Текст книги "Сотая бусина (СИ)"
Автор книги: Елена Саринова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
– Скажи мне, как такое может быть? – поднял он на меня полные горечи глаза. – Как такое может быть, чтобы двое были так схожи друг с другом и так далеки?
– Ветран, ты сам знаешь свой ответ. Чего же ты от меня хочешь?
– Чего я хочу?.. Пусть у нас сегодня будет, действительно, ночь исключений, – и коснулся пальцами моей щеки...
– Ветран, я так не хочу... – вопреки словам, накрываю его ладонь своей.
– Почему?.. – нежными губами в висок и совсем рядом с моим его бешено бьющееся сердце.
– Потому что ты прав и потом будет еще больнее... – тело мое, будто отдельно от разума, так и рвется ему навстречу. Руки сами заплетаются на его шее и путаются в волосах.
– Не будет, если ты меня попросишь... – шепотом у самых моих губ, а потом, будто провал и долгое-долгое падение в бездну...
– О чем?.. – едва дыша, нахожу в себе силы оттуда вынырнуть. – О чем я тебя должна попросить?
– Остаться с тобой. Если ты меня попросишь, у меня хватит сил... – его глаза сейчас, как два неба, в каждом из которых отражаются мои.
– Остаться?.. – с трудом пытаюсь я от него оторваться. – Нет... Я очень этого хочу, но, не могу, Ветран.
– Почему? – хоть вопрос им и задан, но по его глазам я понимаю, он уже знает на него ответ.
– Потому что ты – мой ветер. И тебя рано или поздно не удержат взаперти никакие просьбы, лишь только порыв собственной души. И если останешься со мной сейчас, то предашь самого себя, а я буду всю жизнь думать, что ты это сделал лишь из жалости ко мне. Даже если это не так... Я не хочу, чтобы ты улетал, но просить тебя об этом не буду.
– Твой ветер... – повторил он с грустной улыбкой, а потом медленно опустил свои руки. – Ты права... Ты во всем права, voljena moja(10). Но, как же мне не хочется, чтобы ты сейчас была права...
Звук закрывшейся двери рубанул, как захлопнувшийся прямо передо мной желанный мир. Но, теперь, почему то, мне совсем не хочется плакать. Я как воровка, провожу пальцами по своим губам, лицу и шее, будто втирая в кожу на всю оставшуюся жизнь его украденные поцелуи... У нас еще есть время. Хотя, ночи исключений уже не будет никогда...
_____________________________________
1 – Вид легкой четырехколесной пассажирской повозки.
2 – Сошелся для преступных намерений, на сленге наемных воителей.
3 – Личные счеты, из того же неисчерпаемого источника.
4 – Коллективная энергетическая 'копилка'. Создается как на основе вымышленного персонажа (Ярило, Один...), так и конкретной исторической личности (Иисус Христос, Будда...). Сильный симуляр имеет качества самостоятельной разумной сущности, способной к материализации.
5 – Весьма крупный пес с черной косматой шерстью, большими светящимися глазами и рогами на голове. Близкий родственник хобгоблина... чтоб его.
6 – Многолетнее травянистое растение, применяемое, в народной медицине, мыловарении и в магических целях, однако, действует в третьем случае лишь 'изнутри', наполняя организм 'солнцем', отпугивающим нечисть, как свет самого светила.
7 – Однолетнее травянистое растение широкого применения, но особенно незаменимо в качестве традиционной кулинарной приправы. В магии используется, как средство, выявляющее 'черных' магов, но в одиночку слаб и раскрывается лишь в сочетании с другими антидемоническими травами.
8 – Разновидность слоеного бездрожжевого теста.
9 – Аланты, хоть и относятся к воздушной стихии но, в отличие от магов, при вещании не пользуются заклятиями и знаками, а делают это лишь силой собственной мысли.
10 – 'Любимая моя', в переводе с родного языка Ветрана.
Глава 7
– Зигмунд пропал... хо-хозяйка.
– Что? – застыла я, едва переступив порог и перевела взгляд с растерянной домовихи на Ветрана. – Погодите, что значит, пропал?
– Когда я вышел... от тебя, – отвел он глаза, но потом собрался с духом. – гостей уже не было. С ними вместе исчез и Зигмунд и... повозка.
– А-а-а. Ну так... нормально все, – облегченно выдохнула я. – Вернется. Покатается и вернется.
– На чем... покатается? – вскинул брови мужчина.
– На повозке. А чем еще можно объяснить это групповое исчезновение? А вообще, я пошутила... Видимо, неудачно. Объясняю тебе, Ветран и Груше уже в который раз – если с котом будет что-то не так, я это почувствую. Знак на нем, специальный – охранный. Что до повозки... Это или Аргус или Алена, естественно с помощью Гелии и естественно, с согласия самого умника. Они, когда вместе собираются и не такое могут.
– Но, хозяйка, – подхватила Груша угол скатерти. – Он, прежде чем пропасть, сюда сначала зашел. Даже не совсем зашел... – смяла она лапками ткань. – Под куражом он был...сильным.
– Ага, горе свое философское яичным ликером разбавлял... Причем, с моего же разрешения... – нахмурившись, попыталась я хоть приблизительно представить себе ход мыслей пьяного ученого кота с манией великолепия, а потом на все это дело плюнула. – А, давайте спать укладываться. Никуда он не денется. Наверняка к имениннику подался с ответным визитом или с поэтом песни орать. Груш, ты вспомни, исчезал ведь он уже и не раз.
– Так-то в марте, – со знанием темы протянула домовиха. – И в трезвом виде.
– А я говорю, всем спать. Никуда не денется – вернется, – уже начиная закипать, уперла я руки в бока.
Домовихе этого вполне хватило, только освобожденный угол скатерти закачался, а вот воин духа встретил мой насупленный взгляд стойко. Потом пожал плечами и набросил на шею полотенце... Я, провожая его к двери глазами, живо представила Ветрана, по пояс обнаженного, у кадки, плещущего на себя холодную воду... Как капли ее, огибая рельефные мышцы, стекают по телу вниз...
– Мать моя, Ибельмания... Спать... Иначе тоже в кадку – макушкой вниз...
Однако, успокоительный сон, как я его не призывала, старательно жмурив глаза, на мой зов не явился. Заклятие же применять не решилась, потому что после него ныряешь не то что в сон, а в летаргию(1) с отягчающими 'похмельными' последствиями. То ли дело, на других и то же самое. Тогда это как то 'ажурнее' получается... А, может, просто пострадавшие жаловаться боятся?.. Как бы там ни было, а помаявшись так от кровати к окну и обратно, искренне желая при этом умнику самого настоящего – 'кузнечного'(2) похмелья, я набросила на сорочку тетушкину льняную шаль и пошлепала уже вниз.
– Анастэйс, ты куда? – тревожно вскинулся мужской силуэт на гостевой кровати.
– Недалеко. В район дивана. Все равно не сплю.
– С тобой... посидеть? – вопрос прозвучал как-то неуверенно. Еще бы.
– Не надо... Спи, Ветран. Обещаю, по деревне ночью не понесусь, но дома встречу достойно.
– Угу... – рухнул он обратно на подушку. – Если что, буди.
– За хвост подержать?
– ... Угу.
– Я тоже могу помочь, хозяйка, – моргнули красным у затухающего очага грушины глаза. Видимо, и у нее накипело.
– Спасибо. Буду иметь вас обоих в виду...
Я вообще, не 'ночной житель'. Как, впрочем, и подавляющая часть моих магических коллег. Это только фольклорные ведьмы активизируются с выкатыванием на небо луны, а у реальных магов и при солнце полно дел. Поэтому ночью им надо крепко спать... А не сидеть в темноте, подобрав под себя ноги и слушать, как ворочается сейчас наверху воин духа и вздыхает где-то совсем рядом домовиха. А еще тетушкины ходики, по-стариковски переставляющие секунды... Интересно, сколько им лет?.. Раз, два, три, четыре... И что такое с ними эта дама творила, если стрелки теперь с явной кривизной, а кукушка, вместо того, чтобы выпрыгивать из створок, бьется в них металлической башкой... Раз, два, три, четыре, пять, шесть... Ведь предлагал мне отец новые напольные часы с боем. Красивые, в лакированном ореховом корпусе и с латунной табличкой 'Джитон'. А зачем мне они? Они же без своей истории. Не то, что загадочные тетушкины ходики... Раз, два, три, четыре, пять... шесть... семь... восемь...
– Тише-тише...
– Я стараюсь, Груша... – 'бряк'... 'звень-звень'.
– Тарелки готовы. Сейчас кружки домою, а ты пока уже чистое – в буфет, – тем же писклявым шепотом...
'Ну, надо же. С утра в трудах, а я до сих пор дрыхну... А где дрыхну то?... И чем это так несет?.. Тиной?', – разлепила я, наконец, глаза и тут же уперлась ими в волосатые закругленные уши. Уши дернулись и вздохнули. – 'А теперь еще и перегарищем... Да что здесь, вообще...' – попыталась скосить взгляд ниже и вбок и с изумлением обнаружила себя, лежащей все там же, только уже головой на диванной подушке, укрытую пледом и... со спящим котом в обнимку. Весь воспитательный момент насмарку!
– Доброе утро, Анастэйс, – остановился Ветран по дороге к буфету со вчерашней стопкой тарелок в руках. От стола же сейчас на меня смотрела домовиха, водруженная на скамеечку, но все равно видная лишь на треть из-за большого таза:
– Хозяйка, просыпайся... – по привычке выдала она, а потом смущенно расплылась, потерев нос лапкой с зажатой в ней посудной мочалкой.
– Как же я рада вас видеть, дорогие мои. И какие же вы чудесные... А этот блудня почему у меня под боком?
– Он пришел на рассвете, – доложила домовиха. – Весь грязный, молчаливый и такой... печальный. Ветран его встретил и накормил, а я почистила. А потом он сам к тебе под бок... умостился.
– Ну-ну, – оперлась я на локоть и с пристрастием осмотрела старательно сопящего умника. – Не печальный, Груша, а похмельный. Интересно где его всю ночь носило?.. Может, он сам нам расскажет? Все равно ведь не спит, а симулирует.
Кот дернул лапами и через мгновенье приоткрыл один глаз:
– О-ох...
– И чувствует себя вполне нормально, если, конечно не брать в расчет головной боли. Так это справедливая кара.
– Жестокий век, жестокие сердца... – открыл Зигмунд и второй глаз. – Я так понимаю, валерьяночки мне ждать не стоит? Так же, как и сочувствия?
– Валерьяночки? – ошалело глянула я на не менее удивленных такой наглостью Ветрана и Грушу. – И за какие такие заслуги перед Отечеством?
– Да, в общем-то, ничего особенного... Просто, я вчера призрака нашего повстречал.
– Что?!
– Зигмунд, повтори еще раз, какого призрака ты имеешь в виду? – навис над диваном воин духа.
– Я?.. – ненароком прижал уши умник. – А что, в Мэзонруже призраки целыми семьями проживают?
– Зеня, ты не ёрничай, а рассказывай внятно, – пришлось мне настоятельно, впрочем, без всякого доверия порекомендовать.
– Значит, валерьяночки...
– Рассказывай! – оглушило кота сразу с трех сторон.
– Ну тогда... Рассказываю... – с трудом выбрался тот из под пледа и принял соответствующую повествователю позу. – Как вы все знаете, вчера я слегка перебрал. Потому что у каждого философа в жизни наступают моменты, когда несправедливость судьбы накрывает его неотвратимо и...
– Зеня, я тебя сейчас точно чем-нибудь накрою!
– Ой, только не кричи так, – скривил морду похмельный философ, однако, угрозу к сведению принял. – В общем, выпил я обильно и решил проводить наших гостей... Чтобы самому развеяться по дороге.
– Ну и как, развеялся? С ветерком то оно быстрее, – вновь не удержалась я.
– Развеялся... Это ты насчет повозки так вуально намекаешь?
– Естественно, но, о том, куда делось тетушкино наследство, и кто в него вместо коня впрягался, мы потом выясним. Надеюсь только, это были не вы, светоч ладменской мудрос... Зеня... – уставилась я на вдруг смутившегося кота. – Мать моя, Ибельмания.
– Зигмунд, ты что... скакал по деревне? – недоуменно пропищала Груша с боковушки дивана.
– Ну... не то, чтобы скакал. Все больше на оглоблях болтался, потому что повозкой Гелия управляла. А вообще... да.
– Та-ак... Жеребец в полосочку... – стараясь остаться серьезной, глянула я на стоящего рядом Ветрана, после чего мы уже оба не удержались от смеха.
Отягощенный стыдом и головной болью кот, видя такое дело, нервно задергал хвостом:
– Очень рад, что поднял вам настроение... Так мне продолжать или дальше уже не интересно?
– Продолжай, Зигмунд, – глубоко вдохнул мужчина. – Мы тебя внимательно слушаем.
– Ну да... Что было дальше, я помню уже гораздо четче. Сначала мы завезли домой Алену и ее кавалера, этого Горста. Он, после того, как ты... как вы ушли в избушку, совсем раскис, сказал, что плохо себя чувствует. Потом высадили у таверны 'Семь тараканов' Аргуса и где-то там я и оставил повозку. Гелия и Колин оттуда же махнули к себе подвалом. Они звали с собой и меня, но я решил вернуться домой ибо, к тому моменту прекрасно... развеялся.
– Погоди, 'Семь тараканов' – в совсем другом конце деревни, – дошло, вдруг, до меня. – И ты что, поперся один ночью через весь Мэзонруж?
– Ну да... А что такого? Я ведь свободная личность. К тому же с молодым сильным телом... Правда, я решил сократить путь огородами и вот там то... – невольно съежился кот.
– Встретил призрака? – выдохнула впечатлительная домовиха.
– С дырявым чугунком вместо головы и в драной куртке?
– Как бы, не так, – фыркнул на меня умник. – На одном из огородов я нарвался на бешеного кобеля нашего сапожника и так увлекся, что сам не заметил, как оказался у Юркиного ручья. В том месте, где он огибает Детишкин холм.
– Это где такой? – удивленно вскинул брови Ветран.
– Уже за деревней, – пояснила я. – Его зимой для детей заливают, как горку. Отсюда и название. Зеня, поэтому от тебя тиной несет? Ты от бешеного кобеля в ручье спасался?
– Ну... я его переплыл, это точно. А кобель... Кобель от меня еще в своем огороде отстал, у изгороди, – смущенно выдал философ, а Груша со своей боковушки сострадательно вздохнула:
– Бедненький... А что потом?
– А потом я и увидел призрака... Он будто скатился ко мне с самой верхушки холма и завис...
– Зигмунд, как он выглядел? – присел перед котом воин духа. – Ты можешь его описать?
– Могу. Он был светящимся голубоватым сгустком, похожим на шар. Небольшой шар. И мне показалось, что он меня изучает... – тихо произнес умник и поднял на нас полные пережитого страха глаза. – Он словно читал мои мысли, рылся в моей голове. А сам при этом оставался неподвижным и безмолвным. Я не знаю, долго ли это продолжалось, но в один момент меня, вдруг, будто что-то подбросило и я тут же опомнился, а потом, что есть мочи рванул вдоль берега ручья в сторону нашего дома... Вот и все. Дальше вы знаете, – закончил Зигмунд в полной тишине.
– Анастэйс, ты куда?
– Валерьяночки накапаю, – даже не оглянувшись, на ходу поправила я сползшую тетушкину шаль...
Ну надо же, призрака он повстречал... Лично у меня рассказ умника вызвал двоякое чувство. Во-первых, эмоции его были совершенно искренними и коту я верила. Да и опасность тоже имела место вполне реальная. Иначе не сработал бы охранный знак, о существовании которого, а тем более способе действия Зеня даже не догадывался. Правда, опасность эта была не смертельной, а то меня бы подбросило прямо на диване не хуже кота. А во вторых... Странное ощущение несуразности, возникшее еще после описания Ветраном поведения призрака, разрослось сейчас в моей голове до размеров гневного возмущения. Нет, мало того, что этот бывший Святой активизируется по всему континенту исключительно в ночи полнолуния, так он теперь вообще решил сбиться с графика и предстать перед напуганным котом. Зачем?..
– Что ты об этом думаешь? – как всегда бесшумно возник рядом со мной воин духа и подхватил выскользнувший из пальцев пузырек. – Я тебя испугал?
– Нет... Просто, задумалась.
– Угу, – аккуратно поставил Ветран флакон на стол.
– Что я об этом думаю?.. Я не уверена, что это был 'наш' призрак.
– Почему? – опешил мужчина.
– Не знаю... Хоть он и ведет себя довольно странно с самого появления, но то, что произошло сегодня перед рассветом не вписывается даже в его странности. Скажи, зачем ему Зеня?
– Честно говоря, не знаю, – пожал плечами Ветран. – Может, призрак через него решил узнать, где хранится бусина?
– Где хранится?.. – ненадолго задумалась я. – А что бы ему это дало? Сам он бусину забрать физически не сможет, а маг после сегодняшней встречи сунуться к нам побоится. Это тебе не хибарка беззащитного отца Аполлинария.
– А может, он хотел, чтобы Зигмунд ее собственноручно вынес?
– Внушить умнику такую мысль?
– Угу.
– Ты меня извини, но вас не всему в вашей школе научили. Призраки могут читать мысли, но вот внушать их другим они не в силах. И то, что этот светящийся шар рылся у нашего философа в голове, еще ничего не... – пораженная, вдруг, собственной догадкой, уставилась я на мужчину. – Ветран... Ты знаешь, что такое 'фонарь дураков'?
– Фонарь дураков? – не менее выразительно глянул на меня воин духа. – Да-а. Только у нас его называют 'бродячим огнем'... Ты думаешь?
– Я допускаю. Потому что сущности такого рода очень схожи с описанием Зени и они как раз могут рыться в чужих головах и внушать нужные им мысли. Только цель у них совершенно другая.
– Завести в родную трясину, а потом 'кормиться' предсмертными муками несчастного, – нахмурился Ветран. – То есть, ты допускаешь, что это был именно он?
– Да. Но, надо проверить на месте. Потому что, если я окажусь права, то эта дрянь представляет серьезную опасность уже для всей деревни... Только здесь опять очередная странность.
– И какая?
– Вблизи Мэзонружа трясин нет так как нет ни одного болота на несколько миль вокруг.
– Тогда тем более стоит проверить... Анастэйс...
– И даже рот по этому поводу не открывай. Пойдем вместе и точка, – ткнула я ему в нос своим угрожающим перстом и, захватив плошку, пошла к дивану, распространяя вокруг валериановое 'благоухание'...
Недолгий дождь, как напоминание о приближающейся осени, прибил пыль в дорожных колеях и украсил прозрачными бусинами желтые шафраны. Яркие их шары качались сейчас вдоль всей нашей улицы... Тоже напоминание о близких холодах – последние летние цветы... Бусины. Шары. Что еще вокруг так навязчиво преследует меня сегодня? Да, я все знаю сама. Мы оба об этом знаем. Но, молчим. И молча идем вдоль улицы и лишь пустая корзина в руке Ветрана, как символ постоянства нашей шаткой реальности, созданной для двоих...
– Я думаю... – почти одновременно с ним открыла я рот и тут же замолкла.
– Что ты хотела сказать? – улыбнулся мужчина.
– Я?.. Надо продолжать тренировки. Когда вернемся с развала, попробуем на твоей защите боевые заклятия. Я знаю парочку.
– Хорошо, – согласно кивнул Ветран. – Анастэйс, можно задать тебе совсем личный вопрос?
– Да, Ветран... У меня был мужчина. Целых шесть лет.
– И ты его... любила?
– Любила, но не так, как он того достоин. Я любила его, как друга. А еще он был моим любовником и вообще многому научил.
– Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? Он что, умер?
– Не-ет. Он жив, но сейчас очень далеко отсюда. А когда вернется, то уже не ко мне. Я так решила.
– Он тоже маг?
– Да.
– Но, ведь для магов нет понятия расстояний?
– Ветран, он на самом деле очень далеко, – с невеселой ухмылкой покачала я головой. – Он в Бередне.
– В Бередне? – даже приостановился тот. – Но как... Хотя, сейчас все возможно... Это он научил тебя приемам боевой магии?
– Он научил, а практиковаться будем на тебе. И очень серьезно практиковаться. Так что...
– Я помню, – беспечно расплылся Ветран. – Штаны, как-никак, одни...
– О-о, боюсь, если ты пропустишь такое заклятие, то одними дырами на штанах не отпрыгаешься, – многообещающе оскалилась я, ставя точку в нашем, 'совсем личном' разговоре. К тому же крайние торговые ряды уже гостеприимно пихнули нас в свой узкий, заполненный покупателями коридор...
Наверное, это уже такая ненормальная традиция, оставаясь в застенчивой 'тени', быть причастной к очередной новости дня, обсуждаемой у каждого уважающего себя прилавка. Вот и сегодня, народ весело и с задором мусолил фееричный ночной заезд по деревне 'нечистой телеги'. Ну, то что она 'нечистая', так извините, если б знала заранее, то хоть паутину с бортов смахнула и цветочков в щели понатыкала. Да и не телега это вовсе, а дрожки, уже почти открыла я в защиту тетушкиного имущества рот у пестрой кучки 'очевидец'.
– Анастэйс, пойдем, – совсем не вовремя отдернул меня в сторону Ветран и за руку потащил дальше вдоль рядов. – Я думаю, пронесет.
– Кого пронесет? – недовольно прошипела я. – Этих бесструнных балалаек ничего не берет.
– А ты что, уже пробовала? – недоуменно застыл мужчина, заставив меня тут же на всем скаку в него врезаться.
– Ветран, не говори ерунды. Я все их диагнозы насквозь вижу, и хронической диареи среди них точно нет.
– А-а-а... Так о чем я? – смущенно хмыкнул воин духа и сорвался с места. – Я говорю, должно пронести, потому что говорят лишь о транспорте, без седоков и упряжного.
– Еще бы. Гелия ведь наверняка колпаки на всех напялила... кроме самой повозки, – в красках представила я, как пустые скособоченные дрожки со скрипом, скрежетом и под радостное ржание несутся по ночному Мэзонружу, к отраде задремавших в своих будках собак. – Да-а. Еще хорошо, что мой дом крайний в деревне и общественность уверена, что это лихо прикатило к нам с тракта... Ну, Зеня, философ неадекватный. Вот погоди, под это дело еще какое-нибудь знаменье подтянут.
– Знамение? – удивленно вскинул брови Ветран, явно не знакомый с полетом мысли местного населения. – ...Скажи, а она тебе очень нужна – эта повозка?
– Уже нет. Ты стерляжью уху ел когда-нибудь? – умело расставила я приоритеты...
В этой жизни очень важно уметь всегда правильно расставлять приоритеты, без жалости отбрасывая второстепенное ради того, чтобы не нанести ущерб главному. Правило это не только помогает избавить сундуки от старого барахла дабы туда вошли и не помялись новые наряды, но и в более значимых вопросах. И дело даже не в ухе, которая, кстати, вполне удалась, а в том, ради чего я вообще два часа назад торчала у плиты, и ради чего в данный момент ошалело ношусь по саду, компенсируя скорость воина духа накинутым наспех колпаком.
– Анастэйс... Анас... Ух ты! – качнулась справа от меня ветка яблони, задетая брошенным на голос знаком.
Сделав пару глотков воздуха, я вновь припустила меж деревьев. Тактика эта, придуманная на ходу особым смыслом не отличалась, однако плоды свои приносила, заставляя Ветрана нервничать и выскакивать мне на встречу в самых неожиданных местах... Да. Служи я в Прокурате (если допустить такой бред), то меня можно было запускать в неспокойное место первой, а потом на другом его конце встречать несущуюся за сумасшедшей магичкой толпу не особо умной нечисти... Хр-русь. Предательский сучок под ногой заставил меня отскочить в сторону и чуть не столкнуться с притаившимся за кустом ирги мужчиной. Вот он, похоже, сменил свою тактику. Однако все же за мной не успел, за что тут же схлопотал отбросившим его заклятием – защита пока работала исправно, иначе... Об этом думать было некогда, но минут через пять мы, вдруг, поменялись ролями. Пришлось резко сбавлять скорость и уже самой, на мгновения прислушиваясь, замирать. В конце концов, Ветран таки загнал меня в угол сада, где из укрытий высилась лишь груша с раздвоенным потрескавшимся стволом, похожим на гигантскую рогатку. Когда-то я даже лазила на нее, опираясь на нижнюю ветку, но сейчас... И-ик... Секундой позже перегородил мне путь к отступлению мужчина и взглядом зашарил впереди себя, с каждым шагом сокращая между нами расстояние. Я взмахнула рукой и в нескольких ярдах правее точно таким же старческим скрипом отозвалась яблоня, но мужчина лишь голову на бок склонил:
– Я тебя вижу, обманщица.
– Что? – прихлопнула я ладошкой рот и метнулась в противоположную от его броска сторону, лишь черкнув краем туфли по штанине. Воин резко развернулся и сделал еще один выпад, а потом замер, прислушиваясь. Теперь уже он стоял спиной к 'рогатке', но я наносить удар не торопилась. Еще один знак и одними губами слова и мою правую руку приятно оттянула дубовая палка, служащая сейчас мечом. Взмах и меч этот, в последний миг став видимым шершавым обрубком уперся в грудь мужчины:
– Запомни хорошо – кокон охраняет тебя лишь от магии, но бессилен перед обычным оружием. Правило тоже, что и с фонарем дураков. Так что...
– Ничья, Анастэйс, – почувствовала я у своего живота аналогичный меч. – И если бы ты не читала мне лекцию, то заметила это еще раньше. Но, спасибо.
– Ах ты... наглец! – запоздало вскинула я левую руку с огненным сгустком в ладони, одновременно избавляясь от уже ненужного колпака, но тут же была прижата спиной к мужчине. – Отпусти!
– Неа. Сначала признай результат.
– Признать ничью? – еще раз дернулась я, пытаясь высвободить руки. – Но, это же не справедливо!
– Все справедливо! – проорал с забора взъерошенный от ветра 'арбитр'. Вы выбросили вперед палки почти одновременно. Я видел.
– Вот видишь – почти одновременно. Значит...
– И Ветран был чуть быстрее тебя.
– Даже так? – вывернула я шею и увидела смеющиеся глаза мужчины. – ... Ладно. Я признаю.
– Что именно, Анастэйс?
– То, что ты победил.
– Благородство соперника оказывает честь его поединщику, – на распев произнес мне в ухо Ветран.
– Да что вы говорите? И в чем именно эта честь выражается? – нетерпеливо заерзала я в его руках.
– А, хоть в этом. О-опа! – еще крепче обхватив поперек, мужчина перекинул меня к себе на плечо и в такой 'благочестивой' позе потащил в сторону дома.
– Да к ахирантесу такие почести! Ну-ка, поставь меня на землю!.. Я тебе сейчас штаны твои точно спалю, вот только убери защиту... Научила на свою голову... Ветран!
– Эй! А меня кто с забора снимет? Одни развлечения на уме! – возопил нам вслед растерянный умник.
– Твое молодое сильное тело! – одарил его ответом благородный победитель.
Ближе к вечеру снова заморосил дождь, и я из окна веранды наблюдала, как к нам, придерживая одной рукой клетчатую юбку, спешит под его мелкими каплями соседка. Интересно, что поясница ее больная при этом никак себя не выказывала, позволяя тетке Тиристине резво скакать через лужицы на дорожке. Наверное, для нее походы к умнику на сеансы, тоже, своего рода, развлечение. А, вместе с соседкой на нашу веранду просочилось и грозовое облако последних деревенских новостей, главную из которых мы и сами уже знали.
– ... Ну, так и я о том же, и бабы наши со мной согласные – не наши это грехи, а чужие всю ночь по деревне громыхали, – в ответ на мой робкий вопрос о происхождении 'нечистой телеги', уверенно кивнула женщина и плюхнулась на 'лечебную' койку. – Все зло из Мочалина. Оттуда.
– Да почему же сразу оттуда? – памятуя об изгаженной уже репутации мочалинской бабки Илунихи, всполошилась я. – Может, оно с медянского тракта к нам завернуло?
– С Медянска? – глянула на меня соседка, как на ущербную умом. – Как бы не так. Зря, что ли Илуниха к нам зачастила и у нашего Дозирона пороги галошами обшаркивает? Она и есть зло.
– Да какое она 'зло'? – едва не заскулила я. – Просто пожилая женщина...
– ... со скелетом в рясе в пыльном шкапе, – закончила за меня тетка Тиристина. – Вот помяни мое слово, Стасенька, она еще вдовой нашего упокойника представится, хобья погремушка.
– Ну, это уж... совсем, – просто не нашлось у меня слов.
– Да и я о том же... А ты слыхала про нашего песнопевца баламутного? – азартно подпрыгнула соседка.
– Аргуса я хорошо знаю, – на всякий случай, предупредила я.
– А-а... Так я за него рада, наконец за ум взялся и серьезное дело себе в Либряне нашел. Говорят, прибыльное.
– Ага... А за кого вы еще... рады?
– За кого?.. Так за Дивину рада.
– А у нее то, что опять стряслось? – костеря про себя задержавшегося Зеню, обреченно выдохнула я.
– С мужем своим помирилась, наконец. Простил он ей измену. Как только фингал под глазом у нее отцвел, так и простил. Зато у нас новое происшествие, Стасенька.
– Это вы о чем сейчас?
– Гном бадукский пропал, еще с ночи. Выгрузил в Либряне свой товар оружейный, а сам сюда в гости к свояку завернул, да, говорят, так и не доехал до его дома. Фионарий со своими подручными уже все окрестности носами изрыли. Даже в Чилимский пруд ныряли.
– Гном пропал? Тетка Тиристина, да они вечно, то теряются, то находятся. Помните, в марте наш староста одного в своем погребе нашел?
– Так-то через неделю после Предвестья(3). Он там от кикимор прятался, что ему голые явились, – хихикнула женщина. – А здесь другое. При этом большие деньги были, за проданный товар вырученные и сам он, говорят, не пьющий, к тому ж в Бадуке у него женка вот-вот родить должна... Да и Медовый спас еще не скоро.
– Не пьющий гном? – скептически скривилась я, твердо уверенная что, данное словосочетание так же правдиво, как 'запойный эльф', чей иммунитет к спиртному вошел в легенды.
– А вот и наш врачеватель. Доброго дня, уважаемый Зигмунд, – подобострастно расплылась в сторону скрипнувшей двери соседка.
Умник важно кивнул, но, встретившись с моим хмурым взглядом, шустро запрыгнул в свое кресло:
– Начнем сеанс.
Дважды постоянную клиентку приглашать не пришлось и, еще в полете, сложив на груди руки, тетка Тиристина хлопнулась в койку. И когда только разуться успела?.. Тоже, наверное, в полете...
В доме было тихо и пусто и, задержавшись лишь у очага, чтобы подбросить в него поленьев, я вынырнула в садовую дверь. Недалеко от крыльца, с уже настоящим оружием в руках упражнялся Ветран, со свистом, не смотря на дождь, выписывая в воздухе сложные фигуры двумя мечами одновременно. Я к оружию особого доверия не питаю и, как любой маг, предпочитаю ему силу собственной энергии, но, вот посмотреть на 'пляски' воина духа люблю. Поэтому, присев сейчас на крыльцо, подперла щеки руками и, пытаясь выглядеть серьезной, откровенно залюбовалась красивыми отлаженными движениями Ветрана.
Надеюсь, все эти дни тренировок пойдут ему на пользу и врагов он встретит во всеоружии, но, не слишком ли много до сих пор остается загадок? Я вообще загадки не люблю. С детства. Терпения, а может и ума на их решение у меня всегда не хватало. А вот теперь, видимо, настало время для настоящих 'мозголомов', от ответов на которые напрямую зависят наши жизни. Но, больше всего меня терзает сейчас вопрос о 'неучтенной', сотой бусине, полученной от прудового коряжника. Как такое могло случиться? Каким образом она оказалась у мелкого водяного беса, и почему призрак не отследил 'маршрут' именно этой бусины? Ведь на все остальные его способностей хватило. А, может, дело совсем не в призраке, а в маге, его сопровождающем?..
