чисто юридически, являются вассалами ладменского монарха.
26 – Трахиния (Trachynia) – растение семейства злаковых, но, тоже цветет.
27 – Сленговое обозначение материализации предметов.
28 – Представитель высшей магической иерархии, наделенный почти безграничными возможностями и способностью летать, перед которой обычная левитация, как прыжок на месте. Аланты – основатели этого мира, переселившие сюда магов, гонимых на Земле за свое ремесло, людей, преследуемых во времена инквизиции и другие разумные расы (эльфы, гномы, кентавры, единороги, дриады). Да, мало ли еще кого...
29 – Сленговое обозначение купола невидимости.
30 – Высший орган власти у православной церкви в Ладмении.
31 – Фольклорный персонаж, символ неудержимого, сравнимого с чесоткой, рвения к работе.
Глава 2
– Вот этот, посмотри – какой красавец.
– Тот, что на заборе?
– Ага... Ой, он без хвоста... А вон, у столба трется... А-а-а. Зеня мне этого не простит.
– Чего не простит? – перевернулся Глеб на живот и вынул изо рта травинку.
– У него проблемы с мартовскими обязанностями. И, в конце концов, отнесись к нашему мероприятию серьезно. Ведь именно на тебя умник надеется. С меня-то в этом деле какой спрос?
– Ну, хорошо. Только из уважения к Зигмунду и сострадания к тебе, – прищурил некромант в темноту глаза. – ... Анис, смотри, – толкнул он меня плечом через минуту. – Беленький, пушистенький. Чем не образ идеального философа?
– Глеб, ты что, издеваешься? Это же кошка. Ты представь, какие у него... у нее... дети получатся?
– Кошка? – недоуменно скривился мужчина. – А что она тогда здесь делает? Я ж на котов территорию помечал.
– Что ты делал?
– Ловушку ставил с 'призывом самки'. Я такими тихонь(1) ловил. Они только на этот зов и реагируют.
– А может это тихоня и есть? – спросила я с едва скрываемым ехидством.
– Да нет. Они же, как крысы и... – пустился было в пояснения Глеб, но увидел мое выражение лица. – И я тебя сейчас сам укушу.
– Еще чего. Сначала болтаешься неизвестно где, цепляешь на себя всякую некромантскую заразу, а потом кусаться?
– А поцеловать можно? – склонился ко мне мужчина. – На всякий случай напоминаю, что утром еще можно было.
– Ты вообще, зачем сюда приперся? Никакой ответственности, – щелкнула я наглеца пальцем по носу.
Купол невидимости и неслышимости – вещи, конечно, незаменимые, но, когда заросли лопухов вдруг начинают сами собой колыхаться, тут никакая маскировка не поможет. Поэтому, встрече удивились обе стороны – огромный полосатый котяра с дохлой мышью в зубах и мы с некромантом.
– Глеб, – произнесла я, почему-то шепотом. – По-моему, этот – вполне. Здоровье в порядке и возраст – года четыре, не больше.
– По-моему, тоже, – кивнул мне в ответ некромант. – Берем?
Котяра дернул хвостом и склонил свою лобастую голову набок, прислушиваясь к наступившему в лопухах затишью. Его явно что-то настораживало, потому что через несколько мгновений претендент на 'просвещенное будущее' начал медленно сдавать назад. Но, не тут-то было – заклятие натренированного на ладменской нечисти некроманта сразило его наповал: кот удивленно мявкнул, выронив в траву свою добычу, и завалился набок, чем несказанно меня обрадовал. Дальше дело пошло гораздо быстрее. Крепко спящего кошака Глеб запихал в мешок и, уже открыто выбравшись из своей засады, мы тут же нырнули в подвал.
Зене за наше трехчасовое отсутствие стало уже по-настоящему плохо и рядом с ним сейчас, сложив ручки на коленях, сидела Груша. Увидев меня, домовиха соскользнула с кровати и уцепилась за мою длинную юбку:
– Он уже бредит. Он мне сказал, что я – красотка и он меня обучит морской навигации. Хозяйка, я не знаю, зачем мне это и мне за Зигмунда тревожно.
– Груш, все будет хорошо, – присела я к крохе. – Мы ему новое тело нашли. Тебе понравится... когда я его завтра отмою. Не переживай, наш умник тебя еще много лет будет в карты обыгрывать.
– Я согласна, – выдохнула домовиха и растворилась прямо посреди веранды.
Ну, надо же, какая забота. И какие страсти у нашей флегматичной хранительницы очага?.. Вот в такие моменты и узнаешь истинную сущность окружающих тебя... Людей?.. А ведь, ни одного человека в моем близком окружении нет. Есть философский кот, маг-некромант и домовиха. И это при том, что подавляющее большинство жителей нашего мира – люди. Не к месту вспомнилась алант Гелия, которая как то сказала мне, после своих седьмых и, как она же уверяет, не последних родов, что, если хочешь узнать, что такое жизнь – надо обязательно связать свою судьбу с человеком. Потому что только они умеют жить по-настоящему – страстно и самозабвенно. Ну что ж. Ей, конечно, виднее. У нее муж – человек...
– Анис, ты чего здесь застряла? – просунулся в дверь Глеб и, взглянув на лежащего без движений Зеню, покачал головой. – Неси его скорей на стол. У нас мало времени... Меньше, чем я думал, – действительно, не к месту я ее вспомнила, аланта Гелию.
В комнате все было давно готово – мы с некромантом еще до похода в соседнее Мочалино постарались. Притащили из сада старый стол и мелом начертили на столешнице нужную пентаграмму. Теперь сталось за малым – убить Зигмунда... А потом его воскресить, только уже в другом теле...
– Анис, если ты и дальше будешь меня отвлекать своим хлюпаньем, я тебя выгоню вон.
– Это не я... Отстань.
– А кто же тогда? – буркнул, не поворачиваясь от стола Глеб.
– Это... я, Грундильда, – донеслось откуда-то из под наших ног.
– И что, так громко?
– А теперь уже мы обе... Но, все равно – отстань. Тебе не понять.
– Ну, хорошо. Тогда обе отсюда вон, – шипящим шепотом произнес некромант, а потом вздохнул. – Девушки, я ведь тоже не убийца котов, тем более... Это же Зеня. И мне нужно сосредоточиться.
– Прости... Я опять Трахиния, – конечно, Трахиния – переложила свою обязанность на чужие плечи, а теперь еще и веду себя, как истеричка. – Глеб, давай, я сама... – подошла я к столу и встала напротив мужчины. – Это же мой кот.
На миг в его глазах я увидела готовность согласиться, но, только на миг. А потом он еще раз глубоко вздохнул и, опустив руку на голову лежащего Зигмунда, пробормотал нужное заклятие. Умник тихо застонал, и вытянулся во всю свою длину. В следующий момент тело его стало, сначала едва заметно, потом все сильнее наливаться голубым светом. Свечение, заполнив Зигмунда от розового носа до кончика хвоста, ярко вспыхнуло и, отделившись от бездыханного тельца, начало медленно подниматься над столом. Мы с Глебом, как завороженные следили за этим парением, и я не сразу заметила, как полосатый кошак приподнял свою голову, обвел мутным взглядом присутствующих и испуганно вскочил на лапы. Здоровый, гад!.. Это хорошо, что я, все-таки, подошла к Глебу – я тоже умела вгонять в состояние сна... Когда наш претендент вновь затих, я со страхом подняла глаза. Душа Зигмунда, удерживаемая некромантской магией Глеба терпеливо ждала своей очереди... Да, я сегодня дважды Трахиния... Хорошо хоть, без необратимых последствий...
– Хозяйка, просыпайся... Хозяйка...
– Груша, имей сострадание. Всю ночь ведь не спали.
– Хозяйка...
– Мау!.. Ма-ау-у!
– Груш, это кто?.. Это Зигмунд что ли? – приподняла я голову с подушки и с трудом открыла глаза.
– Ма-а-а-у-у!
– Он что, теперь всегда так будет... разговаривать?
– Не-ет, – как можно убедительнее затрясла головой домовиха. – Только поначалу. Пока свой новый язык и челюсти не разработает.
– Ма-а-а-у-у!!! – требовательно прозвучало уже где-то у основания лестницы.
Пришлось срочно выбираться из горячих рук Глеба (кто из нас двоих маг огня?) и, пока обновленный Зеня не разбудил еще и его, набросив халат, скакать вниз по ступеням:
– До-о-оброе утро...
Да... При сегодняшнем освещении наш вчерашний победитель конкурса 'Зигмунд – вариант номер пять' выглядел несколько иначе. И это не беда, что его белые полосы совсем таковыми не являлись – грязь смыть не сложно. А вот отмороженные кончики ушей, скрученные и потемневшие и шрам поперек правого глаза, принятый мной накануне за особенность окраса... Думаю, что с такой геройской внешностью нашему умнику придется срочно пересматривать свой репертуар и его вчерашний бред про морскую навигацию – как раз в тему... Флибустьерскую(2) тему...
– Ма-ау, – поприветствовал меня Зигмунд и уселся напротив, обняв потрепанным хвостом лапки. – Ый-ао ай.
– Что, мой хороший? – заискивающе присела я перед ним.
– Ый-ао ай. Ый-ао-о, – еще раз повторил кот, с трудом кривя пасть.
– Груш, что он говорит? Я совсем его не понимаю, – беспомощно глянула я на замершую неподалеку домовиху.
– Я тоже, хозяйка, – пожала она худенькими плечиками. – Но, когда это моя прежняя хозяйка делала, он, обычно, в первую очередь зеркало требовал. Может, и сейчас? – вопросительно воззрились мы обе на кота.
– Йа, йа, – активно закивал тот лобастой головой. – Эо.
– Все ясно, – обреченно вздохнула я и направилась к себе наверх – снимать со стены единственное в доме 'Окно правды', висящее над моим туалетным столиком...
– Что там за переполох? – сладко потянувшись, прищурился на меня из постели некромант.
– Зеня очнулся и срочно озаботился своей новой внешностью.
– Ну что ж, значит, скоро жизнь ваша войдет в прежнее русло, – с усмешкой изрек Глеб. – Раз кот не забыл свои старые приоритеты... Анис.
– Да, – повернулась я к нему уже с зеркалом в руках.
– Иди ко мне.
Я взглянула вниз, сквозь балясины перил, потом на Глеба и, приставив к кровати свою ношу, склонилась над полулежащим некромантом. Мужчина улыбнулся и быстрым движением сгреб меня, нависнув сверху:
– Почему в этом доме тебя всегда что-то отвлекает? – спросил, водя своим носом по моему.
– Потому что это мой дом и я в нем хозяйка, – обвила я его шею руками.
– Анис... Анис... Ани...
... Губы его, такие теплые и руки уверенные, – самое лучшее начало нового дня...
– Ма-у-у!
– Ты знаешь, второй раз его убить будет уже гораздо легче...
– Я буду участвовать...
– Ма-у-у!.. Ма-а-у-у!!!
– Он сейчас сам прискачет. Я его знаю, Глеб........ Глеб...
– Ну, хорошо. Иди, – со страдальческим вздохом откинулся на спину мужчина. – Анис, мне с тобой нужно поговорить. Серьезно поговорить.
Сказано это было уже вдогонку, но таким тоном, который не предвещал ничего хорошего. Я остановилась, уже на первой ступеньке и внимательно глянула на Глеба. Мужчина, сидя на кровати, застегивал свою рубашку и тоже смотрел в мою сторону... Да, все когда то заканчивается. Навсегда остаются с нами лишь приятные воспоминания. Это я так саму себя настраиваю. Хотя, мало ли, о чем мой друг решил со мной всерьез поговорить? Может, об урожае клевера в предгорьях Бадука(3) или о последней переписи кочек на Склочных болотах?.. Ну-ну, Стася, продолжай себя успокаивать и дальше...А, в прочем, уже некогда – я, наконец, дотащилась вместе с зеркалом до нижнего этажа:
– Пожалуйста.
– О-ой! Ойя ать!
– Ну и к чему эти портовые ругательства? Мне, например, ты таким даже больше нравишься... со шрамом, – облокотившись сзади на прямоугольную раму, как можно спокойнее произнесла я. – Да и не только мне. Да, Груша?
– Да-а... Зигмунд выглядит сейчас очень... мужественно.
– А-а?.. – недоверчиво протянул кот. – А уы?
– Уши? Уши я тебе магией подправлю. Зато посмотри, какой у тебя мощный торс, а лапы какие длинные и сильные, – тоном продавца, нахваливающего на развале свой товар, продолжила я. – А голова? Она у тебя большая, как у настоящего философа.
– И глаза у Зигмунда очень красивые, – смущенно добавила домовиха, явно еще находящаяся под впечатлением от вчерашнего котовьего бреда. – Такие желтые-прижелтые... Как луна.
– А-а-а? – уже заинтересованно уткнулся носом в зеркало умник. – О-о-о.
– Любуешься? – спрыгнул с последних ступеней Глеб и, остановившись сбоку от нас, скрестил на груди руки.
– Эу у уоа-а?
– Что ты говоришь? – с усмешкой переспросил мужчина и двумя пальцами черкнул непонятный мне знак.
– Щэу ут юбоатса?
– Прости, опять не понял.
– Я говорю, чему тут любоваться? – сам от себя ошалел Зигмунд. – Фу-у-у... Ну, наконец-то, хоть один из вас соизволил применить специальное заклятие, – как по писанному отчеканил кот. – Или всем вам в удовольствие смотреть на мои страдания? Мало того, что засунули меня в тело какого-то блохастого помойника, так еще и издеваетесь теперь?
– Послушай, Зеня. А тебе не кажется, что для философа ты слишком разборчив?
– Разборчив? – гневно вперился в меня своими 'лунными' глазами кот. – Философ должен в первую очередь своим видом вызывать уважение, а не... брезгливость.
– Странно. А я всегда думала, что настоящий философ в первую очередь должен вызывать уважение своими мыслями и поступками, а не пушистостью хвоста. И вообще, мог бы быть хоть чуточку благодарным. Глеб ради того, чтобы тебе подходящее тело выбрать первую половину ночи на холодной земле в лопухах пролежал, а вторую половину ритуал проводил. А Груша все свои глаза по тебе выплакала. Подумаешь, уши у него чуть короче обычного и шрам на морде. Зато здоровья и сил хватит на годы вперед.
Когда я закончила и перевела дыхание, молчали все: домовиха, перебирающая пальчиками угол скатерти на столе, Зигмунд, угрюмо взирающий на свой стучащий по полу хвост и Глеб. Хотя, некромант, кажется, попытался что-то сказать:
– Анис, я думаю...
– Да что тут думать, Глеб? Пусть теперь Зеня думает... И, если его уж так сильно не устраивает новое тело – хорошо, пусть сам его себе выбирает. А я, так и быть, проведу ритуал снова. Только в этом случае за такой же результат не ручаюсь... И вообще, ты хотел со мной о чем-то серьезно поговорить? – отставив к столу зеркало, направилась я к мужчине и решительно взяла за руку. – Пойдем... Пойдем туда, где нам никто не помешает, – и потащила его вон из дома, к своему 'укромному' гамаку. Куда ж еще?..
А старые деревья я так и не выкорчевала... И-ик... И-ик... И скрипят они с каждым годом все сильнее и все тревожнее... И-ик... И-ик... Того и гляди – навернемся, вместе с некромантом и этим гамаком... И-ик... И-ик... Подходящая обстановка для серьезной беседы... И-ик.
– Погоди, – наконец, не выдержал Глеб и ногой притормозил наше мерное раскачивание. Потом поерзал, усаживаясь удобнее и, обняв меня, прижал к себе. Вот так – гораздо лучше. Теперь можно и послушать:
– Глеб, а ведь мы с тобой никогда еще 'серьезно' не разговаривали, – зачем-то, решила уточнить я.
– Как взрослые? – усмехнулся он.
– Ага.
– Значит, самое время, – спрятал мою руку в свои ладони мужчина. – Хотя, давно было пора... поговорить... У меня к тебе одна просьба, Анис.
– Это уже серьезный разговор?
– Нет, вступительная часть.
– Хорошо. Я слушаю.
– Ты меня не перебивай, пожалуйста. Договорились?
– Договорились.
– Спасибо... Мы с тобой знаем друг друга уже очень давно, Анис. Мне иногда даже кажется, что целую жизнь. Да оно, наверное, так и есть, ведь, когда мы встретились, то оба были еще совсем... Ну, не детьми, а почти детьми. Появись ты сейчас в моей жизни, при прежних обстоятельствах, я бы уже вел себя иначе и не согласился бы на роль 'особого друга'. А тогда мне казалось, что время все меняет, и у меня получится... Я люблю тебя, Анис, молчи, – сжал он мои пальцы. – Ты обещала молчать, пока я не закончу, – и замолчал сам. – ... Да, я тебя уже очень давно люблю, моя маленькая Анис... Хотя, теперь ты не такая и маленькая и совсем не беззащитная. Поверь, меня это очень радует... И успокаивает. Потому что настало время выбора – взрослого выбора. И я свой уже сделал... Мне предложили работу в главной канцелярии Ладмении – практикующим экспертом. Работа достойная и интересная. А о перспективах, которые она дает, я давно мечтал... Но, эта работа подразумевает собой частые разъезды по другим странам, не говоря о нашей. Частые и длительные. И в Бередню(4) я отправляюсь послезавтра. Сколько эта поездка продлится, не знаю. Зато, когда вернусь, у меня появится реальный шанс купить дом в Куполграде. Ты знаешь... – по голосу мужчины я поняла, что он в этот момент улыбается. – я уже присмотрел один – на тихой улочке, засаженной старыми липами. Он небольшой, но очень светлый... Как тебе нравится... Ты меня слышишь, Анис? Я хочу, чтобы, когда я вернулся, мы с тобой поженились и жили в этом доме. Это мой выбор. А теперь твоя очередь...
В моем сне у меня были крылья. Я их не видела, но, чувствовала, напрягая с каждым их взмахом спинные мышцы. А надо мной было небо... И еще в моем сне была Гелия. Она летела сбоку и немного ниже. И тоже с крыльями – большими, отражающими розовое рассветное солнце. Хотя, аланты ведь летают совсем без них... Но, это же сон... Гелия смотрела на меня своими огромными алантскими глазами и смеялась: 'Видишь? Я же тебе говорила!'. И в ее глазах тоже отражался рассвет. А еще мое удивленно-испуганное лицо... Вот, значит, чего я боюсь... Но, все же лечу... Лечу...
– ... Сама у нее это и спроси... Нет, спроси... А на меня она, наверное, до сих пор злая... А вот это уже чистой воды инсинуация...
Да... Видимо, все-таки неудачно мы с Глебом новое тело для умника выбрали . К его мании великолепия теперь еще и расчленение личности прибавилось – сам с собой беседы ведет... Мы с Глебом... Пересилив предательское пощипывание в носу, я вдохнула по глубже и разлепила-таки, склеенные высохшими слезами глаза:
– Что тебе надо, Зеня?
– Не мне, а нам... Один бы я не пришел, – пробубнил кот и скосил взгляд набок.
Туда, где из густой садовой травы торчала сейчас тетушкина позолоченная сахарница с длинной душкой и откинутой крышечкой. И из под этой крышечки – из темноты горели два маленьких глаза... Ну, надо же! Хотя, по-другому то – своими ногами, домовые покидать жилища права не имеют. Пришлось, ради такого исключительного случая даже сесть... и пару раз услышать привычное 'и-ик':
– И что вам двоим от меня надо? – гораздо мягче повторила я свой вопрос.
– Грундильда переживает, как у тебя дела. Ведь уже вечер и еще... она хотела спросить...
– Одна Грундильда переживает?
– Ну, ладно, – тряхнул головой Зеня. – Мы оба за тебя переживаем и хотим знать, какое решение ты приняла?
– По поводу?
– По поводу твоего... переезда в столицу, – закончил кот и посмотрел на меня такими жалостливыми глазами, что, мне сразу стало стыдно и за свой тон и за свои, сказанные недавно в его адрес слова и вообще за все на свете, даже с его персоной не связанное.
– Никуда я отсюда не поеду. Это мой дом и вы – моя семья. Правда... теперь уже без нашего некроманта.
– Он тебя бросил, хозяйка? – удивленно пропищала тетушкина реликвия.
– Бросил? Нет. Он предоставил мне право выбора. И я этот выбор сделала, – 'А о том, как тяжело он мне дался, вы узнаете на собственных шкурках. Потому что в ближайшие дни хорошего настроения от меня не ждите', – добавила уже про себя. – Погодите-ка, дорогие мои. А откуда вы вообще узнали о теме нашего с Глебом разговора?
– Догадались, – зевнул во всю пасть умник. – Ведь когда-то же он должен был состояться, этот разговор. Я вообще удивляюсь терпению нашего некроманта. Столько лет женихов отва... – начал было кот, а потом свою пасть захлопнул.
– Каких таких женихов? – зацепилась я за его слова и спрыгнула со скрипучей качалки.
– А-а, что уж там... Твоих женихов, Стася. Ты того заезжего музыканта из Тайриля помнишь?
– Не-ет, – честно попыталась я напрячь память.
– Ну, конечно – пять лет прошло. А я вот помню... как он драпал от нашего дома, да так, что гитара его только тренькала... А хозяина стеклодувной мастерской из Либряны?
– Это, у которого брат здесь живет, на соседней улице?
– Ага, жил. Они вместе, после ночного представления под их окнами теперь в Либряне живут... А, вот этого, с...
– Постой-ка, так их что, Глеб от меня отвадил? – прищурила я глаза. – И каким образом?
– Да разными. А вообще, хорошо мы с ним развлекались, – довольно потянулся Зигмунд, а потом, вдруг, нервно подпрыгнул на месте.
– Что это с тобой? Еще кого-то вспомнил из своего темного с некромантом прошлого? – медленно двинулась я в его сторону.
– Нет. Блохи, хобья сила... одолевают, – плюхнулся кот в траву и уже, задрав выразительно заднюю лапу, посмотрел на меня. – Стася, ты чего это? Дела то прошлые.
– Ага. А расплата за них – настоящая, – подхватив из травы сахарницу, понеслась я вслед за улепетывающим зигзагами котом.
– Хо-хозяй-ка! Меня-я не вытряси-и!..
Хозяйка... Слово для меня привычное уже на протяжении семи лет. Да, я – хозяйка. Хозяйка своего дома, своей жизни. Я за все происходящее в ней отвечаю. И плачу за все тоже сама, мало рассчитывая на снисхождение или торг. Был со мной рядом мужчина – друг, любовник, наставник. Но, когда за все это, такое ценное, мне предложили заплатить еще выше...
– Не-ет, спасибо, – категорично затрясла я головой и пошла по рядам дальше.
– На пол меденя(5) скину, – без всякой надежды бросила мне вслед торговка.
– Да, хоть на целый... Все равно дорого, – это уже было сказано исключительно себе под нос. К тому же, прямо по курсу призывно блеснула загорелая лысина моей главной цели прихода на развал – рыба у Николы всегда исключительной свежести. Правда, только с утра пораньше...
– Здравствуй, труженик весла и удила! – шлепнула я на утоптанную землю свою, почти полную корзину и распрямила спину.
– Доброго утречка... – водрузил мужик на прилавок ящик с раками и разинул свой белозубый рот. – Ух ты, прости Господи... Ну, ты, Стася, даешь!
– А что, тебе не нравится?
– А, знаешь... нравится. Только ты, слышь, – поманил он меня мокрым пальцем. – мимо храма нашего с непокрытой головой не ходи. А то отец Аполлинарий с крыльца со страху зверзнется, – и громко захохотал, отшатнув, парочку колупающихся в мелких ершах старух.
– У нас с ним взаимное игнорирование – он меня в упор не видит, а я его, – угрюмо успокоила я рыбака. – Карасиков взвесишь, как обычно?
– Об чем речь, Стасенька? – зачерпнул пятерней свой скачущий желтобрюхий товар мужик. – Гнорирование у вас, значит с нашим батюшкой?.. Надеюсь, что наумовская мука тебе такую тяжкую потерю перевешивает?
– Так не моя она, а Зигмунда. За его лечебные сеансы. С ним Наум до сих пор мукой расплачивается, – пустилась я в объяснения, а потом мысленно махнула рукой.
А вообще, кому объяснять? Здесь все друг про друга всё знают и без оправдательных лепетаний от первых лиц. Это ж деревня. И, как выяснилось чуть позже, знания эти территорией Мезонружа никак не ограничиваются...
Судачили трое: двоих из которых я знала в лицо, а третью – по имени, как недавнюю зенину клиентку. Правда, сегодня она была колоритно дополнена 'наливным' синяком вокруг правого припухшего глаза:
– Доброго вам, – кинула Дивина на меня рассеянный взгляд и отвернулась обратно к своим товаркам. – Точно говорю – знаменье это. Чтобы все, да сразу в одно место? – и для убедительности часто закивала головой.
– Так может, кошка тамошняя загуляла? У них в Мочалино все немного... того, – вступила с ней в диалог вторая дама, с вытянутым, как молодой месяц лицом.
– Или забор чем намазали, – подала голос третья – самая из них молодая и близкая к истине. Это я знала точно, потому что, о каком именно 'знаменьи' идет речь, догадалась очень быстро. Но, моя знакомица с синяком опровергла разом обе выдвинутые версии:
– Да что вы мне тут вбиваете?! – категорично всплеснула она руками и тут же зыркнула по сторонам. – Илуниха – моя сватья и я верно знаю, что нет у нее никакой кошки, – произнесла женщина уже гораздо тише. – У нее во дворе здоровенный кобель на цепи сидит. А забор свой она сразу с утра весь обошла, когда это ночное непотребство с драками и воем закончилось. Не было на том заборе ничего, кроме пометок всех мочальных котов разом. Ее переулок теперь по этой срамоте люди дальней дорогой обходят... Особенно, когда ветер от забора...
– Так ты, Дивина, говоришь, кобель у нее на дворе? А почему он тогда ночью лай не поднял? – задала еще один здравомыслящий вопрос молодица. И я даже на него знала точный ответ – заклятие сна, трижды примененное нами в ту памятную ночь. Но, кроме меня этим знанием обладал один лишь Глеб.
