Текст книги "Змей подколодный"

Автор книги: Елена Никольская

Соавторы: Егор Никольский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 39 страниц)

Было совершенно ясно, что куратор не хотел ни напугать его, ни обидеть. Зарвавшегося сыщика поставили на место – это было далеко не приятно, но, в общем, справедливо. Переживём. А вот навязанная защита чрезвычайно сковывала необходимую свободу действий, сводя всю детективную работу к банальной филёрской слежке.

Опускаться до филёрства? Не говоря уж об интересах клиентов!

И на этой мысли (правду сказать, никоим образом не имевшей отношения к действительности) Никитины сомнения благополучно улеглись. Дойдя до стадиона, он снял с рубашки прицепленный куратором талисманчик и бережно поместил его на веточку приметного кустика.

Excuse me[24]24
  Извините меня (англ.).


[Закрыть], уважаемый партнёр, – за наши хитрости, за наши амбиции… За ваше швейцарство…

2

При свете дня салон госпожи Элис несомненно выглядел сказочной женскою мечтою и долженствовал вызывать у мужчин и героев оскомину пополам со смертной скукой. Шляпочки, креслица, канареечки и прочие рюшечки.

Но была ночь.

Временный хозяин салона включил свет привычным щелчком пальцев и некоторое время любовался представшей картиной. Знакомой до мелочей – но почему не позволить себе всплеск приятных эмоций? Не оценить в очередной раз своеобразный вкус и недюжинный талант одной из лучших своих женщин? Лизанька по праву заслуживала искреннего восхищения и бурных аплодисментов – и как ведьма, и как дизайнер.

"Элис, – поправил себя враг, усаживаясь в кресло и надевая между делом личину. – Элис, ирония в данном случае никак не уместна…"

Ночной вариант салона полностью соответствовал личным запросам и характеру хозяйки; никаких иных целей госпожа Элис не преследовала. Тем не менее, на поздних клиентов сей антураж производил впечатление странное – не сказать, кошмарное! – а бывало, и не на шутку шокировал. Виною этому была отнюдь не магия, но с умом устроенное освещение.

Свет выливался сиреневыми струйками из-под век гипсовых женских головок, висевших по углам комнаты. Свет растекался по комнате, заставляя вещи и мебель отбрасывать чужие и жутковатые тени. Тени скрюченных пальцев и загнутых когтей, тени надломленных крыльев и разрубленных тел, тени, казалось, выдавали истинную сущность вещей – монстров и демонов, прикинувшихся невинными безделушками.

В гипсовых головках скрывались уродливые маски, и нарочито дурною шуткой выглядели нахлобученные на них цилиндры. Подлокотники кресел щетинились изогнутыми ядовитыми шипами. За стёклами шкафов таились бездны, набитые адскими причиндалами. Тут и там спали канарейки, сквозь перья которых продиралась наружу чешуя колдунских сов – железных, безжалостных убийц.

Враг цокнул языком, склоняя голову перед глубинами женской души, и поклялся себе завтра же навестить хозяйку салона и выразить ей свои восторги: самым простым, самым извечным мужским способом. Да и соскучился, чего греха таить…

– Доброй ночи, мадам! – сказал с порога один из ожидаемых гостей. – Простите нам столь позднее вторжение, но меня уверили в существовании договорённости, и…

Тут гость замолчал, потрясённый и завороженный обстановкой салона. Гость готовился к рюшечкам – или уж к шандалам с черепами. Предполагал он и крючконосую старуху у закопченного котла – или уж черноволосую вамп с колодою Таро. Впрочем, ни ёжик волос, ни хрупкая фигура, ни свежее девичье личико не ввели гостя в заблуждение: эта женщина ни в коем случае не могла быть юной и беззащитной пленницей поселившихся в салоне чудовищ. Обалденная женщина! Гость цокнул языком (в точности как враг, только что мысленно) и низко поклонился.

– Доброй ночи, госпожа Элис! – сказала вторая гостья. По сторонам она едва взгляд кинула, ни на грош не удивившись переменам, и тут же потупилась в ожидании выговора. Вот нарушение конфиденциальности её чертовски волновало, а тени – ну что тени! Не в шахматный кружок пришла записываться. "Ах ты ведьма!" – подумал враг, обращая на гостью укоризненный взор.

– Что, мадемуазель, язычок не сумели прикусить? – спросил он. – Говорила мне бабушка, что добрые дела дурно кончаются!

– Мадемуазель не виновата! – сказал гость. – Ей не удалось от меня отделаться. Войдите в моё положение, мадам! Не мог же я отпустить её ночью, одну, бог весть куда!

– Госпожа Элис, простите меня! – сказала мадемуазель и пихнула товарища локтем в бок. – Я взяла на себя смелость привести своего друга. У нас общие проблемы, и если бы вы согласились дать несколько уроков нам обоим…

– Я из-за вас патента лишусь, барышня! – с чувством сказал враг. Образ Лизаньки трудов ему не доставлял: очень уж нравился. – Разъярённые учителя вам на пятки не наступают, часом?

– Ну что вы, мадам! – сказала девочка. – Уверяю вас, у меня хватило ума не хвастать нашим знакомством! Я никому больше и словечка не сказала!

– Наши учителя явятся сюда только в случае непосредственной опасности, – сказал мальчик.

– Это угроза, юноша? – осведомился враг.

– Ну что вы, мадам!

– Присаживайтесь, господа гимназисты, – сказал враг, указывая на плывущий тенями диванчик.

Гости глянули на диванчик с плохо скрытым ужасом и нехотя воспользовались приглашением. "Неужто испуганы? – удивился враг и вдруг понял: – Суббота! Ах, бедолаги!" Сдержав усмешку, он вскочил с кресла, уселся перед гостями на пол и, памятуя о Лизанькиных пристрастиях, скрутил ноги в немыслимый узел.

– Как шляпка, мадемуазель?

– Великолепно, благодарю вас! Мне подогнали ленты, и я просто в восторге!

– Оу, – сказал враг. – Не иначе моя бывшая подружка помогла?

– Кто-кто? Вы имеете в виду мадам Окстри?

– Кора Окстри, – покивал враг. – Когда-то мы работали в паре.

Утверждение сие, заметим, было чистой правдой – обалденная госпожа Элис (настоящая) и великолепная гимназийская лингвистка были подругами, что называется, со школьной скамьи. Развела подруг не судьба, а убеждения: дело житейское!

– Она тоже делает шляпы? – удивилась девочка.

– Шляпы!.. – сказал враг и захихикал, выйдя на минуточку из образа. Шляпы! Кора Окстри – и шляпный салончик! Ках ме!.. – Нет, милая барышня, я совершенно иную работу имела в виду!

– Госпожа имела в виду некие магические дела, – сказал мальчик. – Я правильно понял?

– Правильно, юноша. Ваша преподавательница – ведьма весьма высокой квалификации. Но каждому своё, мои дорогие! Нетрудно догадаться, что этот салон – не более чем прикрытие, – пояснил враг (и здесь не солгал). – Сосуществовать в одном городе с гимназийскими магами, не имея законного бизнеса, – дело затруднительное и неблагодарное.

– А вы, наверное, не только с нашими преподавателями знакомы? – немедленно спросил мальчик. – Может быть…

– Не может, – отрезал враг. – Полагаю, мадемуазель объяснила вам, что ни приватных бесед, ни магической помощи вы здесь не получите. Мне неприятности ни к чему. Не заставляйте меня сокрушаться о минуте слабости.

– То есть? – удивился мальчик.

– Я имела неосторожность посочувствовать вашей девушке, – пояснил враг. – Женское сердце так податливо! Я намерена выполнить обещание – на обусловленных кондициях, разумеется.

Мальчик приподнял бровь, явно усомнившись в податливости женского сердца.

– Вы говорите об оплате?

– В первую очередь. Мои уроки встанут вам дорого – точнее, не совсем вам! – мечтательно сказал враг. – Вы даже не представляете себе, сколь приятен мне будет ручеёк, текущий из гимназийского бюджета!..

– Госпожа подразумевает деньги? – уточнил мальчик.

– Деньги, деньги, – усмехнулся враг, – не напрягайся, дружок. К глубокому сожалению, иных способов оплаты не могу себе позволить. Ваши преподаватели смотрят сквозь пальцы на грешки своего бывшего коллеги, милейшего Вольдемара, но не на мои. Впрочем, оставим пустые разговоры! Для начала хотелось бы определиться: какие именно разделы магии вас интересуют? Вы, надеюсь, понимаете, что для настоящего обучения следует иметь хоть какую-то подготовку. Не с азов же мне начинать! Итак?

– Поиск, – сказала девочка. – Вы ведь можете найти человека по фотографии или вещи. Вот и я бы хотела.

– И защита, – сказал мальчик. – Я отдаю себе отчёт, что научиться боевым приёмам за короткое время немыслимо, но должны же существовать методы… защитные поля…

– Немыслимо, – подтвердил враг. – Да и поиск, надо сказать… Что же мне с вами делать, милые дети?

Милые дети смотрели на госпожу с бешеной надеждой – по крайней мере, девочка. Мальчик был собран и насторожен. Он ни на секунду не забывал о лазерном мече, запрятанном под рубашкой. Во взгляде мальчика на крутую ведьму проскальзывала странная неуверенность – или подозрение?.. "Ого", – сказал себе враг и быстренько приступил к делу.

– Открою вам маленькую тайну. Любой маг – даже необученный – вполне способен сделать себе… – Он помотал в воздухе рукой, подбирая слова на замену привычным терминам. – Скажем, амулет… талисман… Словом, личную вещицу, обладающую достаточным количеством магических возможностей. Это не столь сложно, если знать соответствующие… м-м…

– Заклинания? – помогла девочка.

– Назовём это так. Вот здесь я в силах оказать вам необходимую помощь. Дело невинное! Вы, кстати, подобные предметы прикупаете в известном месте. Но они сделаны чужими руками, и это не более чем игрушки. Мы же с вами попробуем сработать кое-что посерьёзнее. Ваших способностей на это хватит с лихвой, поверьте.

– Только на это? – разочаровалась девочка.

– Отнюдь, мадемуазель! – искренне сказал враг. – Но в настоящий момент… И столь спешно…

– Мы понимаем, – сказал мальчик. – Но какие именно возможности будет такой амулет иметь? Конкретно.

– Многие, – сказал враг. – Очень многие. По желанию. Это не вопрос.

– По принципу волшебной палочки?

– В пределах разумного, юноша! Снять и развернуть образ с фотографии – или что там у вас, барышня? письмо? – вы точно сможете. Телепортация – правда, в радиусе десятка метров, более вам не осилить, но увернуться от нападающего будет гораздо легче. И в этом роде.

– Что значит – снять образ? – спросил мальчик и снова совершил попытку разглядеть собеседницу сквозь прикрытые ресницы. Соблазнительное предложение ни в коей мере не уняло мальчиковых сомнений. "Неужто личину унюхал? – поразился враг. – Что ни говори, а работёнка в гимназии не сахар – поди удержи в узде эдаких сопляков!.."

– Мадам?..

– Снять образ? – спохватился враг. – Грубо говоря, увидеть нужное вам лицо. При определённой удаче у вас появится шанс образ развернуть и… м-м… проследить. Я научу. Что скажете, господа гимназисты?

Господа гимназисты переглянулись.

– Да, – сказал мальчик. – Нас это устроит. Благодарим вас, мадам.

– Вот и славно, – сказал враг и дотянулся до приготовленных на столике журналов. – Выбирайте.

– Но это же… – растерянно сказал мальчик.

– Проще всего сшить обычное кепи, – деловито пояснил враг. – Полагаю, вы, юноша, иголки в руках никогда не держали?

– Почему же, – сказал мальчик. – Держал. Дело не в этом. Нельзя ли что-нибудь другое? Ну я не знаю! Кисет какой-нибудь! Или просто палочку вырезать.

– Сшей бандану, – посоветовала девочка. – Красную, тебе пойдёт.

– Бандана – это кусок материи, мадемуазель, – сказал враг. – Да и палочка, знаете ли… Нет, милейшие. Выбирайте модель и приступим к раскрою. Ткань я вам найду.

– О боги, – вздохнул мальчик и листнул журнал. – Извините, мадам! У меня и в мыслях не было капризничать! Просто я… Извините. Вот это. Можно?

– Можно, – сказал враг, наслаждаясь. – И учтите, любезные мои, халява тут не прокатит. Считайте, что вы на уроке у своего куратора. Полмиллиметра лишней ткани, – он постучал пальцем по странице, – и всё насмарку. Семь раз, как говорится, отмерь… И швы должны быть отнюдь не простые, а главное – ровные, как при вышивке.

Тут на него косо глянула девочка – не иначе вспомнив ледяное озеро!

– Стежок к стежку, – сказал враг, нежно улыбаясь маленькой ведьме. – Магия – дело серьёзное. Кстати, о ткани. Я бы присоветовала бархат. Фактура тоже немалую роль играет.

– Бархатная кепка!.. – пробормотал мальчик. – А носить её обязательно, мадам?

– Можно в кармане, – утешил враг.

– Тогда, может быть, берет? Его хоть свернуть можно, без козырька же.

– Берет? – задумчиво переспросил враг. – Почему нет. Можно и берет. Шестиклиночку…

– Ну, нет! – сказала девочка. – Я хочу кепку!

3

Гости покинули шляпный салон в третьем часу утра – уставшие, злые и напичканные совершенно, на их взгляд, бесполезными сведениями. Урок магии обернулся уроком кройки и шитья, а крутая ведьма и патентованная магиня оказалась придирой и занудой. Это бы ещё полбеды – но чего ради, скажите на милость, учиться основам кроя, ежели кроме бархатного берета тебе в жизни больше ничего шить не придётся?!

– Вот уж никогда не мечтал о карьере портного! – сказал Андрей, устраивая в кармане тетрадочку с чертежами. – Что значит – женщина! Убей, не понимаю, почему нельзя портсигарчик какой выпилить! Я бы надпись на крышке выжег – или там руну… Вот учила бы она трубки делать! – оживился он. – Прикинь?

– Кому чего, – язвительно сказала барышня. Она и сама была порядком разочарована, а уж возню с шитьём отродясь терпеть не могла, но поддакивать не собиралась. – Мужикам, конечно, что попроще требуется!

– А ты, бесспорно, с детства себя швеёй представляла! – парировал Андрей, отлично запомнивший гримасы любимой во время пространного рассказа госпожи ведьмы о косых и долевых нитях. – Ладно!.. Если что, хоть в подмастерья к твоей ведьме подамся! Между кроем может чему дельному обучит. Хотя я бы дядю Вову предпочёл.

– "Милейший Вольдемар"! – передразнила Ольга. – А правда, чего наши преподы его лавочку не прикроют? Я смотрю, их тут все боятся!

– Да он им вроде как коллега. Хлопцы говорят, он химию раньше в гимназии преподавал. До Олега Витальевича.

– Олег Витальевич лучше! – ревниво сказала барышня, успевшая подзабыть вечернюю экзекуцию.

– Я и не говорю, что хуже. Вот любопытно, может, в городе и другие маги имеются?

– Вряд ли, – сказала Ольга. – Фокусы продают, порчу снимают – и чего им тут ещё делать? Так что до вторника всё выучи, понял, подмастерье?

– Слушаюсь, сударыня! – сказал Андрей. – Только знаешь… Что-то в ней не так, в твоей ведьме. Как будто она… Как будто это и не она вовсе! Помнишь, ты говорила про обман зрения? Что мы мышей едим на самом деле, а Олег Витальевич – карлик волосатый. Вот в этом роде.

– Мало ли что я говорила! Это давно было.

– Может, у меня в глазах от недосыпа двоится, – примирительно сказал Андрей.

– Лично мне до белки! – заявила барышня. – Если получится с этими кепками, так пусть она будет хоть Чебурашка трёхголовый!

– А если получится, да не то? Это ж кот в мешке, звезда моя!

– Есть другие предложения? – поинтересовалась звезда.

– Есть одно, – сказал Андрей. – Давай в тридцать четвёртый заглянем. Нам, считай, и по дороге. Давно я в тайник не лазил!

– Давай! – с энтузиазмом сказала Ольга. – Вполне может быть записка – по закону зебры! Ну, знаешь, если белая полоса началась, значит, должно быть сплошное везение! А у нас же белая, вот как я объявление увидела, так всё и складывается к лучшему!

Андрей кивал и соглашался. Всё действительно было не так уж плохо – в том числе, и с ведьмой. Может, тётке давно за тыщу перевалило и горб вырос, вот это он и заметил, велика беда! Тем более раз она гимназийских преподов так опасается, вряд ли надумает гадость сделать…

– И даже Никите повезло, – болтала Ольга. – Ведь мог бы жутко вляпаться, а он раз – и в гимназию обратно!

– Стой-стой! – сказал Андрей. – А что Никита? Что случилось?

– Он тебе не рассказал разве? Да ничего такого и не было.

Барышня изложила пятничную историю – про рисунок на стене, и про открывшееся окно, и как бестолковый Никитос туда провалился.

– Я, конечно, к Олегу Витальевичу! Пришлось колоться, что гуляла, да мне уже всё равно – две писульки в кондуите! А утром смотрю – в столовке твой дружок, живой-здоровый.

"Очень интересно, – подумал Андрей. – Следил он, что ли, за Ольгой? Шерлок Холмс ещё на мою голову!"

– Я же тебя просил не гулять одной! – сказал он, останавливаясь. – Вот ты бы провалилась! Может, этот рисунок для тебя специально делали!

– Да ладно тебе, – сказала барышня. – Буду я лазить по всяким рисункам! Это же нечаянно вышло.

Андрей притиснул её к себе, зарылся носом в волосы, и мысли – все, кроме одной, – улетучились напрочь.

– Посидим? – предложил он, отыскивая взглядом лавочку.

– Давай до тайника сначала дойдём, – разумно предложила барышня, и он неохотно разжал руки. "Нет, судари мои, надо что-то решать с квартирой! Сил моих больше нет…"

К тайнику, не сговариваясь, пошли в обход площади Свердлова и статуи школьника – дворами.

Дворами старых кварталов; и Андрей, пытаясь утихомирить разбушевавшиеся гормоны, завёл с городом игру в прошлое. В ночную прогулку ради прогулки, ради тонких пальцев любимой девочки в руке, ради поцелуев, безумно долгих, безумно сладких, потому что большей сладости ещё не узнал…

Город охотно поддерживал игру.

Город прятал зелёное яблоко луны за верхушками деревьев и пушистыми облачками.

Город заманивал влюблённых под ветки и сбрасывал с листьев капли вечернего дождика – капли падали на затылки, стекали за шиворот.

Но, когда влюблённые подошли к пятиэтажкам тридцать четвёртого квартала, город опомнился, выпустил из-за облачка луну и нахальным ветерком взъерошил партнёру волосы. Игра стала иной.

Сладкие мороки детства окружили Андрея, наполняя пьянящей силой, сумасшедшей энергией, – уже привычные, уже не пугающие. Лёшкины мороки. «Как знать, – подумал он, – может быть сейчас, когда один из нас идёт по знакомым дорожкам, шалея от мороков и мифического всемогущества, второй видит эти дорожки во сне. И тогда получается, что мы вместе – на эти минуты. Мы рядом – здесь, в нашем детстве, одном на двоих…»

…Шервудский лес и обители троллей… И скачут бравые мушкетёры – по долинам и по взгорьям, на выручку славному Виннету… Сплетались сюжеты, менялись каноны – по хотенью и веленью, по твоему слову…

…Мы играли в книжных героев редко – когда ты уставал от миров, не описанных ни в одной книге… Странных и смутных, меняющихся и чётких. Ты был создатель, творец… Я был житель… Я всегда умел это – жить в придуманных тобою мирах…

…Мир гимназии не похож на твои миры – но здесь, в этом квартале… Не памятью о мифах переполнен квартал – но мифами, его дома и дворы – словно иллюзия, покров для тех, старых, сказок, я мог бы бродить здесь вечно…

…Моя ностальгия по детству, моя тоска по тебе – они исчезают здесь напрочь, сменяясь ожиданием и надеждой. Словно за минуту до меня здесь шёл ты, проверял посты гвардейцев, кормил с ладони волшебных стрекоз, беседовал с троллями… Я могу догнать тебя, если прибавлю шаг… я могу окликнуть! Окликнуть тебя, о великий змей, ваше величество, корона набекрень…

Не окликал ни разу – смертельно боясь утратить мороки и мифы, утерять навсегда. Не окликал…

Ольга шла чуть позади, молчала. Занятый мифами, он едва не забыл про неё и оглянулся, только пролезая в дырку школьного забора. Барышня что-то шептала одними губами – молилась, что ли? Или тоже чувствует странное? Андрей засмотрелся на неё, в тысячный раз задаваясь вопросом: "Кто же ты, звезда моя? Я был капитаном гвардейцев, я обращал в прах злых колдунов (о если бы!), а ты?.."

– Тайник, – напомнила барышня и перепрыгнула грядку с клубникой.

Кирпич в лестничном боку был выдвинут почти наполовину.

Белая полоса.

Закон зебры.

Бумажная трубочка застряла в чём-то холодном, звякнувшем под пальцами. Железки какие-то…

– Есть! – сказал Андрей, высвобождая записку и засовывая железки в карман. – Идём к свету куда-нибудь!

Они обежали школу, встали под лампочкой на парадном крыльце и уставились в развёрнутую тетрадную страничку.

– Что за фигня? Да не верти!

– План! Ольга, план! Где же это, погоди…

– Крестик, гляди! Дом отмечен! Он, значит, там? Он там, да?!

– Вроде в старой части, а? У парка, что ли, не соображу…

– Там написано что-то! Да с той стороны!

Вырывая записку друг у друга и едва не располовинив тонкий листок, они прочитали следующее:

"Дрейчик, это тебе.

Змей съел слона".

– Это ты, что ли, – Дрейчик?

– Чего мне-то? Ну, козлина!..

– Точно он там! Я же говорила, его в какой-нибудь башне заперли!

– Надеюсь, не в заколдованной! Ну, змеюк…

– А это он о чём? Про слона? Ты знаешь?

– Подавился, значит! – сказал Андрей. – Я так и думал, что он кому-то на мозоль наступил, пушистый наш! Ох, Ольга! – сказал он и схватил барышню в охапку. – Это ж теперь дело техники! Придумаем что-нибудь!

– Только кепки всё равно сошьём, – сказала барышня и, подпрыгнув, обхватила его руками и ногами. – Ладно?

– Я беретку шью, – сказал Андрей, сцепляя руки под тёплой попкой. Барышня заёрзала, устраиваясь поудобнее, и ему сразу стало не до береток.

– Спорим, не донесёшь меня до "Детского мира"!

– А вот и донесу, – сказал он, аккуратно перемещая барышню повыше опасного места. – Я тебя куда угодно донесу!

– А до гимназии? – вкрадчиво спросила барышня.

– На плечах – и до гимназии.

– Не хочу на плечах.

– Тогда до "Детского мира"! Поскакали! Скоро уж светать начнёт!

– Я спать завтра буду, – сказала Ольга и со вздохом уткнулась ему в шею. – Часов до трёх…

– Я тоже, – согласился Андрей. Ужасно хотелось кричать и прыгать, но, побоявшись уронить барышню, прыгать он не стал – задрал голову и просвистал короткий победный марш. Луна над головой вздрогнула и швырнула облачко в сторону гимназии – домой, дети, домой!

Про вытащенные из тайника железки он вспомнил, только убирая в шкаф куртку.

Железки висели на колечке – три штуки. Андрей подцепил колечко пальцем и некоторое время держал палец перед глазами, пытаясь увидеть истинную сущность железок: по методу Бельского, сквозь полуприкрытые ресницы. Железки вида не меняли. Ключи как ключи.

«Дрейчик, это тебе…»

Связка ключей. Два от квартиры, третий, хитро изогнутый, от почтового ящика, вечно в этом ящике ломался замок, и однажды отец не выдержал и прицепил навесной… И цепочка на кольце – от брелка-пистолетика, а пистолетик лежит теперь в кармане гимназийской жилетки – на счастье…

"Скирдык-кумар… – подумал Андрей, сжав ключи в кулаке. – Это же мои ключи. От родительской квартиры…"

Он покосился в окно, потому что шайтан его знает… Но за окном по-прежнему был гимназийский сад.

А по рассветному небу, легко касаясь копытцами верхушек деревьев, бежала зебра. Зебра была белая, без единой чёрной полосочки.

Или не зебра.

Лошадь, скорее.

Здоровенная такая белая кобыла.