Текст книги "Змей подколодный"

Автор книги: Елена Никольская

Соавторы: Егор Никольский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 39 страниц)

"Да и брать конфетки у чужих дядек мама тоже не велела, – подумал Андрей, разглядывая шоколадный брусочек. – От цианистого калия, к примеру, противоядие имеется? Демуров меня убьёт – если успеет…"

– Это даже не смешно, сударь, – сказал он. – Мы, знаете ли, просто играли. Нам и в голову не могло придти, что вы… настоящий. Извините, конечно…

– Я тронут… – протянул Шевалье. – Просто играли… Но как взглянешь, что вышло в действительности! По-настоящему, если угодно. Двое щенят… ну, скажем, юных, но необученных магов… катаются с горки и ничтоже сумняшеся пробивают выход в мои личные владения. Браво! Правда, при этом один из них теряет самодельный амулет – весьма недурной работы! Что ж! – я проникаюсь уважением к эдаким самородкам и возвращаю потерю. Но чувство благодарности самородкам, увы, несвойственно. Более того! Они не дают себе труда сопоставить имеющиеся факты! Полагая себя пупками вселенной, они продолжают раз за разом вторгаться в мои пределы! И вот в один далеко не прекрасный день я обнаруживаю свой замок лежащим в руинах. Отличная игра! Достойное времяпровождение! Я был очень впечатлён.

– Сожалею, господин маг! – сказал Андрей и положил конфетку на фантик. – Свинство, в самом деле. Но мы действительно не нарочно.

– Незнание законов не освобождает от ответственности, – любезно пояснил Шевалье. – Можешь у своих учителей удостоверить. Они тебе беспристрастно подсчитают, сколько те щенки мне задолжали. Но в подробности не вдавайся, мой тебе совет. Подведёшь дорогого друга под монастырь – нехорошо…

– А вы их здорово боитесь, моих учителей, верно?

Шевалье пожал плечами и возвёл глаза к ночному небу.

– Я один. Их много. К чему лишние неприятности?

– Понятно, – сказал Андрей. – Значит, мой дорогой друг вам долги отрабатывает. А остальные ваши хомячки – тоже в долгах по самые ушки?

Шевалье налил себе стопочку, выпил залпом и сощурился, глядя на джедая сквозь прозрачное стекло.

– Хотел бы я знать, кто из моих хомячков тебе информацию поставляет… – пробормотал он и снова посмотрел вверх. Уж не секунданта ли моего учуял, подумал джедай и поспешно спросил:

– Так вы меня на дуэль из-за долга вызвали?

– Да как тебе сказать… В ученики ты ведь ко мне не пойдёшь? Я бы взял, пожалуй. Ради моего мальчика. Капризничает, знаешь… Тоскует немного. Ты бы его развеял… Подумай, рыцарь.

– Увольте, – сказал Андрей. – Всю жизнь ботинки чистить – это не по мне. Да и вы, помнится, месяц назад требовали, чтобы я отсюда ушёл.

– Ну да, – подтвердил Шевалье и рассмеялся. – Ох, трудно с тобой, рыцарь! Конечно, требовал! Брось вы гимназию – и мои с потрохами! Контракт подписать – раз плюнуть бы было! Белого Кролика подмышку – и хоть солдатиков из вас лепи! А с гимназистами проблем не оберёшься. Просто беда… Впрочем, барышню нашу я уже уговорил. Дело за малым.

– И что – меня теперь будете уговаривать? Зря я меч тащил? Не тратьте слов, господин маг. Согласия не будет.

– Меч – это славно, – сказал Шевалье. – Это ты правильно. Довольно, пожалуй, лирики. Ты, дружочек, честно сказать, мне изрядно планы смешал. Бесы с ним, с твоим детством, но вот девочку портить было ни к чему.

Едва сдержав торжествующую улыбку, Андрей перевёл взгляд на настольный замок. Замок был мрачный, и светящиеся окошки ничуть не портили этого впечатления. За окошками бурлили в котлах зелья, не имевшие шанса обрести необходимый ингредиент. В подвале рыдал дракон, лишившийся вкусной и питательной еды. В конюшне пустовали стойла для единорогов. Да, господин маг, с девственницей вам не повезло. Опять вас кинули ничтоже сумняшеся. Щенки, они такие, господин маг. Грызите орешки, уважаемый.

– Это и есть повод к сатисфакции? – осведомился он с высоты своего положения.

– Это есть способ решить проблему, – усмехнулся в ответ сучий колдун. – Ты с ней сколько раз был? Два-три, не больше. Вполне поправимо.

Медуза в животе напряглась, выпрастывая щупальца, наливаясь холодною слизью, а Шевалье помогал ей, продолжая говорить:

– Сейчас мы с тобой пофехтуем, рыцарь, – пока мне не надоест. А потом я тебя убью – на законных основаниях честного поединка. А милая маленькая ведьмочка будет моим призом.

– А толку вам в этом? При вашей-то любви с гимназийскими преподавателями? Они вас на куски порвут.

– За честный поединок – ни в коем случае, – сообщил Шевалье. – А барышня даст мне добровольное согласие. Пара пустяков, ты не поверишь. Ну, что уставился, щенок? Обидно? Убей меня – и оба приза твои.

"Интересно, Демуров нас слышит – или только видит? Если слышит – а наверняка так! – конец моим секретам! И сволочи этой конец!" – "Да, – согласилась медуза, сворачиваясь в клубочек, – никакой лазерник не чета владычице мира госпоже Информации. Но кое-что вы тут упустили, джедай. Озвучь!"

– Конечно, пара пустяков, – согласился джедай. – Всю жизнь будете папенькиным здоровьем её шантажировать?

– Неужто рассказала? – хмыкнул Шевалье. – Или тоже… хомячки подсобили?

– Сам догадался.

– Ну-ну… Подымайся, рыцарь. Пора к барьеру. Что – страшно?

– Не очень.

– Зря, – сказал Шевалье, разглядывая небо. – Мне и то страшно. Маленького мальчика – мечом напополам… Перчатку мою, кстати, верни.

– Не захватил.

– Неправда, – сказал Шевалье, и стеклянный стол бесшумно обрушился в разверзнувшуюся под ним пропасть. – Вот она, я же вижу…

Крутой склон горки, и Дворец пионеров, и снег, и ночь втянулись вслед; пропасть, поглотив мир, вышвырнула ему на замену комья земли, и некоторое время они были единственной видимой реальностью – а потом обернулись безумно странным и безумно знакомым местом.

Место находилось на территории гимназии.

Туман клубился над лабиринтом частоколов, и на досках сидели взъерошенные вороны. Обваленные колодезные срубы, кирпичные коробки с квадратными проёмами окон, фонарные столбы по периметру отсутствующего коттеджа преподов. Чёрная полоса рвала белёсое небо под полупрозрачным светилом, дрожала и шевелилась, едва удерживая в себе тьму, а тьма тащила канистры, полные вязкой болотной жижи из ям междумирья…

– Приключение состоится в пределах гимназии, – сказал Шевалье и поддел мечом перчатку, лежавшую около кострища с полусгнившими брёвнами. Перчатка полетела Андрею в лицо, он поймал её и швырнул Шевалье под ноги. – Мы будем драться здесь – в твоей гимназии! К барьеру, щенок!

Теперь Шевалье был страшен – всё-таки он был страшен, сейчас, по пояс в тумане, сожравшем роскошный сад и фонтаны. Гимназия умерла, она осталась в прошлом, далёком прошлом, одни остовы торчали из искалеченной почвы, и коттедж магов был напрочь снесён с лица земли, а в двух шагах от единственного уцелевшего гимназиста хохотал сумасшедший, скалясь, как каменные грифоны на крышах.

– К БАРЬЕРУ!!!

Андрей сбросил за спину пальто, рывком выдернул из-за пояса меч и принял стойку, чудом не задев колодезное бревно. "Кнопка. Вот! Сила! Я призываю СИЛУ!! Я! РЫЦАРЬ-ДЖЕДАЙ!.." Но когда он попытался схватить рукоять второй рукой, меч дёрнулся и ушёл в сторону. "Не мешать ему, я помню, не мешать…"

Меч отбил выпад, отбил второй, нырнул вниз, и это действительно было похоже на танец: следовать за партнёром, что может быть легче! Угадывать движение за полмига, плыть по паркету… Да – это паркет, не земля… Это серпантин на паркете – не камни… "Раз-два-три, мой меч, мой партнёр, это вальс!" – "Раз-два-три, – откликнулся меч, – "о, возьми этот вальс, закусивший губы"[40]40
  Здесь и ниже: цитаты из стихотворения Ф. Г. Лорки «Маленький венский вальс».


[Закрыть] …

– Совсем неплохо! – похвалил Шевалье. – На три четверти, рыцарь?

Красный луч скользнул вдоль зелёного и отпрыгнул в сторону: совсем неплохо, мышонок! Раз-два-три, это вальс! Ты фехтуешь с большим сытым котом, даже не потрудившимся снять плащ. А второй кот, притаившись, ждёт момента, чтобы схватить первого за лапу… Танцуй, мышонок, пляши!

Оступившись, Андрей сбился с ритма, и меч толкнул его к частоколу, уводя от удара: "Не мешай! Не думай… слушай: "плачет смерть на груди гуляки"… Раз-два-три, мой мальчик, "есть там лес голубиных чучел и заря в антикварном мраке"… Не в тумане – во мраке…"

Туман вокруг задрожал мелкой дрожью.

– Цеш-ш-смей!.. – прошипел Шевалье, а туман задрожал, опадая, хватаясь белыми пальцами за доски, и над частоколом проявились вдруг обшарпанные ступени. "И над ними деревьев купы"…

Да – деревья, деревья внутри ограды Дворца, и заснеженные ступени… Снег, здесь должен быть снег…

– Ты что творишь, щенок?!

Снег… Снежный склон – за спиной Шевалье… Слева, за кострищем, стены Дворца – и ночь… Должна быть ночь! Я хочу ночь! Я хочу вернуться! Я! Рыцарь-джедай! Возвращаюсь на Горку! СЕЙЧАС!!!

– БРЭК!!! – загремел Шевалье, выставляя перед собой руку.

Туман, и колодезный сруб, и грифоны на крышах, и тусклое светило в белёсом небе, вовсе не ночь. Щенок, это точно…

– Перекурим, рыцарь?

– Зачем? – спросил Андрей, пытаясь унять колотившееся сердце. "Не высыпаюсь, мля…"

– Отдышись, – сказал Шевалье и воткнул свой клинок рукоятью в землю. – А я тебе пока правила расскажу. Куда тебя несёт, колдунёнок ты недоделанный? Сбежать решил? Значит, проиграл.

– Да ладно, – сказал Андрей, нажимая кнопку. – Я, кажется, и вас с собой тащу, разве нет?

– Без предупреждения? Не пойдёт. Я же тебе сказал: здесь будем драться. Ясно?

– Да ладно…

Шевалье покачал головой и достал мятую папиросную пачку. "Беломор", это же надо…

– А скажи, мой талантливый, тебя кто так фехтовать учил? Хорошо двигаешься!

– Это не я, – сказал Андрей. – Это меч.

Меч, скромно втянувшийся в кинжал, едва заметно пульсировал в опущенной руке. Под ним сидела на корточках Андреева тень.

– А если я темп сменю? – спросил Шевалье. – Ламбаду вытянешь?

– Я больше бальные люблю, – сказал Андрей, разглядывая тень. "Стоп. Почему – на корточках, я же стою?.. Вот странное место!"

– Тогда давай мазурку, – сказал Шевалье. – Но сначала покурим.

– Я без сигарет…

Шевалье шагнул к нему, резко сократив дистанцию, и посторонние мысли исчезли.

– У меня папиросы. Будешь?

Между ними осталось от силы полметра, но дёргаться, кажется, не стоило. Кажется, нет.

– Так кто тебя учил? Демуров? Повадка уж очень знакомая…

Полметра, не больше… Андрей наклонился к предложенной зажигалке и прикинул расстояние ещё раз. "Вот любопытно: а что именно светит дуэлянту за нарушение правил?"

– Сколько он народу своими танцами завалил – тебе, щенку, и в кошмарах не снилось! – поведал Шевалье.

"А если дуэлянт – несовершеннолетний и гимназист впридачу? Впрочем, наплевать. Как аукнется, так и срикошетит, господин маг. Довели вы меня до полной атрофии совести. Девочку вам? Мазурку? Да извольте. Вечно рад услужить!"

Шевалье смотрел на него, улыбаясь, пыхал папиросой и насвистывал свою ламбаду. Большой сытый кот развлекался с глупым мышонком. Докурит и подцепит на коготь: цап-цап, ой-ёй-ёй, дотанцуем, мышик мой… Маленький, серенький и даже без фрака. Обидно же.

Мышонок переступил с ноги на ногу, стряхнул пальцем пепел – вместе с огоньком – и тихо чертыхнулся, а кот любезно поднёс ему огоньку второй раз. И взгляд на огонёк перевёл. Чего и требовалось. Лёгкая добыча, на самом-то деле.

Меч был умница: активировался без щелчка. А хоть бы и со щелчком – для финта требовалась одна секунда.

Удар пришёлся в бок.

Зелёный луч выскочил из плеча, и поганый котяра осел наземь.

Владыка снежных пустынь, оживший миф, безумный кошмар маленькой ведьмы, он осел наземь, разваливаясь на две неравные части. "О, возьми этот вальс, на руках умирающий танец!" – пропел меч, победно взлетая над головой джедая, и позволил себе обернуть луч стальным лезвием. Не иначе хотел сделать хозяину приятное: лезвие истекало кровью.

"Пиф-паф, ой-ёй-ёй, кредитор и помер мой".

Борясь с тошнотой, победитель отвёл от тела глаза и уставился на свою тень, продолжавшую сидеть на корточках. А потом увидел ещё одну.

Меч пел, капая кровью хозяину на ботинки.

– Заткнись, – хрипло сказал ему хозяин. – Заткнись ты…

Вторая тень подняла голову и помахала ему рукой.

***

Лезвие истекало кровью, и его следовало вытереть о снег.

Снега было полно, снег был до самого горизонта, и вместе со снегом вернулась ночь, беззвёздная, тёмная напрочь. Мороз, правда, канул, но дуэлянт, которого минуту назад вынесло из летнего дня, озяб сразу же и всерьёз.

Он огляделся в поисках пальто, но пальто кануло тоже. Ну и ладно.

Дойдя до фонаря у лестницы, он уселся на снег, достал платок и оттирал лезвие, пока сталь не заблестела. Добившись блеска, затолкал платок в карман, вымыл снегом руки и нажал кнопку. Меч уснул; поднявшись на ноги, дуэлянт сунул его за пояс.

Секунданта по-прежнему не было.

Не было денщика, спешившего накинуть на плечи гусарский ментик. Не было друзей, разливавших по бокалам припасённое шампанское. Никто не хлопал победителя по спине, издавая восхищённые возгласы, никто не совал бутылку замёрзшему кучеру, а кучер не крутил заиндевевшие усы, с одобрением глядя на барина, потому что кучера не было тоже. Ни кучера, ни кареты, ни лошадей, готовых с торжествующим ржанием унести дуэлянта к огню и теплу, к шороху платьев и горящим девичьим глазам. И старик-камердинер, не спавший всю ночь, не стянет с него сапоги и не будет ворчать, подкидывая в камин дрова.

Хоть бы коня какого задрипанного привели! Настоящему джедаю, зарубившему противника, топать ножками по ночному городу – не комильфо…

Подумав об этом, дуэлянт засмеялся и смеялся довольно долго, не в силах остановиться. Продолжая хихикать, он повернулся к аллейке Дворца пионеров, прищурился и щёлкнул пальцами.

– Коня мне! – сказал он. – Домой хочу! Водки мне – с перцем! – и замолчал, вглядываясь в темноту, а в темноте загорелись фары.

Машина остановилась почти вплотную к нему, водитель вылез, окинул дуэлянта быстрым взглядом и прислонился к дверке.

– Арестовывать меня будете? – спросил дуэлянт, предвосхищая ожидаемый монолог, но монолога не последовало.

– За что? – осведомился секундант после паузы.

– Скажите ещё, что не заметили!

Дуэлянт обхватил себя за плечи и опять хихикнул. Его колотило мелкой дрожью – от холода, но секундант, похоже, усмотрел в ознобе истерику. В мгновение ока на капоте возник подносик: рюмка с тёмной жидкостью, высокий стакан с прозрачной. Коньяк и спирт?!

Пока дуэлянт раздумывал, чему отдать предпочтение, его засунули в пальто – бесцеремонно, как дошкольника, а перед носом, попирая свободу личности, замаячила рюмка.

Коньяк оказался совсем не коньяк – не алкоголь вообще! Дуэлянт поперхнулся, закашлялся, схватил было стакан, но отхлебнуть не решился.

– Это вода, – сказал секудант. – Запейте… Легче?

– Да всё нормально, – сказал дуэлянт и без перехода спросил: – Я же его не убил? Правда же?

Тут секундант сотворил вторую рюмку, опрокинул в себя содержимое и отобрал запивку.

– Легче… – сказал он задумчиво. – Что вы спросили?

– Как-то он упал неестественно, – сказал дуэлянт. – Я не специалист, но всё-таки… Правда же? И крови как-то мало – а ведь я его напополам… Только неровно.

– Неровно… – задумчиво повторил секундант. – Так что вы там – об аресте?

– А? А что? Я разве правила не нарушил? Это в дуэльном каноне такое значится? Хи-хи-хи! Такая боевая хитрость, да? Хи-хи-хи!

Секундант хлопнул его по щеке – несильно, но впечатляюще.

– Я, правда, в порядке, Фёдор Аркадьевич.

– Угу… Продолжайте.

– Что? Я активировал меч без предупреждения, вы же видели. В момент перекура… Мне за это что – ничего не будет?

Хлопнуть по щеке секунданта было совершенно некому. "А жаль", – подумал секундант.

– Нетленная слава вам будет. Гарантирую, – сказал он и полез во внутренний карман пальто, но его пальто было на дуэлянте. – Вина хотите? Вы такого и не нюхали, можете мне поверить…

– Хочу, – сказал дуэлянт и развёл полы пальто, помогая обыскивать карманы. – Нет, серьёзно? – спросил он, принимая маленькую бутылочку. – Я думал время потянуть, ну, пока вы бы нарушение вычислили… Фёдор Аркадьевич!

– Да? – откликнулся секундант. – Погодите-ка, тут где-то ещё одна… Ага!..

– А вышло, что я сам нарушил, – сказал дуэлянт. – Но он меня вывел, понимаете?

– Да, – сказал секундант. Он сосредоточенно откупоривал вторую бутылочку. – Что ж такое…

Пробка сопротивлялась, а дуэлянт не отставал.

– Фёдор Аркадьевич, я вот понимаю, что не убил, но хоть поранил? Ну, честно?

Пробка, наконец, вылетела – прямо в лоб дуэлянту. Дуэлянт рассеянно отмахнулся.

– Это вообще как теперь – не считается? Дуэль не состоялась?

– Вполне состоялась, – сказал секундант. – Давайте-ка – за победу из горлышка! – сказал он, чокаясь. – Поздравляю, Андрей!

– Спасибо, – сказал дуэлянт. – Но вряд ли насмерть, верно же? Как-то он упал так… А вы даже вмешаться не успели, верно?

– Я же вам обещал, – сказал секундант. – Пейте, что же вы…

Вино, терпкое и густое, смыло изо рта остатки предыдущей гадости и уютно улеглось в желудке, изгнав последние следы озноба. Изгнало бы заодно истерику, но никакой истерики и в помине не было. Насмерть – крутого мага? Не дождётесь! Дуэлянт вспомнил оседающее тело – две половины, можно сказать, – и гулко сглотнул.

– Да жив он, жив, – сказал секундант. – Не дождётесь…

– Утешаете?

– Не имею обыкновения…

– Славно, – сказал дуэлянт и, запрокинув голову, принялся допивать.

– А о правилах и думать забудьте. Вы несовершеннолетний. А он…

– А он сволочь, – сказал дуэлянт.

– Именно, – подтвердил секундант. – Вот и не берите в голову. Бегом в машину!

Усевшись, дуэлянт завозился, нащупывая в кармане давешний платок, а нащупав, закрыл на секунду глаза.

Где-то неподалёку радостно ржали застоявшиеся кони. Кучер с заиндевевшими усами помог денщику вынести дуэлянта из кареты, а старик-камердинер, уложив барина в постель, стянул с него ботинки и промокшие штаны, кутал тёплым одеялом, ворчал, торопился куда-то. Трещал камин, и чокались шампанским друзья-гусары, и камердинер ворошил кочергою дрова, и шуршал в кулаке вымазанный кровью платок. "Что это у вас, сударь?" – спросил денщик, пытаясь разжать барину пальцы. "Не трогай, это мой талисман!" – сказал барин, но с усов кучера, обжигая руку, посыпался снег. "Отойди, не трогай!" – сказал барин. "Успокойтесь, Андрей, – сказал камердинер, – я не трогаю, спите, спите…"

Дуэлянт отмахнулся от камердинера и сунул кулак под подушку. "Выпейте вина, – сказал он денщику, – вы такого и не нюхали, а барин спит, не мешайте. У вас иней на усах!" – сказал он кучеру, натягивая на голову одеяло, а кровь на платке высохла и царапалась, но вытирать её о снег было нельзя.

В снегу стоял волчий капкан. Накрытый платком, он медленно разгорался синим электрическим светом.

3

Давненько, ох как давненько не выпадало дому в Старых Соснах столько хлопот! Израненный в драке хозяин – это вам не банкет на сотню персон и не козни разобиженной ведьмы! Уже через полчаса после его возвращения дом сбился с половиц, слуга сбился с ног, и оба всерьёз подумывали о хорошей дозе снотворного. Особенно слуга, находящийся при теле неотлучно; дому досталось чуточку меньше. Запихнув хозяина в горячую ванну, дом принялся отмывать кровь, укапавшую ковры, и готовить четвёртый завтрак вместо трёх отвергнутых. Но неприятности на этом отнюдь не закончились. Скорей уж наоборот.

В восьмом часу утра на крыльцо дома обрушился гость.

Ни хозяин, по уши занятый собственной персоной, ни слуга, по уши занятый хозяином, его не заметили, а обратиться за указанием дом не решился. Гость был – знакомец, но исходящий от него запах напрочь отвергал мысль о дружеском визите. Отчётливый, однозначный запах опасности! Дом напрягся и выдал упреждающую защиту.

Отшатнувшись от выскочивших клинков и зависнув в метре над замерцавшим крыльцом, гость махом обломал лезвия и двинул в дверь ногой, постаравшись, чтобы его услышали в любой точке дома. "Вот и славно", – подумал дом, усиливая звук до предела и выключая воду в ванной.

– М-мать твою! – простонал хозяин, а слуга, пристраивавший на широком бортике поднос с молоком и таблетками, дёрнулся и расширил ноздри.

– Это свои, – нервно сообщил он.

– Скажи, меня нет!

– Да, но…

Хозяин оскалился, и слуга, впихнув ему в руку стакан, кинулся исполнять приказ.

Почти успел: подбежал к порогу, когда растерявшийся дом распахнул дверь настежь.

– С дороги! – скомандовал гость, но слуга встал стеною.

– Моё почтение, господин Фарид! – проворковал он, кланяясь. – Как приятно вас видеть!

– Пропусти.

– А хозяина нет дома. Мне очень жаль, но я жду его только к вечеру.

– Пропусти!

– Войдите в моё положение, господин… – взмолился слуга, и гость вошёл в положение, даже не дослушав. Слуга покатился по холлу, потеряв от боли и неожиданности человеческий облик, но тут же метнулся за гостем, уже грохотавшим каблуками по лестнице. Гость дал себя догнать, обернулся и поймал в горсть серое облачко – словно за шею.

– Где он?!

Облачко рвалось из цепких пальцев и вырвалось таки, упало на ступеньку, обратившись скорчившимся и подвывавшим юнцом. Гость занёс было над поганцем ботинок, но удержался и повторил сквозь зубы:

– Где он, спрашиваю?

– Час назад ушёл! – плаксиво доложил слуга. – Час назад, вот век мне кактусом в горшке…

– Кактусом? В горшке? В болоте будешь – кактусом, нечисть мелкая! Ну?!

– В ванной! – выкрикнул слуга, скатываясь подальше от кошмара. – В ванной! Но, господин Фарид!..

– Кофе – мне. В малый кабинет. И без фокусов, понял?

– Он ранен, господин Фарид! Ему в бок! У него рука!..

– Снежком посекло? – процедил гость, разворачиваясь к слуге задом. "Укусить", – злобно подумал слуга, но не осмелился. Правда, и кофе варить не стал: тихою тенью покрался следом, готовясь к худшему. Худшее себя ждать, разумеется, не заставило.

Увидев гостя, хозяин надул щёки и окутался клубами пара, но это ему ничем и никак не помогло. Гость скачком преодолел немалое расстояние до овальной чаши, выдернул купальщика из воды – обеими руками за горло – и прижал к зелёненькому кафелю на стенке. Купальщик, ударившись затылком, вскрикнул, а слуга, ворвавшись в ванную, вцепился гостю в предплечья. Гость одним движением скинул помеху и приложил купальщика к кафелю ещё раз – уже целенаправленно.

– Фарид!..

– А? – спросил гость. – Что такое?

– Задушишь… – прохрипел хозяин, не делая попыток освободиться.

– Утоплю, – пообещал гость, макая хозяина в воду. Хозяин вынырнул, хватая ртом воздух, и тут же был душевно притоплен снова. Вода, поднявшись дыбом над бортиком, хлынула на гостя, гость, разжавши руки, отскочил, а слуга вцепился гостю в штанину. Гость дрыгнул ногой, поскользнулся на мокром полу и рухнул навзничь, изрыгая ругательства. Хозяин же, пользуясь моментом, исчез из ванны, как не был. Гость вскочил, развернулся и был встречен растянутым перед глазами полотенцем.

– Или тебе переодеться? – спросил хозяин, выглядывая из-за края. – А, Фарид? Ты весь вымок! Переоденешься и убьёшь…

Гость выдернул полотенце, без замаха ударил, метя в нос, и принялся вытирать руки.

– Битва магов… – простонал хозяин, кое-как воздвигаясь на четвереньки.

– Облезешь, – сказал гость, ища взглядом слугу. Слуга, стоя на коленях около хозяина, вытаскивал из ничего салфетку. – Эй, мелкий… Кофе сварил?

– Попозже, – огрызнулся слуга, прикладывая салфетку к пострадавшему носу. Хозяин перехватил салфетку и вдруг повалился опять, коротко охнул, скрючился и замер.

– Ну что там у него? – брюзгливо спросил гость, отшвыривая полотенце.

– Я же вам сказал! Бок! И рука! А вы!..

– Утихни.

– Вы ему нос разбили! И затылок! Вы же думайте сначала!

– Утихни, сказал! – Гость отодвинул слугу в сторонку, сел на корточки и присвистнул. – Хар-р-цеш! Это ж – мечом! Но как?.. Ай да сопляк! – растерянно сказал он.

– Господин Фарид?..

– Ты вот что, мелкий… Тащи-ка его, где посуше.

– Я в кабинет… На жёсткое, да?

– Да уж не в постель…

– Вы сделаете, господин Фарид? Я бы сам, но он сказал – в горячую воду, а я что же… Мне-то как с ним… Сделаете, да?

– Утихни…

Час спустя дом, несколько удивлённый безмолвием в маленьком кабинете, решился тихонько завести музыку. Выбрал самую нейтральную, опасливо учитывая предпочтения обоих магов: один из первых альбомов "Rolling Stones". Маги не возражали. Гость, развалившийся в хозяйском кресле, попивал кофе, разбавленный чистым спиртом, и на "Роллингов" среагировал благосклонным кивком. Хозяин лежал на ковре, опираясь на здоровую руку, тянул через соломинку тот же напиток; музыки он, кажется, не заметил вовсе. Слуга сидел в уголку за книжным шкафом, подтянув коленки к подбородку, и пил фруктовый чай. Слуга относился к року без восторга, но его мнение интересовало дом в последнюю очередь. Кто бы сомневался…

– Полегчало? – спросил гость, отставляя чашку. – Эй, мелкий! Освежи…

– Фарид, – сказал хозяин. – Это ты ему кнопку активации показал?

– Я, – сказал гость.

– Он ведь убить меня мог, Фарид.

– Рассказывай…

– Я ведь едва увернулся.

– И "куклу" оставить не позабыл, верно? Реакция у тебя на зависть, – сказал гость. – А жаль. Мне бы не трудиться.

– Биться сейчас будем? – уточнил хозяин. – Я пока не в состоянии…

– Перчатки вот натяну. Чтобы руки не марать.

– Одолжить?

– Не сейчас, – сказал гость. – Сейчас я с тобой другое сделаю. Я тебя сейчас выпорю. Пока ты не в состоянии.

– Флюк! – позвал хозяин. – Розги сотвори, дружочек!

– Вот всё брошу сейчас, – сказал слуга, снимая с жаровенки турку. – Всё вот брошу…

– Или в гимназию слетай – там есть…

– А я, между прочим, семейный слуга, – с достоинством сказал слуга, громко гремя посудой. – Я вам, между прочим, не демон на побегушках! Я, чтоб вам знать…

– Не хами, – посоветовал гость. – Кактусы – они точно никуда не побегут. Велено тебе – розги, вот и неси…

Хозяин засмеялся и тут же зашипел, поглаживая ребра.

– А если не шучу? – осведомился гость, глядя на больного в упор. – Тебя нынче заломать – что кузнечика за крылышко…

– Ты меня и здорового заломаешь, – буркнул хозяин. – Крылышки только не оборви, а то сам в гимназии защиту будешь держать. И ставить заодно.

– Да, – сказал гость. – Тут ты прав. Без тебя нам солоно придётся. Подвёл ты нас.

– Ты о чём это?

– Да всё о том же. Одно мне недоступно: из каких соображений ты столько сложностей нагромоздил. Меняешь профиль – скажи коллегам, не стесняйся… Место работы подыскал уже? А то могу совет дать по старой дружбе. У Клода в лицее по тебе давно обрыдались. Ноги будут мыть – всем преподавательским составом. Очень там уважают катализ потенции. Обратись…

– Фурункул тебе в нёбо, Фарид! – поморщился хозяин. – Превосходно знаешь, как я отношусь к подобным заведениям!

– Уже не знаю, – сказал гость. – В последние недели я поимел удовольствие наблюдать столь недвусмысленный процесс…

– Ках ме! Какой там процесс, в самом деле! Ну грешен, увлёкся…

– Колом в горле стоят твои забавы.

– Ну славно, что в горле…

– Укороти язык, – ровно сказал гость, и тон его заставил слугу забиться подальше в угол. – Никто и никогда не мешал тебе развлекаться. Но забава забаве рознь – и сегодняшняя тебе с рук не сойдёт.

– Фарид…

– Я подхватил мальчишку над клином. В семи дюймах.

– Оу… – сказал хозяин. – Ты за кого меня держишь, Фарид? Я бы успел. Признаться, твоё присутствие оказалось весьма ко времени. Роль спасителя мне бы весь расклад загубила… Однако, ловок сопляк! Я ж его не учуял – и ты не учуял… Так в голову не пришло! Уступил бы ты мне его, а?

Гость тяжело вздохнул, заглянул в чашку и рявкнул на весь кабинет:

– Хар шмейс! Сахар где?!

– Простите, господин Фарид! – пискнул слуга и бросился исправлять ошибку.

– Фарид, – торопливо сказал хозяин. – Ты меня извини за Делика. Я, право, не хотел… Я и в мыслях не имел с малышом узелки вязать! Но он же мне на хвост просто сел – ну что было делать?! Я уж и так… А насчёт клина ты, право, зря. Не будь там тебя, я бы, конечно, сам. Но ты же там торчал, а мне, право, нужно было сегодня закончить.

– Закончил?

– Да уж по-любому… Я, чтоб тебе знать, за лаврами не гнался! Я их своему бесчестному сопернику предназначал! Удар хотел пропустить, подписать мировую… Ну, того и добился, как видишь! Эких мерзавцев растим, коллега! – пожаловался он. – Ведь как купил! За понюшку купил – меня-то!.. Опустил ниже цоколя… Ты уж его не разочаровывай, Фарид, сделай мне одолжение. Умер я. Хэппи-энд.

– Я от тебя в попечительскую коллегию еду, – буднично сказал гость. – У меня и заявление с собой – о твоём служебном несоответствии. Хочешь, поехали вместе. Сегодня среда, аккурат на заседание попадём.

Хозяин осторожно перевернулся на спину, вытянул руки по швам и уставился в потолок.

– Где-то я уже это слышал… – пробормотал он. – Ты не сгоряча, Фарид, нет? Всех ведь подставишь.

– Утрёмся.

– Понятно-понятно… Я, собственно, не против. Поедем, отчего нет. Только должен тебя предупредить – попечители будут вынуждены учесть один маленький моментик. Сугубо личный. Ни о каких забавах на сей раз и речи не шло, что бы ты там ни думал.

Гость тоже возвёл глаза к потолку и со скукой сообщил:

– Зубы от тебя уже сводит. Может, изложишь – моментик-то? Или вторжение в приватность состоится при большом скоплении незаинтересованных лиц? Кишки ведь со смеху надорвут…

– Пожалуй, изложу, – задумчиво сказал хозяин. – Ках с ней, с коллегией нашей и её кишками… хотя мы там оба будем выглядеть… э-э… неадекватно. Но это всё ветер в поле, Фарид. А вот чтобы между мной и тобой монашки с пустыми вёдрами бегали, я допустить никак не могу. Мы уж и так… далеко заехали. Частные угодья штурмуем… мышеловки вострим… М-м?

Гость хмыкнул и зазвенел ложечкой в чашке.

– Вот и я говорю: моветон… – вздохнул хозяин. – Я уж извинений не жду! Ты, по крайней мере, в помешательстве меня не заподозрил. В отличие от прочих наших бестактных коллег… Но давай так столкуемся: раз твой нос застрянет в моём сундучке, ты хоть руки оттуда вытащи, будь добренький. А сыр я тебе сам достану – в приватном порядке… Флюк! – позвал он. – Сливок в кофе! А господину Демурову – спирту! И сахару побольше, не то уши оборву!

– Не надо спирту, – сказал гость. – Чаю мне сделай, мелкий. Сказки лучше на трезвую голову слушать.

Позаботившись о чае, слуга поставил гостю под руку и кувшин со спиртом – на всякий случай. Слуге очень хотелось отсоветовать господину Фариду совать нос в сундучок с хозяйскими тайнами. Тем более что добрая треть тайн была захватана рыжими лапками. Господина Фарида слуга побаивался – да и кто его не побаивался?

Спирт, разумеется, пригодился. Когда у сундучка заголилось дно (конечно, только в одном отделении и то не целиком), кувшин опустел наполовину, а гость имел вид озадаченный и бледный. Слуга, не упомянутый в рассказе ни словом, напротив, ожил и повеселел. На гостя он старался не смотреть. Очень уж непривычное было зрелище.

– И теперь он, надо полагать, обратится к тебе, – сказал хозяин. – По поводу, так сказать… доставки приза.