Текст книги "Сотая бусина (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)
– Вот и умничка, что решила лично познакомиться. Может, по доброй воле и вернешься к себе, вниз?
– Соплячка! – скосила свой рот демоница. – Ты еще не знаешь, с кем связалась, – и в ответ вскинула свои.
Наши энергетические заряды столкнулись прямо перед моей физиономией и, наплевав на магию, уже падая, я лишь успела прикрыть от взорвавшегося горячего воздуха вперемешку с серным угаром лицо. За что в следующий миг и поплатилась. Витха, прижав меня к полу, навалилась всем своим рыхлым телом и медленно провела шершавым языком по моей вывернутой в сторону шее... А потом, вдруг взвизгнула, перекатываясь уже под стол:
– Опять эта мерзкая вонь?! – даже с обидой выкрикнула она, громко чихая из своего убежища.
– Не нравится? – опершись на одно колено, сразу с двух рук запустила я в нее огненные шары. – Огнем занюхай!
Соперница моя отреагировала молниеносно, и заряды благополучно разорвали в щепы опрокинутую дубовую столешницу, больно чиркнув одной из щеп меня по щеке. Витха взмыла над еще не приземлившейся трухой и ответила мне своим серным 'плевком', от которого я спаслась лишь за многострадальной опорой... На какой-то момент в комнате наступило временное затишье, во время которого я успела осознать три вещи: что мои боевые навыки исчерпаны, что пробное анисовое мыло явно удалось и что...
– Анастэйс, ни шагу с того места! – да, вот именно это я и осознала в-третьих. 'С удовольствием, господин некромант. Только, где ж тебя, дорогой мой, носило?'
– Дорогая моя, коллегам нужно доверять! – прокричал мне Глеб и с разбега запустил в 'порхающую', как черноземная клякса витху своим льдистым шаром. Оп-па. Я что, это вслух произнесла?
Дальнейшие события стали разворачиваться со скоростью, плохо контролируемой моим зрением. Я лишь, то вжимаясь в пол, то вытягивая шею, следила за стремительно перемещающимися по небольшому пространству соперниками силы которых, казалось, были равны. Только однажды сердце мое сжалось, когда демоница пошла на таран, но, в последний момент, скользнула в бок совсем рядом с извернувшимся Глебом. А потом опять наступила гудящая тишина. И сквозь это гудение я услышала глухой голос некроманта:
– Анис, как ты там?
– Нормально, – даже не обратив внимания на такую странную интерпретацию собственного имени, проблеяла я.
– Тогда подойди ко мне.
Я тут же подскочила из своего убежища и невольно ахнула: среди висящего в комнате серного дыма, останков мебели и раскиданного повсюду тряпья, напротив друг друга замерли двое – некромант, с вытянутыми перед собой руками и демон, беззвучно разевающий свой рот. А, между ними, струной от гигантской гитары была натянута магия, удерживающая противников на равных позициях. Вот она то, видимо, и 'гудела'.
– Что я должна делать? – боясь нарушить баланс, шепотом спросила я.
Глеб, сильно морщась, то открывал, то закрывал свои глаза, которые у него сейчас слезились. Он лишь кивнул мне, не отрывая взгляда от витхи, и также тихо ответил:
– У меня в кармане брюк... левом. Достань и когда я скажу, подбрось в поток. Анис...
– Да.
– Постарайся это сделать ровно посередине. Ты все поняла?
– Ага, – запустила я трясущуюся руку в карман мужчины и через несколько секунд уже сжимала в ладони маленький речной голыш. – Я готова.
– Бросай!
Камушек, всего на миг, завис в искрящейся 'струне', а потом некромант, едва заметно 'подтолкнул' его руками в сторону витхи. И голыш, постепенно набирая скорость, понесся по этому потоку навстречу демонице. А когда он ее достиг... Не было ни взрыва, ни огненной вспышки, ни еще каких-нибудь магических фейерверков – просто легкий 'щ-щёлк'. А потом на пол упал маленький камушек... с демоном женского пола внутри, исполняющим желания... за неумеренную плату.
– Глеб, ты чего? – подхватила я под локоть оседающего на пол мужчину. – Давай-ка отсюда выбираться... Ой, здесь же Наум еще. Посмотри – шевелится.
– Дело в том, Анис, что я... почти ничего не вижу, – виновато скривился обхвативший меня за плечи Глеб. – У витхи дыхание ядовитое. И она меня, кажется, чуть-чуть зацепила.
– Мать моя, Ибельмания! Так это теперь на всю жизнь?
– Думаю, нет, – свободной рукой протер он свои красные слезящиеся глаза. – Но, понадобится какое-то время на восстановление зрения.
– И подобающий уход. Я поняла. Держись за меня крепче, – с ожесточением пнула я развалившуюся прямо по нашему курсу бочку. – Ахирантес [21]
[Закрыть] с ним, с Наумом. Пусть им теперь другие занимаются...
– Как скажите, госпожа маг, – вымученно улыбнулся некромант и побрел рядом со мной на выход.
– Глеб.
– Да...
– А как ты думаешь, мое честное имя теперь восстановлено, после всего того, что здесь произошло?
– Оно у тебя всегда было таким... Кстати, ты ловушку забрала? А то мы еще свою работу до конца не доделали.
– Какую ловушку?.. А-а... Постой здесь. Я сейчас вернусь...
Ближе к вечеру в гости к нам пожаловал Дозирон. Попыхтев для порядка на наше самоуправство, объяснимое с его точки зрения, исключительно юностью, староста откровенно загрустил:
– А, скажите-ка мне, уважаемый господин Анчаров, посоветуйте, что ж теперь нам с этим героем то делать, с мельником нашим? Ведь жалко его, срамца – еле живой. Сидит в углу моего амбара, мычит на всех и головой трясет.
– Жалко? – с интересом переспросил его Глеб, лежащий сейчас на своей гостевой кровати с травяными примочками на глазах и туго обмотанным торсом. – И властям сдавать не хочется? Я правильно вас понял, господин староста?
– Так, чего там сдавать то – бренное тело? Сам-то он, я ж говорю, как дитя, честное слово. Он сейчас, если его допрашивать станут, ничего ж не поймет. Может... оставите его нам... на поруки?
– На поруки? – брезгливо передернулась я. – А что вы людям скажите в этом случае?
– Да все очень просто, – оживленно заерзал на своем стуле староста. – Скажу, что доигрался наш Наум в кентаврийского жеребца [22]
[Закрыть] , и пришла ему расплата – приехал из Либряны 'обиженный' супружник со своими наемными воителями и отходил его от всей широты души. Его ж все равно пока никому показывать нельзя, в таком то состоянии. А когда полегчает... Ведь полегчает же? – взглянул Дозирон сначала на Глеба, потом на меня и уж в последнюю очередь, на приткнувшегося в ногах некроманта кота. Зеня в ответ широко зевнул и, набавляя себе затянувшейся паузой значимости, улегся по удобнее:
– Можно попробовать, но в моей практике таких случаев еще не было. Так что, гарантий дать не могу.
– Да вы тут... – потрясенно оглядела я всех присутствующих. – ... сами умом отошли. Он же опасный человек. А, вдруг, едва оклемавшись, он опять решит 'подружиться' с каким-нибудь демоном? И что тогда? И я еще не говорю, что витха эта чуть не угробила нас с Глебом. И вообще... из-за него вы меня считали... Да ну вас всех, добреньких! – бросилась я вниз по лестнице и хлопнула дверью в сад.
Я, хоть и не дриада, но сад мой на меня всегда действовал умиротворяюще. Поэтому и сбежала сейчас от 'жестокости мира' в свой уголок с подвешенным между двумя яблонями плетеным гамаком. И раскачивалась, заставляя старые деревья поскрипывать в такт моим взмываниям. Да только на этот раз, не получалось что-то быстро успокоиться. Скорее даже наоборот – чем дольше я здесь, между двумя стихиями болталась, тем мрачнее становилось на душе. Ведь, никакой справедливости. Стараешься, делаешь людям добро: травы эти по лугам и лесам собираешь, по деревьям за чагами [23]
[Закрыть]лазишь (один раз даже упала) и до ночи отвары потом готовишь. А ведь так хочется, в мои-то годы с подружками (они мне в этот момент обязательно представлялись) в речке плескаться, а потом парней обсуждать и на посиделки у костра бегать. И чтобы жених был – красивый, умный и смелый, как... (здесь мне, в отличие от обычного 'размытого' образа неожиданно представился улыбающийся Глеб). И, вдруг, так сильно захотелось плакать. А кто ж мне это запретит?..
– Стася, кончай орошать слезами траву. Они у тебя не питательные, – нашелся-таки, охотник.
– Чего надо? – шмыгнув носом, уставилась я на Зеню.
– Мы к тебе, – вышел из-за куста ирги староста и застыл в нерешительности рядом с котом. – Господин Анчаров сказал, что, с Наумом, как ты решишь, так и будет... Надо решать, Стася – или заявлять в Прокурат, или...
– Ой, да делайте вы, что хотите, – протерла я ладонями мокрые глаза. – Тоже мне, нашли мстительную горгулью. Мне... просто обидно.
– Ох, дочка, – вздохнул Дозирон. – Я ведь вправду перед тобой виноват, что сразу не поверил. Так что, имеешь на обиду полное основание. А что касается Наума... Вот, жива была бы твоя всеми уважаемая тетушка, она бы тебе лучше про него рассказала. Он ведь не такой уж и плохой... был. Просто, не шибко разумный и удачливый, что ли.
– А-а. Так получается, что его теперешнее состояние – вполне естественное. Чего же вы от Зигмунда тогда хотите?
– Я-то? Хочу, чтобы у него был еще один шанс наладить свою жизнь. Я ведь его еще мальцом помню, таким же, как мой сын теперь... Нет-нет, даже не думай! – воздел он свою руку в ответ на мой выразительный взгляд. – Отца его я и не видел ни разу. Говорят, воитель наемный он был. Их отряд через Мэзонруж фураж свой гнал. Вот и задержались на одну ночку... А когда Наум вырос – исчез на несколько лет, так сказать, по родительским стопам. Мы уж думали, что больше его не увидим, а нет, вернулся, да не 'пустой'. На заработанные сребени [24]
[Закрыть] выкупил себе у старого тогдашнего мельника его хозяйство и вскоре женился, – ненадолго замолчал Дозирон, будто решая для себя, продолжать ли дальше. – Во-от... Он ведь, пока в наемных был, сунулся раз с отрядом нашего вассального правителя [25]
[Закрыть] на Склочные болота. Да, видно, неудачно сунулся... для своего мужского здоровья. Какая-то тамошняя нечисть 'приголубила' его сильным заклятием на это дело. Так что, мало того, что детей у него быть не могло, так и вообще, семейная жизнь не заладилась. А то, что он двух своих жен схоронил, в том его вины нет. Это и Зигмунд скажет. При нем Мата их обеих пыталась лечить, правда, от разных хворей.
– Ну да, – утвердительно кивнул головой кот. – Гиблые случаи. Хотя, если бы они ко мне обратились...
– То есть, вы хотите сказать, – невоспитанно перебила я умника. – что он с витхой связался, чтобы свои мужские проблемы решить?
– Выходит, что так, – вздохнул мужчина. – И ты знаешь, нет зла без благодати – помогла ж ему демоница. Исполнила желание... Ты дочку нашего бакалейщика, Скрижа, знаешь? Майю?
– Помню... По прошлому деревенскому празднику. Светловолосая пышка. Она тогда все время хихикала с подружками над выступлением нашего поэта... Погодите-ка, – вдруг дошел до меня смысл старостиных вопросов. – Так Майя, что, от мельника забеременела?
– Я это точно знаю, Стася, – с ухмылкой покачал головой Дозирон. – Она ж мне сама и выложила, когда в амбар, куда мы с Фионарием Наума притащили принеслась... Выходит, что именно этого он и хотел от демона – продолжения своего рода.
– А витха уже внесла нужные ей коррективы, – встрял со своим умозаключением Зеня. – Так наш некромант сказал, – значит, не со своим...
Еще два дня мы с Зигмундом плотно занимались лечением пострадавшего от витхи некроманта. Я – своими целебными примочками и отварами, а кот – 'медицинскими' притчами, внимал которым Глеб со всей прилежностью. Хоть и улыбался скептически по началу. К вечеру третьего нам было торжественно представлено доказательство наших совместных усилий – сросшиеся ребра и почти идеальное зрение. Почти, потому что совсем его восстановить было, увы, невозможно – демон постарался, все-таки. Но, сам бывший больной смотрел на такое положение вещей вполне философски и уверял, что оставшийся на всю жизнь прищур помех ему не создаст, и на мир он будет лицезреть по-прежнему оптимистично. У меня же с каждым днем настроение, в отличие от Глеба, все больше портилось. И причины этого я прекрасно понимала. А еще понимала, что всему хорошему когда-то приходит конец и главное при этом – сохранить на всю оставшуюся жизнь о нем воспоминания (это мне умник подсказал, правда, по другому поводу)...
– Ты спишь? – в ответ тишина. Значит, спит... Последний зенин сеанс закончился совсем недавно. Сам врачеватель тут же унесся пополнять 'энергетические' запасы сметаной, а я, воспользовавшись моментом, тихонько присела с краю кровати, где, с закинутыми за голову руками на высоких подушках сейчас посапывал Глеб. – Я что хотела тебе сказать... Хорошо, что ты спишь и меня не слышишь... Мне очень жаль, что ты скоро нас покинешь. Я к тебе уже привыкла. И мне будет тебя не хватать. Твоих глаз, хоть они у тебя теперь и с прищуром. Твоих умных замечаний и... твоей улыбки. Ее особенно. Это хорошо, что ты так быстро поправился, но уж лучше, если бы ты... Вот я Трахиния [26]
[Закрыть] ... В общем, это тебе на память... И как хорошо, что ты спишь.
Темные волосы Глеба пахли солнцем и, почему-то одуванчиками, а сам он, со своей безмятежностью на лице сейчас напомнил мне ребенка. Я склонилась к нему еще ниже и осторожно поцеловала, сначала в щеку, а потом осмелела и поцеловала уже в его теплые губы.
– Знаешь, я совсем не уверен, что окончательно поправился.
– Так ты не спишь? Ты все слышал! – потрясенно отпрянула я.
Точнее, попыталась это сделать, потому что тут же почувствовала руку мужчины у себя на затылке:
– Анис, я тоже не хочу от тебя уходить, – опять притянул он меня к себе.
– А это ничего, если я совсем не умею целоваться?
– Так даже интереснее. Просто закрой глаза.
– Хорошо...
– А вот эльфы, Глеб, считают, что делать это нужно обязательно с открытыми глазами. Так можно увидеть истинную сущность своего возлюбленного.
– Зеня!!!
– Ну, извините, – нахально дернул хвостом кот и развернулся к ступеням.
– Анис, постой.
– Мне пора, Глеб. Надо... настой процедить...
Зигмунда я нагнала уже у основания лестницы и, бесцеремонно перехватив откормленное на сметане туловище, поволокла в свою избушку. Кот, как ни странно, не сопротивлялся, покорно болтаясь коромыслом на моей руке. Что бы это значило?
– Ну и? – протянула с вызовом, едва за нами захлопнулась низенькая дверь.
– Что 'ну и'? – повторил за мной взъерошенный умник. – Хотя я, пожалуй знаю, что ты имеешь в виду под этой многозначительной фразой – чем меня не устраивает твой некромант?
– Во-первых, он – не мой некромант. А, во-вторых... В общем, да. Чем он тебя не устраивает, раз ты позволяешь себе такую бестактность?
– Ответ кроется в самом вопросе, Стася. Этим он меня и не устраивает.
– А если яснее?
– Да куда уж... яснее, – пропыхтел кот и, тяжело вздохнул. – Ты хорошо разбираешься в некромантской магии?
– И чем же она отличается от обычной стихийной? – прищурила я на умника глаза. – Может, ты меня... просветишь?
– Да, видимо, придется... Вот ты из чего черпаешь свою силу?
– Из огня. Маги воздуха – из воздуха, земные – из земли и камня, а водные... А, если еще яснее?
– Некроманты, Стася, в отличие от стихийников, 'питаются' отрицательными эмоциями: страхом, ненавистью, гневом, болью и тому подобными состояниями. А чтобы это получалось легче, им приходится подстраиваться под своих 'кормильцев'. У них и символ – хамелеон. В этом нет ничего плохого, ведь они забирают только негатив, даря взамен душевный покой... Дело здесь в другом.
– И в чем же здесь дело? – плюхнулась я на деревянный диванчик. – Я тебя внимательно слушаю.
– Дело здесь в том, как именно они это делают, подстраиваются. Некроманты, Стася, от природы своей наделены непревзойденным обаянием. Они прямо его излучают. Ведь, чтобы человек или маг перед тобой раскрылся и вывернул наружу всю свою душу, ему нужно обязательно понравиться, внушить, так сказать, доверие. И некроманты владеют этой техникой, как никто другой. Теперь-то я ясно выражаюсь?.. По твоему лицу вижу, что ясно.
– Значит, получается, что Глеб внушил мне симпатию к себе? – потрясенно выдохнула я. – То есть, он мной просто манипулировал?
– О-о, не все так мрачно, дорогая. Мало того, я уверен, что ты ему тоже нравишься. Просто... он должен был быть с тобой честным с самого начала. Я так считаю. А ты сама как думаешь?..
А я тогда подумала, что сказка моя, про прекрасного благородного рыцаря внезапно закончилась. И вернулись опять 'серые' будни, где нет места чудесам, а все процессы в нашей жизни объясняются законами обмена энергией... И как же я тогда позавидовала людям с их неведением и верой во все 'сверхъестественное'. Это как детская история про мою игрушку – куклу, которую мне подарил папа на один из дней рожденья. Я ее долго сначала разглядывала, вертела в руках, наблюдая с замиранием сердца за тем, как она подмигивает мне своими круглыми зелеными глазищами и повторяет: 'Я тебя люблю. Я тебя люблю'... А потом я ее разобрала. И увидела, что в голову моей маленькой подружки встроен механизм, который и заставляет ее издавать звуки. И все – сказка закончилась.
Мы, маги лишены всех сказок и всех чудес, которые происходят в этом мире. Мы – посвященные в их тайны и от этого обделенные на всю нашу долгую жизнь. Для нас нет сказки. Для меня ее больше нет...
К сложению кострища Глеб подошел основательно, соорудив из длинных березовых поленьев устойчивое подобие шалаша. А вот скамейку для нас двоих просто навещал [27]
[Закрыть] . Зато красивую, просто произведение плотницкого искусства. Завершающий ритуал этого не требовал, видимо, в отличие от эстетических запросов некроманта.
– А теперь можешь поджигать, – обтирая ладони об брюки, распрямил он спину и внимательно посмотрел на меня.
– Как скажете, господин некромант.
Маленький огонек, соскользнув с моей руки, чиркнул по ближайшему полену и устроился между закрученных лоскутов бересты. Лизнул их всех по очереди, а потом с громким 'п-пых-х' расправил свои жаркие крылья. Разгоревшееся вмиг пламя выхватило из темноты притихшую ночную поляну и край недалекого леса, сразу перещеголяв луну, единолично ответственную в этом месте за ночное освещение. А мне, вдруг, на ум пришли свои недавние фантазии про посиделки у такого вот костра... Там, правда, еще другие атрибуты были – подруги и жених, полный всяческих достоинств... Я посмотрела на Глеба, стоящего немного поодаль и задумчиво глядящего на огонь. Он был прежним, таким же милым и трогательным. Только, казался сейчас немного растерянным, пожалуй. Но, мне теперь было сложно понять – часть ли это его некромантской магии или же настоящий Глеб Анчаров, без всяких хамелионских масок.
– Я все хотел у тебя спросить, как тебе удалось вытащить из Наума витху?– нарушил он тягостную тишину.
– Вытащить витху?.. Я ведь травница, Глеб. И знаю несколько 'очень убедительных' болезней, которые совсем не способствуют телесным наслаждениям. Вот я ее и обманула. Сказала, что Наум одной из них болеет... Она же не моя коллега. Ее я могу обманывать?
– Она – демон, который сам привык это делать, Анис. Люди в таких случаях говорят: 'Сам Бог повелел'... Но, о чем это я... – невесело усмехнувшись, полез он в карман брюк и через мгновенье протянул мне руку. – Сделаешь это сама?
– А-а, давай, – азартно сверкнула я глазами и протянула свою ладонь, в которую тут же лег обжигающе холодный камень-голыш. – Просто бросить его в огонь?
– Угу, – кивнул Глеб. – Только... погоди, – быстро подошел он ко мне и наполовину заслонил собой от пламени костра. – На всякий случай. Теперь бросай!
А вот сегодня фейерверк получился. Да еще какой! Костер сначала проглотил свою неожиданную добычу, а потом, 'пожевав' ее немного, вдруг, решил выплюнуть прямо в небо...Такие 'плевки и всасывания', сопровождаемые искрами и жутким подвыванием, продолжались долго. До тех пор, пока выплевывать стало нечего. Взвизгнув напоследок, камушек, уменьшившийся в размерах до горошины, окончательно исчез в пламени, а затем сверху на него обвалился березовый шалаш... И вновь наступила тишина...
– Теперь остается дождаться, когда дрова полностью прогорят... Анис...
– Ты уже можешь меня отпустить.
– Я заметил, ты даже не испугалась... Ты вообще, в этой жизни чего-нибудь боишься?
– Боюсь.
– И чего же?..
– Башни.
– Башни? – удивленно повторил мужчина, так и не ослабив своих объятий. – Почему? Ты мне расскажешь об этом когда-нибудь?
– Это еще с детства. С тех пор, как мы жили в Тайриле. Да и не интересно. А вот чего боятся некроманты?
– Некроманты в целом или я? – замолчал ненадолго мужчина. – Я сейчас, Анис, очень боюсь разжать свои руки. И еще... – глубоко вздохнул он. – Я боюсь, что после того, что ты обо мне узнала, ты уже никогда не будешь со мной прежней.
– Скажи, ты применял ко мне свою магию? – посмотрела я Глебу в глаза.
– К тебе?.. Ты мне сразу понравилась, Анис. Я и имя тебе такое придумал, как только увидел – там, у вашего старосты в доме. И всегда тебя так называл, про себя, сначала... И мне, конечно, тоже хотелось произвести на тебя должное впечатление... Нет, Анис. Я не применял к тебе свою магию. Хотя, признаюсь честно, поначалу у меня возникло сильное желание тебя 'опутать'. Это у нас такой профессиональный термин, – усмехнулся мужчина. – Ты мне веришь?
– Моя мудрая тетушка говорила, что мужчинам верить – круглый год в широких платьях ходить... Но, я тебе верю, Глеб. Хотя, мне жаль, что ты – не благородный рыцарь. И с этим уже ничего не поделаешь.
– Маленькая маг Анастэйс, которая боится башен и ждет своего благородного рыцаря, – медленно произнес некромант. – Скажи, пока его еще нет на горизонте, я могу быть твоим... другом, хотя бы?
– Можешь, – великодушно разрешила я. – А друг может своего друга научить... целоваться? А то, вдруг благородные рыцари нецелованных магичек из башен не вытаскивают?
– Конечно, – засмеялся Глеб и пальцами приподнял мой подбородок. – Только, сразу и честно должен тебя предупредить, что такие занятия значительно расширяют обычные полномочия друзей. Ты на такое согласна?
– Пожалуй, да, – с вызовом прищурилась я.
– Ну, тогда... закрой глаза...
Вспоминая ту ночь у костра, могу, без всякого сожаления признать, что со временем полномочия 'дружественного мне некроманта' очень сильно расширились... Правда, он и остался на все эти шесть лет моим единственным таким 'другом', появляясь в нашем с Зигмундом доме с завидным постоянством. Мы всегда были ему рады, но играть в карты кот с Глебом больше не садился.
Вообще, жизнь моя, после знакомства со столичным гостем заметно изменилась. В первую очередь, конечно личная. А уже немного позже и профессиональная. Толчком к этому стала еще одна достопамятная встреча, произошедшая через два месяца после изгнания витхи. И на этот раз – с женщиной-алантом [28]
[Закрыть] , на которую я, до того момента глазела всегда со смесью восхищения и опасливой настороженности...
– Нет, вы меня здесь высадите, – для убедительности обхватила я одной рукой витую ручку корзины, а другой вцепилась в металлический поручень.
– Так, до нужной тебе улицы еще чапать и чапать?
– Пусть чапает, Стеньша. Высаживай ее, – повелительным тоном изрек развалившийся на соседнем сиденье коляски Зигмунд. – В следующий раз вместе пойдем. Уж я найду, чем этому елейному снобу парировать.
– Договорились, – поймала я на слове умника. – У тебя сегодня как раз последний выездной сеанс... Спасибо! – прокричала уже с дощатой мостовой и, помахав свободной рукой расплывшемуся в щербатой улыбке старостиному кучеру, огляделась по сторонам.
Осень северным ветром путалась в моем длинном шарфе и кружила по дороге листья, заманивая их в лужи, да там и бросала. Как кавалер, не страдающий на танцах от нехватки партнерш... Грустно... И поучительно... Это я с Наумом нашим 'параллель провела', потому что бывший герой-любовник, благодаря таланту Зени и заботам преданной Майи постепенно приходил в чувства. Что же касалось остального с ним связанного... Как тогда Дозирон сказал: 'Нет зла без благодати'? Так у меня все наоборот получилось и теперь вот приходится добираться в хозяйственную лавку, куда я регулярно ношу свое мыло, обходными путями. Нет, 'невесты' наши, без мельника осиротевшие, щепетильность ситуации оценили быстро и со мной всегда здоровались, хоть и смотрели вслед со смешанными чувствами на лицах. А вот...
– Доброго здоровья, уважаемая Анастэйс!
– Да что ж это такое-то? – в отчаянии закатив к небу глаза, простонала я. – Хоть колпак [29]
[Закрыть] еще дома цепляй... И вам всех благ, отец Аполлинарий! – как можно нейтральнее поприветствовала я неотвратимо приближающегося священника.
– А вы все трудитесь... Похвально, – скосил старик цепкие глаза на мою тяжелую корзину. – А я к вам все с тем же.
– А я вам – все тоже, – привычно буркнула я и, развернувшись, пошла через дорогу.
Да что толку? Ведь теперь точно не отстанет до самой лавки... И даже подвал не поможет (уже пробовала – вынырнула из него как раз 'пред ясные очи'). Этот 'божий глас' будто чует меня своим длинным носом... А, может не меня, а мое благоухающее мыло, которого всегда – полная корзина?
– А вот и зря! – подхватив полы длинной рясы, припустил он за мной через лужи. – Я же против вашего ремесла ничего не имею, меня другое заботит – добродетельность собственной паствы. К коей вы, госпожа Анастэйс, по божьему провидению имеете в данное время непосредственное отношение.
– Я – к вашей пастве? Я и в храме то нашем деревенском ни разу не была, – решила я, для разнообразия, представиться дурочкой. Может это поможет?
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – отсек мои надежды отец Аполлинарий. – И еще прекрасно понимаете, что у меня нет средств воздействовать на вашу совесть по-иному... Пока, нет.
– А вот это уже интересно, батюшка, – остановившись, нехорошо прищурила я глаза. – Вы что, мне угрожать изволите?
– Да какие там угрозы? – с явным сожалением вздохнул священник. – К совести вашей из последних своих сил взываю. Ведь прямо здесь, на нашей мельнице, творилась ежеднев... еженощ... регулярная вакханалия. А вы не хотите всенародно ее раскрыть, и помочь обличить участниц этих, прости меня Господи, сатанинских оргий.
– Все это деревенские сплетни, отец Аполлинарий, которым вы верите. Уж лучше бы вы так верили своим прихожанкам. Они бы вам тогда, возможно, тоже больше доверяли.
– Ах, вон вы как заговорили? – гневно вздернул на меня свои густые брови старик. – Прикрываете чужой грех и надеетесь, вам за это воздастся? Это для вас, магов и алантов сношения с нечистой силой – обычное занятие, а для православных людей...
– Что?!
– Добрый день. Я не помешала вашему занимательному диспуту? – повернувшись почти одновременно, мы отреагировали на новых действующих лиц по-разному: я – растерянным выкатыванием глаз, а отец Аполлинарий – нервным глазным тиком. И было от чего. Прямо рядом со мной сейчас, с недоброй усмешкой на красивом лице застыла наша местная достопримечательность – высокая, статная алант, несколько лет назад переехавшая в Мэзонруж аж из самой столицы со всей своей многочисленной семьей: 'человеческим' мужем и пятью детьми. А чуть в стороне, явно заинтересованно, маячил незнакомый мне мужчина – низкорослый, средних лет брюнет. – Что же вы замолчали, святой отец? – 'задушевно' продолжила дама. – Мне вот эта часть вашей речи, про сношения с нечистой, очень понравилась. На 'бис' не повторите?
– Некогда мне... повторять, – явно занервничал священник, которому новые его алантские соседи, поселившиеся, как назло, недалеко от храма – на пригорке у самой Шалбы, сразу стали 'поленом в глазу'.
– Некогда, значит? Так может, у вас тогда найдется время все это в Синоде [30]
[Закрыть] повторить? Или вы уже забыли, в каком мире живете, раз такими эпитетами разбрасываетесь? А, может, вам по ночам, святой отец, костры инквизиции снятся? – продолжила свое наступление алант, явно задетая за живое. – Так запомните на будущее, уважаемый: общаться с нечистью и сношаться с ней – два разных занятия. А, чтобы вам яснее стало, выражусь проще – оттого, что вы каждое утро по огороду свою козу гоняете, когда она вашу капусту и морковную ботву щиплет, – после этой фразы отец Аполлинарий нервно передернулся, – во всем остальном вас еще никто в деревне не заподозрил. И вы, пожалуйста, во избежание дальнейших проблем с собственным руководством, следите за своим языком. Особенно, в общественных местах... Вам, кажется, некогда было, святой отец?
– Истинно так, дочь мо-о... – ошарашено посмотрел старик на аланта и, резко развернувшись, пошел по улице.
– А вы все за того демона расплачиваетесь? – уперлась теперь в меня взглядом дама, а потом, вдруг, удивленно открыла рот и от души расхохоталась. – ... Извините, Анастэйс. Вас так, кажется, зовут, Анастэйс Джитон?
– Да-а...
– Я не хотела вас шокировать своим тоном. Он совсем не вам предназначался, а... Впрочем, хватит об этом полоумном. Посоветую лишь, после бесед с такими вот фанатиками не думать плохо обо всех священнослужителях. Много среди них и достойных людей, с которыми я лично знакома. А отец Аполлинарий к вам больше не сунется. Я обещаю. Так что, – с улыбкой посмотрела она на меня. – будем знакомы, меня зовут Гелия. А это, – взмахнула дама рукой в сторону подошедшего к нам мужчины. – мой старый знакомец из Либряны, господин Труш.
– Очень приятно, – чинно склонил голову представленный. – Скажите, Анастэйс, а не ваш ли батюшка, Бенджамин Джитон, является хозяином часовой мастерской в Либряне, где делают прекрасные напольные часы с одноименным названием?
– Да... Это он.
– Ну, ты подумай, как интересно, Труш... Вам, вообще, в какую сторону, Анастэйс?
– В сторону хозяйственной лавки, – все еще не придя в себя от такого действа, неопределенно мотнула я головой. – Мне туда надо свое...
– Так и нам в ту же, – радостно оповестила меня алант. – Компанию не составите? – и, не дожидаясь ответа, направилась по мостовой. – Я, понимаете ли, выгуливаюсь. В моем положении полезно, – скользнула женщина рукой по своему выпуклому животу и я только сейчас поняла, чем объясняется ее 'стать'. – А заодно и Труша выгуливаю, правда, против его воли. Он все больше наши подвалы предпочитает.
– Ах, не делайте из меня 'колченогого Чёса' , уважаемая Гелия, – добродушно скривился мужчина. – Я тоже умею и люблю отдыхать. Только, не до этого, пока, к сожалению... Анастэйс, позвольте вашу ношу.
– Кстати, а что у вас там так заманчиво пахнет? – склонилась к моей корзине дама и отогнула угол салфетки. – Мыло?.. Труш! Это то самое мыло, про которое я тебе говорила – анисовое. Милое дитя, так это вы его варите?
