Текст книги "Змей подколодный"

Автор книги: Елена Никольская

Соавторы: Егор Никольский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)

– Да хоть и есть! Там же белка – и остальные. Что они – решётку не уберут? Они-то там не только физику учат!

– Логично, – согласился Андрей.

– И вообще, это же всё на крайний случай, – сказала Ольга. – Если преподы очень уж задержатся. Но я не думаю, что очень. Олег Витальевич…

– Хороший план, – сказал Андрей. – Мне нравится. Только придётся внести одну коррективу.

– Какую?

– Да небольшую, солнце моё. Так, на крайний случай. Меня всё-таки сроки смущают. Расплывчато очень – в первую ночь, во вторую… Перестраховаться надо. Поэтому я вот что придумал: как только ты пропадаешь из гимназии, я сразу же сообщаю Олегу Витальевичу, где тебя искать. То есть, у кого. Словом, всё, что знаю.

Ольга вскочила, отшвырнув одеяло, и одеяло слетело с Андрея тоже, но накрываться он не стал. Заложил руки за голову, любуясь своей женщиной – голой, прекрасной и оскаленной. Ведьма, твою дивизию мать! Как есть – ведьма!..

– Ты опять! – сказала она очень тихо. – Ты же знаешь – он сразу узнает, если ты скажешь. Он Лёшку убьёт. Сразу убьёт!

– Побоится, – сказал Андрей.

– Он сумасшедший на всю голову, я же тебе говорила!

– Наши преподы – не сумасшедшие. Успеют.

– А если не успеют?!

– Всё это домыслы, звезда моя.

– Это не домыслы!

– Не будем торговаться, – сказал Андрей. – Пусть не домыслы. Но я сделаю так, как решил. Я хлопец не рисковый.

– Ты всё врёшь, – сказала Ольга. – Ты меня просто шантажируешь. Чтобы я испугалась и сидела в гимназии как пришитая. Вы меня достали все! Как вы достали!

– А ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? В натуре – кино и немцы!.. Проводить не нужно? Платочком помахать, а?

– Можешь не провожать, – сказала Ольга. – Я всё равно уйду, ясно тебе? А ты будешь молчать в свой платочек – иначе Лёшка умрёт, и ты это знаешь.

– Пусть умрёт, – сказал Андрей, и барышня уставилась на него как на привидение, но он не отвёл глаз.

– Классно, – сказала она, наконец. – Я рада, что ты меня так любишь. Спасибо тебе большое.

– Всегда пожалуйста. И нечего так на меня смотреть! Двоих мне не спасти – силёнок не хватит. Так что я тебя выбираю. Как папа дяди Фёдора.

– Кто-кто?.. – опешила Ольга.

– В мультике про Простоквашино, – объяснил Андрей. – Ему там мама ультиматум выставила: я или кот, помнишь?

– А-а, – сказала Ольга. – Так он же маму и выбрал, потому что с котом был мало знаком. Ты тогда неправильно выбираешь.

– Да по фигу мне.

– Угу… Только ты, Андрюш, обломаешься. Мне очень жаль, но это факт.

– Ты о чём?

Барышня неожиданно улыбнулась и села, и джедай улыбнулся тоже. "Нам бы обоим в разведчики податься, – подумал он. – Цены бы ведь не было. Немыслимое хладнокровие и безупречное самообладание. Настоящие шпионы. Высокий класс!"

– Я о Лёшке. Об Алексее Николаевиче Гаранине, – сказала барышня.

– И что же о нём? – спросил Андрей, продолжая улыбаться.

– Он мой отец, – сказала барышня и наклонилась за свитером, давая джедаю возможность удержать лицо.

– Я знаю, – сказал джедай, и она выронила свитер.

– Откуда ты знаешь?!

"Пушистый визитёр надоумил, ваше высочество! Впечатать иск по поводу условий контракта (а также подать заявление на розыск, а также настрочить жалобу о незаконном аресте – и так далее по тому же месту) могут только ближайшие родственники. Для жены и матери ты у нас мелковата, а сестёр у змея не было. Значит – дочь. Наследница мифических королевств. Виват тебе, принцесса! Капитан гвардейцев готов подтвердить присягу верности… И ведь похожа, шайтан меня, слеподыра, задери! Ноздри эти…"

– Белке понятно, – сказал он вслух.

– А белке не понятно, что из этого следует? – спросила барышня, и Андрей пожал плечами.

– Что он тебе очень дорог.

– Ага, – сказала барышня. – Это уж точно. Не то слово как дорог.

Она принялась одеваться, а джедай по-прежнему лежал, закинув руки за голову, и следил за процессом. Ночь шла к рассвету, рассвет обещал быть холодным, но на коже барышни блестел пот.

– Так вот, – сказала она, одевшись, и встала над джедаем, обхватив себя за плечи. – Твой друг и мой папашка – он мальчик, врубаешься? Мальчик Лёша. Ему нужно вырасти и встретить мою маму, а моя мама от него забеременеет и родит меня. А если мальчик Лёша умрёт, то она меня не родит. И даже если он не умрёт, а просто тут останется – то она меня всё равно не родит. И меня не будет. Я реально исчезну. Оп! – и нету. Две вероятности развития событий – слышал такое? Этот козёл его из прошлого выхватил – где-то там, где ты его потерял. А вообще-то я даже не знаю, как мой папочка выглядит. Даже взрослый – я его ни разу не видала. У меня даже отчество другое, не заметил? Я отчима папой зову. Врубился, умный бельчонок?

Холодно. Очень холодно. Кажется, никогда в жизни так холодно не было.

Ольга опустилась на коленки и заревела, уткнувшись джедаю в живот, а джедай продолжал лежать, не в силах пошевелиться. На лицо ему упала снежинка, скатилась каплей по щеке, и вторая упала, и третья, и это было правильно и уместно, потому что пришла зима.

Тюремщик ноябрь рвал на себе листья, ужасаясь бежавшему арестанту. Вчерашний скромник изменился в считанные секунды: метель, метель налетела на гимназийский сад! Метель-каторжанка, обезумевшая от свободы, танцевала брейк-данс на скатах крыш и мраморных скамейках, тормошила мальчишку, застывшего, оцепеневшего, как фонтанные статуи. "Ночью засыпало снегом твою печаль…" – прошептала она, желая утешить. "Это наше гаданье на коленках в снегу, – вспомнил мальчишка. – Мне – меха, а там я её сберегу…"

Но мехов, чтобы сберечь девочку, у него не было. Одеяло – да меч в изголовье…

3

Когда джедай добрался до интерната, ночь канула, сменившись рассветными сумерками: шесть часов. О сне и мечтать нечего – как, впрочем, и о тёплой постели.

Тёплую постель он скатал аккуратным валиком и оставил в рокарии: метели на радость. Метель радовалась, подвывала и мела вовсю. Снегу было уже по щиколотку, в кедах хлюпало. Зима. "Я замёрз, потому что зима, – думал по дороге джедай, стуча зубами и стараясь не думать ни о чём другом. – Это просто зима. Мне нужно в горячую ванну – согреться и доучить химию. А что до постельного скарба – перетаскаю тихонечко в обед и суну в шкаф. До вечера просохнет, а то и на чистое поменяется, очень удобно. Очень удобно здесь жить… Девчонка три месяца здесь прожила как на лезвии – и дальше будет на нём жить. Если будет жить… Но она будет жить! Это просто зима. Я убью его. Я не знаю, как, но я это сделаю! И тогда здесь будет очень удобно жить. Даже зимой…"

Смертельно хотелось водки. Завернуть на клубную терраску, отыскать в кустах запасы и напиться в хлам – до беспамятства, до жестокого похмелья. И в школу не ходить. Заняться поисками киллера для сучьего колдуна – только чтобы убить самолично, а киллер пусть подержит. Кинуться в ноги Демурову? Демурову нельзя. Никому нельзя…

Скользя подошвами по мокрому камню, он долез до своего этажа, толкнул прикрытую створку и встал коленом на подоконник. Какая ж, интересно, зараза озаботилась окном?! Спасибо, не на шпингалет!.. Тут он опомнился, поскользнулся снова и выпал бы, но зараза, закрывшая окно, оказалась начеку.

В комнате было темно и тепло, снег немедленно потёк ручейком за шиворот. Вырвавшись из рук спасителя, джедай встряхнулся как кошка. Снег обрушился на палас, а спаситель, издавши невнятный возглас, отскочил в сторону.

Загорелся торшер.

Демуров оглядел воспитанника и коротко скомандовал:

– Сию секунду переоденьтесь!

– Может, раздеться просто? – буркнул Андрей, скидывая куртку прямо на пол. Он был даже рад присутствию куратора: хоть отвлечься.

– Может быть, – сказал Демуров. Вид джедая явно вызывал у него глубокое и неодолимое отвращение. Лорд столкнулся с беспризорником. Андрей вспомнил лорда мчащимся по газону за мячиком и хмыкнул.

– Так вы определитесь, господин учитель, – сказал он. – А то холодно! Там, знаете, опять зима.

– Я вас на прогулку не отправлял, – парировал Демуров. – Порядочные люди зимними ночами спят под тёплым одеялом и не вынуждают своих преподавателей…

Он замолчал и посмотрел на тахту, и Андрей тоже посмотрел на тахту. Одеяла там, понятное дело, не было – зато был прикрытый пледом ворох одежды, при свете даже отдалённо не напоминающий спящего человека.

– Я закаляюсь, – сказал Андрей. – Сплю на свежем воздухе. Что – нельзя?

Тахта манила: тёплый плед, сухие штаны! Он прошёл к тахте, далеко обогнув куратора, и присел на самый краешек.

– Отлично знаете, что нельзя, – сказал Демуров. – И лжёте вдобавок.

– Конечно, – сказал Андрей, стаскивая кеды и носки. – А всё потому, что некоторые люди не спят зимними ночами и вынуждают бедных гимназистов врать и выкручиваться.

После этих слов лорд потерял дар речи, а беспризорник, пользуясь паузой, разделся до трусов, добыл из-под пледа футболку, а остальное запихал в шкаф – вместе с мокрыми шмотками и мечом.

– К вашим услугам, – сказал он, надев футболку. – Правда, я бы ещё ванну принял.

– Отложим пока услуги, – сказал Демуров. – И ванна подождёт. У меня к вам разговор, сударь.

– А разговор не подождёт?

– Боюсь, что нет. Извольте взглянуть на стол.

– А что с моим столом? – осведомился Андрей, выполняя указание. – Стол как стол…

– Вам письмо, – сказал Демуров. – Видите?

Письмо, отчего же – письмо?.. Просто лист белой бумаги, со следами сгибов, исписанный меньше, чем наполовину. Почерк… Уже знакомый почерк, кажется, взрослый, наверняка – мужской. Витиеватая неразборчивая подпись под стандартным набором фраз, сотни раз читанным в книжках. Время – семнадцатого ноября, это следующей ночью. В час ночи. Место…

И привиделось: протрубил рог, и к ногам упала перчатка, отделанная металлом. "Меня услышали, – подумал джедай, – мышку услышали…" Он поднял перчатку и ощутил слабый удар тока: по металлу бежали, потрескивая, голубенькие молнии. Мышку услышали; шёл снег, серая мышка была на снегу отличной мишенью. Деревья тянули к ней ветки, чёрные, безлистные ветки-дула… "О ноябрь, мой палач, мой соратник…"

Киллер не нужен.

Дуэль.

Андрей тряхнул головой, отгоняя видение, и положил вызов на стол. На конверт. Так вот откуда сгибы.

– Стыдно читать чужие письма, господин учитель.

– Покорнейше прошу извинить меня, сударь, – сказал Демуров. – Разумеется, я несколько превысил свои полномочия. Но когда заходишь в комнату подопечного и видишь на столе вспышку… А уж учитывая, что с подопечным то и дело происходят неприятные истории… Право, я не имел возможности поступить иначе.

– А была вспышка? – без интереса спросил джедай.

– Была, – подтвердил Демуров.

– А что же ваш защитный блок? Не сработал?

– Защита срабатывает при непосредственной опасности, Андрей. Вот если бы письмо содержало яд или имело функцию капкана… – Демуров развёл руками.

– А зачем вы ко мне зашли?

– Проверить, не угасла ли ваша любовь к ночным прогулкам, – сказал Демуров. – Вы ставите меня перед необходимостью назначить вам ежедневное наказание. Сил моих нет, Андрей Евгеньевич.

– Начните со среды, – попросил Андрей. – Завтра у меня дуэль всё-таки…

"Пропади пропадом мои мечты о бронированных камерах! Сейчас-то я всё и поимею по полной программе. Сейчас он рявкнет: никаких дуэлей! Он запретит мне участие в столь сомнительном предприятии, превратит вызов в перчатку и вышвырнет в окно. К вечеру железо на перчатке покроется ржавчиной, а я, накрепко привязанный к стулу, буду грызть верёвку и биться головой о столешницу… Впрочем, если заглянет Флюк – а он непременно заглянет…"

– Вы бы оделись, Андрей, – сказал Демуров. – Действительно ведь – зима.

– Благодарю вас, мне не холодно.

Демуров вздохнул, взял с тахты плед и набросил джедаю на плечи.

– Я окно закрою, с вашего позволения?

– Закройте…

– Так вот о дуэли, сударь, – сказал Демуров, закончив возню со створками. – Я прошу вас оказать мне честь, назначив своим секундантом.

"Твою ж дивизию в бога душу мать! Ну спасибочки, господин учитель! Лучше уж наёмным убийцей напроситесь! Заляжете в кустиках со снайперской винтовочкой… Я оплачу!"

– Фёдор Аркадьевич…

– Выбор оружия оставлен за вами. Полагаю, вы предпочтёте меч?

– Фёдор Аркадьевич, мне не нужен секундант.

– Отчего же? – мягко спросил Демуров.

– Боюсь, что в вашем присутствии дуэль не состоится.

– А вы не боитесь, что в случае моего отсутствия вас убьют?

– Я не могу отказаться от дуэли. Если существуют какие-то запреты, то я готов уйти из гимназии!

– Тш-ш… – сказал Демуров, выставляя перед собой ладонь. – Давайте-ка, Андрей, без лишних эмоций. Я же вас не отговариваю. Я мог бы просто изъять вызов, вам не кажется?

– Странно, что не изъяли, – сказал джедай, мгновенно вспомнив все свои подозрения.

– Это руководство к действию, сударь? – осведомился Демуров. – Желаете призвать меня к исполнению служебного долга?

– И в мыслях не было, – отрёкся Андрей, с опаской глядя на сощурившегося удава.

– Уверены? – спросил удав, и в глазах его метнулись жёлтые огоньки. – Ибо служебный долг велит мне применить короткий поводок и строгий ошейник – и без задержки отконвоировать вас на внеурочное заседание попечительской коллегии. Спешу заверить: в этом случае отмолчаться вам не удастся. А памятуя, что отказаться от дуэли не в ваших возможностях… Впрочем, и здесь вы абсолютно вольны в выборе.

"Принцип свободы личности, – вспомнил джедай. – Шайтан её нюхал, такую свободу!"

– Не надо поводок, – сказал он, стараясь быть убедительным. – И коллегию не надо. И секундантом – вы же читали! Там про секундантов ни слова нет. Фёдор Аркадьевич…

– Да, сударь?

– Я вас очень прошу – ничего не надо. Пожалуйста!

Удав глубоко вдохнул и сложил руки на груди.

– Хар шмейс!.. – сообщил он в потолок. – Бесы бы вас взяли, Андрей Евгеньевич! Не о том просите! Нервов не хватает с вами дело иметь, право слово!

– Ну так и не имейте…

– И рад бы – да служебный долг препятствует, – язвительно сказал куратор.

– Господин учитель, я всё понимаю, но я, в самом деле, не могу! Хоть милицию вызывайте – или что там у вас, ночной дозор?.. Вы только хуже сделаете, потому что если вы… Вы меня очень обяжете, если просто не будете вмешиваться. Я должен сам… Фёдор Аркадьевич, я, в самом деле, никак не могу объяснить! Вы поймите, я должен там быть, потому что… Я бы хотел вам объяснить, но…

– А уж как вы меня обяжете, избавив от невнятных речей… – протянул Демуров. – Пожалуй, риторику следует с первого курса в программу вводить.

– Извините, – сказал бывший журналист, заливаясь краской.

– Ветерок, сударь. Соблаговолите теперь выслушать меня.

– Конечно, господин учитель…

– Премного благодарен. Так вот, Андрей, вы можете быть совершенно спокойны. Никто не вправе вмешаться в дуэль, объявленную и проводимую по всем правилам. Другое дело, если правила будут нарушены. Я нисколько не сомневаюсь, что означенный поединок будет проходить на грани фола. Очень тонкой грани, можете мне поверить.

– Вы хотите сказать…

– Я уже сказал. Вернёмся к моему предложению, сударь: вы окажете мне честь, назначив своим секундантом?

– Буду польщён, господин учитель, – сказал джедай, шаркая ножкой. Абсолютно вольный в выборе, о да!

– Приложу все силы, чтобы оправдать оказанное доверие, – сказал Демуров, возвращая поклон. – А теперь ступайте в ванную – или чем там вы собирались заняться.

– Химию учить…

Куратор посмотрел на часы и покачал головой.

– Ну, если вы мне разрешите…

– Нет, Андрей. Не разрешу. Нынешнюю ночь вы провели отнюдь не в боях с монстрами – я не ошибаюсь? Позвольте мне вас покинуть и готовьтесь к классам. Да, насчёт оружия… Надеюсь, вы помните наш урок?

– Я призову Силу… – пробормотал джедай.

– Простите?..

– Я не должен мешать мечу. И держать ритм на три четверти. Я помню, Фёдор Аркадьевич. Только…

– Да?

– Вы что, всерьёз думаете, что он станет при вас со мной драться?

– А вы всерьёз думаете, что я намерен афишировать своё присутствие? – усмехнулся Демуров. – Не стоит беспокойства, Андрей Евгеньевич… Но Силу вы всё-таки призовите. Кого-то же вы должны призвать, верно?

– А?..

– Ежедневное наказание я назначаю вам с четверга, – сказал Демуров. – Сроком на моё усмотрение и вне зависимости от исхода дуэли.

После этих слов иезуит позволил себе улыбку и вышел вон, а джедай отправился в ванную и залёг в горячую воду, где покорно отдался на волю воображения. Воображение, потрясённое последней иезуитской фразой, показало джедаю фильм ужасов, превзойдя Альфреда Хичкока и Стивена Кинга. Короли хоррора отдыхают.

Смотрите же, господа! Вот оно, перед вами, последнее пристанище наследника великих джедаев: печальный холмик со скромным памятником в тени раскидистых тополей. Высокий мужчина в долгополом пальто со вздохом снимает перед последним пристанищем шляпу и кладёт в подножье букет гладиолусов. Утирая скупую слезу, он декламирует вслух выбитую на мраморе эпитафию: "Отважному герою от безутешных друзей и преподавателей. Покойся с миром!" Что-нибудь в этом роде – коротко, но со вкусом. Дочитавши скорбные строки, мужчина аккуратно вешает на оградку пальто, поддёргивает манжеты и бьёт в могилку струями огня вкупе с заклятьями. Некромант поганый! Земля, как положено, пучится дёрном и комьями, разверзается чёрною пастью, и вылезает из неё, содрогнувшейся, наследник джедаев. Облепленный червями и грязью, он спускает полусгнившие штаны и укладывается поперёк холмика задницей к равнодушным небесам. Некромант же достаёт из воздуха розгу и, разразившись громовым хохотом, приступает к выполнению служебных обязанностей…

Каково?! А?! Эт-то вам не зомбей по экрану гонять!..

"Завещание надо составить, вот что, – подумал Андрей, вылезая из ванны. – Пусть меч со мной закопают. Глянем тогда, кто кого выпорет. Мертвякам, им до белки – маги, демоны… А ведь не даст он меня убить! Да ещё и бывшего коллегу с поличным поймает – на какой-нибудь мелочёвке… Припрёт суку к стенке… Однако, это шанс! Жирный шанс выиграть кроличье дело!"

Он замер на середине комнаты, ошеломлённый возникшими перспективами, и в этот момент письмо на столе вспыхнуло.

Никаких видений: письмо вспыхнуло наяву – пронзительным синим пламенем, и Андрей отшатнулся, закрывая ладонью глаза, но перед глазами запрыгали, извиваясь червями, синие молнии, стянулись в одну, шаровую. "Шарик, мой шарик! Синий свет! Это мне! Для меня!.."

Он медленно сжал кулак и опустил руку, тяжёлую, как пудовая гиря.

На столе лежала перчатка. Здоровенная мужская перчатка чёрной кожи, с полосками металла – по костяшкам пальцев, по запястью, накрест по тыльной стороне ладони… Ни света, ни молний.

Джедай взял перчатку и зажмурился, ожидая новой вспышки, удара током, мгновенного перехода к железному замку, ожидая кошмара и боли, ожидая звона клинков и почему-то – поля, усеянного цветами… Маки, там растут маки с острыми как стилет лепестками…

Но ничего не случилось. Просто перчатка, просто метель за окном, просто зима.

Глава 9 (Андрей)

Дуэль

(печальный конец которой вполне характерен для неразумных господ, плюнувших на канонический регламент)

Умоляю вас – вызовите его на бой. Он, конечно, убьёт вас,

но пока суд да дело, можно будет помечтать, развалившись перед очагом,

о том, как случайно или чудом, так или сяк, не тем, так этим, может быть,

как-нибудь, а вдруг и вы его убьёте.

Е. Шварц. «Дракон»

Блокнот: шестнадцатое ноября, вторник, ближе к полуночи

"Голова пустая, как горшочек из-под меда.

Но лидер хит-парада на волне "Джедай-Плюс" сегодня однозначный: "Этот День Побе-еды…"

У меня тут дуэль на носу, господа, так меч, ежели сохранится, отдайте, пожалуйста, Никите Делику. То есть, в случае дурного исхода.

Считайте меня коммунистом, что ли.

"Этот День Побе-еды порохом пропа-ах…"

Вот же привязалось!.."

1

Собираться на дуэль – занятие само по себе не слишком приятное, а уж под надзором секунданта, навязавшего свои услуги… Перспективы, знаете, перспективами, а мандраж никуда не денешь. Джедай очень старался не суетиться. Одевался уверенно, но без спешки, надеясь, что выглядит спокойным и невозмутимым: дело-то житейское. Большой взрослый дядька собирается на стрелку. «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам».

Он надел спортивные штаны и тонкий свитер, зашнуровал ботинки и потянулся за курткой. Конечно, плащ смотрелся бы солиднее. А фрак ещё лучше. Фрак на дуэли просто незаменим. Вот представьте, господа: негромкий хлопок, дым, выползающий из чёрной дырки дула, юный корнет медленно оседает на снег, а фрак красиво разлетается двумя крылами, демонстрируя небу кровавое пятно на белой рубашке. Ноябрьскому серому небу…

– Пальто наденьте, – сказал секундант. – Зима на дворе.

"Начинается!" – подумал Андрей и сдёрнул куртку с вешалки.

– Я кому говорю? – осведомился секундант, не повышая голоса.

Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу: сама невозмутимость. Видения чёрных дырок и окровавленных рубашек его явно не преследовали. Уж господин маг за свою жизнь надуэлился вволю – к гадалке не ходи. И во фраке под ноябрьским небом, и в кольчуге под апрельским, и в скафандре под марсианским. Среди березок средней полосы.

– Неудобно, – возразил Андрей.

– Скинете.

Андрей повесил куртку на место, надел пальто, вытащил из ящика меч и привычно сунул за пояс.

– Активацию сменили?

– Сменил, – сказал Андрей. За минувший вечер он выдвигал панельку управления раз пять: сомнения глодали. Так вот обернется ножичком в самый ответственный момент – вот уж будет финт ушами! Значит, на кнопку. Но и кнопку можно нажать случайно…

– Кнопка? – уточнил секундант.

– Да, – сказал Андрей и напрягся, но комментариев не последовало. А мог бы и похвалить.

– Готовы, сударь?

– Готов.

– Присядьте-ка на минуту, – сказал Демуров.

Андрей примостился на краешке стула, ожидая последних наставлений, но секундант молчал. Примету, что ли, соблюдает, удивился джедай, но тут Демуров поднялся, а на комнату рухнула тьма.

В игре теней, рождённых заоконными фонарями, господин маг выглядел именно и только магом: пробуждающим ужас и повергающим ниц. Куда как легко было вообразить господина мага по ту сторону барьера. Чёрное дуло в упор смотрело на мышонка в доспехах, дымок пополз в небо, и мышонок, издавши писк, осел на снег…

Джедай вскочил, пинком отодвинув стул, а господин маг ухмыльнулся.

– Экий у вас вид зловещий, Андрей Евгеньевич. Славно, что зайти некому, – перепугались бы насмерть…

– Вы тоже лихо смотритесь, господин учитель.

– Просто свет выключил. Обуздайте свои фантазии, Карцев, и подойдите ко мне. Время уже.

– Мне на Пионерскую горку, – сказал джедай, не трогаясь с места.

– Я помню, – сказал Демуров и шагнул к нему сам. Стоило трудов не отшатнуться, но джедай сдержался, только зацепился большими пальцами за пояс штанов. – Я вас подкину ко входу во Дворец пионеров. Выше нос, сударь.

Комната опустела в один миг, и более ничего таинственного в ней не происходило. Как и во всём интернате мальчиков: обычная ночь.

Фёдор Аркадьевич Демуров, дежуривший на третьем этаже интерната, перелистнул страницу толстой книги и сладко зевнул. Выглядел он совершенно как настоящий – конечно, для неопытного глаза.

Впрочем, случись в этот час желающий проследить путь Андрея Карцева к назначенному месту дуэли, ему бы и опыт никакой не помог. След-то взять было легче лёгкого – как в любой из предшествующих дней. Он лежал на подоконнике, тянулся по винограду и камню стены, вёл через ограду гимназии в город, петлял дворами кварталов до Дворца пионеров. У Дворца же фальшивка сливалась с подлинником – под огромною елью, справа от парадного входа.

Фальшивка была проложена секундантом джедая; проложена мастерски, безупречно; что же до мастера – мастер, выполняя обещанное, своих следов не оставил нигде.

Невидим, неслышим и замкнут, он наблюдал за встречей дуэлянтов и даже не пытался обуздать собственные фантазии – признаться, совсем немудрёные. В фантазиях этих драгоценный его коллега валялся, скорчившись, на снегу, а сам господин Демуров, отодвинув подопечного, охаживал коллегу сапогами. Сапоги представлялись с особенным наслаждением: грязные до непристойности, скрупулезно выпачканные болотною тиной и кошачьим дерьмом.

Драгоценный коллега оправдал все ожидания: бурно общался, ничуть не торопясь приступать к поединку. Бред сивой кобылы, суесловие и показуха. Не выпуская мерзавца из виду, секундант прошёлся по границам выставленного поля, просчитал затраты и составил в уме списочек нарушений. Раздражение росло как на дрожжах и норовило вылезти из горшка. Сапогами, грязными сапогами!..

Мерзавец тем временем начал поглядывать влево и вверх – отнюдь не в сторону секунданта, и секундант насторожился. Что там у нас слева? Клин у нас слева, славный клин, законченный мазохист за версту обойдёт… Он пожал плечами, окинул взглядом окрестности и вдруг почуял сам.

Не почуял! Увидел!

Боевому магу запредельного уровня, бывшему рейнджеру и блестящему педагогу захотелось протереть глаза и проснуться; вне всяких сомнений, это желание посетило его не менее блестящего и запредельного коллегу. Пару мгновений крутые маги, разинув рты, смотрели в одну и ту же точку, а потом дуэлянт отвёл глаза и продолжил беседу, а секундант, выматерившись на всю округу, взвился в воздух, не заботясь более о следах и скинув защиту.

Голенький и вкусный – но очень уж быстрый.

Свистнул навстречу арапник со свинцом в хвостах – но остался сзади, едва задев. Лязгнула крысиными зубами решетка – но лопнула, ожегши лицо, и в подставленные руки свалилась добыча. Свалилась мешком, недвижным грузом; секундант облился холодным потом, пробкой вырвался из поля, потеряв равновесие, покатился по снегу, а добыча ойкнула и затрепыхалась. Живой, чертёнок! Живой!

Не выпуская добычу, секундант сел, вытащил из-под себя еловую шишку и огляделся в поисках шляпы. Снесло шляпу, вот незадача… Он утёр лоб и покосился на затихшего малыша. Малыш-то глаз с него не сводил. В глазах читалось благоговение вперемешку с ужасом.

– Дырку во мне просверлите, Никита Александрович…

– У вас кровь… – сказал малыш. – Вы в порядке?!

Понятное дело, кровь. Всё лицо теперь в клеточку. Легко отделался, однако…

– Калека на всю жизнь, – вздохнул Демуров. Невозможно было удержаться. – Всё по вашей милости, сударь. И шляпа вот пропала…

– Какая шляпа?..

– Любимая. Что, господин детектив, подвели таланты?

Господин детектив шмыгнул носом и отвернулся.

– Немножко… – сказал он. – Можно, я встану, Фёдор Аркадьевич? Меня тошнит…

– От мук совести, надеюсь? – спросил Демуров, ставя его на ноги.

– Ага, – сказал господин детектив и повалился обратно, окончательно лишив секунданта возможности вернуться на место дуэли.

Несколькими минутами позже наследник великих джедаев активировал меч и мысленно обратился к Силе своих предшественников. "Лучше не мешай, – огрызнулся меч, выворачивая хозяину запястье. – Сейчас мы ему покажем финт ушами среди березок средней полосы! Выше нос, хлопчик! Смерть неразумным хазарам!"

2

Ландшафт выставленного поля был прост и безыскусен: слияние двух миров. Пионерская Горка оставалась прежней вплоть до подножья, далее простиралась необозримая снежная пустошь.

Ноябрьское небо было по-прежнему ночным и беззвёздным, безлистные ветви-стволы, чёрные фраки и прочая дуэльная атрибутика во тьме не проглядывались и не мерещились. Источников света имелось всего лишь два: тусклый фонарь у лестницы и макет замка на столе, водружённом у самого спуска. Фонарь выхватывал из тьмы круг снега под столбом, макет сверкал многочисленными окошками, позволяя в подробностях рассмотреть свой постамент.

Сей предмет мебели был знаком джедаю по рассказу любимой. Действительно – шедевр! Только что сервировка подкачала: графинчик, пара стопок и вазочка с конфетами на закуску. Но кому что нравится. Приятного вам аппетита, господин наш сучий колдун. Позволите присоединиться? Пять капель в честь возобновления знакомства – и к барьеру…

Сучий колдун, дерьмовый любитель зверушек и владелец железного замка сидел, поставив локти на стеклянную столешницу и уложив подбородок на сплетённые пальцы. Полы обширного плаща были раскинуты вокруг стула, рядышком торчал в снегу активированный лазерный меч – рукоятью вниз. Внушительное зрелище, чего там говорить, но испытать глубокое боязливое почтение было затруднительно. Секундант джедая полчаса назад в точности так же выглядел. Уж извините.

– Вот мы и встретились, юноша, – сказал враг.

– Доброй ночи, – сказал Андрей, останавливаясь перед столом. – Вижу, вы не в личине сегодня.

– Старым знакомым нет нужды прятать лица, – пояснил враг. – Теперь нет.

– Это хорошо, – сказал Андрей. – А то я всё сомневался. Я ж вам благодарность задолжал.

– За что?

– Я здесь когда-то потерянную вещь отыскал. Думаю, с вашей подачи.

Враг ухмыльнулся и откинулся на спинку стула.

– Рыженькая фея память освежила?

– Она.

– Ты присядь, не стесняйся. Думаю, мы можем слегка отклониться от общепринятого регламента. Как, рыцарь? Выпьешь с Чёрным Шевалье?

Лицо у него было абсолютно незнакомое. Может, настоящее. Может, нет. Не спрашивать же. Чёрный Шевалье. Хозяин серебряного щита. Детский миф. Обалдеть…

– Воздержусь, если позволите, – сказал Андрей.

– Обидеть хочешь, рыцарь? Я не собираюсь тебя отравить. Сегодня, по крайней мере…

– Да что вы, господин маг. Я просто не спал давно. Развезёт.

"Чистая правда, дяденька: на одном кураже держусь…"

– Учёба замучила? – осведомился враг.

– Есть такое, – согласился джедай. – А как успехи моего друга?

– Смешной он мальчик, твой друг, – сказал Шевалье. – И очень способный…

Андрей уселся и вытащил из вазочки конфетку. О яде он подумал, честно сказать, только после слов врага, но мысль ему понравилась. Вот уж где однозначное нарушение правил! Поможем секунданту…

– Мы драться просто так будем – или победителю приз полагается? – спросил он, шурша обёрткой.

– Своим призом ты полагаешь моего мальчика?

– Всех, – сказал Андрей. – Всех ваших мальчиков. Не будем мелочиться, сударь.

– Да, – сказал Шевалье. – Мелочиться ты не привык, рыцарь… И отдавать долги тоже не в твоих правилах, верно?

– Я же сказал, что задолжал вам благодарность. Но возможности сказать "спасибо" у меня до сегодняшнего дня не было, вам не кажется? Чем я могу с вами расплатиться? Я готов. И за Лёшку тоже. Ему благодарить не с руки, наверное. Он в плену…

– Оу! – сказал Шевалье. – Что значит – в плену? Я предложил ему кров и книги, и он, заметь, не отказался.

– А по-моему, вы предложили ему клетку и должность лакея. В погашение долга, что ли? Несоразмерно, господин маг.

– Так и должок немалый, – сказал Шевалье. – Благодарностью не отделаться. Двое милых детишек целую зиму творят немыслимое на моей территории… Не купивши входного билета, не подумавши о возможных последствиях, м-м… Это было так глупо с их стороны!