Текст книги "Змей подколодный"

Автор книги: Елена Никольская

Соавторы: Егор Никольский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

– Но вы уверены, что обойдётесь без резких движений?

– Обойдусь, обойдусь.

Нужная маска гостю привычна и удобна, как домашние тапочки, и он доставляет себе немножко удовольствия – взметнув опахалом хвост, рассыпает по кухне тысячи искр. Дети отмахиваются от фейерверка, а гость тем временем перекидывается – неспешно и сладко, добрых полторы минуты. Ставши, наконец, человеком (очень молодым и вполне симпатичным, в одежде под цвет исчезнувшей шкурки), гость отбрасывает капюшон накидки и напоминает прищурившемуся мальчишке:

– Вы обещали, господин Андрей.

– Пока помню. Ну что – присядем и побеседуем, как белые люди?

– Кофе? – вежливо предлагает девочка.

– Потом, звезда моя.

– А я хочу кофе! – осаживает его звезда. – Тут есть?

– В шкафу, – говорит мальчишка, продолжая пялиться на гостя. Взгляд у него нехороший. "Уж какой тут раскрытый рот и гуманизм…" – думает белка, усаживаясь на табуретку, так, чтобы его и мальчишку разделял стол. Разгромленный стол, и весь сыр в шерсти. Белка растопыривает над блюдцем ладонь: сыр жалко.

– Я вам не враг, господин Андрей, – говорит он, краем глаза следя за исчезновением шерстинок. – И меня действительно послал сюда ваш друг. Он считает, что вы способны справиться с чем угодно. Такая рекомендация.

– Передай ему, что я польщён. Дальше что?

– Я его товарищ по несчастью, и я пришёл к вам, чтобы…

– Оп-паньки! – восклицает мальчишка и расцветает улыбкой.

Не сказавший ровно ничего радостного, белка на всякий случай отодвигается вместе с табуреткой к подоконнику. Рыцарь-то у нас не нервный – психический у нас рыцарь! Разумеется, скрутить его труда не составит – но служба есть служба. А дружба тем более. Такой мутабор…

– Таки я дожил до этой минуты! – с чувством сообщает рыцарь. – Ну давай, дорогой товарищ! В чём же несчастье?

– Несчастье в нашем учителе, господин Андрей. Я пришёл к вам за…

Тут девочка роняет чайник, и кухня снова сотрясается от страшного грохота.

– Ты тоже?! – выпаливает девочка, когда грохот смолкает. – Так у него контракт, да?! Там школа у вас? Я так и знала! Так и знала!

На этот раз белка успевает первым.

– О, госпожа! – восклицает он, сложив руки в молитвенном жесте. – Мне известно, что вы отказали моему учителю! Но я пришёл умолять вас! – завывает он, падая перед девочкой на колени. – Вы – наш единственный шанс! Умоляю, согласитесь на его предложение! Ведь вас непременно спасут! Вот господин Андрей и спасёт, я уж не говорю о магах из гимназии! Милая госпожа! Ведь с вами спасут и нас! Спасут Алексея!..

– А ну встань! – рявкает мальчишка, и белка вскакивает. Движение выходит не совсем человеческое – слишком быстрое, смазанное, но мальчишке уже не до белки. Наглое перо неизвестного редактора правит мальчишке сценарий ночи. – Какое предложение?! Ольга! Кому это ты отказала?!

Девочка молчит – тонет, и белка, помогая тонуть, объясняется за неё:

– Хозяин предложил госпоже Ольге контракт. Но госпожа отказалась, и он… Он был так огорчён! – говорит белка и передёргивается. – В общем, кошмар, что там у нас было, – говорит он тоном ниже. – На всех оторвался…

Притопил с головой. Девочка строит ему страшные глаза, но белка таращится на мальчишку: реагировать на сигналы не с руки. Служба такая… "Гадкая служба, – думает он. – Ненавижу!.."

– Какой ещё контракт, вашу мать?! – орёт мальчишка, и белка с недоумением отвечает:

– Контракт на ученичество. Ох… – говорит он, переводя взгляд на девочку. – Простите, госпожа! Я как-то не подумал, что вы… Пожалуйста, простите!

Глаза его, округлившиеся, блестящие – беличьи! – моргают и едва не слезятся. Девочка, прекратив сигнализацию, моргает тоже: сама невинность, а на лице мальчишки меняются эмоции, читаемые, как титры с экрана.

– Я тебе потом всё объясню, – торопливо говорит девочка. – Это всё равно будет недействительно, такой контракт.

– Господин Андрей, позвольте мне, – торопливо говорит белка. – Алексей о вас очень высокого мнения, но даже если он ошибается, то уж репутация ваших учителей подтверждена многократно! Подобный шанс выпадает нам первый и, скорей всего, последний раз. Я умоляю вас войти в положение! Ведь вы всё равно намерены помочь вашему другу, правда? Это ведь правда?!

Белка почти заикается, и к концу его речи мальчишка справляется с собой. И впрямь – джедай!..

– Я намерен, – говорит мальчишка. – Я не то слово как намерен. Но мне ничего неизвестно о положении, в которое я должен войти. В отличие от вас и от вот этой вот барышни. Не будешь так любезен рассказать?

– Конечно, – говорит белка. – Просто я не… Ведь в прошлое воскресенье госпожа…

– О прошлом воскресенье мне тоже ничего неизвестно. Госпожа не считает нужным делиться со мной информацией.

– А ты делишься, можно подумать! – взрывается госпожа. – Кто мне про шрам наврал?! Порезался он! Это тебе отметину поставили – не так?! Вот его учитель и поставил! Хотел голову откусить, да передумал! Не так?! А меня тоже шантажируют – думаешь, ты один такой?!

– ТЕБЯ?!

Тут самообладание покидает джедая. Джедай срывается с места и сгребает любимую в охапку (белка, вспомнив джедаеву железную хватку, едва не кидается на помощь).

– Кто тебя?! К тебе монстр являлся?! Я с ума с тобой сойду – ты понимаешь?!

– Какой там монстр! – фыркает девочка, позволяя себя ощупывать. – Нормальный дядька. Да перестань, я вся целая! То есть, как раз ненормальный, но всё равно. Он просто учить меня хочет! А я отказалась – оно мне надо? И нечего орать! Пусти меня!

– УЧИТЬ?! С чего это ему тебя учить?! Где это ты успела!..

– Мы встречались… – осведомляет его девочка.

– Вы – что?.. Ты что – совсем?! Он же убить тебя мог, дура!!!

Тихонечко перебравшись на подоконник и поджав под себя ноги, белка пережидает скандал, слушая вываливаемую информацию в пол-уха. С информацией он знаком почти во всех подробностях – а вот господа гимназисты всё это время играли втёмную. Намолчались, видно, вдосталь, но тузы из рукавов не вытаскивают и теперь. Белка готов подбавить тузов. Всех, что барин повелел, – и ещё чуточку. Самую-пресамую капелюшечку, sapiente sat[33]33
  Умному достаточно (лат.).


[Закрыть]… Ежели, конечно, господин Андрей останется сапиенсом. Хренов рыцарь, похоже, на пределе – не пришлось бы оттаскивать!

Тут белка сильно ошибается.

Ставить нужно на даму.

– Ты ничего подписывать НЕ БУДЕШЬ! ТЫ – НИКУДА – НЕ – ПОЙДЁШЬ!!! Твою же мать, совсем идиотка! На всю голову! Не-ет, хватит с меня! Мне Демуров предлагал всех собрать – и я соберу! Прямо сейчас! А, ч-чёрт, куда я ещё ночью с тобой… Значит – утром. Поняла? Утром пойдём к преподам, и плевать мне!

– Сдурел ты, что ли?!

– Не хочешь? Я и один пойду – без разницы!

– Ты не посмеешь!

– А то, мля! Ещё как посмею, милая барышня!

– Ты НЕ ПОСМЕЕШЬ!

Какое там – барышня! Фурия!

– Ты НЕ РАССКАЖЕШЬ!!!

Мегера! Ведьма! И гость вдруг вспоминает: "Я, наверное, буду ведьмой. Злой такой, знаешь. Настоящей…" – "У тебя не получится. Ты у меня хорошая!" – "Получится, Флюк. Вот посмотришь…"

"Смотрю", – думает гость, спуская с подоконника ноги.

– Если ты расскажешь – он его убьёт! Обещай! Обещай мне, что ты НЕ СКАЖЕШЬ!!!

Ведьма, готовая вызвать бурю! Волчица, закрывшая собой логово с больным самцом!.. Вот только времени восторгаться больше нет – ревность, бешеная, мужская, закипает у мальчишки в глазах, но ставить нужно на даму, и белка чёрным призраком скользит между джедаем и ведьмой, ловит сжатые девчоночьи кулаки, а джедай лупит раскрытой ладонью в стенку и утыкается в ладонь лбом.

– Госпожа! Госпожа моя! Позвольте мне! Позвольте, я ему объясню! Не надо плакать, госпожа!..

– Он вас всех убьёт!.. – выплёвывает госпожа сквозь слёзы.

– Нет, госпожа, он никого не убьёт, не надо так…

– Воды налей… – говорит джедай, подхватывая рыдающую ведьму и волчицу на руки.

Поднося чашку, белка скорбно заглядывает мальчишке в глаза:

– Я не знал, что вы не в курсе. Я, в самом деле…

– Ты за каким сюда явился вообще? Тебе чего вообще надо? Какая там школа, к чертям собачьим?!

– Скажи ему, – всхлипывает ведьма. – В железном замке, да?..

Ведьма удобно устроилась у джедая на коленках, и никакой воды ей, в общем-то, не нужно.

– Да, госпожа.

– Лихо! – говорит мальчишка. – Отстроился, значит, шайтаново семя… Ну полный бред…

– Простите?..

Но мальчишка криво улыбается и мотает головой.

– Господин Андрей, – говорит белка. – Я готов вам рассказать, где ваш друг и что с ним. Вам ведь именно эта информация нужна?

– Сказал бы я тебе, чего мне нужно… – бормочет мальчишка. – Звезда моя, хватит уже. Не скажу я никому, это я сгоряча!

– Дурак… – откликается девочка.

"А вот мириться, милые детки, будете без меня", – думает белка и говорит вслух:

– Мой хозяин, господа гимназисты, бывший коллега ваших преподавателей.

– Даже так!

– Да, господин Андрей. Он давно не работает в гимназии, но имеет учеников.

– Я так и думала, – говорит девочка, забывая плакать. – Вкуса к профессии, блин, не потерял!

– Нет, госпожа, – уверяет её белка. – Не потерял…

И он приступает к истории.

История очень стильная. Вкусная история – пальчики оближешь, и при других обстоятельствах белка смаковал бы её долго и виртуозно. Сейчас же ему здорово мешает совесть: белка великолепно понимает, что наносит детям удар ниже пояса. Хренов рыцарь волнует его мало – но девочка!.. И белка прячет глаза, говорит сдержанно, монотонно, опуская подробности, – однако именно поэтому роль рассказчика удаётся ему на славу. В таком исполнении история выходит не то слово как эффектна.

Из скупых белкиных слов выползает сказка: тёмная, странная и жуткая. Сказка, раскрывающая тайны. Сказка о договоре, подписанном если и не кровью – то на века. Сказка об учителе, которому гимназийские иезуиты и в подмётки не годятся. Сказка о школе, воспитанники которой получают блестящее магическое образование – за непомерную, немыслимую плату.

Ученики бывшего преподавателя гимназии ходили человеками до первой провинности.

Подносить драгоценному учителю чай, развлекать его в часы депрессий (тут белка был особенно невнятен), натирать щёточками паркет и ботинки – уже не сахар, но в облике хомячка или морской свинки?.. Воображение услужливо рисовало слушателям образы школьников, загримированных под грызунов для малобюджетного детского фильма, – и, судя по личине рассказчика, сильно приукрашивало действительность. Грызуны были натуральные: с шерстью, хвостами и жизнью в безупречно и собственнолапно вычищенных клетках. Послать же учителя куда подальше и хлопнуть дверью железного замка мешал пресловутый контракт на ученичество.

Контракт этот был в среде магов вполне ординарным явлением и связывал ученика намертво, давая учителю не только колоссальную ответственность, но и права, не снившиеся старорежимным родителям. При разумном подходе это приносило богатые плоды. Тем не менее, контракты заключались не столь уж часто и хорошенько подумавши. Оно и понятно – использовать права можно по-разному и не обязательно на благо подопечного. А уж в данном конкретном случае о благе и речи не шло.

– Ваш друг продержался дольше всех, – говорит белка, завершая историю. – Он очень талантлив, Алексей. Хозяин долго с ним носился…

– Дай-ка, угадаю, – говорит мальчишка. – Кролик? Белый кролик.

– Да, господин Андрей. Только вы не угадали, – вздыхает белка. – Вы подсказали. Поначалу он…

– И что – никто обо всём этом не знает? – не выдерживает, наконец, девочка. – Вы, блин, в каком мире живёте? Тут что – всем всё по фигу?! Он там ещё ни с кого шкурку не содрал, учитель ваш шизанутый? Он, может, из вас завтра чучела набивать начнёт, а вы не чешетесь?

– Госпожа, я пришёл к вам именно…

– А больше что – не к кому пойти? Какой-нибудь – я не знаю! – Белый Совет у вас тут есть? Что за маразм, в самом-то деле!

– Вы не понимаете, госпожа. Мне действительно больше некуда идти. В наших контрактах оговорен запрет на обращение к другим магам. А любой пункт контракта есть закон, госпожа. Кроме того…

– Это не закон, а шантаж!

– Я с вами согласен, но кого же винить? Поймите, контракт подписывается добровольно.

– Добровольно!.. Знаю я это "добровольно"!

– Боюсь, что не знаете, – говорит белка. – Вы представьте, что встретились бы в степи не с вашим директором, а с моим хозяином. И он предложил бы вам учиться магии. Отказались бы?

– Любопытно… – говорит девочка. – Очень миленько… Андрюш, нас тут не набельчивают опять? Как в салоне?

– Вряд ли, – говорит мальчишка, прищурившись на белку. – По-моему, настоящий. Я, по крайней мере, ничего такого…

– Господа! – взывает белка, разводя руками. – Да что вы!..

– А про степь ты откуда знаешь?!

– Это я вам в той степи письмо подбросил, – нехотя говорит белка. – И в тайник под лестницей тоже… Я, в общем-то, пользуюсь почти неограниченной свободой. Но вы не представляете, чего мне это стоило! А уж сейчас…

– На заслуженном доверии работаешь? – интересуется мальчишка и прищуривается снова.

– А откуда бы, господин Андрей, недоверию взяться? – вздыхает белка. – Вы просто специфики контракта не понимаете. Я вот, пока не закончил основное обучение, был белой белкой, а теперь меня повысили и цвет вот сменили… Я уже подмастерье. Но идти против воли хозяина – всё равно, что хвост себе обгрызать. Контракт, господа гимназисты, вещь страшная. Он меняет сознание. Иллюзии поначалу… Потом клетка… А после повышения клетка стоит открытой, но к этому времени начинаешь находить удовольствие… Вы не поймёте.

– Как-то и желания нет понимать, – говорит мальчишка. – Мне другое интересно. Ты тут всё о помощи вворачиваешь. Какой именно?

– Я же объяснил. Если госпожа заключит контракт, её вне всяких сомнений явятся спасать.

– Я и говорю: бред, – кивает мальчишка. – Какое там "спасать", если контракт нельзя расторгнуть?

– Да недействительный будет контракт, – говорит девочка. – Я же гимназистка. Они ему голову оторвут, преподы наши!

– А он, стало быть, этого и не знает?

– Он знает, – говорит белка. – Но видите ли, в чём тут дело. Хозяин уверен, что уговорит госпожу Ольгу остаться у него. Ведь пребывание в гимназии – тоже дело добровольное, и никаких контрактов вы не подписывали, так что если госпожа действительно захочет… И тогда ваши преподаватели останутся с носом, а ему только того и надо.

– Как это он меня уговорит?!

– После того, что я вам рассказал, может быть, и никак, – с надеждой говорит белка.

– Подожди-ка, – говорит мальчишка. – Это её контракт будет недействителен. А все остальные? Если расторгнуть контракт может только сам учитель, какой тут понт от наших преподов?

Закономерный вопрос – и ответ на него готов и заучен. Ответ должен звучать так: "Связи и возможности ваших преподавателей несомненно позволят им изменить ситуацию". Ответ колет белке язык, но вслух он говорит совершенно иное:

– Если госпожа будет иметь свидетелей, она сможет подать иск. Иск по поводу условий контракта, заключённого Алексеем. А так как контракты у нас всех одинаковые…

"Сейчас, – думает он, замирая, – вот сейчас…" Но секунды идут, а ожидаемой кары нет. "Я работаю на доверии, – думает пушистый предатель, переглатывая. – На заслуженном доверии…"

Мальчишка таращит глаза и вдруг усмехается.

– А-а… – говорит он, глядя на белку в упор. – Ну, если иск!..

Sapiente sat, хренов рыцарь. Мог бы и сам догадаться.

– Значит, так, – говорит мальчишка. – Я, конечно, очень сочувствую и всё такое. Но никаких контрактов госпожа Ольга заключать не будет.

– Значит, пусть Лёшка и дальше там сидит?!

– Ты можешь меня туда провести? – спрашивает мальчишка. – В этот ваш замок?

– Господин Андрей, – говорит белка. – Во-первых, не могу. А во-вторых, при всём моём к вам уважении… Вы, извините, что там делать станете? Протрубите в рог и бросите перчатку?

– Why not. Протрублю и брошу.

– Обалденно, – кивает белка. – Хотите красиво умереть? Так красиво не выйдет. Стоит могучий рыцарь в доспехах, валятся эти доспехи наземь… Сверкают, аж глазам больно. А в доспехах мышка мечется. Подымают мышку за хвостик, папироску покуривая, – и в клетку. Устроит вас такой исход поединка? Извините…

– Вот уж в этом случае наши преподы как штык явятся, – резонно замечает мальчишка. – А скажи-ка, сударь мой белка, он точно в гимназии сейчас не работает, хозяин твой? Ты в этом уверен?

– Я уверена, – говорит девочка. – Выгнали его от нас, сто пудов. Он же реально на всю голову свёрнутый!

– Ах, госпожа! – говорит белка с горечью. – Вы думаете, я буду с вами спорить? Но этот его недостаток, поверьте, никак не сказывается ни на мастерстве, ни на остроте ума. Сказывается он в других местах…

– Печально сказывается!

– Именно поэтому я здесь, – говорит белка. – Но если вы отказываетесь нам помочь…

– Я не отказываюсь! – говорит девочка.

– Если вы решитесь, госпожа, я ваш слуга навеки! – И белка отвешивает девочке поясной поклон (ничуточки не похожий на гимназийский). – Но мне пора уходить… Давно пора. Вы знаете – в то же время и в том же месте.

– В каком? – спрашивает мальчишка. – В каком месте? Это в лифте, что ли? Или у шляпницы?

– Я тебе потом скажу, – обещает девочка.

– А я тебя и не спрашиваю!

Но спрашивать уже некого – белка, вскочивши на табуретку, оборачивается чёрным зверьком, скручивается мохнатой спиралью и пропадает, оставив в воздухе пару шерстинок.

Шерстинки, покружившись над столом, опускаются на злосчастный сыр. Белка же, пребывающий в крайне растрёпанных чувствах, материализуется за дверью квартиры – совсем не там, куда ему было нужно. Пнув лапой косяк, он беззвучно ругается, перемещается на балкон и, отринув муки совести, начинает работать.

Морок – дело серьёзное.

3

– Я свет выключу? Тут свечка есть.

– Как хочешь… – говорит Ольга.

Отражение свечки зависает за окном: крошечная жёлтая луна уселась, свесив ножки, на ветку двуствольного тополя.

– Я, рыцарь-джедай, обращаюсь к Силе моих предшественников… – шепчет одними губами Андрей. – Нет, не так…

Настоящая луна, зелёное надкусанное яблоко, прячется за ветвями. Ей, спутнице мира магов, смертельно надоели колдовские штучки. Особенно неумелые.

– Я, рыцарь-джедай, призываю Силу моих предшественников… – шепчет Андрей. – Точно!..

Точно. А дальше так: и услышала его Сила. И удивилась безмерно. "Гой еси, дорогуша, – сказала она, присвистнув, – ко многим я хаживала и многих я видывала, но с тобою мне ловить нечего!" И ушла она прочь, вставляя по дороге выпавшую челюсть. А джедай почесал затылок и тяжко вздохнул. Он был согласен с Силой на все сто, ведь в голове его были опилки, тра-та-та. И ещё у него в голове были кричалки и вопилки. А иголки и булавки, продираясь сквозь опилки, убегали из парилки. Потому что джедай был Винни-Пух. Винни-Пух и Страшила Очень Мудрый – в одном лице. Что солома, что опилки – всё равно ему, дурилке.

– Я, рыцарь-джедай, призываю Силу на клинок моего меча! – беззвучно произносит Андрей. – Не то, не то…

"Ты совсем двинулся, джедай", – изрёк Очень Мудрый Страшила. "Вот и славно!" – огрызнулся Винни-Пух. "Тра-та-та", – подтвердили иголки-булавки.

– Я, рыцарь-джедай, призываю к себе Силу и клянусь использовать её против всякого зла… – шепчет Андрей. – Нет, перебор… Я, рыцарь…

Иголки-булавки тычут в треклятый паззл: смотри, джедай, здесь проступают буквы! У-ч-е-н-и-к: большой гурман и прославленный сказочник Лёша Гаранин – ученик! Дяденька Шевалье никого не похищал – всё было добровольно! Всё было отлично – пока наш Великий Змей не сожрал слона прямо под учительским носом! И за это он стал кроликом, джедай! Белым Кроликом В Крепкой Клетке – где вы, агенты "Гринписа"?!..

– Что ты там шепчешь? – спрашивает Ольга.

– Тебе показалось.

– Что ты там делаешь вообще?

– Стою…

"Я, рыцарь Света… – продолжает Андрей уже молча. – Нет, это уж совсем другая опера. Я, рыцарь-джедай…"

Но за окном твой двор, джедай. Жёлтая луна зависла между ветвей, и если забыть, что это отражение свечки, если распахнуть оконные створки, то ты наверняка окажешься дома! Рыжая фея станет обычной девочкой, но зато твой лучший друг никогда не попадёт в чужую страшную сказку… О да, джедай. Он попадёт в другую. Он будет требовать, чтобы избушка повернулась к нему передом, он будет жрать всех слонов, подвернувшихся под руку… Так что давай, джедай. У тебя получится. Ты сможешь. Сейчас!

"Я, рыцарь-джедай, призываю к себе Силу!"

Мышка. Мышка в доспехах призывает к себе Силу…

"И да ляжет на мой клинок отсвет клинков великих джедаев!"

О да, джедай, – бесспорно! Мышка знает целых три боевых стойки и как правильно держать рукоять…

"Негатив. Не думать так. Я смогу! – отчаянно убеждает себя Андрей. – Ведь если не мешать мечу… Ведь Демуров добивался от меня именно этого – не мешать мечу, быть ему партнёром, как в танце! И если на клинок ляжет отсвет Силы… Я! Рыцарь-джедай! ПРИЗЫВАЮ СИЛУ!!!"

На мгновение он действительно чувствует то, чего ждёт: горячий комок в груди и тяжесть меча в руке, но мгновение проходит. Оно и понятно. Ни кричалки, ни вопилки не спасут тебя, дурилку.

Андрей отходит от окна и садится за стол напротив барышни. Барышня, нахохлившаяся, насупленная, строит домик на фарфоровом блюдечке, из ломтиков сыра, скрепляя их спичками. На лбу барышни огромными светящимися буквами написано: "Место встречи изменить нельзя". Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт. Ту самую, которая передом…

– Если ты вздумаешь туда идти, я пойду к преподам. Поняла?

– В самом деле пойдёшь? – спрашивает барышня, не поднимая глаз.

– В самом деле.

– А знаешь, – говорит она, – а я думала, ты за Лёшку горы свернёшь. А раз ты так, значит, я тебе всё-таки дороже.

О женщины!..

– Дурочка. Конечно, дороже.

– Сам дурак…

Ты дурак, джедай, а твой лучший друг – белый кролик. Настоящий кролик, и в перерывах между уроками магии он вылизывает учителю лакированные ботинки – хороша картинка, джедай? А ты живёшь в комфорте и уюте, обиженный на своих преподов за вполне заслуженные розги, – ведь так, джедай?!

"Я, рыцарь-джедай, окончательное и бесповоротное беспомощное дерьмо…"

Андрей трёт виски, пытаясь отбросить прочь ботинки и клетки. Терзания не помогут – ничему не помогут. Нужно решать то, что можно решить сейчас. Ольга. Здесь и сейчас. А потом – потом он раскинет иголками и булавками, разложит по полочкам и сообразит, что делать. Он сумеет. Обязательно! "Я сумею, – думает он, – слышишь, ваше величество?! Джедаи мы или куда?! Вздремнуть бы только нам, джедаям, – часов пятнадцать…"

– Горы сворачивать всё равно придётся, – говорит он вслух. – Но давай уж вместе, звезда моя.

– Только завтра, – просит звезда. – Ну, утром…

– Завтра, завтра, не сегодня?

– Я устала… Слушай, давай кофе попьём. А сыра больше нет? Этот я лучше выкину…

"Именно за этим мы и заперлись в уютной квартирке с шампанским", – думает Андрей, ставя чайник. "Кофе, безумная луна и кофе! Волшебная ночь!.. Но это цена. Цена информации об отношениях Лёши Гаранина и Ольги Заворской… Однако, будь мы женаты, иск смог бы подать и я, верно? А недурная мысль – сбежать и обвенчаться в местном Лас-Вегасе! Адресок вот только добыть…" – думает он, наполняя чашки. "Но кое-что я могу сейчас – здесь и сейчас! Ведь до утра ещё долго…" – думает он, искоса глядя на барышню.

Барышня дует в исходящую паром чашку, на лице её полоски от слёз. И капля-кораблик в маленьком ухе, и профиль, безупречный даже в обманчивой полутьме… Треск свечки, жёлтые блики на тонком фарфоре, и шоколад, и свежие простыни, и до утра ещё вечность, о ноябрь, тайный соратник!.. "Только бы не напугать её", – думает мужчина, а барышня выхватывает из-под ножа почти прозрачный ломтик сыра. "Я так хочу её, но надо выпить, сначала ей нужно выпить…" – думает мужчина.

Он не знает, что барышня тоже пришла сюда по расчёту. Она сделала всё, что могла, за эту неделю – и ничего не добилась. Она вознеслась на седьмое небо, увидев ключи от пустой квартиры. Она влюблена – влюблена всерьёз, а драгоценное время уходит. Глупый пират, мальчишка, малявка, режет сыр и не пытается даже поцеловать её! "Но я успею, – думает она. – Не знаю как, но всё равно успею, только сначала мне нужно выпить…"

Во рту очень горько от кофе. Ольга отодвигает чашку и шуршит фольгой шоколадки.

– Не растаял? – спрашивает Андрей. – Давай в морозилку кину. Шампанское-то будем?

– Будем, – говорит Ольга и протягивает ему чёрный квадратик. – Растаянный вкуснее, попробуй.

– На брудершафт? – предлагает Андрей, отламывая ещё кусочек.

"Не спешить", – думает он, пробуя на вкус испачканные шоколадом пальцы. "Я сейчас с ума сойду…" – думает он, пробуя испачканные шоколадом губы. "Не торопиться, – думает он, – я её испугаю…" Но она не пугается, но она не пугается даже вот так, и шампанское они открывают уже в комнате, полураздетыми.

Пробка бьёт в потолок, холодная струйка, пролитая на грудь, скомканное в ногах одеяло – и чернила наглого редактора исчезают со сценария бесследно. Сценарий продуман, безупречен, отточен до движения, до слова… Но в какой-то момент желание наступает расчёту на пятки. Желание обгоняет – легко, играючи, одним рывком.

"Да! – смеётся ноябрь. – В свете безумной, безумной луны расчёт неуместен, расчёт не нужен!"

Инквизитор, искуситель, ненавистник догматов, он смеётся впустую. Его не слышат – ни девочка, которая боится только жуков, ни мужчина, едва не забывший, что с ним – девочка.

Время спустя Андрей распахивает настежь балконную дверь, и тень белого единорога выскакивает прочь из квартиры. "А ведь я не выпил ни капли, – думает Андрей, провожая тень блаженным взглядом. – Если не считать собранное губами с её груди… С её ключиц, с той ложбинки – в свете луны, мой ноябрь!.. Я пьян моей девочкой… Я вижу единорога, потому что она теперь моя! – понимает Андрей, смахивая с себя серебристые волоски единорожьей гривы. – Я сделал это! Мы… Мы сделали ночь даже лучше, чем я хотел, и теперь я могу выпить – в память единорога! Победа за нами! Но на месте единорога я наподдал бы победителю на прощанье! Копытом по голому заду – и рогом, рогом!.."

– Глоточек вина, сударыня? – спрашивает он, возвращаясь к постели. – На брудершафт?

– Не соблазняйте, сударь…

– Вы разбиваете мне сердце, сударыня!

"Ты разбиваешь мне сердце, сударыня, ты разбиваешь мне сердце, и я умираю от счастья, я так люблю тебя, wind of change дует нам в лица из балконной двери, но ты засыпаешь в моих руках, я буду хранить твой сон, звезда моя, я не сомкну глаз…"

Бокал шампанского действует на него, как стакан водки. Натянув на затихшую звезду одеяло, мужчина не смыкает глаз от силы минуту. Мужчина проваливается в долгожданную сладкую тьму, но ноябрь, его тайный соратник, остаётся на страже. Продолженное вчера, уходящее завтра – в одном теле, в одной голове, в одной душе, и в сонный морок, сработанный чёрной белкой, падает мальчик.

Убийство частицы "бы": контрольный выстрел.

***

Андрею снится всё тот же двор тридцать четвёртого квартала, неизменного во всех ипостасях, во всех мирах, во всех снах.

Андрей спускается по ступенькам подъездного крыльца. Чёрный Шевалье ждёт его, прислонившись к двуствольному тополю, и салютует шпагой. Шпага, чёрный плащ, широкополая шляпа – сомнений нет, это он. И Андрей идёт за ним к склону Пионерской Горки. Во сне Горка начинается там, где кончается двор, – сразу после кустов смородины. На Горке лежит снег, и внизу – не глухая стена теплицы, не крыши дач и не дорога к пляжу. Пригорода из мира гимназии там тоже нет. Снег и пустошь: Норвегия, а может, ледяные пустыни далёкой звезды.

Взмах шпаги – и у подножия Горки вырастает замок, железный, мрачный, великолепный. Он ощетинен башнями. Шпиль центральной расходится шестью зубьями – словно корона. Светлячок, зелёный и яркий, вылетает из короны, садится на протянутую ладонь Шевалье, свешивается между пальцев концами банта.

– Вы забыли забрать это, – говорит Шевалье.

Ленточки трепещут – в морозном, безветреном воздухе, и Андрей делает шаг вперёд.

– Не так просто, рыцарь, – говорит Шевалье, – ты мне должен.

Щит. Нужно отдать ему щит. Андрей оглядывается по сторонам, но щит – серебряный, выпуклый, круглый – остался дома, крышкой для стиральной машинки. И под ним нет абрикосовой косточки, руны, руны в золотой оплётке на порванном шнурке-сухожилии.

– Теперь это мой талисман, – говорит Шевалье, сжимая бант в кулаке.

Чёрная белка, невидимая Андрею, отчаянно пытается выцарапать его слова из пределов морока.

– Ты должен мне, рыцарь, – говорит Шевалье. – И тебе придётся служить мне!

На снегу встают парты, а за партами сидят белки, зайцы и морские свинки, большие, в человеческий рост. Вместо учебников перед ними – ботинки. Блестящие лакированные ботинки, и щётки, и баночки с кремом. Белочки, зайцы и свинки чистят прилежно ботинки… Самая прилежная из них – беленькая свинка с чёрной мордашкой, она полирует учительскую обувку лапкой, собственной шерстью. Шерсть, густо вымазанная, лоснящаяся, слиплась комками.

– "И увидел Якоб удивительный сон, – нараспев цитирует Шевалье. – Будто старуха сняла с него одежду и завернула его в беличью шкурку. Он научился прыгать и скакать, как белка, и подружился с другими белками и свинками. Все они были очень хорошие…"[34]34
  В. Гауф. «Карлик Нос».


[Закрыть]

– Мы все очень хорошие, – шепчет беленькая свинка Андрею.

– Я убегу! – говорит ей Андрей, узнавший цитату.

– Мы научим тебя чистить ему ботинки, – шепчет свинка.

– Я не хочу! – говорит ей Андрей. – Я убегу отсюда!

– Хомячок наш, хомячок, – шепчет свинка, – ты попался на крючок!

– Я с вами не буду! – говорит Андрей и чувствует, что на щеках прорастает мягкая шёрстка.

– Придёт серенький волчок, схватит хомку за бочок! – шепчет свинка. – Раз-два-три-четыре-пять, хомка не пойдёт гулять! Мы его научим!

– Я не буду! – говорит ей Андрей.

Парта прорастает прутьями клетки, но внизу прутьев ещё нет, и Андрей ныряет под парту, вылезает, бежит по снегу в свой двор, неизменный во всех мороках, во всех мирах. Он бежит долго-долго, но перед кустами смородины Чёрный Шевалье догоняет его и заступает дорогу.

– Ты должен мне, рыцарь, – говорит Шевалье, – и ты останешься здесь.

– Не здесь, – говорит ему Андрей. – Не здесь!

– У тебя нет талисмана, – говорит Шевалье. – Ты потерял талисман.

Чёрная белка верещит, ломая когти об извернувшийся морок.

– Он лежит под щитом, – объясняет Андрей.

Чёрная белка вгрызается в морок зубами.

– Это не твой талисман! – говорит Шевалье.

Чёрная белка, шипя от боли, рвёт морок в клочья, наспех сплетая взамен крепкий сон.

Долгий сон, слепой и тихий, но слова Шевалье остаются с Андреем – в ушах и в кустах смородины, во рту, в ноябре.

– Талисман, – бормочет он, просыпаясь, – талисман…

"Снег", – думает он, глядя на узор, выбитый белым на прозрачном тюле. Снег в ледяных пустынях, до самого горизонта, там, где живёт Шевалье…